Текст книги "Ребенок Рут (ЛП)"

Автор книги: В. Ланкастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

По ночам Грон практически привязывал её к себе. Он бы не позволил ей снова уйти. Он даже обвивал хвостом одну из ее конечностей. После первых двух ночей она начала спорить, тихонько жалуясь и осторожно снимая с себя его хвост. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она хочет уйти. Она не хотела, чтобы он подумал, будто ее держат здесь против ее воли. Казалось, он прилагал немало усилий, чтобы вернуться к тому, как они жили раньше, но она по-прежнему просыпалась с обернутым вокруг нее хвостом. Она догадывалась, что потребуется время. Она знала, что он делал это только потому, что боялся за нее, боялся, что она потеряется или пострадает, если снова ускользнет, поэтому она позволяла ему делать то, в чем он нуждался, понимая, что иначе он не заснет.

Не прошло и недели, как им обоим стало тяжело торчать в деревне целыми днями напролет. Как бы ни была легка и непринужденна их жизнь, некоторые вещи требовали их внимания. Они съели все свои припасы, даже деревья, росшие вокруг их поляны, начали казаться голыми. Поэтому Грон отважился выбираться на поиски еды, сначала только на несколько минут. Он всегда оставлял Тройи следить за ней, когда уходил. Однажды он попросил своих родителей приглядеть за ней, но, видимо, не был удовлетворен их обещанием, и снова с ворчанием занял своё место, когда они отмахнулись от него, не подняв глаз от того, чем занимались.

Он никогда не проявлял грубость по отношению к ней и не вел себя агрессивно. Он всегда был счастлив целовать и обнимать ее, мурлыкая, когда она прикасалась к нему, и делясь едой, как они всегда делали. Он просто пристальнее обычного следил за ней. Она знала, что это не будет длиться вечно, он просто был напуган.

Она умудрилась попросить его принести ей тростник, поскольку ей было настолько скучно, что даже плетение корзин и циновок казалось привлекательным занятием. Но это не помогло, ей безумно хотелось без надзора ходить к пруду, когда вздумается, собирать с Мойрой камыши или сопровождать Грона в его патрулировании.

Крану и Тройи не так резко отреагировали на то, что на пару часов потеряли след Мойры. Крану, похоже, периодически подхватывал дурные привычки Грона, как будто брат заставлял его раздувать из этого большую проблему. Так что время от времени он пытался загнать Мойру в деревню, но тем самым лишь выводил её из себя, и, в конце концов, ему пришлось уступить и сдаться. Рут подозревала, что он не хотел, чтобы остальные члены племени поняли, что он – подкаблучник, тогда как строил из себя крутого и мужественного самца.

Рут и Тройи сидели рядом и наблюдали за тем, как эти двое избегали друг друга, и Рут хихикала всякий раз, когда Тройи обречённо ворчал, словно отец, наблюдавший за тем, как его взрослые дети ведут себя не подобающим образом. В такие минуты она испытывала к Тройи симпатию, даже при том, что он был ее стражником.

Прошло две недели, которые Рут отсчитывала с легкой нервозностью. Она старалась не забегать вперед, но понимала, что сейчас как раз то время, когда у неё должны были начаться месячные, если она не забеременела. Она проводила каждую минуту каждого дня как на иголках, все время вскакивая, чтобы проверить, чем вынудила Грона заподозрить неладное.

Прошла еще неделя, но ничего не происходило. Она попыталась проверить себя на наличие симптомов. У нее не было утренней тошноты. Может она и уставала чуть больше обычного, но это вполне могло быть вызвано стрессом и скукой. Тем же самым объяснялось периодически возникающее чувство голода. Она не заметила, что прибавила в весе или что ее грудь стала полнее.

Она понимала, что если забеременеет, то в свое бикини уже не влезет. Она надеялась, что футболки растянутся, иначе ей придется послать Мойру на корабль за новой одеждой. Но сейчас, когда мужчины начали интересоваться тем, где пропадали их женщины, это могло вызвать подозрения. А Рут вовсе не радовала мысль о том, что ей придется тайком увести Мойру из-под носа Крану, когда он почти весь день за ней наблюдал.

Она продолжала отмечать дни.

Жизнь вернулась на круги своя. Грон предложил ей присоединиться к нему в патрулировании территории. Они делили обязанности по сбору пищи, он сбрасывал ей фрукты с ветвей деревьев, а она ловила их и складывала в корзины. Она сама собирала тростник и другие необходимые материалы, хотя не оставалась надолго одна. Даже когда она отправлялась купаться, она не сомневалась, что Грон будет рядом. Наверно, некоторые привычки его брата передались и ему.

Наконец прошло четыре недели, и Рут преисполнилась оптимизма. Она потыкала себя пальцами в живот, пытаясь что-то почувствовать, но не смогла. Она не знала, когда скажет Грону, что ждет ребенка, снова задумавшись о бусинах, которые носили его отцы.

Её усталость никуда не делась, а аппетит по-прежнему был на зависть высок.

Спустя шесть недель она уже не могла больше ждать. Она рассказала Мойре о своих подозрениях в беременности. Но поскольку они находились посреди деревни, в окружении племени, они не могли отпраздновать это событие, но Мойра ухмыльнулась и сжала ее руку.

– Ты мне поможешь? – спросила Рут.

– Конечно! Что нужно делать? – ответила Мойра.

– Я хочу сделать Грону одно из этих ожерелий, – сказала она, слегка наклонив голову в том направлении, где, прислонившись к стволу дерева, с закрытыми глазами сидел Грисс, как будто дремал, но Рут знала по опыту, что он бодрствует и бдит. – Мне понадобится помощь, чтобы выяснить, как его сделать. Я не знаю, что это за дерево, где его искать и как резать.

– Я тоже, – призналась Мойра.

– Просто смотри в оба. К тому же я не хочу делать бусы в присутствии Грона. Мне кажется это должно быть сюрпризом.

– О, супер, – вздохнула Мойра. – Но знай, я не секретный агент. У меня ограниченный запас лжи.

Рут рассмеялась и положила руку ей на плечо.

– Я знаю, но к кому ещё я могу обратиться за помощью? Ты же не заставишь меня заниматься этим одной?

Мойра снова обреченно вздохнула.

– Итак, что мне известно о древесине? – риторически спросила она. Рут восприняла это как согласие ей помочь.

После этого они потратили много свободного времени, изучая различные виды древесины, которые можно было найти в лесу. Рут знала, что это должно быть твердое дерево, а не одно из тех, что будет слишком шершавым после резьбы или рассыплется на щепки в ее руках. Грон сопровождал их в этих поисках, явно сбитый с толку тем, что они делали. Они останавливались у поваленного дерева или бревна, сдирали с него часть коры, обсуждали находку и шли дальше. Рут решила, что пока они не принесут какую-нибудь деревяшку в деревню, Грон не догадается об их цели.

Ни одно из деревьев не было сразу распознано как «то самое», но после нескольких дней поисков Рут дала Мойре понять, какие из них она считала наиболее подходящими для того, чтобы вырезать бусины, надеясь, что Мойра вернется позже, чтобы собрать для нее несколько деревяшек, когда Грона не будет рядом. Следующим этапом плана было создание инструментов, с помощью которых она сможет вырезать бусины. Её по-настоящему занимала мысль о том, чтобы сделать их гладкими и круглыми, а также проделать в них дырки, не расколов при этом на части.

Так что теперь они с Мойрой сидели и обсуждали разные типы камней. Это было проще, поскольку у них был некоторый опыт в изготовлении инструментов. Им понадобится что-то длинное и тонкое, чтобы проделать отверстия, что-то жесткое, чтобы обтесать бусины и сделать их гладкими. Что-то, чтобы отрезать куски от бревна или ветки в самом начале, что-то, чтобы придать им правильную форму.

Иногда Рут чувствовала себя виноватой из-за того, что нагружала Мойру таким количеством работы, но проект давал им столько пищи для ума, сколько у них не было с тех пор, как они прибыли на планету Гэндри, и Мойра, казалось, была рада этому вызову. Она говорила, что он помогал ей почувствовать себя человеком, в отличие от сбора фруктов или купания в пруду. Она походила на тех людей, которые счастливы только тогда, когда работают, которые сходят с ума от безделья.

И вот однажды Рут сидела на поляне с Бру и Тройи, пытаясь зашить прореху в футболке, которую она больше не носила, используя кособокую иглу, чтобы проделать отверстия, через которые она затем вручную продевала размягченный тростник. У нее не очень хорошо получалось, но она училась и совершенствовалась, к тому же изготовление иголок было отличным подспорьем в изготовлении инструментов для создания бусин.

Внезапно рядом с ней появилась Мойра, и её рука легла ей на плечо, заставив Рут подпрыгнуть.

– Пошли со мной, – сказала она, широко улыбаясь.

– Чт…?

– Я нашла их. Я нашла эти бусины.

Рут отложила шитье и поспешила за Мойрой. Грон ушел на поиски пропитания, и Рут забеспокоилась, как он отнесется к её отсутствию, когда вернется, но Мойра явно была взволнована. Если она действительно обнаружила бусины, то Рут хотела посмотреть.

Это была долгая прогулка. Мойра петляла между деревьями, время от времени останавливаясь, чтобы свериться с направлением движения. Рут начала терять представление о том, куда они шли. Это было в стороне от их обычных путей. Однако в конечном итоге Мойра нашла то, что искала, и подбежала к маленькому деревцу.

– Та-да! – пропела она, указав на молодое деревце.

Рут подошла к нему, но не могла понять, как она вырежет что-то из этого дерева, ведь оно было всего в два фута высотой.

– Гм, а ты уверена? Похоже, оно будет слишком мягким и зелёным… – усомнилась Рут.

– Нет, не дерево, смотри! – Мойра наклонилась и отодвинула широкие зеленые листья в сторону, открыв гроздь маленьких белых зернышек, похожих на виноград. – Это же мини-кокосинки! Бусины – это мини-кокосинки! Разве они не идеальны?

Рут присела на корточки перед маленьким деревом и взяла гроздь в ладонь. Миниатюрные кокосинки были белыми, идеально круглыми и гладкими. Она сорвала один и покатала его между большим и указательным пальцами. У него была тонкая ворсистая оболочка, но она с легкостью снималась. Все, что ей нужно будет сделать, – это проделать в нем отверстие.

– Они потрясающие. Мойра. Это же то, что нужно! – воскликнула Рут. Она посмотрела на свою подругу, которая выглядела искренне довольной и взволнованной. – Они сэкономят кучу времени! – добавила Рут, зная, что если она беременна и хочет удивить Грона ожерельем, то должна сделать это быстро, прежде чем будет заметен живот.

Мойра выглядела довольной и робко пожала плечами.

– Мы должны быть очень осторожны, когда придем за ними. За мной следят.

– Верно. Ты права, – ответила Рут, отпустив зернышко, которое держала в руке, и изо всех сил стараясь выглядеть незаинтересованной. Если Крану догадается, что они делали, он почти наверняка расскажет об этом Грону, и не в самой приятной манере. – Нам лучше вернуться, если мы не собираемся забирать их сегодня. Не хочу, чтобы Грон нашел меня и увидел их.

Она отряхнула руки, и они с Мойрой двинулись обратно. Похоже, они только что преодолели последнее препятствие, теперь работа пойдёт полным ходом.

Глава 12

На следующий день Рут и Мойра отправились в лес. У Рут была с собой пустая корзинка, одна из тех немногих, для которых она сделала подходящую крышку. Она не знала, сколько мини-кокосов ей понадобится, и сколько она сможет найти, но она планировала взять как можно больше. Она знала, что в процессе несколько сломает, пытаясь проделать в них дырки.

Когда они уже подходили к молодому деревцу, но оно еще не появилось в поле их зрения, Мойра остановилась. Она повернулась назад, лицом к лесу, из которого они только что пришли, глянув с прищуром на деревья и уперев руки в бока. Несколько мгновений она просто разглядывала деревья, но потом заметила свою цель и глубоко вздохнула.

– Крану! Иди домой! – крикнула она, указав назад, в сторону деревни.

Рут посмотрела туда, куда смотрела Мойра, пытаясь разглядеть Крану, который, как они предполагали, по обыкновению будет следовать за ними. Рут ничего не заметила.

– Крану! – повторила Мойра властным тоном. – Иди домой! – она подождала с минуту, потом фыркнула и бросилась к дереву, крича: – Не пытайся спрятаться! Ты почти семи футов ростом, орангутан! – она остановилась у подножия дерева и уставилась на его ветви. – Спускайся! – на этот раз приказала она, указав себе под ноги.

Ветви затряслись, когда он перепрыгнул с одного дерева на другое, но Мойра следила за его передвижениями.

– Крану! – рявкнула она, последовав за ним к другому дереву. – Я сказала тебе спуститься, – повторила она, снова указав на землю. – Вниз! Мы же практиковались в этом! – захныкала она, приходя в отчаяние.

Рут прикрыла рот ладонью, едва сдерживая смех, когда из-за дерева донесся глубокий рокот Крану.

– Не смей перечить! Иди домой, сталкер. Я буду там через минуту. Ради Бога, ты что, не оставишь меня одну даже на минуту? Меня здесь не съедят! – заявила Мойра, посмеиваясь, пока смотрела на него, после чего усилием воли напустила на себя строгий вид.

– Спускайся вниз! – потребовала она еще раз, расстроено вздохнув, когда это не сработало. – Ладно, – сказала она, глянув на Рут, затем выставила бедро и сменила тон. – Крану, – тихо пропела она, – Пожалуйста, спустись. Мне нужно, чтобы ты ушел, и мы могли собрать кокосинки для твоего брата, – простонала она, многозначительно поглаживая ствол дерева и играя своими волосами, глядя на ветви с проникновенностью во взгляде.

Судя по рычанию, которое за этим последовало, Крану понял, что его разыгрывают, но, тем не менее, явно испытывал соблазн. Ветка скрипнула, но он так и не появился.

– Ты вынуждаешь меня перейти к тяжелой артиллерии? – требовательно спросила Мойра. – Что ж, ты сам напросился. – Она вдруг вскрикнула, споткнулась и потянулась к своей ноге. – Ой, Крану, помоги мне! – закричала она, держась одной рукой за дерево, а другой держась за ногу. Это было довольно убедительно, даже с того места, где стояла Рут.

– Крану! – снова закричала Мойра, и Рут заметила, как затряслись ветки, когда он присел на корточки на самой нижней из них, пытаясь понять, действительно ли она ранена, не торопясь признавать поражение. Мойра шмыгнула носом и вытерла лицо, Крану спрыгнул с ветки, быстро обнял Мойру и попытался взглянуть на ее ногу. Он держал ее в своей руке и, когда не смог найти рану, вопросительно посмотрел на нее.

Мойра ухмыльнулась, обняв его за талию.

– Ты попался, дурачок! – она поцеловала его в грудь и энергично потерла по боку.

Он громко зарычал, жалуясь на то, что его обманули, попытавшись высвободиться из ее рук, когда она повисла на нем.

– Не сердись, ты сам меня заставил. А теперь иди, найди Тройи, он составит тебе компанию. И не дуйся, это ранит тебя больше, чем меня! – бросила она ему, развернув его в сторону деревни, указав одной рукой направление, а другой – шлепнув его по заднице, чтобы он поторопился. Он продолжал ворчать, когда неуклюже потопал прочь, зная, что его прогнали.

Мойра с улыбкой покачала головой, глядя вслед удаляющемуся Крану, а потом повернулась и подошла к Рут.

– Наконец-то мы остались одни, – произнесла она.

– Думаешь, ты не поплатишься за это позже? – спросила Рут.

Мойра отмахнулась.

– Я знаю, как загладить свою вину.

– Ты не боишься стать той девчонкой, которая кричала «волк» (прим. т. е. поднимала ложную тревогу)?

– Не думаю, что он когда-нибудь проигнорирует меня, если я поранюсь. Он слишком любит строить из себя героя, – сказала Мойра. – Кроме того, здесь нет ничего, что могло бы нам навредить.

Рут подумала о пурпурном тигре, который чуть не убил ее, но спорить не стала. Она не видела и не слышала ни одного из них с тех пор, как тот был убит.

Они подошли к молодому деревцу, Рут поставила свою корзинку на землю и опустилась перед ним на колени, высматривая сквозь листву грозди маленьких белых орешков.

– Как думаешь, это повредит дереву, если мы заберем их все? – поинтересовалась она.

– Понятия не имею. Но если это деревце умрёт, не знаю, где мы найдём другое, – ответила Мойра.

– Тогда я лучше возьму самые лучшие, – сказала Рут и оторвала гроздь бусинок размером с шарики марблс. Для полного ожерелья этого было недостаточно, поэтому она поискала другую гроздь, решив, что им придется вернуться через несколько дней, чтобы собрать еще больше, дав дереву время восстановиться.

Рут сорвала орешек и покатала его в ладони, внимательно разглядывая. Она счистила пушистую кожицу и убедилась, что под ней они действительно были гладким, белым деревом. Там, где орешек был соединен со стеблем соцветия, виднелось естественное углубление. Она вонзила в него свой ноготь и смогла оставить вмятину, словно там было мягче.

– Если мне удастся воткнуть сюда иглу, это может оказаться проще, чем я думала. Он выглядит мягким изнутри. Если в нем есть вода, я могу ее слить, – сказала она, показав Мойре.

Она воспользовалась возможностью их с трудом отвоеванного уединения, чтобы очистить остальные орешки, собрав ворсистую кожицу и спрятав ее под листьями. Мойра согласилась, что Крану нельзя доверять, он мог вернуться и начать вынюхивать все вокруг.

Вскоре корзинка Рут наполнилась тридцатью бусинами. Она прикинула, что для полного ожерелья Грона ей понадобится как минимум в три раза больше, учитывая его рост и длину ожерелий его отцов. Если количеству бусин и придавалось какое-то особое значение, она этого не знала. Грон наверняка будет растерян, если она ошибется, но она знала, что он ее простит.

Она больше ничего не могла сделать с орешками. Ей нужны были ее инструменты и то, на что она могла бы натянуть бусины. Они с Мойрой встали и пошли обратно в деревню, где Рут сразу же поднялась на свою платформу, чтобы спрятать корзину, засунув в нее свое розовое одеяло поверх бусин и остальных вещей. У Грона не было причин заглядывать туда. Одеяло никогда его не интересовало.

В тот вечер за ужином Мойра сидела рядом с Рут, разрезая фрукт, который они ели все время. Он был белым снаружи и красным внутри, с твердой черной косточкой. Мойра выдавила косточку, и Рут случайно взглянула на нее. По какой-то причине вскрытая мякоть плода в том месте, где он держался на косточке, показалась Рут ужасной, как черви или открытая рана, и этого хватило, чтобы все, что она только что съела, стало рваться наружу. Она отбежала от членов племени, сидевших друг напротив друга, и добралась до линии деревьев, прежде чем её вырвало.

Грон мгновенно оказался рядом с ней, положив руки ей на спину и талию, пытаясь осторожно приподнять ее, чтобы заглянуть в лицо, зовя по имени. Мойра была следующей подошедшей, круговыми движениями потирая её спину между лопатками.

– Это что, утренняя тошнота? – спросила она.

Рут могла только кивнуть. По крайней мере, она на это надеялась. Никто из них никогда раньше не сталкивался с пищевым отравлением. Не исключено, что она съела что-то не то, какой-то фрукт, который был немного перезрелым или был испорчен каким-то насекомым, но это произошло так внезапно. Она чувствовала слабость и дрожь, но у нее не было судорог или чего-то еще. Она хотела забеременеть, а это был тот самый симптом, которого она так долго ждала.

Она заметила приближение Грилы только тогда, когда та была уже в паре шагов. Альфа приподняла подбородок Рут и наклонилась, чтобы заглянуть ей в лицо. Она изучала Рут, прищурив глаза, ее взгляд скользил по всему ее телу. Рут застыла от страха, боясь себя выдать. Она не могла припомнить, чтобы мать Грона так прикасалась к ней или проявляла к ней такой интерес, кроме того случая, когда они впервые прибыли на планету.

Грила протянула другую руку и ущипнула Рут за бедро, словно измеряя количество жира в том месте, но Рут пришлось шлепнуть её по руке, прежде чем она успела дотронуться до ее груди. Грила снова выпрямилась, отказавшись от дальнейшего осмотра, но она продолжала буравить Рут взглядом, пока не фыркнула и не ушла, ее самцы последовали за ней, выглядя растерянными.

– Попалась, – сказала Мойра.

– Надеюсь, она ничего не скажет, – встревожилась Рут, глянув на Мойру так, словно та могла помочь.

Грон, стоящий позади Рут, гладил ее по волосам и обнимал за талию, что-то бормоча и мурлыча, будто был обеспокоен, но пытался успокоить ее. Рут держалась за его руки, чтобы не упасть. Если она хотела, чтобы Грон узнал о ее беременности от нее, то времени у неё в обрез.

Глава 13

К концу следующей недели месячные к Рут так и не пришли, и она была абсолютно уверена, что уже не придут. Ее тошнило еще пару раз, но не каждый день, она могла с этим справиться. Скрывать беременность от Грона было трудно. Он явно волновался, к тому же она чувствовала, что Грила иногда наблюдала за ней, но, похоже, она ни с кем не делилась своими подозрениями. Рут была благодарна за это, но не понимала, почему Грила делает ей такое одолжение. Возможно, женщина просто ждала новых доказательств.

Рут и Мойра собрали еще несколько маленьких кокосинок. На деревце начали созревать новые гроздья всего через несколько дней после того, как они взяли первые кисти, поэтому они решили, что можно взять больше. Корзинка Рут была уже наполовину полной. Ей удалось изготовить длинную иглу, чтобы проделать отверстия в орешках, которые оказались мягкими внутри и не содержали в себе жидкости. Что же касалось нитей, на которые она должна была их нанизывать, она брала длинные волокна у тростника, который они использовали, и связывала их концы друг с другом. Волокна были настолько тонкими, что она скатывала несколько штук вместе, правда связывать их было ужасно неудобно, но она должна была помнить, что это был труд во имя любви. Она бы не позволила Мойре помочь ей с изготовлением ожерелья; она должна была сделать его сама, чтобы оно обрело особый смысл.

Это был не такой уж легкий процесс. Она совершала ошибки, ей приходилось экспериментировать и применять разные методики. Она держала заготовку в той же корзинке, сверху накрывая одеялом. Она уходила мастерить ожерелье на час или два каждый день, этого было недостаточно, чтобы Грон заподозрил неладное, поскольку она всегда возвращалась домой целой и невредимой.

Вскоре она посчитала, что все поняла. У нее было достаточно веревки, и все кокосины были проколоты. Следующим шагом было разложить бусины по размеру для нанизывания на нить. Она будет завязывать узлы по обе стороны каждой бусины, чтобы удержать ее на месте, в надежде сделать ожерелье более долговечным. В конце концов, оно должно было прослужить Грону до конца его дней.

Однажды утром она внезапно проснулась, понимая, что ее сейчас стошнит, и, вырвавшись из объятий Грона, поползла к краю площадки. Пока её выворачивало наизнанку, Грон присел рядом с ней на корточки, растирая ей спину и поскуливая от расстройства и обеспокоенности. Она знала, что он не понимает, что с ней происходит, и почему ей не становится лучше, почему она не выглядит расстроенной, а наоборот полна решимости провести свой день на ногах.

Грон отошел от нее, но Рут не обратила на это никакого внимания, все еще пытаясь понять, не будет ли ее снова тошнить, пока не услышала позади себя какой-то шум, словно множество мелких горошин упало на пол. Она оглянулась через плечо, и ее глаза чуть не вылезли из орбит, когда она увидела Грона с розовым одеялом в руках, виновато наблюдающего за тем, как из перевернутой корзины на площадку выкатываются бусины.

Рут замерла, хотя некоторые бусины отскочили к ней, а другие исчезли за краем площадки.

Грон наклонился, поправил корзину и стал укладывать бусины обратно, насколько это было возможно одной рукой. Рут видела, как его интерес к ним возрастал с каждой секундой, постепенно он рассматривал каждую из них дольше и внимательнее. Грон посмотрел на нее, потом снова на отверстие в орешке, который он держал в руках.

Рут ждала, что он просто положит их обратно, и на этом все закончится. Но затем он взял в руки один из ее экспериментов – нитку из четырех бусин, связанных между собой, что было явной имитацией ожерелья, которое носили его отцы. Он повертел их в руке, нахмурившись, потом снова посмотрел на нее. На его лице отразилось понимание, хмурый взгляд сменился изумлением, и он плюхнулся на задницу.

Он вытянул дрожащий палец, указав на нее, и одеяло упало ему на колено. Она развернулась к нему всем телом, судорожно сглотнув. Он указал на ее живот.

– Грут… – прохрипел он, а затем пробормотал что-то ещё.

Рут кивнула, но потом вспомнила, что он этого не поймет, и на коленях поползла к нему. Он наблюдал за тем, как она приближалась, пристально глядя ей в лицо, но требовательно указывая на ее живот. Оказавшись в пределах досягаемости, она осторожно потянула его руку вниз и прижала к своему животу. Рут улыбнулась. Было так здорово наконец-то признаться ему. Она почувствовала его дрожь.

– Грут? – снова спросил он.

Она кивнула.

– Да, – ответила она, задыхаясь от переизбытка эмоций. Казалось, это был тот самый момент, когда они стали семьей, когда он присоединился к ней в проекте создания новой жизни. Ей было так приятно, что он рядом с ней, сопровождал ее в этом путешествии, понял, что они сделали это вместе, и ей больше не нужно было нести это бремя или хранить этот секрет.

Он судорожно сглотнул.

– Грон? – прошептал он.

На мгновение она растерялась, склонив голову и наморщив лоб, пытаясь понять, что он имеет в виду. Когда до неё дошло, о чем он спрашивал, она чуть не задохнулась от обиды.

– Да, Грон! – воскликнула она, негодующе толкнув его в плечо. – Грон! – повторила она снова, решительно прижав его руку к низу своего живота, чтобы подчеркнуть сказанное для сущего эффекта. Затем она хмыкнула и надулась, скрестив руки на груди. Вот же дурачок.

Все еще дрожа, Грон обхватил ее руками за бедра, а затем переместил их выше, к её талии. Его взгляд остановился на ее животе, он поднялся на колени и нежно толкнул ее на спину, последовав за ней, пока чуть не подмял ее под своё тело. Она обняла его за плечи, когда он сдвинулся ниже, уткнувшись носом ей в живот. Он начал что-то тихо бормотать, поначалу она была уверена, что он говорит с ней, но когда он продолжил шептать ей в живот, она решила, что он говорит с ребенком. Она прикрыта свою сентиментальную улыбку ладонью, решив ему не мешать, хотя слезы щипали глаза.

Он не переставая тыкался в неё носом, а она гладила его по волосам, пока он вдруг не приподнялся и не заревел на весь лес так громко, что у нее зазвенело в ушах. После ошеломляющей тишины в ответ раздался хор воплей от его семьи. Она стряхнула с себя оцепенение и рассмеялась, когда осознала, что он, должно быть, только что объявил об их положении.

– Рут! Что, чёрт возьми, это было?! – крикнула Мойра со своей площадки.

– Грон узнал о малыше! – крикнула Рут в ответ. – Он счастлив!

– Ох. Он меня напугал! – отозвалась Мойра, хотя ее было трудно расслышать из-за рева Гэндри, сотрясавшего лес. – Ты рада? – уточнила Мойра.

– Да! – откликнулась Рут в ответ, смеясь.

Дальнейший разговор двух женщин был прерван появлением родителей Грона, площадка покачнулась, когда на нее спрыгнула Грила. Грон приподнялся на коленях, чтобы поприветствовать их, но не позволил сделать это Рут, его руки все еще наглаживали ее бока, когда она с трудом приподнялась на локтях, чтобы ее не застали лежащей.

Грисс и Бру подошли ближе и поздравили своего сына, сжав его плечи и погладив по голове, в то время как Грон с радостью принимал их знаки внимания. Рут оставалось только пялиться на Грилу, которая возвышалась над ней и в лучшие времена. Ее свекровь присела на корточки рядом с ней, положила руку на живот Рут и что-то прорычала, что, как догадалась Рут, было некой материнской мудростью, которую ей очень бы хотелось узнать. Но все, что она могла сделать, – это кивнуть.

– Спасибо, – прошептала она, испуганная серьёзным выражением лица Грилы.

Следующим прибыл Тройи, он спрыгнул на площадку и присоединился к Гриссу и Бру, поздравив Грона и обменявшись с ним парой слов. Крану и Мойра появились вслед за ним, Мойра поднялась по ступенькам с Крану на хвосте, не отстававшим от неё ни на шаг. Мойра замешкалась, когда увидела Грилу возле Рут, держась на периферии, вместо того чтобы присоединиться к ним, ожидая своей очереди к будущей матери. Рут заметила, как Крану поднял одну из рассыпавшихся бусин и принялся разглядывать ее, а потом перевел взгляд на Мойру, которая старалась не смотреть ему в глаза.

Наконец Грила решила, что уделила Рут достаточно внимания, встала, отпихнув своих самцов в сторону, чтобы пообщаться с сыном, который чуть не завалился под силой ее объятий и тряски, радостно что-то рыкнув ему. Он рыкнул в ответ тоном, который должен был заставить его мать отпустить их.

Рут воспользовалась тем, что он отвлекся, чтобы попытаться освободиться и встать, но он поймал ее и удерживал в положении лежа, на этот раз благоговейно поглаживая ее живот, даже при том, что продолжал говорить с Грилой. Рут сдалась и со снисходительным раздражением позволила ему это, улыбнувшись. Несмотря на весь стресс, беспокойство и страх, через которые она прошла, сейчас она была счастлива, что ее холили и лелеяли. Она знала о ребенке уже несколько месяцев, так что могла позволить Грону и его семье насладиться моментом.

Глава 14

Рут лежала на мягкой траве под солнышком. Грон лежал вместе с ней, положив голову ей на живот – его любимая поза в эти дни. Он рассеянно поглаживал ее кожу кончиками пальцев, время от времени что-то бормоча и шепча. Она даже не пыталась прервать его разговор с сыном или дочерью.

Рут выругалась, возясь с бусинами на ожерелье. Грон с любопытством поднял голову, приподнявшись на одной руке, чтобы лучше видеть. Он потянулся к свободному концу ожерелья и прижал его к своему плечу, словно примеряя, затем осторожно потянул. Она потянула в ответ, чтобы он отпустил.

– Оно ещё не готово, – с улыбкой отчитала она его, и он заворчал от нетерпения, после чего снова лег на спину, продолжив щекотать ее кончиками пальцев.

Все складывалось прекрасно с тех пор, как раскрылся большой секрет о малыше. Грон проявлял к ней особую заботу, приносил ей еду в два раза чаще, чем раньше, и трижды ее проверял, прежде чем отдать Рут. Он не позволял ей долго ходить или карабкаться вверх и вниз так часто, как она привыкла, кидаясь к ней, чтобы подхватить на руки всякий раз, когда решал, что с нее хватит.

Его родители тоже преподносили ей подарки, например, венки из цветов или резные деревянные вещи, о назначении которых ей в основном приходилось догадываться. Рут наслаждалась тем, что ее баловали. Теперь она могла проводить с Гроном все своё время. Ей больше не нужно было таиться.