Текст книги "Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека"
Автор книги: В. Слуцкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА
Педагогическая задача ничем принципиально не отличается от любой вообще задачи. Каждому педагогу (и каждому человеку) в его деятельности приходится сталкиваться с определенными проблемными ситуациями, возникающими главным образом в сфере общения, а также вообще в жизни, в процессе развития человека. Это и есть педагогические задачи. Рассмотрим это на конкретном примере.
К педагогу обратился старший брат одного из его учеников. Младшего брата зовут Витей, старшего – Сергеем. Сергей рассказал следующее.
Брат его часто пропускает школу, ничего не хочет делать дома. Сергей женат, живет отдельно, а потому редко имеет возможность помочь родителям; в результате тем приходится всю работу по хозяйству делать самим. Витя иногда не ночует дома, водится с подозрительной, по мнению брата, компанией, состоящей из бездельников и пьяниц. У него есть девушка, которая пользуется в округе дурной славой. Все это вызывает у старшего брата боль и возмущение, в особенности потому, что оа сам немало понянчился с братишкой, и теперь ему обидно, что у того все так нехорошо складывается. Сергей пытался с ним разговаривать, наставлять на «путь истинный», но брат не слушает его, грубо возражает, огрызается, обзывает Сергея полицаем, солдафоном (Сергей – работник милиции) и тому подобными именами. Так же он разговаривает и с родителями. Сергей также рассказал, что недавно между ним и братом произошла серьезная ссора при следующих обстоятельствах. Витя обещал что-то сделать по дому. Когда поздно вечером старший брат заехал к родителям, он увидел, что ничего не сделано, а малого (так он его называет) нет дома. Довольно долго он ждал прихода Вити; конечно, нервничал и злился, так как его Давно ждала жена. Наконец тот появился, на вопрос старшего брата, почему не сделана работа, отвечал з обычном своем легкомысленном тоне. Этого Сергей уже не выдержал, снял ремень и, повалив брата на землю, выдрал его. После этого случая тот с ним вообще не разговаривает, дома появляется все реже, – словом, пропадает мальчишка. Сергей просит дать совет: как тут быть?
То, что рассказал Сергей, – это условие задачи. Во всяком условии задачи должно быть достаточно данных для того, чтобы можно было ее решить. Здесь их пока недостаточно. Рассказчик по педагогической безграмотности упустил некоторые существенные моменты. Спросим его о них.
Прежде всего, как воспитывались братья? По-разному. Оказывается, что старший рос в суровых условиях, с детства привык трудиться, заботиться о больных родителях и маленьком братишке; Витю же как младшего, наоборот, баловали. Он рос ранимым, застенчивым, эгоистичным. Выясняется и еще одна интересная деталь: Витя носится с мечтой стать великим человеком, много читает, причем, как выразился Сергей, всякие мудреные книжки, считает себя выше «толпы» и пр. Для нас важно также то, что сам рассказчик производит впечатление умного, толкового, наблюдательного человека с сильным характером, но при этом совершенно педагогически безграмотного, невежественного. С такими людьми можно говорить откровенно, прямо, обращаться непосредственно к их сознанию.
Итак, что мы скажем Сергею?
Необходимо обратить внимание Сергея на то, что он, в сущности, ничего не знает о внутреннем мире своего брата, мотивах его поведения, мыслях, переживаниях. Его (Сергея) возмущает внешнее поведение брата, но он не понимает причин его.
Сергей думает, что основанием для его возмущения является то, что Витя не такой, каким должен быть, плохой и т. п. В самом деле, мы всегда возмущаемся человеком, если он не такой, каким нам его хочется видеть. Нужно объяснить Сергею, что у него в голове сложился некий «идеальный» образ, с которым он сравнивает брата, и образ этот, если его «материализовать», окажется Очень похожим на самого Сергея. Сергей по внешнему поведению суровый работяга, щепетильно честный, от ответственный человек; таким, по его мнению, должен быть и брат. Нужно объяснить Сергею, что он стал таким, каков он есть, в результате воспитания, его сформировали те условия, в которых он вырос, так что гордиться ему здесь нечем, его честность, ответственность, сила характера – не его заслуга.
Те же качества, которые так возмущают его в Вите, есть тоже следствие воспитания: его слабость, эгоистичность и пр. – не его вина.
Сергей возмущен тем, как брат обращается с родителями. Но ведь причина такого его поведения в том, что его избаловали. Разве он сам хотел, чтобы его баловали? Нет. А кто его баловал? Родители. Следовательно, в том, что Витя так ведет себя, виноват не он сам, а его родители: это они сделали его таким, каков он есть. А раз так, то пусть спокойно терпят сына, если не могут его перевоспитать.
Каждому человеку необходимо считать себя хорошим – без этого он не может существовать. Поэтому люди педагогически и психологически безграмотные всегда подсознательно убеждают себя в том, что именно те качества, которыми они обладают, – это и есть самые лучшие, самые важные для всех людей качества. То же произошло и с Сергеем. Необходимо объяснить ему, что он подсознательно создал себе «имидж», привлекательный образ самого себя – трудового, честного человека, создал, чтобы уважать самого себя. На самом же деле у него много существенных недостатков: нечуткость, отсутствие тонкости, гибкости в чувствах, а также в общении с людьми, нетерпимость.
В то же время у его брата есть немало достоинств: он много читает, интересуется многими вещами.
Нужно объяснить Сергею, что его попытки «перевоспитать» брата не могли привести ни к чему хорошему, потому что он, как всякий педагогически безграмотный человек, думал, что достаточно сказать человеку «ты должен быть таким-то», как он тут же по щучьему веленью должен им стать, а если не становится, то это потому, что не хочет, и за это его нужно порицать и наказывать.
В действительности Витя, конечно, в глубине души хотел бы измениться, он сам страдает от того, что он такой, а его «гусарство», бахвальство – это только слова, внешняя маска, служащая для самозащиты. Витя не меняется, потому что не может измениться, не умеет этого, да у него самого, если ему не помочь, и не хватит на это сил. Он стал таким, каков он сейчас, в результате длительного воспитательного воздействия; измениться он может тоже только в результате такого же длительного воздействия. Так что прежде всего Сергею следует запастись терпением, перестать думать, что перемена может наступить по первому его слову.
Итак, мы вскрыли причины, подоплеку событий, выявили мотивы, внутренние тенденции и побуждения наших «героев». Это и есть педагогический анализ.
Вопрос же задачи в данном случае стоит так: как действовать Сергею, чтобы добиться положительных изменений в поведении брата и непосредственно в нем самом?
Решение задачи будет таким:
Прежде всего, Сергею необходимо извиниться перед Витей за свое поведение. Затем – важно наладить хорошие отношения с братом. Витя наверняка в глубине души уважает и любит брата, ценит его силу, решительность и т. п. хотя бы потому, что это те качества, которых ему самому не хватает. Если отношения с братом будут дружеские, то ему самому захочется быть таким, чтобы брату нравиться, а это уже очень мощный «педагогический рычаг».
Сергей должен научиться разговаривать с братом о том, что для того интересно, важно.
Нужно обращаться с братом уважительно, доверять ему, считать его взрослым, человеком.
Нужно дать возможность Вите как более слабому критиковать старшего брата; его же критиковать пока не следует.
С Витей можно быть строгим, но при этом оставаться спокойным, обращаться с ним как с равным.
Нужно внушать Вите уверенность в себе: говорить с ним о его хороших качествах, о том, каким образом он мог бы принести пользу людям.
Очень хорошо было бы найти Вите дело по душе м такое, где бы он за что-то серьезное отвечал; но ни в коем случае нельзя грубо побуждать его к этому, желательно намекнуть, что здесь он мог бы хорошо показать себя и быть полезным и т. п.
За каждый хороший поступок Витю на первых порах нужно поощрять улыбкой, дружеским словом, особо хорошим расположением и т. п.
Нужно дать понять Вите, что старший брат интересуется им именно как человеком, что для него небезразлична его жизнь.
Очень важно вести себя вышеуказанным образом постоянно, на протяжении долгого времени: не срываться и не выпускать Витю из поля зрения, регулярно общаться с ним.
Если Сергею удастся выполнить все эти рекомендации, то насколько вероятен положительный результат? В данном случае он весьма вероятен (-%), так как Сергей для Вити несомненно очень значимая, влиятельная фигура, его воздействие достаточно сильное. Причем если старшему брату удастся вести себя правильно по отношению к младшему на протяжении достаточно долгого времени, то он и сам изменится: станет гибче, тоньше, мягче, будет лучше общаться, лучше понимать людей.
ЧЕЛОВЕК КАК ПРЕДМЕТ ВОСПИТАНИЯ
Дело божественной мудрости заключается в том, чтобы ничего не создавать напрасно, т. е. без какой-либо определенной цели и без средств, соответствующих достижению этой цели. Итак, все, что существует, существует для чего-либо и, чтобы достигнуть этого, снабженно всеми необходимыми органами и вспомогательными средствами и, кроме того, некоторой устремленностью. Это устремленность к своей цели не против воли, не с сопротивлением, а с охотой и с наслаждением, под напором самой природы и если задержать это стремление, наступает мучение и смерть.
Я. А. Коменский
Всякий природный объект для чего-то предназначен, и только при условии соответствия своему назначению он, может себя «хорошо чувствовать». Состояние «хорошего; самочувствия», внутреннего комфорта (в применении к человеку – счастья)-это ведь . и есть состояние вещи «на своем месте». Если, скажем, стенными часами забивать гвозди или тонким измерительным прибором копать землю, то, очевидно, эти часы и этот прибор будут себя «плохо чувствовать».
Человек, как и каждый природный объект, также имеет свое особое предназначение, свое место в системе природы, Однако между ним и другими живыми существами и неживыми предметами есть очень серьезное отличие, и оно заключается .в том, что никакой другой природный объект не имеет свободы воли, человек же имеет ее. Животное, дерево, камень занимают свое место в системе природы как бы автоматически, им не нужно специально искать это место, делать какие-то усилия, чтобы его достичь. О животных, тем более о неживых предметах, собственно, нельзя сказать, что «они действуют», «они стремятся», правильнее сказать, что через них действует сама природа, ее законы. Человек же действует самостоятельно. Первой причиной, источником его движения, его действий и поступков является он сам. В этом главное специфическое отличие человека, а отсюда уже можно вывести все прочие его основные особенности:
● Потребность в знании. Животное само по себе ничего не знает и тем не менее живет и действует правильно и никогда не «заблуждается» и не «ошибается». Человек же, будучи свободным, вынужден все решать сам, сам определять свой путь. А чтобы правильно определить его, нужно, знать, какой путь истинный, какой ложный, нужно обладать знанием. Но знание не дано человеку, его нужно найти. Для этого у нас есть мышление, есть сознание.
● Несвободное существо само по себе не способно ошибиться, так как оно всегда выполняет внешние «команды», оно неизменно «слушается хозяина», а этот хозяин – природа – никогда не ошибается. Свободное же существо слушается себя, а потому способно ошибаться.
● Наконец: свободное существо не рождается самим собой, но становится им, и становится в результате собственных, личных усилий.
Вот этот процесс становления, процесс превращения, развития потенциального человека в Человека, понимаемый в самом широком смысле, и принято называть процессом воспитания.
Отец наставляет ребенка: «Сынок, не играй с огнем, ты можешь обжечься». Учитель организует класс. Мама учит дочку подметать пол, убирать постель. Все это мы привычно именуем словом «воспитание». Но верно ли такое понимание «воспитания»? Нет, неверно. Почему?
Папа научил сына ездить на велосипеде, самостоятельно зашнуровывать себе ботиночки и т. п. А птица научила своего птенца летать, искать корм. Процессы, согласитесь, аналогичные; результатом и здесь и там является приобретение какого-то нового навыка. Однако разве развитие человека и развитие животного – это одно и то же? Нет, конечно. Животное, правда, чему-то научается, но тем не менее, и «воспитавшись», все-таки остается животным – никаких качественных изменений с ним не происходит. Человек же рождается животным (это, конечно, не совсем так, ведь ребенок – потенциальный человек), воспитавшись же, становится человеком, т. е. происходит качественное изменение, диалектическое преобразование – скачок на новый уровень развития. (Вспомните, дети, взращенные животными, не могли, даже вернувшись в человеческое общество, стать полноценными людьми.) Так что «воспитание» животных только внешне похоже на человеческое воспитание. На самом деле в воспитании нуждается только человек, и без него он не может стать человеком.
Но как же это происходит? Чем является, маленький ребенок и чем он должен стать, когда вырастет, если его правильно воспитывать? Что есть человек, в которого он должен превратиться?
Что есть воспитание? Итак, если рассматривать ребенка без учета того, он будет, то между ним и животным действительно не будет принципиальной, качественной разницы. Что такое животное? Прежде всего это существо, основным законом жизнедеятельности которого является закон стимула – реакции. Правда, если примитивное животное можно назвать жестко, раз и на всю жизнь запрограммированным автоматом, то животное более высокоразвитое – это автомат программируемый, т. е. его «программа» может уже в течение жизни меняться под влиянием внешних условий (процесс приобретения условных рефлексов). Поэтому животное (любое) – не хозяин самого себя: если внешняя действительность «нажимает на какую-то: кнопку», оно не может не ответить определенной реакцией. Так, птица с наступлением утра начинает прыгать, летать, петь, чиститься и т. п., но это не потому, что она знает о том, что наступило утро и что утром «нужно вставать» – такую реакцию у птицы автоматически вызывает свет. Если поместить птицу в комнату и ночью несколько раз зажечь свет, то она каждый раз будет вести себя в точности таким же образом, как и с наступлением утра. Из этой главной особенности вытекают все другие особенности животного.
В основе всех действий животного лежат всегда только два побуждения: а) стремление к удовольствию и б) стремление избежать неудовольствия, чего-то неприятного, страшного и. т. п.
Животное стремится к пище не потому, что знает, чем является для него пища, что без пищи оно умрет. Сама по себе пища не существует для него, но голод вызывает неприятные ощущения, а процесс еды, сытость, наоборот, приятные, поэтому животное ищет пищу и поедает ее. (Вот почему больное животное и больной человек так различно ведут себя: человек продолжает есть, так как знает, что иначе он умрет, животное же этого не знает, больному пища не доставляет никакого удовольствия, а потому оно перестает питаться и погибает.
Животное не в состоянии заботиться о ком-то другом, кроме себя, так как для него не существует в мире ничего, кроме ощущений своего удовольствия или неудовольствия. Все окружающее, весь мир животное воспринимает только с этой точки зрения. Ощущение удовольствия животное стремится получить во что бы то ни стало: в любом стаде, стае и т. п. самые сильные особи отгоняют от пищи слабых, обрекая их на постоянное голодание и в конечном счете на гибель. Новорожденные щенки, желая добраться до сосцов матери либо просто до руки, которая их гладит, толкают и кусают друг друга и т. п. Таким образом, стремление к своему удовольствию есть для животного единственная «цель жизни», единственная ценность, и в достижении ее оно не способно считаться «с окружающими». Так же происходит и тогда, когда животное старается избежать чего-то для себя неприятного, какой-то опасности, причем это проявляется у него в двух формах: бегства и (если бегство невозможно) агрессии. Ощущения (восприятия) животного также весьма примитивны. Оно не в состоянии воспринимать предметы действительности объективно, сами по себе, вне зависимости от своих потребностей. Теперь, если сравнить маленького ребенка с животным, мы легко убедимся, что он ничем существенным не отличается от него. В самом деле, психика маленького ребенка имеет следующие главные особенности:
● Он еще не ощущает себя «изнутри» как самостоятельную особую личность, он воспринимает себя только как один из многих материальных предметов. Отсюда называние себя в третьем лице («Маша пошла», «Маше подарили») и другие всем знакомые проявления.
● Восприятие ребенка основано на полярных точках
Здесь может возникнуть сомнение: ведь заботится же, например, наседка о своем цыпленке? Но это только так кажется, на самом деле она заботится о себе. Дело в том, что когда цыпленок начинает жалобно пищать и т. п., наседка испытывает неприятные ощущения, напоминающие наш страх, и ее «забота» о цыпленке – лишь средство избежать этих неприятных ощущений. Интересно, что она реагирует только на голос цыпленка. Если же, к примеру, привязать его ниточкой за лапку и прикрыть стеклянным колпаком так, чтобы через него не проникал ни один звук, то наседка, видя в нескольких сантиметрах от себя отчаянно бьющегося цыпленка, никак не будет реагировать на это в другой форме. Так что в данном случае мы имеем дело не с членораздельной речью, а только с видимостью ее, с тем, что на вид похоже на нее, но ею не является.
Но чем же тогда человек качественно, существенно отличается от животного? Таких главных качественных отличий два: это свобода и неразрывно связанное с ней сознание (и мышление).
О том, в чем заключается наша свобода, я уже говорил; вкратце повторю: человек, как и животное, подчиняется закону стимула-реакции, но весьма своеобразным образом: он обладает способностью сам себе создавать стимулы. Такое подчинение, как это совершенно очевидно, есть уже не что иное, как настоящая свобода: ведь свобода– это возможность делать то, что я хочу, а раз я сам себе создал (выбрал) стимул, сам определил, на какой стимул мне реагировать, то я поступаю как существо свободное.
Однако свобода без сознания была бы для нас бесполезна, более того, вредна: ведь если я не вижу, из чего выбираю, если я «слепой», то на что мне тогда свобода? В этом случае она оборачивается для меня не благом, а злом. Сознание же – это и есть видение, это способность объективации (термин Д. Узнадзе), способность воспринимать реальный мир таким, каков он есть на самом деле (объективно).
Но как же возникли у человека эти две замечательные способности? Они появились естественным, необходимым образом в совместной деятельности людей, сопровождающейся разделением труда. Прежде чем рассказать, как это происходит, нужно уточнить сам термин «деятельность». Под деятельностью понимается такой ряд поступков, при котором их основной, изначальный мотив и результат действия совпадают. Если же они не совпадают, то это уже будет не деятельность, а только действие. Например, если писатель пишет книгу для того, чтобы помочь читателю, открыть для него какую-то истину (не на словах, а на деле, что можно узнать только из объективного анализа самой этой книги), то его действие (написание книги) -является деятельностью; если же его мотивом является честолюбие, тогда написание книги является лишь действием, а деятельность его другая, назовем ее– погоня за славой.
Итак, сознание развивается у человека естественным путем только в совместной деятельности с другими людьми, сопровождающейся разделением труда. Скажем, у первобытного охотника уже была такая совместная деятельность – охота. Совершенно очевидно, что это именно деятельность, так как мотив ее – убить животное и тем самым добыть себе еду. На эта же направлены и все поступки охотников, т. е. цель их действий та же, но одни из них загоняют дичь, а другие сидят в засаде и затем убивают ее, т. е. уже есть разделение труда. Спугивание дичи – действие, само по себе лишенное смысла, так же как и сидение в засаде; они становятся осмысленными только в связи с другими действиями (или действием), а поэтому возникает объективная необходимость воспринимать это действие как самостоятельное, как что-то, имеющее самостоятельный смысл, сознавать его как самостоятельное. Так впервые появляется сознание. Одновременно с ним возникает и свобода. Благодаря сознанию человек опосредует свои поступки, сравнивает, думает и выбирает из них тот, который кажется ему лучшим, сам «переключает свои кнопки». Здесь возникает и то, что мы называем волей (воля есть способность принять не то решение, которое приятно в данный момент, а то, которое представляется наиболее правильным, полезным).
Как видите, уже с самого начала все специфически человеческое в человеке возникает именно благодаря тому, что он действует, и действует не один, а совместно с другими людьми, т. е. его деятельность носит общественный характер. И действительно, мы достаточно часто убеждались в том, что человек, изолированный от общества, не становится человеком, оставаясь навсегда животным. Отметим это важное обстоятельство и продолжим разговор о том, что такое человек.
Человек не есть простая сумма неких качеств, когда к животному «приплюсовывается» сознание, свобода, воля, членораздельная речь и т. п. Все эти качества, конечно, обязательны, необходимы, но их еще не достаточно. Можно иметь все это и тем не менее не быть человеком, а оставаться по сути своей животным. Дело в том, что все психические качества (функции) человека должны находиться в определенной связи, в определенной иерархии по отношению друг к другу, и только если эта связь «правильная», мы имеем собственно человека.
Возьмем для примера тело человека. Чтобы оно было живым, в нем должны быть сердце, легкие, печень, желудок, скелет, мускулы и т. д. Но если есть отдельно сердце, отдельно желудок и т. п. – это еще не тело. Тело, живой организм, есть тогда, когда все органы связаны друг с другом, когда они действуют согласованно, в определенной иерархии, каждый в соответствии со своим предназначением, т. е. сердце качает кровь, желудок переваривает пищу и т. п. Если этого нет, то есть отдельные мертвые органы, но нет живого тела. Но живого тела нет и тогда, когда сердце перестает качать кровь, желудок переваривать пищу и т. п., т. е. когда органы (по крайней мере важнейшие из них) перестают выполнять свою функцию. Точно так же обстоит дело в духовной (психической) жизни человека, с той, правда, любопытной разницей, что психические функции (сознание, воля и т, п.) никогда или почти никогда не прекращают совершенно свою работу, а только как бы суживают поле своей деятельности (человек уже не все сознает, а только часть, и притом, как правило, не главную часть), и, что еще более любопытно, начинают как бы «меняться ролями», выполнять функции друг друга, замещая друг друга и изменяя связи друг с другом на противоположные. Например, в норме (в идеале) сознание должно командовать другими (низшими) психическими функциями, но часто бывает наоборот, когда не сознание человека командует его подсознанием, а подсознание – сознанием. Поэт П. А. Вяземский писал:
О женщины, какой мудрец вас разгадает?
В вас две природы, в вас два спорят существа.
В вас часто любит голова,
И часто сердце рассуждает.
Нам здесь интересны две последние строчки, в которых выражено очень верное психологическое наблюдение. Только вот напрасно Вяземский свалил «все грехи» на женщин: в действительности это качество в одинаковой степени присуще всем вообще людям
Итак, мы выяснили, что для того, чтобы человек был «человеком (т. е. в идеале – правильно воспитанным), нужно, чтобы присущие ему сознание, воля, членораздельная речь и т. п. строго определенным образом функционировали: чтобы, во-первых, функция каждой из этих способностей не была сужена и, во-вторых, они были бы правильно связаны друг с другом, правильно, «по уставу» «командовали» друг другом.
Итак, рассмотрим сначала первое положение (о том, что функции не должны быть сужены). Что это конкретно значит?
Сознание не возникает у человека сразу во всем своем объеме (это касается в одинаковой степени как филогенеза, так и онтогенеза). «Первоначально сознаваемое узко ограничено» (А. Н. Леонтьев), ограничено тем, что человеку непосредственно необходимо сознавать. В филогенезе – это все, что связано с охотой, хотя это узкое «все» может быть гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Так, сознание начинает «освещать» некоторые личностные особенности охотников: наиболее сильные мужчины, видимо, должны сидеть в засаде, а загонять дичь могут и дети (или юноши); кроме того, в засаду нельзя сажать тех, кто нервен, порывист, нетерпелив и т. п., – все эти вопросы нужно решать, и все это, следовательно, необходимо сознавать.
Зигмунд Фрейд сравнивал сознание с наблюдателем, который находится в темной комнате и держит в руке фонарь. Комната, по Фрейду, это область подсознательного, т. е. всего того, что может оказаться в сознании (а может и не оказаться). Наблюдатель светит фонарем то на один предмет, то на другой и таким образом видит (сознает) их. Но какие-то предметы, находящиеся в комнате, он «не догадывается» осветить и поэтому не замечает (не осознает) их.
Но почему же так происходит? Почему он «не догадывается» их осветить? Потому что пока не ощущает необходимости их увидеть (сознать), не понимает, что ему нужно их увидеть, а то и просто не подозревает об их существовании.
Но и это еще не все. Фрейд показал, что кроме области подсознательного есть еще одна область – бессознательное (в его образной картинке – это «прихожая» перед «комнатой подсознания»). То, что находится в области бессознательного, естественно, не может непосредственно оказаться в сознании (быть увиденным нашим наблюдателем с фонарем), так как его «отделяет от комнаты стена», непроницаемая для лучей света. Поэтому, чтобы быть сознанным (увиденным), оно должно «зайти в комнату». Но, говорит Фрейд, в дверях комнаты стоит «полицейский», который упорно не пропускает всех «нежелательных, подозрительных субъектов», т. е. попросту все то, что неприятно для данного человека, что, будучи осознанным, может вызвать у него боль, страдания и т. п. Это, как правило, сведения о его собственных «грехах», ошибках, подлостях и т. п. Кстати, Фрейд не первый, кто обратил внимание на этот любопытный психологический феномен: еще Л. Н. Толстой в «Воскресении» сказал о Катюше Масловой, что она никогда не вспоминала Нехлюдова и все, что было связано с ним, так как это воспоминание было ей слишком больно, а еще раньше (в «Крейцеровой сонате») он же проницательно заметил, что легко понять пути звезд и т. п., но трудно – то, что обличает наше собственное скотство.
Выходит, что, если нечто существенное не оказалось осознанным, тому могут быть две причины:
● Человек пока не ощущает потребности это осознать либо просто не догадывается о его существовании.
● Человеку в глубине души страшно это осознать, он боится это осознать. -Как все это конкретно проявляется?
Живет, скажем, какой-то человек, допустим, женщина. Эта женщина хорошо понимает, что, например, если она не сделает заготовок на зиму, то ее сыну и мужу нечего будет кушать, поэтому она ходит на базар и покупает овощи и фрукты и заготавливает их. При этом она понимает, что гнилые овощи покупать нельзя, а нужно хорошие и т. п. Также она понимает, что сына нужно хорошо кормить, одевать и т. п., и она обо всем этом заботится и хорошо разбирается в этом.
Но, у ее сына кроме тела есть еще и душа. И вот может оказаться, что такая заботливая мама о душе его абсолютно не беспокоится, не разбирается в ней, не знает толком, что это такое, т. е. этот «предмет» находится вне поля ее сознания, «выпадает» из поля ее сознания. Почему? Потому что необходимость заботы о теле ей ясна. А вот что за штука «душа» и как о ней заботиться? Она не понимает насущной необходимости такой заботы, а потому и «не освещает этот предмет фонариком сознания».
У некоего молодого человека заболела старая бабушка, которую он горячо и преданно любит. Бабушке года. Ночью у нее был сердечный приступ, и ее отвезли в тяжелом состоянии в реанимацию. На следующий день наш молодой человек собрался было пойти к бабушке в больницу, но подсознательно .он чувствует, что это не кончится добром, что в года не выздоравливают. Он так непреодолимо боится смерти, боится увидеть бабушку уже мертвой, что его подсознание полностью подчиняет себе сознание, и он решает: « года – это еще не страшно,. Конечно, бабушка выздоровеет, все будет хорошо. Вот летом может быть, будут проблемы». И решив так, он к бабушке не идет, убедив себя, что делает это для ее же блага, чтобы не волновать ее.
Вы, может быть, не верите, что такой «выверт сознания» возможен? Так вот, эта история совершенно реальна, она произошла с одним из моих знакомых, и он сам мне рассказал о тогдашних своих мыслях (конечно, не подозревая их настоящего смысла и источника) и поступках. Итак, к бабушке он не пошел. Между тем весь этот день она была еще жива и в сознании и, страшно мучаясь (у нее был тяжелейший инфаркт), звала любимого внука, понимая, что умирает, и желая только увидеть его перед смертью. Ночью она умерла.
На следующий день, узнав об этом, я зашел к своему приятелю и застал его в ужасном состоянии: с ним была истерика, так что пришлось вызывать врача, делать ему укол и т. п. А это здоровый (и не такой уже молодой – за лет) мужчина, очень умный и в обычное время весьма хладнокровный. Первоначально я, конечно, объяснил такую реакцию скорбью по умершей, но потом догадался, что это слишком и что причина другая: она в том, что подсознательно он догадывался, что сделал – предал (из трусости) любимого человека, бросил его на произвол судьбы. Отсюда такая реакция.
Итогом всей, этой истории было то, что мой знакомый перестал говорить и вспоминать о своей бабушке, совершенно «выбросил ее из памяти».
Вот такие два примера. В первом случае то, что должно быть осознано, не осознается, так как человек не догадывается, что это нужно осознать (оно остается «в неосвещенном подсознании»). Во втором – страшное содержание «вытесняется» (термин Фрейда) в область бессознательного, «в прихожую». В чем тут разница? Она в том, что то, что находится в подсознании, может быть осознано без особых усилий и без всяких неприятных ощущений, стоит только догадаться и «направить,фонарь» куда надо. А вот с бессознательным дело обстоит по-другому: здесь нужны усилия (иногда очень значительные), чтобы «протащить» неугодное содержание мимо «полицейского» в «комнату подсознания». Но и это еще не все: этот процесс – чрезвычайно болезненный, сопровождающийся сильнейшими, ни с чем не сравнимыми страданиями (это то, что называется нравственными муками или муками совести), а потому есть большая вероятность, что человек испугается этих страданий и так и не осознает то, что необходимо осознать.
