Текст книги "История Украины с древнейших времен до наших дней"

Автор книги: В. Семененко

Соавторы: Л. Радченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Окончательная ликвидация остатков автономного статуса

Вместо гетманского правления на Левобережье была создана Малороссийская коллегия во главе с 39-летним генерал-губернатором графом П. А. Румянцевым (эта должность была введена 17 (28) ноября 1764 года). В состав новой коллегии входили восемь чиновников – четыре русских и четыре украинских, следивших прежде всего за ходом пополнения казны налогами. В данной фельдмаршалу П. Румянцеву инструкции Екатерина II писала: «Гетманщину надлежит превратить в приносящую доход провинцию, обрусить население, вести строгий надзор за старшиной, склонной к сепаратизму». Ио при этом, подчеркивала автор документа, следует лавировать, не допускать слишком жестких мер, изображая себя защитником простолюдинов от произвола «маленьких тиранов». Надо заметить, что с 1750 до 1765 года финансового контроля центра за Гетманатом не существовало. Местные управленцы привыкли к большой независимости действий как в области хозяйства, так и в области права. Благодаря этому Малороссийской коллегии удалось, в частности, расследовать 168 случаев незаконного владения старшиной ранговыми поместьями.

В бывшем Гетманате запретили выборность полковников, открытие школ при церковных парафиях, проводилась секуляризация монастырей. Председатель Малороссийской коллегии П. А. Румянцев подчинялся только Сенату и императрице.

С осени 1765 года казачество Левобережья стало платить наравне с крестьянами так называемый рублевый сбор. До этого экономическое давление на казачьи хозяйства было вдвое меньше, хотя и оно, с их точки зрения, являлось незаконным. Затем последовало решение о введении личной воинской повинности, в отличие от прежней подворной системы. Положение крестьянства юридически еще более ухудшилось: только 25 тысяч семей жили в ранговых поместьях, а 465 тысяч – в частных. Все эти и аналогичные им мероприятия П. Румянцев проводил с помощью таких деятелей, как канцлер А. Безбородко, граф П. Завадовский, Н. Лесницкий, А. Чепа, Д. Янковский (все они уроженцы Украины) и других. С их одобрения П. А. Румянцев провел реформу образования, но лишь в сфере начальной школы. Такие школы были открыты при церковных парафиях, поощрялась просветительская работа странствующих дьячков, расширялось школьное обучение в казачьих сотнях, инициированное лубенским полковником И. Кулябко еще в 1758 году. Но предложение П. Румянцева об открытии в бывшей Гетманщине средних школ и двух университетов (что совпадало с просьбой старшинской рады сентября 1763 года) так и не было реализовано.

Необходимо отметить, что администрация генерал-губернатора решительно боролась с пьянством (только в Глухове, небольшом по количеству населения местечке, работало 166 питейных заведений) и предрассудками, тормозившими экономический прогресс. Проводил П. А. Румянцев и работу, направленную на выполнение указаний Екатерины II о защите украинских крестьян от чрезмерной эксплуатации старшиной и знатью.

Часть казачьей элиты не сразу смирилась с процессом ликвидации институтов автономии. В конце марта 1767 года представители нежинского и батуринского шляхетства избрали в законодательную комиссию по составлению нового Уложения Российской империи не ставленника царского двора Л. Солецкого, а сторонника номинального вассалитета Гетманщины Г. Долинского. В докладной записке в Санкт-Петербург они настаивали на возобновлении гетманского правления. Последовала судебная расправа и приговор: 33 ослушников императорской воли расстрелять, 18 – сослать на каторгу в Сибирь. Но Екатерина И, часто руководствовавшаяся во внутренних делах принципом «лучше добрый мир, чем худая ссора», помиловала всех осужденных. В своем дневнике она писала в эти дни, что малороссы демонстрировали сокровенную ненависть к русским, которые привыкли относиться к ним с неприкрытым презрением.

Однако подавляющее большинство левобережной старшины видело решение проблем в возврате к «доброй старине», к возобновлению мнимых идеалов Зборовского и Гадячского договоров, хотя и под патронажем России. Основными требованиями для них оставалась выборность правителя, контрактный характер власти, сеймовое представительство и самоуправление, равенство статуса всех привилегированных социальных групп. Но для режима унитарной имперской России с ее корпоративными правами отдельных слоев элиты подобная структура напоминала враждебную по духу республиканскую польско-литовскую.

Противоречие разрешилось во второй половине XVIII века, когда старшина осознала, что только российские власти в состоянии помочь ей закрепить крестьянство и казачество в безраздельном подчинении, и непосредственная материальная выгода такой перспективы победила автономистские мечты. Лишь эпизодом осталось упорное стремление идеолога автономистов – старшины Дубенского полка Г. Полетики сохранить прежний статус Гетманата. Эти его требования представлены в виде пяти меморандумов Законодательной комиссии по составлению Уложения (1767–1774). Одновременно Г. Полетика защищал, как и другие представители известных фамилий – В. Капнист, З. Забелла, Г. Божич, А. Кондратьев, Н. Куликовский и другие, систему сословного феодализма.

Общественный климат в Украине не улучшала непрекращающаяся вражда мещан городов и казачьих верхов. Она послужила основной причиной того, что города первыми начали искать действенной имперской протекции, а затем легко русифицировались. И все же специфический «малороссийский патриотизм» почти незаметно готовил почву для революционизирования национального сознания местной элиты в последующую эпоху.

В августе 1775 года вступил в силу царский «Манифест об уничтожении Запорожской Сечи и причислении оной к Новороссийской губернии». Государственный совет России распорядился еще в апреле – мае уничтожить сечевиков как «домашних злодеев». Поводом для ликвидации Запорожья послужили нападения казаков на расположенные вдоль русской укрепленной линии населенные пункты, где проживали приглашенные царскими властями сербы, болгары, немцы, румыны (молдаване), греки, а также украинцы и русские.

Еще в 1751 году Петербург решил поселить на контролируемых Запорожской Сечью землях сербов, и уже осенью первая группа переселенцев во главе с полковниками И. С. Хорватом, фон Куртичем и Ж. Г. Шевичем прибыла в Киев. Инициатива их приглашения исходила от гадяцкого полковника М. Милорадовича, генерала П. Текели и других сербов, находившихся на русской службе. Поселившись в 1752–1756 годах между реками Бахмут и Луганка, они создали здесь районы Новой Сербии и Славяносербии. Запорожцы же считали, что сербы заняли принадлежавшие Сечи территории, опись которых, впрочем, началась только с июня 1756 года. Между поселенцами и казаками вспыхивали нескончаемые ссоры, в которых обе стороны допускали неправомерные действия. Жалобы казаков на притеснения со стороны сербов Петербург игнорировал. Тогда 21 апреля 1763 года общеказачья рада приняла решение: выселить сербов силой. К этому времени в Новой Сербии из всего состава населения сербы составляли лишь 11,5 процента (в Славяносербии – 38), зато 75,3 процента – молдаване. Запорожцы нападали на жилища новых колонистов, жгли их дома, забирали рабочий скот и лошадей, но дворы молдаван и украинцев обходили.

После завоевания Крымского полуострова Россией в район днепровских порогов, а затем на земли Кальмиусской паланки российские власти начали поселять депортированных из Крыма греков, чьи предки находились там с VIII столетия до нашей эры, армян, молдаван. Кроме того, после утраты Турцией своего вилайета на Южном берегу Крыма в июле 1774 года землям Украины уже не грозила опасность со стороны ханства. Значит, Запорожская Сечь как бастион против набегов татар становилась ненужной. Ее ликвидация облегчалась тем, что с 1766 года запорожское общество переживало социальный кризис, нарастала борьба «голоты» против «дуки» (багатеев). Кошевой Сечи П. Калнышевский дважды спасался бегством от восставшей запорожской бедноты, и оба раза мятежи подавляли русские войска под командованием П. Румянцева и П. Панина. В отместку кошевой атаман в 1766 году засек руководителей бунта до смерти, а в 1770-м выслал на каторгу в Сибирь.

Наступление на Запорожье шло методично: Г. Потемкин (в 1772-м он записался в запорожцы под именем Григория Нечёсы) предложил не уплачивать запорожцам жалованья за 1775 год. Затем русские войска окружили Сечь, и 4 июня 1775 года 20 тысяч солдат и офицеров готовились к штурму. Но по настоянию архимандрита Владимира Сокольского 3 тысячи казаков сдались. Царские власти конфисковали запорожскую казну (400 тысяч рублей), клейноды, 20 пушек, архив, а донские казаки разрубили в сечевой церкви иконостас, украшенный золотом и серебром. Кошевой атаман П. Калнышевский, войсковой писарь И. Глоба, судья П. Головатый были арестованы, их имущество, стада крупного рогатого скота и лошадей реквизированы. Запорожье не могло выжить в составе унифицированной структуры империи. Ведь его наследие характеризовалось традиционными способами хозяйствования, нетипичными для всей России, неподконтрольным правительству населением, проживавшим распыленно в 5767 зимовниках. Санкт-Петербург беспокоило и то, что запорожцы постоянно изгоняли из юга Украины приглашенных царицей на жительство сербов, болгар, армян, греков и других мигрантов.

Не сумев установить контроль над зимовниками, с 1780 года правительство уничтожает большинство зимовников, переселяя их жителей к слободам и городам. К середине 80-х годов XVIII столетия зимовники, которые еще оставались, превратили в слободские хутора. Но из-за недостатка земель, с расширением круговой поруки слободские громады стремятся ликвидировать хутора. Это им удалось, и юг Украины во многом стал напоминать «Дикое поле». Но затем правительство вынуждено было затрачивать огромные средства, чтобы заселить этот край и колонизовать.

Более 7 тысяч запорожцев ушли в Добруджду и создали там Задунайскую Сечь, существовавшую под турецким контролем более полувека. Из оставшихся на территории Причерноморья казаков в 1788 году сформировали Войско верных казаков, позднее переименованное в Черноморское, численностью 12500 человек. Казачья весельная флотилия уже 7 июня 1788 года нанесла ощутимый урон турецкому флоту, а 18 июля объединенные русско-украинские части выбили войска султана из Очаковского лимана.

Хотя 5 мая 1779 года Екатерина II объявила амнистию запорожцам, даже пригласила их вернуться в империю, они почти не откликнулись на ее призыв. Наоборот, под властью султана их количество выросло до 20 тысяч, а часть казаков (до 8 тысяч) переселилась во владения Австрии – в Банат – впрочем, ненадолго.

Турецкие власти заставляли казаков воевать с восставшими южными славянами, греками, молдаванами, что тяготило задунайцев. Поэтому в мае 1828 года атаман И. Гладкий повел в Россию около тысячи казаков и членов их семей. Часть оставшихся была репрессирована турками. Ныне потомки казаков Задунайской Сечи живут в Северной Добрудже (Румыния).

После ликвидации Запорожской Сечи имперские структуры могли не опасаться бегства крестьян на прилегающую к ней территорию. 3 (13) мая 1783 года Екатерина II издала указ о полном запрете перехода крестьян с места на место, распространив его на Левобережье и Слобожанщину. По всей территории российской Украины (кроме Новороссийского края) крепостное право в полном объеме было введено к 1786 году. Все население теперь уплачивало налоги: мещане по 70 копеек, монастырские и государственные крестьяне – 1 рубль в год, а казаки – 1 руб. 20 коп. В результате этой замены натуральных налогов денежными только с Левобережья стали собирать средств втрое больше, чем до 1783 года.

Закрепощение вызвало стихийное сопротивление масс: бунтовали казаки Донецкого и Днепровского полков, в 1789 году произошло хрестоматийно известное восстание в Турбаях. Его возглавили братья Рогачки и Помазан. Крестьяне убили местного помещика и в течение четырех лет жили, руководствуясь казачьим правом. По приказу царицы восстание подавили, село сожгли, а местность, где оно находилось, распахали. Гораздо меньше известно выступление крестьян села Морозовка под руководством С. Довгопьята. Путем бескровной борьбы с помещиками, при поддержке П. Румянцева они добились, что в марте 1785 года суд признал незаконность действий помещиков и перевел крестьян из разряда помещичьих в государственные, чего они и добивались.

Украинская правящая элита рвалась к обогащению, верно служила царизму, перенимала стиль жизни и обычаи российской аристократии. Поэтому в народном творчестве появились осуждающие стяжательство мотивы:

 
«Ей ви, дуки, ви, дуки,
За вами всі поля та луки…»
 

Еще с мая 1767 года П. Румянцев начал присваивать старшине дворянские звания, не требуя при этом никаких документов, в военные школы России принимали детей украинской элиты. А 21 апреля (2 мая) 1785 года Екатерина II распространила на представителей украинской знати права российского дворянства согласно Грамоте на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства. За жителями городов Украины закреплялось и охранялось законом право владения движимым и недвижимым имуществом на основе Грамоты на права и выгоды городам Российской империи. Царица планировала издать Жалованную грамоту и для государственных крестьян, однако она осталась лишь в черновике. Из текста следует, что Екатерина II регламентировала в нем права «свободных сельских жителей», устройство органов крестьянского самоуправления. Но так как этот шаг мог поставить на повестку дня и вопрос о статусе крепостных, что вызвало бы массовый гнев дворянства, то решение так и не последовало.

В июле 1783 года было ликвидировано как социальный слой и казачество, а 10 полков преобразованы в карабинерные.

В течение 1785–1790 годов на бывшей Гетманщине и Слобожанщине появилось около 25 тысяч «новых дворян». Документы, по которым старшина получала дворянство, нередко фальсифицировались, процветал подкуп чиновников Герольдии, обман. П. А. Румянцев охотно раздавал украинской элите низшее воинское звание «корнет», предоставлявшее право на шляхетские привилегии. Породнившийся с некоторыми старинными украинскими фамилиями, он смотрел на такие явления спокойно. Поэтому новый генерал-губернатор Малороссии М. Кречетников впоследствии не удовлетворил прошения о даровании дворянства более чем 47 процентам претендентов. Но когда Герольдия в начале XIX века попыталась аннулировать закон о службе у гетманов как основание для претензий на дворянский титул, из-за волны протестов старшины сделать это не удалось.

Существенно то, что Манифест Петра III от 18 февраля 1762 года «О вольности дворянства» (разработал генерал-прокурор А. И. Глебов) и указ Екатерины II 1785 года санкционировали сословное самоуправление без политических прав. В результате дворянство превратилось в замкнутую корпорацию, зависимую от царской воли. Кроме того, царизм опирался на незнатное чиновничество, которое подбиралось по степени преданности престолу. Новое дворянство Украины оторвалось не только от народа, но и от власти и, являясь мыслящей элитой, попало в общественный вакуум. Последствиями такого развития стала беспочвенная мечтательность, отрыв от реальности, стремительная радикализация или уход в мистицизм. В то же время при императоре Павле был принят ряд актов, ослабивших крепостное право. Так, в октябре 1798 года была запрещена продажа украинских крестьян без земли, в декабре 1797 с крестьян и мещан была снята недоимка в подушном сборе, отменен назначенный еще Екатериной II рекрутский набор. Кроме того, Украине были возвращены некоторые традиционные органы управления. Одновременно «Манифест о трехдневной барщине» от 5 апреля 1797 года ухудшил положение украинских крестьян, как барщина здесь ограничивалась, как правило, двумя днями.

В конце XVIII столетия усилился отток интеллектуальных сил из Украины в российские столицы и другие крупные города. Образованные украинцы фактически оказались поставленными перед выбором «империя или провинция». Поэтому среди врачей, учителей Центральной России в начале XIX века насчитывалось больше этнических украинцев, нежели русских или представителей других народов. Первым ректором Петербургского университета был уроженец Закарпатья М. Балудянский, деканом юридического факультета – П. Лодий, директор Нежинской гимназии В. Кукольник впоследствии прославился как русский писатель и критик. Крупные посты в империи заняли А. Безбородко, П. Завадовский, Д. Трощинский и другие. Первым доктором медицинских наук в марте 1794 года стал уроженец Киева Ф. Барсук-Моисеев, сын К. Разумовского был министром просвещения России. В XVIII веке в зарубежных университетах защитили докторские диссертации по медицине 66 украинцев, но лишь небольшая часть их вернулась на родину. Такой исход просвещенной элиты из Украины стал дополнением предыдущего периода, когда только с 1701 по 1762 год в Москву на преподавательскую работу уехали 95 учителей и студентов старших классов Киево-Могилянской академии. В целом социальная верхушка украинского общества превратилась в инертную политическую силу, ее сословный эгоизм и приспособленчество вытеснили идеи национально-государственного строительства. Впрочем, попытки вернуть некоторые атрибуты прошлого наблюдались: в конце 1787 года предводитель дворянства Киевского наместничества В. В. Капнист при поддержке П. Румянцева-Задунайского и Г. Потемкина разработал проект восстановления казачьих полков. Более того, в Туле для будущего войска он закупил много оружия и боеприпасов. Однако из-за сопротивления ближайшего окружения при царском дворе, прежде всего А. Безбородко, этот план не осуществился. Тайный визит В. Капниста в Берлин (в апреле 1791 года) с намерением получить помощь прусского короля в деле освобождения Украины также представлял отчаянную, но безуспешную попытку изменить ситуацию. Ведь в конце XVIII – начале XIX века Российская империя являлась сверхдержавой, крепла ее экономика. Если в 1770 году Британия выплавляла 2 миллиона пудов чугуна, то Россия – 5,1, а в 1799 году – почти вдвое больше. На ее территории насчитывалось более двух тысяч промышленных предприятий, в том числе таких, где работало до 1000–1200 человек. Не без самодовольства амбициозная Екатерина II говорила поэту Г. Державину: «Если б я прожила 200 лет, то, конечно, вся Европа была бы подвержена российскому скипетру».

Левобережная же Украина оставалась сельскохозяйственным краем, а качественные изменения здесь наблюдались только в животноводстве. К 90-м годам XVIII столетия здесь функционировали 199 конных заводов, 207 ферм крупного рогатого скота, 209 – овечьих. Но в помещичьих экономиях львиную долю доходов приносило, как и ранее, винокурение. Не удалось из-за массового сопротивления населения внедрить (с 1765 года) культуру выращивания картофеля, внесения в почву органических удобрений.

Правобережная и Западная Украина во второй половине ХVII–XVIII веков

Правобережная Украина включала в этот период земли Волыни, Киевщины и Подолии, ее площадь составляла 160 тысяч квадратных километров. За 1657–1687 годы она утратила почти 70 процентов населения, но в результате колонизации и миграционных волн через столетие украинцев здесь стало более трех миллионов. Однако ведущую роль в политической и экономической жизни края играли поляки (270 тыс. человек) и евреи (200 тыс.).

Несомненно, соперничество Польши, России, Турции, Крымского ханства за контроль над Правобережьем принесло здешнему населению много бед. После Карловацкого конгресса (1698–1699) Речь Посполитая вернула себе украинские земли, принадлежавшие до этого Оттоманской Порте. Считая турецкую угрозу после этого несущественной, король Август II летом 1699 года потребовал от лидера казачества полковника С. Палия распустить пять правобережных полков. Это распоряжение осенью 1700 года вызвало массовое восстание на Правобережье, в ходе которого казаки и крестьяне уничтожали польскую шляхту, евреев, ксендзов. В ноябре 1702 года перед повстанцами капитулировал гарнизон Белой Церкви, но в начале 1703 года польские войска восстановили королевскую власть на Подолии и Брацлавщине. Тогда фастовский полковник С. Палий обратился с просьбой к Петру I о присоединении Правобережья к России. Однако царь не желал враждовать с Августом II – своим союзником по антишведской коалиции. К тому же Петр I не слишком доверял фастовскому полковнику, о настроениях которого его неоднократно информировал И. С. Мазепа. В письмах гетмана утверждалось, что С. Палий то склоняется к союзу с татарами Крыма, то занимает пропольскую позицию, то бунтует против короля. Естественно, что гетман подобными сообщениями отводил подозрения в сепаратизме от себя лично, убаюкивая царя этими доказательствами верности российской короне. Пока же И. С. Мазепа повышал свой авторитет лидера, чему служило и создание 1 октября 1700 года при содействии митрополита В. Ясинского Переяславско-Бориспольской епархии, позже распространившей свои полномочия почти на все Правобережье и часть Белоруссии.

В среде правобережной казачьей старшины в это время обострялись противоречия: претендентами на гетманскую булаву выступили, кроме фастовского полковника С. Палия, богуславский полковник С. Самусь, корсуньский– З. Искра. Вначале 1704 года оба последних ушли на Левобережье к И. Мазепе, а в апреле гетман посоветовал представителю царя Ф. Головину обманом захватить С. Палия и отослать в Батурин. В мае 1704 года левобережные полки направились на Правобережье Украины, где были встречены населением как освободители от польского владычества. Подлинной же целью царя являлось не освобождение этих земель от власти Польши, а помощь Августу II в борьбе с отрядами его соперника С. Лещинского. Когда С. Палий и правобережное казачество активизировали свои действия против поляков, И. С. Мазепа в конце июля 1704 года пригласил полковника в свой лагерь под Бердичевом, где арестовал и отправил в гетманскую столицу Батурин. Затем С. Палий был сослан в Верхотурье, позднее – в Тобольск, где находился до конца 1708 года. Умер он от смертельной раны, полученной при Полтавской битве – ему оторвало ногу.

После смерти И. С. Мазепы гетман в изгнании Ф. Орлик неоднократно пытался овладеть землями Правобережья. В феврале-марте 1711 года он свойском из 4 тысяч запорожцев, 30 тысяч буджацких и ногайских татар, 3 тысяч польских жолнеров овладел центральной и южной частями региона. Но вскоре союзная армия распалась, а остатки запорожцев вернулись в Молдову. После поражения Петра I в Прутской битве с турками летом 1711 года царь пообещал очистить Правобережье от русских войск к августу 1712-го. Но с уходом воинских частей России территорию заняли польские отряды, и в конце 1713 года остававшиеся здесь казаки полковника Д. Горленко тоже вынуждены были уйти.

В 20-х годах XVIII столетия на Правобережье снова вспыхнула борьба против поляков, в этот раз ее вели гайдамаки (от турецкого слова «hajda» – беспокоить или болгарского – «гайдук»). Когда войска России и украинские полки в 1734 году вступили в Польшу, чтобы поддержать претензии на трон Августа III против С. Лещинского, среди населения распространился слух, якобы они прибыли с целью ликвидировать польское господство. Сотник надворной варты у Любомирских на Подолии Верлан утверждал: «Дана воля грабувати жидів i вбивати ляхів!» Через шесть лет появился отряд атамана Вощило, объявившего себя внуком Б. Хмельницкого и призывавшего к аналогичным действиям. Будучи разбиты польскими войсками, восставшие нередко уходили на территорию России, но оттуда их обычно выдавали Польше. Социальной базой гайдамацкого движения являлись крестьяне, не имевшие рабочего скота (а таких на Правобережье насчитывалось от 40 до 60 процентов) – фактически люмпены. Безусловно, для данной категории населения такие польские магнаты, как Ф. Потоцкий, владевший на Уманьщине 18 городками и 173 селами, где проживали 125 тысяч человек, виделись заклятыми врагами.

Недовольство населения крепло из-за преследования православия– к 1765 году на Киевщине и Подолии, к примеру, осталось всего 20 православных парафий. Хотя в 1767 году польский сейм уравнял в правах католиков и православных, однако воплотить это решение в жизнь не удалось. Поскольку этот закон принимался под откровенным давлением России и ее союзников – шляхты, входившей в Радомскую конфедерацию, то часть недовольной им польской элиты выступила против. В феврале 1768 года М. Вельегорский, братья Красинские, Ю. Пулавский создали Барскую конфедерацию для борьбы с требованиями равенства верующих различных конфессий, в защиту подлинной «веры и свободы». Конфедераты поклялись:

 
«Стою на своем по велению Бога,
Отрекаюсь от почестей ради места на небе,
За свободу погибну, от веры не отступлю.»
 

В свою очередь, черное духовенство в православных монастырях возглавило упорное сопротивление всем попыткам дальнейшего насаждения униатства.

Когда русские войска под руководством А. В. Суворова разбили под Ореховом полки Барской конфедерации, вожди повстанцев решили использовать этот успех для расширения масштабов борьбы. За май – июнь 1768 года отряды А. Журбы, Н. Швачки, И. Бондаренко, Н. Москаленко овладели почти всей территорией Правобережья. Другим вожакам восставших – маргиналу М. Зализняку (бывший запорожец) и И. Гонте – сотнику казацкой милиции (владелец двух сел) удалось 18 июня (1 июля) овладеть Уманью. Как и в других населенных пунктах, гайдамаки (в их ряды входило 600 запорожцев и около 5 тысяч крестьян) вырезали здесь поляков, евреев, униатское и католическое духовенство, 400 учеников василианских школ. Повстанцы избрали М. Зализняка гетманом, а И. Гонту полковником.

Польские историки полагают, что входе «Колиивщины» (восстания, участники которого были вооружены кольями) погибло около 700 тысяч поляков, евреев, униатов Правобережья, однако эта цифра скорее всего завышена. Без сомнения, невинных жертв Колиивщины было много, потому что в воззваниях М. Зализняка четко прослеживалось указание: резать всех, кто не желает быть православным.

По просьбе польского руководства войска России под командованием генерала М. Кречетникова приступили к ликвидации гайдамацкого движения. Командир донских казаков полковник Гурьев пригласил повстанцев и их вожаков на переговоры, закончившиеся банкетом, во время которого они оказались арестованными. Около двухсот задержанных повесили по приговору польского суда, И. Гонту после двухдневных пыток казнили, а И. Зализняка, как российского подданного, отправили в Нерчинскую ссылку, где его след затерялся.

Колиивщина была наиболее ярким проявлением социально-религиозного протеста украинского народа против превращения его в примитивную «крестьянскую» нацию, а православной религии – во второстепенную и презираемую.

Принадлежность Правобережья к католической Польше, а Левобережья – к ортодоксально-православной России привело к деградации национальной культурной, экономической жизни, к неизбежной провинциализации элиты. Этот процесс принципиально не изменился, когда в результате трех разделов Польши 1792–1795 годов Правобережье отошло к Российской империи, здесь лишь усилились бюрократическая централизация управления, стремление искоренить национальный дух под видом борьбы с сепаратизмом. И все же идея воссоединения всех украинских регионов, независимости Украины не переставала снова и снова возникать в народной памяти, действиях национал-патриотов.