Текст книги "Герой смутного времени (СИ)"

Автор книги: В Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

В конце мая 1622 года шестидесятитысячное русское войско выступило в поход на север. В наших планах взятие Ингерманландской земли, Выборга и дальнейшее наступление в Финляндию до рубежа Ништадт-Або-Тойя-Яскис. Идем тремя армиями, одна под командованием Хворостина в направлении Нарвы, центральная, Пожарского, к Выборгу, третья, Барятинского, в Финляндию, в обход через олонецкую землю. Я со ставкой двигаюсь за центральной армией, со мной группа резерва под командованием 22-летнего Михаила Трубецкого. Его порекомендовал Пожарский, отличился в прошлом походе на Балканы, командуя сначала ротой, а после полком. Пока держу его под своим приглядом, в бою видно будет, какой из него толк. Надо выдвигать молодых на смену моим первым соратникам, с которыми начал обновление страны.

По сведениям разведки, в Нарве и принаровье около 6000 шведских воинов, еще 10000 на захваченных литовских землях, в Финляндии вместе с финскими частями нам противостоит армия в составе 12000 человек, в самой Швеции около 15000 регулярного войска. По нашим прогнозам, в течении двух месяцев шведский король Густав II Адольф может мобилизовать из ополчения и наемников еще примерно 30000 ратников. Шведская армия одна из лучших в Европе, представляет грозную силу прежде всего дисциплиной и выучкой. Пехота стала применять шестишереножный линейный строй, кавалерия атакует в три линии. Много артиллерии, в том числе полковой, пушки в каждом батальоне, в бою воины сами передвигают легкие орудия, весом всего в 7 пудов, в атакующих рядах. После прошлогодней победы в Литовском княжестве, когда Густав захватил Ригу и Митаву, сейчас он готовится к новому походу в Курляндию и Лифляндию.

Наше войско идет на бой с таким грозным врагом без сомнения в успехе, основанным как лучшим вооружением и оснащением, боевой тактикой, воинским мастерством командиров и бойцов, экономической мощью страны, так и духом воинов, их волей и настроем на победу. Я и мои помощники реально взвесили свои возможности и уверены в скорой виктории, не затягивая войну на десятилетия. Основное сопротивление лучших частей противника придется на армию Хворостинина, мы ее усилили резервом, кавалерией и артиллерией, всего в ней 25000 воинов. Остальным армиям ставится задача прорыва обороны противника на стратегическую глубину, захвата финской столицы – Або (Турку), оттуда будем наступать в Швецию зимой по льду. Без решающей победы над самой могущественной державой на Балтике не обойтись, нам нужно завоевать здесь достойное место, строить свой флот.

Часть армии Хворостинина переправилась через реку Нарву в Причудье и дальше направилась в обход крепости с западной стороны, по захваченным шведами литовским землям. Другая часть пошла вдоль правого берега реки от Ивангорода до Яма (Кингисепп) и дальше в Копорье, окружая Нарвскую группировку противника с востока широким фронтом, до самого побережья Балтики. Таким образом армия взяла в кольцо всю Ингерманландскую землю. Бои с неприятелем начались, едва наша армия переступила на вражескую сторону, по всему фронту, как мелкими стычками, наскоками небольших отрядов неприятеля на наши колонны, так и с более крупными частями, полками. Атаки противника удавалось отбивать малыми потерями как за счет хорошо организованной дозорной службы, так и быстрым развертыванием колонн в поротные и повзводные линейные строи и открытием массированного и частого огня, в минуту по два-три залпа.

Противник просто не успевал отвечать нам залповым огнем в скоротечных сражениях, даже развернуться хоть в какой-то строй, стреляли разрозненно, причем гораздо реже, одним выстрелом из своих фитильных мушкетов за две минуты. Такая тактика боя и плотность огня оказались для неприятеля совершенно неизвестными, непостижимыми его пониманию современного воинского искусства. Неся огромные потери, шведское войско отступало, но без паники, все же с дисциплиной у него на высоте. С подобными боями наша армия за три недели стянула кольцо окружения к самой Нарве, остатки полевых войск противника сгрудились у крепости, пытаясь дать нашей армии решающую для них баталию. Хворостинин и его командиры не стали идти напролом на подготовившегося к отпору неприятеля, перешли к строительству и оборудованию опорных пунктов с редутами и артиллерийскими огневыми позициями, опять же обескураживших противника.

На второй день наших работ шведы предприняли фланговую конную атаку на выстроившуюся вокруг редутов пехоту, но встреченные залповым огнем быстро перестроившейся пехоты, ни с чем ретировались. Еще через день наш пехотный строй отступил, оставив впереди готовые редуты. Повторился уж в который раз сценарий наступления противника, огненная ловушка для легкой конницы, многократные штурмы редутов и, как финал, полный разгром вражеского войска линейными полками и кавалерией с активной поддержкой артиллерии из редутов и полевых позиций. Покончив с основной неприятельской группировкой, наша полевая артиллерия методично принялась разрушать стены крепости, а после штурмовые отряды через проломы пробились внутрь, за ними остальная пехота, завершив полный захват как крепости, так и всей Ингерманландии, тем самым пробив первый выход в Балтику.

Аналогично проходили бои на фронтах других армий. Хваленное шведское войско ничего не могло противопоставить новой тактике сражений и нашему оружию, а сила духа наших воинов ничуть не уступала дисциплине вымуштрованных шведов. Даже сверхлегкая артиллерия не помогла неприятелю, наши дальнобойные пушки, как полевые, так и полковые, расстреливали орудия и расчеты противника еще на подходе, не давая приблизиться на дистанцию поражения. В течении месяца центральная армия заняла перешеек, отвоевав отданную шведам в 1610 году Корелу, штурмом взяла Выборг, армия Барятинского, обойдя Ладожское озеро, через Олонецкую землю легко прорвала слабо укрепленную финскую границу у озера Яскис и вышла с тылу к группировке шведских и финских войск. Побоявшись полного окружения и уничтожения, противник спешно отступил к финской столице, преследуемый двумя нашими армиями.

Больше беспокойства и потерь нам доставили финские партизаны, скрытно подступавшие в лесной местности к нашим отрядам охранения и дозорам, после одно-двух выстрелов так же бесследно исчезали. Для борьбы с ними организовали егерские отряды из охотников, они идут в свободном поиске по обе стороны колонн, выявляют и уничтожают финских стрелков, нападений и потерь стало намного меньше. Обходим стороной местные поселения, в тех, что на пути, не задерживаемся, стараемся избегать контактов с враждебно настроенным населением. За сотни лет под шведским правлением финны слились с соседями, воспринимают себя частью великой державы, нашу оккупацию считают едва ли не национальным оскорблением.

Так же, как под Нарвой, наши войска не стали с хода атаковать шведско-финские части под Або, выстроили редуты на передовой линии, а оттуда стали обстреливать полевыми пушками позиции противника. После двух дней обстрела нашей артиллерией, наносившего больше психологический урон, чем реальные потери, неприятель не выдержал, перешел к штурму опорных пунктов. После нескольких бесплодных атак враг отступил на прежние позиции, наши пушки вновь приступили к обстрелу, к ним присоединились маневренные группы, огнем из стрелкового оружия провоцируя на ответную атаку, а затем быстро отступали под защиту редутов. И так раз за разом в течении еще двух суток.

Измотав и изрядно обескровив противника, наши армии перешли в наступление на выстроившего врага. Пехота, пользуясь большей дальностью боя наших ружей и скорострельностью на безопасной для себя дистанции залп за залпом поражали строй неприятеля, а артиллерия поражала как его пехотные ряды, так и пушки и гаубицы с их расчетами. Враг бросил в отчаянную атаку свою оставшуюся кавалерию, фланговым обходом попытавшуюся застать нашу пехоту врасплох. То, что давало ей успех с обычным, неповоротливым линейным строем, не помогло с нашими взводными и ротными построениями, совершенными с поразительной для врага быстротой и четкостью. Встретив кинжальный огонь наших подразделений, вражеская кавалерия с огромными потерями повернула вспять, преследуемая и избиваемая нашей конницей.

Потеряв в открытом, полевом сражении более половины своего войска, противник отступил в крепость. Заперев врага, мы оставили на блокировании Або часть войск и полевую артиллерию, основная группировка пошла на север, почти не встречая сопротивления. Практически здесь сил у неприятеля нет, наше продвижение сдерживается только тыловым обеспечением. Продвинулись далее запланированной линии, взяли не только портовый город Ништадт, но и другие финские города и крепости на побережье Ботнического залива – Пори, Васа, Оулу, Улеаборг, Торнео, вышли на границу Швеции. Здесь остановились, приступили к строительству оборонительной линии на границе и отдельных укрепрайонов вдоль побережья. Углубляться вглубь страны, в край тысячи озер, не стали, стратегического значения в войне с Швецией они не имеют, принесут только больше проблем и беспокойства от местного населения.

К осени все прибалтийские земли, бывшие под властью Швеции, перешли к нам. Попытки Густава высадить экспедиционные войска на разных участках фронта закончились их уничтожением в скоротечных сражениях на побережье. Наши дозорные службы своевременно предупреждали как гарнизоны укрепрайонов, выстроенных именно на участках возможной высадки врага, так и силы оперативного реагирования, блокировавшие район десантирования. Нам удалось даже захватить часть судов, доставивших вражеский корпус, использовали их как для перевозки грузов и войск, так и патрулирования прибрежной зоны.

После завершения первого этапа шведской компании не стали отводить наши полки, а перебросили на рубежи зимнего наступления, как по льду Ботнического залива, так и вокруг его северной части. Подтянули тыловое обеспечение, создали необходимые резервы боеприпасов, провианта, фуража, теплой одежды, пошили даже масхалаты по моему распоряжению и эскизам. Частью завезли, а больше изготовили на месте сани, лыжи, буера. Наметили выступление в поход на начало февраля, когда залив схватывается надежным льдом, выдерживающим даже нашу полевую артиллерию. До самого выхода тренировали воинов движению на лыжах, управлению буерами, ведению боевых действий в заснеженных условиях и на льду, совершению маневров, перестроений.

На Рождество побывал дома, провел с семьей до Крещения, много времени уделил детям, сильно выросшим за годы моих походов. Особенно вытянулся Панкратушка, ростом и статью пошел в меня. В свои двенадцать лет выглядит намного старше, серьезен не по годам, учеба в кадетской школе сильно повлияла на характер и выправку мальчика. Стал намного строже, речью и поведением подражает своим учителям-ветеранам, уже нет детского простодушия и доверчивости. Под впечатлением рассказов моих старых соратников загорелся желанием самому поучаствовать в баталиях, напросился в намечаемый зимний поход, несмотря на возражения и причитания матери и бабушки – мал еще, дорасти до служилого возраста. Бабушка припомнила, что свою службу отец, то есть я, начал в пятнадцать лет, как принято было среди детей бояр.

Но я все же пошел навстречу пожеланию сына, мальчик крепкий, выдержит трудности похода под приглядом моих помощников. А приобщиться с малых лет к воинскому братству, поесть из одного котла с бойцами и офицерами, думаю, будет ему на пользу, оценит нелегкий ратный труд и мужество русского воина. Сразу после крещенских празднований отправился с сыном и личной гвардией в финскую столицу, в нем расположилась наша Ставка после сдачи шведами крепости. В конце января провел совещание с командующими, согласовали предстоящие действия в операции на шведской территории.

Первой начнет поход армия Барятинского на северной части фронта от границы в направлении Лулео, Умео и далее по западному побережью залива на соединение с центральной армией Хворостинина. Северная армия отвлечет на себя вражеские войска, позволит основному войску беспрепятственно пройти по льду залива и выйти в тыл неприятеля. Центральная армия пойдет от Упсалы к Стокгольму, блокирует его и далее повернет на север, захватывая центральную часть страны. Армия под командованием молодого Михаила Трубецкого занимает южную часть страны, города Гетеберг, Кальмар, до самой датской границы. После прошлой компании в Финляндии я решил доверить талантливому начинающему полководцу командование вместо Пожарского.

В первых числах февраля наша полевая артиллерия массированным огнем разрушила редуты неприятеля, спешно выстроенных им по линии северной границы. Пехота, а за ней кавалерия пошли в наступление на позиции занявшего оборону противника. Надо отдать должное врагу, он извлек уроки из поражений прошлого года, попытался перенять наши тактические новинки, те же редуты и линейное построение подразделений, но пока еще нет четкой, отработанной долгими тренировками и боевой практикой координации действий, просто не успевает среагировать на наши маневры. Кавалерия стремительным фланговым обходом дезориентировала линейный строй противника, а наша наступающая пехоты не позволила ему развернуть свое построение.

В стрелковом противоборстве наше войско подавило неприятеля как поражением на дальней, недоступной ему дистанции, так и в разы большей плотностью огня, на каждый залп противника следовали три наших, причем огонь велся сразу двумя шеренгами, а не как у неприятеля, одной. В течении двух часов боя сопротивление врага было сломлено, армия Барятинского прорвала оборонительную линию и вышла на оперативный простор, а кавалерия добила бегущие группы оставшегося войска. В своем продвижении на юг вдоль побережья залива войско не задерживалось на взятие крепостей и укреплений противника, оставляя у них только заслоны, с максимальным темпом брало под контроль северную часть страны, клиньями рассекая полки идущего навстречу врага.

Через три дня после начала наступления на северном фронте выступили в поход через залив выше и ниже Або армии Хворостинина и Трубецкого. Идут на лыжах по снегу, запорошившим лед, обоз на санях, впереди колонн лихо носятся на буерах разведчики, ловя ветер парусом и лавируя между торосами, подыскивают лучший путь по неровной ледяной равнине. На вторые сутки подошли к Аландским островам, расположенным посередине залива на пути к Упсале, часть войска осталась для подавления вражеского гарнизона, а остальные продолжили марш. Еще через день, на третьи сутки после выхода на лед, дошли к шведскому берегу. Сходу прошли через редкие опорные пункты противника на побережье, почти без потерь, просто застав его врасплох, дальше армии разошлись по своим направлениям.

Таким же стремительным маршем, как и на севере, обе армии взяли центральную и южную часть страны, сходу атаковали встречающиеся шведские полки, без привычных для европейских армий долгих приготовлений к сражению. Наши козыри – многократных перевес огневой силы стрелков и артиллерии, четкие перестроения из походных колонн в линейный строй подразделений, – безотказно приводили к успеху в каждом скоротечном столкновении, отступлению противника. К середине марта основная часть страны, не считая дремучих окраин, была взята нами, после приступили к планомерному выбиванию противника из крепостей, городов и укреплений. Мы не торопились штурмовать их, не жалели огня пушек и гаубиц, разбивая здания, сооружения, пока гарнизон не выбрасывал белый флаг.

Мы берегли каждого воина, не допускали контактных боев, я категорически отказался от девиза будущего – пуля дура, штык молодец. Наше главное преимущество именно в подавлении противника огнем, не допуская лишних жертв со своей стороны, которые неизбежны в прямом столкновении, лицом к лицу. Хотя учили бойцов и такому бою, правилам и приемам нападения на врага и защиты от его ударов, в ожесточенных боях были и такие нежелательные эпизоды. К концу компании из начальных 50000 воинов, выступивших в зимний поход, остались в строю свыше 40000, тогда как враг понес потери в три раза больше. Результат для нас приемлемый, учитывая, что мы вели наступательные бои, обычно приводящих к гораздо большим жертвам.

В ходе нашего наступления шведский король неоднократно предлагал через своих парламентеров заключить перемирие, с каждым разом по мере ухудшения ситуации предлагая все новые уступки, даже просил личной встречи со мной. Я отказал ему, мне не о чем с ним обсуждать, условия мира мы передали через парламентеров. Безоговорочная капитуляция, полное разоружением и роспуск его войск, сдача всех стратегических запасов военного снаряжения, морского и торгового флота, демонтаж и передача нам всего производственного оборудования, от самых маленьких мельниц и лесопилок до крупных предприятий, верфей, а также сдача всей казны, затопление серебряных рудников Салы, главного источника финансовых средств страны. Можно сказать, оставлял Швецию голой и сирой, не способной не то что напасть на кого-либо, а даже защититься от посягательств недружественных соседей, той же Дании.

Конечно, Густав не мог пойти на такие условия, а наши войска продолжали захват государства, сами, без формального согласия короля, вывозили все богатства на захваченных шведских кораблях в Або, Ревель, Ригу, Нарву, Ниеншанц на казенные склады. Когда же король все же согласился с условиями капитуляции и подписал акт о нем и договор между нами, терять ему, собственно, уже нечего было, кроме своей жизни и свободы. Все уже вывезено, армия разгромлена, вооружение и воинские склады изъяты. Забрали из шведской казны последнее серебро, сами взорвали и затопили рудники Салы, перекрыв русла прилегающих рек. До осени 1623 года закончили с разграблением когда-то могущественного государства и на его кораблях вернулись в свои края.

До конца года вывели оставшиеся войска из Финляндии, оставили за собой перешеек, от Выборга до Вильманстранда и дальше по северной стороне Ладожского озера к олонецким землям. Построили вдоль линии границы оборонительные укрепления, редуты, заставы, оставили в них гарнизоны. Войско поставили на зимние квартиры на бывших литовско-шведских землях, от Риги до Нарвы, вызвав серьезную обеспокоенность Литовского княжества. Послы Речи Посполитою зачастили в Кремль, стараясь вызнать наши планы относительно их земель. О возврате им отбитых нами у шведов Эстляндии и части Лифляндии даже и не заговаривали, тревожились нашей дальнейшей экспансии, и не без основания. Мы уже намечаем на следующий год серьезно потеснить Литву к югу от Риги, а также взять прибрежную Курляндию, от Пильтена до Мемеля (Клайпеды), нам надо выйти из мелкого Финского залива на более глубоководную часть Балтийского моря.

Особый интерес у нас к Мемелю, его порт не замерзает зимой, а глубина достаточна даже для линейных кораблей. Вполне приемлемое место для строительства здесь верфи больших кораблей. Правда есть своя сложность, от него недалеко до Пруссии, весьма беспокойный сосед. Но, думаю, с ним разберемся, а упускать стратегически важный порт никак нельзя. Приступили к строительству верфей в устьях Нарвы и Невы, у крепости Ниеншанц, портах Ревель, Рига. Воздвигать Петровский город и верфь на Заячьем острове не стал, совсем рядом на Неве есть более привлекательный Ниеншанц, с лучшим доступом от моря и не затапливаемый при подъеме воды. На строящихся верфях использовали реквизированное шведское оборудование, часть заказали в Голландии, там же наняли мастеров-корабелов.

На верфях Черного моря за минувший год испытали первые построенные корабли, теперь полным ходом идет строительство самых разных кораблей. Уже готовы и вышли в море один линейный корабль, два тяжелых и пять легких фрегатов, по три галиота и бригантины, два десятка малых судов, первые флейты. Часть материалов для них завезли из Голландии, а больше собственного производства, тот же корабельный лес, детали из металла, паруса и такелаж. Сейчас обкатываем суда и экипажи в прибрежных водах, уже были первые стычки с османскими галерами и шебеками, пока без серьезных последствий для обеих сторон. Можно сказать, прошла разведка боем, проба сил. Конечно, у наших моряков выучка еще недостаточная, допускают много ошибок и неточностей, но есть сила духа не поддаваться страху перед грозным врагом, выдержка и хладнокровие в трудной ситуации, желание учиться.

В отличие от сухопутных сражений, на море у нас нет явного преимущества, напротив, мы новички, делаем первые шаги в создании флота и освоении морского искусства. Единственное, что нам удалось улучшить, это с корабельными пушками. Применили 6-, 12– и 24-фунтовые пушки, на линкоре – еще 48-фунтовые, с чугунным стволом, готовые заряды – "картузы", кремниевый замок вместо фитильного, скользящие салазки как для гашения отката, так и заряжания, тем самым увеличили дальность и точность стрельбы, скорострельность. Вместо привычных в это время дальности стрельбы до 1500 метров и дистанции поражения 300 метров, наши канониры смогли достичь на учениях 2500 и 500 метров соответственно. На каждый выстрел затрачивали до 3 минут вместо 5-10 минут в других флотах. Но эти достоинства надо суметь еще использовать, экипажи усердно перенимали у заморских наставников опыт управления кораблем и морского боя.

Теперь приступили к строительству Балтийского флота, задача сложнее и масштабнее, нежели в Черном. Все же Османской империи не сравниться в силе морского флота с Англией, Данией, Испанией и Францией. О Швеции речи нет, почти весь его флот в наших руках. Время былого преимущества османов в 16 веке прошло, как на суше, так и на море. Так что на Балтике нам будут противостоять гораздо более мощные противники, надо готовить свой флот, а также береговую оборону от их нападения. Пока наши возможные противники заняты междоусобными войнами, но надо ожидать их возможного примирения и общей войны против Русского царства, резко поднявшегося из небытия, заявившего о себе успешными, даже более, разгромными войнами с сильными мировыми державами. Могут посчитать русского медведя более опасным для себя, чем распри с верой и Габсбургским домом.