Текст книги "Герой смутного времени (СИ)"

Автор книги: В Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Две недели стояли лагерем под Смоленском, пополняли припасы и снаряжение, приняли новобранцев взамен выбывших. Получили от царя грамоту с поздравлением и благодарностью за великую победу и наказом очистить землю русскую от непрошеных иноземцев. Зачитали эту грамоту в полках, воины приняли благосклонно, она близка их душевному настрою. Понимаю,что, несмотря на слабости Василия Шуйского как государя, сплочение армии и народа вокруг него скорее покончит со смутой, разбродом в умах и сердцах простого люда. Он устал от лихолетья, ему нужна надежда, уверенность, что власть наведет порядок, воссоздаст сильное государство, способное защитить своих подданных от всех невзгод, потрясающих пока страну.

Наша победа оказывает действующему царю большое подспорье, распространяет его влияние на большую часть страны. Это осознают все государственные мужи – царь, Боярская дума, – в грамоте мне даются широкие полномочия, вплоть до принятия самых решительных мер в освобождаемых землях, особенно в "северской вольнице", не признающей Василия своим государем. Именно здесь начали свои походы на Москву Лжедмитрии, что Первый, так и Второй.

Правда, сейчас этот край разорен и обескровлен польскими захватчиками, а в особой мере – бесчинствами запорожцев, выступавших на стороне Речи Посполитой. Так, Стародуб был сожжен казаками атамана Искорки. Русские люди геройски защищали город, бросались в огонь, но не сдавались. Подобную судьбу разделил еще один город – Почеп, сожженный поляками, при защите крепости погибло более 4000 русских. Взят и разграблен был и Чернигов.

Запорожцы проявили столько жестокости при взятии северских городов, что Сигизмунду пришлось издать особый универсал, чтобы впредь в подобных случаях поступали "кротко". Лишь Новгород-Северский в апреле этого, 1610 года был взят без большого кровопролития. Наряду с запорожскими казаками особым "геройством" на северской земле отличилась крупная полуразбойничья банда Александра Юзефа Лисовского, шляхтича, бывшего польского гусара. Среди его воинов обнищавшие шляхтичи, казаки, профессиональные солдаты – авантюристы из различных европейских стран.

В начале июля тремя колоннами наше войско выступило в поход: рать Семена Головина к западным рубежам, моя – на северскую землю, Федора Шереметева – на юг, к порубежью с Запорожской Сечью. До Брянска обе наши с Федором рати идут вместе по незанятой врагом территории. Несмотря на неоднократные попытки захвата поляками и запорожцами город остался под рукой русских войск, сейчас там воеводой Василий Шереметев, троюродный брат Федора. В Брянске не стали задерживаться, после краткой встречи с воеводой мы отправились далее, каждый по своему маршруту.

Первый захваченный врагом город – Трубчевск мы заняли без какого-нибудь промедления, при появлении нашего авангарда противник спешно оставил его, уходя с минимальным обозом и снаряжением. Отправили вдогонку отряд легкой конницы и часть пехоты на повозках, сами встали на дневную стоянку около города. Оставили в нем свой гарнизон, я назначил коменданта, здесь будет опорная база нашего войска, со складами, магазинами, арсеналом. И в дальнейшем в каждом крупном поселении мы создавали подобные базы, увеличивая тем самым маневренность наших отрядов, освобождая их от необходимости брать с собой громоздкие обозы.

Здесь мы вновь разделились, часть полка с приданной группой конницы под командованием младшего воеводы Лазаря Осинина отправилась к Почепу, Стародубу и Поповой Горе, я же с оставшимися прямым курсом направился к Новгород-Северскому, центру северской земли. В нем будет основной лагерь наших войск на этой земле, последующие рейды будут исходить из него. Путь наш идет по правобережью Десны, местность холмистая, с частыми оврагами, требует от нас особой бдительности. В ходе марша на нашу колонну не раз совершали наскоки конные группы запорожцев и поляков, внезапно вылетая из-за холма или устраивая засады в оврагах. У нас уже есть потери, несмотря на принятые меры охранения и дозоры, слишком много скрытых мест, удобных для нападающих.

На четвертый день подходим к окрестностям Новгород-Северского, признаков отхода противника нет. Напротив, все чаще вокруг нашей походной колонны вьются как комары вражеские разъезды, стараясь побольнее укусить и тут же отступить. Отвлекаться на преследование мелких групп неприятеля не можем, надо сначала взять опорные пункты, а потом будем зачищать весь район. Без особых помех берем город в осаду, занимаем подходящие позиции перед ним и разбиваем лагерь.

По сведениям, добытым от "языков", в городе около двух тысяч неприятельских пехотинцев, да и в окрестностях порядка трехсот кавалеристов, ведущих против нас партизанскую войну. Настрой у защитников решительный, сдавать город не намерены. По видимому, надеются отсидеться до прихода новой армии Сигизмунда. К тому же надежды поляков еще подпитываются удачным примером защиты этой крепости в 1604 году, когда полуторатысячный гарнизон под командованием Петра Басманова смог отбить все атаки вдвое превосходящего войска Лжедмитрия 1, несмотря на попытки поджога деревянной крепости и применение осадной артиллерии.

Собираю на совет всех воевод, решаем, как занять крепость. Устраивать долгую осаду и брать на измор защитников нам не приемлемо, теряем стратегическую инициативу. Следовать примеру запорожцев и поляков, поджегших Стародуб и Почеп, также нельзя, нам здесь обустраиваться, да и в городе остались еще мирные жители, в основном женщины, дети и старики. Мужчин поляки угнали на восстановительные работы, часть в Литву и Корону (Польшу) в рабство к местным шляхтичам.

Затапливать город, как в Туле, нет возможности, он на высоком берегу Днестра. Обсуждались подрыв ворот и стен, тайные подкопы, но опыт осады Смоленска показал низкую их эффективность, хотя попытаться надо, возможно, поляки не столь бдительны и умелы в обороне. Хороший совет дал Андрей Голицын, предложил вначале подавить вражескую артиллерию, а затем прокопать под защитой ров к самой стене и подорвать ее. Можно сказать, он открыл нам применение сапы, не ожидал от него такого креатива.

В конечном итоге после бурного обсуждения всеми воеводами приняли комплексный план взятия крепости. Готовим штурмовые группы из наиболее опытных и решительных командиров и воинов для ведения боя как на стенах, так и внутри крепости. Наша артиллерия принимается за подавление огня вражеских пушек, а также разрушение ворот и стен. Основная часть пехоты займется земляными работами, будет прокапывать рвы к стенам, а также траншеи, их в Европе называют апрошами, для обустройства позиций стрельцов, будут выбивать вражеских стрелков. С нескольких сторон также будут скрытно рыться тоннели для закладки бомб под стены. Конница будет защищать пехоту от вылазок вражеской кавалерии, а при подрыве стен и ворот стремительным маршем займет места прорыва до подхода штурмовых групп, а затем поддержит их в уличных боях.

Как требуют принятые правила ведения осады направляем к главным воротам парламентера с предложением о капитуляции. Полковник, командир польского войска, отказался, с гонором истинного шляхтича, заявил: Естэщьче – быдло! Польска не поддае щэн! Москаль не вэйдже, сгинемо, але не пущчимо (Вы быдло! Польша не сдается! Москаль не войдет, умрем, но не пустим).

Дальше уже действовали по плану, первыми начали пушкари, выдвинувшиеся на переднюю линию наших позиций. Они открыли стрельбу по орудийным башням и камерам в стене, чаще ядра пролетали мимо цели, но были и накрытия. Противник ответил своим огнем, но он гораздо слабее, как меньшим количеством орудий, так и их калибром, да и дальностью уступает нашим полевым пушкам. Поражения нашей артиллерии практически нет, было только одно попадание картечью поблизости от ее позиции. Час за часом двенадцать орудий батареи, сменяя друг друга, вели огонь, постепенно выбивая артиллерию неприятеля. Пришлось даже менять стволы, пошли трещины, один ствол разорвался, поразив обслугу. Но через три часа наши бомбардиры задачу выполнили, противник перестал отвечать на огонь.

Пришел черед пехоте рыть извилистые ходы сообщений сначала к стене, а затем вдоль него, под вражеским мушкетным огнем. Позаботились их защитой ограждением из мешков с землей, да и роют они, не высовываясь из траншеи. Работа идет посменно, не прерываясь на ночь, к середине следующего дня основная линия апрашей готова, ее занимают стрелки, заводят перестрелку с мушкетерами противника, отвлекают их на себя. Наши землекопы тихой сапой прокапывают сразу с трех направлений рвы прямо под стену крепости, кроме того, тайком, ночью, роют подземные ходы к стене для закладки бомб. Еще через сутки землекопные работы закончены, наши саперы закладывают пороховые бомбы во всех прорытых ходах.

В предрассветный час все наше войско собралось на изготовку у мест подрыва, впереди штурмовые отряды и конница. Как только прогремели мощные взрывы и стены начали рушиться, они бросились в атаку. Первыми добрались кавалеристы, схватились в прямой сече с защитниками, дежурившими на стене около прокопанных рвов, конечно, из числа уцелевших после взрыва. Через минуту подоспели штурмовики, стали отдавливать противника от стены. А дальше с обеих сторон подошла подмога, пошла рубка.

После первых минут сутолоки наши воины сумели разобраться, встать в сплошной строй и начать теснить врага. А в проемы вливались все новые роты полка, расходясь вдоль стен и дальше по улицам и проулкам города. Враг сопротивлялся отчаянно, за каждый дом, улицу, площадь, но все же тройной перевес в силах сказался, сумели одолеть его. К вечеру нам удалось полностью зачистить город от неприятеля, потушить начавшиеся пожары, а также задержать мародеров, как среди своих воинов, так и местных жителей. Назначенный мной комендантом города Тимофей Шаров и его гарнизонная команда принялись за наведение порядка, задержанных воинов передали в их роты, пусть товарищи сами разберутся с отступниками.

Результаты штурма крепости не совсем утешительные для нас, хотя мы сравнительно быстро, за три дня, заняли его. Почти тысяча наших воинов вышла из строя, из них треть убитыми. У противника потерь больше, около полутора тысяч, среди них полковник, отчасти сдержал свое слово, остальные взяты в плен. С такими жертвами может не хватить сил для взятия других крупных поселений и крепостей – Чернигова, Путивля, Севска. Надо бы узнать, что происходит у Лазаря Осинина, а также в других ратях, но пока отправлять нарочных к ним опасно, а снаряжать большие отряды будет не совсем рачительным, распылять свои силы. Придет время, все прояснится.

Ловлю себя на минорном настрое, серьезные трудности только наступают, а я кисну. Могу оправдать только душевной усталостью, почти два месяца в боях, походах, вокруг кровь и смерть. Моя прежняя натура кабинетного специалиста из 21 века не выдерживает привычного здесь насилия, беззакония, в особой мере – всеобщего раздрая Смутного времени. Иногда появляется желание все оставить, как есть, забиться в нору, никого не видеть и не слышать.

Но встряхиваюсь, я влез в эту сумятицу, вольно или невольно, теперь отступать нельзя, если хочу уважать себя, да и как можно подводить своих товарищей, воинов, поверивших мне, готовых на любые подвиги по моему приказу. Да и свой народ, слагающий обо мне песни с надеждой, что я принесу в страну спасение и мир. Песни я слышал не раз в городах и селениях, особенно распространившиеся после наших побед под Вязьмой и Смоленском, как эта:

Чье войско покрыло себя славой в сражении за Тверь и Москву,

В битве при Вязьме, Смоленске и других боях.

А кому будет божья помочь

Скопину -князю Михаилу Васильевичу:

Он очистит царство Московское

И велико государство российское.

Осмысливаю штурм крепости, что же я упустил, не продумал, как же в будущем не допустить таких потерь. Первое, что приходит в голову, нельзя вступать без крайней нужды в прямое столкновение, резню с врагом, наше главное преимущество – массированный огонь на дистанции. Также надо освоить правильную тактику боя в уличных сражениях, не попадаться в засады из-за домов, деревьев, умение зачищать дома, дворы от неприятеля. Именно бои в ограниченном городском пространстве привели к половине наших потерь. Надо организовать не только штурмовые отряды прорыва защитных средств и сил противника, способные с минимальными уроном для себя опрокинуть врага, но и специальные группы из пехоты и конницы, четко взаимодействующих в уличных боях.

Собираю своих воевод, привожу резоны о недопущении лишних жертв, меры новой тактики освобождения крепостей. Мои помощники в какой-то мере поражены моим отношением, для нынешней армии большие потери при штурме естественны, наши еще вполне умеренные, даже малые. Но они уже привыкают, что надо воевать по новому, вместе прорабатываем учебу нашего войска предлагаемой тактике. Затем отрабатывали ее в лагере, в специально построенном городке, имитирующем реальные городские условия. Две недели прошли в напряженной учебе войск, формировании отрядов и групп, слаживанию их действий.

Параллельно вели зачистку окрестностей Новгород-Северского от остатков польских войск, конных групп противника, все еще не покинувших эти места, несмотря на взятие города. Здесь хорошо помогли нам местные жители, знающие потайные места и тропы, с их помощью нашли вражеские базы, устроили засады и ликвидировали большинство партизанских отрядов неприятеля. Окрестности стали намного безопаснее, да и наши дозорные группы постоянно дежурили на трактах и проселках.

Отношения с местным населением сложились в меру терпимыми, никакой любви к нам нет, мы для них сатрапы непризнанного ими царя. Но все же наша неустанная забота о безопасности города и населения, какая-то помощь нуждающимся в продовольствии, хозяйственном и другом снаряжении в их разоренных поляками домах как-то сделали лояльнее к нам. По крайней мере, нет провокаций и оскорблений, других недружественных действий к нашему войску.

В последних числах июля выходим на Чернигов, в лагере осталась малая часть для несения караульной службы и раненые. В походном строю около трех тысяч пехотинцев – стрельцов, копейщиков, ополченцев, с ними тысяча всадников Передового полка, полевая артиллерийская батарея с 10 орудиями, а также два десятка полковых пушек – фальконетов. Путь наш продолжается по правобережью Десны, рельеф тот же, изрытый оврагами. Иногда тракт отдаляется от реки, она здесь часто петляет, затем вновь идет вдоль нее.

Вражеские разъезды пока нам не встречались, но наши дозорные настороже, где-то поблизости должны быть нереестровые запорожские казаки, цепные псы польских хозяев. Чернигов удерживается под их рукой, нам придется воевать именно с ними, а не поляками. Они "славятся" своей безжалостностью, после захвата города ограбили его, увели в плен много молодых и сильных мужчин, девушек для продажи в рабство крымским татарам. Командует черниговским гарнизоном атаман Каленик Остапович, под его началом 600 строевых казаков, ватаги бродячих казаков с Дона и Днепра, литовские и польские наймиты, всего полторы тысячи воинов.

Ближе к Чернигову начались стычки с отрядами запорожцев, наскоками вылетающими из засад, после залпа тут же улепетывающими. К колонне их не подпускаем, боковое охранение встречным огнем пресекает их попытки приблизиться, но все же есть раненые, правда, пока обходится без жертв. Сумели изловить нескольких казаков, хорошенько "расспросили" их, теперь у нас есть достаточная информация о крепости, его оборонительной системе, гарнизоне, настрое защитников. Среди нет такой сплоченности, как у поляков в Новгород-Северском, сброд колеблется, появились дезертиры. Костяк обороны составляют нереестровые казаки, те полны решимости удержать крепость.

Крепость аналогичная Новгород-Северской, земляной вал, ров, двойные деревянные стены с грунтовой прослойкой, угловые башни с пушечными позициями, вдоль стен камеры для пушек. Всего пушек у неприятеля около двух десятков, от сравнительно новых фальконетов до старых кулеврин и "тюфяков". Калибром и дальностью уступают нашим полевым пушкам, так что у артиллеристов проблем не должно быть. Решили применить отработанную в Новгород-Северском схему подавления огня вражеской артиллерии и разрушения оборонительных сооружений – подкопы, апраши, траншеи и рвы, подрывные бомбы.

Подготовку штурма провели аналогично, после предложения о капитуляции, на которое атаман даже не соизволил ответить, а открыл стрельбу из пищалей по парламентеру, наша артиллерия подавила огонь вражеских пушек, только времени для этого понадобилось меньше, два часа. Затем двое суток, днем и ночью, рыли ходы, заложили бомбы в подкопах. Здесь враг устроил нам "сюрпризы", обнаружил наши скрытые тоннели и подорвал их. Но нам хватило подкопов, прорытых тихой сапой, на рассвете подорвали стены в трех местах, штурмовые группы приступили к взятию первой линии обороны неприятеля.

По отработанной в лагере тактике они оттеснили врага от стены, затем, не вступая далее в прямой контакт, огнем расширили плацдарм, тут подключились специальные группы, зачищающие ближайщие улицы, а за ними уже вошли пехотные роты и конница. Нам хватило полдня для взятия под полный контроль крепости и города с минимальными потерями, впятеро меньшими, чем в Новгород-Северском. После прорыва стены большая часть защищающихся сдалась нам, упорное сопротивление оказали запорожцы, но мы их выбили со всех опорных пунктов огнем из пищалей и фальконетов. Потери противника в основном из них, около пятисот казаков выведены из строя, остальные войска взяты в плен.

Результатами штурма я доволен, и не только малыми потерями, но и слаженностью наших групп, они действовали превосходно. Конечно, не спецназ, но для нынешнего времени да и еще впервые весьма достойно, на голову превосходя противника в противоборстве, не давая ему возможности закрепиться и организовать отпор, ни на минуту не останавливая напор и огонь. С такими решительными и обученными воинами и их командирами можно достигнуть самых великих побед. Душу греет понимание, что я сам приложил к этому усилия, знания – мои и Михаила, свой ум, в немалой степени способствовал такому успеху. По настрою воинов после боя вижу огромное воодушевление, радость победы и скорого освобождения страны от незваных иноземцев и других врагов.

Приходит мысль, что своими триумфальными свершениями мы коренным образом меняем историю страны. Не будет двух лет польского господства в стране, двух освободительных ополчений, подвига Минина и Пожарского. Но и нельзя допустить прихода к власти Семибоярщины, устроивших заговор против Василия Шуйского, а затем призвавших на царствование Владислава, сыны Сигизмунда III. Кроме заговорщиков – Ляпунова, Салтыкова, Хомутова и еще нескольких бояр, представляют особую опасность могущественные кланы – Голицыных, Романовых, Трубецких, также планирующих сместить Шуйского и поставить своего царя.

Теперь, когда с внешним врагом в основном покончено, мне надо хорошо подумать, как побороть измену бояр, причем из самых могущественных, с которыми не может справиться Шуйский, нет у него такого влияния и силы, как у Ивана IV Грозного. Но без решения этой проблемы Смута продолжится дальше, найдется очередной кандидат в цари или клан, желающий отнять престол у нынешнего правителя. Возможен другой вариант, сменить нынешнего царя на другого лидера, более авторитетного, способного твердой рукой править государством. В этом плане представляет интерес клан Романовых, трехсотлетним правлением в прежней истории доказавшим свою силу. Только я в их раскладах окажусь совершенно лишним, как возможный конкурент.

Мы провели в лагере под Черниговым пять дней, зачищали окрестности от разбежавшихся казаков, искателей легкой наживы, коих здесь предостаточно, других лихих людей. Затем, оставив в крепости гарнизон, переправились через Десну и направились к Путивлю, окруженному отрядами запорожских казаков. Сам город-крепость удерживается нашими воинами под руководством воеводы Тимофея Юрьевича Мещерского. Расположен город на нескольких холмах на правом берегу Сейма среди дремучих лесов, его крепость считается наиболее сильной и укрепленной в северском крае, он единственный с каменными стенами.

Левый берег Сейма – плоская низменная равнина, покрытая редкими перелесками, здесь начинается Великая Степь или Дикое поле, когда-то край кочевников, затем татаров, теперь вотчина запорожских казаков. Сейчас Сечь на вражьей стороне, куплена Речью Посполитою. Пройдет еще добрых сорок лет, Великий гетман Богдан Хмельницкий восстанет против поляков, повернет Запорожье к союзу с Россией. Но это в будущем, пока же казаки наши враги, более безжалостные и дикие, чем их хозяева. Путивль для них как кость в горле, не дает им безоглядно хозяйничать на юге северской земли. Уже не один год запорожцы предпринимают попытки взять его, но безуспешно, теперь кружат как тати, разбоем и террором держат край в страхе.