Текст книги "Заманчивая мишень"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Из телефона-автомата на Виргиния-авеню Римо Уильямс позвонил Смиту в санатории «Фолкрофт».

– Смитти, ты слышал? Президент жив.

– Да. Это громадное облегчение.

– Успокаиваться рано. Здесь творится что-то непонятное.

– Что именно? Римо, ты где?

– В Вашингтоне. Только что из Белого дома.

– Охраняй Президента.

– Вот-вот. Я только что вытащил этого толстяка из огня на глазах охранявших его агентов. Ничего другого мне не оставалось.

– "Вытащил из огня"? Что ты имеешь в виду?

– Когда я подъехал к Белому дому. Президент как раз вылезал из «ВМФ-1». И едва он появился, охранники схватились за пистолеты.

Голос Смита задрожал от ужаса:

– Его охранники?!

– Нет, не из вертолета. Те, что патрулируют участок вокруг Белого дома. Они чуть не перестреляли друг друга, пока я не появился и не схватил кота.

– Какого кота?

– Первого. Как его зовут? Носок? Сапожок?

– Гетрик, – сказал Смит.

– Только то был не Гетрик, он появился потом.

– С какой стати агентам секретной службы стрелять в бродячего кота?

– Думаю, тот кот не был бродячим. Он представлял собой точную копию Гетрика.

– Ты уверен?

– Будешь тут уверен! Стоит только раз увидеть Гетрика... До жути безобразный кот.

Смит издал какой-то странный звук, потом откашлялся и попросил:

– Римо, начни, пожалуйста, сначала.

– Дай сперва доскажу. Я рванулся и схватил кота. Поверь, он был сильным. Или считал себя сильным. Агенты клялись, что он бешеный. Я в этом сомневаюсь. Просто встревоженный кот. Когда я разрядил обстановку, все вроде бы вошло в обычные рамки. Я предъявил свое удостоверение агента секретной службы и, пока суд да дело, убрался оттуда.

Глава КЮРЕ долго молчал.

– Агенты секретной службы очень хорошо обучены, – наконец задумчиво произнес он.

– Эти нет. Из-за бродячего кота с ними приключилась истерика.

– Очень странно, что там появился кот, в точности похожий на Гетрика, и поднял такой переполох.

– Терпеть не могу, когда ты бываешь прав, – угрюмо буркнул Уильямс.

– Послушай, Чиун должен прилететь в Вашингтонский национальный аэропорт с минуты на минуту. Встреть его, потом позвони мне.

– А ты что будешь тем временем делать? – поинтересовался Римо.

– Задам задачу компьютеру. Пока у нас недостаточно информации.

– Работая с компьютерами, – напомнил Уильямс, – не забывай искать моих родителей.

Он хотел уже было положить трубку, но тут глазам его неожиданно предстала орава, бегущая трусцой из-за угла аж на четырнадцати ногах!

Президент Соединенных Штатов бежал внутри широкого круга очень бледных агентов секретной службы. Все были в шортах и свитерах.

Кроме Президента. На нем была тенниска, слишком тонкая, чтобы защитить от декабрьского холода – не особенно сильного, правда, – и зеленая бейсбольная кепочка.

Римо торопливо отвернулся от движущихся из стороны в сторону темных очков агентов и проговорил в трубку:

– Смитти, ты не поверишь, но мимо меня только что трусцой пробежал Президент.

– После двух попыток убить его?

– Думаю, он пытается связаться с тобой.

– С чего ты взял?

– Прямой телефон с Белым домом все еще не работает?

– Нет. Я так и не нашел место разрыва.

– Если телевизор у тебя под рукой, включи. Судя по оживленному виду телерепортеров в конце квартала, они вот-вот начнут прямую трансляцию этой пробежки. У них устроена засада, чтобы задать Президенту обычные дурацкие вопросы.

– Сейчас, Римо.

* * *

Харолд В. Смит, сидя за своим столом в Фолкрофте, пробежался пальцами по клавишам компьютера. Янтарно светящийся экран потемнел и перешел на прием телевизионных сигналов.

Действительно телекомпании вели прямую трансляцию президентского бега трусцой.

– Фред Флауэрс, – представился репортер. – Я веду репортаж с места событий. Несмотря на то что не прошло еще и двух часов с момента покушения на жизнь Президента Соединенных Штатов и загадочной перестрелки агентов секретной службы на южной лужайке, глава государства спокойно бегает трусцой по Конститьюшн-авеню.

На экране крупным планом появилось лицо Президента. Прямо как губка в воде. Глаза же сузились в две щелочки. Казалось, он чем-то обеспокоен. Как и агенты, бегущие по улице словно по минному полю.

За ними на всякий случай полз черно-белый президентский «линкольн-континенталь».

Президент приблизился к репортерской засаде, и тут со всех сторон посыпались вопросы.

В ответ Президент лишь повернул голову и вымученно улыбнулся. К удивлению своих телохранителей, он прибавил скорости и оторвался от них.

Потом на бегу повернулся к камере и размашисто помахал рукой.

Харолд В. Смит разобрал свою фамилию на тенниске Президента и над козырьком зеленой бейсбольной кепочки.

Глава «Фолкрофта» даже подался вперед, чтобы получше разглядеть буквы, но ничего не вышло. Экран был маленьким.

Прижав поплотнее телефонную трубку, он спросил:

– Римо, что за надписи у Президента?

– На тенниске или на бейсболке?

– И там, и там.

– На бейсболке – «Ешьте яблоки бабушки Смит», а на тенниске – «Колледж Смита».

– Колледж Смита женский, – ядовито заметил глава КЮРЕ.

– И судя по жадному взгляду на кафе Берджера, Президент вряд ли такой уж любитель яблок бабушки, – произнес Уильямс.

– Он пытается выйти на связь со мной, – протянул Смит.

– Стоит ли откликаться? Когда ты разговаривал с ним последний раз, он грозился ликвидировать организацию.

– У меня нет выбора, – незамедлительно ответил Смит. – Это определенно сигнал того, что Президент хочет со мной встретиться.

– Как ты собираешься устроить встречу?

– Уже устраиваю, – ответил шеф КЮРЕ.

– Каким образом?

– Электронной почтой.

– Я не слышу щелканья клавишей.

– На моей новой клавиатуре они не щелкают, – напомнил Смит.

– Ах да, – спохватился Римо, глядя на пробегающего мимо Президента. Чем чаще он видел его по телевизору бегающим трусцой, тем больше, казалось, глава исполнительной власти прибавлял в весе.

Минуту спустя Уильямс установил причину. Из кафе выбежал агент секретной службы с картонным пакетом горячей воздушной кукурузы в руках. Он отдал его Президенту, и тот с жадностью прямо на бегу стал есть.

– Я только что предложил Президенту посмотреть фильм, – произнес Смит.

– Предложи ему отказаться от воздушной кукурузы, – пробурчал Римо.

– Не понял.

– Ладно, не важно. Какой-то конкретный фильм?

– Да. «Мистер Смит едет в Вашингтон».

– Его, кажется, больше не показывают.

– Вечером покажут, – возразил глава КЮРЕ. – В кинотеатре Белого дома. И я постараюсь посмотреть его вместе с Президентом.

– Как думаешь пройти внутрь?

– Вы с Чиуном меня проведете, – непререкаемым тоном заявил Смит – Когда встретишь мастера, снимите номер в отеле «Уотергейт». Я вам позвоню.

– В аэропорту тебя не встречать?

– Ни в коем случае. В Вашингтоне нам нужно соблюдать особую осторожность в разговорах – и в телефонных, и в личных. Секретная служба, ЦРУ и ФБР будут в высшей степени бдительны, станут прослушивать телефоны и выискивать в отелях подозрительных лиц. Ни в коем случае не привлекайте к себе внимания.

– Внимания, я? – удивился Римо.

– Я думал о мастере Синанджу, – уточнил Смит.

– Надеюсь.

– И еще одно поручение.

– Какое?

– Купи себе хороший скромный костюм и соответствующие темные очки.

И не успел Уильямс спросить зачем, как Харолд В. Смит положил трубку.

Глава 15

Директор секретной службы появился у западных ворот Белого дома; в одной руке он держал портфель, в другой – персональный телефон-факс.

Охранник в мундире секретной службы забрал у него и то, и другое, потом провел по его жесткому телу вверх-вниз электродами металлодетектора.

– Спятил! Не знаешь, кто я?

– Приказ Босса, сэр.

Директор секретной службы покраснел, как котел, который вот-вот взорвется, но сдержал возмущение.

– Можете проходить, сэр.

– Сперва соедини меня с Президентом по телефону.

– Прошу прощения, сэр. Большой Мак недавно покинул Коронку.

– Меня не предупредили.

– Это решение было внезапным.

– Куда он отправился, в Кэмп-Дэвид?

– Нет, сэр. Вышел пробежаться трусцой.

– Пробежаться?! В такое время?

Охранник промолчал.

– С этой минуты никаких разговоров по рации, – отрывисто приказал директор.

– Сэр?..

Директор, поведя седой головой, указал ею на стоявшие у Белого дома телефургоны с микроволновым оборудованием.

– Возможно, эти любители покопаться в чужих делах ведут прослушивание на нашей полосе частот.

– Слушаюсь, сэр.

Директора сопроводили на командный пункт секретной службы в подвале западного крыла. Там он повторил свой приказ помощнику начальника наряда Джеку Мерте.

Все тут же выключили рации.

– Говорят, Большой Мак отправился на пробежку?

– Да, сэр, – ответил Мерта. – Мы пытались его переубедить, но он настоял на своем.

– Взял с собой охрану?

– Конечно, сэр.

Директор секретной службы испустил долгий вздох облегчения. По крайней мере, Президент все еще доверял своим личным охранникам.

– Каковы последние новости из Бостона?

– Принимаем очередной факс.

– Ну и что у нас имеется на данную минуту?

Джек Мерта побледнел, как кабачок.

– Присланные из морга снимки стрелка и того, кто его ликвидировал.

– Покажите!

Директору представили фотографии.

– Черт возьми, этот очень похож на Освальда, – заметил он, когда агенты сгрудились рядом.

– Если это Освальд, то кого же похоронили в его могиле?

– А этот покойник слегка смахивает на Руби, – указал один из агентов.

– Руби был постарше, – возразил директор. – Если стрелок Освальд, постаревший на тридцать лет, то кто же этот парень, тип помоложе, чем Руби?

– Пластическая операция, – предположил кто-то.

– Только без выдумок! Мне нужны факты. Теоретизировать будем потом.

– Сэр, вот факс от медицинского эксперта в Бостоне. Предварительный осмотр трупа выявил шрам на груди и давний след пореза на запястье.

– Черт! У Освальда были такие же шрамы.

– Но не может же этот человек быть Освальдом, так ведь?!

– Надеюсь, – ответил директор, включая в сеть телефон-факс. – Впрочем, лучше запросить из архива отпечатки пальцев Освальда и убедиться раз и навсегда.

– Которого?

– Обоих! – рявкнул директор. И набрав номер местной телефонной станции, произнес: – Это секретная служба. Все звонки по номеру пятьсот пятьдесят пять – шестьдесят семь – тридцать четыре направляйте сюда.

Едва он положил трубку, как стали поступать факсы. Директор тут же брал их, просматривал, и лицо его вытягивалось все больше и больше.

– Черт. Черт! Черт!!!

Агенты выжидающе замерли.

– Судя по этому сообщению, серийный номер винтовки «манлихер-каркано» идентичен номеру той, из которой Освальд стрелял в Кеннеди.

Все подчиненные приняли такой вид, словно они разом лишились сознания.

Директор поднял взгляд.

– Знает кто-нибудь, где хранится эта проклятая винтовка?

– В Национальном архиве.

– Проверить!

Через минуту послышался громкий голос Джека Мерты:

– Вы уверены? Совершенно точно знаете, что винтовка на месте? Ну так сходите, убедитесь!

Прикрыв ладонью микрофон, Мерта пояснил:

– Из Национального архива отвечают, что винтовка по-прежнему там, но все же пошли удостовериться.

– Если эта проклятая винтовка исчезла, то да поможет им Бог! – категоричным тоном произнес директор.

Вскоре раздался звонок из архива.

– Директор, – произнес Мерта, – они клянутся, что винтовка как лежала под замком, так и лежит.

– Послать туда человека перепроверить? Нет, занимайтесь-ка этим вы. Позвоните мне, как только убедитесь, что винтовка та самая, потом свяжитесь с Бостоном, перепроверьте номер другой. Черт! Не может существовать двух винтовок с одним серийным номером!

– А если существуют?

– Тогда мы хлебнем лиха. Может, даже придется вновь открывать дело об убийстве Кеннеди.

Зазвонил телефон, и один из агентов доложил:

– Большой Мак вернулся в Коронку. Повторяю, Большой Мак вернулся в Коронку.

– Да забудь ты про код! Это же телефон.

– Прошу прощения, сэр. Привычка.

– Сообщи Боссу, что я здесь.

– Вас понял. То есть сейчас, сэр.

Еще через несколько мгновений в трубке послышался хриплый, с одышкой, голос Президента:

– Зайдите ко мне в Овальный кабинет.

У дверей Овального кабинета директор увидел сразу троих агентов, а не одного, как обычно.

– Мысль своевременная, – заметил он.

– Предъявите удостоверение, сэр, – холодным голосом потребовал один из парней.

– Пропустите! Вы знаете, кто я.

– Приказ Президента, сэр. Извините.

– Уж который раз слышу это слово, – огрызнулся директор, нервно доставая из кармана удостоверение.

– Не делайте резких движений, – предостерег другой агент.

– Терпеть не могу слова «извините». Оно означает неудачу, словно объявляет: «Я делаю свою работу паршиво».

– Так точно, сэр.

Все трое агентов убедились в подлинности удостоверения, и дверь перед директором распахнулась. Когда она закрылась, он двинулся по синему ковру, с ходу оправдываясь:

– Мне очень жаль, мистер Президент. Поверьте, я присилю все ложи... э... приложу все силы, чтобы докопаться до причин скандального поведения агентов сегодня днем.

Президент указал ему на кресло.

Директор сел. Взгляд его упал на тенниску главы государства.

– Мистер Президент, разве колледж Смита не женский?

– Я взял тенниску жены, – неохотно ответил Президент.

– Разве она училась не в колледже Уэлсли?

– Какая разница! – с раздражением произнес глава государства. – Расскажите то, что знаете о бостонских делах.

Лицо директора вытянулось.

– Мы все еще собираем сведения.

– Сообщите то, чем уже располагаете.

– Все очень запутано. Тут надо поработать профессиональному аналитику. Некоторые факты могут создать ложное впечатление. И притом весьма.

– Наплевать! Я хочу услышать, чем вы располагаете. Вы уже ведете расследование, не так ли?

– Совершенно верно. – Директор вдруг закашлялся. Он трижды принимался кашлять, потом свирепый взгляд Президента заставил его успокоиться.

– Мы располагаем стрелком.

– Мертвым или живым?

– Мертвым.

– Кто он?

– В водительских правах написано – Алек Джеймс Хайделл.

Президент скривил лицо.

– Кажется, я уже слышал эту фамилию.

Директор секретной службы среагировал мгновенно.

– Мне она тоже показалась знакомой. Мы подозреваем, что фамилия эта вымышленная. Но не уверены, – добавил он торопливо. – Все возможно. Все что угодно.

– Сообщники?

– Его убил человек, личность которого пока не установлена.

– Черт возьми! Совсем, как Джек Руби.

– Да, – с готовностью поддержал его директор, – именно совсем, как Руби. Само собой.

– Значит, можно предположить существование заговора?

– Я пока не стал бы ничего предполагать. Мы проверяем отпечатки пальцев этого человека и вскоре получим какие-то результаты.

– Можете сообщить что-нибудь еще? – спросил Президент.

– У нас множество разрозненных сведений, но я еще раз повторяю – не пытайтесь прояснить ситуацию, не располагая достаточным количеством фактов.

– Вы не усматриваете во всем этом какого-либо мотива? Каких-либо свидетельств преступного сговора или желания взять на себя ответственность за содеянное.

– Пока нет. Но это вопрос всего нескольких часов. Когда станут известны подробности, террористические организации и отколовшиеся политические группы наверняка поставят покушение себе в заслугу. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов и фактор подражания... Президент нахмурился.

– Я неудачно выразился. Надеюсь, вы поняли, что я имел в виду последователей. Всегда найдется человек, которого привлекает слава завершения дела, проваленного другим.

– Знаю, – угрюмо буркнул Президент.

– Я бы рекомендовал вам в ближайшее время вести себя посдержаннее. По крайней мере неделю.

– Мне надо проталкивать законопроект о всеобщем здравоохранении.

Тут в кабинет, не постучав, ворвалась Первая леди.

– Только что получено по электронной почте! – доложила она.

И многозначительно взглянув на мужа, положила распечатку на стол. Президент быстро просмотрел ее.

– Устрой просмотр этого фильма. Вечером.

– Что толку смотреть старую картину Джимми Стюарта? – раздраженно спросила Первая леди.

– Это уж мое дело.

На лице директора секретной службы отразилось любопытство.

– Может быть, посвятите меня? – вежливо поинтересовался он.

– Нет! – одинаково резко ответили Президент и Первая леди.

Директор смерил взглядом обоих. Когда Первая леди широким шагом вышла из кабинета, он подался вперед и заявил:

– Мистер Президент, для успешного выполнения своей работы я должен быть уверен, что пользуюсь полным доверием.

– Вы пользуетесь. Ваши агенты нет. Смените наряд в Белом доме. Всех, кроме Капецци. Он спас мне жизнь.

Директор с трудом сглотнул.

– Слушаюсь, сэр.

– И пусть за агентами, которые заступят в наряд, ведется пристальное наблюдение.

– Кому же его вести?

– Другим агентам. Продумайте все как следует. Я не хочу повторения сегодняшнего инцидента. Плохо, когда страна считает, что ее Президента убил какой-то псих. Но если станет известно, что его чуть не прикончила секретная служба, весь мир сочтет, что в стране назревает государственный переворот.

– И говорить не смейте об этом, – с горячностью отозвался директор и поднялся, чтобы уйти.

Глава 16

– Как долетел? – просил Римо мастера Синанджу, когда тот вышел из ворот Вашингтонского национального аэропорта.

– Крыло не отвалилось, – ответил Чиун. Его спокойное лицо покрылось сетью глубоких морщин.

– Полоса удач не может тянуться вечно.

– Этот рейс оказался неудачным. Я сидел рядом с очень грубой незначительной женщиной.

– Не повезло. А вот я по пути сюда вынужден был все время слушать, какие ассасины плохие.

– Невежество губит эту страну, как ни одну другую, – отозвался Чиун. Он шел, спрятав руки в рукава кимоно. – Марионетка, насколько я понял, жива.

– Да. Но опасность пока не миновала. – Поглядев на лавандовый шелк, Римо добавил: – Надеюсь, ты захватил не одно кимоно.

– Раньше ты никогда не задумывался об этом.

– Обычно так оно и было. Но теперь сюда прилетает Смит. И он очень просил, чтобы мы не привлекали к себе внимания.

– Пусть лучше враги узнают, что для его охраны прибыл Дом Синанджу.

– Мы чудненько позаботимся о его безопасности в кимоно, которое не так бросается в глаза, как лавандовое.

Когда они подошли к месту получения багажа, мастер Синанджу произнес вполголоса:

– Вон та грубая женщина.

Римо пристально посмотрел на нее.

– Это не Пепси Доббинс, случаем?

– Я не спрашивал ее незначительного имени, – фыркнул Чиун.

– Точно, она.

– Эта женщина требовала уступить ей место, утверждая, что является более значительной, чем я.

– Она оскандалилась, передав сообщение о смерти Президента. Люди рады были бы увидеть ее вздернутой на виселице.

– Я поставил эту женщину на место, не беспокойся.

– Хорошо, – кивнул Уильямс, глядя, как багаж движется по конвейеру.

– Я сказал ей, что работаю на императора Смита, а не на Президента-марионетку, – добавил Чиун.

– Хорошо, – снова кивнул Римо, подался вперед, увидев первый из, возможно, четырнадцати лакированных сундуков, и вдруг замер.

– Постой-постой! Что ты сказал?

– Что слышал, – ответил Чиун.

– Не может быть!

– Так оно и было.

– Она же репортер, черт бы ее побрал!

– Она дура, опьяненная собственным тщеславием. А теперь следи, чтобы мои сундуки не украли кретины.

Поскольку эта опасность была весьма реальной, Римо стал снимать их с конвейерной ленты по мере приближения.

– Всего три? – удивился он, когда лента в конце концов остановилась.

– Я очень торопился, – объяснил Чиун.

Уильямс поднял взгляд. Пепси Доббинс куда-то пропала.

Однако, вынося сундуки из аэропорта, он заметил ее на стоянке такси. К несчастью. Пепси тоже его увидела.

Она тут же приблизилась:

– Вот мы и встретились!

– Я вас не знаю, – надменно произнес Чиун.

Пепси внимания не обратила на мастера Синанджу.

– Кто вы? – спросила она Римо.

Заметив, что руку девушка держит в сумочке, он ответил:

– Римо Уэйн Бэббит.

Пепси свела брови.

– Мне известно это имя.

– Я знаменит своей отрешенностью, – гордо бросил Уильямс. – Благодаря этому меня приглашают на все телеинтервью.

Журналистка указала на Чиуна.

– Вы вместе?

– Вам что до этого?

– Он рассказывает в высшей степени любопытные истории.

– У него болезнь А-ЛЬ-Ц-Г-Е-М-Е-Р-А, – пояснил Римо, выделяя каждый звук. Увидев, что Пепси не поняла, добавил: – Ну, М-А-Р-А-3-М.

– Ты пропустил в фамилии доктора букву "й", Б-О-Л-В-А-Н, – фыркнул Чиун.

Лица Пепси и Римо стали непроницаемыми. Мастер Синанджу захихикал.

Девушка сказала:

– Хотите, поедем одной машиной к...

– К Белому дому, – договорил за нее кореец.

– Не обращайте на него внимания, – торопливо откликнулся его ученик. – Мы едем не к Белому дому.

– Мы направляемся именно туда, – возразил Чиун.

– Мы едем в отель, – заявил Римо, глядя на Пепси.

– В какой? – поинтересовалась она.

– Вы всегда так любопытны?

– Я не из любопытства. Просто хочу сэкономить несколько долларов. Может, возьмем машину пополам?

– Уступаю вам свою половину, – отозвался Уильямс, поставив сундуки и демонстративно сложив руки на груди.

– Ты что это, Римо? – спросил Чиун.

– Жду машину, которая мне понравится.

Чиун указал на растянувшуюся очередь.

– Да тут полно машин.

– Я не вижу такой, чтобы мне нравился ее цвет, – непререкаемым тоном произнес Римо, глядя Пепси прямо в глаза.

– А какой цвет вам нужен?

– Который гармонирует с вашими волосами, – ответил Уильямс и повернулся к ней спиной.

Потратив минут десять на бесплодный разговор. Пепси Доббинс наконец сообразила, в чем дело, швырнула дорожную сумку в багажник такси и бросила:

– На телестудию АТК.

Человек, которого Римо принял за разминавшего ноги таксиста, сел в машину и сказал водителю:

– Только поезжайте кратчайшим путем. Я знаю, как ваша братия обдирает доверчивых туристов вроде нас.

Когда машина отъехала, Римо обратился к мастеру Синанджу:

– Ничего не скажешь, разумный ход. Смит велел нам не привлекать к себе внимания, а ты, можно сказать, раззвонил прессе о существовании организации.

– Никто не поверит женщине, которая говорит, что находится в одном месте, будучи в другом.

Подъехала очередная машина.

– Я думал, ты ее не узнал. – Уильямс распахнул дверцу.

– Я не хотел выказывать этого, – ответил Чиун, усаживаясь на заднее сиденье.

* * *

По пути к телестудии Пепси Доббинс сменила пленку в магнитофоне и сказала:

– Жуть как хочется послушать краткую лекцию по ассасинологии!

Включив магнитофон на запись, она поднесла его к лицу таксиста. Сидевшего на заднем сиденье, а не за рулем.

– Во-первых, – заговорил таксист, – все, что вы знаете об этой истории, неправда. Освальд не убивал одного Кеннеди, Сирхан не убивал другого.

– Оба убийства были частями одного заговора?

– Этого пока никто не выяснил. Не заставляйте меня забегать вперед.

– Назовите свою фамилию.

– Я все думал, когда вы об том вспомните. Для опытного репортера вы слишком невнимательны к таким деталям.

– Вашу фамилию, пожалуйста, – сухо произнесла Пепси.

– Алоисиус Фезерстоун.

– Надеюсь, у вас есть прозвище.

– Люди называют меня Щеголем. Люблю иногда приодеться.

– Продолжайте, Щеголь.

– Как я уже говорил, никто из тех, кого считают убийцами известных людей, на самом деле не убивал их. Это все маскировка. Все, что до сих пор сообщалось, – неправда, готов поклясться. Рей не убивал Кинга, а...

– Не так быстро. Кто такой Рей и кто такой Кинг?

– Джеймс Эрл Рей и Мартин Лютер Кинг.

Пепси нахмурилась.

– Почему у всех тройные имена?

– Дельно подмечено. Люди с тройными именами играют в таких делах значительную роль. Только не спрашивайте почему. Но каждый с тройным именем либо убийца, либо жертва.

– Вы только что сказали – Освальд не убивал Кеннеди. А имя у него тройное.

– Он не Освальд. Он Алек Джеймс Хайделл. Таково его настоящее имя. Он, как сам говорил, всегда был трусом.

– Может, мы начнем с чего-то конкретного?

– Вам следовало бы посмотреть тот фильм.

– Какой?

– Тот, что Харди Брикер снял об Освальде и Кеннеди. «ЦРУ». Он изложил там все, кроме ответов.

– Тогда что в нем проку?

– Нужно знать, о чем спрашивать, иначе грош цена полученным ответам. Тем-то и плох доклад комиссии Уоррена. Эти зануды задавали не те вопросы и получили никчемные ответы.

– Видимо, надо прочесть этот доклад.

– Может, нам удастся отыскать его в одном из книжных магазинов.

– Мыль. – Пепси подалась вперед. – Водитель, найдите книжный магазин, где продается доклад комиссии Уоррена.

– В магазинах его не продают, – ответил тот, перекрикивая автомобильные гудки. – Поищите лучше в библиотеке.

– Откуда вы знаете? – спросил Щеголь.

Водитель пожал плечами.

– Интересуюсь. А этот человек, леди, вещает вам лапшу на уши. Кеннеди убил Освальд и никто другой. По указке мафии.

Щеголь яростно замотал головой.

– Нет! Это все происки ЦРУ!

– Мафии. Чикагской. Все устроили Карлос Марчелло и его дружки. Были у них на то причины, средства и возможности. Они охотились за Робертом Кеннеди, который постоянно вставлял им палки в колеса. А против Джека ничего не имели. Потом сообразили, что, если Джека убрать, Линдон обольет Бобби грязью. И проблеме конец. Если в они убрали Бобби, Джек смог бы прижать их к стенке. А вот этого, уверяю вас, им не хотелось.

– Чушь, – фыркнул Щеголь Алоисиус Фезерстоун.

– Но разве получилось не так? И Хоффу тоже ликвидировали.

– Кто такой Хоффа? – спросила Пепси, быстро перенеся свой магнитофон от одного собеседника к другому и стараясь записать все туманные теории.

– Был такой самонадеянный босс из профсоюза водителей, – пробормотал Щеголь. – Тела его так и не нашли. Но это ничего не значит.

– По-вашему, значит. Джека устранило ЦРУ, чтобы он не выводил войска из Вьетнама? Чушь несусветная! – возразил водитель. – Не было никаких гарантий, что Линдон не сделает этого, заняв его место.

– Но ведь не сделал. Это прямое доказательство!

– Минутку, – перебила Пепси. – А кто стрелял в Линдона?

– Он сам, – буркнул Щеголь. – В ногу. Он стал президентом после Джека. Ему не давали сидеть в кабинете.

– Почему это постоянно происходит? – с печалью в голосе спросила Пепси. – Кто не дает нашим Президентам сидеть в кабинете?

– Пресса, – хором ответили оба таксиста.

– Не надо тенденциозности, – резко заявила Пепси. – Давайте вернемся к строгой теории.

– Сперва нужно отыскать для вас доклад комиссии Уоррена, – напомнил Щеголь.

* * *

Пепси обнаружила комплект этих книг в Вашингтонской публичной библиотеке.

– Это доклад комиссии Уоррена? – спросила она, глядя во все глаза на длинную полку, уставленную томами в пыльных кожаных переплетах.

– Да.

– Видно, он пользуется большим спросом. Вон сколько экземпляров. Целая полка.

– Это полный комплект, – пояснил ей Щеголь. – Все двадцать шесть томов.

Глаза Пепси, и без того расширенные, стали величиной с блюдце.

– Это все одна книга?!

– Да.

– Но я столько не осилю! Что я, по-вашему, газетчица?

– Я прочел все, от корки до корки.

– А я призвана освещать жизнь, здесь же всего лишь материал одного дела.

– Если то, что мы подслушали, – правда, это не рядовой материал. Это сенсация. Возможно, самая громкая сенсация двадцатого века. Если Освальд или Хайделл до сих пор жив и хочет убрать Президента, это полностью доказывает существование заговора. И у нас есть прекрасная возможность разоблачить его. Мы с вами можем стать новыми Вудвордом и Бернстайном.

Пепси стерла со своих безупречных пальцев книжную пыль.

– Как же, наслышана. Мой завотделом вроде бы с одним из них играет в гольф.

– Эти ребята пролили свет на уотергейтское дело, но по сравнению с нашим оно чепуха.

– Поехали! Изложим все моему завотделом.

* * *

Когда Пепси вошла в отдел новостей АТК, ее никто не поприветствовал.

– Что-то вас очень холодно принимают, – вполголоса заметил Щеголь.

– Видимо, они все еще под впечатлением покушения. Это расстроит кого угодно. Притом многие из моих коллег ходят на выборы.

Завотделом встретил журналистку в коридоре и процедил сквозь зубы:

– Зайди ко мне в кабинет.

– Подождите здесь, – попросила она Щеголя.

В кабинете Пепси Доббинс сказала:

– У меня есть доказательства существования заговора с целью убить Президента.

– Руками Ли Харви Освальда? – сухо спросил завотделом.

– Возможно, его зовут Алек Джеймс Хайделл, мы пока не уверены.

– Мы?

– Мой ассасинолог и я.

– Твой проктолог!

– А?

– Тактичный способ сказать, что все это дерьмо. А теперь – существуют ли какие-либо разумные объяснения твоим действиям? Пока я не выпроводил тебя в любую местную редакцию новостей.

– Ты не можешь выгнать репортера, у которого в руках самый значительный материал века.

– Ерунда.

– Прослушай эту запись.

Пепси достала магнитофон и перемотала пленку. Когда нажала кнопку «Воспроизведение», послышался скрипучий голос: «Смит пропустил мимо ушей все мои просьбы устранить эту марионетку и воссесть на трон с орлом».

Голос Пепси на пленке спросил: «Вы хотите смерти Президента?»

«Она принесла бы стабильность...»

– Кто это говорит? – спросил завотделом.

– Этот человек назвался Чиуном. Мы встретились с ним в самолете. Он сказал мне, что Президент – марионетка и Америка находится под властью человека по фамилии Смит.

– Человек, которого ты встретила в самолете?

– Да.

– И некто по фамилии Смит всем руководит?

– Да.

– И ты думаешь, я позволю тебе выйти с этим бредом в эфир?!

– Послушай, я знаю, что тут права. Ты не вправе отвергать нового Стейнвея.

– Кого-кого?

– Я о том человеке, с которым ты играешь в гольф. – Пепси раздраженно хрустнула пальцами. – Он пролил свет на ту уайтуошскую историю. Или фладгейтскую, или как там она называется.

– Ты говоришь о Бернстайне?

– Кто бы он там ни был, я – он. Новый он. Возможно, когда-нибудь ты будешь играть в гольф со мной.

– Ничего не выйдет. Пепси. Президент компании сказал, что я останусь на работе только в том случае, если ты уйдешь.

– А я уверяю тебя, что человек по фамилии Смит очень важен для этого материала.

– Ты хоть представляешь, сколько на свете Смитов!

В дверь просунул голову один из корреспондентов.

– Когда Президент бегал трусцой, мы заметили кое-что странное.

– Нельзя ли подождать? Я тут кое-кого увольняю.

Только сейчас коллега обратил внимание на Пепси Доббинс.

– О! Привет, Пепси. Желаю успехов на новой работе.

– Привет, – уныло отозвалась девушка.

– Так в чем там дело?

– На Президенте была кепочка с надписью «Ешьте яблоки бабушки Смит», – ответил репортер.

Завотделом указал на Пепси и зарычал:

– Пьешь из одного с ней источника?

– А на тенниске – надпись «Колледж Смита».

Лицо завотделом приняло странное выражение.

– Это ведь женский колледж?

– Я там училась, – услужливо ввернула Пепси. – И не видела там никаких мужчин. Если не считать таковыми лесбиянок.

– С какой стати Президенту надевать тенниску колледжа Смита?

Пепси запрыгала на месте.

– Смит! Смит! Неужели не понимаешь? Это явно связано с тем Смитом, о котором я говорила.

– Что за Смит такой? – полюбопытствовал корреспондент.

– Забудь о нем и убирайся отсюда! – рявкнул завотделом.

Дверь захлопнулась.