Текст книги "Власть тьмы"

ПАРИЖСКИЕ КАТАКОМБЫ

У Алисы возникло ощущение, будто оба Пирас водят их по кругу.

– Не совсем, – с ухмылкой ответил Фернанд, – но доля правды в твоих словах есть. Сначала нам надо пройти довольно большое расстояние на восток, пока мы не попадем к проходу, который ведет в разные части города, расположенные южнее Порт Рояль. Ввиду работ генерального инспектора они построили длинную защитную стену внутри бульвара. Думаю, там осела приличная часть улицы. И теперь есть длинный огражденный проход в восточном и западном направлении, но нет больше выходов на север, которые вели в наши пещеры под Валь–де–Грас.

– А почему вы не откопали некоторые проходы? – удивился Лучиано.

Фернанд пожал плечами.

– Думаю, повелители нашего клана не хотят, чтобы наш лагерь был открыт со всех сторон. В конце концов, они ведь должны защищать каждый вход. С запада к нашему лагерю примыкает территория, состоящая из массивных камней, через которую протянулись лишь несколько длинных проходов. В любом случае мы уже миновали проход под бульваром и сейчас держим путь на юго–запад, где и находится наша сегодняшняя цель. На обратном пути мы сможем выбрать прямой, обнесенный стеной проход, который уже целую вечность выходит на Сену под предместьем Сен–Жаке, а затем направиться к аббатству.

Иви вновь нашла летучую мышь, но Таммо и Лучиано с большим удовольствием пользовались потайным фонарем, чтобы ориентироваться на местности и рассматривать детали проходов в лабиринте. Фернанд шел впереди. Джоанн держалась немного позади него, может быть, чтобы никто из группы не отставал. Все чаще и чаще Фернанд останавливался и рассказывал им, под каким зданием или улицей они сейчас находятся.

– Видите табличку? «Госпиталь для больных венерическими заболеваниями». Так что мы под Кошеном – так сегодня называется больница, где лечатся мужчины, больные сифилисом, или испанской болезнью, как мы ее здесь именуем, после того как испанцы привезли ее из Нового Света к нам в Париж. Больные женщины, у которых нет денег, должны идти в Сен–Лазар.

– Удивительно, но у нас это называется французской болезнью, – сказала Алиса. – А в странах, расположенных восточнее, – немецкой. Болезнь кочует, как русские крысы, только в противоположном направлении.

Вампиры пересекли несколько углублений, разъединенных опорными колоннами, и затем пошли прямо. Через несколько поворотов они попали на окруженную могучими блоками территорию.

– Что это? – поинтересовалась Алиса.

– Мы под обсерваторией, которую велел построить Король Солнце для научных экспериментов. Тогда она стояла на зеленой лужайке за городом.

Джоанн открыла железную дверь.

– А теперь к скелетам.

Глаза Таммо засверкали.

– Я надеюсь, у вас есть что–нибудь интересненькое. Если вы просто хотите показать нам несколько скелетов, я не сдвинусь с места.

– Если дело в количестве, то ты не будешь разочарован! – Фернанд с ухмылкой толкнул Таммо под ребра. – Их должно быть шесть миллионов.

– Что? Здесь похоронены шесть миллионов мертвецов?! – удивленно воскликнула Алиса.

– Скорее в данном случае уместно слово «перевезены», – объяснила Джоанн. – Наш слуга Гастон занимался этим каждую ночь. Собственно говоря, из–за убийства он оказался в каторжной тюрьме*, затем был направлен на принудительные работы в Париж и вместе с другими узниками помогал заполнять трупами эти углубления. Вы не обратили внимания на одежду Гастона? Он до сих пор носит красную робу каторжника и зеленую шапку на бритой голове.

– А откуда взялись все эти мертвецы? – полюбопытствовал Лучиано, замерев в ожидании.

Свет фонаря упал на странные изображения.

– Не может быть! Это то, что я думаю?

Он подошел ближе. Другие последовали его примеру.

– Если ты думаешь, что это искусно и осторожно сложенные друг на друга человеческие бедренные кости, украшенные гирляндой из черепов, то ты прав на все сто, – проговорил в нос Франц Леопольд, но все таки не мог скрыть, что он так же впечатлен, как и вампирши, которые безмолвно стояли, оглядываясь в тусклом свете фонаря. Над дверным косяком они обнаружили слова: «Arrete! C’est ici l'empire de la mort».

– Стой! Здесь начинается царство смерти, – перевела Иви.

Вампиры обошли круглую площадку с костями, осмотрели галереи, посетили большие прямоугольные комнаты. На всех стенах красовались кости и черепа.

– Шесть миллионов скелетов, – выдохнула Алиса.

– Ваш слуга проделал работу очень аккуратно, – похвалил Лучиано, проведя рукой по заточенным концам кости.

Фернанд покачал головой.

– Нет, это была не его работа. В 1780 году, когда люди только начали перевозить трупы, они лишь собирали кости в пустых каменоломнях. Делали они это потому, что было слишком много мертвецов. Главную проблему составляло центральное кладбище на рыночной площади. Трупы так быстро закапывали один на другой, что вскоре не оказалось больше земли, где бы их можно было похоронить. Кладбище стало холмом, от которого густым облаком через рынок и церковь тянулся трупный запах. Галереи хранилищ для костей были заполнены, а вокруг колбасники и пекари предлагали свои товары, стояли овощные лавки, и даже построили трактиры. Однажды одна из заградительных стен не выдержала и трупы высыпались в погреба, где хранились запасы жителей близлежащих домов. Это подтолкнуло власти принять решение закрыть кладбище Невинных и другие кладбища Парижа. Инспектору каменоломен Гвилламоту поручили «переселить» мертвецов в более подходящее место. Таким образом, освободились кладбища, а на протяжении четырех лет по улочкам с юга до Адской площади катились черные телеги с трупами в сопровождении монахов. Покойников подвозили к шахте и сбрасывали вниз, а Гастон и его товарищи наполняли останками подземные комнаты.

– А эти шедевры из костей? Кто их создал и зачем? – удивленно спросила Иви.

Вампиры продолжали идти вдоль стен из костей и черепов. Изредка можно было прочесть какие–то надписи или на пути попадался каменный алтарь.

– Это возникло здесь двадцать лет спустя, – объяснила Джоанн своим спутникам. – После Великой революции, когда Херикарт Тури получил должность генерального инспектора каменоломен.

– И тогда он послал сюда своих людей, чтобы разобрать миллионы старых костей и выложить из них узоры? – не веря своим ушам, переспросил Франц Леопольд.

– Зачем тратить силы на то, что все равно никто не увидит? – удивилась Алиса.

– Но это должны были увидеть все, – возразила Джоанн. – Тури велел облагородить катакомбы, чтобы показать их максимально большему количеству людей. К прошлогодней всемирной выставке катакомбы были открыты каждую субботу. Судя по очередям у входа, на этом сколотили целое состояние.

– А зачем люди сюда спускаются? – спросил Лучиано.

Фернанд пожал плечами.

– Не знаю. Им это просто нравится. Тут жутко, и они наслаждаются дрожью и отвращением. Люди думают, что здесь, в подземном мире, с ними ничего не случится, ведь есть безопасный путь наверх.

– Вероятно, Фернанд прав, – кивнула Иви. – Темное, запретное всегда привлекает людей. Может быть, потому что при этом они хоть на несколько часов могут забыть о своих серых буднях.

– И за это они готовы платить деньги? – удивлялся Лучиано.

Джоанн кивнула.

– Среди парижан все еще есть такая традиция: по воскресеньям совершать прогулку всей семьей в морг. И не только простолюдины интересуются мертвецами. Даже император Наполеон Третий, прусский канцлер Бисмарк и какой–то шведский принц были здесь под землей и совместно со стражами мертвецов осматривали все с фонарями и факелами. Видите след копоти на потолке? Люди нанесли его специально, чтобы никто из туристов не заблудился и не пропал в бесконечном лабиринте. Люди ведь так плохо ориентируются!

Вампиры шли дальше. Без сомнения, сюда приходило большое количество людей, причем регулярно. Аромат мужчин, женщин и детей, в жилах которых текла вкусная, теплая кровь, смешался с запахом смерти.

– Что это? – внезапно закричал Таммо.

Он перепрыгнул через барьер и наклонился над одним из столов с черепами и костями. Для человеческих костей они были слишком длинными, худыми и кривыми, черепа имели необычную форму, на них были утолщения или трещины, но на черепа животных они не были похожи.

– «Кабинет патологий», – прочла Иви табличку на стене.

– Тури собрал целую коллекцию аномальных костей, чтобы показать их посетителям. Это лишь жалкие остатки, количество которых после каждой экскурсии уменьшается. Люди с удовольствием берут себе что–нибудь на память, поэтому «черепа монстров» пользуются большой популярностью.

Алиса и Иви одновременно переглянулись и покачали головой.

– Я никогда не смогу понять людей, – изрекла Алиса.

– А зачем это тебе? – обратился к ней Франц Леопольд. – Люди должны лишь давать нам силы и опьянять нас, когда их кровь бежит по нашей глотке. Для чего нам их понимать?

Ночь пролетела как одно мгновение. Иви напомнила о том, что пора возвращаться, и Фернанд двинулся вперед. Вампиры и вернулись кратчайшей дорогой к пещерам под Валь–де–Грас, где их уже ждали гробы.

Латона последний раз покрутилась перед зеркалом в зале, затем поправила новое платье, надела перчатки и взяла дядю под руку.

– Госпожа наконец–то готова? – в голосе Кармело слышалось нетерпение, хотя он звучал по–прежнему дружелюбно.

Опыт подсказывал Латоне, что теперь ей надо быть осторожней, чтобы не закончить вечер в слезах.

– Да, я готова. Хотя нам некуда спешить. Господа из высшего общества не приходят в оперный театр вместе с простолюдинами за час до представления.

Кармело улыбнулся племяннице и потрепал ее по щеке.

– Неужели мы настолько важные господа, что должны опоздать?

– Разумеется, – с достоинством ответила Латона. – Выбор времени появления является решающим обстоятельством. Должно собраться как можно больше господ, чтобы они могли увидеть, как мы будем пересекать зал и подниматься по лестнице. Конечно, нельзя приходить слишком поздно, когда все уже заняли места в своих ложах. Иначе, чтобы быть замеченными, нам придется ждать первого антракта.

– Если у меня появится желание подняться по общественной лестнице, я выберу тебя в качестве консультанта. Тогда у меня точно все получится.

Латона сморщила носик.

– В первую очередь я бы посоветовала тебе выбросить свой фрак!

Кармело удивленно уставился на нее.

– Только этого не хватало! И, кроме того, чтобы стать членом высшего общества, надо по возможности иметь две вещи, которых у нас нет.

– А именно?

– Много денег и впечатляющий дворянский титул. Хотя титул без денег ничего не значит. А поскольку ты истратила часть наших сбережений на несколько метров шелка и тафты, я настроен весьма пессимистично по поводу нашего светского будущего.

– Разве тебе не нравится мое платье?! – воскликнула Латона.

Кармело засмеялся.

– Вот это реакция женщины! Пока нравится – оно оправдывает затраты. И чтобы тебя успокоить, дитя мое, должен признать: ты выглядишь великолепно.

Дядюшка подвел Латону к экипажу и велел кучеру везти их к оперному театру. У девушки заблестели глаза. Она мечтала увидеть роскошные улицы, магазины, ярко освещенные площади и толпы нарядных людей. Кармело молча слушал ее или, по крайней мере, делал вид, что слушает. Время от времени Латона подозревала, что его мысли где–то далеко и он решает более серьезные проблемы. Их положение на самом деле было таким плачевным? В Персии Кармело заработал немало денег, и после Рима что–то еще должно было остаться.

«Кровавые деньги», – подумала Латона и вздрогнула. Нет, в этот прекрасный вечер она не хотела думать о вампирах и о крови, которую они пролили. Она не хотела думать даже о синих глазах Малколма!

Девушка подобрала шлейф из белой тафты и светло–голубого шелка, который сзади ниспадал, как водопад, в то время как юбки спереди обрисовывали силуэт. Вокруг обнаженных плеч красовались нежно–голубые рюши, идеально подчеркивающие ее декольте. Длинные перчатки и белые туфли с голубыми каблуками прекрасно дополняли наряд, которым Латона была очень довольна. Не хватает только молодого, элегантного и, возможно, также богатого кавалера, подумала девушка и вздохнула. У него должны быть синие, темно–синие глаза, взгляд которых проникает прямо в душу.

Хотя Латона любила своего дядю, но он не соответствовал этому описанию. Девушка проследила взглядом за привлекательным молодым человеком, который невероятно быстро поднимался по лестнице, направляясь к господину почтенного возраста с озабоченным взглядом.

– Это директор оперного театра, месье Халанцир–Дуфресной, – сказал дядя.

Они подошли ближе к господам, чтобы слышать их голоса и разбирать слова, которые те произносили.

– Выше голову, месье директор, – бодро сказал молодой человек и похлопал грузного мужчину по спине. – Ваша ложа номер пять сегодня будет свободна. Сегодня и всегда!

Латона вслушивалась в разговор. Она понимала слова, поскольку владела французским языком так же хорошо, как и английским или итальянским. Но она не понимала, что все это значит. Прежде всего, реакция директора оперного театра была более чем странной.

– Что? – спросил он, с трудом переводя дыхание. Он выпучил глаза так, что казалось, они вот–вот вылезут из орбит. – Вы хотите сказать, что его больше нет? Как же так?

Халанцир–Дуфресной понизил голос до шепота.

– Он мертв или его поймали?

Молодой человек подозвал официанта, взял с подноса два бокала шампанского и протянул один из них директору.

– Возьмите, почтеннейший, выпейте и послушайте, что происходит в мрачных лабиринтах под оперным театром.

Латона заметила, что ее дядя также внимательно прислушивается к разговору. Они облокотились на мраморную балюстраду, делая вид, будто наблюдают за гостями, поднимающимися по лестнице, но незаметно пододвинулись немного ближе к обоим мужчинам.

– Я собрал команду людей, знающих толк в этом деле. Среди нас был даже зоолог, охотник на крупного зверя, у которого имеется опыт работы в Африке, генерал и, конечно, одни из лучших ребят национальной гвардии.

– Вы на самом деле устроили засаду там внизу? – Директор взболтал шампанское, а затем осушил бокал. – Прошу вас, месье Мартель, рассказывайте.

– Нам очень помог специалист по охоте на крупного зверя. Мы ведь даже не знали, является ли существо, за которым мы охотимся, человеком. На первый взгляд это человек…

Директор покачал головой.

– Нет, просто невероятно. Если бы вы страдали из–за него так же долго, как я, вы бы знали, что он не может быть обычным смертным. Это колдун, волшебник, фантом, которого не…

– Невозможно поймать? Слухи немного преувеличены. Говорили, что он может исчезнуть, раствориться в воздухе, появиться ниоткуда и снова исчезнуть. Однако наша успешная охота показала, что хотя он и мастер обмана и маскировки, но это обычный человек. Иначе он не попался бы в наши сети.

– Вы поймали его в сеть?

Молодой человек кивнул.

– Да, как дикое животное. Он и вел себя соответственно, когда мы его нашли и отправили дальше. Охотник на большого зверя знал, как нам действовать. Мы запугивали это чудовище, охотились на него, загоняли в нужное место, откуда, как он полагал, он сможет уйти от нас. Наконец мы набросили на него сеть и повалили на пол. Я уже испугался, что он ее разорвет. Он невероятно силен. Можно даже утверждать, что он обладает сверхчеловеческой силой. Лишь наркотики, которые наш зоолог Жирар дал ему, ослабили его сопротивление.

– Вы видели его лицо? – спросил директор неровным шепотом.

– Да, конечно. Весьма уродливое создание.

– Уродливое? Да, могу себе представить. Говорят, кто однажды увидит его лицо, того оно будет преследовать в кошмарах. Женщины теряют сознание, у беременных случается выкидыш, и все лишь от одного взгляда на этот череп мертвеца.

Молодой человек покачал головой.

– Слухи преувеличены, – повторил он. – Хотя, может быть, я был подготовлен к этому зрелищу. Отправляясь в поездки как географ и спелеолог*, я многое повидал, но и другие члены нашей команды не проявили особого страха. Кроме того, у него зубы, как у волка! Невероятный прикус в человеческом черепе. Жирару не терпится исследовать это чудовище.

Директор был немного раздражен.

– Вы нашли его маску?

– Маску? Нет, у него не было маски.

– Он всегда носит маску!

Молодой человек пожал плечами.

– Тогда он ее потерял, убегая от нас.

– А на нем был фрак? Элегантный черный фрак? – продолжал допытываться директор.

– Нет, на нем были какие–то лохмотья, по крайней мере судя по тому, что я смог разобрать. Фрак, маска – все это не имеет значения. Важно то, что мы его поймали.

– Если это действительно он, – возразил директор, который вновь погрузился в мрачное настроение.

– Ну конечно же это ваш призрак. Сколько монстров носится по лабиринтам под оперным театром?

– Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал директор с отчаянием в голосе. Он вытащил большой платок и вытер вспотевший лоб. – Мне известно лишь одно: я должен руководить этим оперным театром, и не знаю, долго ли я смогу это делать при таких обстоятельствах. Прошу прощения, месье Мартель, я должен позаботиться о своих гостях.

Оба господина протянули друг другу руки и вежливо откланялись.

– Если захотите взглянуть на Призрака вблизи, приходите в ботанический сад, – сказал на прощание Эдуард Альфред Мартель.

– Что?

– Бэллон, директор ботанического сада, разрешил нам посадить это существо в одну из клеток зверинца.

– Вы хотите выставить его на всеобщее обозрение?

Мартель махнул рукой.

– Конечно нет, как вы могли такое подумать? Клетка находится в карантинной зоне. Это научное исследование, а не ярмарка, на которой зевакам демонстрируют за деньги чудовищ!

Его голос звучал немного обиженно. Он еще раз кивнул директору и легко спустился вниз по лестнице. Латона смотрела ему вслед.

– Жаль, – услышала она шепот дяди, – Я бы с удовольствием взглянул на это существо. Прежде всего то обстоятельство, что у него прикус хищного животного, кажется мне очень примечательным.

– Ты слышал, что он сказал, – напомнила Латона и почувствовала облегчение. Мы больше не должны заниматься этим вопросом.

Она взяла его под руку.

– Пойдем, дядя, иначе закончится первый акт, пока мы найдем свои места.

Латона напрасно пыталась сосредоточиться на «Фаусте». Опера Шарля Гуно осталась неоцененной ею. Девушка не замечала чистое сопрано Маргариты, глубину баса Мефистофеля и актерские способности Фауста, которому то и дело аплодировали – особенно дамы, направляющие свои театральные бинокли на прекрасного тенора. Но перед мысленным взором Латоны стоял образ совершенно другого молодого человека, с самыми красивыми синими глазами, которые она когда–либо видела. Только он был не совсем человеком. Этот Мартель наверняка назвал бы его животным.

Латона не решалась повернуться к дяде лицом. Она была уверена: он думал о том же, что и она: о вампирах. Парижане, сами того не подозревая, поймали вампира? Сколько их под улицами Парижа? Чем дольше Латона об этом думала, тем решительнее становилась. Она должна сама в этом убедиться. Она пойдет в ботанический сад и посмотрит на пойманного монстра. Она придумает, как ей все это организовать.

Даже во время антракта дядя и племянница были немногословны, и когда представление возобновилось, Латона снова погрузилась в свои мысли.

Оглушительные аплодисменты немного испугали ее, и девушка встала. Она быстро подняла руки и присоединилась к восторженным восклицаниям.

– Выдающаяся постановка, ты не находишь? – сказала она, обращаясь к дяде, который, вероятно, был так же невнимателен, как и сама Латона.

– Ну конечно, дитя мое, я рад, что тебе тоже понравилось, – отстраненно ответил Кармело.

Они в молчании покинули зрительный зал, вместе с потоком людей спустились по лестнице в вестибюль, затем вышли на ярко освещенную площадь, где стояли пролетки и роскошные экипажи.

Даже в карете и затем в гостинице дядя и племянница не обменялись ни словом. Каждый думал о своем.

КРЫСЫ, КРЫСЫ, КРЫСЫ

Когда наследники вечером вновь поднялись из своих гробов, атмосфера казалась еще более напряженной, чем прошлой ночью.

– Здесь происходит что–то необычное, – высказал свое мнение Франц Леопольд и окинул взглядом скудно освещенную светом одной–единственной лампы пещеру.

Иви кивнула.

– Пойдем. Давай послушаем, что происходит. Пирас выглядят обеспокоенными, некоторые испуганы. Это никак не связано с нашим неожиданным прибытием в Париж.

– Да, я тоже так думаю, – сказала Алиса, подошедшая к ним. – Мы не так встревожены, по крайней мере большинство из нас, – добавила она, глянув с кривой улыбкой на Франца Леопольда.

Тот улыбнулся в ответ и насмешливо поклонился.

– Благодарю за комплимент. С эпитетом «встревоженный» я как–нибудь проживу. Меня бы задело, если бы ты назвала меня более безобидно и любезно.

Последовав за Иви, они присоединились к группе, которая собиралась вокруг повелителя Люсьена.

– Знаешь, что я считаю странным? – сказала Алиса. – Я думала, оба повелителя руководят Пирас вместе. Насколько мне известно, они братья, но младшего, Тибо, мы еще не видели в глаза. Он мог бы по крайней мере нас поприветствовать!

– Может быть, его гроб, как и гробы некоторых Пирас, стоит очень далеко. Разве Фернанд не говорил, что они живут не вместе? – произнесла Иви.

– Госпожа Алиса де Фамалия, однако, придерживается мнения, что оба повелителя клана Пирас должны оказать ей честь и поприветствовать ее лично, – съязвил Франц Леопольд.

– Чепуха! Я просто спросила… – Алиса замолчала, и все трое остановились.

Его след исчезает возле шахты канала на площади Мадлен. Некоторое время его еще можно почувствовать, но затем он теряется в толпе людей, – сказал Себастьен. Его лицо стало еще болеe грустным, если такое вообще возможно.

– Но люди были не единственными, кто оставил в этом месте свой запах.

– Нечестивые? – спросил один из старейшин.

Себастьен кивнул.

– А крысы? Что с этими проклятыми крысами? – раздраженно закричал господин Люсьен и поднял сжатые в кулаки руки.

– Мы нашли несколько трупов в том месте, где обрывается след.

– Собаки! – зарычал господин Люсьен, выглядевший сейчас более мощным и диким, чем Себастьен.

– Я же говорю, это были нечестивые, – произнес Себастьен.

– А остальные крысы? – требовал ответа господин Люсьен. – Там, наверное, было около десятка животных.

– Что здесь случилось? – спросил Лучиано с любопытством, подходя к ним. – Я что–то пропустил?

– Тсс! – одновременно сказали Алиса и Франц Леопольд.

– Мы тебе позже объясним, – прошептала Иви.

Все навострили уши, чтобы не пропустить ответа Себастьена.

– Остальных крыс он, по–видимому, отослал. Они должны были за чем–то наблюдать.

– За чем наблюдать?

– Как люди опять напрасно охотятся за Призраком, – сказал Себастьен.

– Призраком? Каким призраком? – спросила Алиса, но остальные лишь пожали плечами.

Они отправились на поиски Джоанн, чтобы спросить ее об этом, в то время как господин Люсьен собрал нескольких Пирас и их крыс возле себя и стал давать им указания.

– В последнее время часто пропадали члены клана? – поинтересовался Лучиано у Джоанн, пока Алиса не задала вопрос о призраке и о странных нечестивых.

Пирас немного подумала, затем покачала головой.

– В любом случае никто из членов нашей семьи не пропадал.

– Тогда пропадали слуги? – предположила Алиса.

– Нет, они также являются членами нашей семьи. Нам все равно, чистокровный вампир или нет. Они должны лишь поклясться в преданности повелителям.

– А кто тогда не является членом вашей семьи? – спросил Франц Леопольд.

– Среди Пирас всегда существуют вампиры – чистокровные и нечистокровные, – которые живут не здесь, с нами, и не хотят подчиняться правилам повелителей. Они предпочитают быть нечестивыми и жить в одиночку или маленькими группками. В большинстве случаев они немного более дикие, чем члены нашей семьи.

– Более дикие, чем Пирас, – закряхтел Лучиано. – Не хочу даже знать, что скрывается за этими словами.

Джоанн проигнорировала его замечание и продолжила:

– Есть несколько мест, куда им вход воспрещен, например туннели под Валь–де–Грас, под Люксембургским садом и несколько других мест, где стоят гробы членов семьи. Во всех остальных районах Парижа и вокруг него они могут передвигаться, как хотят.

– А что будет, если они все же появятся в запрещенных местах? – поинтересовался Лучиано.

– Наша семья их уничтожит, – просто сказала Джоанн.

– Вы убиваете своих же? – Алиса с трудом перевела дыхание. – Это тяжкое преступление!

– Они от нас отказались и знают, какими могут быть последствия.

– А если они передумают и снова захотят присоединиться к вашей семье? – спросила Иви.

– Я никогда не слышала, чтобы произошло нечто подобное, – ответила Джоанн.

– Возникает тогда еще один вопрос: пропадали ли в последнее время нечестивые, – сказал Франц Леопольд.

Джоанн пожала плечами.

– Откуда мне знать? Как я уже сказала, они от нас отказались и живут, как хотят. Если мы случайно встречаем одного из них, он отступает. Если он этого не сделает, начнется бой, но это происходит крайне редко. Нечестивые не хотят рисковать, чтобы опять не началась война против них, поскольку именно к этому методу могут прибегнуть повелители, если нечестивые серьезно нападут на одного из членов нашей семьи.

– Я лучше не буду спрашивать, что вы понимаете под словом «серьезно», – проворчал Франц Леопольд.

– Ты думаешь, что нечестивые как–то связаны с исчезновением вашего господина Тибо? – спросила Иви.

Джоанн на секунду задумалась, затем покачала головой.

– Нет. Если они и причинили ему вред, то это был поступок – сумасшедшего, который таким образом может спровоцировать уничтожение всех нечестивых. Такое уже случалось во время Великой революции. Наша семья отыскала не только виновного. Пирас стали охотиться на каждого нечестивого и уничтожили их всех до последнего. Никто не избежал мести! Так, по крайней мере, рассказывают. Нет, я склонна думать, что это были люди.

– Им удалось схватить предводителя нашего клана? – Лучиано сморщил нос. Он ничего больше не сказал, но всем стало ясно, что он об этом думает.

– Откуда я знаю, к каким уловкам они прибегли? – вспыли на Джоанн. – Только не подумайте, что господин Тибо – простодушный слабак, которого могут победить люди!

– Этого никто и не говорит, – вмешалась Иви, бросив на Лучиано строгий взгляд, на который тот не ответил. – Он был бы не первым вампиром, уничтоженным людьми.

– Может, это сделал призрак? – предположила Алиса.

– Призрак? – Джоанн выглядела задумчивой. – Нет, не могу себе этого представить. Зачем ему начинать войну с нами? До сих пор мы уважали друг друга.

Алиса как раз хотела уточнить, кем или чем был на самом деле этот призрак, когда один из старейшин Пирас со спутанными седыми волосами грубо на них накричал:

– Вы разве не слышали? Вы должны подойти к господину Люсьену! Привыкайте к тому, что мы не будем повторять вам одно и то же по три раза!

Лучиано почесал затылок, а Алиса возмутилась.

– Как он с нами разговаривает?

– Боюсь, что тебе придется привыкнуть к такому тону, – сказал Франц Леопольд. – Послушай меня и не трать попусту свою энергию. Даже тебе не под силу эта задача: привить Пирас хорошие манеры.

– Я тоже так думаю, вздохнув, согласилась с ним Алиса и последовала за Пирас.

Он отвел их к господину Люсьену, который первым делом обратился к наследникам с небольшой торопливой речью и передал их на попечение одного из членов клана, которого звали Клодом. И хотя тот был нечистокровным, его фигура была такой же массивной, как и у чистокровных вампиров. У Клода были длинные черные как смоль волосы. На щеках и подбородке росла неухоженная борода, а на обнаженных руках виднелись многочисленные шрамы.

– Клод. Хм, это имя я уже где–то слышала, – вслух размышляла Алиса.

– Разве это не живодер со свалки на севере города? – припомнила Иви.

– Да, точно. Свалка Монфакон, большая мусорная яма Парижа недалеко от бывших гипсовых пещер Бутт Шамон.

– Живодер из мусорной ямы будет нашим профессором! – воскликнул Франц Леопольд. На этот раз он, похоже, был потрясен по–настоящему. – Да, Пирас удалось нас удивить.

Предводитель клана с десятком вампиров вышел из зала, оставив наследников с их преподавателем.

– Присаживайтесь на гробы, – сказал Клод, после того как минуту молча рассматривал своих учеников. Его голос был грубым, но звучал удивительно мягко, учитывая внешность Клода. Возможно, он и не будет наказывать юных вампиров за каждую провинность сильным ударом или грубыми словами, как предположил Таммо, едва взглянув на него.

– Господин Люсьен сказал, что я должен научить вас чему–нибудь, что поможет вам и сделает вас сильнее.

Клод не спешил.

– Чему–нибудь, что вы еще не умеете.

И вновь его взгляд пробежал по лицам наследников. На этот раз он показался Алисе беспомощным.

– Это должно быть весело! – проворчал Франц Леопольд.

– Да, с чего начнем?

Алиса подняла руку и, когда преподаватель посмотрел на нее вопросительно, вскочила и закричала:

– Мы бы с удовольствием научились использовать крыс в качестве слуг, чтобы с их помощью ориентироваться в темных приходах.

Запыхавшись, она вновь села и тревожно посмотрела на Клода. Согласится ли он с ее предложением? Хотелось бы на это надеяться!

– Неплохая попытка, – похвалил Франц Леопольд. – Это обеспечило бы нам независимость в подземном мире Парижа.

Взгляд Клода застыл на Алисе. Затем борода вампира зашевелилась. Похоже, он улыбался.

– Хитро придумано. С крысами вы больше не будете в нас нуждаться. Вы сможете в одиночестве бродить по лабиринту и удовлетворять свое любопытство. Да, хитро придумано, девушка.

– А он не так прост, как кажется, – прошептал Лучиано Иви.

– И вы правильно мыслите, – добавил Клод немного громче и предупреждающе посмотрел на Лучиано. – Вы должны стать самостоятельными. Вы должны утвердиться в этом мире. Поэтому я соглашусь: вы должны научиться приручать крыс.

Так началось их первое занятие у Пирас в Париже. И хотя Франц Леопольд высказал предположение, что Клод не относится к числу наиболее влиятельных Пирас, поскольку у его ног вначале было всего три крысы, оказалось, он знает в своем деле толк, что и подтвердила маленькая демонстрация, когда более десятка крыс появилось и затем опять спряталось в проходах.

– Сначала вы научитесь ощущать крыс в проходах и нишах.

– Но всему этому мы уже учились в Ирландии, – запротестовал Лучиано.

– Хорошо, тогда вы должны быстро усвоить эту часть, – ответил Клод, который, казалось, никогда не был более хладнокровным. – После этого вызывайте столько крыс, сколько захотите. Я покажу, как это делаем мы. Это не так уж легко объяснить.

– Вы используете другую тактику, – высказала предположение Иви. Она была одной из немногих, кто очень внимательно наблюдал за преподавателем, поэтому поняла, что он делал. Это также во многом объяснялось тем, что она могла заглянуть в его мысли.