Текст книги "Преумножающий дары (СИ)"

Автор книги: Ули Драфтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

Часть 78. Полукровки

Установка над источником внутри оказывается оснащена дополнительными помещениями для функционалов. Там мы решаем продолжить нашу беседу.

– Как получилось, что бунтовщики знали о вас? – Раон и мой посланник сидят за столом, я же, не справляясь с волнением, стою у окна, рассматривая скальные выступы за ним.

– Скорее всего, их кто-то навел на мысль выяснить это, – говорит Утс, таково имя функционала, бывшего когда-то в моем подчинении, – я присоединился к их группе недавно, но обстоятельства заставили меня участвовать бунте и захвате расположения. Я был одним из трех, кого направили выяснить местонахождение… – он оборачивается к Раону, тот кивает ему, – мы были знакомы через вас, поэтому я предупредил их, чтобы они ушли.

– Что на счет Старшего? – имею ввиду бунтаря, – Он тоже должен был узнать вас, если вы прежде были в моей группе. Это его не насторожило?

– Не узнал бы, – Утс отворачивается, словно не хочет смотреть в глаза, – я изменил оболочку после того, как мы ушли. Нам угрожали, что если вернемся сюда, то будем аннигилированы.

Я вижу, что он чувствует вину передо мной, и понимаю, почему сразу не признался. Будь он и другие смелее и меня не постигло бы стирание. Но я не стану его винить. Я скорее благодарен ему – так я узнал, на сколько опасная игра ведется против меня.

– Почему ты вернулся? Это ведь риск, даже с измененной оболочкой.

– У меня был заключен союз в этом расположении, – смотрю на него теперь с удивлением, Утс же поясняет, – он первый для меня, и я хотел его восстановить.

Я не знал, что подобные вещи могут быть так дороги для функционалов.

– Вам удалось?

– Не успел, – говорит он, снова отворачиваясь.

– Я бы мог распорядиться…

– Нет, это касается только меня, – перебивает меня Утс. Я больше не настаиваю.

Дальше следует обсудить судьбу полукровок.

– Я многое упустил после стирания, Раон, – обращаюсь у функционалу, – но как, вам удалось скрыть их от Уровней. Как вообще случилось, что полудеманоны смогли выжить?

– Я здесь на много дольше, чем вам кажется, – седовласый пристально смотрит на меня, – и вы не представляете, чем иногда можно пожертвовать ради того кто дорог.

Подобные категории восприятия как эмоции для меня второстепенны, привязанности лишь условны. Само понятие любви и симпатии опосредованы вычислениями и родством энергии. Я, как искусственный деманон не приспособлен чувствовать. Этому я обучаюсь случайно. Воспринимаю эмоции как показатели от сомы или оболочки. Но я помню Фагира, помню желание спасти Нин, помню отчаяние, страх, ненависть, злобу. Помню и благодарность, и привязанность. Любовь? Ее мне нужно избегать. Но от воспоминаний о Патроне и то, что я впервые ощутил от его прикосновения совсем недавно, болезненно отдается в груди оболочки и тяжестью отливается в соме. Я не могу лишать радости этого чувства других. Даже если они идут против закона.

Я киваю ему. Я готов помочь.

Переговорив с полукровками, отмечаю, на сколько сложно в них переплетена энергия демов и деманонов. С одной стороны они сильны, как представители первого ранга, тела их несут первичную стабилизацию. И в то же время они более легко взаимодействуют с энергией нейтрально уровня, чего нет даже у уроженцев первых уровней. Возможно, Раон прав – их существование может стать ценным опытом. Вот только как подвести к пониманию этого даже моего Куратора я не знаю.

– Что на счет независимой параллели? – начинаю с самого простого варианта.

– Она открыта, но направление к ней знали только старшие повстанцы, – говорит Утс, – на сколько мне известно, условия в ней приближены к тем, что здесь.

Я смотрю на Раона – примет ли он предложение о переселении? Тот колеблется.

– Это может быть временная мера, – пытаюсь объяснить, – после восстания Уровни могут ужесточить контроль и вам просто не удастся скрыться здесь, – затем добавляю, – Я постараюсь решить ваш вопрос как можно более быстро и вам не нужно будет больше прятаться.

Он вздыхает, тем не менее, соглашаясь.

– Осталось дело за малым – выяснить координаты параллели, – говорит Утс.

– Несколько из старших сейчас в изоляторе, – говорю, понимая, что теперь настает время моей функции, – думаю, они смогут кое-что рассказать.

Часть 79. Разговор по душам

В изоляторе действительно пребывало трое старших по рангу бунтовщика. Именно они и интересовали меня. По распоряжению, функционалы моего взвода отвели их в отдельное помещение, так же заизолировав его.

– Чтож, видимо наше общение нужно продолжить, – говорю, входя к ним, – только, как вы понимаете, методы будут несколько иные.

Все трое по моей просьбе оставлены свободными. Сопротивляться они в любом случае не смогут, потому как иначе, я применю боевую модификацию, а они, без какого либо резерва, будут полностью беззащитны.

– Меня интересует то, почему вы решились на столь отчаянный шаг, – они стоят, я сажусь на подготовленное железное кресло. Они пока молчат, один глядит сквозь меня, другие в сторону и под ноги, – я очень рассчитываю на ваше сотрудничество, потому как мне не хочется применять силу.

Один из них смеется. Я вопросительно смотрю на него. Все трое вступали со мной в контакт, поэтому я имею к ним личные счеты. Это они понимают.

– Что вас может веселить в таком положении? – намеренно-удивленно спрашиваю у него, – Возможно, я что-то не знаю? Так просветите.

– Наложник, – словно выплевывает это слово тот.

– От части, – улыбаюсь ему, – но для вас я сейчас аннигилятор.

Как я рад вернувшейся ко мне силе, как я рад сейчас этой функции, которая редко присваивается высшим функционалам. Как я рад власти, которую она дает. Двое оказываются обездвижены. Тот, что смел смеяться надо мной занимает мое место в кресле. Я пытал функционалов? Нет. Но самое время научиться.

Фиксаторы на кресле приковывают сидящего, обездвижив и сделав его доступным к моим манипуляциям. Но перед началом процедуры я обязан спросить.

– Я еще готов выслушать вас.

Он молчит, хотя, выразительность улыбки заметно убавилась. Значит, придется продолжать. В моих руках острая струна с утяжелителем на одном конце и рукоятью на другой. Первый замах и тонкий свист стальной плети прорывает воздух, а глубокий разрез плоть оболочки функционала. Он слабо вскрикивает, сквозь сжатые зубы: не ожидал – вот что я понимаю. Он не думал, что будет так тяжело. Это заставляет получить почти экстаз. Следующий удар, а потом еще один опьяняют мой разум видом страдания прикованного.

Раны функционала кровоточат, одежда пропитана алым. Он уже не сидит с надменным выражением лица. Голова опущена на грудь, дыхание тяжелое, хриплое.

– Ваше предложение, – поднимаю его голову за волосы. Их длина достаточная, до плеч, удобно держать, – мне продолжить или вы будете говорить.

Следом слышу оскорбления на диалекте параллели.

– Предельно ясно, – говорю ему, накладывая острую струну на его запястье. Рывок, и она с хрустом и потоком крови отделяется от его тела. В этот раз его крик громче, но я продолжаю. Дав справиться с первым болевым шоком, накладываю струну чуть выше пореза. Повторяю операцию. Он слабо вскрикивает, теперь почти не впадая в шоковое состояние. Следующее такое действие я выполняю почти сразу. Полноценный крик меня крайне радует. Но ответа нет. Вероятно, от него мне не удастся добиться ответа. Тогда, я хотя бы возмещу личные долги. Он вздрагивает, когда я ослабляю пояс его штанов. Еще не совсем осознавая моих намерений, поднимает взгляд на меня. Мне теперь безразличны его переживания. Опускаю петлю из струны меж его ног, надевая на орган контакта и резко затягиваю ее. Кровь его оболочки вырывается едва не фонтаном, он же начинает биться в судороге и, наконец, заговаривая.

– Будь ты проклят, энгах! – кричит он в агонии. Но мне его признания уже не интересны. Зажав одной рукой его нижнюю челюсть, другой ввожу в рот еще окровавленную струну. Еще мгновение, и он захлебывается в собственной крови, выплевывая изо рта остатки языка.

– Будь по сдержанней, – говорю ему, протирая и сворачивая струну, отхожу в сторону, выбирая металлический стержень с витым лезвием по боковой части, – я могу и продолжить.

Он понял намек, затихнув. Было слышно только клокотание крови в глотке при дыхании. Наглядный пример вышел неплохим, поэтому обращаюсь к двум другим, удерживаемых сейчас блокировкой. – Возможно, наш разговор будет более продуктивным, – говорю это, держа в руках стержень. Применить его я не побоюсь.

Наверно, мои методы устрашения оказались достаточными, потому как оба функционала назвали координаты параллели. Оба разные.

– Ну и кому из вас верить, – говорю я все еще примериваясь к стержню. Но на это информация от обоих иссякает. Прикованный же функционал в силу обстоятельств говорить не может. Я отправляю посланника с двумя версиями координат для проверки, в это время обоих приковываю к стене. Даже если они и дали правдивую информацию, просто так отпускать их я не собирался. Слишком тяжело далось мне пребывание в их плену.

Проверка дала результат. Одни координаты вели в неосвоенную, но зарегистрированную параллель, другие не определялись. Найденная параллель, конечно, подходила, но прибывать в ней долго без обнаружения все равно не удастся.

– Похоже, мои уговоры на вас не подействовали, – говорю заключенным функционалам, – Как мне поступить – продолжить, или вы найдете верный ответ на мой вопрос, – подхожу к каждому, частично снимая изоляцию, чтобы они могли говорить, – Каковы координаты параллели?

– Это все, что нам известно, – отвечает один.

– Вы знали разные варианты, или просто пытаетесь меня запутать? – из инвентаря я выбираю копье, с винтовой насечкой. Пока я примериваюсь к его длине и весу, предоставляю им самим догадаться о его назначении.

– Мы могли запомнить не точно, – говорит второй. Его аура уже подернулась вуалью страха, но мне этого мало. Контролируя длину цепей на его скобах опускаю его так, что бы он стоял на коленях. Подхожу, проводя по волосам, собранным сзади в хвост, запрокидываю голову. Заостренный наконечник копья приставляю к напряженно сжатым губам. Некоторая степень стабилизации не позволит ему умереть, даже если повреждение будет сильным. Сниженный контроль за телом позволит ощутить всю силу боли, которую воспринимает оболочка. Крайне неприятное положение. Я в таком уже бывал.

– Нет, нет, – наконец, не выдерживает он, – было несколько вариантов параллелей, каждый из нас знал один или два. Нужная была известна только Старшему.

Сейчас он говорит правду. Значит, другого варианта у нас нет.

– Хорошо, – говорю ему, – можете быть свободны.

Копье я все же вбиваю ему между зубов, прилагаю достаточно сил, чтобы его стержень прошел через все тело функционала и, воткнувшись в пол, держало бы его на весу. Под тело второго же устанавливаю пику на подножии, затем, не обращая внимания на его крики и просьбы, просто опускаю механизм, держащий цепи, тем самым насаживая на острие. Прилагаю усилия только чтобы насадить до конца, положив руки ему на плечи, сильно надавив, заставляя острию пики выйти через его горло. Стабилизацию перед этим я ослабил, поэтому ликвидация их тел произойдет уже через несколько минут, сократив мучения. Сидящий в железном кресле, уже едва в сознании, но приведенный мной в чувство, вдруг довольно смеется.

Думает, ему повезло больше, чем двум другим? Ошибается. Беру все тот же витой стержень. При виде его окровавленная довольная улыбка гаснет.

– Страшно? – спрашиваю, повторяя слова тех, кто вместе с ним пытал меня.

– Не более, чем было вам, – произносит он одними губами, но я понимаю и без звука.

Улыбаюсь ему:

– Хороший ответ, надо будет запомнить.

В награду за смелость стержень вбиваю в его рот так сильно, что он мгновенно теряет связь с поврежденной оболочкой, сразу ликвидируясь. За ним распадаются и оболочки двух других.

Часть 80. План действий

– Есть новость хорошая и плохая, – сообщаю я собравшимся.

– Начинайте с плохой, – Раон не теряет самообладания, скорее придает уверенности всем собравшимся своим уверенным видом. Мне это нужно как никому другому.

– Параллель, найдена, но она под контролем Уровней, значит, долго скрываться в ней не удастся.

– А хорошая?

– Эта параллель есть, – пожимаю плечами. Может нужно было начинать с хорошей?

Среди нашего небольшого собрания повисает тишина, только полукровки тихо переговариваются между собой. Их четверо – три юноши и девушка. Возраст мой сканер определяет приблизительно около двух сотен циклов. Но выглядят они едва старше меня. Я прислушиваюсь к их разговору. Судя по всему, они готовы выйти к представителям Уровней сразу, не желая скрываться. Но один из них говорит о возможности временно «погасить след». Это меня уже заинтересовывает.

– Что вы имеете ввиду, говоря «Погасить след», – спрашиваю у него. Раон тоже с заинтересованностью подходит к своим отпрыскам.

– Это значит понизить свои способности, стать как остальные люди, – не смело поясняет юноша-полукровка.

Я оборачиваюсь к Раону. Он знал о такой возможности?

– Это опасно, они становятся уязвимы, – говорит он.

– А если я найду, кому их защитить? – спрашиваю у функционала.

Кажется, выход есть.

– Вы отправитесь в параллель в сопровождении функционалов моего взвода. Пробудете там, пока я не договорюсь с Высшим. Свою энергию вы временно погасите. Будет выглядеть так, будто мой взвод патрулирует подозрительную параллель, куда могли уйти повстанцы.

Звучит вполне убедительно.

– А как вы объясните последующее их появление? – Утс тоже участвует в обсуждении. Его я так же хочу отправить в параллель, как сопровождающего из числа бунтарей, перешедшего на нашу сторону.

– Найду, – говорю ему как можно более уверенно. Я очень надеюсь, что найду.

Дав все необходимые распоряжения, я сопроводил всех пленников в Уровни для выяснения. Хотя от меня требовали аннигиляции всех причастных, я ссылался на то, что именно причастность было необходимо уточнить. Сразу за ними я активировал переход в незанятую параллель.

– Будьте осторожны, – говорю я двоим функционалам из моего прошлого.

Утс в ответ протягивает руку, пожимая мою. Раон же, поймав мою руку притягивает к себе, заключая в объятия. Для меня, после всего пережитого, любые телесные прикосновения воспринимаются тяжело, но на этот раз, неприятия нет. На сколько наши отношения до моего стирания были доверительные, я могу понять только по этому жесту – мы были друзьями.

Тогда яркие образа начали вливаться в мою память – цитадель уровней, несколько функционалов с которыми я был знаком. Я понял, что в этом расположении я провел долгое время, неся свою функцию. Знал эти места. Знал многих, кто теперь будет ждать решения своей судьбы в Уровнях.

Когда переход за ними смыкается, я отправляюсь в обратную дорогу. На сколько мне стало известно, к нам на помощь выдвинулся отдельный отряд.

Отправляюсь я верхом и встречаю посланников уже на подходе к городу. Общение сводится к передаче информации. Они остаются контролировать город и расположение. Во владения Высшего прибываю на второй малый цикл. И сразу сообщаю о своем прибытии и желании отчитаться перед своим Куратором.

Патрон отсутствует по делам Уровней. Но Вард встречает меня с привычным радушием. Перехватив за руку и на инерции моего быстрого шага завернув в изолированный зал.

– Рассказывай, – сразу говорит он, нависая надо мной.

С чего начать? – С главного.

– Я встретил тех, с кем был знаком до стирания, – говорю, оценивая реакцию лекаря, но он молчит, ожидая продолжения, – им нужна помощь.

Пришлось рассказать и об Утсе и тех, кто спасся, хотя их считали погибшими от моей руки. Рассказал и о полукровках, о их помощи и особенностях. О моей надежде, что Уровни не станут их уничтожать.

– Вынужден тебя разочаровать, – вздыхая, говорит Вард, – опыт существования полудеманонов признан неудачным уже давно. Причины я раскрыть не в силах. Но сразу могу сказать – твоя просьба удовлетворена не будет, как бы они не проявили себя.

Мне крайне тяжело слышать это. Вард кладет руку на мое плечо, ободряя.

– Но спрятать их можно, – я удивленно смотрю на Старшего Лекаря, – если они займут место в экспериментальной параллели, обнаружить их будет сложно. Если вообще возможно.

В порыве радости осознания, что есть выход для спасения полукровок, я обнимаю Варда, обхватив его за торс, но не успеваю сказать и слова благодарности, потому как оказываюсь отстранен, причем довольно грубо.

– Не торопись радоваться. Что до твоих спасшихся функционалах, хочу расстроить – память тебе вернут только в случае их аннигиляции.

Это действительно звучит плохо.

– Выбирай, – говорит он, еще больше нагнетая мои переживания, – твоя память или их жизнь.

Тут нечего выбирать.

– Поживу и без воспоминаний, – говорю, не сдержав укола отчаяния в своей ауре.

Снова успокаивающий жест с поглаживанием по голове. От оболочки передается покой. От сомы обреченность. Память.

– Есть еще одна проблема, – говорю ему, не в силах смотреть на лекаря, – три функционала совершили нарушение по моей вине. Я хочу их оправдать.

Потом пришлось рассказать как. Образ передать я не мог, не хотел.

– Возможно, если ты возьмешь вину на себя и примешь наказание, – подводит итог Вард, – но ты знаешь, какие методы у твоего Куратора.

Я знаю, другие мне не известны. Но лучше я, чем безвинные.

– Не этим надо меня пугать, – отвечаю ему.

О том, что творили со мной в плену я рассказывать не стал.

Часть 81. Преступление и наказание

Моя просьба о встрече с Куратором была удовлетворена с условием явиться для разъяснений в Уровни. Я отбываю незамедлительно.

Я перехожу сразу в Капище, поэтому на дополнительные переходы время не трачу. Изолированный зал для переговоров уже готов.

– Судя по всему, все пошло не так как ты рассчитывал, – подводит итог моему докладу Высший, – но здесь не только твоя вина, – снисходительно говорит он, – во многом это упущение вычислителей и наблюдателей, не давшими тебе достаточно информации. Ни где не было сообщено, что повстанцы получили управление над источником.

Патрон крайне снисходителен ко мне, ведь я мог и сам просчитать такой вариант. Тем не менее, я не намерен пренебрегать его добротой.

– Однако, судя по твоим словам, направлял их кто-то из Уровней. Столь высокий допуск мог быть только у Высших или крайне сильных функционалов.

Я подтверждаю. Об этом говорил и Старший бунтовщик.

– Касательно тех функционалов, что нарушили правила по твоему разрешению, – Патрон говорит, все еще обдумывая, – хочу сказать, что крайне огорчен твоим попустительством. Задача каждого исполнителя осуществлять свою функцию даже ценой собственного реликта. Ты же заставил их отойти от главного из правил, предать. Наказание здесь только одно – аннигиляция, – я замираю, ощущая холод отчаяния в соме. Не уже ли все было напрасно и мне не удастся спасти никого из них. Но Высший продолжает, – но, поскольку нарушение они совершили с твоего, как их командующего, разрешения, вся ответственность ляжет на тебя и наказание понесешь только ты. Их же ждет изъятие потенциала, соответствующее нанесенному урону.

Холод все же сковал мою матрицу. Какое наказание постигнет меня, если совершивших подобное ждала бы аннигиляция? Но я кланяясь, принимая решение Высшего. Каким бы оно ни было.

– Однако учитывая, что задание ты все же завершил, даже не смотрю на превосходящие силы повстанцев, я ограничу наказание изъятием одного уровня силы, – я, не веря тому, что слышу поднимаю глаза на Куратора, хочу переспросить, не ослышался ли я, но он поясняет, – его я возьму из возмещения за выполненную работу.

Значит, ни наказания, ни даже пытки изъятия меня не ждет? Невероятно. Я на такое не мог рассчитывать. Я снова благодарю Патрона, привычно склоняясь в ответ.

– Что ждет тех, кто участвовал в бунте? – спрашиваю, решая уточнить исход проверки. Патрон медлит с ответом.

– Их потребовали к себе лекари. Им необходим материал для ведения преобразований, – говорит Куратор.

Мне не понятно такое решение. Но возникает подозрение, что именно из сектора лекарей и были те неизвестные наводчики бунтарей. Только доказать теперь ничего будет нельзя.

* * *

Я возвращаюсь в нейтральный уровень, чтобы закончить должное.

Дожидаясь Варда, который изъявил желание сопроводить меня, я пребывал в общем помещении, где собирались функционалы. Отсиживался в дальнем углу, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Энгах командующего вернулся, вы в знаете? – случайно слышу разговор недалеко от себя, – Потерял почти весь отряд в простом задании, и тут же отбыл в Уровни к Командующему. Вернувшийся отряд рассказал, что он устроил бойню в том расположении, не оставил никого.

– Ты его видел сам? – я с трудом могу различить говорящих функционалов, стараясь не выдать себя. Нет, мне они не знакомы.

– Нет, но по описанию говорят – мелкий и худой.

– Женского пола, – добавляет второй.

Слышится смех. Я закрываю ладонью лицо. Вот позор…

* * *

Что меня больше расстроило – описание моей внешности или заслуг, теперь понять сложно, но в целом я сильно потерял в уверенности в себе.

– Недомерок женского пола. По вашему, это лучше, чем безжалостный убийца? – как только мы с Вардом отправляемся к переходу я высказываю ему все свои переживания.

В ответ он только смеется, что расстраивает меня еще больше.

– Пусть лучше судят по внешности, а не по делам, – почему-то вдруг серьезно добавляет он, – первое хотя бы можно возместить умом и силой, а второе уже сложно исправить.

Я вздыхаю. Здесь я не совсем согласен.