Текст книги "Преумножающий дары (СИ)"

Автор книги: Ули Драфтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Часть 41. Во имя победы

Тьма опустилась на мои глаза. Свет проступил сквозь не. Твари, уничтожающие жизнь, забирающие энергию в обмен на вечность, дают пустоту забирая всю силу. Паразиты, твари покусившиеся на чужое. Вот кто противостоят нам.

Когда мое зрение проясняется, я вижу побоище. Мое тело – само по себе оружие. Облаченное в раскаленный металл и плазму, оно косит подступающих светлых, выжигая их физические тела.

Позади меня два воздушных судна идут по обе стороны, оттесняя врагов к центру. Там их ждут наземные машины. В дальнем бою работают как катапульты. В ближнем – перемалывают всех, кто попадается на пути. Подземные механизмы-черви продвинулись далеко вперед я даже вижу разрывающие землю заряды где-то впереди.

Но все это лишь малость перед бездной. Светлый далеко впереди впускает под купол сотни сущностей. Их все больше. Моих воинов же становится меньше.

Небольшое возвышение впереди – и я становлюсь на него. Карта всех матриц передо мной как на ладони. Я беру управление над всеми ими. Тех, что слабее я направляю вперед, под защитой «червей» и броневых машин, они прорубают ход тем, кто несет основную силу. Воздушные исполины прореживают строй врагов, не давая сгруппироваться, построить клин или захватить в тиски группу моих воинов.

Но что-то происходит там, где стоит главный светлый. Вспышка – и я слышу надсадный гул летающего механизма, еще одна и червь вырывается из земли, сгорая, подминая под собой и врагов и своих.

Есть брешь. Вычислители – ораклы видят схождение линий при которых я смогу пробиться вперед. Но для этого нужно приложить усилия.

– Орфины, вперед, – так я назвал тех, кто максимально прорастил в себе древо разрушения. Эфелины по происхождению они прошли обучение и смешали свою энергию с оросами. Сильные и изощренные. Их я подверг слабой стабилизации. Хранил как живое оружие. Один их отряд прорывает путь.

Я иду следом, максимально открыв сому.

Гул и сильный грохот опрокидывает, казалось, всю землю.

Тварь, сплетенная из ледяного света предстает передо мной. Исполин, ступающий множеством игл ног идет ровно и непоколебимо. Все орудия, что уцелели, все силы, что сохранились казалось, не наносят ему никакого вреда.

– Отойти, двинуться в обход, – командую орфинам. Не станет источника и с истощенной тварью будет проще справиться. Механизмы отвлекают исполина на себя, я же следую за живыми машинами смерти, прорезающими путь среди светлой энергомассы.

Сияние моего оружия все ближе.

– Алури – Бессветлый-Миштар, – голос оглушает, – не торопись.

Лед чужой энергии налетает на меня. Прижимает к земле. Тварь нависает надо мной, расправив сияющие крылья, заслоняя собой все остальное.

– Любая твоя победа над нами забирает твои силы. Сдайся, приди к нам, – Меня поднимают, держат сому за горло, пережимая витальную линию, контролируя.

– Нет, лучше уничтожение, – говорю ему. За его спиной еще два исполина встают в полный рост.

– Не нужно умирать, – говорит Высший Светлый, – мы чувствуем энергию каждого, мы примем ее, нам становится так легко принять. Как и тебе нас. С нами ты будешь на равных, Алион.

Такой вариант своего имени я слышал – это язык светлых.

Мгновение и я понимаю. Теперь мне известно, как победить.

– Вам никогда не поработить нас.

Из последних сил я вырываюсь, тут же открываю матрицы тех энергоформ, что еще сохранны. Светлые читают застывшие матрицы. Но что если матрицы придут в движение? Тогда светлые станут бессильны перед ними, не смогут контролировать.

Матрицы оросов смещаются в зону созидания, замерев на мгновение. Обратный процесс происходит с матрицами эфелинов и гро. Матрицы ораклов искажаются, приходя к среднему знаменателю между созиданием и разрушением, склоняясь почти к нулю энергии.

– Нет, – стоящий напротив Светлый под сенью своих крыльев вдруг вздрагивает, – Что это?

– Это то, чего вам не понять – многообразие и изменчивость жизни, светлый.

Говорю, готовясь наступать. Без копья, но я смогу одолеть его.

– Нет правды в твоих словах, – говорит он, так же готовясь к наступлению. В его руках загорается мое копье. То, что ты принимаешь за истину лишь фантом. Тебе не говорили всего.

– Для меня это единственная правда.

Но я слаб перед ним, меня сметает одним ударом, пригвождает к земле моим же копьем.

Но я не сдаюсь. Упираюсь в него, вырываю из себя, переплавляю, и уже атакую им Светлого. Выпад и он поражен в корпус, еще один и он припадает на колено. Я подавляю его понимая, что он лишен подпитки, сдался. Или его просто бросили, отдали нам в жертву.

– Вам не место здесь, – говорю, собираясь разрушить его.

– Это не на долго. Ты оправдал мои ожидания, Алион, – говорит он, сам разрушая себя, насадив себя на мое копье до предела.

Я стою, едва осознавая свою победу. Искаженные матрицы вокруг меня переливаются в море хаоса. Нет уже единых инстинктов и правил – все они сражаются, чувствую только одну волю – жить. Низвергают врагов с одной целью – сохранить себя.

– Миштар! – я слышу оклик рядом. Фагир стоящий на бронированном механизме указывает вперед. Его тело и матрица теперь больше созидательна, он сам по себе изменился и изменилось его восприятие. Но не связь со мной. Я прослеживаю его указания – портал. Он еще открыт и питает пришедшие сущности.

– Нужно закрыть его! – говорю мастеру, – но моей энергии мало.

– Огонь, Миштар, – говорит он мне, передавая образы-категории, подобно ораклам, – нет ничего прекраснее и сильнее огня.

Я понимаю, что он хочет добиться – механизмы – они хранят в себе запас энергии. Если совместить ее с моей – произойдет коллапс, взрыв. Его мощи должно хватить, что бы закрыть переход.

– Я понял тебя! Направляй! – командую я ему.

Тот кивает, давая указания воздушному судну, уже с повреждениями и кренящемуся на бок, двум оставшимся броневым машинам и червю следовать к порталу. Я бегу, сметая на пути отряд светлых, принявших формы эфелин. Механизмы кренятся, сдвигаясь в одну точку. Те, кто управляют ими не могут покинуть машины. Я нахожу их ауры. Строю заслон. Такой, какой в силах.

– Залп! – командую Фагиру и рулевым. Все машины разом производят выстрел, сразу за тем, я обнажив сому, врезаюсь в них, испепеляя и порождаю реакцию, высвобождая чудовищной силы взрыв. Направляю его на портал.

Рев пламени, мощь моей родной стихии окутывает меня. Укрывая рулевых, я сметаю остатки светлой энергии, впитываю в себя, тем самым восполняя силы. Когда огненный шквал угасает, я вижу, что некоторое количество светлых энергоформ осталось. Исполины, лишенные подпитки практически сразу распадаются.

Фагира и тех, кто вел механизмы я спас. Но в этот раз мне нужны пленные.

– Оградите их, – говорю указывая на остатки светлого войска, – отведите их в изоляторы. Они нужны живыми, – про себя же думаю: «Пока».

Наши потери велики, но разорение территории приостановлено. Почти все механизмы разрушены, но свое право на существование мы отстояли. Матрицы энергоформ приходят к прежним показателям без моего влияния, их различия возвращаются. Но память об этих изменениях должна остаться. Теперь они не чужды друг другу.

Но я знаю, что далеко не все внесли свой вклад в победу. Кто-то противился ей всеми силами. Их я тоже не могу оставить безнаказанными.

– Кланы Алой ветви и Огненной лилии, – объявляю я всем, – их помощью враги обрели дополнительные силы. Они впустили в наш мир чужаков.

Это я увидел почти сразу, как только войско эфелинов собрало в себе все кланы. Представители названных родов несли в себе след светлой энергии.

– Предатели, – оглашают вместо меня, – убийцы.

– Отправьте всех их в изолятор, – говорю я. Собираясь не медля перейти к допросу.

Часть 42. Наказания за преступления

Те эфелины, которых я назвал, были пойманы, схвачены. Те светлые, которых удалось изолировать уже не сопротивлялись. Изоляторы эфелинов и оросов оказались переполненны.

Первыми я решаю допросить эфелинов. Их предательство оказалось слишком тяжелым для меня. Я не мог простить такой ошибки. И прежде всего себе.

Главы кланов-предателей были собраны отдельно. К ним я вошел, видя, что все мои распоряжения выполненны – они лишены возможности пользоваться своей силой, прикованы. Обездвижены.

– Я пребываю в глубоком горе, – говорю входя к ним. Единственные, кто сопровождают меня оказываются орфалины. Их со мной по числу прикованных предателей, десять, – я отдавал себя, тратил свою жизнь, не жалел ничего ради вас и вашей свободы. А вы предпочти власть пришельцев, тех, кто отравляет наш мир.

Я смотрю на осужденных эфелинов, не видя в их аурах ни следа раскаяния.

– Скажите же мне, что побудило вас на предательство? – говорю, чувствуя, что у меня уже нет к ним жалости.

– Миштар, – говорит старший эфелин клана Алой Ветви, – Вы сильны, вы непоколебимы. Но вы и слишком несгибаемы. Не всем удается принять то, что вы несете. Не все согласны с изменениями, что вы внедряете.

– Нам предложили право остаться не измененными, – добавляет глава клана Лилии, – мы не хотели вливаний. Это нас и подтолкнуло.

– Глупцы! – моя сома проступает через оболочку, не справляющейся с яростью в моей ауре, – из-за своей надменности и гордыни вы впустили в мир яд. Вы едва не обрекли всех тех, кто нашел свое место в этом мире. Вы совершили недопустимое, – я уже чувствую, что мой жар начинает теснить всех, кто в изоляторе, стараюсь успокоиться.

– Миштар, нас уверили, что вы поймете и примете наш выбор, – неожиданно говорит другой эфелин клана Ветви, – нам сказали, что так вы примете их. Сказали о вашем родстве. Мы и сами видели правду в из словах, – мне кажется, что я ослышался, но эфелин продолжает, – в вас есть родственная с ними энергия. Вы близки им.

Этого оказывается достаточно.

– Ваши заблуждения стоили жизни многим, – говорю, уже не чувствуя ярости, а только холодную решимость. Я подхожу к каждому, проводя слабую стабилизацию их тел, – за каждого погибшего, за каждого раненного вы рассчитаете сполна. Весь ваш клан понесет наказание. Те, кто были достаточно сознательны, чтобы не воспротивиться вашему решению, разделят вашу судьбу и будут казнены на виду у всех. Младшие и не дееспособные будут переданы другим родам или другим расам на обучение. Но им никогда уже не занять тех привилегированных мест, которыми были одарены вы, – выдержав паузу, чтобы снизить нарастающую агрессию, я продолжаю, – и это моя величайшая милость вам, ведь я не стану вырезать весь ваш прогнивший род.

Я даю знак орфалинам приступить к работе. Те, кто знают, как прерывать жизненную энергию, не дадут им легко встретить свою смерь. Их работа так перекликается с моей сутью, что я замираю наблюдая искусный танец смерти и жизни.

Клинок одного врезается в тело старшего эфелина, проходит по нему, разрезая пополам. Но жизнь остается в нем. Тело еще множество раз претерпевает смертельные ранения и, только полностью лишенный плоти, он отправляется в небытие, отдав мне свою энергию. Остальные тоже не приняли легкого освобождения. Рассечение конечностей, смятие суставов, медленное отделение мышц и покровов – вот был спектр их способностей, которыми владели орфалины. Это были способы, которыми они правили чужие матрицы. Я был потрясен их мастерством и умениями. Я видел их способности и сам учился им. Я, анигилятор Алури, сам принимал знания от своих учеников.

Далее, настал черед светлых. Их осталось немного, поскольку без подпитки родной им энергией они теряли силы. Оросы, на попечение которым были отданы плененные сущности устроили так, что энергия погибших от истощения питала живых. Но даже при таком условии, я получил лишь пятерых.

– Какова была ваша цель здесь, – их матрицы холодны, лишены индивидуальных проявлений, они не чувствуют ни страха ни отчаяния. Он просто застывшие энергоформы. Но знания в них есть, то я чувствую.

– Мы шли к тому, кто может понять нас, – говорят склоненные фигуры уже потерявшие внешнее сходство с какой либо из рас под куполом, – нас впустили и мы вошли. Нам дали пищу и мы приняли ее, – затем, будто вторя единому сознанию они обратились ко мне хором, произнося, – мы хотели лишь найти похожих на нас. Хотели лишь узнать вашу силу. Хотели понять вас. Хотели, что бы вы присоединились к нам.

Я стою, осознавая откровение пленников. Нет, это в моих силах понять их. Пусть созидатели уровней решат, как поступить с пришельцами.

– Сколько еще подобных вам готовы прийти в наш мир?

– Мы были единственными, – следует ответ, – ваш мир слишком сложен для нас. Мы лишь надеялись найти понимание, потому как некоторые из подобных вам пошли на взаимодействие.

Я не знаю, говорят они все или что-то скрывают. Честны или искажают информацию. Я не знаю, поступил ли верно, уничтожив их большинство, не собрав достаточно информации. Я сомневаюсь, что все сделал лучшим образом.

Через два цикла была назначена казнь тех, кто был пособником предательства. Верные мне орфалины выступали в роли карателей. Тех, кто был приговорен было много. Очень, потому показательный ритуал был назначен только старшим из них.

Орфалины, как носители и созидания и разрушения, перестроили часть механизмов с целью создания машин уничтожения. И им удалось невероятное – то, что скручивает, сжимает и разрывает тела стало орудием исполнения приговора. Но большинство обреченных была просто подвергнута пресечению витальных линий. Их энергию я отдал во внутреннюю энергетическую систему. Она должна была послужить восстановлению разрушений, причиненным войной. Я был рад такой гармонии разных видов энергий и рад исполнению справедливого приговора.

Но было необходимо сообщить, что угроза устранена.

Часть 43. Честь победителя

Только когда я возвращаюсь в место своего обитания, то понимаю, что сильный функционал прибыл мне на встречу. Вард ждет меня в главном зале моего обиталища у оросов.

– Старший лекарь, чем я обязан такой чести, – говорю я в почтении склоняясь перед ним.

Но тут же получаю удар по щеке такой силы, что мне кажется, врач применил силы своей сомы для этого.

– Что ты творишь, Алури? – с яростью произносит он, – Для чего все это? Зачем твои подопечные создают орудия казни и уничтожения? – я смотрю на него, так и не понимая, чем я мог его разозлить, – знаешь, как тебя называют в среде подопечных? Черная Хозяйка, Хранитель темных подземелий. Этого ты добивался, Миштар?

– Я не понимаю о чем ты? – единственное, что я могу сказать. Часть лица раздробленна его ударом, но я не тороплюсь заживлять рану, – Что я сделал не так?

– Учить их убивать, нести смерть – зачем это было нужно? Но еще, Алури, использовать их для контакта! Это не допустимо, – он смотрит на меня со злобой, – я все это время было среди твоего народа, Бессветлая, Миштар, – говорит Вард, заставляя меня замереть в шоке, – я видел и слышал все. И теперь не могу молчать – скоро будет решаться твоя и их судьба.

Осознав сказанное лекарем, я чувствую, что ярость прорастает и во мне.

– Я же аннигилятор, Вард, убийца. Что еще я мог нести в своем стремлении научить их. И, тем не менее, я учил их всему. Но от себя мне никогда не уйти. – делаю паузу, успокаивая себя, – я наложник, я создан для контакта и как мне еще познавать их суть, если это единственная знакомая мне форма взаимодействия.

Он смотрит на меня. Я же чувствую, что уверенности в нем стало меньше.

– Нет, я не прав, – говорит он после раздумий, – я просто считал тебя немного лучше, чем ты есть, Алури.

От услышанного я чувствую, что моя сома не просто скрывается под оболочкой, но что вся энергия отливает, замирая где-то в глубине, сковывая все остальное тело холодом.

– В Храме Вечности готовится совет. Тебя станут чествовать как великого правителя. А в Уровнях уже готовятся присвоить тебе второй ранг, – он говорит это мне, но на меня не смотрит, – другие будут знать тебя сильным и искусным функционалом. Я же буду видеть только подвластного своим страстям ничтожного лжеца.

Сказав это, Вард поворачивается и уходит. Я же еще долго стою, осознавая свое положение. Был ли справедлив лекарь – да. Мог ли я поступить иначе – нет. Но что-то борется во мне, не дает принять факта.

Однако, именно теперь я вспоминаю о капсуле, что подарил мне мой недавний обвинитель. Нахожу ее, так и носимую в кармане основного облачения. Ее скорлупа крошится в моей ладони, тут же вливая в меня знания.

Не удерживаясь, я падаю на колени, шок вырывается из меня стон. Боль пронзает оболочку. Но не физическая. Энергия с трудом перестраивается на новое русло понимания себя.

Прежде я был чист, был добр, был великодушен. Я был честен. Стал же полной своей противоположностью.

Но только потом, я уложил все свои знания в иерархию. Ноги снова обретают крепость, а чувство оболочки – покой. Если я и шел против себя, то делал это во благо других. Я не изменил своей сути. Просто не понял ее.

Если лекарь еще даст мне высказаться, я объясню ему это.

Совет в этот раз собран далеко не только из местных функционалов, прибыли и те, что отвечают за эксперимент в Уровнях.

– Произошло вторжение, – сообщаю я, – энегроформы под моим руководством предотвратили распространение светлой энергии.

– Светлой? – созидатель уровней проявляет недоверие. Слишком редки случаи подобных вмешательств.

– Это так. Контур механизма был нарушен носителями светлой энергии. Ими руководил высший.

– Эмисары, – отзывается другой сильный функционал, – так заявили о себе их посланцы.

– Когда произошло взаимодействие с ними? Кто вышел с ними на связь.

– Они сами вышли, энгах, – отвечают мне, – но их намерения не приемлемы для Уровней. Вы поступили правильно, – говорит он, видя мои опасения.

Пока ничего не изменилось.

– Энергоформы показали свое желание служить Уровням, – продолжаю я, – какую бы судьбу не избрали для них Высшие, я буду отстаивать их право на жизнь.

– Вы доказали свою состоятельность как руководителя, – сообщают мне, – вас ждут для вынесения решения. Совет высших рассмотрит все, исходя из ваших данных. Неисправный механизм будет остановлен.

Я понимаю, что судьба всех, кого я воспитал теперь в моих руках. Но прежде, я должен закончить свою работу. На Огнеликой я направляюсь к гро.

Их владения находятся вблизи скальных пород и его почти невозможно разглядеть с поверхности. Мастера материи обитали в толще самой концентрированной ее части этого мира. Гро встретили меня в залах, высеченных внутри скал.

Гро по своему строению были похожи на демов, но более сильные, крепкие. Их тела были приспособленны и для силы и для созидания. Из города были совершенны по своему строению, чисты по расчетам. Насыщенны энергией и механизмами.

– Прошу простить меня, народ гро, – обращаю я к собравшимся, – я не уделил вам должного внимания. Тем не менее, вы откликнулись на все мои просьбы. Вы стали моей опорой и надеждой, тогда как я только теперь могу прийти к вам, неся знания.

– Миштар, мы благодарны вам, – говорит тот, кто возглавляет весь род гро, Тагар, старейший и мудрейший среди них, – вы уже дали нам знания, вы дали нам умения. Этого стало вполне достаточно. Мы сожалеем лишь о том, что мало знали вас лично.

– В том моя вина, – говорю, сам склонив голову перед ним, – примите мой дар. Теперь я могу обучить вас быстрее, ведь вы как и все остальные, испытали родство ваших энергий. Свои знания я отдаю, направляя их в код-кристалл, изготовленный мастерами гро. Там я запечатываю и послание для них.

Раскрыв его, они вольют это знание и в общую информационную систему, искупят тем самым мою вину перед всеми расами. Знание о милосердии, умение прощать и жертвовать собой ради других. То, что я потерял и обрел снова.

Часть 44. Примирение

Храм Вечности встречает меня почти опустевший, но я не хочу говорить со всеми. Мне нужен лишь старший созидатель. Он в своей келье. Заканчивает отчет для уровней, занося данные и сводя результаты в свою встроенную память. Мое появление он воспринимает как помеху, отвечая слабым неприятием в своей ауре.

– Простите, что помешал, – обращаюсь к нему. Я ниже его рангом, хоть и назначен на более ответственную должность. Мидир отразив смирение вздохом, прерывает свою работу.

– Рад вас видеть, энгах, хотел бы поздравить вас с удачным завершением работы.

– В определении удачности меня уже заставили усомниться, – говорю, чувствуя вину перед функционалом. Я выбрал тактику, противоречащую его планам.

– Отбросьте сомнения, – говорит он, несколько сгладив неприятные показатели своей ауры, – вы проделали большую работу, не боялись риска. Пожертвовали многим ради успеха проекта.

– Но, видимо, учел не все, – говорю, стараясь указать на превышение уровня беспокойства своего собеседника.

– Есть показатели, которых… мы не рассчитывали получить, – говорит он, прося пройти за ним в зал с проекционной сферой, – взгляните. Это, конечно не ваша вина, а скорее недоработка наших вычислителей.

Передо мной возникает изображение четырех матриц. На каждую расу – это я понимаю.

– Так они выглядели в начале запуска механизма, – говорит Мидир. Затем, изображение меняется. Из ровных спектральных матриц они превращаются в неоднородные смешения энергии. Меня сначала шокирует уродство этой визуализации, но чем дольше я смотрю на них, тем понятнее и радостнее мне становится наблюдать эти изменения, – такой результат мы получили сейчас. Он средний, как вы понимаете.

– Насколько он далек от ожидаемого? – меня беспокоит, что я мог чего-то не знать о своей работе.

– Ожиданий не было, просто эти показатели слишком сложные и… мало подвержены дестабилизации.

Я вздыхаю. Плохо разрушаемые матрицы не выгодны Уровням. Слишком долго придется ждать урожая.

– В пределах механизма это не было бы проблемой, но при его остановке… сами понимаете.

Я киваю.

– Значит ли, что работа будет продолжена… или энергоформы обрекут на уничтожение?

Мидир делает жест неопределенности.

– Это решать вам, энгах.

Но я уже давно все решил. Этот факт не поколеблет моих намерений.

Поблагодарив созидателя за его нелегкий труд и несение своей функции, я отправился в Уровни. В Капище я вернулся из второго уровня, получив открытый прямой переход. Но я не спешу отправиться с отчетом к Куратору. Прежде я хочу поговорить с другим функционалом.

– Вард, старший лекарь, прошу уделить мне время, – в его лазарет, отдельное строение при Капище я пришел сам, надеясь что он выслушает меня.

Полу механическое тело Старшего находится у одной их капсул, где проходит восстановление боевой функционал. Врач не спешит откликнуться на мой зов.

– Я виноват перед вами, Старший Лекарь, – продолжаю я, – я не прислушался к вам, не внял вашим советам. Теперь я сам нахожусь на грани, не знаю, как следует поступить.

– Что же вас так обеспокоило, энгах? – слышу надменно-холодный голос Варда. Ко мне он так и не обернулся.

– Ваш дар я не принял должным образом, пренебрег советом, – он оборачивается, я склоняюсь перед ним как перед Высшим, – объясните мне, кто я, ведь вы знаете о моей личности больше, чем я сам.

– Твоей личности? – возмущение в голосе Варда приобрело привычный накал, – ты энгах, ты безличен. Ты – только программа, призванная потакать Высшим, не так ли?

Я молчу.

– Пустышка, головешка, без памяти, мнения и влекомое только низменными желаниями существо, – он подходит, возвышаясь надо мной, склоненным, – ты даже не в состоянии выполнять свои функции, стремишься только самыми простыми путями снять свой дисбаланс. Готов на самые низкие поступки, лишь бы оправдать свое существование. Наложник, а не Исполнитель. Анигилятор, а не воин. Бездумный, похотливый палач! – в конце концов он срывается на диалект параллели, едва не опуская свою механическую на мою голову.

– Вы правы, – говорю я, – мне нет оправдания. Но, это еще не все, – поднимаюсь, гляжу на него прямо, – я сообщу вам то, что не оставит вам ничего иного, кроме как отдать меня на суд Патрону, лекарь Вард, – он смотрит так же разгневанно, но теперь в нем появилось недоверие, – мне пришлось служить Высшему Вычислителю в функции наложника ради получения знаний.

Полная дезориентация и шок читается на лице Варда. Меня это, в глубине, даже веселит.

– Что? – наконец переспрашивает он, – Повтори, мне кажется, я ослышался.

Я повторяю, подобострастно, механически. Выдавая себя за того, кем он назвал меня прежде.

– О бренные остатки моей плоти! – едва не кричит он, – Что ты натворил, Алури! Зачем ты мне это говоришь?

– Вы обвинили меня и обвинили оправдано, – продолжаю я играть задуманную роль, – раз мне уже нечего терять и я обречен в ваших глазах и глазах Куратора, то я не хочу скрывать больше ничего.

– Наглец! – наконец распознает мою задумку лекарь, – Каракат и твой Куратор еще будут работать вместе. И случись, что произнесенное тобой станет известно, всему проекту конец! – теперь он зол, невероятно.

Но я снова склоняюсь, выражая свою покорность. Лекарь же закрывает своей не механической рукой лицо.

– Думаешь, я выдал бы тебя? – говорит он, наконец. Но теперь спокойно. Я тоже поднимаюсь. Мое веселье покидает ауру, оставляя ее нейтральной, – Думаешь, подверг бы тебя опасности быть снова наказанным, – Вард снова смотрит на меня прямо, я даже чувствую сожаление в нем, – я не на столько жесток, как ты считаешь.

– Я доверяю вам, Лекарь Вард, – отвечаю ему, – просто я не знал, как иначе обратить ваше внимание на себя. Я был не прав, но я не шел против себя, поймите. Своих целей я лишь добивался иным путем. Не знание своего прошлого исказило мое восприятие, я посчитал себя и свое тело разменной единицей к достижению цели, просто жертвовал им ради решения более важных задач. Мне была безразлична своя судьба, лекарь. Не принимайте это как слабость моих функций, Вард, это не так. Я лишь искупил свои проступки, посчитав такой способ лучшим. И, – смотрю на него теперь не скрываясь, – я готов к наказанию.

Свою механическую руку он все же использует. Я едва не падаю, когда он опускает ее подобно молоту на мою голову. Не достаточно сильно, чтобы оглушить, но достаточно, чтобы я покачнулся. Я еще некоторое время слышу оскорбления в свой адрес, не поднимаюсь, оставаясь коленопреклонным, но потом, резко, оказываюсь поднят и сжат в объятиях плоти и механики.

– Теперь ты знаешь, каких ошибок не надо совершать, – говорит Вард удерживая меня прижатым к себе, – запомни их, и не допускай больше. Иначе мне будет слишком скучно без твоих глупостей.

Теперь я чувствую, как все негативные процессы в ауре сходят на нет и так же замыкаю в объятиях торс Варда.

Куратор встретил меня в изолированном зале, прося дать отчет для предварительных вычислений. Я рассказал: об обмене знаний и навыков между расами, о сплоченности перед врагом. Рассказал о достижениях каждого из народов. Я просил сохранить им жизнь и дать развиваться дальше. Я упомянул о том, как смог победить светлых.

– Ты проделал большую работу и твои достижения будут оценены по достоинству, – говорит Патрон, – твое мнение будет учтено при определении судьбы энергоформ, – добавляет он, – решение в любом случае вынесет Совет.

Правила мне известны. Я только инструмент, функция, но то, что меня выслушают – уже большое достижение.

Совет назначен через полный цикл, это время выделено мне на отдых и восстановление. Пробуждение происходит раньше.