Текст книги "Искатель. 1988. Выпуск №3"

Автор книги: Уильям Тенн

Соавторы: Татьяна Пленникова,Клаус Мекель,Эрик Симон,Герт Прокоп,Вениамин Кожаринов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Единственным утешением было то, что одному из красных облаков удалось все же догнать черный цилиндр. Вражеский корабль раскалился добела и вылился на Землю дождем из расплавленного металла. Два других корабля, залетевших в Северное полушарие, быстро ретировались на астероиды. Денди, однако, заявили, что их слишком мало, и решительно отказались от преследования Троксстов.

В течение суток после схватки пришельцы – скажем точнее, проживающие на Земле пришельцы – совещались, ремонтировали свои орудия и выражали соболезнования человечеству. Люди же хоронили погибших.

Когда. Трокссты вернулись, Человек уже был готов к встрече. К сожалению, люди не могли сражаться с таким врагом своим примитивным оружием, но зато они могли наблюдать за всем через оптические приборы и изгонять злых духов при помощи заклинаний.

И снова маленькие красные облака весело плыли в верхние слои стратосферы, снова ревущее зеленое пламя рвалось к бормочущим колоннам, и миллионы людей умирали от побочных следствий войны. Но на этот раз события закончились иначе: после трех часов схватки зеленые струи внезапно изменили цвет стали темнее и Приобрели синеватый отлив. В результате Денди стали один за другим падать у своих установок и умирали в судорогах.

Впопыхах Денди, очевидно, подали сигнал к отступлению. Оставшиеся в живых быстро добрались до своего корабля. Изрыгнув из кормовых дюз струю красного выхлопного газа, которая пронзила раскаленной бороздой Францию и смыла Марсель в Средиземное море, корабль поднялся в воздух и позорно удрал в глубины космоса.

Человечество, собрав в кулак всю волю, приготовилось к тяжелому существованию под властью Троксстов.

Они действительно были похожи на червей. Трокссты вышли из своих черных, как ночь, цилиндров сразу же после приземления. Их тонкие перепончатые туловища удерживались над землей при помощи сложной упряжи с длинными металлическими подпорками. Новые пришельцы тут же воздвигли, вокруг кораблей защитные своды. Один цилиндр приземлился в Австралии, а другой – на Украине. Трокссты быстро поймали нескольких храбрецов, отважившихся близко подойти к местам посадки, и исчезли в своих черных звездолетах вместе с извивающимися жертвами.

А предки наши в это время в волнении топтали землю вокруг цилиндров. Другие же сосредоточенно изучали научные труды и записи относящиеся к визиту Денди, в отчаянной надежде найти способ защитить Землю от посягательств беспощадных покорителей всей Галактики.

Пленники, захваченные пришельцами, сидели тем временем в совершенно темных космических кораблях (как выяснилось, Трокссты, не имея органов зрения, не только не пользовались никакими источниками света, но и находили их вредными для своей чувствительной беспигментной кожи). Да, эти узники вовсе и не подвергались никаким пыткам или прививкам – их захватили только затем, чтобы научить.

Да-да, их обучали троксстианскому языку.

Надо сказать, правда, что многие из пленников оказались совершенно неспособными, и им пришлось поспевать за более удачливыми учениками. А одна небольшая группа даже заимела различные формы психических расстройств и истерии – от слабой душевной неуравновешенности до полной маниакальной депрессии. И все объяснялось тем, что в троксстианском языке каждый глагол являлся неправильным, и несметные количества предлогов образовывались из комбинаций существительного с прилагательным, связанных с подлежащим предыдущего предложения. Но в конце концов Трокссты выпустили одиннадцать человек, и те вышли, испуганно жмурясь От солнечного света. С этой минуты они стали официальными переводчиками У новых пришельцев.

Язык этих освободителей не имел ничего общего ни с одним из земных диалектов. Я не оговорился, Трокссты тоже были освободителями. Они прибыли на Землю в шестой день древнего мифологического месяца под названием “октябрь”. И. 6 октября, естественно по праву считается Священным Днем Второго Освобождения. Будем же помнить и почитать этот день (если бы только мы могли вычислить его по нашему календарю).

Пояснения переводчиков заставили людей стыдливо склонить головы и заскрипеть зубами от обиды – Денди жестоко обманули человеческую расу.

Галактическая Федерация действительно поручила Денди выслеживать и уничтожать Троксстов. Но дело в том, что Денди сами практически и составляли Федерацию. Выдвинувшись на первые роли среди разумных существ на межзвездной арене, эти гиганты создали мощную полицейскую сеть, чтобы оградить свою безраздельную власть от возможных беспорядков. Официально сеть должна была подчиняться специальному Конгрессу представителей всех разумных форм жизни в Галактике, на самом же деле полиция являлась только средством подавления и контроля.

Большинство космических цивилизаций было послушно и сговорчиво. Денди правили Галактикой с незапамятных времен – ну так что ж, говорили представители различных рас, пусть они; продолжают править и дальше.

Но с течением веков возникла и стала набирать силу оппозиция власти Денди. Ядро этой оппозиции составляли существа, состоящие из клеток с протоплазмой. Таким образом, эта организация получила, наименование Протоплазменной Лиги.

Немногочисленные члены Лиги, имея общую биологическую основу, отличаются друг от друга размерами, строением и образом действий. Галактическое сообщество, осуществляющее свою власть в рамках такой Лиги, было бы динамичным и прогрессивным. Существующая же Федерация статична и консервативна, так как Денди всячески препятствуют полетам за пределы Галактики из-за боязни натолкнуться на более развитые цивилизации. Новое Протоплазменное сообщество будет подлинной демократией, настоящей Республикой биологически равноправных рас. Каждая цивилизация соответственно своему культурному и умственному развитию сама будет определять свою судьбу, а не следовать указаниям кремнийорганических Денди.

Таким образом, Трокссты оказались единственной крупной расой в Галактике, не сложившей оружия перед Денди, как того требовала Федерация. В связи с этим одна из слаборазвитых цивилизаций – членов Протоплазменной Лиги обратилась к Троксстам с просьбой спасти их планету от немедленного уничтожения. Эта цивилизация должна была понести наказание за незаконный исследовательский полет за пределы Галактики.

Решимость Троксстов защищать своих братьев по протоплазме и неожиданная враждебность большинства населенных планет заставили Денди созвать срочное заседание Галактического Совета. Совет объявил о наличии опасной революционной ситуации в Галактике, и Денди приступили к уничтожению доброй сотни недовольных цивилизаций. Трокссты безнадежно отставали, от врага как по количеству, так и по качеству вооружения. Борьба с правителями Галактики была возможна, лишь благодаря исключительной изобретательности и самопожертвованию остальных членов Протоплазменной Лиги, которые, поставив на карту свое существование, все же снабдили Троксстов новейшими видами секретного оружия.

Неужели человечество не разглядело истинного лица этих чудовищ, которые так старательно прятали в скафандрах свое тело; чтобы предохранить его от коррозии в условиях насыщенной кислородом земной атмосферы? Как же нам не пришло в голову, что за цельнолитыми, едва пропускающими свет одеяниями должно скрываться существо, имеющее скорее кремний-органическую основу, нежели углеродную?

Люди стыдливо опустили головы и признали, что и не подозревали об этом.

Ну да ладно, великодушно заявили Трокссты, вы еще неопытны и слишком доверчивы. Пусть это послужит вам хорошим уроком. Наша наивность дорого обошлась новым освободителям, но все же она не лишает нас тех гражданских прав, которыми, по мнению Троксстов, должно обладать любое разумное существо от рождения.

После нескольких самых длительных и самых справедливых в истории Земли судебных процессов состоялись казни “предателей Протоплазмы” – сотрудников ООН, глав государств и переводчиков с древнебенгальского. Во время этих показательных церемоний Трокссты призвали вдохновленное человечество вступить сначала в Протоплазменную Лигу, а в дальнейшем и в новую Галактическую Демократическую Федерацию Всех Рас и Народов.

Но это было еще не все.

Как известно, Денди с оскорбительной надменностью пренебрегли помощью людей, устанавливая тиранию на Земле, и даже специально сделали так, что одно только прикосновение к их орудиям влекло за собой смерть. Трокссты же, как выяснилось, даже желали нашей помощи, требовали от нас напряженного труда на строительстве оборонительных сооружений по всей планете. И требование это они выразили с таким искренним дружелюбием, что на наших Вторых Освободителей – так называли их люди – начали смотреть как на воплощение демократии и благонамеренности.

Итак, человечество, не жалея сил, сооружало новые, невероятно сложные орудия. Сотни и тысячи копошащихся тружеников заболевали и умирали в самых глубоких за всю историю Земли шахтах, вырытых Троксстами. Человеческие тела разрывались от повышенного давления в подводных базах, персонал которых занимался добычей нефти, необходимой освободителям.

Вскоре потребовалась и помощь школьников, которые вместо занятий принимали участие в таких всенародных кампаниях, как “Сбор платины для Проциона” или “Радиоактивные элементы для Денеба”. К домохозяйкам обратились с призывом экономить при любой возможности на соли – оказалось, что это вещество просто незаменимо для дюжины каких-то непонятных отраслей троксстианской промышленности. Появились яркие плакаты: “Не солите – пользуйтесь сахаром!”

И за всем этим, как заботливые родители, наблюдали наши наставники. Они совершали инспекционные осмотры, передвигаясь по всей Земле на спаренных металлических подпорках, несущих в специальных гамаках их бледные, свернувшиеся в кольца туловища.

Концентрация всех промышленных предприятий, подчинение их одной цели – производству сложнейших внеземных сооружений – все это полностью парализовало экономику планеты. Земля сотрясалась от стонов людей, страдающих от тяжелейших производственных травм, с которыми была неспособна справиться скудно оснащенная земная медицина. И все же среди этого невообразимого хаоса Человек испытывал гордость от сознания своей законной принадлежности к Протоплазменной Лиге и продолжал работать во имя Свободной, и Демократической Вселенной.

Но Денди вернулись и покончили с этой идиллией. Они прилетели в тех же огромных серебристых кораблях, и застигнутые почти врасплох Трокссты едва успели собрать силы и кое-как защититься от первого нападения. Корабль, находящийся на Украине, вынужден был немедленно улизнуть в глубины космоса на одну из запасных баз. После трех дней войны на Земле осталась лишь небольшая, но стойкая группа Троксстов, охраняющих корабль в Австралии. Прошло еще три месяца, но этот маленький отряд продолжал удерживать свои позиции.

Целые моря выкипали, степи и равнины выжигались, глобальные катаклизмы изменяли земной климат. К тому– моменту, когда Денди наконец решили проблему с осажденными, планета Венера в результате сложного военного маневра Троксстов соскочила со своего места на небосводе. Земля же стала прихрамывать, двигаясь по гелиоцентрической орбите.

А решение было совсем простым: поскольку Трокссты слишком долго держались на небольшом материке и. никак не желали его покинуть, превосходящие силы Денди решили уничтожить весь материк. Они сожгли его дотла, загрязнив тем самым весь Тихий океан. Это произошло. 24 июня, в. Священный День Первого Переосвобождения. Однако на Земле к тому времени уже оставалось мало людей.

Покончив с врагом, Денди обратились к людям. Какими же наивными надо быть, возмущались переосвободители, чтобы поверить в эту шовинистическую пропротоплазменную. пропаганду. Ну хорошо, если уж главным критерием наших расовых симпатий являются биологические особенности, так зачем же принимать во внимание только химическое происхождение? Да, действительно, клетки Денди имеют кремниевую основу, а не углеродную, но не больше ли общего между собой у позвоночных с отростками? Ну не ближе ли мы, несмотря на какое-то незначительное биохимическое отличие, к Денди, чем к этим безногим, безруким, скользким и ползучим созданиям, которые совершенно случайно имеют общую с, нами, органическую основу?

Ну а что касается этой байки про участие Земли. в. жизни! Галактики….. Денди пожали всеми своими пятью плечами и снова принялись за строительство мурлыкающих аппаратов по всей планете. Видели ли мы хоть одного представителя этих протоплазменных рас, которых якобы защищают Трокссты? Нет, не видели никого и Денди. Как только какая-нибудь раса – животная, растительная или минеральная – достигнет той степени развития, на которой может представлять потенциальную угрозу для этих ползучих агрессоров, так она немедленно ликвидируется бдительными Троксстами. Население нашей планеты так примитивно, что эти черви не побоялись просто одурачить нас, создав видимость сотрудничества.

Можем ли мы утверждать, что узнали хоть крупицу чего-нибудь ценного о троксстианской технологии? Нет, конечно, нет! И это при колоссальном труде, затраченном землянами на строительство их сооружений, и огромных потерях в людской силе. Таким образом мы просто внесли свой вклад в порабощение далеких цивилизаций, которые не сделали лично нам ничего плохого.

В общем человечеству есть от чего чувствовать себя виноватым, мрачно поведали Денди через нескольких чудом оставшихся в живых переводчиков с древнебенгальского. Но паша международная ответственность, конечно, ничто по сравнению с той ответственностью, которую несут “червивые коллаборационисты”, эти предатели, занявшие места наших замученных руководителей. Не говоря уж о переводчиках, упражнявшихся, видите ли, в лингвистике с существами, нарушившими в первый раз за два миллиона лет порядок в Галактике! Да их убить мало, пробурчали Денди, покончив с предателями.

Прошло полтора года, и Трокссты снова завоевали Земли, принеся людям сладкие плоды Второго Переосвобождения. Это сопровождалось, естественно, полным опровержением всего, что утверждали Денди. Но к тому времени, к сожалению, уже трудно было найти людей, желающих занять вновь созданные я очень высоко оплачиваемые посты в науке и правительствах.

Людей вообще осталось немного, особенно после того, как Трокссты в процессе Переосвобождения сочли необходимым вырвать мощнейшим взрывом из Северного полушария солидный кусок планеты. Многие из оставшихся в живых предпочли покончить жизнь самоубийством, чем вступить па пост генерального секретаря ООН. Славное Переосвобождение, пришедшее вскоре с Денди, содрало глубокий слой земной коры с поверхности планеты и придало ей вид груши, как говорили наши предки.

Возможно, уже в то время, а, может быть, на одно–два Освобождения позже Трокссты и Денди обнаружили, что орбита Земли стала слишком неустойчивой. Таким образом, наша планета уже не могла удовлетворять минимальным требованиям к космической боевой зоне. Сражения между освободителями постепенно переносились в направлении Альдебарана. Пришельцы покинули Землю.

Девять поколений родилось и умерло с тех пор. но История, передаваемая из уст в уста, от отца к сыну, от сына к внуку и т.д., не умерла и дошла до нас в почти первозданной форме. Мой отец рассказывал Историю в минуты отдыха между перебежками по раскаленному песку от одной дождевой лужи к другой. И моя мать рассказывала Историю, а мы жадно ловили ртом воздух и исступленно рвали лучки толстых зеленых стеблей. Планета под нами содрогалась в преддверии геологического спазма, который мог навсегда похоронить нас в чреве искалеченной Земли; судороги, сотрясавшие ее, грозили выбросить нас с твердой поверхности в безвоздушное пространство.

Да, но и в те времена люди не уставали передавать другим поколениям эту Историю, хотя им, как и нам сейчас, приходилось бесконечно преодолевать необозримые пространства раскаленных пустынь в поисках пищи и воды и сталкиваться в жестоких схватках из-за куска падали с кроликами-гигантами. И с каждым сумасшедшим витком орбиты все меньше остается на Земле драгоценного воздуха.

Дикими, голыми и голодными вошли мы в этот мир – дикими, голыми и голодными мы из него и уходим. А вечное наше Солнце все так же будет светить на небосводе.

На этом заканчивается наша История, нужно только дополнить ее традиционным заключением, которое оставили нам наши отцы и деды. Глотайте воздух, пощипывайте травку и слушайте последний Священный завет нашей Истории:

“Оглядываясь вокруг себя, мы можем с вполне оправданным чувством гордости сказать, что человечество было освобождено до той последней и окончательной степени, до какой только можно освободить цивилизацию”.

Перевод с английского Александра КАЧЕРОВА

БЕГСТВО

Семлево, 23 октября 1812 г.[6]

В

чера Милорадович попытался отрезать арьергард Даву от остальных сил французской армии, растянувшейся на добрые пятнадцать верст от Вязьмы до Федоровского. Не дожидаясь исхода событий, Наполеон вместе с гвардией ускакал в Семлево, распорядившись, чтобы Понятовский и Богарне вернулись из Вязьмы на помощь попавшему в беду Даву.

Император остановился на ночлег в Семлевской церкви. Недалеко от алтаря на каменном полу потрескивал костер. Дым поднимался под самый купол и висел там сизоватым облаком. Сам император устроился на хорах, украшенных изящной балюстрадой. Этой ночью он не сомкнул глаз. Наполеон пребывал в том оцепенении, которое порой охватывает даже деятельных людей. Он сидел в золоченом кресле, похожий на замерзшего воробья.

Впервые бессонница овладела Наполеоном после московского пожара, когда, едва вырвавшись из охваченного огнем Китай-города, император ускакал в Петровский дворец. Москва застопорила триумфальную поступь его армии. Почему именно русские разбили его честолюбивые замыслы? Размышляя сейчас над этим вопросом, Наполеон в душе уже сознавал, что этой войны ему не выиграть, а его обещания дать русским решительное сражение – обман, предназначавшийся тем, кто еще верил в счастливую звезду завоевателя Европы.

Наполеон вдруг вспомнил, что до сих пор не отправил письмо в Париж Марии-Луизе, хотя написал его еще третьего дня в Вязьме. Письмо это, кроме обычных успокоительных известий, содержало и жалобы на то, что пальто, которое он носил в России, годится лишь для парижских бульваров…

Наполеон хотел отдать приказание насчет письма, но не успел: в глаза ударила яркая вспышка. Император вскочил с кресла и бросился к окну. Пренебрегая опасностью, он выглянул во двор, забитый экипажами; неподалеку от них рвались гранаты и, падая, бухали ядра. Всполошившиеся возницы пытались оттащить лошадей из зоны обстрела, ругались на чем свет стоит, и от этого сумятица только усиливалась… Наконец берейторам удалось справиться с лошадьми и отвести их за церковное кладбище, до которого ядра не долетали.

Забрезжил рассвет. Наполеон схватил подзорную трубу и навел ее на лес, пытался разглядеть, откуда стреляли по церкви. Из-за высоких сосен то и дело подымались клубы дыма…

Есть произведения, в основе которых лежат не только талант и трудолюбие писателя, но и стремление постичь правду истории. К таким произведениям относится повесть В.Кожаринова “Трофеи Бонапарта”.

Все мы в той или иной степени находимся в плену легенд, порой веря в них, как в реальные исторические факты. Бесспорно, в основе многих таких легенд лежат конкретные события и связаны они с реальными личностями, поэтому трудно, а порой просто невозможно бывает отделить в них правду от вымысла. К таковым легендам следует отнести историю с захоронением московских трофеев Наполеона в Семлевском озере, что на Смоленщине. Творцами ее были и очевидцы войны 1812 года, и многочисленные литераторы, и историки более позднего времени.

Чтобы “покуситься.” на эту легенду, надо было проявить не только известную дерзость, но и совершенно новое, свободное от устоявшихся стереотипов мышление, а главное – суметь из массы противоречивой мемуарной разноголосицы выбрать то основное, что позволило бы пролить свет истины на загадочную судьбу трофеев Наполеона.

Теперь, когда благодаря многолетним архивным изысканиям автора повести стало ясно, что знаменитый крест с колокольни Ивана Великого никогда не был в обозе французского императора, можно лишь удивляться, как много копий было сломано в свое время в спорах о том, где и когда французы спрятали этот крест и другие реликвии Московского Кремля!

Мы знаем: чтобы в полной мере уяснить для себя смысл тех иль иных исторических явлений, следует проникнуться соответствующим духом времени. В связи с этим нельзя преуменьшать значение намерения Бонапарта завладеть Великоивановским крестом. У каждой эпохи свои святыни. На протяжении столетий Ивановская колокольня была олицетворением мощи и духовной неколебимости русского народа. Не случайно газета “Московские ведомости” от 29 марта 1813 года писала по поводу обнаружения креста: “…сие открытие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместо трофея”.

Не следует забывать, что в прошлом слово клятвы на Руси имело силу лишь при крестном целовании. Крест был на русском знамени. С ним шли в бой, им же осенялись наши предки. Поэтому понятно, почему в донесении смоленского губернатора Н. Хмельницкого в Петербург по поводу затеянных им поисков трофеев Бонапарта особый упор делался именно на Великоивановский крест.

Нам известно, как родилась легенда о потоплении в Семлевском озере трофеев Наполеона… Почему граф Ф.-П.де Сегюр в 1824 году обнародовал в своих мемуарах “семлевскую версию”? И как могло случиться, что Николай I и его ближайшие сановники не знали подлинной истории Великоивановского креста и были втянуты в поиски его в Семлевском болоте?

Предлагаемая в настоящей повести В.Кожариновым версия событий тех лет кажется мне интригующей и логически оправданной.

Н.Казаков, кандидат

исторических наук

Первая растерянность прошла. Французы поняли, что пальба по ставке императора – всего лишь дерзкая вылазка небольшого отряда бомбардиров, – как вдруг новое ядро ударило в большой стопудовый колокол. Звон его произвел настоящую панику. Штабные генералы бросились к Наполеону, уговаривая его немедленно продолжить марш. Мистически настроенный император готов был тотчас последовать их совету, но одно дело удерживало его в Семлеве. Оно требовало обсуждения, поэтому Наполеон созвал генералов в алтаре на совет.

Никто из свиты не смел сказать и слова, покуда император стоял с поникшей головой у стола. Со стен на него скорбно взирали лики святых. Не поднимая головы, император сделал признание, стоившее ему немалых усилий:

– Господа, я не могу более рисковать нашими знаменами. Потерять хотя бы одно из них – позор для великой армии!

Дюрок поспешил успокоить Наполеона:

– Ваше величество, половину их мы уже отправили в безопасное место…

– Я не знаю, Дюрок, где теперь такое место. Оставшиеся знамена распорядитесь раздать гвардии. Пусть гвардейцы несут их в ранцах, а еще лучше… на поясах под мундирами.

Как раз в эту минуту прискакал от Даву ординарец с донесением. Император с тревогой принял пакет из рук посыльного офицера, торопливо надорвал его, развернул и углубился в чтение.

– Что с Нагелем? – спросил Наполеон, не отрывая глаз от письма.

– Ваше величество, бригада генерала разбита. Положение маршала Даву тоже тяжелое. Виной тому раненые и обозы. Одному богу известно, как мы выберемся из окружения.

Донесение Даву вынудило Наполеона действовать решительно. Он отдал приказ отступать на Славково. И все же император не смог на этом совете отказаться от прежнего намерения дать русским генеральное сражение. Что касается последнего поражения под Вязьмой, то на сей раз император пожелал узнать, что думают по этому поводу генералы. Их мнение выразил Коленкур, бывший посол Франции в России. Рискуя навлечь на себя гнев Наполеона, он все же осмелился обратить внимание императора на неудобства, причиняемые присутствием в армии множества обозов.

– Мой император, вы сами видите, что несчастья Даву произошли из-за обозов. Если мы не предпримем срочные меры, чтобы защитить их и ускорить их движение, то русские и дальше будут отсекать от нашей армии большие куски. Париж не увидит ни трофеев, ни самой армии,

Наполеон вскинул голову.

– У меня нет лишних солдат… К тому же, маркиз, вы сошли с ума, если полагаете, что я иду в Париж! Мои трофеи будут там раньше, чем закончится кампания. Я не изменю своих планов и дам русским решающее сражение, и если только после этого они не пожалуют ко мне с предложением мира – стану до весны на квартиры в Смоленске. Коли Александру мало Москвы, я буду в Петербурге! Без добычи нет войны. Почему вы молчите, господа? Разве каждый из вас не обременен десятками фур с русскими трофеями? Ваша добыча принадлежит вам, моя – Франции! Вы хотите что-то сказать, Сегюр?

– Если позволите, ваше величество,. Самые тяжелые орудия отягощают нас не менее трофеев. Начальник артиллерии просит дозволить ему уничтожить часть пушек, иначе мы не довезем трофеи до границы.

– Никогда! – воскликнул Бонапарт. – Пока есть орудия, мы – армия. Если бы не пушки, Даву был бы уже разбит. Я оставлю в Семлеве часть трофеев с условием, что потом их можно будет легко найти… Скажите, Нарбонн, что слышно о тех фурах, что были посланы мною в начале октября по коммуникационной линии? – Наполеон имел в виду весьма незначительный груз, отправленный по его приказу в польское селение Валевицы, где жила Мария Валевская.

Нарбонн отвечал нехотя:

– Ваше величество, русские спешат к Березине…

– Вы не ответили на мой вопрос! – Наполеон сверлил взглядом стушевавшегося генерала.

– Последнее донесение получено мною из-под Минска, – выдавил наконец Нарбонн.

– Когда?

– Вчера, поздно вечером.

– Граф, вы достойны разжалования в солдаты! Я просил вас докладывать мне о важных делах в любое время дня и ночи. Позор! Очевидно, что теперь только чудо спасет этот обоз. Дидевиль, подготовьте приказ: мы оставим в Семлеве самые обременительные для нас трофеи и, возможно, какие-то бумаги канцелярии. Позже мы дополним его списком предметов. Граф, разыщите генерала Гранье! – Наполеон повернулся к Сегюру.

Отправляясь выполнять приказ императора, Сегюр столкнулся в алтаре с Коленкуром:

– Скажите, маркиз, чем объяснить такую сговорчивость императора? Я имею в виду трофеи…

Коленкур лишь пожал плечами, уклонившись от прямого ответа:

– Не знаю, генерал. В любом случае это недурно придумано.

Обоз Главной квартиры, казна, трофеи – все это до последнего дня двигалось впереди основной армии, охраняемое баденскими гренадерами. Если обоз с казной и бумагами канцелярии стоял возле Семлевской церкви, где была ставка Наполеона, то его трофеи находились в трех верстах отсюда, в имении помещика Бирюкова.

Художник Павел БУНИН

Имущество императорского обоза было упаковано в зарядные ящики, пеньковые мешки и бочонки из-под пороха и надежно укрыто от постороннего глаза. Никто из шестидесятитысячкой армии Бонапарта не знал, что именно находится в той или иной повозке. Лишь один человек легко ориентировался во внушительном количестве ценностей, которыми оскорбленный император хотел “подсластить” горечь московского похода. Звали этого человека Пьер Куперен…

Московская добыча императора сравнительно легко перенесла многодневный переход к Вязьме. Потери ее были незначительными – не то что у остальной армии, которую даже в относительно спокойные для французов дни постоянно беспокоили летучие отряды казаков и партизан.

Генерал Гранье прибыл в ставку почти одновременно с Купереном. Наполеон ждал их с нетерпением:

– Господа, я пригласил вас поговорить о деле, которое не терпит промедления. Вы, полковник, нужны мне для исполнения особого задания, суть которого изложена в этом приказе, – Наполеон передал Куперену пакет. – Кстати, Пьер, вы знакомы с генералом Гранье?

– Нет, ваше величество, – ответил Куперен не моргнув глазом. – Не помню…

– Помилуйте, ваше величество!.. – не удержался от восклицания Гранье. Ему было отчего удивляться. Ведь Куперен, как и сам Гранье, в оккупированной Москве состоял при муниципалитете: один – поручиком по особым поручениям, а второй – дежурным офицером. – Я никак не предполагал, что за две недели можно пройти путь от поручика до полковника!

– В моей армии, генерал, возможно и не такое! – подобие улыбки снова мелькнуло на губах императора. – В иное время, господа, подобная история могла бы стать сюжетом для занимательной пьески, но сейчас всем нам не до водевилей. У нас затруднения с лошадьми: они едва тянут орудия. Я уже отдал приказ уничтожить часть фур с продовольствием, чтобы высвободить лошадей для пушек. Смоленские склады имеют запас хлеба на всю зиму, а сейчас для нас пушки важнее хлеба. Но трофеи!.. Они также препятствуют нашему движению вперед. Я напрасно не отправил их неделей раньше из Москвы. В этом есть и ваша вина, Пьер…

– Ваше величество, у всех на устах было слово “мир”.

– Полно, Пьер! Каждому из моих подчиненных есть чем оправдаться. Все вы скрываетесь за моей спиной. Ну, хватит об этом! Вы, генерал, примете от полковника обоз с трофеями. В вашем распоряжении, господа, один день. Кстати, Пьер, что говорят в Москве о кресте с колокольни Ивана Великого?

– Ваше величество, в народе ходят слухи, что вы увезли его с собой. Власти закрыли Кремль для посторонних. Очевидно, боятся бунта черни.

– Что ж, Пьер, я рад, что ваши слова соответствуют истине. Я уже написал в Париж, что “слава России” следует за мной в обозе. Лучше я утоплю ее где-нибудь в Днепре, чем верну русским! Теперь обратимся к карте. Итак, вот место, где вам, генерал, надлежит сокрыть московскую добычу императора Франции! – Наполеон ткнул пальцем в лесной массив в окрестностях Семлева. – Точнее определите сами. Вы, Пьер, пока свободны… Обождите внизу, у меня еще будет к вам несколько вопросов. И поспешите ознакомиться с новым приказом.

Оказавшись наедине с Наполеоном, Гранье преисполнился особого трепета, который охватывал его всякий раз, когда он оставался с императором с глазу на глаз.

– Скажите, генерал, как велики ваши личные трофеи? – неожиданно спросил Наполеон.

Гранье вынул из ножен кривую саблю с золоченым эфесом.

– Это все, ваше величество, что я позволил себе взять у неприятеля. У меня нет никого, кому бы я мог оставить наследство.

Наполеон усмотрел в словах генерала намек, оскорбивший его.

– Я шел в Россию не за золотом. Моя цель величественна! Как только мы овладеем Петербургом, я сделаю Россию свободной. Я не грабитель, барон! И запомните, генерал, отныне любой мои приказ должен исполняться вами беспрекословно, каким бы странным он вам ни показался! – Наполеон сделал ударение на последних словах.