Текст книги "Искатель. 1988. Выпуск №3"

Автор книги: Уильям Тенн

Соавторы: Татьяна Пленникова,Клаус Мекель,Эрик Симон,Герт Прокоп,Вениамин Кожаринов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Через день после того, как Дина побывала на участке, прибыли рабочие-автоматы. В то время как две корчевальные машины валили деревья, бульдозеры сравнивали холмы, засыпали ямы песком и гравием. Роботы работали с утра до вечера и уже через несколько дней начали рыть траншеи под фундаменты. Черлик только время от времени появлялся на стройплощадке, чтобы дать очередное указание. Сэкономленные при покупке участка две терции пошли на взятки.

Через четырнадцать дней после начала строительства местность уже выглядела вполне благоустроенно. Старые деревья были повалены, распилены и уложены в штабеля, земля выровнена, залиты фундаменты. Непрерывно подвозились материалы для строительства зданий, блоки и, конечно, сверкающий пластик. Мешала только трясина. Теперь пришла и ее очередь.

Однажды утром, когда над лугом стоял туман, Черлик летел в “Бушландию”, как он называл свое новое владение. В этот день роботы еще не приступили к работе, потому что только получили новое задание. Черлик посадил самолет и довольным взглядом окинул территорию. Да, так он себе это и представлял. Справа дворец с широкими окнами, слева небольшой аэродром, посередине плавательный бассейн. Рядом – электростанция. Только трясина со своей зеленоватой водой расплылась на заднем плане позорным пятном.

Черлик осторожно подошел к болоту. Уже рассеялись клубы тумана над прудом и лугом, так что можно было легко различить каждую белую кувшинку, каждую метелку тростника. Черлик, привлеченный многообразием цветов, не сразу заметил, что идет уже по илистому грунту. Он остановился как вкопанный. У ближней стены камыша Черлик увидел пень, так сильно поросший мхом, что его трудно было заметить, если бы на нем не оказалось сверкающей серебристой надписи.

Черлик был ошарашен; казалось, буквы лишь вчера выдолбили на пне, настолько четко они проступали на коре. Скорее всего здесь побывали с распылителем и увековечили себя какие-то чудаки. Большие буквы складывались в слова “Граница достигнута” и почему-то вызвали у него приступ раздражения:

В словах таилась какая-то угроза; Черлика охватило неприятное чувство. Граница – какая граница? Однако быстро же он попался на удочку старика!

В это мгновение послышался шум грейдеров и бульдозеров. Черлик повернулся на каблуках и увидел техника-строителя.

– Начинай, – сказал он, – нужно проложить дренажные канавы; эта болотная дыра должна быть осушена. И выкопайте тот пень, что находится сразу за лугом. Какой-то остряк нацарапал на нем дурацкую надпись.

В последующие дни Черлик был занят на своем предприятии и не смог слетать в “Бушландию”. В этом не было нужды: роботы могли обходиться без людей. В пятницу его ничто не задерживало, и он уговорил Дину сесть в самолет. Они подлетели к его владению и, описав на малой высоте изящную петлю, осмотрели участок. И в самом деле, успехи в преобразованиях были налицо. Уже тянулись вверх первые стены домов, уже обозначилась взлетно-посадочная полоса, ведущая ко дворцу. Дина, правда, безучастно улыбалась, но Черлик видел, что она поражена. Но вдруг он насторожился. Нет, этого не могло быть! Недалеко от дворца, между местом, где должно было начаться строительство электростанции, и площадкой, на которой уже вырисовывался остов будущего ангара, все еще находилась нетронутая трясина. Дина тоже мгновенно увидела зеленое пятно и с отвращением показала на него пальцем.

Они приземлились у ангара; Дина сразу же направилась к дворцу, а Черлик подошел к шефу-роботу.

– Что случилось, Геракл, – спросил он раздраженно, – почему квадрат три-семь-ц не осушен?

Автомат, не прерывая своей работы – он начал бетонировать пандус, – ответил скрежещущим голосом:

– Проведены обычные мероприятия. Возникли непредвиденные трудности.

– Непредвиденные трудности? Вы неправильно проложили дренажные канавы. Вот в чем дело!

– Три канавы на север, две канавы на запад, – пояснил автомат. – Два с половиной на четыре, уклон один к десяти. Давление в компрессоре одиннадцать ек. Никакого результата.

Черлик был озадачен. Если сказанное роботом соответствовало истине – а почему, собственно, это должно быть не так, – происходящее кажется необъяснимым. Чтобы лично во всем убедиться, он остановил машину и пошел к канавам. Внимательно осмотрел их, дополнительно проверил робота, который с твердого участка грунта при помощи мощной воздушной струи пытался направить болотную воду в шахтный ствол. Поверхность болота пошла рябью, растения изгибались, приникая к воде, но ни капли не вытекало. Создавалось впечатление, будто вода удерживалась невидимой стеной.

Черлик покачал головой. Он схватил толстую палку и с яростью метнул ее, как копье, в сторону предполагаемой стены между канавами и трясиной. Палка, словно отброшенная пружиной, отскочила обратно и крепко ударила его в плечо. Он выругался, потом нагнулся и опустил руку в начинавшуюся здесь трясину. Ничего особенного, это был самый обычный ил.

Подошла Дина; она ясно дала понять, что у нее вызывает отвращение запах болота.

– Что случилось? – спросила она. – Как долго мы еще будем здесь находиться?

– Сейчас отправимся, я только должен разобраться, почему не уходит вода.

– Какой у тебя вид – ты по колено в грязи! И ведь знаешь, мы должны успеть в клуб. Не перепоручить ли эту работу роботам?

Не ответив, Черлик сделал шаг в сторону; он увидел на прежнем месте тот же самый пень с надписью.

– Эй, Геракл, – он был вне себя от ярости.

Шеф-робот прервал свою работу.

– Я слушаю.

– Кажется, я распорядился, чтобы тот пень был удален; почему задание не выполнено?

– Какой пень? Здесь только камыш.

– Ты ослеп, что ли? – крикнул Черлик. – Я отсюда могу разобрать надпись.

Робот не соглашался.

– Здесь нет никакого пня. И никакой надписи.

– Черт возьми, – выругался Черлик, но был остановлен Диной, которая схватила его за рукав.

– Что с тобой? – сказала она. – Я не вижу пня. И твоей дурацкой надписи тоже.

– Ты разыгрываешь меня.

Дина пожала плечами.

– Чего ради?

– Но это невероятно!

– Ты перетрудился, – сказала она, – тебе мерещатся призраки.

Черлик закрыл глаза, снова открыл – пень с надписью оставался на том же месте. – Идем, – буркнул он, – идем, я хочу тебе это показать.

Он взял Дину за руку и потянул за собой к месту, к которому был прикован его взгляд. Но сделав шаг–другой, остановился: Его правый ботинок увяз в липкой кашеобразной массе. Проклятье! Он попытался вытянуть ногу. Трясина сопротивлялась, не отпускала ее. Черлику не удавалось высвободиться.

Дина отскочила назад.

– Ты что, с ума сошел?

Черлик кипел от бешенства.

– Что же, ты думаешь, что я делаю это умышленно? – закричал он. Но теперь и его охватил испуг. Он отчаянно боролся с коварной почвой. Наконец робот помог ему выбраться.

Это происшествие совершенно спутало его мысли. С Диной он не мог говорить серьезно – она объясняла все галлюцинациями Черлика. Так как она торопилась попасть в клуб, у него не было времени вникнуть в суть дела. Чтобы что-то предпринять, он приказал роботам углубить канавы и увеличить вдвое давление. Это. было дорогое удовольствие, машины, работали на пределе мощности. Дожидаться, чем закончится, эта история, он не мог.

Вечер принес еще одно разочарование и встречу с Дунштеттами, которые снова завели речь о своем “Природоохранительном плане”. Они хотели поставить под государственную охрану обширные территории и начали собирать деньги для создания нового лесного пояса. Проект будет полезен для всех, утверждали они; однако кем были эти все?. Прежде всего, видимо, теми олухами, которые не умеют добыть себе собственный участок земли. Теми, кто проявляет инициативу тогда, когда можно извлечь– выгоду из начинаний других, трудолюбивых и деловых людей. И вообще, какая ему, Черлику, польза от лесного пояса? На следующее утро он проснулся с тревожным чувством. Что-то случилось. Черлик соскочил с постели. Казалось, надвигалась гроза: было душно, горизонт закрыли серо-черные облака. Черлик попытался связаться по телефону с инженером, который готовил машины к работе, однако не застал его. Несмотря на нелетную погоду, Черлик должен выяснить, что же происходит на строительной площадке. И он вылетел на участок.

К его удивлению, обстановка оказалась спокойной, и Черлик достиг “Бушландии” скорее, рем обычно. Уже издали он заметил зеленоватую болотную жижу в канавах. Технике удалось справиться с чертовой трясиной.

Черлик приземлился и зашагал к трясине. Уровень едва-едва понизился, но вода стекала все быстрее. Пень с надписью исчез.

Роботы продолжали рыть канавы. Черлик счел их глубину достаточной. Он подозвал Геракла и распорядился начать засыпку котлована на месте бывшего болота. Его интересовало, каким образом машины подобрались к пню. Их грейферы имели вылет лишь шесть метров и из-за своего веса должны были находиться далеко от края топи. Однако Геракл и на сей раз ничего не знал о пне. Ни один из роботов такую работу не выполнял.

Пень был убран, надпись тоже, Черлик перестал думать об этом и остался доволен ходом работ. Он наблюдал, как роботы подносили песок и камни, чтобы заполнить котлован. Казалось, что болото было бездонным – такое количество материалов оно поглощало. Тем не менее вода, сильно пенясь, стремительно неслась по канавам к котловану, где она могла профильтроваться. А чистая вода потребуется скоро – для плавательного бассейна.

Теперь у Черлика было время. Успокоившись, он решил осмотреть всю строительную площадку. Однако когда он приблизился к ангару, что-то заставило его насторожиться. Почему каменистая почва здесь стала подвижной? Странно: в совершенно сухих до этого местах образовались лужи, рядом с эллингом появились заросли камыша, высокая осока. Он вошел в почти достроенный ангар и оцепенел: пол между угловыми колоннами, только неделю назад залитый бетоном, разрушился. Прочный бетон, рассчитанный на тысячу лет, искрошился, дал осадку, а на его месте плескалась зеленоватая вода. Черлик закрыл глаза, снова открыл их. Нет, это был не сон. Болотная вода, от которой исходил запах гнили, била из всех дыр и, клокоча, подступала к порогу.

Черлик стал пятиться к выходу; шаг, другой, потом повернулся и побежал.

– Геракл, – кричал он, – Геракл!

Шеф-робот не откликался. Машины должны были находиться за дворцом, но куда же они делись? На его пути вставали деревья, еще невысокие, но выраставшие на глазах, – глухая и непроходимая зеленая стена.

Черлик остановился, страх сковал его.

В этот момент разразилась гроза, какой он никогда не видел. Молнии раскалывали небеса, раскаты грома, заглушавшие друг друга, заполняли все пространство тревожным гулом. Ветер зловеще завывал, Черлик никуда не мог спрятаться от него. Мощным порывом его подняло и бросило на землю. Болотная вода смешалась с низвергавшимся с небес дождем!

Апокалипсис! Черлику не хватало воздуха, он почувствовал приближение своего конца. Но. тут ветер вновь подхватил его и поднял высоко. Под ним в странном танце пошла почти завершенная, но теперь полностью разрушенная электростанция, в другом месте опрокинутый робот в канаве бессмысленно размахивал своими грейферами, то наклоняясь, то откидываясь назад. Окружавшая Черлика непроглядная тьма то и дело разрывалась яркими слепящими молниями; но вдруг все оборвалось, и наступила мертвая тишина.

Черлик, грязный и насквозь промокший, очутился перед своим самолетом, который по-прежнему стоял на еще прочном основании. Он чудом уцелел, и Черлик, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, вскарабкался в кабину, нажал на пусковую кнопку и тут же потерял сознание. Автоматически управляемый самолет плавно оторвался от земли и взмыл в небо.

Когда Черлик пришел в себя, самолет уже приземлился. Все еще в полуобморочном состоянии, он вылез из кабины и добрался до дому. Здесь, где все было чисто и неизменно, пережитое на участке выглядело каким-то далеким и нереальным. Ущерб казался огромным, но он уж как-нибудь его возместит. Стихийное бедствие? Будет смешно, если ему ничего не удастся выжать из страховой компании. Возможно, убытки, несмотря на разрушения, не перейдут границ допустимого. При слове “границы” ему стало не по себе.

Он принес из кухни стакан воды и сел на кровать. Потом полез рукой в ящик столика, отыскивая таблетки снотворного – пять часов сна ему не повредят, – и вдруг увидел перед собой лицо старика, продавшего ему участок земли.

Черлик провел рукой по лбу, и видение исчезло. Он потянулся за снотворным. Проглотил две таблетки. Но в тот же миг оцепенел. Что-то коснулось его ног; к своему ужасу, Черлик увидел, как сквозь пол прямо к его ногам пробивались стебли непокорного камыша.

Фантастический рассказ

Все, граничащее с этим “Ничто”, физически неизбежно ввергается туда, чтобы затем там мгновенно также превратиться в “Ничто”, а это значит – бесследно исчезнуть.

Густав Мейринк[10]. Черный шар

По Земле, вначале в городах с миллионным населением, потом с десятимиллионным и, наконец, в гигаполисах стали распространяться мифические слухи, что на планете Риддх, вращающейся вокруг Звезды Эпсилон Инда, сделано прямо-таки экстраординарное открытие.

После того как несколько десятилетий назад Землю посетил космический корабль риддхан, между двумя планетами установилась радиосвязь. Ввиду колоссальной удаленности – двенадцать световых лет – это, разумеется, был не диалог, а скорее одновременное существование двух монологов, ибо ответ на какой-либо вопрос самое ранне мог поступить через двадцать четыре года. К тому же то и дело возникали неясности при переводе посланий. Основательно разнились понятийные системы в некоторых сферах науки.

Земля с опозданием на четырнадцать лет узнала о старте второго риддханского космического корабля и находящемся на его борту изобретении, которое жители Риддха намеревались подарить человечеству. Говорилось о дешевом способе превращения одного химического элемента в другой или даже о неисчерпаемом источнике энергии, подлинном перпетуум-мобиле.

Точно этого, однако, знать не могли, ибо радиограмма была непонятной, и поэтому кое-кто, прочитав ее, счел, что дело, пожалуй, скорее носит математический характер и, вероятно, не так уж важно. Поскольку в сообщении шла речь и об “односторонней поверхности”, это наводило на мысль о листе Мёбиуса и о своего рода зеркале.

Таким образом, каждый мог ожидать того, чего ему хотелось, и был уже заранее доволен – даже два среднеевропейских писателя; последние полагали, что ничего толкового быть не может, они утверждали и заранее радовались, что в. недалеком будущем еще раз окажутся правы.

Тем временем корабль риддхан приближался к Солнечной системе; он летел значительно быстрее первого, который все еще находился на обратном пути. Второй двигался едва, ли не со скоростью света, и с момента поступления радиосообщения на Землю прошло всего несколько лет.

Сейчас вспомнили об изобретении, о котором, в уведомлении говорилось, что оно в состоянии решить одну, из животрепещущих проблем, земной цивилизации. Именно из-за этой проблемы в прошедший период времени человечество забыло о риддханах и обещанном ими подарке. Теперь, однако, ему снова все пришло на, память, и оно. ожидало инопланетных космических путешественников, как Деда Мороза, в которого на сей, раз можно было даже поверить всерьез.

Приземление произошло в заранее предусмотренном районе. – на окраине Большой Северо-Африканской свалки мусора;…. На корабле оказалось только двое риддхан. Комитет землян по встрече гостей приветствовал их, заверил в нерушимой дружбе и, как бы между прочим, чтобы не показаться, невежливым, осведомился о презенте.

Риддхане поблагодарили за несломленную, как выразился автомат-переводчик, дружбу и заявили, что хотят по возможности быстрее передать представителям общественности свое изобретение.

Показ происходил в Циннвальде, где был основан Центральный институт по связям с преисподней и внеземной цивилизациями; истины ради следует сказать, что назывался, он так лишь с профилактической целью, ибо его сотрудники занимались исключительно самими собой, а также риддханами, которые в свое время приземлились вблизи этого места. Выступление двух гостей в Большом зале Института транслировалось до первой программе всеми телевизионными станциями.

Посередине, на подиуме, стояли оба внеземных гостя – пилот корабля, пожилой мужчина мощного телосложения, и молодой исследователь, который прибыл, чтобы продемонстрировать свое детище; его темно-фиолетовые глаза выдавали в нем потомка риддхан – выходцев с Великого острова. Это не ускользнуло бы от любого, кто интересуется такого рода тонкостями но разумеется, никто этим не интересовался.

К потолку на тросах был подвешен, как восточный тамтам в храме, большой, в рост человека, круглый диск, обрамленный широким металлическим кольцом, на котором было множество болтов. Плоскость внутри кольца тускло поблескивала. Как сообщил автомат-переводчик, это была защитная оболочка.

В обычное приглушенное гудение пресс-конференций вплеталось объяснение изобретателя: сначала он будет показывать одну сторону своего создания – абсолютное зеркало.

Тем временем его спутник вывернул из металлического кольца болты, а потом снял мягко поблескивавшую облицовку. Позади нее оказалась плоская поверхность, напоминавшая зеркало. Оно висело, плавно покачиваясь.

– Зеркало, – произнес изобретатель. – Идеальное зеркало.

“Зеркало, – повторяли в зале. – Прекрасно, идеальное зеркало, но что нам до этого?”, “Столько шума вокруг какого-то зеркала, ну нет уж!” – Дома большинство зрителей переключили свои телевизоры на вторую программу.

Между тем ученый-риддханин давал пояснения, характеризующие свойства зеркала, а пилот демонстрировал эти свойства. Идеальная зеркальная поверхность отражала абсолютно все: свет, инфракрасные и рентгеновские лучи, радиоволны, элементарные частицы – при этом совершенно не вступая в какую-либо реакцию.

Если до него дотронуться – наиболее смелые зрители могли подняться на подиум и попробовать, – нельзя ощутить ни тепла, ни холода. На поверхность направлялось пламя газовой горелки, лучи лазера, жидкий кислород – она оставалась неизменной, индифферентной.

Поверхность твердая и устойчивая: самые прочные материалы, сильные кислоты и щелочи, мощнейшие прессы не оставляли на ней ни малейшего следа.

Что бы ни попадало на плоскость – свет, тепло, стальной шар или кирпич, она все отбрасывала обратно.

Публика была зачарована. “Это действительно грандиозное изобретение”, – говорили теперь все.

– Это лишь начало, – подлили масла в огонь риддхане.

Они снова закрепили перед зеркалом облицовку; по их знаку зеркало повернули на тросах, на которых оно висело. На обратной стороне находилась такая же защитная оболочка, но она была прикреплена к массивной раме значительно большим числом болтов, чем передняя.

Риддхане попросили освободить в зале передние ряды – на всякий случай, сказали они. Потом начали отсоединять вторую облицовку. Она была толще и тяжелее первой. Под ней скрывалась другая, прозрачная пластина, которая также крепилась к раме. Однако позади нее. Позади была черная пустота, и от нее веяло холодом.

Ученый-риддханин спокойным, непринужденным жестом указал на черноту в раме и произнес:

– Это односторонняя поверхность. Одна сторона – идеальное зеркало. Другая сторона отсутствует, ее попросту нет.

Затем снова начались эксперименты.

Пилот риддханского космического корабля взял со стола несколько ранее приготовленных предметов и начал их бросать в направлении черной поверхности через небольшое отверстие в защитной стеклянной пластине. Все они бесследно исчезали.

Потом он проделал то же самое с предметами, предложенными ему для этой цели самой публикой. Все они были отправлены в черную пустоту – и исчезли навсегда. Даже газеты без всякого сопротивления проглатывались черной дырой.

Гул голосов зрителей, изумление, сомнения, вопросы.

– Воистину Идеальная Пустота, – выкрикнул, исполненный зависти, один из техников, который обслуживал телевизионные установки.

– Это не Пустота, – опроверг его изобретатель, – это ничто. Это не Пустота, и идеальной она тоже не является.

– Строго говоря, это даже не совершенно ничто, – добавил пилот. – Другая сторона чего-то, что имеет только одну сторону.

– Реализованная абстракция, а потому в действительности не существует.

– Предел, не имеющий границ, так как он ничего не ограничивает.

– Рассчитанная поверхность, идеально проницаемая и все же ничего не пропускающая, ибо что проходит насквозь, прекращает свое существование.

– А чего нет, не может пройти насквозь.

– Ничто.

– Ничто.

Так говорили оба риддханина, говорили скорее между собой – публика не понимала того, о чем шла речь. Возможно, однако, это зависело от автомата-переводчика.

Было проведено еще много подобных опытов. Черная дыра поглощала все.

Деревянная указка, медленно введенная в плоскость, стала невидимой, когда же ее вытащили, недоставало части, которая побывала в Черноте.

Из Ничего исходил лютый холод; когда изобретатель приближал к поверхности стакан с водой, вода тут же замерзала.

В объяснения, каким образом происходят эти феномены, риддхане не вступали. “Несколько позднее, позднее…” – говорили они спокойным голосом автомата-переводчика.

Спустя два дня состоялся новый показ изобретения; на сей раз для узкой группы ученых-землян.

В заключение риддхане прокомментировали принцип квазиустойчивой сингулярности в нецелочисленных параметрах, в соответствии с принципом функционирует односторонняя зеркальная поверхность и прежде всего отрицательные параметры, которые вовсе не являются отрицательными, а лишь только так называются, ибо в них просто встречаются отрицательные промежутки.

Математики и физики смогли разобраться лишь в небольшой части формул, но безосновательно утверждали, что поняли львиную долю. Два присутствовавших философа заявили, что им всё стало ясно, однако высказали мысль о своих принципиальных опасениях.

Инженеры вообще только слушали, как изготовляется такое черное зеркало. Наконец они это выяснили, но потом захотели также узнать – для чего оно изготовляется.

Пилот улыбнулся. Им удалось так быстро преодолеть путь к Земле, ответил он, потому что их корабль был оснащен двумя подобными зеркалами: одно, установленное перед носовой частью, с освобожденной от оболочки черной недостающей стороной и обращенной вперед, другое – за хвостовой частью, с отражающей стороной, направленной назад, черное же отверстие, обращенное к кораблю, тщательно изолировано.

– Рефлектор для фотонного двигателя? Ну конечно же, это ведь идеальное зеркало, и оно не может плавиться! – выкрикивали возбужденные ученые и инженеры.

Пилот возразил, что, собственно, никакого двигателя и не требовалось. В вакууме всегда имеются отдельные молекулы, элементарные частицы, кванты энергии, которые наносят удары в направлении зеркала на корме и при этом передают свои импульсы кораблю. В то же время спереди каждое возникающее препятствие просто поглощается черной поверхностью и, стало быть, не может оказывать никакого сопротивления.

С дополнительным фотонным реактором, разумеется, двигались бы еще значительно быстрее. Он, однако, оказался вообще не нужен.

Тут в зале установилась тишина – такая тишина, что было слышно, как оба философа усердно перелистывали учебники.

Наконец раздался монотонный голос убеленного сединой профессора физики:

– Но это же в самом деле перпетуум-мобиле!

– Это он и есть, – подтвердил риддханский ученый.

В зале началась суматоха. Инженеры взялись рассчитывать коэффициент полезного действия и вероятные расходы. Физики стали спорить, какой перед ними ПМ – первого, второго или третьего рода. Математики вновь извлекли свои записи теоретических положений, заткнули уши и погрузились в формулы.

Один из философов в знак протеста покинул зал, другой задремал.

– Отсутствующую отверзопустую (так перевел автомат-переводчик) сторону можно использовать для термодинамического перпетуум-мобиле, – заметил риддханский изобретатель. – Его температура постоянно держится на абсолютном нуле.

– Правильно! – Это воскликнул профессор физики. – Цикл Карно. со стопроцентным коэффициентом полезного, действия; теоретически вся тепловая энергия превращается в механическую.

– И практически потери таковы, что о них и говорить не стоит – сказал один из инженеров, – Перпетуум-мобиле второго рода.

– Ну, нет, скорее минус первого рода: все-таки часть энергии фактически теряется в Пустоте, – возразил другой.

– Удобен для, домашнего пользования, – бурно выразил восторг третий, – соединить такое маленькое зеркало с газовой турбиной, а она приводится в движение обычным воздухом, который под собственным давлением идет в вакуум!

– Это неблагоразумно: запас воздуха на планете не безграничен. – Слова риддханина потонули во всеобщем шуме.

“Идеальный двигатель! – кричали. – Наконец-то будет покончено с загрязнением воздуха! И это абсолютно ничего не стоит! Теперь мы сможем сплавлять отбросы в черную дыру, и баста!”, “Новое сырье мы доставим на наших новейших космических кораблях с наших новых планет! И лучшее! И в больших количествах!”

На гостей с Риддха никто не обращал внимания. Сначала техники и инженеры устремились из зала, чтобы немедленно приступить к постройке новых могущественных машин; за ними последовали ученые, погрузившиеся в свои мысли или продолжавшие жаркие споры, последним очнулся философ и принялся искать своего коллегу.

Риддхане остались одни. Они тщательно закрепили защитные оболочки на обеих сторонах зеркала и затянули все болты.

– У меня есть опасения, – признался ученый-риддхаиин, уроженец Великого острова. – Они могут опрометчиво обойтись с зеркалом; швырнут еще что-либо ценное.

– Опасения? – вступил пилот. – Я упрекаю себя. Всю Вселенную, возникшую из первоначальной сингулярности и не. распадающуюся благодаря гравитации., расширяющуюся от экспансивных импульсов, они постепенно выбросят в. черную, пустую половину: это, брат, проклятие, что мы отправились на… Землю,

– Что же произойдет? – пробормотал, изобретатель. – Однажды мы все исчезнем в негативном измерении континуума?

Фантастический рассказ

Он был единственным, кто сошел в Чинтало Хальтс: небритый, сгорбленный мужчина в выцветших джинсах и вытертой вельветовой куртке – типичный провинциал, направляющийся в какое-то жалкое захолустье в горах. Никто не обратил на него внимания. Автобус тронулся, а Фил остался один в темноте!. Он с трудом надел рюкзак и поплелся по обочине.

Ему пришлось сделать довольно большой крюк, прежде чем выйти на тропу, которая вела на юг; Через две мили он увидел щит: “Опасно! Запретная зона! Смертельно!”

Начался таинственный путь в безмолвной ночи. Ни щебета птиц, ни кваканья лягушек, ли стрекота кузнечиков. Он ориентировался легко, несмотря на то, что не бывал здесь почти двадцать лет, и за час до восхода солнца добрался до озера. Тихо ругаясь, укрылся в густом кустарнике.

Казалось, он захватил с собой все необходимое: спецодежду, продукты и воду, кипятильник, радио, палатку, даже водолазную маску, на случай, если опрокинется лодка, но о противогазе не позаботился.

Над водой стоял густой туман. Рассеялся он лишь к полудню. Было бы безумием теперь спустить лодку на воду – в любой момент мог появиться паром. Матросы выдадут полиции любого, кто осмелится плыть по озеру. Значит, ему необходимо дождаться вечерних сумерек.

Тишину нарушил звук проплывающего парома. Если они его ищут, то могли бы это делать и с помощью геликоптеров!

Он успокоил себя: вряд ли кому-либо придет в голову искать его именно здесь. Он приложил немало стараний, чтобы хитроумными финтами и маскировкой сбить преследователей с пути. Теперь главное – не попасть на глаза воздушной инспекции и патрулям.

Хотелось бы надеяться, что Ханк получил письмо и ничто не помешает ему прийти сюда.

Раньше озеро было для рыбаков райским местом; сюда разрешалось входить только шлюпкам, транспортные суда должны были идти кружным путем через Гемпширский канал. Для приобретения участка земли требовались бешеные деньги – за узкую полоску у озера отцу Ханка предлагали полмиллиона, но тот не соглашался. Такое место, говорил он, я не променяю ни за какие деньги. Со времени происшедшей шесть лет назад катастрофы невозможно было получить и цента за квадратный метр земли.

При последних отблесках заходящего солнца он сделал необходимые приготовления, надел защитный костюм и маску, спустил лодку на воду.

Стояла звездная ночь, так что Фил без труда отыскал нужный остров. Он втянул лодку на берег и, протащив ее вверх по косогору, прислонил к стволу дерева, снял костюм, повесил его на сук. Приняв две таблетки адрефобина, перенес поклажу под развесистую карию, установил палатку под низко свисающими ветвями. Рядом вырыл яму, где расположил котелок. Он должен, был непременно сделать хотя бы глоток чаю. Потом уселся с кружкой на косогоре и стал вслушиваться в темноту.

Ханк появился незадолго до полуночи. Фил с трудом разглядел приближающийся к острову силуэт человека в лодке. Фил двинулся ему навстречу; подождал, пока силуэт превратится в Ханка; а потом они заключили друг друга в объятия.

– Дай на тебя посмотреть, Фил, – произнес Ханк. – Как долго мы с тобой не виделись?

– Восемь лет. Я боялся, что ты не придешь.

– Могло случиться и так. Твое послание было хорошо зашифровано. Бумпо недвусмысленно соответствовал Чингачгуку; я сразу вспомнил и закодированное нами слово, предвещающее опасность, – УиНиКиАиС, и мне стало ясно, что под Ночью Кролика ты мог иметь в виду только полнолуние; но что должен был означать остров с двумя хвостами? Сперва мне пришлось раздобыть томик “Кожаного Чулка”. Когда я начал читать “Зверобоя”, у меня уже не возникало никаких сомнений: животное с двумя хвостами – это Слоновый остров.

– Так я исключил информацию, – сказал Фил, – Она могла быть искажена в пути. Как ты сюда добирался?

– На автомобиле, как же иначе?

– Тебя никто не видел?

– Не имею понятия. Впрочем, даже если и видел, вряд ли это могло вызвать подозрение, ведь земельный участок все еще принадлежит мне.

– На это я и рассчитывал. Я долго обдумывал, где и как мы могли бы встретиться. Я не хочу тебя подвергать опасности, Ханк, но ты единственный, кто может мне помочь. Если вообще мне кто-либо может помочь.

– Что случилось, Фил? Почему ты из всего делаешь тайну? Почему местом встречи выбрал это богом проклятое место?

– Сначала я приготовлю чай. У нас ведь есть время, не так ли?

– Сколько угодно.

Когда чай был готов, Ханк сказал:

– Ну, выкладывай, Фил, я сгораю от любопытства.