Текст книги "Заложник вчерашнего дня"

Автор книги: Уильям Т Квик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Потом он решил, что Вселенной нет до этого дела. Реальное существование "нор" объясняется доказанными физическими законами. И Вселенная не терпит парадоксов. Если человек отправится назад по времени и убьет своего отца или деда, он просто-напросто не родится. Возможно, любой человек, любой вид жизни, даже любая раса или биологический вид – всего лишь реализованные вероятности, как квантовые частицы, составляющие Вселенную. Может, и нет никакого парадокса, а имеются только возможности появления чего-либо. Что, если и существование живой материи вовсе необязательно? Невероятные силы по-прежнему будут соединять атомы вместе, а изгиб пространства, называемый гравитацией, будет вращаться на необъятных, совершенно темных просторах Вселенной.

Для великих часов вечности, неумолимо отсчитывающих время до конца света, совершенно безразлично, имеются ли на крошечных шариках, вращающихся вокруг звезд, крупицы жизни. Часто ли задумывается человек о парадоксах бактерий? Отнюдь нет, за исключением специалистов. Так почему же тогда Вселенная должна беспокоиться о существовании или несуществовании чьего-то сына или внука?

Властелин всему – энтропия. Она управляет даже черными дырами.

На какое-то мгновенье Гарри показалось, как сама Вселенная дохнула ему в лицо ледяным ветром. Он содрогнулся.

Усилием воли юноша заставил себя вернуться к реальности. Могучий зов пространства испугал его, подобно тому, как люди страшатся неминуемой, близкой смерти.

Постепенно мерный шум толпы снова заполнил его уши. Гарри решил коснуться стены, чтобы убедиться, что она настоящая, и глубоко вздохнул, успокоившись, когда ощутил под ладонью холодный мрамор.

И тут он увидел ее.

Позже он вспоминал это, как серию застывших изображений, не в состоянии сложить их вместе, в единую последовательность движений. Отдельные фотоснимки, достаточно ужасные сами по себе.

Ее левая рука охватывала правую руку толстого мужчины с платиновым ожерельем на шее. Он казался старше ее раза в два. Глаза его были суровыми, хотя он и улыбался ей. Она уверенно вела мужчину через толпу.

Затем она слегка обернулась, услыхав свое имя. Гарри понял, что прокричал его, не отдавая себе в этом отчета.

– Шер!

Как он пробрался сквозь людской поток так быстро? Почему его пальцы схватили ее плечо настолько крепко, что она поморщилась от боли?

– Гарри...

Глаза толстяка, плоские, как галька на залитом солнцем берегу реки, слегка округлились.

– Эй, приятель...

– Заткнись, ублюдок. Шер, Шернита...

– Гарри, оставь меня в покое!

– Ты знаешь эту задницу?

– Он... нет... Гарри, убирайся.

– Шер. _Ш_е_р_!

Я болван, подумал он. Я идиот.

– Послушай, малыш, я тебя предупреждаю.

Мужчина выглядел жирным, но под толстыми слоями сала угадывались упругие бугры мышц. Он приставил волосатый палец к груди юноши и толкнул его.

Еще долго Гарри не мог забыть вид удаляющихся от него девушки и мужчины. Шер даже не оглянулась на него.

Потом юношу закружила-закрутила толпа. Часы, дни, десятилетия спустя Гарри не мог вспомнить, почему он очутился стоящим лицом к стене, чуть ли не упершись в нее носом.

Кто-то коснулся его руки, осторожно, будто Гарри мог разбиться. Он обернулся. Человек с золотистой кожей стоял напротив него.

– Эй, дружок, ты в порядке?

Юноша попытался разлепить губы и сказать что-нибудь, но у него ничего не получилось.

– Действительно, все в порядке? Ты выглядишь так, словно хочешь кого-то убить.

– Да, хочу, – наконец выговорил Гарри.

Он каким-то образом оказался в своей комнате. Путь назад, казалось, пролегал через шум и туман. Неизвестно, сопровождал его Золотистый Человек или нет.

Глория сидела на стуле рядом с его кроватью, на которой стояла пепельница с большой грудой окурков. В комнате стояла плотная голубая стена дыма, а запах... В комнате просто-напросто воняло.

Она наблюдала, как он проковылял к кровати и рухнул на нее лицом вниз.

– Ничего мне не скажешь? – спросила Глория спустя мгновение.

Она ждала, но его тошнило и он хотел, чтобы женщина ушла.

– Фрего, – проговорила она.

Слово медленно прокралось ему в мозг и он повернулся к ней.

– Что?

– Фрего, – повторила Глория. – Твой друг. Помнишь его?

Это было соломинкой, брошенной утопающему. И он ухватился за нее обеими руками.

– О нем что-то известно?

– Эрл Томас послал нам часть. Поможешь вернуть остальное?

21

Гарри наткнулся на нож, когда упаковывал свои вещи. Он почти забыл о нем, и вот теперь медленно извлек его из кучки белья и носков, неторопливо раскрыл лезвие. На самом кончике еще виднелось крошечное пятнышко цвета ржавчины. Эта капля напоминала Гарри его первую встречу с Фрего. Сколько времени прошло с тех пор...

Он привез нож с Ариуса периода Расцвета, из далекого будущего, из своего собственного далекого прошлого. Гарри вздохнул, сложил лезвие и убрал нож.

Интересно, жив ли еще Фрего? Глория провела его в другую комнату и показала кривой палец, завернутый в окровавленную тряпку.

– Как в глупом гангстерском боевике, – брезгливо сказала она. – Томас мне за все заплатит.

Гарри, еще не опомнившийся от ужасной встречи с Шер – он не мог забыть презрения в ее карих глазах – при виде изуродованного пальца с торчащими из него белыми сухожилиями, которые блестели, как жидкая кость, не смог сдержаться. Он вдруг согнулся пополам, и его вырвало на пол. Приступ сотрясал его тело снова и снова, пока в нем ничего не осталось, кроме желчи и слез, струящихся по щекам.

– Сначала Фрего, – терпеливо сказала ему Глория после того, как он рассказал ей о Шер. – Она всего лишь обычная девушка. А Фрего спас тебя. Ты обязан ему жизнью.

Гарри сидел в своей пустой спальне, надеясь, что Шер вот-вот позвонит ему, и все уладится, но ничего подобного не случилось. Он вздохнул и закончил паковать свой багаж.

Мысли юноши опять вернулись к Эрлу Томасу. Он следовал за ним неотступно, как Немезида, богиня возмездия. Ему снова придется встретиться с ним. Другого пути нет.

– Я знаю вас, – сказал он Золотистому Человеку, сидящему напротив него за круглым столом.

Человек с розоватыми глазами чуть кивнул, но не ответил. Гарри посмотрел на остальных. Джек с загадочным лицом расположился рядом с Золотистым. Высокий, худой молодой человек, волосы которого цветом напоминали расплавленную сталь, сидел рядом с Глорией. Перед ней стояла неизменная пепельница, наполненная окурками.

– Джека ты знаешь, – сказала Глория. – Его, – она указала на Золотистого, – зовут Билл. А это – Чародей.

Высокий молодой человек улыбнулся, и Гарри вдруг показалось, что тот даже мог бы понравиться ему. При других обстоятельствах.

– Как Волшебник страны Оз? – поинтересовался он.

Улыбка Чародея стала шире.

– Точно.

– А где Чазм? – спросил Гарри. – Для полноты компании.

– Он не... – Глория раздавила сигарету. – Он не один из нас.

– А вы кто такие?

– Основатели, – ответила женщина.

– А... – Гарри посмотрел на них. Совсем как люди. Они дышали и курили сигареты, улыбались и ели пиццу – на столе стояли тарелки с остатками пищи, вместе с салфетками и пустыми пивными банками. – Основатели... Вы прибыли сюда не на пикник, я полагаю.

– Не совсем, – покачал головой Джек.

– Ну, что же, – Гарри взглянул на Золотистого. Как бишь его имя? Билл, просто Билл. – Не думаю, что рад встрече с вами.

– Логично, – признал Джек. – Мало кто обрадовался бы.

Юноша промолчал.

– О'кей, – начал Джек. Он положил руки на стол и, помедлив, продолжил. – Я считаю, ты заслужил право получить ответы на некоторые интересующие тебя вопросы.

– Я никому _н_е _с_л_у_ж_и_л_, – огрызнулся Гарри.

– Ну, ладно. Мы _д_о_л_ж_н_ы_ дать тебе некоторые ответы. Так лучше?

Гарри молча смотрел на него.

– Может быть, нам даже следует извиниться перед тобой. – Джек нервно постукивал кончиками пальцев по столешнице. – Не знаю. Видишь ли, наши заботы несоизмеримо важнее обеспечения безопасности одного молодого парня.

– С какой стороны посмотреть, – парировал Гарри. – Точка зрения этого парня может в корне отличаться от убеждений стороны, мыслящей глобальными категориями.

Глория от души рассмеялась.

– Да, Джек, умыл он тебя. Старики всегда считают жизни молодых менее ценными. Это одна из причин того, что война – такое популярное развлечение среди престарелых.

– Не меня, а нас, – Джек выразительно посмотрел в ее сторону. Запомни это раз и навсегда.

Она повернулась к юноше.

– Все верно, Гарри. Меня тоже. Ты был обречен с самого рождения, и я сыграла здесь не последнюю роль. И, может быть, даже большую, чем другие.

– Тогда, может быть, вы перестанете петлять вокруг да около и расскажите мне, что происходит?

– Задавай свои вопросы, – сказал Золотистый.

– Хорошо. Вы и ваш Поиск расписали мою жизнь, как по нотам. Даже я заметил это. Вы рассказали мне о моем происхождении: генетическая карта, выгравированная на куске нейтрино и все такое. Но почему? И при чем здесь Эрл Томас? Я понял, что вы вступили с ним в конфронтацию. Но я не вижу, чтобы вы предпринимали какие-то шаги для борьбы с ним. Или я не прав?

Джек пожал плечами.

– Ситуация сложилась гораздо хуже той, о которой ты предполагаешь. Не исключено, что Томас сам может манипулировать нами. Мы этого не знаем. Он нарушает все наши планы.

– Ага, значит вы игнорируете его и принимаетесь за меня. Так что же вы задумали сделать со мной?

Джек вопросительно посмотрел на Золотистого.

– Билл?

– То же самое, – ответил тот. – Ничего определенного. Нам неведомо, что произойдет.

– Тогда _з_а_ч_е_м_?

– У нас нет выбора, – признался Джек. – Мы убеждены лишь в одном: если Томас продолжил то, что начал, будущая Конфедерация будет разрушена. Развитие человечества на Земле заглохнет, а наша цивилизация здесь, керсгатанская, никогда не будет существовать. Парадоксы времени.

Гарри уставился в стол. Он вспомнил презрительный взгляд Шер, когда толстяк оттолкнул его.

– А что, если я скажу вам, что мне на все это наплевать?

Джек первым прервал наступившее молчание.

– Нейтрино.

– Что?

– Артефакт, Гарри. Ты думаешь о нем сейчас?

Он приподнял руку, и позади него засветился большой экран, показавший изображение серебристого куба со стороной около метра. Гарри смотрел на экран, вспоминая, как он впервые увидел куб и выражение ужаса на лице клиента, притащившего его.

– Но ведь это невозможно, – наконец проговорил он. – Если бы куб был изготовлен из нейтрино, его масса равнялась бы весу астероида средних размеров, диаметром около пятидесяти километров. Такую штуку не провезешь на тележке. Не в этой Вселенной, по крайней мере.

Чародей усмехнулся.

– Точно. Не в этой.

– Но куб реален и изготовлен из нейтрино. Да, вес его не тот, какой должен быть. И все же он существует. А Эрл Томас владеет им.

Гарри молча посмотрел в лицо Джеку. Коротышка, казалось, подталкивал его к какому-то выводу.

– Чего вы ждете от меня?

– Откуда он появился? – спросил Джек.

– Из черной дыры. Вы сами сказали мне.

– Да, но почему? Как?

– Вы говорили, что это не имеет значения, что из сингулярности может выйти все, что угодно.

– О'кей, – плечи Джека опустились. – Это был нечестный вопрос. Я просто надеялся...

– Мы хотим сложить все воедино, – прервала его Глория. – То, что ты, Томас и артефакт каким-то образом взаимосвязаны – гигантская головоломка. Она должна иметь решение, нам не хватает лишь ключа для ее решения.

Гарри неожиданно расхохотался.

– Ты не расскажешь нам, что в этом смешного? – строгим голосом спросил Джек.

– Вы считаете себя создателями, божествами, – проговорил юноша, оправившись от приступа смеха. – А сами-то верите в какого-нибудь Бога?

– Конечно, – Глория кивнула. – Вначале была сингулярность.

– А я здесь при чем?

Она облизнула губы. Потом закурила.

– Именно это мы и хотим выяснить.

– Кого-нибудь волнует, что я один отправляюсь на встречу с Томасом? поинтересовался Гарри чуть позже. – Я хочу сказать, что он уже один раз убил меня.

– Тебе помогут, – сказал Джек.

– Кто? Чазм?

– Нет.

– Тогда кто же?

– Мы, – мрачно бросила Глория.

Корабль был колоссальным. Одна каюта Гарри размерами превосходила небольшой дом, а ее меблировка больше подошла бы к замку.

До старта не произошло ничего особенного. Гарри заставил себя отдохнуть, пытаясь не думать о Шер. Но мысли то и дело возвращались к ней, особенно к тому моменту, когда она отвергла его. Но почему она так поступила с ним? Может, их отношения были для нее лишь очередным мимолетным увлечением? Он не мог поверить в это. Не хотел верить.

Юноша лег на большой кожаный диван и закрыл глаза. Наверное, он сам в чем-то виноват. Что-то не то сказал, не так сделал. Почему он не подождал, а сразу ринулся выяснять отношения, устроив неприличную сцену на глазах многотысячной толпы. Зачем поставил себя в такое дурацкое положение?

Так он промаялся несколько часов, терзая себя вопросами и угрызениями совести. Я всего лишь человек, подумал он, и эта мысль не принесла ему утешения.

– Трюк с девчонкой получился несколько грубоватым, тебе не кажется?

Джек с упоением созерцал чашку с дымящимся кофе. При словах Глории он нахмурился.

– Знаешь, с годами ты становишься все более щепетильной.

– А ты – все более отвратительным, – не осталась она в долгу. – Он уже и так достаточно натерпелся.

– Ничего не поделаешь. Мы, в конце концов, даже не знаем, что он такое. Так что мы пытаемся пробудить в нем человека, насколько это возможно. Привязать его, если можно так выразиться. А что более человечно, чем разбитое сердце?

– Вот и я говорю, – бросила Глория, выпуская облако голубого дыма. Отвратительно.

– Отнимая что-нибудь, мы делаем это более ценным. Мы погубили его отца, скрыли его мать, позволили похитить друга и, наконец, лишили любимой девушки. Все это для того, чтобы сфокусировать его мысли на Эрле Томасе. Он не представляет, какую огромную работу мы проделали.

– Моли Бога, чтобы он никогда не узнал об этом. Не думаю, что он будет нам благодарен.

– Хочешь пива?

– Что?

Гарри бросил взгляд через огромную сводчатую комнату. Глория сидела метрах в тридцати от него, окруженная легкой голубой дымкой. Она непрерывно курила, как всегда прикуривая очередную сигарету от окурка предыдущей. Окурки она бросала на пол, и они немедленно, как по волшебству, исчезали.

– "Будвайзер". Не желаешь?

Они были одни в огромном помещении.

– Да, не откажусь.

– Я не официантка. Хочешь, так подойди сюда.

У ног ее стояла хрустальная ваза со льдом, размерами с урну для мусора, заполненная жестянками с пивом. Ему показалось, что она выпивала по одной каждые пятнадцать минут.

Свет в комнате, приглушенный и зловещий, имел янтарный оттенок. Стены были украшены затейливой резьбой, напомнившей Гарри дом Чазма на Ариусе. Но снаружи простиралась беззвездная темнота.

– Садись, – хлопнула она ладонью по дивану в том месте, которое было еще не полностью усыпано сигаретным пеплом.

Гарри осторожно сел, подняв маленькое облачко этого пепла, простоявшее секунду в воздухе и унесенное затем невидимыми потоками к скрытой вентиляционной системе.

– Что-то слишком мрачно ты выглядишь, дружок.

– А чего ты от меня ждешь? Радостного возбуждения? Выражения счастья на лице оттого, что я удостоен честью находиться в присутствии всемогущих Основателей?

– М-м-м... У тебя развивается вкус к сарказму и это уже интересно... Ну ладно, не заводись. Выпей пивка, тебе станет лучше.

Гарри открыл банку и поднес ее к губам. Терпкий солодовый напиток приятно охладил горло. Взглянув вверх через прозрачный купол, он увидел, как в бесконечной черноте клубится и завихряется нечто пустое и такое же бесконечное. Это походило больше на намек, мысль, нежели на визуальный эффект.

– Не очень-то привлекательно выглядит.

Глория пожала плечами.

– Мы совершаем прыжок по трубам. Не совсем обычная процедура, но не такая уж и страшная.

– Ты не могла бы объяснить?

Женщина смяла жестянку и отбросила ее прочь.

– Из одной "норы" в другую, – пояснила она. – Ты заметил, что Лента Времени не используется?

– Да. Ну и что?

– Мы идем назад, хотя и недостаточно далеко, не весь путь.

– Весь путь назад _к_у_д_а_? Боже, Глория, ты временами кажешься необычайно загадочной женщиной.

– Ты в самом деле так считаешь? – Она широко улыбнулась. – Джек всегда утверждает, что видит меня насквозь. Поверь, он давно меня знает.

Гарри замотал головой.

– Проклятье, ответь на мой вопрос, хоть раз.

Глория протянула руку и мягко пошлепала его по колену. Он сердито посмотрел на ее пальцы и она убрала руку.

– Эта Вселенная начинается с сингулярности, довольно большой. Фактически, по Хоукингу, сингулярности и не существует вовсе. Он выдвинул идею безграничной Вселенной, а именно с точки зрения так называемого воображаемого времени, в котором пространство и время – одно и то же. Нет ни начала, ни конца, Вселенная просто существует. Конечно, этим не опишешь то, что мы наблюдаем в нашей Вселенной, Вселенной пространства-времени. То, что мы называем реальным, возможно, лишь отражение воображаемого времени, которое является основным, глубинным принципом Вселенной. Улавливаешь?

– Ты шутишь? – Он допил свое пиво. – Я ни черта не понимаю.

Глория закурила следующую сигарету. Ее худое лицо было задумчивым.

– Твоя генетическая структура не совсем человеческая. Ты, наверное, и сам уже догадался.

– Просто вы постоянно мне об этом напоминаете. – Гарри взял другую банку. – Коды, нацарапанные на нейтринном кубе и все такое... – Он открыл банку и ухмыльнулся. – Послушай, а может, это – воображаемое нейтрино? Из вашего воображаемого времени?

Ее зеленые глаза сверкнули огоньками раздражения.

– Гарри, ты в самом деле такой простак или просто морочишь мне голову?

– Чего вы хотите от меня? – вскинулся он.

– Мы _н_е _з_н_а_е_м_! – Она злобно отбросила сигарету, которая, пролетев по дуге и отбрасывая искры, упала на пол. – Это нас и бесит. Ты похож на любого семнадцатилетнего парня, а мы ожидаем от тебя спасения человечества. Иногда мне кажется, что мы сошли с ума.

– Да, – сказал Гарри. – Мне тоже. – Он вдруг заметил морщинки вокруг ее глаз и у него внутри что-то дрогнуло. – Не беспокойся. Все будет в порядке.

Он не знал, почему так сказал. Но чувствовал, что все будет в порядке.

Глория ушла, оставив его одного в этой огромной, пустой, наводящей тоску каюте. Гарри сидел и пил пиво, ощущая себя крошечным островком в море тьмы. Время от времени он смотрел вверх, на пространство, свертывающееся и клубящееся вокруг колоссальных защитных экранов корабля. Несмотря на свои огромные размеры, корабль был меньше атома по сравнению с бесконечными просторами Вселенной.

Они шли назад по времени, прыгая через нескончаемую последовательность "нор". На сколько лет они удалились в прошлое? На миллионы? Нет, скорее на миллиарды. Вселенная теперь, наверное, еще совсем юная. Ей сейчас, вероятно, всего миллиардов пятнадцать. Всего? Невообразимая бездна времени. Но все имеет свое начало и свой конец. Возможно, в воображаемом времени, как сказала Глория, Вселенная просто существует, бескрайняя и безграничная. Но люди не живут в воображаемом времени, и для них начало и конец – одно и то же. Сингулярности. Две черные дыры. Альфа и омега всего сущего. Они сейчас, наверное, так далеко в прошлом, что даже галактики еще не сформировались.

Гарри взял шестую банку пива и держал ее, не открывая, слегка поглаживая пальцами холодную влажную поверхность. Что он знал из элементарной физики? Юноша порылся в памяти. Все началось после Большого Взрыва, давшего толчок к рождению Вселенной. Свободные электроны начали объединяться с протонами, образуя первые атомы. Несметное количество фотонов, взаимодействующих до этого момента друг с другом, высвободилось. Гарри попытался представить себе это мгновение: сначала Вселенная была необычайно горячая, но темная. Свет – фотоны – не мог перемещаться очень далеко. Вся Вселенная походила на внутренность Солнца. Затем температура упала ниже трех тысяч градусов по Кельвину и Вселенная стала светлой и прозрачной. Это отразилось во многих человеческих легендах, в которых Создатель говорит: "Да будет свет!"

Грандиозное, должно быть, было зрелище. Да... Гарри вздохнул и глянул вверх. Тьма снаружи уже не казалась такой кромешной. В черноте лениво реяло нечто красноватое, как эфемерные рождественские ленты. Что это? Краснота постепенно становилась ярче, переходя в малиновый цвет. И... разрасталась. Интересно, какая там сейчас температура? Должно быть, очень высокая, решил Гарри, и неуклонно повышается.

Начало времени приближалось. А вместе с ним и существо, более странное, чем он сам. Эрл Томас ждал его в моменте создания Вселенной.

Он двумя большими глотками допил пиво и, швырнув банку на пол, рыгнул. Гарри встал с дивана. Основатели где-то здесь, на корабле. Нужно найти их. Они должны знать.

Он слышал тихий зов своей собственной судьбы.

Перед наступлением тьмы будет большой свет.

– Пицца – неплохое блюдо, но вы когда-нибудь слышали о том, что даже очень хорошее быстро приедается, если его слишком много? – кисло спросил Джек.

– Ты сам составлял меню, – бросила Глория.

– Чем тебе не нравится пицца? – спросил Чародей. Его молодое лицо светилось от удовольствия; янтарные крапинки мерцали в радужной оболочке глаз.

– Почаще пользуйся телом, – ответил Джек. – Тогда почувствуешь некоторые неудобства.

Золотистый молчал, механически пережевывая пищу. Мрачные глаза его поблескивали цветом водянистой крови.

Громадное сводчатое помещение было реконструировано во время краткого отсутствия Гарри. Пол теперь покрывал мягкий, черный, слегка подающийся под ногами материал. Стены были цвета красного бургундского вина и, казалось, поглощали свет. Только хрустальный купол вверху остался прежним. Он каким-то образом поляризовал невыносимо белое сияние Вселенной снаружи, снижая его интенсивность, иначе люди просто ослепли бы. Теней не было, свет шел отовсюду. Он словно проникал сквозь весь корабль, и Гарри показалось, что он может рассмотреть молекулярную структуру звездолета, различая отдельные атомы.

– Как вы думаете, что сейчас происходит? – спросил он, взяв себе кусок пиццы.

– Не знаю, – ответил Джек. – Мы, вероятно, находимся уже за пределами самих "нор". Данная эра слишком далека даже от появления протогалактик. Он взглянул вверх, на белый жар. – Нам неведомо, что тащит нас назад, и когда это прекратится.

Гарри сглотнул.

– Я знаю.

Золотистый показал первый признак интереса к разговору.

– Что?

– Эрл Томас. Он завлекает нас на свою игровую площадку.

– Откуда тебе известно?

– Вы разве не чувствуете? – спросил Гарри.

Глория взглянула на Джека. Глаза ее чуть сузились.

– Чувствуем? Что?

Гарри попытался найти слова, способные выразить странные ощущения, которые он испытывал на протяжении последнего часа. Медленный, всасывающий зов, словно достигающий каждой молекулы его тела.

– Он зовет меня. Именно меня. На вас ему наплевать.

– Ты знаешь, почему? – возбужденно спросил Джек.

– Артефакт. – Гарри задумался. – Дело в артефакте.

Джек ждал, приоткрыв рот.

– Ну, и что тебе еще известно?

– Не важно. – Юноша покачал головой и взял себе еще пиццы.

– Почему? – спросила Глория.

– Скоро мы все выясним. Мы почти прибыли.

Золотистый поднял голову. В ярком сверкании белого света его бледно-рубиновые глаза стали почти прозрачными. Гарри вздрогнул. Он больше всего на свете боялся Эрла Томаса, и странный вакуум, окружавший Золотистого, внушал похожие опасения. Было что-то нечеловеческое, машинное в обоих этих людях.

– Он приближается, – предупредил Золотистый.

Слова его казались сигналом.

Вселенское сияние вдруг исчезло, и они очутились в кромешной тьме.

– Что произошло? – испуганно спросил Гарри.

– Мы прошли световую точку, – донесся до него голос Джека. Пространство вокруг нас стало жарче, температура поднялась выше трех тысяч градусов по Кельвину. Фотоны не могут сюда проникнуть. Фактически, мы вступаем в период Большого Взрыва.

Глаза Гарри постепенно привыкли к темноте, и он увидел, что каждого Основателя окружает слабое, призрачное свечение. Очертания их фигур мерцали, так что их тела казались дырами в самой темноте.

– Откуда вам известно, что он приближается? – спросил он Золотистого.

– Он уже вторгается в мое пространство.

– Что вы имеете в виду?

Он услышал, как Глория шумно затянулась. На конце ее сигареты загорелась крошечная красная точка.

– Мы не полностью существуем в реальном времени.

Гарри молчал. Опять появились загадки. Голос Глории звучал взволнованно. Неужели Основатели тоже напуганы?

– Что это означает?

– То, что ты видишь сейчас. Мы не совсем реальны.

– Вы также реальны, как и я, – фыркнул юноша.

– Мы только пользуемся телами, время от времени. Когда нам нужно тело, мы строим его. Но мы сами, наши личности, существуют... в другом месте.

– Как такое возможно?

Глория вздохнула.

– Это произошло очень давно, в древнейшей истории. Мы живем в так называемой Метаматрице, иногда путешествуя в другие места. Мы – люди, но особого рода.

– Какое-то безумие, – Гарри покачал головой. – Вы все сошли с ума. Эрл Томас приближается! Это что-нибудь для вас значит?

Голос Золотистого разрезал тишину, как пила, вгрызающаяся в дерево.

– Это значит для нас все, Гарри. Мы готовились к этому моменту почти триста лет. Ты думаешь, что все это – совпадение? Мы поняли, что представляет из себя Томас в момент его появления. Аномалия, Вселенская аномалия. Его существование невозможно. Артефакт, содержащий его генетический код, тоже невозможен. И ты невозможен. Три невозможности в одной упаковке. Мы должны были что-то предпринять. – Он умолк.

– Все, что мы сделали, – угрюмо продолжил Джек, – продиктовано деятельностью Томаса. Он атакует нас четверых, и само человечество, которое мы определенным образом представляем. Нападение ящеров – его последняя и наиболее явная попытка уничтожить нас. Но мы давно уже знаем, что он – наш враг.

Гарри подумал о ресурсах, которыми располагали Основатели. Планеты, высокоразвитые цивилизации прошлого, невероятная компьютерная мощь.

– Почему же вы не убили его?

– Потому, – ответила Глория, – что не смогли.

Снаружи хрустального купола была абсолютная темнота, полное отсутствие какого-либо света, но там угадывалась такая огромная жара, что в ее сторону трудно было смотреть. Джек поляризовал купол и включил внутреннее освещение.

Золотистый погрузился в нечто вроде сна с широко открытыми глазами. Он, казалось, не замечал остальных, словно находился в трансе. Джек уставился на свои ноги. Чародей смотрел на Глорию, а та наблюдала за Гарри, как будто ожидая от него какого-то чуда.

– В чем дело? – спросил он.

Она послала ему воздушный поцелуй.

– Просто жду, дружочек.

– Чего? Ты думаешь, я взорвусь или что-то в этом роде?

– Не знаю. – На лице ее появилось странное выражение.

Гарри ощутил покалывание в кончиках пальцев. Нервы, сказал он себе.

Эрл Томас появился в дальнем, затемненном углу огромного помещения. У ног его стоял артефакт.

Золотистый мигнул.

– Он здесь.

В этот момент нечто необычное начало происходить в сплошной черной субстанции, окружающей корабль. Гарри ощутил внезапное сжатие, будто само пространство попало под чудовищное давление и свернулось. Он почувствовал движение, сложное и завершенное. Юноша понял, что они миновали какой-то барьер. Они попали во владения Томаса.

И мои, вдруг подумалось ему.

– Болваны, – сказал Томас. – Но, по крайней мере, сообразили доставить его сюда.

Он шагнул из тени. Эффект был такой, словно видеоэкран вспыхнул и прояснился. Гарри смотрел на него во все глаза. У Томаса был высокий лоб, чистый, без морщин. Глаза сверкали, подобно голубым электрическим разрядам. Зубы казались чрезвычайно большими и белыми за тонкой линией губ. Снова Гарри бросилась в глаза неопределенность его возраста; он выглядел лет на тридцать, но был, конечно, гораздо старше. Короткие светлые волосы, почти серебристые, делали его моложе. Его костюм был безупречен. В руках он ничего не держал.

Эрл Томас стоял один против всех.

Тогда почему мой желудок будто наполнился ледяными кубиками, удивился Гарри.

Томас метнул в его сторону улыбку барракуды и юноша отвел глаза.

– Ну, Гарри, ты ничего не чувствуешь?

– Что я должен чувствовать?

– Свое исцеление. То, что соберет тебя в одно целое.

Гарри начал было говорить, но его перебил Чародей быстрым и ломким голосом.

– Не отвечай ему, Гарри.

Томас медленно перевел взгляд на высокого молодого человека.

– А, у ангелочка прорезался голосок. Ты говоришь за всех или только за себя? – Он явно издевался.

Чародей пошевелил губами, но Джек поднял палец и он закрыл рот.

– Мы создали тебя, – сказал Джек.

Томас засмеялся. Звук был коротким, лающим – почти кашель.

– Ты? Ты построил меня, мое тело. Но создать меня? Ты только называешь себя богом. Не будь таким самонадеянным.

Джек покачал головой.

– Без того, что мы сделали, ты бы не существовал. Несколько царапин на странном металле, больше ничего.

– Выходит, я ваш должник. Ты на это намекаешь?

Он опять засмеялся и двинулся вперед. Мужчина, казалось, нависал над сидящей группой. Взгляд его хлестал людей, словно бичом.

– Дело не в долге, – сказал Джек, – а в контроле, не так ли?

Голос его казался хриплым, старым и усталым, но сидел он прямо и выглядел ничуть не испуганным.

Томас пристально посмотрел на него.

– Ты знаешь больше, чем я думал. А, может, просто догадываешься?

– В нашем распоряжении было три сотни лет для догадок, Томас.

– Этого достаточно? Так о чем же ты догадался, маленький человечек, возомнивший себя богом?

Джек поморщился. Возможно, он пожалел о том, что однажды полушутливо назвал себя так. Теперь он казался сжавшимся под безжалостным сиянием презрения Томаса. Он облизнул губы, потом взглянул на Гарри. Юноша удивленно моргнул. Какой-то последний секрет прятался в глазах Джека. Но Гарри и представить себе не мог, какой именно.

– Если бы степень расширения в начале времен отклонилась на одну триллионную долю, – медленно проговорил Джек, – эта Вселенная сейчас не существовала бы. Она бы коллапсировала.

Гарри приоткрыл рот. Что он такое говорит?

Эрл Томас отступил назад, недалеко, всего на шаг. Золотистый улыбнулся.

– В чем дело? – спросил Гарри.

Томас обернулся и юноша увидел его глаза, пылающие злобой – он был разъярен. Но почему? Гнев его был так силен, так очевиден, что Гарри непроизвольно поднял руки, как бы прикрываясь ими.

– Не обращай внимания, – сказал Томас. – Старикашка лепечет какую-то чушь. Он же сумасшедший. Ты не знал этого? Подумай, Гарри. Подумай о жизни внутри компьютера на протяжении веков. Послушай, сколько человеческого в нем осталось, насколько все они люди.

– Я не знаю, – сказал Гарри. – Чего ты от меня хочешь? Кому я должен верить? Тебе? А, может, им? – Он посмотрел на Золотистого.