Текст книги "Заложник вчерашнего дня"

Автор книги: Уильям Т Квик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Живые матрицы, – промолвил наконец Джек.

– Это многое объясняло бы, – заметил Гарри, – если бы они действительно существовали. Не осталось никаких документальных подтверждений. Биоэлектронные суперкомпьютеры – одна из бесчисленных легенд. Насколько я помню, одним из важнейших элементов Матричных Войн была их антитехнологичность. Ведь именно высокотехнологичное сообщество Луны считалось главным злом с точки зрения обитателей Земли.

– Ничего здесь не кажется тебе странным?

– Кажется. Та эпоха была эрой бурного развития техники. И борьба против такого развития – большой шаг назад в деле прогресса общества.

– Но если живые матрицы и не существовали вовсе, потенциально они могли быть созданы именно на Земле. Почему же этого не произошло?

Гарри не был уверен, сможет ли он ответить на этот вопрос.

– Ну, вероятно, проблемы их создания оказались гораздо более сложными, чем первоначально предполагалось. Так или иначе, в силу вступил Запрет. Живые матрицы – вне закона в каждом из миров Земной Конфедерации.

– Да. Но всегда находятся бунтовщики. Ты не полагаешь, что кто-то мог попытаться построить такой компьютер?

– Не знаю, – покачал головой Гарри. – Если только имеется какая-то огромная, посторонняя сила, способная провести в жизнь Запрет и сама же нарушить его.

Джек заулыбался.

– Ну вот. Ты начинаешь схватывать суть...

– Хотите сказать, что именно вы установили закон о биоэлектронных вычислительных машинах? Но почему?

Джек встал, подошел к окну и задумчиво посмотрел на залитый неоновым светом город внизу. Он стоял, сложив руки на груди. Голос его зазвучал приглушенно.

– Я, конечно же, сразу понял смысл прохода по "норе". В сущности, это и не прохождение вовсе. Просто метод защиты, позволяющий обычной материи входить в "нору" и выходить из нее без опасности быть разрушенной. "Нора" – одновременно и проход, и Машина Времени. Она отбрасывает нас назад, а Лента Времени – тоже своего рода Машина Времени – перемещает нас вперед, в настоящее. Поначалу я не видел необходимости в Ленте Времени. Использование "норы" дает возможность достигнуть других звездных систем, и, даже если они существуют в прошлом, они все же существуют и могут быть использованы. Если не принимать во внимание наличие других разумных рас. Он умолк и повернулся к остальным. – Зачем применяется именно Лента Времени? Да затем, чтобы защитить себя. Ящеры, как любая раса с болезненным чувством собственного достоинства, не желали, чтобы кто-нибудь копался в их прошлом. Но они оставили за собой право копаться в нашем. И я не смог с этим смириться.

Гарри попытался представить себе те бурные времена. Ящеры появились буквально ниоткуда и сразу же наложили жесткие ограничения на возможности человечества осваивать космос, подкрепляя эти ограничения угрозой непреодолимой силы. Подчинитесь нам, иначе мы разрушим ваше прошлое. Человечество, получившее вместе с пряником сверхсветовых путешествий кнут полного разрушения в случае неповиновения, немедленно капитулировало.

– И что вы сделали?

– Оставил Земную Конфедерацию. Я прибыл на Ариус, затаился и продолжил свои исследования.

– Я все же не пойму, почему живые матрицы были запрещены.

– Ящеры – не самые величайшие компьютерных дел мастера в Галактике. Я не хотел, чтобы они разобрались в сути дела, и скрыл еще кое-что. От всех – и от рептилий, и от людей. Обладая живыми матрицами, кто-то, в конце концов, обязательно наткнулся бы на то, с чем столкнулся я. Поэтому я запретил их. И провел закон в жизнь.

От голоса этого маленького человека повеяло холодом, и Гарри вздрогнул. Он попытался представить себе средства достижения Запрета и решил, что лучше ему не знать.

Он налил себе кофе. Теперь вкус его показался горьким и неприятным. Гарри поморщился и поставил чашку.

– Ну и что? Что теперь? Вы утверждаете, что являетесь обладателем единственного существующего суперкомпьютера и скрываете его. Чего вы добились?

– Кое-чего, – уклончиво ответил Джек. – И я не намерен ничего сейчас обсуждать.

– Может, ящеры сумели что-то понять? Не послали же они сюда свой флот лишь для того, чтобы передать свой привет?

– Ну, это не самая главная проблема. Посмотрим, что можно предпринять.

– Уж очень вы спокойны, на мой взгляд.

– Пусть тебя не беспокоит флот, Гарри. Нас должно волновать, _к_т_о привел его сюда.

– И кто же?

– Эрл Томас. Ящеры не смогли бы сами найти причину, чтобы прибыть сюда. Им нужна была помощь. Это работа Томаса – узнаю его руку. Все это очень дурно пахнет. Он наконец сделал свой ход против меня, и я должен ответить, у меня нет выхода. Иначе он уничтожит все человечество.

Из кухни донесся звон колокольчика.

– Завтрак готов, – объявила Глория.

Напряжение понемногу начинало спадать. Лицо Джека приобрело выражение вежливого безразличия. Он вернулся к дивану и сел, уставившись на кофейный сервиз.

Глория исчезла в кухне и вернулась с двумя большими пиццами. От пузырящегося на их поверхности сыра поднимался пар, и Гарри вдруг ощутил волчий аппетит. Он взял ломоть пиццы обеими руками, не обращая внимания на жар, и жадно откусил огромный кусок.

– Пива бы сейчас, – проговорил он с полным ртом через секунду, и Джек рассмеялся:

– Отличный завтрак!

Гарри молча кивнул, продолжая поглощать пиццу.

– Почему Томас пытается сейчас вставить вам палки в колеса? – спросил Гарри, откинувшись на спинку дивана. Сидеть прямо после такого плотного завтрака он был просто не в состоянии.

Лисье личико Джека прояснилось. Было видно, что вопрос ему понравился.

– Не знаю. Может быть, дело в его происхождении.

– Из черной дыры. Он пришел с вашим вернувшимся зондом.

– Можно и так сказать, – согласился Джек. – Мой зонд, имевший дело с огромными гравитационными силами, был оборудован сенсорами для измерения изменений общей массы, какими бы мельчайшими они не оказались. Посмотрев отчеты, я обнаружил нечто неординарное. После того, как зонд вошел в "нору" в отдаленном прошлом, появились некоторые незначительные изменения. Но где-то на пути к настоящему возник куб, что было сразу же зарегистрировано, конечно. Масса зонда не изменилась сразу же после входа в "нору". Это случилось позже. – Он вздохнул. – По правде говоря, я даже не уверен, что "нора" имела к этому отношение. Принимая во внимание особенности свойств самого куба, можно предположить, что никакая черная дыра здесь ни при чем.

– Что вы имеете в виду?

– Куб. Он изготовлен из нейтрино.

У Гарри от неожиданности отвалилась челюсть.

– Но ведь это же абсолютно невозможно.

– Почему же? Ты уже столкнулся с двумя невозможными вещами – Эрлом Томасом и кубом. Придется тебе поверить и в третью.

Чазм, все это время сидевший молча, не притронулся ни к кофе, ни к пицце. Юноша уже почти забыл о его существовании, пока вдруг вновь не услышал органные тона голоса, наполнившие комнату.

– Я ничего не знал об этом.

Джек удивленно взглянул на него, а глаза Глории понимающе сверкнули, словно она ожидала чего-то подобного.

– Чазм, – начал Джек. В его чистом голосе звучало предостережение, но коротышка упрямо покачал головой.

– Ты никогда не рассказывал мне этой... истории. А я ведь беспрекословно подчинялся тебе. – Он выговаривал слова медленно, с достоинством. – Я ведь всецело тебе доверял, осознавал твою особую роль в пределах человечества. Но эти... эти бесконечные тайны. И Эрл Томас! Он же страшная угроза. Ты никогда не ставил меня в известность. Ты даже контролировал мои собственные информационные досье. То появление Томаса в земном космопорте тогда, двести лет назад, не было первым. Он даже не человек!

– Было необходимо...

– В задницу!

– Достаточно, Чазм!

Черный маленький человек горько махнул рукой.

– Мог бы довериться мне.

Глория вздохнула. Наклонившись, она тронула Чазма за плечо, и он поднял на нее глаза.

– Не обвиняй Джека, Чазм. Он правда не может всем доверять. И он прав. В данном случае, по крайней мере.

Джек искоса взглянул на нее и надул щеки, став похожим на рассерженную белку.

– И на том спасибо.

– Не стоит благодарности, старина, – Глория мило улыбнулась. – Должен же кто-то объяснять людям особенности твоей сволочной натуры.

– Сука, – бросил он.

– Есть немного, – с улыбкой согласилась она.

– Послушай, – Джек повернулся к Чазму. – Я не посвящал тебя в суть только потому, что само знание об этом чрезвычайно опасно. Настолько опасно, что я впервые в жизни попытался проигнорировать проблему, сделать вид, что она может пройти мимо. Не вышло. Теперь дело движется к развязке, а я не готов. Секретность – мое единственное оружие. И я не уверен, что его будет достаточно.

– Ты расскажешь мне. Ты должен мне все рассказать, – настаивал Чазм.

– Да, расскажу. Но позже. Сейчас не время.

– Я подожду, – кивнул Чазм.

Гарри старался не пропустить ни одного слова, ни единого жеста. Он не понимал всех обертонов спора, но смутно чувствовал, что все это имеет к нему прямое отношение.

– Так что же происходит? – потребовал он объяснений. – Как насчет Эрла Томаса, флота рептилий и артефакта?

Джек безмолвно смотрел на него, и Гарри впервые увидел этого человека без маски язвительного цинизма. В серебристом свете таинственного утра Джек больше не выглядел самоуверенным божеством, а лишь бесконечно усталым стариком.

– Наша игра похожа на энтропию. Неопределенность только возрастает, проговорил он.

– Что вы хотите сказать?

– На артефакте было еще одно уравнение. После Эрла Томаса я не смел экспериментировать дальше. Но сам Томас, в конце концов, вынудил меня.

У Гарри мурашки побежали по коже.

– И второе уравнение... – побелевшими губами прошептал он.

– Ты, – закончил за него Джек.

18

Он лег спать той ночью в небольшой спальне рядом с гостиной. Обычная спальня – она напомнила ему номер в отеле. Еще одна аномалия среди роскоши Ариуса.

– Ты не спишь, Гарри? – спросила Глория, приоткрыв дверь.

– Нет.

– Ну, конечно. Небось, хочешь поговорить?

Гарри приподнял голову с подушки.

– Одни разговоры. День и ночь напролет.

Она вошла в комнату и ее фигура обозначилась в сумраке. Через секунду он почувствовал, как кровать в его ногах прогнулась слегка под ее весом.

– Слишком много всего сразу, да? – В ее голосе сквозило сочувствие, и он оценил это. – Трудно осмыслить.

– Просто какое-то безумие.

– Тебе так кажется? Но, по крайней мере, хоть что-то для тебя прояснилось?

– Хочешь сказать, что я должен доверять Джеку?

– Ты не обязан ему доверять, но, думаю, у тебя нет свободы выбора. Веришь ты Джеку или нет, но Фрего пропал, Томас наступает нам на пятки, а боевой флот ящеров группируется вокруг Ариуса.

– Никак не пойму, почему ящеры оказались вовлечены в это. Что им здесь нужно?

– Они напуганы. – Глория умолкла, словно решая, следует ли говорить дальше. Она дважды вздохнула, прежде чем продолжила. – Посуди сам, Гарри. Если они атакуют сейчас, в реальном настоящем, почему они не атакуют по всей линии времени? У них есть такая возможность. Они не ограничены Лентой Времени.

Он даже не задумывался о такой возможности, но теперь осознал ее ужасный смысл.

– Так почему же мы все еще живы?

Юноша угадал в темноте ее улыбку.

– Возможно, мы защищены по всей линии времени.

У него захватило дух. Сердце чуть не выскакивало из грудной клетки.

– Джек способен обеспечить такую защиту?

– Ты сам спросил – почему же тогда мы все еще живы?

– Да, – помедлив, сказал он. – Действительно, почему?

Гарри начал надеяться, что выберется из всего этого невредимым.

Он проснулся днем, окутанный влажной массой пропотевшего белья. Смутно припомнились обрывки каких-то кошмаров. Рядом со спальней была маленькая ванная, и он пошел туда. Гарри встал под горячие струи душа, прошелся пальцами по коже и наткнулся на легкую полоску шрама на шее. Когда же он исчезнет? Ему показалось, что он знает это – тогда, когда умрет Эрл Томас.

Глория ела шоколадные пончики, запивая их кофе. Свои ноги, обутые в высокие сапоги, она положила на кофейный столик. Гарри она словно не замечала. Он сел напротив нее, налил себе кофе и взял один пончик.

– Доброе утро.

Она что-то пробурчала.

– Ты не в настроении? Где Джек?

– Он – не ранняя пташка.

Голос ее был низким, хриплым. Наверняка выкурила за ночь массу сигарет. Гарри задумчиво смотрел на нее. Она излучала невидимое облако напряжения. Только глаза – зеленые и пустые – казались спокойными. Смертельно спокойными. Гарри содрогнулся.

– Чем займемся сегодня? – спросил он и тотчас пожалел, что задал вопрос, прозвучавший как-то по-детски.

Но она ответила после секундного колебания.

– Думаю, кое-куда отправимся. – Ее глаза при этом сверкнули, как арктический лед под лучами яркого солнца.

Тишину комнаты вдруг разорвало звоном сотни будильников, бьющих часов. Послышалось даже щебетание и трели целой стаи мелких пичужек. Гарри открыл рот.

– Что за...

Ее хриплый смех прозвучал в унисон с боем часов.

– У Джека свои причуды. Ты ведь уже понял, что он несколько странен?

– Считает себя богом, – пожал плечами Гарри. – Одно это уже достаточно необычно. – Он потянулся за пончиком. – А куда мы отправляемся?

Пончик показался не совсем свежим.

– Просто... На экскурсию. А что? Мне показалось, что ты хочешь действовать.

– Я немного устал. Мною манипулируют: стой здесь, иди туда. И весь этот бред прошлой ночью. Я ни черта не понял. А теперь мы куда-то собираемся. – Он запил остатки пончика кофе и посмотрел Глории в глаза. С меня довольно. Я не желаю больше идти вслепую, на ощупь. Так куда мы отправляемся?

Она невесело усмехнулась.

– Назад. Туда, где все началось.

Юноша подозрительно взглянул на нее.

– Назад? – не поверил он.

Глория убрала ноги со стола и положила ладони на колени своих кожаных черных брюк.

– Назад, обратно по времени. Фрего там. Эрл Томас – тоже. Думаю, ты не будешь против этой прогулки.

Он кивнул.

– Само собой.

Следующей ночью ему снова приснился сон. Он опять парил и пикировал сквозь прозрачный воздух к величественному белому куполу. На этот раз он узнал место: это был замок Джека. Сверкающее облако заполняло огромное помещение. Он плавно подлетел к границе сияющей тучи и завороженно смотрел на вселенную мерцающих пылинок.

Это нереально, внезапно подумалось ему. Сон, всего лишь сон.

С_н_о_в_и_д_е_н_и_я _т_о_ж_е _н_е_с_у_т _и_н_ф_о_р_м_а_ц_и_ю_, отозвалось облако.

Разговариваю с облаком, осознал Гарри.

В_х_о_д_и_, пригласило оно. Гарри ощутил движение вперед, перешедшее в долгое падение вниз, обратно к свету.

Он висел, подвешенный на золотистых клубящихся пылинках, и видел лица. Некоторые он узнал, другие – нет. Фрего. Гарт. Джек и Глория – черты их лиц сливались в одно – лицо ангела. И лицо Золотистого Человека, чьи глаза напоминали бледные рубины.

Он понял, что бывал здесь прежде. А за этим видением маячило другое место, более важное. Но он не мог его вспомнить.

Одна лишь голубая пустота.

Потом он проснулся. Наступило утро. Джек и Глория привели его в небольшую комнату и указали на одно из четырех кресел, приглашая сесть. Глория села рядом. Она погладила его колено и улыбнулась.

– Мы отправляемся, – она выглядела счастливой.

– Это всего лишь комната, – заметил Гарри. – Она не может отправиться назад во времени. "Норы" не существуют на планетах.

Джек вышел из комнаты, махнув им на прощание рукой. Дверь закрылась.

– Не существуют? – переспросила Глория.

Стены комнаты замерцали и стали серыми, как клубящийся дым. Задрожали какие-то тени.

– Нет, – упрямо замотал головой Гарри, не желая верить в то, что он видит.

– Не пропусти начало, – улыбнувшись, попросила Глория.

В комнате стояла мертвая тишина. Это походило на продолжение сновидения. Гарри вспомнил рассказ Джека. Его, Гарри, генетический код обнаружили на невообразимом сгустке нейтрино, вынырнувшем из болота сингулярности. Он – дитя черной дыры, а Эрл Томас, выходит, его родственник, даже больший, чем неизвестная мать или Гарт Хамершмидт, отец.

Откуда я пришел? Вот в чем величайшая загадка. Кто же главный игрок в этой таинственной партии? Уж не сами ли керсгатанцы?

В каком-то смысле Эрл Томас был его братом – происхождение ведь одно и тоже. Но эта мысль не приносила успокоения. Человеческая история полна мифами о враждующих братьях, взять, к примеру. Каина и Авеля.

Он взглянул на Глорию. Та будто погрузилась в транс – острые черты лица как-то смягчились, глаза закрыты, голова чуть склонилась вперед, словно в молитве. Она показалась ему прекрасной. Кто – или что – она на самом деле?

Братья. Рожденные, чтобы уничтожить друг друга. Во всех легендах таким братьям уготована определенная судьба. Вероятно, творцы артефакта, а значит его самого и Томаса – не Боги, но их наука ушла так далеко вперед от человеческой, что ее невозможно отличить от волшебства. И он, и Томас не могут обойтись один без другого. Гарри ощущал это каждой клеточкой своего существа. Интересно, чувствует ли Томас что-либо подобное?

Мысли внезапно метнулись в противоположном направлении – излучение, открытое Хоукингом, испускаемое черными дырами на границе перелома пространства и времени. Элементарные частицы, созданные невероятными гравитационными давлениями. Частица и античастица, предназначенные для соединения и взаимоуничтожения.

Руки Гарри затряслись. Уравнения, содержащие его генетический код и код Эрла Томаса – он понял их сущность.

Он вспомнил ее. Вспомнил то, что было отпечатано в его генах.

Уравнения противоречат друг другу.

Мера первого – энтропия, хаос. Второго – упорядоченность. А все вместе – неистовый вальс Вселенной. Стрела времени казалась бессмысленной. Конец бешеного танца означал смерть.

– Мы прибыли, – сообщила Глория и закурила. Дымные стены рассеялись и вернулась обычная комната.

Гарри понимал, что они проделали долгий путь, но чувство было такое, будто путешествие только что началось. Путешествие по собственному разуму, и только он сам мог совершить его. Шаг за шагом. Этот шаг был первым.

– Ты в порядке? – спросила Глория.

– Всегда один и тот же вопрос. Со мной – все о'кей.

– А ты всегда так отвечаешь, – ее хриплый голос дрожал от какого-то кровожадного, как показалось Гарри, возбуждения.

Он не совсем доверял своей интуиции, но в одном был уверен: Глория любила борьбу. Людям свойственно наслаждаться тем, в чем они специалисты. Хорошо еще, что она на его стороне.

Он помотал головой, отгоняя туман мыслей.

– Знаешь что?

– Что? – она встала с кресла.

– Я проголодался.

Ее изумрудные глаза сверкнули.

– Пицца?

– Гамбургеры.

– Как насчет "Макдональдс"?

– А здесь разве есть?

Глория усмехнулась.

– "Макдональдс" есть везде.

Он не знал, чего ожидать, когда она откроет дверь комнаты. Возможно, они все еще на Ариусе, и у входа их ждут Джек и Чазм. Но они вышли в длинный извилистый коридор. Серо-металлические стены и каштановый ковер на полу тянулись в обоих направлениях. Лампы на потолке отбрасывали слабый свет без теней. Коридор показался смутно знакомым.

– Куда?

Глория не ответила и уверенно пошла вправо, словно точно знала, куда идти. Пожав плечами, он последовал за ней.

Скоро послышался отдаленный рев, словно большая стремительная река перекатывалась по камням. Шум усиливался по мере их приближения к его источнику. Коридор резко повернул вправо и внезапно перешел в обширное открытое пространство.

Гарри моргнул. Они и правда совершили путешествие.

Тысячи людей двигались, шли, болтали, кричали и сталкивались друг с другом. Уровень шума был оглушительным. Юноша остановился. Он понял, куда они прибыли, хотя не мог точно сказать когда. Когда он впервые увидел это место, пустая платформа на орбите Ариуса показалась необычайно огромной. Теперь, заполненная людьми, она как-то сузилась и стала совсем тесной.

– Откуда они все взялись? – прокричал он.

Глория повела плечами.

– Волшебство... Пошли. "Макдональдс" – там.

Человек смотрел, как они вышли из коридора и исчезли в толпе. Голубые глаза его были прикрыты капюшоном. Лицо оставалось загадочным. Он слегка качнул головой – словно кивнул удовлетворенно.

Парень выглядел изможденным и усталым, вид женщины не внушал опасений. Но его не одурачить. Он знал их обоих. Губы его слегка скривились. Он еще раз нашел их глазами, прежде чем сам растворился в толчее. Ничего, теперь стрела времени выведет их к нему.

Он двигался плавно и изящно, как танцор. Мысль ему понравилась. Только хороший танцор мог достойно закончить танец.

Внутрь ресторана шум толпы доносился несколько приглушенно. Поглощая двойную порцию жареного картофеля, Гарри расспрашивал Глорию. Отвечала она неохотно.

– Что это за место?

– Забегаловка "Макдональдс".

– Нет, сам спутник. Похож на тот, вращающийся вокруг Ариуса.

– Он и есть.

– Значит, мы не отправились назад по времени?

– Спутник здесь давно.

Он прожевал ломтик картошки.

– Недосолен.

Женщина передала ему маленький пакетик. Он разорвал его и потряс над тарелкой.

– Как давно?

– Несколько тысячелетий.

– Тысячелетий? Сколько? Два? Три? Может, больше?

– Несколько.

– Почему ты не хочешь говорить со мной?

Глория не ответила.

– Ты чувствуешь себя... – наконец, долго подбирая слова, сказала она, – по-другому?

– Что? – Странный поворот разговора удивил его. Потом он задумался.

Действительно, еще до того, как они покинули комнату, он почувствовал, словно в него влилась какая-то энергия. Теперь она бурлила и клокотала в нем.

– Я чувствую себя лучше. Более сильным. Более... – он не смог найти верное слово. – Сильным, – сказал он снова.

– Прекрасно.

Он взял гамбургер.

– Почему я так себя чувствую? И как ты узнала об этом?

– Ты должен что-то ощущать, – ее зеленые глаза лукаво сверкнули. Она – здесь.

– Она?

– Твоя сингулярность.

– Моя? – ошарашенно переспросил он.

– Угу, – ее белые зубы вгрызлись в гамбургер. Он завороженно смотрел на эти зубы. – Твоя, – повторила она и облизала пальцы. – Добро пожаловать домой.

Люди были везде, на него никто не обращал внимания. Глория куда-то постоянно исчезала и он, предоставленный самому себе, слонялся по залам и коридорам, совал нос в двери каких-то лабораторий и складов и с трепетом смотрел на рои прибывающих и отбывающих лайнеров.

Людской поток двигался во всех направлениях. Люди выходили из космолайнеров и почти сразу же садились в шаттлы, отправляющиеся вниз, на планету, откуда, в свою очередь, чуть ли не ежесекундно прилетали по столбам лазерного света такие же шаттлы.

Откуда все эти люди?

Однажды утром он стоял у входа в "Макдональдс", лизал клубничное мороженое и наблюдал за бесконечной шумной суетой космопорта. Вдруг кто-то прокричал ему в ухо:

– Суматоха, не правда ли?

– Что?

Девушка была почти его возраста, может немного старше. Не больше двадцати, во всяком случае. Глаза ее ярко, счастливо сияли и были почти такого же цвета, как и каштановые прямые волосы. Еще он заметил короткий нос с маленькой горбинкой. Девушка улыбнулась, и Гарри словно окатило теплой волной с головы до ног.

– Это... – Она жевала картофельные чипсы. – Эта толпа. Иногда я удивляюсь, как она вообще здесь умещается.

– В чем дело? С тобой что-то не в порядке? Не можешь говорить?

Он почувствовал себя идиотом, а тут еще горячий румянец залил щеки.

– Эй, ты покраснел.

– Нет.

– Это прелестно.

Не запинайся, дурень, отчаянно приказал он себе.

– Прелестно?

– Конечно. Парни не часто краснеют. А если краснеют, значит у них еще осталась способность к стыду и смущению.

Глубокомысленное замечание, отметил Гарри. Такое мудрое, такое... Он глотнул воздуха. Мой мозг превращается в картофельное пюре, решил он.

– Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал, выпалил юноша громко.

Она отступила назад, округлив глаза. Гарри заметил, как двигаются бедра ее длинных ног в достигающих колен шортах.

– Боже, оно говорит целыми предложениями, – но потом она снова улыбнулась и сарказм ее слов улетучился. – Извини. Такого в свой адрес я давно не слыхала. Мне не следовало смеяться над тобой.

Он безмолвно покачал головой.

Девушка протянула правую руку.

– Меня зовут Шернита. Шер, если кратко. А тебя?

– Ух, – на какое-то мгновенье он забыл свое имя. – Гарри. Вот. Меня зовут Гарри. А тебя?

Она удивленно посмотрела на него.

– Я же только что сказала.

– Правильно. Да. Угу. Только что сказала. Я... это... – залепетал он.

– Шер, дурачок. Не желаешь покончить со своим мороженым внутри? Эта массовая сцена, – она ткнула указательным пальцем в сторону толпы, начинает действовать мне на нервы. Я не привыкла к такому.

Он с готовностью последовал бы за ней на край света, не то что к столику в зале "Макдональдса".

– Итак, Гарри, почему ты шатаешься у дверей местной забегаловки и с глупым видом таращишь глаза на вокзальные толпы?

– Таращу? И не собирался. – Нужно было сказать что-то внушительное, чтобы преодолеть невыгодность положения, в котором всегда оказываются туристы, встречающиеся с аборигенами. – Я с Хогота, Центра Конфедерации. Почему это я буду таращиться на провинциальный иммиграционный спутник?

– Хогот? Минутку... Гарри... Так ты – Гарри Хамершмидт?

Казалось, все о нем что-то знают. Сколько же здесь шпионов? Но он кивнул. Если она шпионка, может в ее задание входит его соблазнение. Если нет, он сам предложит это.

– И ты прибыл с Глорией? Интересно, как она выглядит? Всегда хотела с ней познакомиться.

– Глория? Ты действительно интересуешься ею?

Она поднесла ломтик картофеля к своим безупречным губам.

– А что? Уж не думаешь ли ты, что я интересуюсь тобой? – Она лукаво ухмыльнулась. – Ну, может, самую малость.

Ладони его рук вдруг стали влажными.

– Такое впечатление, – медленно проговорил он, – будто все меня знают.

– Что? Ты хочешь сказать, что все эти тысячи людей, снующих вокруг, подходят к тебе и говорят: "Привет"?

Он посмотрел в сторону двери. Круговорот толпы снаружи не утихал.

– Ну, не совсем так. Но ты ведь подошла.

– И ты, вероятно, надеешься, что меня привлекла твоя мускулистая фигура?

Он почувствовал, что его лицо снова запылало.

– Ну, ладно, – сказала она. – Оно не такое уж и плохое. Я имею в виду твое тело.

Губы его задвигались, но он промолчал. Зато девушка расхохоталась.

– Прости меня, Гарри. Я знаю о тебе, потому что ты – нечто вроде знаменитости. В определенных кругах. – Она облизнула губы. Гарри смотрел на них, как загипнотизированный. – Я – местная. Живу здесь, на станции. Все эти люди здесь транзитом. Вряд ли кто-нибудь из них даже подозревает о твоем существовании. Но местные... – Она вдруг умолкла. В ее карих глазах открылась какая-то бездна. – Любой, кто появляется вместе с Глорией событие.

– А что, Глория – такая большая шишка?

– Глория? – Шер моргнула. – Ты разве не знаешь? Она – одна из Основателей!

– А что значит "основатель" и почему это так важно?

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

– В самом деле не знаешь?

– Нет.

– Станция находится здесь тысячи лет. Глория – первый Основатель, посетивший ее с тех пор, как она была построена.

– И что? – он никак не мог уловить суть.

Ее глаза немного расширились. Ему показалось, что в них даже метнулась тень страха.

– Визит Основателя, согласно нашим легендам, – это начало.

Его поразил скрытый, зловещий смысл этих слов. Голос ее зазвучал сухо и холодно, теперь она была явно напугана.

– Начало чего?

– Конца, – чуть слышно ответила она. – И ты – его часть.

19

На поверхности планеты, медленно вращающейся под станцией, начались какие-то перемещения. Рассвет, словно ножом, резанул по огромному белому комплексу зданий, построенному тысячелетия назад. Под хрустальным куполом одного из сооружений стояли резервуары, наполненные золотисто-молочной жидкостью с впрыснутыми в нее семенами. Цистерны, изготовленные из сверкающей стали, имели окна, сквозь которые виднелось медленное, таинственное колыхание вязкой массы.

Семян было четыре. Каждое из них содержало компьютер, размером меньше микрона, а каждый из компьютеров заключал в себе набор информации, необходимой для построения живой матрицы. Жидкость выглядела молочно-мутной из-за наличия мириад сборочных атомов. Атомы начали медленно срастаться с семенами и образовалась молекула. К первой молекуле присоединились другие, каждая из которых формировалась в строгом соответствии с информацией, зашифрованной в самом семени. Молекулы постепенно слились в сгусток, размером с пылинку. Появилось четыре таких пылинки. Они походили на крошечные пятнышки света внутри движущейся жидкости.

Вокруг цистерны техники наблюдали за показаниями приборов. Процессы в резервуарах были столь быстры, что контроль мог осуществляться только совершеннейшими компьютерными системами управления.

Все больше молекул сливалось с пылинками и те увеличивались. Теперь в густом растворе дрожали точки, напоминавшие микроскопических головастиков. Тысячи атомов-сборщиков ринулись к своим крошечным строительным площадкам и каждый выполнял одну простую операцию. В цистерны накачали какое-то новое сырье, и молочная жидкость слегка изменила цвет – с темно-золотистого до более светлого.

Головастики начали неистовый танец, которому, казалось, миллионы лет. В хаотической пляске стала появляться какая-то закономерность. Техники, привыкшие к этому процессу, внимательно, но без всякого благоговения наблюдали за появлением форм в амниотической жидкости, предохраняющей зародыши от повреждений.

Эволюционный процесс продолжался. Наконец четыре фигуры начали двигаться. Пальцы сжимались и разжимались, мышцы ног сокращались и расслаблялись, веки открывались и снова закрывались. Квот застучали сердца. Усиленный звук эхом отдавался по огромному помещению, как отдаленный марш. Губы растянулись, и обогащенная кислородом жидкость заполнила легкие. Организмы достигли стадии завершения.

Через некоторое время молочную жидкость откачали. Она скатывалась тягучими, густыми потоками с обнаженных плеч, с новой, сверкающей кожи.

Фигуры закашлялись, отхаркивая из легких остатки жидкости. Теперь они дышали непосредственно кислородом. Цистерны раскололись надвое, и фигуры посмотрели друг на друга и вышли из резервуаров.

– Кажется, все в порядке, – сказала Женщина.

– У нас еще достаточно времени, – отозвался Мужчина ниже ее ростом.

– Все зависит от парня, – заметил Ангел с волосами цвета закатного солнца. – Если мы ошибаемся...

Человек с золотистым цветом кожи, глаза которого напоминали выцветшие рубины, медленно кивнул.

– У нас нет выбора. Парень – загадка для самого себя. Его тайны – как азартная игра.

– Мы всегда играли в секреты, – ответил Мужчина.

Женщина рассмеялась.

Оставляя на каменном полу влажные следы, цветом походившие на старинные драгоценные монеты, четверка двинулась к выходу. Техники, казалось, не обращали на них внимания.

Основатели прибыли.

– Расскажи мне о Глории, – попросила Шер.