Текст книги "Сотворение Святого"
Автор книги: Уильям Моэм
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Эпилог
Прошло много лет, и благородный дворянин Филиппо Брандолини теперь бедный монах Джулиано. Роскошные одежды, бархат и атлас уступили место коричневой мешковине. Вместо золоченых поясов талия моя перепоясана пеньковой веревкой. И как изменился я сам! Каштановые волосы, которые целовали женщины, стали белыми, как снег, и выбриты на макушке. Глаза тусклые и провалились, щеки запали, кожа юности приобрела пепельный оттенок и покрылась морщинами. Белые зубы выпали, но и десен хватает для пережевывания монастырской пищи. Я стар, скрючен и слаб.
Одним весенним днем я пришел на обрыв над равниной, чтобы погреться на теплом солнышке, посмотреть на огромную страну, которую я теперь так хорошо знал, на далекие горы, и внезапно у меня появилось желание написать историю моей жизни.
Теперь этот труд завершен. Мне больше нечего сказать, за исключением одного: с того самого дня, как я пришел, ослабев душой, под прохладную сень хвойных деревьев, в большой мир я уже больше не возвращался. Земли и дворцы я отдал моему брату, в надежде, что он лучше, чем я, использует свою жизнь. Ему же я передал право использовать нашу древнюю фамилию. Я знал, что потерпел неудачу во всем. Жизнь моя пошла наперекосяк, не знаю почему, и у меня не хватило смелости начать все заново. Я признал свою неспособность участвовать в этой битве и позволил миру жить по своим законам и забыть о моем существовании.
Кеччо продолжал интриговать и строить планы, растрачивая жизнь в попытках вернуть землю отцов, но всегда его ждало разочарование, всегда его надежды не оправдывались, пока наконец он не впал в отчаяние. И шесть лет спустя, вымотанный бесплодными усилиями, скорбя о величии, которое потерял, жалея страну, которую так любил, он умер от разрыва сердца, изгнанником.
Маттео снова взялся за оружие, вернувшись к полной тревог жизни наемного солдата. Он погиб, храбро защищая страну от вторгшихся иноземных захватчиков, но, умирая, знал, что и его усилия потрачены зря, потому что Италии все-таки не удалось избежать порабощения.
И я не знаю, может, им повезло больше, чем мне, потому что они покоятся с миром, тогда как я продолжаю мое одинокое путешествие по жизни, а цель его все отдаляется и отдаляется. Но теперь оно все-таки подходит к концу. Силы мои иссякают, и скоро я обрету покой, о котором мечтал. Господи, я не прошу у тебя золотой короны или божественных одежд. Я не надеюсь на блаженство, уготованное святому, но дай мне покой. Когда великое освобождение придет, дай мне покой. Позволь погрузиться в глубокий сон и не просыпаться, чтобы я наконец-то мог забыть и примириться с собой. Господи, дай мне покой.
Часто, шагая по дорогам, босиком, собирая еду и пожертвования, я хотел лечь в придорожную канаву и умереть. Иногда я даже слышал шум крыльев Ангела смерти. Но он забирал здоровых и счастливых, а мне позволял идти дальше.
Хороший человек сказал мне, что я заслужил счастье; я даже не заслужил забывчивости. Я шагаю по дорогам, думая о моей жизни и любви, которая погубила меня. Ах, как я слаб, но, уж простите меня, я ничем не мог себе помочь! Иногда, когда мне удавалось сделать что-то доброе, я ощущал необычную радость, благословенную радость милосердия. И я люблю мой народ, бедняков, которых так много в этой стране. Они приходят ко мне со своими бедами, и когда мне удается им помочь, я разделяю их радость. Но это все, что у меня есть. Я прожил бесцельную жизнь, растратил попусту, и если в самом ее конце я сделал что-то хорошее для моих земляков, то так мало!
Я терпеливо несу свою ношу, но иногда не могу не возмутиться судьбой, и ругаю ее за то, что она так жестоко обошлась со мной. Почему? Что такого я сделал, почему у меня отняли мою маленькую толику счастья? Почему я должен быть менее счастливым, чем другие? Но потом я останавливаю себя и спрашиваю, действительно ли я был менее счастливым? Кто-нибудь из живущих счастлив? Можно ли говорить такое в мире несчастий, где единственное счастье – умереть? Кто знает?
Ах, Джулия, как я тебя любил!
