Текст книги "Бригада"

Автор книги: Уильям P. Форстен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Уильям Форстен
«Бригада»

Посвящается профессору Дэйву Флори, который когда-то перевел несколько абзацев из книги «Сигнал сбора» на испанский и тем самым побудил меня записаться на его занятия. Я никогда не верил, что осилю курсы иностранного языка и сбудется моя мечта – я получу докторскую степень. Дэйв, благодаря тебе это случилось, так что книгу я посвящаю тебе.

Глава 1

Было ужасно холодно. Генерал-лейтенант Патрик О'Дональд, командующий Восточной армией, стоял посреди бушующей вьюги. Мир вокруг него растворился, и на мгновение Пэт словно провалился в леденящую пустоту, белое покрывало, которое не оставит ни капли тепла в его душе.

– Генерал, посмотрите туда.

Слова прозвучали тихо и глухо и тут же унеслись в заснеженную темноту.

Резкий порыв ветра с северо-запада развеял снежную пелену, приподнявшуюся, словно занавес, над горизонтом.

Пэт посмотрел в свой полевой бинокль туда, куда указывал адъютант. Ничего. Он опустил бинокль и взглянул на адъютанта.

– Поверьте мне, сэр, они там. Я почти чувствую их запах.

Пэт кивнул. Адъютант был молод и зорок, и Пэт решил положиться на него.

– Мы ждем ваших указаний, сэр.

Пэт ничего не сказал и снова посмотрел в бинокль. На мгновение на вершине холма он совершенно ясно увидел гигантские сосны с темнеющими на фоне вьюги стволами. Было там что-то еще или нет – трудно сказать. На фоне деревьев виднелись грязно-белые пятна – дым от костров, а может, и от броневиков тоже.

И вдруг Пэт разглядел чью-то тень среди сосен. Кто-то топтался на месте, размахивая руками. Ему тоже было холодно. Он был высокого роста – восемь или даже девять футов. Бантаг! Он поднес к лицу полевой бинокль и посмотрел в сторону Пэта. Пэт не двигался. Бантаг опустил бинокль и что-то сказал стоящему у него за спиной. Тот, другой, находился на заднем склоне холма, поэтому Пэт его не видел. Их караульные наверняка были сильно утомлены долгой бессонной ночью, мечтали об отдыхе, костре и теплой еде.

Пэт не хотел думать о том, что они едят. Вчера 6-й Русский полк конной пехоты попал в засаду. Бантаги, эти сволочи, устроили настоящую бойню. Вот уж, наверное, у них был пир.

Снова подул сильный ветер, и видимость ухудшилась. Сняв с себя белое покрывало, которое он накинул в качестве камуфляжа, Пэт скатился с горы и, по колено в снегу, стал пробираться к роще, где его ждали офицеры.

Деревья в роще были редкими, и Пэт видел сквозь них всадников, линейный флажок, развевающийся при каждом порыве ветра, и золотое полковое знамя, которое, казалось, вот-вот запутается в ветках сосны, согнувшейся под тяжестью снеговой шапки. Запорошенные всадники в своих черных фетровых шляпах, в тяжелых темно-синих шинелях с белыми погонами выглядели призрачно и нереально.

Пэт почувствовал запах конского пота, потертых седлом лошадиных спин, сырой кожи и шерсти и едва уловимый аромат алкоголя – некоторые уже успели заглянуть в войсковую лавку. «Хорошо, что бантаг, стоя на соседнем склоне, не сможет уловить этих запахов, – подумал он. – Если бы они что-то заподозрили, уже послали бы сюда патруль. И все-таки они чертовски непредусмотрительны. Обычно эти гады осторожнее, особенно когда совершают набеги на наши оборонительные рубежи. Что-то они совсем обнаглели. Истребили целый полк, сожрали его, как будто никого не было рядом. Мы им скоро покажем. Если это всего лишь диверсионный отряд, мы им выпустим кишки еще до завтрака. Но если их больше – умен или, того хуже, целое соединение, оснащенное броневиками, – мы не удержим линию у Капуа. Они за десять миль от нашего левого фланга. И что потом? Отступать обратно к Риму? Мы должны были сохранять свои позиции до весны».

Пэт решил пока не думать об этом и не показывать ребятам, что он встревожен. Просто сделать то, что задумано, – отомстить за потерянный полк, а уже потом беспокоиться обо всем остальном.

Завидев Пэта, бригадный генерал, молодой русский офицер, сын старого боярина и прекрасный наездник, выпрямился и приветствовал его. Он жаждал мщения. Вчера он потерял полк, почти треть всей его бригады, и теперь хотел оправдаться перед своими товарищами и перед семьей, поскольку погибшим полком командовал его брат.

Пэт подозвал генерала, двух полковых командиров, оставшихся в его части, и их штабных офицеров.

– Они там, наверху. Возможно, у них броневики. Не знаю точно, сколько их, – может, только полк, патрулирующий наш фланг, а может, и половина их чертовой армии. Мы нападем неожиданно и всех перебьем. Если кто-то из наших еще остался в живых, мы вызволим их и уберемся к чертям собачьим. И не загоняйте лошадей – возможно, нам предстоит спасаться от погони.

Молодые солдаты кивали, возбужденно глядя на Пэта.

– Но вы не можете идти в атаку, сэр, – возразил генерал.

Пэт усмехнулся:

– Я всю жизнь мечтал принять участие в какой-нибудь безумной кавалерийской атаке, сынок.

– В соответствии с приказом полковника Кина, сэр, вы должны оставаться в тылу. В противном случае мы обязаны докладывать обо всех нарушениях лично ему.

Пэт приблизился к генералу и вперил в него ледяной взгляд:

– Ты это сделаешь?

– Да, сэр.

Пэт засмеялся и кивнул:

– Хорошо, я присоединюсь к артиллерии. Тебя это устроит?

– Не совсем, сэр, хотя ладно.

Над лесом появился проблеск света. Пэт тихо выругался: непогода была им сейчас на руку. Но бледно-голубая полоска света лишь на мгновение рассекла небо и исчезла за тучами. Оглянувшись на юго-запад, Пэт успел увидеть соседнюю вершину, которую тут же скрыла метель.

– Трогайтесь, как поднимется ветер. – Пэт был взволнован, его лихорадило от предвкушения битвы. – Не забудьте о месте встречи, на случай, если вас отрежут. Всё, вперед!

Офицеры отдали честь, развернули лошадей и поскакали, разбрасывая снег. Генерал наклонился и протянул руку:

– Спасибо вам, сэр, за то, что вы дали мне этот шанс.

– Смотри, чтоб они не застали тебя врасплох, как твоего брата.

Тон Пэта был резким, и молодой офицер вздрогнул от неожиданности.

«Зато теперь он будет начеку», – подумал Пэт и сказал, уже мягче:

– Да хранит тебя бог, сынок.

Генерал дернул поводья и ускакал.

Пэт направился обратно мимо готовящихся к наступлению солдат. Он видел, как они проверяют и вешают на плечи карабины, туже затягивают ремешки на шапках, и усталость, вызванная бессонной ночью, постепенно проходила. Многие сняли перчатки, чтобы крепче сжимать поводья и оружие.

Снова поднялся ветер, и склон, по которому поднималась кавалерия, исчез из виду. Вдалеке послышался сигнал горна – началось наступление. Остававшиеся рядом с Пэтом всадники пришпорили лошадей и скрылись за пеленой снега, из-за которой доносились радостные крики и конское ржание.

– Удачи вам, ребята! – заревел Пэт.

Войска двинулись вперед и через несколько секунд скрылись. Пэт пришпорил лошадь и поскакал назад, огибая всадников. До него донеслись звон цепей и характерный грохот зарядного ящика. Припустив вперед, Пэт увидел контуры артиллеристов. Три всадника управляли лошадьми, тянувшими пушку, двое изо всех сил старались удержаться на зарядном ящике, остальные ехали верхом рядом с орудием. Пэт чуть не захлебнулся от восторга. Издалека пушка напоминала дорогие его сердцу бронзовые «наполеоны» 44-й Нью-Йоркской батареи. Ему показалось, что вернулись старые добрые времена. Когда он подъехал поближе, иллюзия растаяла, перед ним была современная десятифунтовка. Это были другая пушка, другая война и другой мир.

Пэт присоединился к артиллерии, когда они поднимались в гору. Достигнув вершины, они увидели ряды продвигающихся вперед всадников, был слышен их странный пронзительный крик, принятый только у кавалеристов. Горн снова протрубил сигнал к атаке, послышались щелчки карабинов и низкий, пробирающий до костей гул нарги, боевой трубы бантагов, возвещающий тревогу.

Пэт крикнул: «Вперед!», его бросило в жар. Не обращая внимания на возгласы протеста, он пришпорил лошадь, и та рванула, ловко перескакивая через сугробы, словно лань. Вдалеке, на вершине горы, он увидел полковое знамя и знаменосца, которого бантаг пытался выбить из седла. Тут подоспел другой всадник и оттеснил бантага. Затем поднялся ветер, и все исчезло за пеленой снега.

Преодолев узкое ущелье, Пэт стал подниматься в гору по направлению к бантагским позициям. Он увидел, как один из вражеских всадников упал с лошади, схватившись за лицо и воя, как раненое животное, а сквозь его пальцы сочилась кровь. Не обращая на него внимания, Пэт поехал дальше. На вытоптанном, залитом кровью снегу возле тлеющего костра распластались три бантагских трупа. У них были черная форма, шапки и мундиры из грубого меха, патронташи, зачехленные штыки, вещмешки и кожаные фляги на поясе. Порыв ветра снова приоткрыл занавес над горизонтом. Впереди раздавались ружейные выстрелы, душераздирающие вопли, победные возгласы и крики ужаса.

4-й Римский полк конной пехоты спускался в долину, рассекая темные полчища бантагов, которые выползали из-под заснеженных укрытий и бежали к своим лошадям. Когда в карабинах заканчивались патроны, солдаты вешали их на плечи, доставали револьверы 45-го калибра и открывали огонь по ближней цели.

Прямо перед собой Пэт видел, как 4-й Римский вклинился в расположение бантагов, многие из которых уже оседлали лошадей. Он с силой натянул поводья. Сотни бантагов вскакивали и разбегались в разные стороны. На соседнем холме среди деревьев мелькали тени, раздался ружейный выстрел, и на бантагов посыпался с ветвей снег.

Это был не диверсионный отряд, а по меньше мере два или три полка.

«Пока они отступают, – думал Пэт, – преимущество на нашей стороне, но если они перейдут в наступление, то разорвут нас на части».

Оглянувшись, Пэт увидел двух бойцов легкой артиллерии, взбирающихся в гору. Он приподнялся в стременах и жестом подозвал их к себе.

Первая пушка достигла вершины холма, и артиллеристы, соскочившие с зарядного ящика, кинулись отцеплять его от повозки. Пэт слез с лошади и вместе с ними стал разворачивать пушку. Все остальные поспешили им на помощь.

– Наведите ее на соседний холм! – закричал Пэт.

Не дожидаясь, когда командир орудия начнет давать распоряжения, Пэт сел на корточки возле пушки и стал изучать цель, оценивая расстояние, затем направил дуло прямо через долину. Он услышал, как у него за спиной сержант открыл казенник. Заряжающие поднесли снаряд с прикрепленным к нему зарядным картузом. Вставив заряд, заряжающий поднял руки, показывая тем самым, что он закончил. Сержант захлопнул казенник и зафиксировал его.

Посмотрев последний раз в прицел, Пэт кивнул, дал сигнал, что пушка заряжена правильно, и отошел в сторону.

Сержант вставил запал в запальный канал, размотал вытяжной шнур и с улыбкой протянул его Пэту.

– Всем отойти! – заревел Пэт.

Артиллеристы отошли от орудия. Резким движением Пэт дернул шнур. Пушка подпрыгнула, разбрасывая вокруг грязно-желтую снежную массу, и из дула вырвался трехметровый язык пламени. На соседнем холме вспыхнули деревья, хотя самого взрыва из-за ветра и шума битвы было не слышно. Вернув шнур сержанту, Пэт увидел, что приближается следующая пушка.

– Всыпьте им по первое число!

– Там, внизу, есть танки? – громко спросил сержант, стараясь перекричать возбужденные возгласы кавалеристов, уже добравшихся до вершины холма.

– Надо спуститься и узнать.

Пэт запрыгнул в седло и, приказав своему штабу следовать за ним, стал спускаться. По пути он обогнал нескольких раненых, которые возвращались в тыл, двое из них скакали на одной лошади.

– Нелегко заставить их бежать, сэр! – крикнул один из них, как пьяный. У него была рассечена бровь, и рана сильно кровоточила.

Пэт кивнул и пришпорил лошадь. Новый порыв ветра взметнул снег и заслонил от Пэта поле битвы. Когда все стихло, он оглянулся вокруг и понял, что здесь был бантагский лагерь. При виде его Пэт на секунду закрыл глаза в надежде, что кошмар рассеется, но этого не случилось.

Пэт неторопливо слез с лошади и подошел к бригадному генералу, который стоял на коленях и плакал. Один из адъютантов генерала снял со штыка изуродованную голову его брата и стоял в растерянности, не зная, как поступить с останками. Пэт велел ему положить их в снег, так чтобы генерал не видел.

Разорванные на части человеческие тела валялись на снегу, словно поломанные куклы: головы, недоеденные обугленные конечности. Животы были вспороты, а вывалившиеся кишки напоминали ползущих по кровавому снегу змей. Повсюду ходили кричащие, рыдающие люди, некоторые склонились над трупом и оплакивали брата, отца, сына или друга.

Пэт встал на колени возле генерала и шепотом произнес:

– Андрей, ты должен идти сражаться.

Молодой офицер поднял на него глаза, полные горя, обиды и непонимания, и Пэт понял, что он уже не здесь, он перенесся в страну ужаса.

Пэт встал и обратился к одному из офицеров:

– Я возьму командование на себя, отведите его в штаб.

Адъютант двинулся было в сторону спрятанных им останков, увидев, что Андрей ползет к ним. Пэт с силой схватил его за плечо и тихо сказал:

– Оставь его, у нас нет времени.

Он не стал говорить, что хоронить уже все равно нечего.

Услышав Пэта, Андрей издал истошный вопль и беспомощно потянулся вперед. Кто-то из адъютантов генерала подошел и попытался оттащить его. Пэт пошел прочь от этого места, источающего смрадный запах смерти, обугленных тел и вывороченных кишок, и тут он почувствовал, как подступила тошнота, его вырвало. Сплюнув, он достал флягу с разбавленной водкой, прополоскал рот и сделал большой глоток. Перед ним возвышалась груда голов, черепа были вскрыты, а мозги съедены.

– Боже мой, это сущий ад! – в ужасе прошептал Пэт.

Справа от Пэта развернулась кровавая сцена. Он повернулся и увидел, как кавалеристы выманили из-под разрушенного укрытия раненого бантага. Тот хотел скрыться, но у него были сломаны ноги, и он, воя, полз по снегу. Кавалеристы окружили жертву и, насмехаясь, принялись избивать ее карабинами. Пэт равнодушно наблюдал, как один из них наконец сломал бантагу позвоночник и они оставили его, корчащегося от боли.

Пэт подумал: «Неужели мы становимся похожими на них? И если мы когда-нибудь выиграем эту войну, останется ли в нас хоть что-то человеческое, или мы обречены?»

Появилось еще несколько кавалеристов на лошадях, за ними, пошатываясь, шли раздетые догола люди. Всадники спешились и кинулись к седлам доставать одеяла, некоторые отдали свои шинели. У двоих пленных не было рук, и Пэт с ужасом осознал, что их пытались разделать живьем.

Один из пленных увидел Пэта и направился к нему, с трудом превозмогая слабость. Он, дрожа от холода и придерживая замерзшими пальцами наброшенное на плечи одеяло, попытался отдать честь, но Пэт остановил его.

– Капитан Петр Петров, Русский полк, сэр.

– Что произошло, капитан?

– Мы уже собирались остановиться на ночлег, когда они напали на нас, сэр, подступили с обоих флангов, как только стало темнеть. Ребята, почти все, погибли в сражении. Некоторых из нас схватили, связали и заставили смотреть, как…

Голос капитана дрогнул, и он зарыдал.

– Под утро они начали резать тех, кто остался в живых. Сержанту Кирову, – он показал на человека без руки, – отрезали руку и принялись жарить ее на костре у него на глазах.

Пэт кивнул и, вынув фляжку, протянул ее капитану:

– Все будет в порядке, капитан. Возвращайтесь в тыл, там вам окажут помощь.

– Сэр, у них впереди броневики.

Пэт уже собирался идти, но, услышав слова капитана, вздрогнул и оглянулся:

– Что?

– Да, сэр, я сам их видел.

– Сколько?

– Трудно сказать. Они за тем холмом. Шел сильный снег, но я видел, как они ехали сюда ночью, как раз перед тем, как поднялась метель. Были видны искры и слышен их зловещий гул. Бантаги спрятали их у подножия холма. Думаю, они дожидаются вас, сэр.

Ничего не ответив, Пэт вскочил на лошадь. Первые ряды атакующих уже практически добрались до вершины холма, на который указал капитан. Приближался рассвет, вьюга почти стихла, и вскоре верхушки деревьев осветили красные лучи восходящего солнца. В одно из деревьев попал снаряд, и оно разлетелось в щепки.

– Курьеры! – крикнул Пэт, и его сразу же окружили офицеры его штаба.

– Один из вас пусть отправится к командиру Четвертого полка, другой – Пятого. Скажите, что за холмом, возможно, броневики. Если это правда, надо прекращать бой и убираться отсюда. Я поеду вперед.

Повторив приказ, двое офицеров пришпорили лошадей и ускакали. Огибая остатки вражеского лагеря, Пэт увидел палатку бантагского командующего, перед которой возвышался штандарт с конским хвостом. Это было знамя умена. Пэт велел одному из адъютантов забрать его в качестве трофея.

«Боже мой, – подумал Пэт, – мы столкнулись с целым уменом, а не с диверсионным отрядом. – Ему стало не по себе. – Мы убили сотни бантагов во время первой атаки, но если там умен, они могут в любую минуту перейти в наступление».

Пэт подозвал еще двоих адъютантов:

– Передайте приказ об отступлении.

На лицах офицеров было разочарование. Они еще не успели до конца утолить жажду мщения. На склоне холма Пэт видел бантагов, пытавшихся бежать. Они с трудом пробирались по глубокому снегу, у многих из оружия были только шашки или пики. Кавалеристы окружили их и погнали вниз. Нечасто случалось, чтобы люди заставали вражескую конницу врасплох, да еще и пешими.

Затем Пэт услышал громкий пронзительный свист, который сразу же подхватили остальные. Первые ряды атакующих достигли вершины холма. И тут же некоторые попадали с лошадей, другие, схватив поводья, рванули назад. Послышались беспорядочные выстрелы.

Пэт поскакал вперед, туда, где виднелся линейный флажок кавалерии. Рядом с флажком он заметил капитана.

– Что случилось? – закричал Пэт издалека.

– Их там тьма, верхом, с броневиками. Они подступают с флангов.

Не успел капитан договорить, как из-за холма появился броневик и, разбрасывая пенящийся под ним снег, с грохотом взобрался на вершину.

– Трубить сигнал к отступлению! – скомандовал Пэт.

Стегнув лошадь поводьями, Пэт развернулся и направился к подножию холма. Сигнал к отступлению эхом пронесся по рядам, кавалерия развернулась и двинулась назад. На холме один за другим, издавая отвратительные крики, стали появляться бантаги верхом на лошадях. Над равниной пронесся новый порыв ветра, и видимость опять ухудшилась. Один из офицеров Пэта выронил поводья, вскинул руки, и из груди у него хлынула кровь. Пэт взглянул на своего адъютанта и, поняв, что тот уже мертв, поехал дальше.

Тяжело дыша и взбивая копытами снег, лошадь Пэта поднималась в гору. Перед его глазами промелькнула груда черепов, он хотел было остановиться, но она уже осталась позади. Добравшись до расположения артиллерии, он резко осадил лошадь и спешился.

– Достаньте бронезаряды!

– Что? Я не вижу никаких броневиков! – крикнул командир отделения.

– Они приближаются, поверь мне. Доставайте бронезаряды.

Сигнальщики продолжали трубить отступление. Поток кавалеристов спускался по склону, то скрываясь за пеленой снега, то появляясь вновь. Лошадей с ранеными всадниками и тех, чьи всадники остались на поле боя, вели под уздцы. У одной лошади была сломана правая передняя нога, она спотыкалась, падала, снова поднималась и бежала вперед за остальными, как будто боялась бантагов так же, как и люди.

Метель снова стихла, и посреди долины можно было разглядеть шеренги всадников. Они были выше ростом, в черной форме и остроконечных шлемах из кожи и меха; виднелись знамена с лошадиными хвостами и человеческими черепами. Это была орда бантагов.

Пэт оглянулся: позади него стояли два орудия.

– Заряжайте левую пушку картечью, попытайтесь во что бы то ни стало остановить их. А правую – бронезарядом.

Через секунду левая пушка выстрелила, вокруг бантагских всадников поднялись фонтаны снежных брызг, и они попадали друг на друга. Некоторые замедлили ход и стали палить из винтовок, пули засвистели прямо у Пэта над головой.

Кто-то крикнул:

– Вон он!

Пэт увидел, как темная громадина с поднимающимся из трубы дымом спускается по склону, за ней группами шли бантаги. Вдалеке виднелись контуры еще четырех броневиков.

Пэт прикинул, что до них около трехсот ярдов, довольно близко.

– Огонь.

Снаряд разорвался в нескольких десятках ярдов от броневика.

– Черт, могло бы быть и лучше! – разозлился Пэт.

В ответ почти залпом раздались выстрелы из всех пяти машин. Картечь полетела между деревьями, обдирая кору, ломая ветки и сбивая снег. Один из артиллеристов вскрикнул и упал, держась за живот. По гребню холма приближался всадник. Он остановился перед Пэтом:

– Полковник Сергеев просил передать, что бантагские броневики на холме, сэр, в трехстах ярдах справа от вас. Он направляет свой полк к месту встречи.

Пэт кивнул, наблюдая, как сержант заряжает пушку. В это время раздался выстрел из орудия, заряженного картечью. Сержант поднял руки и отошел в сторону.

Пушка дрогнула, и передний щит броневика загорелся. Послышались радостные крики, а следом за ними ругательства: снаряд рикошетом отскочил от брони, оставив на ней лишь глубокую царапину.

– Снаряд должен был пройти насквозь! – с негодованием прокричал сержант.

Пэт понял, что броня на бантагских броневиках стала прочнее, их покрыли более толстым слоем. Полковник Кин предупреждал, что, по данным разведки, бантаги собираются усовершенствовать свои машины. Черт бы их побрал!

Как только стрелки начали снова заряжать пушки, снизу донесся дикий пронзительный вопль. На северном фланге вверх по склону поднимались темные полчища бантагов. Одно орудие развернули и снова зарядили картечью, раздался выстрел. Несколько бантагских воинов упали замертво, но атака продолжалась.

Пэт бросил взгляд на пушки, на снежные сугробы и принял решение:

– Вставьте запалы в зарядные ящики и бросьте пушки здесь.

Артиллеристы удивленно посмотрели на Пэта.

– У нас мало времени, надо убираться отсюда. Шевелитесь!

Все немедленно бросились к зарядным ящикам, отцепили их от упряжки и вскочили на лошадей. Один из артиллеристов никак не мог справиться с длинным запалом замедленного действия: вставил один конец в мешок с порохом, а другой протянул к зарядному ящику. Пэт оглянулся на сержанта, который опять прицеливался.

– Сержант!

– Последний выстрел, сэр.

Он взял шнур, как следует натянул его, отошел назад и резко дернул. Раздался выстрел, и через секунду сержант лежал на спине с отверстием в груди размером с кулак.

Артиллеристы рванули с места. Пэт, то и дело оглядываясь, поскакал следом. Первые ряды бантагов, атакующих слева, уже достигли вершины холма и направлялись вниз, в долину.

Пэт пришпорил лошадь. Через мгновение взорвались оба зарядных ящика, и несколько сотен фунтов взрывчатки с оглушающим грохотом взлетели на воздух. Спускаясь с холма, Пэт поравнялся с ускакавшими вперед артиллеристами и стал их подгонять. Слева он увидел штук шесть, если не больше, броневиков, пытавшихся перекрыть им путь. Еще пара минут, и они будут окружены.

Разогнавшись, Пэт миновал растянутую шеренгу кавалеристов, которые остановились, сделали несколько выстрелов и двинулись дальше. Он почти успокоился, когда увидел, что после охватившей всех паники все снова встало на свои места. Пэт думал: «Мы весим меньше, чем бантаги, значит, их кавалерия будет передвигаться медленнее, и, если мы не станем паниковать, нам удастся спастись. Они следуют за броневиками. По крайней мере, машины едут медленно. Если бы мы по этому снегу шли пешком, нас бы всех давно перебили».

Вдруг его осенило: «Это ловушка. Эти подонки подослали к нам горстку козлов отпущения, зная, что мы будем мстить, и окружили нас. Они хотели, чтобы мы увидели, что они натворили. Они потеряли несколько сотен воинов, но зато мы уже почти у них в руках. Наших ведь тоже погибло не меньше сотни, а может, две, плюс Шестой Русский полк».

Пэт вспомнил горы черепов, которые тянулись на пятьсот миль от реки Шенандоа до самых подступов к Риму. Это было ужасно. Непрекращающийся кошмар, который преследовал их всю зиму. Скоро уже некуда будет отступать. Впереди была битва за самый большой город Республики, за Рим.