Текст книги "Путь воинов"

Автор книги: Уильям Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Должно быть, крупное наступление, – чуть ли не закричал Ганс, в то время как все новые и новые солдаты проходили мимо. Он достал устройство связи и зашептал возбужденно в микрофон.

– Переговорил с Моше. ШТ накроют их через несколько минут. После этого мы подчистим то, что останется.

– Надо думать, их там тысячи, – улыбнулся Пятница. Он сжал плечо человека, сидевшего прямо под ним. – Считайте, по двадцать на брата, – по цепочке в темноту прокатился тихий смех.

Свист нарастал. Прежде чем гвардейцы успели среагировать, ШТ обрушились на них, заходя с бреющего полета на колонны вопящих сириан. Земля тряслась, пока бластеры делали свое черное дело. В течение трех минут смерть падала с неба, в котором царили патрульные ШТ. Затем послышался глухой рев, и ШТ улизнули от сирианского боевого корабля, который пытался с орбиты засечь их.

Прошло еще четыре-пять минут, пока большой луч разгуливал по кварталу. Наконец, на улице повисла зловещая тишина.

– Вперед! – Сюзан первой вылезла из туннеля. Дымившиеся руины взорванных домов воняли горелым человеческим мясом.

Она вела их перебежками. Из руин изредка показывались сириане. По большей части скулившие, ослепленные, серьезно раненные или обезумевшие от страха. Уже приготовленные ножи без лишних разговоров приканчивали их и снимали скальпы с не очень сильно обгоревших голов.

– В укрытие! – крикнул один мужчина. Сюзан нырнула в развалины. Она вскинула бластер и, к своему удивлению, увидела еще одну марширующую колонну. На этот раз они шли с опаской, нервничая при виде разрушений.

– Пятница! – Сюзан махнула рукой в одну сторону. – Ганс! – она послала его на другой фланг с остальными воинами. Если они завладеют этим районом города – его называли Англа, – остальное займет у Риты не больше недели.

Это должен был быть последний сознательный натиск, чтобы продемонстрировать свою организованность, прежде чем город падет. Если это произойдет, мятеж Нгена рассыплется в прах, как руины, перед нею. Она сухо сплюнула на пыльные бетонные плиты и взглянула в прицел своего бластера.

Ван Чжоу неистовствовал в своих передачах. Теперь, когда почва уходила у него из-под ног, он взывал к эмоциям. В течение двух недель он вел проигрышное сражение с «Пулей». Корабль безжизненно завис в космосе, но люди Нгена не могли захватить его.

Патруль испробовал еще одну торпеду с антивеществом, но сириане в этот раз были к этому готовы. Они сбили ее и прижались к «Пуле», на тот маловероятный случай, если будет еще одна.

Ганс заставил Иверсона заняться данными по Братству из компьютеров корабля. Все, что им теперь было нужно, это гиперпроводник: главный компонент системы.

Гвардейцы осторожно продвигались. Отряд Сюзан выжидал. Когда до противника осталось не больше пятидесяти ярдов, она поймала в прицел одного из шедших впереди людей. Еще десять шагов, решила она, и начала отсчитывать по мере приближения колонны. Неужели они так никогда и не научатся пользоваться укрытием?

Сюзан нажала гашетку и увидела, как тело человека разлетелось на части. Ее команда открыла огонь, стреляя с той точностью, которая приходит после многих боев. Как зеленые хавестеры от медведя, сириане бросились врассыпную и напоролись прямо на прицельный огонь Ганса и Пятницы. Придя в смятение и замешательство, сириане побежали.

Сюзан бросилась со своей командой вперед, пригибая голову. Они вели преследование быстро и результативно. Каждый раз, когда Сириане начинали останавливаться и перегруппировываться, Сюзан давала им это сделать, одновременно высылая людей с флангов, чтобы окружить голову колонны.

Рев застал ее врасплох. Небо вспыхнуло лиловым. Сюзан бегом бросилась к ближайшему кабельному люку. Отстрелив при помощи бластера крышку, она нырнула вперед ногами в колодец, едва не размозжив себе голову, когда ее ноги соскользнули с толстого кабеля вниз.

Из последних сил она покатилась прочь от фиолетового потока света, ворвавшегося через открытый люк. За спиной были слышны душераздирающие крики. Постоянная волна взрывов следовала за центром сфокусированного луча. Наполовину сожженный труп гвардейца скатился в люк, форменная одежда расплавилась и дымилась на обугленной коже, слипшиеся волосы были похожи на блестящий пластик.

Она почувствовала, что трясется от страха.

 
ПАУК – ЭТО ВСЕ
С ПАУКОМ У МЕНЯ ЕСТЬ МУЖЕСТВО
СМОТРИ, КАК ЖЕНЩИНА НЕСЕТ В СЕБЕ МУЖЕСТВО
ПАУК – ЭТО ОДНО И ЭТО ВСЕ
СЛАВЬТЕ ПАУКА
И ХАВЕСТЕРА, ПРОРОКА ЕГО
Я ПРИШЛА К ГОРЕ
Я ПОРАЗИЛА ЗЛОДЕЯ НА ГОРЕ
СЛАВЬТЕ ПАУКА
Я БУДУ ПЕТЬ СЛАВУ ПАУКУ.
 

Сюзан пела песню исцеления, ощущая всем телом биение своего сердца. Где-то там наверху Пятница и Ганс уже нашли укрытие – или смерть.

А если они и правда мертвы? Что-то встало ей поперек горла, не давая сглотнуть. Руки начали трястись.

– Сюзан? – донесся из глубины кабелепровода зов на языке народа.

– Кто идет?

– Пятница Гарсиа Желтая Нога и десять человек! – ответил он, вызвав таинственное эхо в туннеле.

Огонь бластеров прекратился. Сюзан, морщась, взобралась по горячим, обжигающим ступеням и выглянула наружу. Перед ней предстала картина опустошения. По привычке она заглотила капсулу против радиации, которая могла проникнуть сквозь ее защитный костюм. Она подползла к ближайшей куче обломков, задыхаясь от жара, исходившего от рухнувшей стены.

– Клянусь бородой Хейсуса! – пробормотал Пятница, вылезая из люка.

– Должно быть, они использовали несколько лучей сразу, – решила Сюзан, качая головой. Она достала устройство связи.

– Команда Паука один-три. Ганс? Ты меня слышишь?

Ее сердце екнуло. Она проглотила комок в горле.

– Где была его позиция?

– Там, – показал кто-то. Поверхность, на которую он указал, сверкала как стекло и была так раскалена, что даже ступить на нее было невозможно. Как это часто бывает после того, как большие бластеры пробивают облака, пошел дождь.

Сюзан заставила себя пройти по выжженному участку, не замечая боли в ступнях. Огромная воронка взорванной земли открылась ее взору. Ганс был мертв. Ничего не осталось после этого… ничего.

В ее мозгу зародился странный вопль, прошив ее болью. Зашатавшись, она пыталась отгородиться от него, скривив лицо и схватившись за сердце.

– Они бегут! – Пятница показал на гвардейцев.

Сюзан рассеянно согласилась.

– Они уб-били Г-ганса и… и… ПУСКАЙ ОНИ ЗА ЭТО ЗАПЛАТЯТ!

Они заплатили сполна. Сюзан пришлось снимать заряды для своего бластера с тел убитых. Сириане, естественно, производили снаряжение Директората. Три дня беспрерывных засад, атак и бросков они гнали гвардейцев, уворачиваясь от разрядов бластеров с неба, продирались, сея вокруг себя огонь и смерть, через Англу, в едином порыве безумной ярости.

Вой в мозгу отступал по мере того, как она загоняла его внутрь. Между ее мыслями и ее невыносимыми воспоминаниями выросла преграда.

Сюзан связывала трофеи и вешала их на защитный костюм, не обращая внимания на кровь, стекавшую с еще свежих тканей. Сердце лежало камнем в груди. Душа наполнилась пустотой.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросил Пятница следующей ночью, когда люди спали, выставив оцепление.

– О чем об этом?

– О Гансе, – тихо сказал он. – Я хочу сказать, что такая потеря должна…

– Со мной все в порядке, – сказала Сюзан, словно откуда-то издалека. – Мы живем ради того, чтобы убивать сириан. Если мы убьем их достаточно и достаточно втопчем в ту самую землю, на которую они мочатся, то мы победим. Когда у последнего сирианина останется хоть какая-то воля к сопротивлению, я собственноручно снесу его вонючую голову.

– По твоим словам не скажешь, что с тобой все в порядке, – прошептал он. – Я вижу в твоих глазах какую-то безжизненность.

– Все в порядке, – сказала она ему ровным голосом, не пуская слезы, сохраняя преграду. Удивительная вещь, память о Гансе была словно закрыта этой стеной. Боль и ужас скрывались за ней, ожидая своего часа. До тех пор, пока стена будет прочной, ей ничего не грозит… и Ганс будет жив.

Нежные карие глаза Пятницы испытующе смотрели на нее.

– Я думаю, все не так просто, Сюзан Смит Андохар. После той атаки бластеров ты никому не даешь идти впереди себя. Никто не может первым настичь сириан, первым взять трофей, – он помолчал, пытаясь пробиться сквозь ее непроницаемый взор. – Ты стала уродовать их, Сюзан. Когда-то ты сама запретила своим людям делать это.

Она посмотрела ему в глаза.

– Я перестану отрезать их мужские признаки, когда я встречу мужчин! Эти овцы лучше смотрятся без них. Это сохраняет в них послушание.

Пятница медленно кивнул.

– Я тоже любил Ганса. Я был обязан ему своей жизнью… и твоей тоже. Что-то в твоей голове заскочило в тот день, Сюзан. Ты перестала быть собой. Ты заходишь слишком далеко. Убивать сириан – это нормально. Считать трофеи – тоже нормально. Но калечить людей – нет.

– Я буду калечить, кого захочу, – выпалила она, повернувшись к нему затылком.

– Больные душой видят в этом выражение своего превосходства, – не отступал он. – Не нужно унижать мертвых. Возьми трофей, это символ победы.

– Я наслаждаюсь своей победой так, как я хочу, Пятница, – она уставилась на него злобными пустыми глазами.

Он отметил отсутствие выражения, безжизненность в этом взгляде. Я ВИЖУ ЧАСТЬ ЕЕ ДУШИ. НО КАКУЮ ЧАСТЬ? УВИЖУ ЛИ Я КОГДА-НИБУДЬ В ЕЕ ГЛАЗАХ ВОЗВРАТИВШУЮСЯ К НЕЙ ДУШУ? НЕУЖЕЛИ СУДЬБА ОСТАВИТ ТОЛЬКО ЭТО ЧУДОВИЩЕ В ЖЕНЩИНЕ, КОТОРУЮ Я ЛЮБЛЮ?

Как гром среди ясного неба, ему вспомнились слова на горе, прозвучавшие так давно, так далеко отсюда. С исказившимся лицом Пятница прошептал:

– Я заплатил цену за распространение слова Паука среди звезд, – он заморгал, чувствуя пустоту внутри и уставившись на свои окровавленные руки. – Сириус попадет в руки Паука. А Сюзан?

Его сердце сжалось.

То немногое, что осталось от Англы, пало в тот день. Жители покинули немногие уцелевшие дома и нарисовали пауков на тротуарах и стенах в знак своего поражения. Они выстроились по одному, чтобы дать клятву верности.

Пятница видел испуганные глаза, проходя мимо рядов побежденных сириан. Они продвигались через один сплошной пустырь, ландшафт которого украшали осколки стекла, искореженные стальные конструкции и разбитые панели домов. Рытвины в земле, похожие на широкие неглубокие сточные канавы, свидетельствовали о перекрестных орбитальных атаках.

– Столько разрушений, – пробормотал Пятница, не сумев привыкнуть к этому даже за много дней.

Он мог слышать, как сириане перешептывались за их спиной.

– Вон идет женщина Паука. Она уродует мужчин и убивает первой, – люди опускали глаза при виде Сюзан, боясь навлечь на себя ее гнев.

– Это все потому, что Нген убил ее любовника! – услышал Пятница громкий шепот. – Когда ее любовник умер, он стал Пауком и запрыгнул на небо! – прибавил другой. – Пророк предсказал ее сумасшествие, – настаивал третий. – Вот что происходит, когда Паук касается твоей души!

Затем один из них заметил его.

– СМОТРИТЕ! ЭТО ПЯТНИЦА ЖЕЛТАЯ НОГА! Это его, его Паук послал рассказать нам!

– Пятница? – вслух окликнул другой. – Смотри? Видишь, я нарисовал на своей рубашке паука?

– Мы слышали тебя! – заверещала женщина. – Мы объявили о своей преданности Пауку! А Нген, правда, убил ее любовника?

Пятница посмотрел и сдержанно кивнул, заметив, как они отпрянули, увидев выражение его лица.

«А Ганс?» – подумал Пятница. Да, Паук хорошо позаботится о его душе. Он бросил быстрый взгляд на прямую как палка спину Сюзан, следуя за ней к воздухоплану. Она превратила Ганса Йегера в человека, который мог свеситься на ноге из ШТ, чтобы спасти жизнь Пятницы Гарсиа Желтая Нога. Она взяла этого робкого маленького капрала, который не мог разговаривать с женщинами не краснея, и превратила его в легенду.

Но какой ценой? Пятница забрался внутрь вслед за Сюзан. Она ни разу не повернула голову, когда воздухоплан взлетел. Она смотрела только вперед, на дорогу, с совершенно безжизненным выражением лица.

22

Внизу ШТ Патруля контролировали небо Сириуса, и Нген Ван Чжоу был бессилен помешать им. Его мощные бластеры – оказывавшие разрушительное действие на ландшафт – оказались неспособны уследить за бросавшимися из стороны в сторону, выделывавшими петли ШТ, которые тем временем сеяли смерть и разрушение.

Нген застывшим взглядом уставился на монитор.

– Первый гражданин, мы должны что-то предпринять! Наши люди беспомощно наблюдают, как вокруг гибнет их мир! Они сидят голодные на руинах своих домов, – Пика Витр устало развел руками, на его черной одежде были пятна грязи. Его лицо осунулось; тревожные складки придавали ему необычно серьезное выражение. Легкая пелена уныния заставила потускнеть прежний огонь в его глазах.

– Причем рушится не только наш мир, но также и решимость народа, Нген, – Пика понизил голос, вдруг смутившись. – Этот Железный Глаз, военный вождь романанов, как они его называют, сделал документальный голофильм, показывающий, как ваши бластеры разносят на куски большие участки Экрании. Он привлек свидетелей – сириан, которые назвали вас разорителем. Люди, хм, боятся «Хирам Лазара» больше, чем варваров!

– Я думал, мои передачи сделали достаточно понятной истинную природу возмездия, – холодно возразил Нген.

Пика набрал побольше воздуха.

– Можно думать что угодно, но это не действует, Нген. Я могу сказать это с предельной откровенностью. Каждый раз, когда вы пускаете в дело бластер, романаны и Патруль кружат на своих ШТ и ведут прямую трансляцию с комментарием Железного Глаза. Они обратили вашу угрозу возмездия против вас самих. Народ, Нген, отворачивается от вас, принимает религию Паука и болтает об этом Пятнице Желтая Нога и его гнусном Боге-насекомом.

– Пауки не насекомые, Пика, они принадлежат к особому классу паукообразных.

– Пускай так. Меня не волнует филогенез. А вот то, что все больше сириан открыто разгуливают по улицам с изображениями пауков на рубашках в подражание романанам, меня тревожит не на шутку. К нашему удивлению, подрывная пропаганда просочилась даже в ряды Народной гвардии! – Пика покачал головой. – И все это из-за какой-то чепухи насчет души? НГЕН, МЫ ОКАЗАЛИСЬ В ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛОМ ПОЛОЖЕНИИ!

Нген кусал палец.

– Мы с орбиты сделали все, что могли, остальное зависит от вас, Пика. Вы командуете войсками. Даже после сокрушительных поражений численное преимущество на вашей стороне. Если вы не возьмете ответственность на себя, я смогу только попытаться поддержать ваших людей с орбиты. Если я пущусь в погоню за Патрулем вверху… Патруль внизу уничтожит вас на земле. И я хочу напомнить, что я не могу преследовать Патруль наверху, пока вы внизу не овладеете ситуацией.

– Я ПРЕКРАСНО понимаю ситуацию, – почти застонал Пика. – В то же время ходят упорные слухи, что у романанов где-то здесь спрятан один из их пророков. Как могут гвардейцы сражаться, зная, что исход предрешен… что романаны не начали бы сражение, не зная точно, что победят? Как можно убедить бойцов в том, что…

– Это глупые предрассудки! – выпалил Нген. – Фантазия, порожденная сообщением той женщины-антрополога. Стали бы они атаковать меня, зная, что потеряют половину флота?

– Я знаю! – в отчаянии воскликнул Пика. – Но солдаты на улицах не хотят в это верить! Что толку взывать к их разуму – где найдешь более суеверных людей, чем солдаты?

Нген вздохнул.

– А мои речи? Они что, больше не затрагивают души людей?

Пика потер ладонью свой высокий лоб, пригладив серебристо-белые волосы аристократа на вытянутом черепе.

– Некоторым они помогают. Каждый раз после вашей передачи люди приободряются, те из них, которых не затронули бомбардировки с орбиты, – Пика отвернулся. – Первый гражданин, есть места… ну в общем, я вам все сказал.

Нген задумался, превратившись внешне в бесстрастную маску. Впервые в общей картине стал присутствовать элемент сомнения.

– Я сказал народу, что у меня нет выбора. Те, кто не выступает против романанов… Какая еще есть альтернатива? Передайте людям, что, если они хотят спасти себя, пускай сражаются! Это и их битва тоже! – он стукнул по пульту кулаком.

ЧТО ПРОИЗОШЛО? ГДЕ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ЭНТУЗИАЗМ? КАК ТАК МОГЛО ПОЛУЧИТЬСЯ, ЧТО ПРИМИТИВНЫЕ ДИКАРИ – ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПОЧТИ НЕ УМЕЮТ ЧИТАТЬ, – ТЕСНЯТ МОИ ЛУЧШИЕ СИЛЫ?

– Мы зашли слишком далеко, Пика. Мы вот-вот обескровим их! Вы должны выжать из народа последние капли преданности. Они должны увидеть пропасть, которая перед нами сейчас разверзлась. Поговорите с ними, Пика, вразумите их, подтолкните в нужном направлении!

Пика кивнул.

– Конечно, я просто…

– Да?

– Они устали, устали от ужаса, от разрушений. При мысли о смерти за…

– О БОГИ! Это сражение за них, речь идет об их свободе! Их спасении! Сколько раз я могу говорить им, что это их война!

Витр проглотил комок в горле и поднял страдальческие глаза.

– Я просто спрашиваю себя, захотят ли они ее вести, Первый гражданин.

Джиорж Хамбрей продолжал методично изучать «Пулю». Как мог Патруль еще держаться там? На каждый новый приступ, спланированный Джиоржем, люди Ри отвечали соответствующими контрмерами.

Он поднес тонкие белые пальцы к глазам и потер их, болезненно ощущая уставшие белки. Он слишком мало спал. Тем не менее, «Пуля» завораживала его. А люди на ней завораживали его еще больше. Впервые он столкнулся с творческим гением, способным испытать все его возможности. Тот, кто отвечал за инженерное обеспечение на «Пуле», проявлял необычайную изобретательность в изменении направления энергетических кабелей, обеспечивавших атмосферу и гравитацию. Не успевал Джиорж обнаружить местонахождение генератора и приготовиться уничтожить его, как инженер Патруля куда-то перемещал его. Пока продолжалась эта игра, Патруль нельзя было взять измором или холодом.

И к тому же можно было предположить, что они подключились к огромному генератору антивещества. Если это так, то они могли контролировать статическое поле и изолировать достаточно антивещества, чтобы превратить корабль в бомбу, как пытался сделать Ри над родной планетой романанов.

– Они выбрасывают тела, – сухо прокомментировал командир челнока. – Точно по расписанию.

Джиорж выглянул в иллюминатор и увидел массу обмякших, вращавшихся тел, вышвырнутых из люка. Через несколько минут вторая разгерметизация окружила кувыркавшиеся тела ореолом кристаллов.

– Пошлите кого-нибудь выловить их. Сбросьте их как всегда в атмосферу над полюсами. – Джиорж оперся подбородком на колено, рассматривая белые борта «Пули», рассеянно блуждая глазами по большим трансдукционным дискам, теперь бессильным, и думая о том, сколько сообщений они послали за более чем три сотни лет службы. Нет, ему бросала вызов не «Пуля», а люди внутри нее. Корабль можно было покорить, понять и сделать с ним все что угодно. Корабль представлял из себя инженерную проблему, не более – но люди?

На боковом мониторе появилось лицо Нгена.

– Инженер? До меня дошли сведения, что наша последняя вылазка на «Пулю» была… скажем, не совсем удачной. Не могли бы вы обрисовать природу и степень серьезности возникших проблем?

– Я не генерал, – сказал Джиорж с тяжелым вздохом.

– Тем не менее, вы у меня специалист по боевым кораблям Патруля. В чем загвоздка? Почему все идет так медленно?

Джиорж распрямился.

– Первый гражданин, я могу превратить корабль в кучу металлолома. Я могу его облучить, могу взорвать, могу использовать гравитационные колебания, чтобы парализовать сопротивление. Все это – при всей эффективности воздействия на людей – одновременно уничтожит информацию в компьютерах. В то же время из того, как они обороняются, стало ясно, что Ри раскрыл цель наших атак. С учетом того, что я могу пустить в ход бластеры с «Хирам Лазара», чтобы уничтожить очаги сопротивления, их оборонительные позиции были размещены в жизненно важных частях корабля. Понимаете? Уничтожить команду Патруля, воспользовавшись техническим превосходством, значит уничтожить корабль и информацию.

Глаза Нгена сузились.

– У меня кончается терпение, Джиорж. Не говоря о том, что каждый раз, когда они выбрасывают наших убитых, моральный дух сириан падает.

Джиорж без выражения посмотрел на него.

– Я жду ваших приказаний, Первый гражданин.

Нген закусил нижнюю губу и наморщил лоб.

– Вы постепенно продвигаетесь; ладно, продолжайте. Возможно, они держатся из последних сил. Увеличьте обороты; не давайте им передохнуть. Может быть, удастся измотать их.

Джиорж кивнул.

– Инженер, – продолжал Нген, – одновременно вы должны лично позаботиться о моей яхте. Убедитесь, что все системы в стопроцентной готовности и все необходимое находится на борту.

– Я сделаю это.

– Спасибо, – система отключилась.

Джиорж повернулся и задумчиво посмотрел на «Пулю». Нген – впервые – начал проявлять признаки своего прежнего поведения, которое было свойственно ему до революции. Джиорж окинул взглядом силуэт «Пули». Возможно, планета внизу оказалась такой же неподатливой, как «Пуля». Когда «Пуля» была обезврежена, романаны находились на подступах к Англе. Нген предусмотрительно дал ему нелегкое задание штурмовать Патруль с боевого корабля. Если что-то случится с его матерью…

– Полковник? – Нил вырвал Ри из крепкого сна.

– Хм-м? – Ри зевнул и захлопал глазами.

– У меня на связи Нген Ван Чжоу. Он подключился к одной из немногих оставшихся линий с наружной антенны.

– Пускай говорит.

На заляпанном мониторе появилось наглое лицо Нгена.

– Готов сдаться, Нген? – спросил Ри, пристально уставившись на экран.

– Я нахожу вашу попытку шутить пикантной, полковник Ри. Нет, я собирался поторговаться за ваш корабль. Я предлагаю вам жизнь, свободный перелет на любую планету или станцию, какую вы только пожелаете, а также…

– Нген, ты, похоже, не понял. Мы не…

– Полковник, я пытаюсь сделать очень разумное предложение. Разве вам не претит мученичество ради Директората, который…

– Иди к черту!

– Это вопрос времени. Хелг и Апахар остались единственными очагами сопротивления в Экрании, – Рита перевела дыхание, оглядывая комнату. – Полковник Ри все еще держится на «Пуле», хотя, судя по возобновленному использованию бластеров корабля, Нген, кажется, теряет терпение. Он может уничтожить их в любой момент. Более того, он уже угрожает сделать это, если мы не капитулируем.

Рита облокотилась на стол, поджав губы.

– Я сказала ему нет.

Пятница взглянул на Сюзан, не увидев никаких перемен в выражении ее лица. Она продолжала слегка рассеянно смотреть на Риту. Смерть стольких знакомых ей людей из команды не задевала ее.

– А можем мы как-нибудь подняться туда и отнять у него этот корабль? – вдруг спросил Пятница. – Его бластеры не могут засечь нас на планете, где мы маневрируем в атмосфере и на дне гравитационного колодца. А что будет, если мы нападем на его корабли из космоса?

– Я думала об этом, – медленно кивнула Рита. – Единственное, что нам мешает, это то, что в данный момент мы еще не можем уйти от своих задач на планете. В случае, если ШТ неожиданно исчезнут, можно ли гарантировать, что сириане не сочтут это нашим поражением?

Пятница улыбнулся.

– Нельзя, но представляешь себе, как они запоют, если сделают это, – а потом мы вернемся!

– Рано или поздно мы сможем это предпринять, – объясняла Рита. – Все дело только в том, чтобы занять Хелг и Апахар. Нген все еще осуществляет челночное сообщение с Хелгом. Это будет нашей первой задачей. После захвата Хелга Апахар может сдаться без боя. Когда вся Экрания будет в наших руках, оппозиция должна быстро исчезнуть.

Моше встал и вздохнул.

– У нас есть еще другая проблема – потери личного состава. Чем дольше мы здесь сражаемся, тем меньше нас остается. Оглянитесь вокруг. Мы потеряли пятьдесят процентов живой силы. Почти шестьдесят процентов романанских сил были убиты или настолько серьезно ранены, что многие из них – если и выживут – не смогут вернуться в строй.

– С другой стороны, – Железный Глаз мрачно окинул взглядом комнату, – воины, которыми мы располагаем, – самые отборные. Мы многое узнали о военном искусстве Директората. Из всех потерь романанов пятьдесят процентов приходятся на первые два дня. После этого потери заметно снизились. Я не пытаюсь преуменьшить значение этой проблемы. Это серьезно.

Пятница вставил:

– Да, я понял, что Сириус окажется крепким орешком, как только ступил на землю космопорта!

Железный Глаз поморщился и глубоко вздохнул.

– Что подводит нас к другой проблеме, – Рита почесала в затылке. – Романаны не очень хорошо проявляют себя в гарнизонной службе. Чем больше территории переходит в наши руки, тем больше мы напрягаем свои и без того незначительные ресурсы, тем меньше людей у нас остается, чтобы атаковать подвластные сирианам районы.

– С другой стороны, – кивнул Железный Глаз, – пусть это будет сказано не в обиду десантникам, романаны захватывают больше территории и имеют меньше проблем с восстаниями.

Пятница постучал по столу перед собой.

– Мы ведем себя как хавестеры на зеленом поле. Десантники смотрят на все с военной точки зрения – мы же думаем только об окончательном завоевании. Гарнизон десантников люди встречают с распростертыми объятиями. Так вот, на месте военного вождя я бы применил – разумно, конечно, – великолепное психологическое оружие, внес бы коррективы в нашу прежнюю стратегию, отраженную в трансляциях. Районы, которые будут бунтовать после оккупации, переходят под контроль романанов.

– Хорошее предложение, – довольно кивнула Рита. – Вот зачем нужны эти совещания.

Железный Глаз почесал в затылке.

– Значит, нам следует объявить, что Хелг и Апахар будут заняты силами романанов?

Пятница бросил взгляд в сторону Сюзан. Невеселая улыбка играла на ее губах. Он откашлялся.

– Они знают, что мы не так сильны, как когда-то, – все взоры устремились на него. – Им также известно, что больше всего потерь мы несем из-за того, что не успеваем укрыться до того, как космические бластеры обрушатся на нас. Поэтому они начали устраивать ловушки в люках кабелепроводов, минируя их, заделывая или наоборот оставляя оголенные энергетические кабели. Иногда они пускают туда газ. Я думаю, не нужно говорить, какой эффект производит этот лиловый свет, когда ты знаешь, что укрыться негде.

Железный Глаз задумчиво кивнул, поглаживая подбородок и щуря глаза.

– Мы уже перебрали все возможности. Судя по всему, бластеры остановить невозможно иначе, как захватив «Хирам Лазар». – И он медленно добавил: – А когда мы это сделаем, я хочу заполучить Нгена Ван Чжоу!

– Они одновременно убивают столько своих! Это должно сказаться на их моральном духе, – Моше покачал головой.

– Судя по тому, что мы видим на улицах, – пожал плечами Пятница, – соотношение пятьдесят на пятьдесят. Некоторые отряды сражаются ожесточеннее, зная, что их могут расстрелять со своего собственного корабля, другие падают духом, полностью признают свое поражение, зная что им суждено погибнуть. Очень многое зависит от конкретного отряда и того, кто командует им.

– Нужно учесть еще одно обстоятельство, – медленно произнесла Рита. – Мы можем положить большую часть наших сил на эти последние два города.

Пятница пристально посмотрел на нее, встревоженный ее мыслями. Сюзан подалась вперед, и суровый блеск в ее глазах усилился.

Рита привела в порядок свои мысли.

– До недавнего времени линия фронта постоянно расширялась. Только за последние две недели мы начали сокращать площадь атаки. В то же время Нген использовал свои бластеры против нас с небольшим успехом, пока мы рассредотачивались. У него было меньше шансов уничтожить наших людей. Теперь мы все больше концентрируемся, и, с учетом по меньшей мере ненадежности кабелепроводов, нам будет все труднее свести свои потери только к пострадавшим от наземного огня.

В комнате наступила тишина, пока все обдумывали это. Если Хелг падет, Нген может уничтожить большинство романанов, спалив дотла весь город и все живое в нем. Кто готов заплатить такую цену? Пятница непроизвольно оглядел все лица, ища в них ответа.

– Маленькие группы, – нарушила Сюзан нависшую тишину.

– Как это? – спросила Рита, смягчив взгляд, направленный на девушку.

– Забросьте нас, и мы огнем пройдемся по их городу. Нарушим их деятельность, будем постоянно перемещаться, чтобы они не могли обнаружить место для удара из космоса. Мы двигаемся достаточно быстро, так что они будут поражать те места, где нас уже нет.

Железный Глаз улыбнулся, восхищенно кивнув в адрес Сюзан. Он поднялся и спроецировал на стену карту Хелга.

– Предположим, что мы используем пять ШТ, идущих на низкой высоте. Они могут сбросить маленькие группы, не более чем из двадцати воинов, в этих ключевых точках, – он показал на карте. – Если это будут наши отборные силы, то мы сможем посеять хаос и смятение в тылу. Я думаю, нам также нужно проникнуть в пригороды.

– Маленькими группами? – рассуждала вслух Рита. – Может быть, лучше идти цепью?

– Что не даст им возможности использовать свое численное превосходство? – спросил Моше.

– Мобильность, – тут же ответила Сюзан. – Мы все время перемещаемся.

– Сюзан права, – рассудительно сказал Железный Глаз. – Наша задача по большей части состоит в том, чтобы наносить удар, скрываться, наносить удар, скрываться и опять наносить удар. Если они попытаются выследить наших людей, им для этого потребуется задействовать войска. В этом случае они ослабляют окраины. Группы снаружи будут проникать так же успешно, как если бы это были большие силы. Если же они предпочтут охранять внешние границы, мы получим свободу сеять террор – а террор очень хороший союзник.

– Оставьте террор мне, я буду сеять его от души… среди этих ублюдков! – Сюзан грохнула кулаком по столу, вызывающе оглядев всех присутствовавших.

– Это может оказаться самоубийством, – заметила Рита.

Это как раз то, что ей нужно, подумал про себя Пятница; его сердце разрывалось.

– Разве это не принесет чести? – спросила Сюзан без всякого выражения. – Разве массированный штурм города не повлечет неизмеримо больше жертв и потерь? Я предлагаю задействовать романанов в том, с чем они справляются лучше всего. Мы совершаем набеги, майор. Мы нападаем стремительно и беспощадно. Мы оставим напоминания о своем могуществе по всему городу. Им достаточно увидеть нескольких из нас, чтобы превратиться в овец. Как долго они смогут сопротивляться?

– Я поддерживаю идею Сюзан, – стоял на своем Железный Глаз. – Она поставит сириан на колени. Может быть, даже заставит бластеры Нгена работать за нас.

– Это стоит того, чтобы попробовать, – согласился Моше. – Если, по какой-то причине, план Андохар не сработает, мы всегда можем обрушиться на них всей мощью.

– Кто будет отбирать команды смертников? – спросила Рита. – Вам известно, что мы не можем высадить их, не подставив ШТ под значительный огонь.

– Мы пойдем добровольно, – злобно прошипела Сюзан. – Мы романаны и знаем, что такое честь. Паук будет хранить тех, кто погибнет, и тех, – она улыбнулась, – кто уцелеет.