Текст книги "Путь воинов"

Автор книги: Уильям Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Я не выйду за него замуж! Ради Бога, Желтая Нога! Ганс особенный человек… но не такой, который мог бы быть моим мужем, – она сдвинула брови, напряженно думая. – Подобно тебе, его считают шутом, болваном. Подобно тебе, он переменился благодаря мне. Если бы ты мог видеть дальше своего кривого мужского носа, он бы тебе понравился. Подобно тебе, он знаток своего дела. В отличие от тебя, в нем нет жилки воина, которая помогала бы ему выдерживать серьезные испытания. У него никогда не было возможности закалить себя.

– Я не буду его убивать, – хладнокровно высказал свое решение Пятница. – Если он тебе нравится и приносит тебе счастье, пускай живет. Паук как всегда выставляет меня дураком. Я бесправный рогоносец. Минутку! Неужели я НА САМОМ ДЕЛЕ только что сказал женщине, которую я люблю, чтобы она любила другого мужчину? – он покачал головой. – За кого-нибудь другого, кроме тебя, я расколол бы ему башку…

Она следила за движениями его стройного тела – спортивного, ловкого, грациозного. Она со вздохом поднялась и подошла к нему.

– Спасибо, – прошептала она, обвив его шею руками. Она легко поцеловала его в губы. Его руки скользнули к ее талии. Костер разгорался.

– Он мог бы оказаться круче Конокрада, – решил Пятница. – Я трус в душе.

Она вздрогнула от прикосновения его мускулистого тела. Ее нежные груди прижались к его груди. В его руках она чувствовала себя в безопасности. Она ощущала его твердую плоть и собственное возбуждение.

– Я скучала без тебя, – прошептала она. – Ты мне снился.

– Как снился? – на его губах играла дразнящая улыбка.

– Я покажу тебе, – прошептала она, страстно целуя его в губы, прижимая его к себе и прерывисто дыша.

Дрожа всем телом, он поднял ее и положил на койку. Его пальцы торопливо стянули с нее одежду, а язык испробовал ее кожу на вкус, подчиняясь неодолимому желанию.

Она застонала от наслаждения, открываясь ему.

– Я люблю тебя, – горячо шепнул он.

Сюзан коротко вздохнула, испытав странное чувство вины, когда мимолетное воспоминание о Гансе посетило ее, но затем требовательное тело Пятницы стало для нее единственной реальностью.

Леона Магилл с пустотой в глазах смотрела, как Нген Ван Чжоу встал и мощно зевнул, разминая плечи и руки. Она слабо дышала и находилась в каком-то оцепенении. Неужели он никогда не уставал?

– Ах, моя снежная королева, видишь, больше не нужно психического воздействия, чтобы вызвать у тебя реакцию. Теперь твое тело научилось. Мне достаточно только погладить тебя, – он провел пальцем вдоль ее ноги, вызвав у нее дрожь.

Ее тело вновь предательски откликнулось. Неужели ничего нельзя было поделать? Она отвернула лицо.

Закрыв глаза, она переполнилась отвращением к себе – и к нему. Если бы только она могла как-то положить этому конец. Одинокая слезинка зародилась в уголке глаза и скатилась вниз по щеке, преодолев частокол из плотно сжатых ресниц.

Она уже пыталась. В комнате не было оставлено ничего смертоносного. Ни метра ткани или провода, чтобы повеситься. Ни литра воды, в которую она могла бы погрузить ноздри. Толстая обивка покрывала все стены. К розеткам было не подобраться. Не находилось ничего достаточно острого, чтобы порезаться или заколоться. Она попробовала умереть с голоду. Тогда он силой заставил ее проглотить лекарство, принудившее ее есть, – вызвав у нее очередной приступ ненависти к самой себе.

– Ах, как это восхитительно, дорогая Леона, – он встал под душ и подмылся. – Ты на самом деле страстная молодая особа. Видишь, как я умею выполнять обещания? Стоит мне только провести пальцем по твоей коже, как твое тело изнывает от желания.

– Я бы предпочла быть уличной шлюхой, – прошипела она.

– Смотри-ка! Страх исчез, цветик мой. Я знал, что так будет. В жизни не должно быть страха. В ней должно быть наслаждение, милашка. Я упиваюсь твоим драгоценным телом, зная, что твой проницательный ум не в силах сопротивляться переживаниям, причина которых во мне.

– Я с удовольствием убила бы тебя, – выдохнула она, стиснув зубы.

Он непринужденно засмеялся.

– О, моя беспечная красавица, это придает тебе столько обаяния, – он помолчал. – Я знаю, что доставлю тебе огорчение, но мне придется на время покинуть тебя, милая моя. Патруль скоро будет здесь. Они подойдут на расстояние выстрела через пару часов.

– Если во вселенной есть справедливость, я молюсь… я молюсь, чтобы они разнесли тебя и этот долбаный корабль ко всем чертям! – бросила она, боясь взглянуть на него. Зная, что увидит его сильное тело, залитое светом. Да уж, эту комнату он спланировал безупречно.

– Разве так разговаривают с мужчиной, который оставляет тебя с нетерпением ждать его возвращения? Где ты еще найдешь равного мне, дорогая сладострастница? – задушевно пожурил он.

– В АДУ!

– Успокойся, – заботливо сказал он. Она поморщилась, ощутив его тело снова рядом с собой. – Я так стараюсь ради тебя, Леона, – его ладонь легла ей на бедро, и она вздрогнула, борясь со своим телом, отстраняясь от него – и успешно. Она забилась к стене, отступать уже было некуда.

– Позволь мне освежить твои невинный разум, – пробормотал он, опираясь на кровать. Кончики пальцев едва касались ее кожи, скользя вниз по спине. – Ты опять хочешь меня, правда, любимая? – нежный шепот задел ее своей чувственной интонацией.

– Нет! – она затрясла головой. – О БОЖЕ, НЕТ! – но ее тело начало отвечать на ласки, груди сделались чувствительными, соски набухли. В этот раз у нее не было оправданий; машина слишком хорошо ее научила. Стимул – реакция, извечный психологический кошмар в новом обличье, как бы ни бился в безмолвной агонии страха ее мозг.

– А, понимаю. Ты хочешь-таки, чтобы я остался. Твое тело не дает сознанию обмануть меня, – он медленно отстранился. – Я почти готов снова поддаться искушению.

Она затряслась, борясь с собой, и с каждой секундой ненавидя себя все больше.

– Уходи, – пробормотала она без выражения, – оставь меня.

Он озабоченно спросил:

– Дорогая? Я различаю в твоем бархатном голосе диссонанс, – его расстройство казалось неподдельным.

Она повернулась и взглянула на его изящные черты.

– Ты мерзавец, Нген. Я сомневаюсь, что в истории человечества был еще один человек, настолько же порочный, как ты. Ты извращенец, больной, грязная тварь!

Его глаза приняли слегка страдальческое выражение.

– О какой грязи ты говоришь, дорогая? Какие твои желания я еще не исполнил?

Она выдохнула:

– Умереть.

Он радостно кашлянул.

– Умереть, цветик мой? Что ты, я не собираюсь доводить тебя до этого своим отсутствием. Напротив, я не прочь проводить с тобой больше времени.

Леона с ужасом подняла голову и по его глазам поняла, что это была правда.

– О Боже! – ей стало нехорошо.

– Великолепно! – торжествующе вскричал он. – Ты теряешь сознание от избытка чувств из-за моего желания!

Она медленно покачала головой. Этот человек уничтожил, разбил ее, добился от нее абсолютной покорности.

Из последних сил она взяла себя в руки и набросилась на него, царапаясь, кусаясь, лягаясь, отчаянно стремясь причинить ему боль, подпортить его самодовольную харю.

Нген ловко перехватил ее, аккуратно зажав ее запястья в своих сильных руках. Он нырнул ей под шею и до боли укусил, навалившись всем телом и жестоко перегнув ее через край кровати.

– О да! – выпалил он, ища губами ее рот, не давая ускользнуть. – О, да-да-да! Моя великолепная Леона, это превосходно!

– УБЛЮДОК, ЗВЕРЬ! – завизжала она, с нарастающим страхом и ненавистью. – БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ВЫРОДОК!

Он сорвал с себя одежду, и она закричала от горячего прикосновения его плоти. Она захлебывалась криком, сходя с ума от стыда и отвращения, пока он свирепо овладевал ею.

Он оставил ее безвольное тело в полной мере насладиться своим позором. Стены были глухи к ее воплям и ее омерзению. Ни живая, ни мертвая, Леона Магилл не могла больше сопротивляться отчаянию. Остатки воли были сломлены и покинули пустую оболочку разума.

Все человеческое в ней уже умерло.

Нген появился из своего убежища воодушевленным. Энергичный, заряженный, готовый встретиться лицом к лицу с угрозой вторжения кораблей Патруля в пространство Сириуса, он будто обрел второе дыхание. Это последнее свидание с Леоной внесло ясность в его мысли и вселило в него безудержный оптимизм.

Он вскинул голову и нахмурился. Почему подобные излишества освежали и рассеивали тревогу, когда через несколько часов его ожидало поражение? Леона вернула ему прежний взгляд на вещи. Теперь он с нетерпением ждал боя.

Он ворвался на мостик и с радостью опустился в свое командирское кресло. Джиорж Хамбрей поднял глаза от системы и смерил его любопытным и оценивающим взглядом.

– До максимального расстояния выстрела осталось менее двух часов, Первый гражданин. Вы думаете, что нас ждут серьезные потрясения?

Нген окинул взглядом мостик. Кроме них было еще пять офицеров – отборных сирианских астронавтов. Он непроницаемо улыбнулся Джиоржу. Благодаря инженеру, у него был выход. Они все еще могли отступить, избежать опасности, предотвратить катастрофу.

С сияющим лицом он решительно покачал головой.

– Мы побьем их, – Нген улыбнулся. – Это наша судьба, господа. Директорату нужно показать, что свободных людей не остановить. Я верю в вас… и в наше дело.

– Уверенности вам не занимать, Первый гражданин, – заметил Джиорж, глядя светлыми глазами на Нгена без всякого выражения.

ДА, ДЖИОРЖ, Я ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ, ЧТО ТЫ ОСНАСТИЛ ЯХТУ И ОНА В ПОЛНОЙ ГОТОВНОСТИ. МОЛОДЕЦ. ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СОТВОРИЛ ЧУДЕСА. МНЕ НУЖНО ХОТЯ БЫ МИНИМАЛЬНОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО. ОСТАЛЬНОЕ – ЗА ТВОИМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ. НО СЕГОДНЯ МЕНЯ ЖДЕТ ПОБЕДА. Я ЧУВСТВУЮ ЭТО!

– Можно сказать, что у меня было хорошее предзнаменование, господа. Победный дух носится в воздухе! Моя вера сильна, – он закончил с довольной улыбкой. Джиорж кивнул со странной отчужденностью в бесцветных глазах.

Жаль, что с Джиоржем так получилось. В результате несчастного случая много лет назад от радиации он стал импотентом, когда работал над кораблем для контрабандных махинаций Нгена.

Ладно, может быть он отдаст Леону Джиоржу – в качестве символического дара, – когда она сломается настолько, что с ней станет неинтересно. Это придаст ему уверенности в себе, несмотря на один недостаток: привязанность к престарелой матери, жизнь которой целиком зависела от медблока.

– Я больше полагаюсь на технические достижения Братства, чем на знамения, Первый гражданин, – Джиорж продолжал заниматься своими приборами. – Наши наступательные и оборонительные вооружения…

Нген посмотрел на мониторы.

– Слушай, Джиорж, их всего шесть! Похоже, все будет в порядке. В лучшем случае мы уничтожим их все, а в худшем потеряем «Дастар» или «Хелк», но не оба. Правильно?

– Это, если верить предсказаниям компьютеров, Первый гражданин, – без особого энтузиазма сказал Джиорж. – У вас есть какие-нибудь дополнительные указания для станций планетарной обороны? Они могут приступить к уничтожению ШТ…

– Нет! Пускай позволят высадиться романанам – это ШТ с рисунками на борту. Доведи до сведения стрелков, что именно эти нужно пропустить. Мы уничтожим их на земле, – Нген потер руки.

– Ладно, сэр, – пальцы Джиоржа забегали по пульту связи. Наморщив лоб, он связался со спутниками через головное устройство.

Леона высказывала опасения насчет романанов. Нгена это позабавило. Его забавляло в Леоне все – вплоть до последнего взгляда ее потухших глаз. Победа! Он сломал ее окончательно – сломил ее волю и разрушил личность. В груди стало жарко. Так же, как он сломал ее, он сломает Патруль – а затем и Арктур, оплот Директората.

Арктур, представлявший из себя кольцо станций вокруг Красной звезды, был во многих отношениях символом. Со времен Советов там была сосредоточена власть. Никогда прежде правителем на Арктуре не был один человек. ПОКА НЕ ПОЯВИЛСЯ НГЕН ВАН ЧЖОУ! – добавил он про себя.

Победить Леону было нетрудно. Будут другие – значительнее, чем Леона, – которым падать будет больнее. Жаль, что в данный момент не было женщин-директоров.

Он нахмурился. На что была бы похожа какая-нибудь из них. У них не было понятий о сексе. Смог бы такой специалист по человеческим телам, как Нген, возбудить желание в директоре?

Как далеко могло продвинуться в своем развитии человечество благодаря ему? Какие сокровища поджидают его инженеров в закрытых банках данных на границе? Подобные возможности восхищали его с чисто физической стороны. Он раздвинет границы человеческого познания. Он продвинет людские поселения дальше в неведомое. Подобно факелу, он будет нести свет темным массам человечества. Темные века миновали. Наступило пробуждение – и он, Нген, будет его движущей силой. Так же, как он черпал жизненные силы у сломленных им жертв, так человечество будет черпать их у него!

– Корабли Патруля пристреливаются, Первый гражданин, – сообщил Джиорж.

– Отлично! – Нген прищурился. – Сообщите флоту, инженер. Произвольная пристрелка орудий. Управляющий стрельбой, каждое орудие должно вести стрельбу в течение трех секунд.

– Ведется стрельба, сэр, – управляющий стрельбой офицер не отрывал глаз от пульта.

– Это должно быть для них большим сюрпризом, – заметил Нген. – Они получат результаты спектрографии и задумаются. Надеюсь, что об этом очень быстро узнают все. Правда, очень надеюсь. Сегодня вечером, господа, мы приземлимся в космопорте Сириуса. Мы выведем пленных у всех на виду и казним предводителей Патруля, которые не присягнут мне на верность.

А романаны! – кричал Нген. – Возможно, мы восстановим древний обычай боев гладиаторов! Потребуется пара дней, чтобы их всех выловить, но мы будем иметь их в избытке.

– А потом? – Джиорж поднял голову.

– А потом, – улыбнулся Нген, вызывая в памяти приятные образы плачущей безвольной Леоны, – а потом я сокрушу Арктур, и мы казним директоров. Оттуда, господа, мы распространимся по всему населенному космосу, пока не сделаем каждого мужчину, женщину и ребенка гражданами нашего общества!

Ему в голову пришла праздная мысль о том, будут ли среди пленных Патруля пылкие женщины. В конце концов, Леоне придется скоро искать замену.

15

Сюзан терпеливо ждала, сложив руки. Ей удалось подключиться к прикладной программе бортовой системы «Пули» и заставить ее работать над неподатливыми кодами Братства. Пока компьютеры корабля ломали над этим голову, она просматривала историческую информацию из открытого файла.

У самого Братства была захватывающая история. Настоящие корни этой организации скрывались в глубокой древности, восходя к самым ранним культурам Земли. После постоянных преследований со стороны различных церквей и правительств, Советы депортировали всех разом на Границу, – рассчитывая, что они либо победят тавромедведей и суровый климат, либо погибнут.

Братство возглавило восстание против Советов и учредило Конфедерацию, ознаменовавшую собой двухсотлетний период расселения человечества среди звезд.

Сюзан откинулась назад и, нахмурившись, созерцала образы, которыми устройство связи наполняло ее сознание. Постоянные проблемы, создаваемые насилием, пиратством и общественным брожением, в итоге взяли свое. Сириус и Арпеджио встали на путь, который привел к крушению Конфедерации. Именно Сириус первым предложил создать институт директоров и Gi-сеть. Давление сириан и арпеджианцев явилось решающим фактором.

Когда общественное мнение обратилось против них, когда деятели Братства начали становиться добычей разъяренной толпы на улицах, когда перед Границей встала угроза уничтожения, тогда Братство собрало свои пожитки и убралось. К тому времени Директорат уже начал действовать и их бегство не вызвало большого шума. Легендарное Братство исчезло – ушло в космос в никому не известном направлении.

А что осталось? Сюзан состроила гримасу самой себе. ЗАСТОЙ! Директорат прогнил до такой степени, что не смог даже захватить ее примитивную планету; даже если принять во внимание преимущество, которое давали романанам пророки и корабль-отщепенец.

А что в будущем? Какую роль мог сыграть в нем ее народ? Народ, следующий за своим Богом-Пауком и любящий его, обнаружит на мирах Директората людей, мало чем отличающихся от овец. Ее губы скривились в злобной усмешке. Даже Сюзан Смит Андохар не хотела бы быть свидетельницей набега романанов на мир, подобный Рейнджу или Земле.

Сюзан вскрикнула, когда что-то впилось ей в бок. Она пулей вылетела из кресла, хватаясь за нож. Образы, выдаваемые устройством связи, исчезли, когда она сорвала его и развернулась, опустившись в стойку и изготовившись с ножом в руке.

– Неплохо, забияка! – усмехнулась Рита, отпрыгнув и подбоченясь.

Сюзан приложила руку к груди, отдуваясь.

– ЧЕРТ ВОЗЬМИ, РИТА! Ты меня до смерти напугала. Не делай так больше! Я могла бы порезать тебя! – сердце чуть не выскочило у нее из груди, и она подумала, что на боку, должно быть, остались следы.

Рита засмеялась, сверкая глазами.

– Хотела просто проверить твою реакцию. Подумала, а вдруг ты тут раскисла и распустилась, пока я торчала в этом чертовом медблоке.

– Как ты? – спросила Сюзан, устыдившись. Она разыскала свое головное устройство и отключила его.

– Как огурчик, – пожала плечами Рита, роясь в своих вещах и упаковывая военную сумку.

– Куда ты? – с интересом спросила Сюзан, наблюдая за тем, как рыжеволосая женщина застегивала пояс с трофеями на своей тонкой талии.

– Мне нужно будет часами сидеть в штабе, детка, – Рита посмотрела на нее, не скрывая своего отвращения от того, что ей предстояло. – Я не уверена, что, когда начнется высадка, у меня будет возможность еще раз прийти сюда и собраться. А так я буду уверена, что возьму с собой в ШТ все необходимое. На самом же деле, я хотела попросить тебя отнести это в двадцать второй. Мы будем приземляться на нем.

Сюзан проглотила комок в горле.

– Началось, – выдохнула она. – Я до сих пор не могла этого понять. Мы действительно совершаем набег!

– Именно так, забияка. Тебе нужно будет явиться в док 22 через четыре часа. Ты летишь со мной. Внизу мы встретимся с Железным Глазом, как только будет выставлено оцепление. Сначала мы захватим космопорт. Это прервет их челночное сообщение. Оттуда мы развиваем наступление через столицу Экранию, а затем идем на помощь остальным отрядам романанов.

– А что с Конокрадом? – вдруг спросила Сюзан.

Рита улыбнулась.

– Он все еще в госпитале – рвет и мечет, надо сказать. Он мог бы принять участие в военной операции, но доктор Харди говорит, что его внутренности еще не совсем зажили. От сильного сотрясения швы могут разойтись.

– Клянусь, что он рвет на себе волосы, – засмеялась Сюзан. – Кстати, они уже отросли?

– Пятница сделал глубокий надрез. У Конокрада будет новый скальп недели через две, – Рита распрямилась и быстро окинула глазами помещение. – Вроде бы все. Не забудь ружье. У нас будут бластеры – но не вредно иметь и его на всякий случай.

– Пять часов, – лицо Сюзан пылало. Она подняла глаза. – Я готова? Я знаю достаточно? Ты думаешь, я справлюсь?

Рита пожала плечами.

– Детка, готовым нельзя быть никогда. В твой мозг загрузили сырую информацию. От тебя зависит, как ты распорядишься ею. Ты изучала тактику, умеешь обращаться с ружьем, бластером, знаешь рукопашный бой. Справишься ты или нет, зависит только от тебя. Пока воздух вокруг не начнет лопаться от разрядов бластеров и ты не вступишь в бой, ничего нельзя сказать определенно. Я многому научилась на Атлантиде, как, впрочем, и ты, наверное, когда взяла свой первый трофей. Что ты тогда почувствовала?

– Чуть не наложила в штаны от страха, – прошептала Сюзан вспоминая. – А вот потом было замечательно. Появилось ощущение какой-то легкости в голове, все как будто прояснилось. Я чувствовала запахи, все вокруг, я могла…

– Часов через десять будет то же самое, детка, – она остановилась. – Чуть не забыла. Ты сделала почти невероятное, Сюзан. Благодаря собственным усилиям. Ты уместила годы обучения в последние шесть месяцев. Мне бы это было не по зубам. Я думаю, ты их заслужила, – она сняла боевой костюм Сюзан с вешалки и прикрепила на рукав две звезды капрала. – Поздравляю, детка.

– Но это же…

– Вот именно. Кто-то должен пристыдить этих мужчин, чтобы пробудить в них волю к победе! – усмехнулась Рита и хлопнула ее по плечу.

Сюзан заморгала и затрясла головой, не веря своим глазам.

Рита повернулась к люку и остановилась. Ее зеленые глаза излучали трезвую рассудительность.

– Хм, береги себя там внизу. Уважь старушку. Не рискуй понапрасну. Не высовывайся… и думай головой. И еще… – Рита остановилась на полуслове.

– Что еще? – не отступала Сюзан. – Ты колеблешься, это на тебя не похоже.

Рита присела на койку, сверкнув глазами.

– Знаешь, ты очень красивая молодая женщина. Ты знаешь, что происходит с пленными женщинами?. Их… Ну, в общем, подумай об этом. Помни, что, если только он не убьет тебя… ты выживешь. Возможно, будет больно. Некоторые… хм, ломаются. Некоторые нет. Жизнь дается только тому, кто этого очень хочет.

Сюзан внутренне напряглась.

Рита выставила вперед палец, ее зеленые глаза были холодны как лед.

– Теперь, слушай внимательно. Если мужчина повалит тебя и окажется сверху, не сопротивляйся. Дай ему достичь высшей точки. В этот момент они теряют сосредоточенность. Тогда ты и действуй. Вонзи пальцы как можно глубже ему между глаз рядом с носом. Кости, которые там находятся, называются слезными, они очень тонкие и хрупкие. Сожми изо всех сил, а их у тебя, поверь мне, будет достаточно. Эти маленькие кости сломаются, и он ослепнет и станет бессильным от боли. Убей его резким ударом в горло. Если тебе также удастся добраться до его гениталий, оторви их совсем к чертовой матери!

Лицо Сюзан напряглось.

– Женщины на Мире знают, что такое изнасилование, майор. Для девушки нет ничего необычного в том, чтобы убить мужчину, захватившего ее. Мы не такие беззащитные. Любой, кто сделает это со мной, получит по заслугам. Так или иначе, я отрежу ему все, что надо, и оставлю так жить. Пускай ему снятся ножи всю оставшуюся жизнь.

– Правильно, – кивнула Сарса. – Так и надо. Желаю удачи, Сюзан. Возвращайся живой. Нагрузи свой пояс трофеями и покажи этим романанским ублюдкам – мужским шовинистам! – она легонько ткнула Сюзан в бок.

– Ты тоже, майор.

– Ага, не опаздывай. Забудешь мою сумку, я сделаю из твоей прелестной задницы бифштекс. – Рита улыбнулась, отдала честь и вышла.

Сюзан сидела молча, глядя на сверкавшие звезды, думая о Сириусе и о том, как она поведет себя. Это были мысли, типичные для любого воина, ожидавшего своей участи, где бы он ни находился. Смертная тень замаячила на границе ее сознания – не проявляясь до конца, но и не отступая. Черная тень требовала признания, но оставалась все-таки за пределами возможного. Сюзан глядела на хронометр, познавая тем самым жестокую реальность войны. Труднее всего было просто сидеть и ждать наедине со своими мыслями.

Она заставила себя подняться и упаковать свою собственную сумку. Вещей у нее было мало. Ружье и патроны к нему были приготовлены. Пояс с трофеем лег на талию, и она рассеянно провела рукой по волосам Рамона, стремясь получить от них силу. Одежды у нее была одна смена плюс боевой костюм, слегка влажный от пота. Она забыла про него после того, как нанесла травму Рите.

Все сборы заняли у нее не больше десяти минут. Она вычистила ружье – а затем по второму разу, затратив на это целых двадцать минут.

Ганс связался с ней, чтобы сообщить о своем назначении в отряд романанов в качестве технического консультанта. Ему было приказано явиться к ШТ—21 для спуска на поверхность. Он выглядел отдохнувшим и взволнованным. Она улыбнулась, уверила его в своей любви и отключилась, когда ему пришлось вернуться к своим служебным обязанностям. Прошло еще восемь минут.

Время тянулось мучительно. Она наблюдала за голографией на одном из мониторов, все время что-то жевала и поглощала кофе литрами. Наконец, часы начали отсчет времени до сбора. Пусть она придет на полчаса раньше – это лучше, чем ждать. Глубоко вздохнув, она встала, оглядела крошечную комнату, которая служила ей приютом, и спросила себя, увидит ли ее снова.

Койка, казалось, хранила отпечатки их с Пятницей тел. Там лежал призрак ее девственности, молча и печально. Увидит ли она Пятницу вновь?

Здесь она столкнулась с новым миром, научилась говорить и читать на новом языке. Здесь она превратилась из молоденькой девчушки в женщину.

– Какой ценой? – подумала она, представив, сколько головное устройство должно было стереть в ее сознании, чтобы вложить туда так много за такое короткое время.

Она провела длинными пальцами по панели, которую Ганс когда-то так усердно проверял и перепроверял, собираясь с духом, чтобы пригласить ее на кофе. Ее преследовали его неуверенные слова, смущенная улыбка и умоляющие голубые глаза.

Ругая себя за глупость, она потянулась к своему драгоценному компьютерному блоку, все еще подключенному к системе. Она взяла головное устройство – свой вечный спутник – и запросила файл, чтобы проверить его перед отключением, – просто по привычке. К ее удивлению, программа запустилась.

Она просмотрела файл – техническая информация о политике Братства, имена, списки кораблей, оценки укомплектованности личным составом и коды для Патруля в чрезвычайных ситуациях. Все богатство исчезнувшей цивилизации!

– Внимание! – взвизгнула система. – Всему личному составу занять места согласно боевому расписанию. ШТ быть готовым к высадке не позже чем через час. Это первый сигнал. Прошу всех явиться на свои места.

Сюзан подняла голову. Ее полчаса улетучились. Она поспешно сохранила файл и коды доступа, после чего сунула блок к своим вещам. Время текло то слишком медленно, то слишком быстро. Засуетившись, она схватила обе сумки, перекинула ружья через плечо и в последний раз критически оглядела комнату. Чисто, аккуратно, все на своих местах, кроме ее головного устройства. Сгибаясь под тяжелой ношей, она вставила его куда надо и открыла дверь.

В двадцать втором доке царила организованная суета. Команда «Пули» имела больше возможностей, чем любой другой корабль Патруля, чтобы отработать нештатные ситуации. Но, несмотря на это, мужчины и женщины бегали туда-сюда по трапам, загружая и выгружая оборудование.

Сюзан подтащила свои сумки к трапу, обогнув антиграв, загружавший большой пластиковый ящик. Она разыскала дежурного офицера и отрапортовалась.

– Только одну сумку, капрал, – сказал тот, отметив в системе факт ее прибытия. – Таковы правила.

– У меня только одна сумка, – возразила Сюзан. – Если хотите, можете эту выбросить, э-э, капрал Нагуччи, – Сюзан с трудом разглядела имя и звание на его боевом костюме. – Она принадлежит майору Сарса. Ей будет небезынтересно узнать, кто приказал оставить ее.

Взгляд Нагуччи упал на сумку. Он увидел личный знак и быстро махнул рукой:

– Передайте майору мои наилучшие пожелания, – и тут же занялся чем-то другим.

Сюзан забралась в переполненную утробу ШТ. Инженеры по бластерам проводили свои последние проверки. Мимо нее проталкивались люди. Казалось, сам воздух сотрясался от звуков взволнованных голосов, шаркающих ног и гудевшего в крови адреналина. Гул суеты задавал определенный ритм, который пульсировал в атмосфере напряженного ожидания, напоминая о том, что через какие-нибудь несколько часов ШТ—22 вступит в бой за свою и ее жизнь.

Работая локтями, она протиснулась на штурмовую палубу, заполненную романанами и отдельными десантниками. Она остановилась в нерешительности и встала в стороне возле люка. В море лиц, окружавших ее, были знакомые ей по поселению, но многих она видела впервые. Воины Паука и сантос перемешались, посмеиваясь, перебрасываясь шутками, разыгрывая или подзуживая друг друга.

Для них это было феноменальное приключение, раньше они могли только мечтать о подобном, и Сюзан понимала, что они не совсем реально воспринимают происходящее. Они не представляли, насколько рискованной была попытка ШТ ускользнуть от спутниковой обороны. Им было неведомо, что они могли погибнуть, превратившись в огненный шар задолго до вхождения в атмосферу. Они не понимали опасности разгерметизации, не думали о том, что все могло кончиться падением в бесконечную бездну навстречу смерти. А на поверхности их тоже поджидала неизвестность – но туда надо было еще попасть.

Это учение было палкой о двух концах. Не заставь ее Рита разбираться в тонкостях космической войны, она была бы такой же беззаботной, как ее соплеменники, рассчитывая поживиться на новой, богатой планете. Они не очень хорошо осознавали, что если их ШТ будет сбит, а «Пуля» уничтожена, то дороги домой у них не будет.

Сюзан подтащила свои сумки к десантным креслам, разложив свое так, как ей показала Рита, и укрепила ружье. Рядом с ним расположился ручной бластер. Она сразу же осмотрела его и проверила заряды. Смертоносное оружие было готово. Проверяя ремни безопасности, она заметила, что на нее уже обратили внимание.

Мужчины по очереди тыкали друг друга в бок и показывали пальцем, таращась и переговариваясь между собой. Не имея ничего перед глазами, кроме переборки и воинов-романанов, она предпочла смотреть на переборку – сжавшись как пружина. Ее мочевой пузырь и толстая кишка дали о себе знать. Отстегнувшись, она встала – поражаясь нервной дрожи в ногах – и направилась в туалет.

Когда дверь за ней закрылась, она испытала мгновенное облегчение. Расстегнув боевой костюм, она присела на приспособленный к невесомости унитаз, поражаясь переполненности пузыря и кишечника. Ее руки тряслись, дыхание участилось. Было душно, и она не понимала, зачем ей понадобилось так рано приходить.

– Пять минут до высадки, – объявила система. Она продолжала тараторить еще о чем-то, когда Сюзан, застегивая свой костюм, вдруг вспомнила о Ритиной сумке.

Сюзан застегнула ширинку и критически осмотрела себя. Открыв дверь, она схватила сумку Риты и двинулась вперед. Путь к мостику пролегал по извивавшимся коридорам, набитым десантниками. Мужчины и женщины обменивались непристойными шутками, пожеланиями, секс-голографиями.

На мостике десантник с бластером преградил ей путь.

– Имя, звание, по какому вопросу, – спросил он, сдвинув брови.

– Капрал Сюзан Смит Андохар! – она отдала честь. – У меня сумка майора Сарса.

– Входите, – машинально сказал десантник, приняв стойку смирно и взяв бластер на плечо.

Сюзан робко шагнула в большой герметичный люк, который вел на мостик. И здесь атмосфера была наэлектризована. Мужчины и женщины проверяли аппаратуру и выкрикивали друг другу наборы цифр. Некоторые сидели в командных креслах, прикрыв глаза, полностью поглощенные работой через головные устройства.

– Сюзан! – крикнула Рита из другого конца помещения, где она склонилась над монитором вместе с каким-то капитаном.