Текст книги "Инопланетянин"

Автор книги: Уильям Котцвинкл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Скажи правильно: «Механик».

Герти взялась поочередно нажимать на кнопки, но, судя по всему, была пока не в ладах с орфографией. Устройство сказало:

– Нет. Неправильно. Попробуй еще раз.

Вторая попытка оказалась не лучше. Голос неодобрительно изрек:

– Это неправильно. Правильнее будет «м-е-х-а-н-и-к».

Глаза инопланетянина загорелись. Прибор научит его говорить на их языке. Это хорошо. Но куда важнее, несоизмеримо важнее то, что прибор этот – компьютер!

Его телепатический щуп уже проник внутрь устройства, исследуя микропроцессор, синтезатор речи и ячейки памяти.

– Эй, ты не заболел? – Герти прикоснулась к старому ботанику, руки которого заметно дрожали.

Он кивнул ребенку, не спуская глаз с драгоценного прибора; мозг лихорадочно работал, перебирая варианты, отыскивая альтернативы, анализируя прямые и обходные пути к спасению, зародившиеся благодаря крохотной коробочке.

Герти усердно нажимала на кнопки.

– Скажи правильно: «Досада», – произнес голос.

Известный в галактических кругах ученый смотрел на девочку, наблюдая, как та коверкает очередное слове, и дожидаясь, пока ей надоест игра.

– Ну вот, – сказала Герти, наигравшись вдосталь, – хватит с вас на сегодня, мистер Монстр. Но я еще вернусь.

Девочка ускакала прочь. Ученый положил коробочку на колени, перевернул ее и снял заднюю крышку.

Чудо из чудес…

Цепенея от восторга, он погладил микросхемы.

Вот главная деталь для передатчика.

С хрустом он сжевал печенье и принялся за работу. Пристальному взору открылась схема «Скажи правильно»; в следующий миг инопланетянин был уже посвящен во все тайны прибора. Процесс и методы накопления информации – детская забава для старого космопроходца. Он ас по компьютерам. Но занятно, право, что этот разговаривает!

– Скажи правильно: «Механик…»

Раскрыв ушной клапан, он напряженно прислушивался к голосу устройства, быстро схватывая основные фонемы и вникая в структуру языка.

– Скажи правильно: «Досада…»

Сложнейшие механизмы головного мозга астроботаника напряженно работали, накапливая, анализируя и синтезируя гигантскую информацию. Глаза остекленели – мозг переключился на усвоение. На других планетах – в мертвых, затерянных мирах – он изучал первоосновы древних языков и в конце концов овладевал ими. Вот и сейчас у него на коленях такая основа – «Скажи правильно», электронный краеугольный камень, с помощью которого он выучит буквы и звуки языка землян.

– Скажи правильно: «Холодильник…»

Слово высветилось на внутреннем радаре, и старый ученый как бы воочию узрел его значение, увидел холодильник, место для хранения молока и печенья.

– Хол… лод… диль… н… никк… – рот словно охватывал сразу и звучание, и смысл слова. Казалось, даже желудок принимает участие в усвоении незнакомых слов, настолько все существо пришельца сконцентрировалось для овладения драгоценными звуками.

После такой разминки подключился и заработал вовсю центр речи его удивительного мозга, в памяти всплыли тысячи накопленных языков, которые он использовал как отправные точки для сравнения с земным. Вскоре он уже понял и легко усвоил основу новой лексики и перешел к изучению нюансов.

– Кон… фе… та…, пи… рож… но… е…

В ближайшее время он наберет достаточный словарный запас, чтобы суметь объясниться в любом обществе и высказать самые сокровенные мысли.

– Мо… ро… же… но… е…

Он нажимал и нажимал кнопки. Какой симпатичный прибор, одновременно учитель и товарищ. Но главное – в другом.

Говорящий на языке Земли прибор со встроенным компьютером можно обучить и другому языку – его собственному. На нем он и пошлет сигнал звездам.

Единственной ошибкой, которую допустил инопланетянин, было то, что он не отключил телепатической связи с Эллиотом. Игра «Скажи правильно» так захватила древнего натуралиста, что он совсем забыл о мальчике, о тонком телепатическом мостике с ним, и его другу пришлось из-за этого очень туго.

На уроке биологии предстояло препарировать лягушку. Учитель уже готов был начать.

– Мы надрежем кожицу и посмотрим, что у них внутри, – учитель указал на банку с живыми лягушками. Потом он взял в руки лягушку и провел вдоль ее брюшка красную черту. – Линия надреза пройдет так… Эллиот, что ты там вытворяешь?

Учитель недоуменно смотрел на журнал лабораторных занятий, который Эллиот лихорадочно покрывал диаграммами мудреных электронных цепей, будто в него вселился бес.

Бесом был, конечно, инопланетянин, сидевший в чулане и, сам того не желая, внушавший Эллиоту тайны цифровой речи и программируемой памяти.

Но учитель этого не знал. Его ученик, один из не самых управляемых, сегодня совершенно игнорировал урок – он исступленно чертил какие-то дикие каракули, не обращая внимания на стекающий со лба пот и устремленные на него взоры всего класса.

– Эллиот! – прикрикнул ошеломленный учитель.

Мальчик строчил как одержимый; исписав листок, перекинулся на поверхность стола, пока рука не повисла в воздухе. Тогда он встал, вышел на середину класса, сорвал схему анатомического строения лягушки и принялся рисовать мелом на доске.

Тайлер, Грег и Стив раскрыли рты от изумления. Тайлер, вытянув под столом ногу, лягнул Грега в щиколотку. Потом указал на Эллиота и выразительно покрутил пальцем у виска.

Грег, с мокрым от возбуждения ртом, кивнул в ответ. Эллиот, словно загипнотизированный, выводил на доске загадочные диаграммы, похожие на радиосхемы.

– Молодой человек, немедленно сядьте на место! – исступленно закричал учитель.

Он вцепился мальчику в руку. Рука походила на пульсирующий железный прут: влекомая сверхъестественной силой, она продолжала выводить на доске таинственные закорючки. В классе творилось что-то невообразимое.

– Урок закончен! Эллиот!

Кусочек мела надломился под пальцами Эллиота и упал на пол. Мальчик повернулся к учителю, взор его был затуманен, а мозг все еще анализировал знания, которых хватило бы на целый штат специалистов огромной компьютерной корпорации и которые свалились на него сразу непонятно откуда.

Учитель вытащил нерадивого ученика за шиворот в коридор.

– …аналого-цифровому… – бормотал Эллиот. С кончика его носа свисала алая капля.

Стив вынул из кармана бейсбольную шапочку, натянул на голову и расправил крылышки; ошарашенно тряся головой, он наблюдал, как Эллиота поволокли к директорскому кабинету.

– Да, не миновать ему взбучки.

– По-моему, он совсем спятил, – авторитетно произнес Тайлер.

– Может, он наглотался материнских таблеток для похудения, – предположил Грег. – Мэри в последнее время откалывала штучки и почище.

– Послушайте, – убежденно заговорил Стив, – во всем виноваты пироги из глины, которые он пек. Я-то знаю, до чего могут довести младшие сестренки, – он раз гладил крылышки шапки. – Всю жизнь могут загубить.

* * *

Герти оторвалась от альбома для раскрашивания. К чему такое пустое занятие, когда можно повозиться со страшилой? Что-то (непонятно что) увлекло ее из чулана, но теперь она снова готова играть с монстриком.

Девочка пересекла коридор и вбежала в комнату Эллиота. Тут она вспомнила, что во сне они со страшилой где-то далеко-далеко рука об руку скользили вниз по водопаду.

Она открыла дверь чулана. Жутковатой наружности существо забавлялось с ее игрой «Скажи правильно». Герти заглянула в огромные, чудные глаза и увидела в них отражение приснившегося водопада – вода весело плясала и переливалась всеми цветами радуги.

Старый путешественник отложил прибор в сторону. Он чувствовал удовлетворение, досыта напичкав мозг сложными микросхемами – лучшей интеллектуальной пищи со времени высадки на Землю он не имел.

Но он совершенно забыл про детей, а это недопустимо: дети ему абсолютно необходимы. Без них у него ничего не выйдет. Крохотные ручки девочки, например, вручили ему бесценную игру «Скажи правильно»! Какие другие сюрпризы она заготовила?

– Идем, монстрик. Никого нет, не бойся…

Герти повела его за руку. Ее пальцы утонули в огромной морщинистой ладони, на которой была начертана судьба космического существа – он вернется к звездам благодаря трем маленьким детям с Земли.

Герти, приплясывая, вытащила его из комнаты в коридор.

– Пойдем же, тебе понравится…

Он уже понимал, о чем щебечет девочка – день, проведенный с обучающей игрой «Скажи правильно», не пропал даром. Настала пора немного попрактиковаться в новом языке…

– Скажи правильно: «Механик».

Герти воззрилась на него:

– М-е-х-о-н…

– Неправильно.

– Ой, да ты говорить умеешь! – она привела его в спальню Мэри, и в воображении инопланетянина тут же возник телепатический образ изящного, похожего на ивовую веточку создания. Образ нежный и красивый, но от него веяло одиночеством.

Милое гибкое существо, славный ивовый прутик, не думай о Мексике, ведь здесь рядом, совсем близко – привлекательный и элегантный поклонник…

«Блип-блип…»

Он проковылял к окну и увидел, как властительница его грез остановила машину напротив овощной грядки. Неужели родственная душа? Любит овощи, как и он? Это ли не основа для установления отношений? Только посмеет ли он явить ей свой баклажаноподобный облик?

Нет, это безумие. Она не поймет, почему он прячется в чулане. А он не сумеет объяснить, несмотря на почти совершенное владение ее языком. Скажи правильно: «Досада»!

– Мамочка в огороде, – сказала Герти. – Она нас оттуда не услышит.

Девочка на цыпочках подкралась к телевизору и включила его. На экране появился скачущий Маппит с выпученными, как у инопланетянина, глазами.

Старый ученый придвинулся к экрану поближе.

– Умеешь считать до десяти? – спросил Маппит, пялясь на Герти.

– Да, – ответила девочка.

– Один… – начал Маппит.

– Один, – сказал инопланетянин.

– Два! – пропела Герти, забегая вперед. – Двадцать, тридцать, сорок, пудюсят!

– Пудюсят, – повторил инопланетянин.

Маппит лихо отплясывал, выбрасывая в стороны огромные ступни. Герти подозрительно посмотрела на перепончатые лапы космолога.

– Ты Маппит? – спросила она.

– Нет.

– Яблоко, – проквакал Маппит.

– Яблоко, – эхом отозвалась Герти.

Космический растениевод бочком продвинулся к задней стенке телевизора, чтобы лучше разобраться в его устройстве. Телепатический щуп подсказал – чтобы перевести сигнал игры «Скажи правильно» в микроволновую частоту, необходим ультравысокочастотный тюнер. Скажи правильно: «Пеленгатор».

Вот он – надо его только извлечь. Правда, он принадлежит стройному созданию… Инопланетянин ощущал ее привязанность к одной из программ, в которой участвовал мужчина, играющий мускулами и совершающий дикие прыжки, – все это с идиотской ухмылкой на лице.

«И все же я вынужден позаимствовать эту деталь, временно».

Герти радостно визжала, и не успел добрый ботаник вытащить тюнер, как девочка нахлобучила ему на голову ковбойскую шляпу, под стать собственному сомбреро.

– Ну вот, монстрик, теперь мы с тобой ковбои.

– Будь хорошей, – с достоинством произнес заслуженный астроботаник, опасаясь, что визг ребенка может привлечь мать.

Старый путешественник, цепляясь за ковер, прошлепал к окну и выглянул наружу. Гибкого создания не было видно.

Он сдвинул на лоб ковбойскую шляпу и указал на коридор, по направлению к своей комнате:

– Дом.

– Ну-ка, повтори!

– Дом!

Герти так и покатилась от смеха.

– Герти, – донесся снизу голос матери. – Ты еще в жизни не видела такой огромной тыквы. Хочешь посмотреть?

– Мамочка, я играю с… с…

– Не шали. Не шали, будь хорошей, – быстро забормотал инопланетянин.

Для вящей убедительности он схватил куклу и заломил ей руку. Он знал, что это действует на не в меру разошедшегося ребенка подобно выключателю.

И действительно, девочка мигом затихла.

Стараясь не шуметь, он повел ее по коридору, остановившись на мгновение, чтобы полюбоваться из-за перил на мать Герти, которая сидела за столиком в прихожей и просматривала корреспонденцию.

Вокруг стройного существа сияла ласковая аура радужного света, на краешке которой ученый несколько секунд понежился.

– Идем же, монстрик, – шепнула Герти.

Она затащила его в заваленную хламом комнату Эллиота. Дверь в чулан стояла нараспашку, и девочка втолкнула страшилу в убежище. Тут же снизу послышался голос Эллиота:

– Привет, я пришел!

Герти забралась в чулан к пришельцу из иных миров. Взяв в руки игру «Скажи правильно», она надавила на кнопку с буквой «Б». На дисплее возникла буква, подобно которой на Земле еще не видывали. Да и голос, раздавшийся из коробки, произнес вовсе не привычное и родное «Б», а…

– …Блип.

Или нечто, очень похожее, во всяком случае – совершенно бессмысленное; компьютерный чародей кротко улыбнулся, отчего стал совсем похож на черепаху.

– Неужели моя игра сломалась? – недоуменно спросила девочка.

– Нет, – ответило древнее существо. Ему удалось успешно перемодулировать сигнал, разрушив все связи в ячейках памяти и запрограммировав их на новом, ласкающем слух лексиконе.

Дверь в чулан распахнулась, и влетел Эллиот.

– Эллиот, – промолвил инопланетянин.

У мальчика отвисла челюсть.

– Я научила его разговаривать, – похвасталась Герти.

– Ты заговорил! – не веря своим ушам, воскликнул Эллиот. – А ну, еще разок!

– Эллиот…

– Ну, а ты можешь сказать – Ип?

– Ип, – покорно повторил инопланетянин.

В дверь комнаты трижды постучали.

– Это Майкл, – успокоил Эллиот. Они выбрались из чулана, и одновременно в комнату вошел Майкл.

Старый ботаник посмотрел на него и открыл рот:

– Скажи правильно: «Механик».

– М-е-х-а… Что ты сказал?

Эллиот фыркнул.

– Мы научили его разговаривать.

– Это я научила! – возмущенно поправила Герти.

Майкл шагнул вперед.

– Чему еще тебя научили?

– Скажи правильно: «Досада».

– Это все, на что он способен – просить что-нибудь правильно сказать?

Престарелый скиталец скромно потупил очи. Он еще не слишком хорошо воспринимал речь детей на слух, но знал, что самое необходимое объяснить сумеет: например, не забывать кормить его вовремя печеньем и «М&М» и стащить у матери ультравысокочастотный тюнер.

Беседу прервал телефонный звонок и затем голос Мэри:

– Эллиот, тебя!

Эллиот вышел в коридор, снял трубку параллельного аппарата и понес в комнату, волоча длинный шнур.

– Привет, Эллиот, – ухо резанул гнусавый, дребезжащий голос. – Это Лэнс. – Эллиот насторожился, почувствовав опасность. Ведь если Лэнс ему когда и звонил, то лишь для того, чтобы наврать, сколько выбил очков, играя в «Астероиды». А теперь – так и копает, так и вынюхивает, и несет всякий вздор про Сатурн, гору Олимп на Марсе, загадки космоса… – Да, Эллиот, космос, космос и только космос. Словно в мозгах засело. Странно, да? Тебе вообще не кажется, что происходит что-то непонятное? Вот сегодня…

– Я занят, – резко оборвал Эллиот, швырнул трубку на рычаг и вытер пот со лба. Лэнс явно что-то унюхал, это очевидно.

Старому ученому, телепатически присутствовавшему при разговоре, это тоже было ясно. Он все еще ощущал вибрацию биополя не в меру любопытного ребенка: от такого жди… скажи правильно: «Неприятности».

Время дорого. Он указал на телефон, потом – на окно.

– Что? Что ты хочешь, Ип?

Инопланетянин показал на телефон, на окно и махнул рукой в сторону неба.

– Звонить домой.

– Ты хочешь… позвонить домой?

Он кивнул:

– Ип звонить домой.

* * *

– Нет, Эллиот, не стоило обзывать учителя ползучим гадом.

– А чего он взъелся? Я просто пошутил.

– Что с тобой творится в последнее время?

– Со мной все в порядке, мам. Всего лишь фаза такая. Это пройдет.

– Не строй из себя психиатра, – Мэри выбрала диетический крекер и с хрустом вонзила зубы в безвкусное печенье. Есть хотелось до сумасшествия, но она держалась из последних сил: уступи искушению, и в один присест она могла бы уплести целую булку с маслом и малиновым джемом. А как еще бороться с бесчисленными треволнениями, безымянными и теми, у которых есть вполне определенное имя – такое, как Эллиот?

– Мамочка, а ты настоящих чудовищ видела? – спросила Герти.

– Сколько угодно, – бодро ответила Мэри и подумали: «Более того, я побывала замужем за одним из них».

– А я дружу с взаправдашним чудовищем, – заявила Герти.

Эилиот мгновенно выхватил у сестры куклу и свернул ей шею.

– Эллиот! – завизжала Герти, но тут же осеклась. – Прости, я забыла.

– Бога ради, Эллиот, – взмолилась Мэри, – не будь идиотом.

Герти захлюпала носом и стала гладить пострадавшую куклу, а рассвирепевший Эллиот смотрел на нее уничтожающим взглядом. Мэри взяла ломоть хлеба, густо намазала маслом и увенчала несколькими ложками джема. Разделавшись с внушительным сооружением, она вдруг ощутила себя настолько растолстевшей и отяжелевшей, что в утешение приготовила и с жадностью проглотила еще один бутерброд, не уступавший первому.

– Мам, – сказал Майкл, – так и всю булку съесть недолго.

– Замолчи, – приглушенно бросила Мэри и потянулась к хлебу, но Майкл проворно убрал булку подальше, Герти схватила джем, а Эллиот спрятал масло.

Она посмотрела на детей.

– Спасибо.

– Мама, которая объела весь мир, – продекламировал Майкл.

– Верно, верно, – пробормотала Мэри и сорвалась мыть тарелки, отгоняя прочь предательские мысли о бутерброде.

– Не подпускайте меня к еде. Спрячьте ее как можно дальше.

Так они и сделали. Попрятали еду за спины, отнесли наверх и скормили Ипу.

«Скажи правильно» было не узнать: игра была выпотрошена, схемы разобраны, соединены по-новому и то тут, то там заляпаны малиновым джемом. Вместо «механик», «досада» и других земных слов прибор выдавал теперь звуки, воспринимавшиеся на слух как нечто вроде «дуп-дупл», «скигл», «цлок».

Довольный инопланетянин нажимал на кнопки, демонстрируя сидящим рядом мальчикам работу устройства.

– Это твой родной язык, Ип?

– Ип звонить домой, – он указал на оконце чулана.

– И они прилетят?

Кивок головой.

Пока он изготовил только часть передатчика – звукопередающий блок. Его нужно установить под звездами, обеспечить бесперебойную работу днем и ночью, чтобы никому не приходилось нажимать на кнопки. Но необходимо найти движущую силу, способную поддерживать повторение, цикл за циклом.

Ученый увлек мальчиков из чулана за собой и подвел к проигрывателю. Жестами, короткими фразами и отрывистым ворчанием он изложил суть дела.

Но дети только хлопали глазами.

Он показал на тяжелый диск и жестом изобразил, что ставит пластинку.

По-прежнему полное недоумение.

Вконец расстроенный, старый натуралист в изнеможении зашагал взад-вперед по комнате, потом резко повернулся, открыл рот и попытался пропеть:

– Но эттт… та… роокк… к… н… роллл…

Возможно, в каких-то кругах Вселенной его голос показался бы мелодичным, но у детей он вызвал только хихиканье. Звездный странник ожег их испепеляющим взглядом.

– Ип делать песня.

Дети непонимающе уставились на него.

– Песня, песня, Ип делать песня, – он взял пластинку и выразительно помахал ею в воздухе.

– Ты хочешь сам сделать пластинку?

– Да, да.

– Из чего?

– Из… из… – если бы он знал! В одном лишь был уверен, что предмет должен иметь форму замкнутого круга. Попытался выразить это жестом.

– Ты хочешь что-то круглое?

– Да, да.

– И ты запишешь песню?

Майкл не выдержал:

– У нас нет своей студии звукозаписи. Знаешь, во что обойдется твоя пластинка?

Ип ткнул пальцем себе в лоб:

– Скажи правильно: «Механик».

– М-е-х-а… Подожди, зачем тебе? Что он хочет, Эллиот?

Эллиот пожал плечами:

– Может, он имеет в виду, что он механик?

– Да, да, скажи правильно: «Механик», – космический ученый устремился к проигрывателю и выдернул пучок проводов.

– Ну вот, – вздохнул Майкл, – хорошая была машина.

Ип протянул им провода:

– Еще.

– Тебе нужно больше?

Старый ботаник кивнул.

– Ему, видите ли, нужны провода… – Мальчики переглянулись, думая, как угодить требовательному гостю, который, переваливаясь с боку на бок, ковылял по комнате на перепончатых утиных лапах, поглощенный поиском высшего решения.

Как много всего нужно, чтобы записать свой собственный рок-н-ролл!

В водовороте его сознания снова и снова всплывал искомый образ, всякий раз с новыми дополнениями. Ему нужен… пиджак.

Он прошлепал в чулан, снял с распялки пиджак и надел на себя.

Для особы с такими узкими плечами сидит вроде бы неплохо, вот только пуговица на животе не хочет застегиваться. Впрочем…

Инопланетянин топтался на месте, недоумевая, что на него нашло: какое отношение имеет пиджак к передатчику?

Ах, нет же, кендырь[7]7
  Кендырь – многолетнее растение семейства кутровых.


[Закрыть] несчастный, – вовсе не пиджак!

А распялка для пиджака!

Он вперился взглядом в деревянную распялку, в то время как мозг усиленно работал. Распялка, казалось, засветилась и поплыла, гипнотизируя ученого. Прикрутить ее к проигрывателю, а потом…

…скажи правильно: «Тонарм».

Он схватил распялку, направил палец на перекладин-ку и стал выжигать в ней дырки, по одной на каждый проводок переделанной игры «Скажи правильно».

– Ого, да у тебя пальчик как сварочный прибор, Ип!

Не снимая пиджака, он заторопился в чулан, схватил панель, расплавил пальцем припой на контактах и припаял к ним все проводки, какие у него были.

– Еще… еще…

Мальчик заглянул в чулан.

– Еще… еще… – бормотал галактический путешественник, размахивая распялкой.

Дети скрылись и через некоторое время принесли провода, формочку для кекса, зеркало и колпак от колеса.

Провода он взял, а остальные предметы отверг. На таких пластинку не запишешь. Она должна быть твердой, плоской и круглой. Неужели непонятно?

Раздосадованный, он повернулся к герани.

«Это же только земные дети, – сказал цветок. – Они добрые, но медленно соображают».

– О’кей, Ип, принесем еще чего-нибудь.

– Да, барахла кругом навалом…

Глядя на детей, инопланетянин подумал, что не должен судить их слишком строго. Он как м-е-х-а-н-и-к должен сосредоточиться на том, чтобы припаять все проволочки к игре «Скажи правильно» и протянуть их концы к дырочкам в распялке. В дырочки должны входить контактные пальцы, маленькие, металлические и хорошо пружинящие.

Где-то он видел такие металлические пальцы, видел здесь, в доме. Но где?

Внезапно старый звездопроходец ощутил ласковые волны гибкого создания. Закрыв глаза, он сконцентрировался на ее мысленном образе.

Конечно, вот же металлические пальцы – в ее волосах. Как она их называет? Он телепатически нырнул в ячейку памяти Мэри, пошарил там и нашел, что хотел.

– Герти…

Прибежала маленькая сообщница.

– Скажи правильно: «Заколки для волос».

– 3-о-к-о-л…

– Неправильно, – он указал на свою скользкую, лишенную волосяного покрова голову.

– Тебе нужны заколки?

Утвердительный кивок.

Герти взяла страшилище за руку, и вдвоем они прокрались по коридору в спальню Мэри. Инопланетянин осторожно приблизился к окну. Похожее на иву создание возилось в огороде с невероятно вдруг вымахавшими овощами – подобных здесь и не видывали. Озадаченное гибкое существо пыталось приподнять тыкву, такую огромную, будто ее вскормили через соломинку.

Стебли расставленных на подоконнике не по сезону буйно цветущих растений в горшочках потянулись к инопланетянину.

«Здравствуй, Хозяин. Что ищешь? Какая проблема тебя волнует?»

– Заколки для волос.

– Вот они, – сказала Герти, сняв крышку с белой фарфоровой курочки.

Старый путешественник взял заколки и вдруг заметил собственное отражение в зеркале над туалетным столиком Мэри. Быть может, если он впридачу к пиджаку облачится еще и в брюки, гибкое создание не испытает такого потрясения при встрече с ним?

Брюки придется, конечно, подкоротить, а на ступни натянуть бумажные пакеты…

– Идем, Ип, – Герти потянула его за руку из спальни и отвела назад в чулан.

– Зачем тебе мамочкины заколки?

Усевшись на подушку, он одну за другой повтыкал заколки в проделанные отверстия. Теперь с распялки свисали в ряд металлические контакты, которые должны царапать по поверхности пластинки. Заколки он подсоединил к проводам от игры «Скажи правильно».

– Какая интересная игрушка! – воскликнула Герти. – У тебя всегда так смешно выходит?

– Да.

– А зачем?

– Ип звонить домой.

– А где твой дом?

Он показал в сторону неба. Герти посмотрела в оконце.

– Это туда ты водил меня гулять во сне? Далеко-далеко?

– Да, далеко.

– А дома тебя услышат?

Потрясающая способность задавать вопросы у этих земных детенышей!

– Они снимут телефонную трубку и скажут: «Привет, Ип!»?

– Скажи правильно: «Приставака».

– П-р-е…

– Не так.

– Это все из-за того, что ты забрал мою игру «Скажи правильно», а она теперь говорит только «глипл-дипл».

– Глипл-дупл.

– Все равно, но «приставака» она не говорит.

Повернувшись спиной к старому натуралисту, Герти начала возиться с игрушечной плитой, которую предусмотрительно притащила в чулан. Сегодня она выпекала кекс по особому рецепту, смешивая глину с маминым кремом для лица. Престарелый механик, оставленный наконец в покое, копошился с передатчиком, мыча под нос (жутко перевирая) мелодию из «Сорока лучших песен», подслушанную по радиоприемнику Эллиота. Ботаник и девочка настолько были поглощены каждый своим занятием, что не услышали, как Мэри поднялась по лестнице и прошла по коридору. Очнулись они только тогда, когда открылась дверь в комнату Эллиота.

Старый монстр одним прыжком очутился у входа в чулан среди плюшевых зверюшек – пучеглазых маппитов и космических роботов. Он окаменел, а огромные глаза, венец эволюции, более совершенные, чем лучшие оптические приборы землян, остекленели, словно у лягушонка Кермита. Они невидяще смотрели перед собой, а сам инопланетный ботаник, застыв в оцепенении, казался таким же неживым, как игрушечный робот справа.

Вошла Мэри. Ее взгляд скользнул по разбросанным игрушкам, на мгновение встретился с глазами инопланетянина и остановился на пышно расцветшей герани.

– Ты принесла сюда цветок, Герти?

– Человек с Луны любит цветы. При нем они быстро растут.

Мэри погладила роскошную листву и изумленно покачала головой:

– Действительно, они растут и цветут, будто ненормальные. Не понимаю, что происходит.

– Съешь кекс, мамочка.

– Ого, как красиво, – удивилась Мэри, глядя на формочку.

Пожалуй, слишком красиво для глины. И пахнет так вкусно…

– Боже мой, Герти, уж не мой ли крем для лица ты сюда плюхнула?

– Банановый крем.

«Прощай, обновленная Мэри», – подумала обездоленная мать, глядя на жалкие остатки чудодейственного средства.

– Герти, ангел мой, я не выйду из себя. Я понимаю, что ты не нарочно. Но мамочка платит по двадцать пять долларов за склянку крема, и теперь мне придется наложить его на лицо вместе с глиной, песком и камешками.

– Извини, мамочка.

– Хорошо, милая. Когда-нибудь я даже посмеюсь над этим. Но не сегодня.

Она снова скользнула взглядом по инопланетянину, застывшему в шеренге с маппитами, но даже глазом не моргнула, настолько была расстроена утратой драгоценного крема.

Когда Мэри отвернулась, межгалактический ботаник облегченно вздохнул, хотя и с некоторой долей грусти. Разве сможет она полюбить его, если он для нее то же, что лягушонок Кермит?

Высвободившись из опутавших его ниточек от подвешенной марионетки, Ип с тяжелым сердцем следил, как гибкое создание уходит из комнаты. Он значил для Мэри не больше, чем игрушка, чем все эти плюшевые уродцы.

Грустное космическое существо, скажи правильно: «Тоска».

Скажи правильно: «Отвергнутый».

Он примостился возле передатчика и припаял пальцем еще несколько проводков.

Какая нелепица, что похожая на иву чудесная Мэри убивается из-за сбежавшего мужа, когда рядом, в чулане, томится один из самых ярких умов во Вселенной! Инопланетянин перевел взгляд на свой тяжело волочащийся живот и впервые осознал его нелепость. Но даже перестань он есть печенье, несуразный бурдюк не похудеет. Таков уж он от рождения.

– Ты почему грустишь, Ип? – спросила Герти. Она посмотрела на Ипа и увидела, как пляшущий в его глазах водопад превратился в пустыню, изрезанную вековыми трещинами. Самое унылое и заброшенное место на свете.

Инопланетянин замигал, и пустыня исчезла. Он взял игру «Скажи правильно» и прикоснулся к кнопкам.

– …Глипл дуплл цвак-цвак снафн олг мммнннип…

Звуки высшего разума утешили Ипа. Вот это настоящий язык. На нем можно высказать все, что накопилось в душе, на этом языке он каждую ночь будет вещать в пространство после того, как дети вернутся из скобяной лавки… Когда он покинет Землю, у него хотя бы останется чувство удовлетворения оттого, что он учил юных землян и наставил их на высший путь.

Если покинет Землю…

При взгляде на самодельный передатчик из заколок для волос и распялки в душу его закрались сомнения. Но внутренний голос заверил, что все идет как надо. Нужно только следовать его указаниям и надеяться.

А вдруг им не удастся стащить диск циркулярной пилы?

На лестнице послышались дробные шаги, и вошли Эллиот с Майклом. Они расстегнули куртки и вытащили пилу, пригоршни болтиков и других крепежных деталей.

– Возьми, Ип. Это то, что ты просил?

Ип возбужденно ощупал поверхность пилы, затем опустил ее на диск проигрывателя и крутанул пальцем. Острозубое лезвие завертелось, поблескивая в солнечном луче, проникшем через маленькое оконце.

– Но как ты сделаешь пластинку из пилы?

– Скажи правильно: «Краска», – жестом Ип показал, что лезвие нужно покрасить.

– В какой цвет?

Ип показал на небо.

– В голубой?

Ип кивнул.

– Приходила мама, – объявила Герти, – и даже не заметила Ипа.

– Да? Значит, маскировка сработала? – восхитился Эллиот и указал на шеренгу бестолковых плюшевых игрушек.

– Уходите, уходите, – выпроваживал детей Ип. Ни один выдающийся ученый не вынес бы столько унижений, сколько досталось на его долю в этот день.

* * *

Мэри взглянула на себя в зеркало над туалетным столиком и сунула руку в фарфоровую курочку, в которой держала заколки для волос.

Там было пусто.

Она догадалась, где заколки. Конечно, Герти. Девочка уже пользуется ее косметикой. Теперь ей понадобились заколки.

– Герти!

Девочка вбежала в комнату.

– Да, мамочка?

– Верни мои заколки для волос.

– Не могу, мамочка, они нужны монстрику.

– Вот оно что! И зачем же?

– Для его машины.

Мэри задумалась. Стоило ли разрушать детскую фантазию из-за нескольких заколок?

– Ладно, Герти, иди играй.

– Передать от тебя привет монстрику?

– Обязательно. Самый сердечный.

* * *

Тем временем Ип, не покладая рук, трудился в чулане. Диск циркулярной пилы был покрашен, высушен, и теперь престарелый механик выжигал в нем отверстия.

– Я понял, – сказал Эллиот. – Это будет вроде шарманки.

Майкл перегнулся через плечо Эллиота, разглядывая узор из дырочек на лезвии пилы.

– Как в механическом пианино, – сказал он, наблюдая, как палец-паяльник Ипа выжигает в диске ряды отверстий, словно в перфокарте. Затем Ип положил пилу на диск проигрывателя, крутанул его рукой и опустил на «пластинку» распялку с припаянным к ней рядом заколок, которые царапали по вращающейся поверхности и щелкали при каждом попадании в дырочку в соответствии с заданной программой.

– О, Ип! Ты просто кудесник!

Как только диск закрутился, идущие от заколок проводки задействовали клавиатуру игры «Скажи правильно», и зазвучали вновь и вновь слова на звездном языке: