Текст книги "Инопланетянин"

Автор книги: Уильям Котцвинкл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Вошел Эллиот и, успокаивающе кивнув, обнял древнего ученого за плечи.

– Пойдем, познакомишься с моим братом.

Не успели они переступить порог, как в комнату ворвалась Герти, только вернувшаяся из детского сада. Увидев чудовище, она завизжала, завизжал и сам космонавт. Майкл, который в этот самый момент открыл глаза, тоже завизжал. Вырвавшийся из трех глоток пронзительный визг волной разнесся по дому и достиг командного пункта, где сидела Мэри, безуспешно пытавшаяся прийти в себя.

– О, боже! – простонала она, делая усилие, чтобы вылезти из-за стола. Что за новую забаву придумали ее детки? Не мучают ли Герти? Она с трудом поднялась по лестнице и устало потащилась по коридору в комнату Эллиота. После дня изнурительной работы бороться с шайкой малолетних преступников дома – кто способен это вынести?

Мэри на мгновение остановилась перед дверью. Одно утешение – у Эллиота теперь порядок.

Она вошла в комнату и остолбенела. Все вещи Эллиот были вывалены на пол. Мэри посмотрела на Эллиота. Как можно посреди такого разгрома сохранять невинное выражение лица?

– Что случилось? – спросила Мэри внезапно осевшим голосом.

– Где?

– Ты еще спрашиваешь? Посмотри на этот бедлам! Что произошло?

– Ты имеешь в виду комнату?

– Это не комната, это кошмар! У тебя тут дикари танцевали?

В чулане старый космонавт скорчился ни жив ни мертв между Герти и Майклом. Девочка, казалось, готова была укусить его; мальчик сидел, раскрыв рот, с остекленевшим взором, его огромные, широкие плечи едва помещались в крохотной клетушке. Гость из космоса надеялся, что осадное положение продлится не слишком долго – в тесном чулане становилось душновато.

Инопланетянин осторожно приник лицом к прорезям и двери. Гибкое, похожее на иву создание указывало на предметы, которые он разбросал по полу в поисках деталей для передатчика, и было видно, что оно недовольно.

Ученый попытался оценить, насколько миролюбиво настроено гибкое создание. Ни металлических цепей, ни оружия при нем не было, в остальном оно ничуть не уступало марсианской принцессе с плаката, хотя, к сожалению, и его природа обидела, лишив важнейшего атрибута женской красоты – расширенного книзу грушевидного живота, да и длинными пальцами на ногах, придающими такую пикантность и очарование, существо похвастать не могло. А жаль…

– Эллиот, я слышала, как визжала Герти. Вы с Майклом не мучили ее?

– Ну что ты, мам…

– Почему же она визжала?

– Не знаю. Вошла, завизжала и убежала.

Мэри задумалась. Случалось ли ей в детстве забегать в комнату, беспричинно визжать и выскакивать? Да, признаться, случалось, и частенько. Ей и теперь хотелось завизжать. Впрочем, если разобраться, она и сейчас визжала. Может, повизжать еще немного на Эллиота, а потом уйти?

– Извини, мам.

– Я не хотела на тебя кричать, Эллиот. Ты меня тоже прости. Но прибери в комнате, иначе получишь нахлобучку.

– О’кей, мам, приберу.

Мэри повернулась и вышла из комнаты. Лишь только ее шаги затихли, дверь чулана распахнулась, и оттуда вывалились Майкл, Герти и старый гоблин.

Майкл за эти короткие мгновения стал не похож на себя, словно на пятидесятиярдовой линии его блокировал не защитник соперников, а паровой каток; тело онемело, и ему все еще казалось, что он спит. Может, во время матча он столкнулся с кем-то головой и теперь лежит без сознания и грезит? Нет, вряд ли – рядом эта надоеда Герти, да и шельма Эллиот тут же в натуральную величину. Да и пугало – вот оно, здесь же…

– Эллиот, надо сказать матери.

– Нельзя, Майкл! Ты ведь знаешь, к чему это приведет? Его, – Эллиот кивком указал на древнего путешественника, – пустят на собачьи котлеты.

Гарви навострил уши и завилял хвостом.

– Он умеет разговаривать?

– Нет.

– А что он здесь делает?

– Не знаю.

Мальчики посмотрели на пятилетнюю сестру, которая таращилась на чудище.

– Герти, можешь его потрогать. Он тебя не обидит.

Залетный гость безропотно позволил себя ощупать – пульсирующие сигналы от детских пальчиков хорошо воспринимались рецепторами его тела и, хотя сигналы эти были путаными и сумбурными, инопланетянин понял, что круглоголовые не безнадежно глупы и желают ему добра. Но способны ли они помочь ему достигнуть Великой Туманности?

– Ты ведь никому не расскажешь, правда, Герти? Даже маме?

– Почему?

– Потому что… ну, взрослые не могут его увидеть, Он видимый только для детей.

– Неправда, ты обманываешь.

Эллиот выхватил из рук Герти куклу.

– Знаешь, что я с ней сделаю, если ты разболтаешь? – он резким движением заломил руки куклы за спину.

Герти вскрикнула:

– Перестань, сейчас же перестань!

– Обещаешь молчать?

– А он что, с Луны?

– С Луны, с Луны…

* * *

Лежа на полу спальни, Мэри повторяла гимнастические упражнения вслед за тренером на телеэкране. Урок пела пятидесятилетняя шведка без единой морщинки на лице, ей ассистировал какой-то жлоб с физиономией дебила.

– И-и-и раз-два-три!..

Мэри, тщетно пытаясь поспеть за ними, сбилась с ритма, выключила звук и улеглась на ковре в излюбленном положении, подтянув колени к животу.

Из комнаты Эллиота слышались приглушенные голоса детей. Говорили все трое. Снова что-то затевают – Мэри ощущала знакомое напряжение в воздухе. Может, от этого у нее опять в ушах жужжит? Или от омолаживающих упражнений, когда ногу закладываешь за голову? Придется от них отказаться.

Шизик на телеэкране пытался беззвучно что-то втолковать.

Ну, все! С нее хватит.

Она выключила телевизор. Пора уже что-нибудь затолкать в голодные детские рты.

– Эй! – воззвала она, выходя в коридор. – Кто мне поможет с ужином?

Ясное дело, никто не ответил. По лестнице она спустилась в гордом одиночестве.

Она приготовит фрикассе из индейки и, пожалуй, разогреет пюре-полуфабрикат – прекрасный гарнир. На второе будут сухие соленые баранки.

Она колдовала на кухне, время от времени поглядывая в окно на соседний участок. Сосед разъезжал на газонокосилке, словно свихнувшийся великан на детском автомобильчике. Газон у нее был хилый – из-за Гарви, который с упрямой одержимостью выкапывал каждую травинку в поисках мифических костей. Вот и сейчас он попрошайничал, застыв перед ней в своей любимой позе – одно ухо кверху, другое книзу.

– Кто изгрыз щетку, Гарви? Мы его знаем?

Гарви высунул длинный язык и умильно облизал морду от уха до уха. Даже нос не забыл.

– В чем дело, Гарви? Что тебя так возбудило? Не прогуливалась ли здесь эта кокетливая французская болонка с бантиком? Это из-за нее ты сегодня такой чудной?

Гарви мотнул мордой, невнятно рыча, и жалостно заскулил. Целый день голодом морили. Все в этом доме забыли свою главную обязанность – кормить собаку. Из-за пугала в чулане, что ли?

Придется его съесть.

Мэри подошла к лестнице и ласково позвала детей ужинать.

– Эй, негодники, спускайтесь, иначе оставлю без ужина!

Вскоре по лестнице загромыхали носороги, и появился ее выводок. Вид у всех был ужасно таинственный.

– Что вы еще затеяли? Признавайтесь, я вас насквозь нижу.

– Ничего, ма! – Майкл плюхнулся за стол. Герти уселась рядом и заметила фрикассе.

– Умм!

– Помолчи, милая! Эллиот, передай соль, пожалуйста.

– Я сегодня переоборудовал чулан в жилище, – невпопад брякнул Эллиот и покосился на мать.

– Какое жилище?

– Нечто вроде убежища.

– Вот как, когда же ты успел? Ведь ты был так занят превращением прибранной комнаты в свинарник!

– Так можно мне сохранить убежище?

– Надеюсь, ты не собираешься скрываться в нем от ответственности, а, Эллиот? Мальчикам не пристало проводить все время в чулане.

– Не все время. Совсем немного.

– Я должна подумать, – ответила Мэри, но дети уже знали, что мать уступила, ибо Эллиот терзал бы ее до тех пор, пока она не сдалась. Мэри попыталась сменить тему:

– Картошка, по-моему, удалась, не правда ли?

– Умм!

– Возьми еще, Герти, раз тебе так нравится.

– В детском саду нас кормят вкуснее, – отрезала Герти. – Нам дают большие шоколадные пряники.

– Вот как? Придется мне поговорить с директором.

– Он маньяк.

– Герти, не смей употреблять слов, которых не понимаешь!

– Маньяк, маньяк! – запела Герти над тарелкой.

Мэри схватилась за голову.

* * *

Тем временем скрываемый от посторонних глаз древний скиталец выбрался из чулана. Он очутился в комнате посреди кучи хлама, которую сам наворотил в поисках деталей для передатчика. Поиски он намеревался продолжить.

Он обвел глазами комнату. В режиме ультрафокусировки взору открылся мир электронов, мелькавших в своем орбитальном танце; но упорядоченный вихрь микрочастиц ему не поможет. Здесь нужны предметы поплотнее, такие, как… ага, проигрыватель!

Переключив зрение на нормальный диапазон, старый ученый, смешно цепляя лапами, зашлепал к проигрывателю. Пластинки на этот раз не было. Длинным пальцем он покрутил тяжелый диск. Как же прикрепить сюда вилку?

А вот как – сверху…

Он удовлетворенно кивнул. Спасение принесут спиралью ввинчивающиеся в ночь сигналы – ниточки надежды, сотни миллионов ниточек, тонких и лучистых, как шелковистые волосы ивоподобного создания.

Снизу послышался стук вилок – пришелец из космоса хорошо различал его – и звон тарелок и стаканов, сопровождаемый непрерывной трескотней землян.

– Мама, а почему дети видят то, что не можешь видеть ты?

– А что ты видела, Герти? Гоблина у Эллиота?

– Мама, а кто такие люди, которые не люди?

Некто, который не человек, знал, что мальчишки его не выдадут, но от маленькой девочки можно ждать неприятностей – она не понимала, к чему все эти секреты.

Впрочем, пока он был в безопасности. Ужин подходил к концу. Должно быть, съели великое множество «М&М». Возможно, и ему что-нибудь останется.

– Так кто сегодня моет тарелки?

Голос гибкого создания телепатически донесся до инопланетянина вместе с ее образом – увенчанным ниспадающими волнами лучистых волокон, которые были тоньше шелка. Ах, если бы еще нос существа походил на сплющенную брюссельскую капусту!

Он снова покрутил пальцем диск проигрывателя.

Послышались шаги Эллиота по ступенькам, и мальчик появился в комнате с подносом в руках.

– Вот твой ужин, – прошептал он, протягивая поднос.

На тарелке лежало несколько листочков салата-латука, яблоко и апельсин. Древний знаток растительной жизни взял апельсин и съел целиком, с кожурой и семенами.

– У вас так принято?

Престарелый путешественник нахмурился – внутренний анализатор подсказал ему, что в следующий раз плод следует сначала помыть.

– Как твои дела? Все в порядке? – Эллиот заметил крутящийся диск.

Космическое пугало жестом показало, что оно хочет. Эллиот поставил пластинку и опустил иглу.

 
В жизни все возможно,
Но это рок-н-ролл…
 

Старый звездолетчик прислушивался к диким выкрикам, наблюдая за вращением черного диска на проигрывателе, но мысли его были о передатчике. Корабль Волшебной Ночи не отзовется на звук камней, несущихся вниз по склону. Сигнал нужно послать на родном языке. Как же преобразовать эти звуки? Как трансформировать их частоту в микроволновый спектр?

До уха космического странника донесся голос ивоподобного существа внизу, в прихожей.

– Герти, что ты делаешь, душечка?

– Я иду играть к Эллиоту.

– Не позволяй себя мучить.

Девочка вошла в комнату, везя за собой тележку с игрушками. Достав из тележки горшочек с геранью, она поставила его под ноги старому ботанику.

Тот изумленно уставился на подношение. Сердце-фонарик замерцало: «Спасибо, милая девочка, я очень тронут».

Появился Гарви, обнюхал пугало и осмотрел герань. Не полить ли?

– Гарви, не увлекайся!

Вошел Майкл, втайне надеясь, что уродец исчез сам собой, но тот был жив и невредим, и с этим приходилось считаться. Майкл окинул галактического натуралиста задумчивым взглядом, потом повернулся к Эллиоту и изрек:

– Может, это просто какое-нибудь вымершее животное?

– Не будь идиотом, Майкл.

– Но я не верю в существование таких страшил…

– А я верю! И всегда верил.

Герти вывалила к ногам космического растениевода остальные подарки.

– Вот немного пластилина. Умеешь с ним играть?

Инопланетянин взял пластилин в руки и поднес ко рту, явно намереваясь откусить изрядный кусок.

– Не так, глупый, его надо мять… – Герти показала, как это делается, и ученый принялся скатывать комок ладонями.

– У меня идея! – выпалил Эллиот. – Где глобус?

Получив из рук Майкла глобус, Эллиот поставил его перед старым звездопроходцем и ткнул пальцем в Северную Америку.

– Посмотри, мы находимся здесь…

Многоопытный странник кивнул, узнав очертания материка, на котором часто бывал, прилетая на Корабле Веков. Да, он хорошо знал эту планету, слишком хорошо…

– Угу, – сказал Эллиот, – мы-то отсюда. А вот ты некуда?

Старый путешественник повернулся к окну и устремил взор к звездному небу.

Раскрыв атлас, Эллиот указал на схему Солнечной системы.

– Ты из этой части Вселенной?

Ученый разделил пластилиновый комок на пять шариков и поместил их на схему вокруг центрального шарика-Солнца.

– Пять? Ты с Юпитера, что ли?

Инопланетянин не понимал их невнятного лепета. Он указал на шарики и сделал движение кончиками пальцев. Шарики взлетели в воздух и поплыли над головами детей.

Глядя, как они вращаются по круговым орбитам, бедные дети, которым казалось, будто земля уходит из-под ног, только слабо попискивали:

– О!.. Нет!..

Не обидел ли он их?

Инопланетянин снял электрическое поле, и шарики упали на пол. А он заковылял к чулану, бережно прижимая к груди горшочек с геранью.

– Мамочка! – позвала Герти. – А Эллиот держит в чулане чудище!

– Прекрасно, милая… – Мэри возлежала на софе в гостиной, положив на валик ноги и прилагая отчаянные усилия, чтобы не прислушиваться к детской болтовне, что, впрочем, становилось уже невозможным, так как Эллиот внезапно ни за что ни про что отвесил сестренке оплеуху скатанной в трубочку газетой.

– Ууу-ааааааааааа! – истошно завопила Герти. – Гадкий Эллиот, ненавижу тебя!

– Сейчас же прекратите! – взвилась Мэри, стараясь не потревожить маску; под толстым слоем крема, похожего на колесную мазь, магически разглаживались морщинки на лице, во всяком случае, она надеялась на это.

– Эллиот, не смей обижать Герти!

– Почему?

– Это же твоя сестра как-никак.

– Пойдем, Герти, – неожиданно миролюбиво позвал Эллиот, – поиграем.

– Это другое дело, – удовлетворенно хмыкнула Мэри, блаженно опустив голову на подушку. Она смотрела из-под толщи крема – ощущение было такое, словно ей в лицо запустили тортом. Ничего, вот соскребет маску – и все ахнут, увидев новую Мэри! Лишь бы дети не слишком шумели. Мэри прислушалась – Эллиот с Герти выходили через заднюю дверь. Каким уступчивым бывает он, когда захочет…

– Еще вякнешь хоть слово про монстра, – угрожающе зашипел Эллиот, когда вывел сестренку во двор, – я все волосы повыдергиваю у твоих кукол.

– Только посмей! – выкрикнула Герти.

– Понимаешь, Герти, это чудище вовсе не чудище, а чудесный подарок всем нам. – Эллиот мучительно старался облечь свои мысли и ощущения в слова о том, что в их жизни произошло грандиозное событие, что это лучшее из всего, что когда-либо с нами случалось. – Мы должны помочь ему.

– Ну и что, а мне он кажется просто большой игрушкой, – настаивала Герти.

– Сама ты игрушка. Это чудесное существо оттуда, – он указал на небо.

– Все равно он похож на игрушку, – Герти надула губки. – А мамочка сказала, что мы должны делиться игрушками.

– Хорошо, я поделюсь с тобой. Но обещай хранить тайну.

– Тайна, тайна… – запела Герти, – я знаю одну тайну…

Она посмотрела на Эллиота с затаенным ехидством.

– Что дашь, если я не скажу?

– А что ты хочешь?

– Твой уоки-токи[6]6
  Уоки-токи – портативное радиопереговорное устройство.


[Закрыть]! – заявила Герти с победной улыбкой. Нет большей радости в жизни, чем заставить брата пойти на уступки.

– Ладно, – угрюмо согласился он, – будет тебе уоки-токи!

– А еще ты должен играть со мной в куклы.

В глазах у Эллиота появилось затравленное выражение.

* * *

– И все куколки садятся пить чай… – Герти накрывала игрушечный стол, вокруг которого восседала компания кукол. – А моя кукла говорит твоей: «Правда, мальчишки ужасные?» А твоя кукла отвечает…

Выслушав, что именно должна ответить его кукла, Эллиот повторил это вслух, покачивая в такт словам кукольной головой и протягивая ручку куклы к чашке. Он вспомнил (при этом на лице его мелькнула улыбка), как носился на роликовых коньках по Гертиным чаепитиям, сметая в стороны их участниц, опрокидывая стульчики и столы, и мчался прочь, хохоча во все горло. Неужто эти прекрасные времена прошли безвозвратно?

Мэри, проходя мимо, заглянула в дверь.

– О, Эллиот, как мило с твоей стороны!

– Теперь он будет играть со мной в куклы каждый вечер! – радостно сообщила Герти.

Кукла Эллиота со стуком рухнула под стол.

* * *

Придя сражаться в «Драконов и демонов», Тайлер увидел на кухне невероятную картину: Эллиот и Герти хлопотали над игрушечной плитой. Эллиот был в фартуке и держал в руке крохотную формочку для кекса.

– Эй, ты что, чокнулся? – Тайлер, тощий, преждевременно вытянувшийся долговязый мальчишка, оперся о дверной косяк. Казалось, он весь состоит из одних только рук и ног, отчего Эллиот дразнил его Кеглей. Тайлера эта кличка очень уязвляла – он страшно боялся, что вымахает до семи футов.

– Чего варишь, Эллиот? – Тайлер сложился пополам над малюсенькой плитой, над которой самозабвенно суетилась Герти, в то время как порабощенный Эллиот замешивал на воде глину.

– О-о-о! – Тайлер издевательски потянул носом, – похоже на рагу с подливкой. Дашь попробовать?

– Исчезни, Тайлер! – процедил Эллиот, вытирая руки о пестрый фартук.

– Пожалуйста, но я хотел напомнить, что у нас тут намечалась игра в «ДД».

– Он будет играть только со мной, – вмешалась Герти. – До конца жизни.

Распахнулась задняя дверь, и на пороге появился Грег-орк. Цветастая рубашка придавала ему сходство с тающей неоновой сосулькой – впечатление усиливали его вечно мокрые губы.

– Эй, что здесь происходит?

– Ничего, Слюнтяй, – прошипел Эллиот, не отрываясь от «теста».

– С Эллиотом мы вдвоем ой как весело печем! – пропела Герти.

Грег развернул стул, обхватил руками спинку и уселся, не скрывая ехидной ухмылки.

– Кажется, я все понял, – протянул он, сочувственно разглядывая Эллиота. До сих пор Эллиот, как и любой другой нормальный брат на свете, играл с сестрой только в те игры, от которых сам получал удовольствие.

Вот забава, например, защекотать ее до синевы – он не раз сам проделывал это с сестренкой. Но еще лучше сначала привязать ее к дереву, а уже потом щекотать. Однако верх восторга – ворваться к ней в ванную с приятелями и показывать на нее пальцем, давясь от смеха, пока она визжит в воде. Вот это настоящая игра! А здесь? Грег задумался.

В окне кухни возник четвертый член команды, сражавшейся в «Драконов и демонов», Стив. Его голову украшала бейсбольная шапочка с дурацкими трепыхающимися крылышками. Взявшись обеими руками за крылышки, он насмешливо потряс ими и после столь жизнерадостного приветствия вошел в дом.

– Вот только вякни что-нибудь! – проревел Эллиот, засовывая «кексы» в плиту.

– А что тут говорить? – Стив весело помахал крылышками. – Всякое бывает в жизни.

Он не забыл, как его шантажировала собственная сестра. Нет, мужчине всегда надо быть начеку, держать двери на запоре и соблюдать светомаскировку.

– Мы с Эллиотом открыли лавку-пекарню, – похвасталась Герти, напевая себе под нос песенки о своей омерзительной выпечке. – И все, даже Санта-Клаус, приходят к нам покупать печенье. – Она закрыла дверцу духовки. Потом обернулась к Эллиоту с таким ехидным выражением лица, что было ясно – про гоблина наверху она не забыла.

Лицо Эллиота перекосилось, и он стал исступленно замешивать следующую порцию «теста».

* * *

Ночью инопланетянин приподнял голову над подушкой и увидел Эллиота, который из окна вылезал на черепичную крышу дома.

Что задумал мальчик?

Межзвездный странник наблюдал из оконца своего убежища, как Эллиот прокрался по покатой крыше, спустился по приставной лестнице в огород и исчез.

Старый путешественник установил с мальчиком телепатическую связь и увидел, что тот, выйдя за ограду, направился прямехонько к холмам. Может, хочет поискать что-нибудь вкусненькое для своего друга в чулане?

Нет, мальчик выбрался на ту самую противопожарную просеку, на которой у старого ботаника начались все неприятности.

Вдруг нежные телепатические антенны в голове инопланетянина судорожно дернулись – он уловил в ночи позвякиванье зубов на кольце у обладателя ужасного трофея.

Оказывается, не одному Эллиоту вздумалось возвращаться на просеку. Там были и другие, рыскавшие в темноте в поисках… Кого?

Нетрудно догадаться – его, конечно же.

Он услышал тяжелую поступь и вздрогнул – прямо в глаза ему был устремлен холодный, пристальный взор землянина, телепатически рассекающий ночь.

Престарелый ученый отключил внутреннее радарное устройство и сжался в комок. Они искали его, со своими слепящими огнями. Прочесывали лес, не оставляя самого малого островка, их внутренние радары подсказывали – инопланетянин где-то здесь. Они хотели схватить его.

И набить из него чучело.

И выставить в витрине.

Ученый потянулся за печеньем и нервно сжевал его. Нельзя, чтобы его нашли. Они уже так близко. Эллиот, правда, следит за ними… Что, если мальчика схватят? Могут ли его заставить отдать им затаившегося в чулане несуразного пришельца?

Он умоляюще посмотрел на герань. Растеньице повернуло к нему свои побеги. Тугие бутоны набухли, развернулись, и в тот же миг герань словно вспыхнула пламенем ослепительно ярких алых цветков. Но вот растение тяжело вздохнуло, съежилось и на глазах увяло – видимо, чрезмерное усилие стоило ему слишком дорого. Космический ботаник кончиком пальца погладил умирающий цветок, что-то ласково шепча. Его тихие слова, квинтэссенция опыта бесчисленных миров, вдохнули жизнь в растение – оно встрепенулось и зацвело с новой силой.

– Твой язык таит секрет жизни, Хозяин, – прошелестела герань.

Да, но, к сожалению, он не знал языка его друзей-землян…

Древний путешественник почесал затылок. Он должен овладеть их языком, чтобы выжить.

* * *

Герти притащила ему азбуку. Раскрыв книжку на коленях, он после изрядных мучений отыскал букву «М».

Затаившись в кустах возле просеки, Эллиот следил за агентами, которые рыскали вокруг, обшаривая лес светом своих фонарей. Если его обнаружат, он скажет, что натаскивает собаку.

Гарви распластался рядом, дрожа от возбуждения. Дворняжку неудержимо тянуло выскочить из засады и вцепиться в ногу человека с ключами.

– Ничего мы сегодня не найдем, – сказал один из агентов.

– Знаю. И все же я печенкой чую, что за нами наблюдают, – человек с ключами посветил в окаймлявшие просеку кусты. – Но кто?

«Голодающий пес, вот кто», – подумал Гарви и пополз было проверить, не припасен ли аварийный собачий паек в припаркованной невдалеке машине, но Эллиот удержал его.

– Не трепыхайся, Гарви… – цыкнул мальчик, увлекая пса назад, в густые заросли. В следующее мгновение они с Гарви бесшумно соскользнули с песчаного склона.

Мириады звезд зажглись на ночном небосклоне. Глядя на яркие звезды, Эллиот подумал, что у него в чулане спрятана величайшая из тайн неба. Он никогда не выдаст эту тайну, пусть с ним делают, что хотят, хоть пытают.

– Гарви, – торжественно произнес Эллиот, – мы с тобой хранители бесценного сокровища. Ты это знаешь?

Гарви мрачно смотрел перед собой. Он знал только, что в мире мало, ужасно мало собачьей пищи.

– Я люблю его, Гарви. У меня никого лучше не было. – Эллиот задрал голову, пытаясь угадать, с которой из звезд прилетел его новый друг.

«Со всех», – шепнул лунный свет.

Гарви навострил уши.

Что там за шорох? Не везут ли корм для собак?

Он с надеждой огляделся по сторонам, но вокруг не было ни души.

* * *

Мэри разбудил шум на крыше. Она сняла с глаз травяные примочки и привстала.

Звук не повторялся, в доме стояла тишина. Мэри подошла к окну и выглянула наружу. Двор был пуст, если не считать Гарви, который, точно взбесившись, остервенело рыл землю.

Задернув штору, не желая видеть ополоумевшего пса, Мэри снова легла в кровать. В доме определенно творилось что-то неладное, она это чувствовала. Но что? Что замышляют ее дети?

Она расправила подушку и сонно обняла ее. Перед глазами поплыли прерванные шумом картинки сна. Она кружилась в танце, ах, как здорово, с… кем-то, едва достававшим ей до талии.

Веки отяжелели; заиграла неземная музыка – странные, неведомые звуки, словно космические позывные, «блип, блип» – и вот она снова кружится в вихре танца, не замечая партнера, который головой уткнулся ей в живот.

* * *

– Мы должны рассказать, Эллиот. Дело слишком серьезное.

– Нет, он хочет остаться с нами.

Братья шагали к остановке автобуса, на котором ездили в школу. Майкл казался озабоченным. Весь его мир, все представления словно перевернулись вверх тормашками. В голове роились бредовые мысли про орбиты шутников, про поверхность Меркурия… И это вместо того, чтобы думать о приземлении мяча в зачетном поле, захватах и нырках…

– Он же прилетел из космоса, Эллиот. Мы не знаем, что ему здесь нужно, что он собирается делать дальше. В одно прекрасное утро мы проснемся на Марсе или еще подальше, и вокруг будут кишмя кишеть эти тыквоголовые.

Эллиот не слушал брата – его внимание привлек незнакомый человек на утренней улице.

– Взгляни-ка, – потянул он Майкла, – ведь это не наш молочник?

– Видно, наш в отпуске – это совсем другой парень.

– Послушай, Майкл, в окрестностях появились люди, которых здесь раньше никогда не видели. Взгляни на ту машину, в которой сидит какой-то тип и делает вид, что читает газету… Они ищут нашего гоблина!

– Они? А кто они такие?

– Их здесь полно. Даже в горах.

– Пораскинь мозгами, Эллиот, как найти выход.

– Ему нужно время, чтобы придумать, как спастись.

– А может, он не такой уж умный, а как рабочая пчела – только и умеет кнопки нажимать?

– Майкл, он… он настолько опередил нас в развитии – ты даже не представляешь.

– Тогда почему он живет в чулане?

– Ему не повезло. Но мы все исправим.

– Эллиот, мы с тобой всего лишь безмозглые молокососы, неужели не понимаешь? Если кто ему может помочь, так это ученые и так далее. Ребята с мозгами. Они возьмут анализы, будут его кормить, как полагается.

– Мы его кормим досыта.

– Печеньем? Разве это еда? Может, это его убивает, а мы даже не подозреваем?

Эллиот помрачнел, и в голосе его послышались напряженные нотки.

– Майкл, если мы отдадим его кому-нибудь, он никогда не вернется домой. Я знаю наверняка.

– Каким образом, Эллиот? Откуда тебе знать?

– Сам не понимаю. Это словно сидит во мне. И повторяется снова и снова. Он выбрал нас, потому что больше никто ему не поможет.

– Но почему именно нас? Кто мы? Ни денег, ни ума особенного… Даже отца у нас нет.

– Ерунда. Он все понимает. Мы нужны, чтобы… чтобы помочь ему наладить…

– Что наладить?

– Один… одну штуковину, – Эллиот замялся; словно очнувшись от сна, он безуспешно пытался вспомнить, что ему приснилось. А во сне он видел устройство, в котором так нуждалось космическое существо. Навеянный образ уже улетучился, да и до остановки автобуса было рукой подать.

Тайлер, Стив и Грег уже ждали их, поддразнивая друг друга. При виде Эллиота они обрушили на него град насмешек.

– Эй, Эллиот, как дела в пекарне? Готов ли фруктовый пирог?

– Шел бы ты, Тайлер!..

Грег, брызжа слюной, посоветовал Эллиоту, как быть с Герти – засунуть ее в корзину с бельем. Совет казался не лишенным здравого смысла, в другое время Эллиот, возможно, и прислушался бы к нему.

Стив помотал крылышками шапки.

– Послушай, Эллиот, я забыл спросить – что сталось с твоим гоблином? Он не возвращался?

Нескончаемые, изматывающие игры в куклы и в дочки-матери с ненасытной Герти, выпечка бессчетных земляных «пирожков с фруктами» и накопившаяся тревога доконали Эллиота. Он не выдержал и взорвался:

– Вернулся! Только никакой он не гоблин. Он пришелец из космоса!

– Как ты сказал, пришелец из космоса? – вкрадчиво прогнусавил Лэнс, маленький рыжий мальчишка, проталкиваясь к Эллиоту. – А ты знаешь, сколько лететь от Земли до Урана?

– Плевать я хотел на твой Уран, мурло, – огрызнулся Эллиот, уже осознав свою ошибку. А глазки у Лэнса разгорелись, как у крысы, почуявшей добычу.

Подъехал автобус, и дети вошли в салон, удивленно косясь на незнакомого водителя.

– Эй, а что случилось с Джорджем?

– Он заболел, – ответил новый шофер, которого никто из детей прежде не видел.

* * *

Герти прогуляла детский сад. Она прикинулась, что больна, и сторож отвез ее домой, где можно было без помех всласть наиграться со страшилищем. А то Эллиот присвоил его себе и не позволяет с ним играть.

Девочка принялась складывать в тележку игрушки, которые, на ее взгляд, должны были прийтись уродцу по вкусу. Вот бы он навсегда остался у них в доме и женился на мамочке!

Она проволокла тележку по коридору в комнату Эллиота, открыла дверь чулана и втиснулась с нею внутрь. Монстр посмотрел на Герти и закатил глаза. Герти счастливо захихикала и уселась рядом.

– Ты ведь у нас большая игрушка, да, чудичек? – спросила она, оглядывая старого ученого с головы до ног. – А если не большая игрушка, то кто?

Инопланетянин забился в угол, вид у него был испуганный. Девочка же совсем не боялась, потому что ночью ей приснилось, будто страшила повел ее гулять по звездам, далеко-далеко. Он держал ее за руку и показывал чудесные цветы, а необыкновенные птички пели и садились ему на голову, и вокруг разливался удивительно мягкий свет.

Теперь она сама взяла его за руку.

– Не бойся, монстрик, – сказала Герти. – Это как во сне. – Она погладила его по руке, как гладила Гарви. – Мы с Эллиотом позаботимся о тебе, так что не беспокойся, хоть ты и большая игрушка. Здесь в тележке мои куклы, видишь? Смотри, какие у них красивые прически. А вот у тебя совсем нет волос. Ты это знаешь?

Инопланетянин смотрел на щебетавшую девочку и думал, что хотя общество ребенка и более приятно, нежели, скажем, общество собаки, но способны ли такие дети помочь? Да, они могут его спрятать на какое-то время. Но он остро нуждается в совершенных технических устройствах, а не в тележке с куклами.

– …а это моя скалка, а вот мой фермерский наряд – правда, красивый? А это моя игра, называется она «Скажи правильно». Ты знаешь такую игру?

Длинные пальцы древнего странника обвились вокруг блестящей прямоугольной коробки. Внезапно он насторожился, а сердце-фонарик затрепетало.

– Она учит правильно говорить и писать, – поведала Герти. – Вот смотри…

Она нажала кнопку, на которой была буква «А». Устройство заговорило мужским голосом.

– А… – произнесло оно.

Герти нажала кнопку с буквой «Б».

– Б… – сказал голос.

Старый ученый надавил кнопку «М» и услышал:

– М…

– Теперь внимание, – предупредила девочка, нажимая на кнопку «Старт».

Коробка заговорила: