Текст книги "Джон Лоу. Игрок в тени короны"

Автор книги: Уильям Гаррисон Эйнсворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава X. В саду

В эту ночь, три четверти часа спустя после страшного происшествия, носилки остановились на Сенной улице, около забора сада, очевидно принадлежавшего к расположенному в соседнем сквере большому дому. Из них вышел господин, закутанный в плащ, и приказал носильщикам дожидаться его возвращения.

– Ладно, ваша милость, – ответил наш старый знакомец Терри О’Флагерти. – Не торопитесь из-за нас, мистер Лоу. Мы потешимся разговором друг с другом, нам будет очень весело. Но, ради бога, постойте-ка минутку, сэр, – вон там кто-то подстерегает вас. Войдите снова в носилки – мы перенесём вашу милость за угол, чтобы надуть негодяя.

– Ну, пустяки! – воскликнул Лоу. – Тут нет ничего тревожного. Подождите здесь, пока я вернусь.

С этими словами он открыл калитку в заборе сада и исчез. Едва только успел он уйти, как человек, привлёкший внимание Терри, перешёл через улицу, направляясь с быстротой, какую только дозволяла ему хромота, к той же самой калитке в сад, через которую прошёл Лоу. Ночь была тёмная, фонарей на улице тоже не было. Тем не менее, когда незнакомец приблизился, носильщики узнали его по особенной его походке.

– Святители угодники, защитите нас! – воскликнул Терри. – Да ведь это Старый Красавец Уилсон, собственной персоной. Я признал его по его хромой ноге. Сейчас случится убийство. Мы не должны пускать его в сад, Пэт. Эй, господин! Вам нельзя туда входить.

Уилсон не обратил никакого внимания на этот окрик и собирался уже отворить калитку, как вдруг его крепко схватили за руки двое сильных носильщиков.

– Убирайтесь, к чёрту, мерзавцы! – крикнул он, тщетно пытаясь высвободиться. – Вы хотите запретить мне войти в мой собственный дом? Пустите меня сейчас же, не то берегитесь.

– Если это ваш собственный дом, господин, то вам лучше было бы войти в него через главную дверь, – возразил Терри. – Войдите в наши носилки – мы кругом донесём вас туда.

– Ну, входите же! – прибавил Пэт Моллоу, пытаясь насильно посадить Уилсона в носилки.

Старик, однако, упорно сопротивлялся их попыткам. Когда носильщики испугались, что дошли в обращении с ним до крайности, он понемногу стал высвобождаться из цепких объятий. Но Терри, во всяком случае, решился не позволять ему войти в сад и встал перед калиткой.

– Пошёл прочь, бездельник! – крикнул в бешенстве Уилсон. – Не то ты раскаешься. Сейчас ко мне в сад вошёл какой-то человек, похожий на вора, и, если вы помешаете мне преследовать его, вас сочтут за сообщников. Закон поступит с вами очень сурово, могу обещать вам это.

– Ну так что ж! Закон не тронет таких честных людей, как мы, вы нас этим не напугаете! – смело возразил Терри. – Но вы, ваша милость, ошиблись. Господин, которого мы принесли, пошёл вон в тот дом, – прибавил он, указывая на здание, находящееся немного дальше по улице.

– Это ложь! – крикнул Уилсон. – Я видел, как он вошёл сюда. Пошёл прочь, приказываю тебе, или будет плохо!

Он обнажил шпагу.

– Ох, смерть! Он меня убьёт! – закричал Терри. – Держи его покрепче, Пэт, не то он меня пронзит своим вертелом!

Несмотря на угрозы старика, клявшегося, что пройдёт через его труп, если тот не уйдёт, Терри решительно оставался на своём месте. Трудно сказать, чем могла бы окончиться эта схватка, если бы караульный не завернул в эту минуту за угол улицы и, окликнутый Уилсоном, не прибежал к месту действия. Первым делом караульного было приподнять фонарь и разглядеть лица споривших. Когда свет упал на знакомые черты господина, он тотчас же крикнул:

– Да это мистер Уилсон!

– Вы уверены в этом, Чарли? – спросил Терри.

– Совершенно так же, как уверен, что вы – ирландец.

– Ну, так делайте что хотите, только не пускайте его в сад, – сказал Терри. – Уведите его кругом, к главному входу, и попросите слуг положить его как можно скорее в постель. Он слишком много выпил.

Старик с негодованием опровергал это мнение, но караульный, который сам был не совсем в трезвом виде, склонился к мысли, что здесь есть доля правды. Надеясь, во всяком случае, получить крону за свои труды, он пытался убедить Уилсона согласиться на предложение Терри. На место действия явились затем двое других: то были сэр Гарри и Чарли Каррингтон. Гарри немедленно предложил Старому Красавцу свои услуги. Тот, взяв его под руку, тихо сказал:

– Не удивляйтесь. Дело вот в чём. Я подстерегал Лоу и заметил, как он прошёл через калитку в мой сад. Я хотел было последовать сейчас же за ним, но мне помешали эти носильщики, которые наняты им. Пойдёмте со мной, сэр Гарри, убедительно прошу вас. И так как тот мерзавец должен тут же дать мне удовлетворение за оскорбление, я буду просить вас быть моим секундантом.

– Не могу отказать вам в этом, сэр, если вы решили сейчас же устроить поединок. Сказать по правде, Каррингтон и я пришли сюда в надежде предупредить преступление.

– Так вы знали о том, что назначено свидание! – воскликнул старик.

– Не спрашивайте меня, сэр. Я не желаю прибавлять топлива к огню, уже пылающему у вас в груди. Удовольствуйтесь тем, что я считаю вас вправе потребовать немедленно удовлетворения от Лоу и готов быть вашим секундантом. Ставлю только необходимым условием, чтобы Чарли Каррингтон сопровождал нас. Его услуги, может быть, понадобятся другой стороне. Как ни скверно дело, вы должны вести себя вполне по правилам.

– Мне безразлично, как вести себя, – возразил Уилсон. – Я решил убить эту сволочь.

– Хорошо, мой дорогой; но вы должны убить его согласно правилам: не то вас признают преступником. Позвольте мне перемолвиться с Каррингтоном.

– Но будьте кратки. Я уже потерял слишком много времени. Мерзавец может ускользнуть от меня.

– Не бойтесь, сэр! Если он покинет сад, ему придётся пойти обратно этой дорогой.

После краткого совещания Гарри и Каррингтон сообщили Старому Красавцу, что готовы сопровождать его. Видя, что было бы напрасно оказывать дальнейшее сопротивление, Терри сошёл с занимаемого им поста. Калитка была открыта, и Уилсон со своими спутниками вошёл в сад, захватив с собой караульного.

Мы должны вернуться к Джону Лоу. Войдя в сад, довольно значительный и разбитый с большим вкусом, со многими красивыми деревьями, Лоу направился к беседке, расположенной на одной стороне широкой, свежескошенной лужайки, мягкой, как бархат, и доходившей до окон дома. В беседке не было никого. Лоу сел на стул, который там находился недаром, и пытался облегчить своё нетерпение как только мог. Впрочем, ему не пришлось долго ждать. Тихий звук растворяющейся стеклянной двери, выходившей в сад, известил его, что из дому вышла та, которую он ожидал. Вслед за тем можно было заметить женщину, закутанную в белое, которая быстро и бесшумными шагами промелькнула, пересекая лужайку.

– Вы здесь? – раздался нежный голос дамы.

Лоу не отвечал, но поднялся с места и прижал её к своей груди.

– Я не могу оставаться с вами долго, – сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Но мне нужно сказать вам кое-что очень важное. Мистер Уилсон сегодня вечером был в очень дурном настроении и, по-видимому, желает поссориться с вами.

– О, такого исхода не будет! – возразил Лоу со смехом. – Вероятно, до него дошли некоторые слухи о моих ночных посещениях и возбудили его ревность. Но, вы знаете, я могу быстро успокоить его.

– Конечно, вы признаетесь во всей правде и откроете ему нашу тайну, – отвечала леди. – Но он страшно рассердил меня злостными словами про вас.

– Зачем обращать на них внимание, сердце моё, когда вы знаете, что они исходят от ревности? Он ведь отречётся от них, когда узнает правду.

– Но он назвал вас развратником, а я не хочу, чтобы такое имя применялось к вам.

– В этом нет ничего удивительного, если он предполагает, что я люблю его жену. Ручаюсь вам, он возьмёт обратно всё, что сказал, когда узнает, что мы тайно повенчаны.

– Тс-с! Не так громко! Вас могут подслушать.

– Ну и что? Мне самому с нетерпением хочется поскорей открыть всё. Могут, наверно, произойти некоторые неприятности, если мы будем откладывать наше признание. У меня есть основания предполагать, что наши тайные свидания уже замечены, а это даёт повод к предосудительным для честного имени Белинды слухам. Пусть все знают, что я посещаю свою жену, а также то, что мы тайно поженились.

– В таком случае, я должна лишиться всего имущества, доставшегося мне от первого мужа, – сказала Кэт. – Ведь неприятно выбросить пять тысяч фунтов в год.

– Но так как вы не можете удержать за собой денег, то решайтесь расстаться с ними, – возразил Лоу. – Мистер Сенор безумствовал, лишая вас денег в случае вторичного выхода замуж, но я доволен им, потому что он оставил мне вас. Что же касается пяти тысяч фунтов в год, то это, конечно, потеря…

– Потеря! Скажете тоже! Это огромная, невознаградимая потеря!

– Не совсем. Ручаюсь, что через год вы получите вдвое больше дохода. Ведь я выиграл двадцать тысяч фунтов за последний месяц, и если только продолжится моё счастье, а оно не может изменить мне, – я выиграю столько же и в следующий месяц. Видите, мы живо станем богачами.

– Но как вы выиграли эти деньги? Скажите.

– Посредством различных удачных сделок, – ответил Лоу, усмехнувшись. – Не могу в настоящее время вдаваться в подробные объяснения. Но можете оставаться совершенно спокойны, что не потерпите существенного ущерба от потери вашего теперешнего дохода. Через неделю-две после общего признания нашего брака мы отправимся в Брюссель, оттуда – к некоторым германским дворам, где я буду предлагать свой план. Если здесь меня постигнет неудача, направлюсь в Турин. Король Сардинии, Виктор-Амедей, наверняка примет мою Систему.

– Перед тем как объявить о нашей свадьбе, я должна посоветоваться с Белиндой, ведь ей известен наш тайный брак. Сейчас пойду к ней и затем передам вам, что она скажет.

– Хорошо, но сейчас же приходите назад. Принесите согласие Белинды, и я сумею рассеять сомнения её супруга, вызванные ревностью.

Леди поспешила домой. В эту самую минуту Уилсон и его спутники вошли в сад. Чарли Каррингтон, который шёл несколько впереди других, крикнул:

– Вот она идёт! Она покинула своего любовника.

– Кого вы думаете, вы видели? – спросил Уилсон, слишком хорошо зная, что это не могла быть несчастная Белинда.

– Вашу жену, конечно! Кто же другой мог быть?

– Невозможно! – воскликнул Старый Красавец. – Ваши глаза обманули вас.

– Во всяком случае, я видел фигуру в белом. Я готов поклясться в этом. Но так как теперь час нечистой силы (церковные часы пробили двенадцать), то, может быть, это было привидение.

Уилсон задрожал при этой мысли.

– Стойте на месте, сэр, если храбрость изменяет вам! – сказал Каррингтон, заметив, что старик остановился. – Сэр Гарри и я посмотрим до конца на приключение.

– Вперёд! – воскликнул Уиьсон, двинувшись сам. – Мы найдём его в беседке.

– Беседка? Э… Что за прекрасное убежище для двух голубков! Ей-богу, Лоу – счастливейший из смертных.

– Вы этого не будете говорить через пять минут, сэр! – крикнул старик, заскрежетав зубами.

Он бросился к беседке. Гарри и Каррингтон последовали за ним. Заслышав их приближение, Лоу вышел.

– Ага! Так мы нашли вас, сэр! – закричал Уилсон нечеловеческим голосом.

– Я могу легко и удовлетворительно объяснить причину моего присутствия здесь, если позволите, мистер Уилсон, – сказал Лоу.

– Мне не нужно никаких объяснений, я их совсем не приму! – яростно ответил Уилсон. – Я очень хорошо знаю, почему вы здесь. Отлично знают это и эти джентльмены. Ну, защищайтесь! – прибавил он, размахивая шпагой перед носом Джона.

– Послушайте, мой дорогой сэр, что я скажу вам. Клянусь, вы жестоко ошиблись! Я здесь вовсе не для той цели, которая могла бы оскорбить вас.

– Дадите ли вы нам честное слово, мистер Лоу, – вмешался Гарри, – что леди (не будем называть её имени) не была с вами в этой беседке?

– Нет, я не могу дать его. Но я берусь рассеять всякие подозрения, если вы мне дадите отсрочку в несколько минут.

– Это чистый вздор! – рычал Уилсон. – Становитесь немедленно, чтобы защищаться, сэр!

– Сэр Гарри, прошу вас. Между нами не должно произойти этой ссоры, – сказал Лоу, всё ещё отказываясь драться. – Я не могу, я не стану скрещивать шпаги с мистером Уилсоном.

– Тогда я заколю вас на месте! – воскликнул старик в порыве ярости.

– Постойте, сэр! – вмешался Гарри, удерживая его. – Мистер Лоу, я должен заявить вам, что вы обязаны дать удовлетворение мистеру Уилсону.

– Удовлетворение? Да за что! – воскликнул Лоу. – Я не нанёс ему никакого оскорбления.

– Ну-ну, сэр! – закричал Гарри. – Это не удовлетворение для нас после того, что мы слышали…

– И видели, – прибавил Каррингтон. – Гарри и я позаботимся, чтобы всё было в порядке, мистер Лоу, но драться вы должны.

– Да, он должен драться, и сейчас же! – крикнул старик, топая ногой о землю в бешенстве. – Я не потерплю дальнейшей отсрочки.

– Ну, так как этому нельзя помочь, я согласен, – сказал Лоу, выступая вперёд. – Но предупреждаю, я буду только защищаться.

– А я объявляю, что намерен убить вас, – ответил Уилсон. – Запомните это!

Противники тотчас начали дуэль. Караульный поднял фонарь, и мерцание его позволяло им разглядеть движения друг друга. Но, благодаря такому освещению, им пришлось драться наугад. Бешенство Уилсона лишило его обычной ловкости. Он сделал несколько отчаянных выпадов, открывая себя каждый раз для ответного удара, но Лоу довольствовался отражением нападений. Так поединок тянулся, как вдруг стеклянная дверь внезапно отворилась и появилась леди Кэт в сопровождении трёх или четырёх лакеев, освещавших дорогу.

– Белинда мертва! Её отравил муж! – закричала она.

При этом потрясающем крике противники остановились.

– Что я слышу! – воскликнул Лоу. – Вы отравили Белинду? Если это так, если вы – виновник этого бесчеловечного убийства, то вы должны погибнуть от руки палача, но не от моей.

– Я не умру, пока не отомщу в полной мере, – рявкнул Уилсон.

И он снова набросился на Лоу, притом с таким бешенством, что тот, не будучи в состоянии действовать только путём защиты, нанёс ему ответный удар и пронзил шпагой тело безумца. При этом роковом ударе Кэт бросилась вперёд, но быстро попятилась, увидев падение Уилсона. Лоу, однако, схватил её за руки и наклонил к умирающему со словами:

– Скажи ему, пока он ещё может слышать, что Белинда была невинна.

– О да, да! – вскричала Кэт. – Она никогда не была виновна перед вами.

– Так почему же она здесь назначила свидание Лоу? – спросил слабым голосом умирающий.

– Она никогда не назначала ему свиданий, – ответила леди. – Это я приходила сюда – я, его законная жена!

– Что? Невинна? А я убил её! – крикнул старик, подымаясь с величайшими усилиями. – Пощади, о Боже, пощади!

И, упав снова, он испустил дух.

Глава XI. Десять лет путешествия

Следующие десять лет мистер Лоу провёл в заграничном путешествии. Он блуждал по материку, посещая столицы Бельгии, Голландии, Венгрии, Италии, Франции. Он замышлял даже поездку в Россию, куда его приглашал царь Иван Алексеевич. Его выигрыши в карты были более чем достаточны для того, чтобы поддерживать расточительный образ жизни, который он вёл. Путешествуя как важный господин, с толпой прислуги, он нанимал помещение в самом великолепном доме, какой только мог найти в том городе, где останавливался, вращался в высшем обществе страны и делал роскошные приёмы. Но, щедро рассыпая деньги одной рукой, он всегда получал их другой. Его представляли к каждому двору и везде принимали очень любезно, но не нашлось ни одного князя или властителя, который согласился бы принять его план. Однако во время пребывания в Париже его призвали к герцогу Орлеанскому, который, очарованный обращением и красноречием шотландца, стал внимательно выслушивать его объяснения. Обстоятельства, по-видимому, были благоприятны для производства опыта. Опустошительные войны, в которые был вовлечён Людовик XIV, разорили казну. Лоу взялся пополнить её, восстановить общественный кредит, который был почти уничтожен, и не откладывать на долгий срок уплату государственного долга. Прельщённый этими заманчивыми обещаниями, Орлеан немедля сообщил план генерал-контролёру финансов, Демакетсу, который, почти потеряв рассудок, отыскивая деньги, был склонен поддерживать новую затею, хотя и не очень-то верил в её осуществимость. Но, когда этот министр предложил план Людовику ХIV, этот старый и упрямый ханжа безусловно отверг его, сказав, что какие бы благодеяния ни сулила эта затея, она не примет её, ибо изобретена еретиком. Слова короля были переданы Джону Лоу Орлеаном, который, однако, утешал его в неудаче, многозначительно сказав:

– Потерпите немного. У меня нет таких религиозных предрассудков, как у моего царственного дяди. У меня и вообще нет никаких предрассудков. Если мера заслуживает принятия, мне нет дела до вероисповедания её изобретателя. Ваш план мне нравится, и я приму его, когда представится удобный случай. Снова прошу вас – подождите!

К игре не относились в то время так враждебно, как теперь[34]34
  Тре – карточная игра. Бириби, или каваньоль (cavagnole), – тоже азартная игра, занесённая из Италии. Тут употреблялась доска, разделённая на 70 нумерованных полей, столько же было нумерованных карт или шариков. Карты подряд вынимались из мешочка. Игра получила во Франции такое распространение, что Людовик XVI запретил её особенным указом, но безуспешно. Игра в фаро – тот же фараон. Ландскнехт – азартная игра, где банкомёт раскладывает карты парами.


[Закрыть]. Светские правила поощряли даже это занятие, и едва ли было упрёком сказать про кого-нибудь, что он игрок. В Париже игра шла в больших размерах, чем в какой-либо другой европейской столице. Государи и знать усердно предавались этому опасному препровождению времени. Даже сам великий монарх, судья всего приличного, любил смотреть, как его придворные делали большие ставки в азартные игры. Во время своего пребывания в Париже Лоу играл в фаро, бывшее новинкой в этом городе, в доме госпожи Дюкло, знаменитой в то время комической актрисы, и по временам занимал место банкомёта. Благодаря привлекательности хозяйки, залы госпожи Дюкло были целую ночь переполнены лицами высокого общественного положения, а также самыми выдающимися членами различных академий, – остряками, поэтами, философами, людьми науки. Среди этого блестящего общества, к которому он сумел присоединиться, Лоу выдавался своим изяществом обращения, хорошим воспитанием и ровностью нрава. Какой бы спор ни возникал – а споры неизбежны в игре – Джон никогда не терял самообладания, никогда не горячился. Кроме Дюкло, он посещал и другие дома, где происходила игра. Его часто можно было видеть у Пуассонов, на улице Дофина, и в отеле Жевр на улице Пули. В этих двух последних местах игра была очень крупная, и наш искатель приключений брал с собой пару больших кошельков, содержавших сто тысяч ливров золотом. Сверх того, чтобы облегчить себе действия за зелёным полем, он выкладывал большие золотые марки, каждая ценой в восемнадцать луидоров. Хотя нельзя было заметить ничего предосудительного в игре Джона, однако, вследствие его постоянных выигрышей, находились люди, которые, досадуя на него за свой проигрыш, делали доносы д’Аржансону, главному начальнику полиции. Это был строгий и решительный человек – он приказал Лоу покинуть Париж в двадцать четыре часа под предлогом, что шотландец слишком хорошо умел играть в те игры, которые сам ввёл в столице. Джону оставалось только повиноваться. Но перед своим отъездом он добился свидания с Орлеаном, который выразил глубокое сожаление по поводу того, что не мог помочь ему, так как приказ д’Аржансона был утверждён королём. Герцог уверял, что не верит ни слову из того, что говорили против него, и прибавил, что Лоу может всегда рассчитывать на его покровительство и благорасположение.

– Ещё раз советую вам, подождите! – сказал в заключение герцог. – Скоро наступить хорошее для нас обоих время. До свидания!

Сев на корабль в Гавре[35]35
  Гавр – город во Франции, выше устья Сены, на месте прежнего солёного озера, у подножия холмов, бывших некогда прибрежными скалами. Вследствие близкого расстояния от Англии город превращён в крепость. Гавр – торговый центр и вмещает в свою гавань много судов. В нём очень красива длинная коса, далекоидущая в море, которая служит местом гуляний. До 1516 года здесь находилось только небольшое рыбацкое село. Оно начало быстро расти, когда Франциск I стал строить гавань. При Людовике XIV, благодаря усердию местных военачальников, здесь возникла сильная крепость, которая упорно сопротивлялась нападениям англичан. Над нею много работали Людовик XVI и Наполеон I. Гавр, как ближайший город к Англии, служит местом, откуда отправляются туда пароходы.


[Закрыть], Лоу отплыл в Геную[36]36
  Генуя – итальянская провинция, границы которой соответствуют границам бывшей республики. Жителей во всей провинции – до 1 миллиона; они говорят на особом наречии и славились в Средние века, как отважные мореплаватели. «Город мрамора», Генуя, уже во времена Ганнибала был значительными. В Средние века это была одна из самых знаменитых республик. В описываемое время Генуя пала, отчасти вследствие честолюбия Людовика XIV, который без причины подверг её жестокой бомбардировке. Генуя названа в романе городом Андреа Дориа, знаменитого генуэзского флотоводца.


[Закрыть], а приехав туда, снял дворец на Новой улице. Богатые генуэзцы скоро поняли, что за искусный игрок находится между ними, но они не расставались с деньгами так равнодушно, как парижане, отказываясь играть с тем, кто, по их мнению, должен был быть колдуном или плутом. Хотя Лоу и пользовался здесь большим влиянием, но не мог набить своих карманов и потому был принуждён покинуть город Андреа Дориа и направиться в Рим. Здесь он очень приятно провёл зиму. При открытии собрания Ридотто, которое происходило в начале карнавала, он прибавил значительную сумму к своим капиталам, хотя продолжал жить расточительно, как всегда. После Пасхи Лоу поехал во Флоренцию. Здесь он близко сошёлся с принцем Конти, принцем Вандомом и великим приором[37]37
  Приор – сан в католической церкви, глава приората. Существовали также почётные должности Великого Приора Франции (Grand prieur de France), Шампани и др.


[Закрыть] Франции. Этот приор был развратником, вечно нуждался и был в немилости при своём дворе. Он скрепил свою дружбу с Джоном тем, что занял у него 10 000 экю, которые тот выиграл прошлой ночью у маркиза Строцци. Могу добавить, что долг этот никогда не был уплачен.

Венеция была последним местом, где Лоу выказал своё искусство в игре. Собрания, которые он устраивал в своём дворце на Большом Канале, принесли ему такую же прибыль, какую он получил в Генуе и Риме. В это время его состояние, нажитое игрой и всевозможными удачными сделками, превышало 100 000 фунтов. Ввиду возможных сомнений, позволим себе решительно заявить, что подозрения насчёт некрасивой игры, которая постоянно приписывалась мистеру Лоу, были совершенно неосновательны. Он обязан был своим успехом, как мы уже показали, всецело искусству, правильному расчёту и полному хладнокровию. Герцог Сен-Симон[38]38
  Герцог Людовик де Сен-Симон (Saint-Simon) – знаменитый французский мемуарист, оставивший 40 томов воспоминаний о царствовании Людовика XIV и о регентстве (1691-1723), которые обличают в нём проницательного и остроумного наблюдателя. Он писал в тишине своего поместья, вдали от треволнений двора, и потому мог быть более беспристрастным, чем другие мемуаристы. Сам Сен-Симон был человек более старого времени: в нём были сильны предания французской знати; он в резких выражениях порицал новых французских щёголей и щеголих за их пустую и развратную жизнь. Умер Сен-Симон в 1755 г. Его мемуарам пришлось увидеть свет лишь в 1830 г., когда Карл X выдал их из королевского архива.


[Закрыть], который хорошо узнал шотландца за последнее время и не был склонен судить о нём слишком снисходительно, решительно освобождает его от этих упрёков. В своей проницательной и точной оценке нашего искателя приключений он говорит: «Лоу был человеком системы, сравнения, и так искусен в игре, что без малейшего плутовства мог выиграть в карты огромные суммы, и хоть это может показаться невероятным, – только благодаря расчёту».

Почти восьмидесятилетний старик, Людовик XIV, который, как справедливо говорили тогда, зажился на пятнадцать лет лишних, и всё ещё тянул. Джону надоело ждать его кончины, он направился в Турин, где был очень любезно принять королём Сардинии, Виктором-Амедеем, которому предложил свой план.

– Это чудесный план, – сказал мудрый король. – Но он не подходит мне. Попытайте счастья во Франции. Только такой смелый финансист, как вы, может спасти это королевство от полного разорения. Когда Людовик XIV умрёт, у вас будет удобный случай. Пока же веселитесь в Турине, как сумеете.

Хотя король Сардинии отклонил предложение Лоу, он, тем не менее, оказал ему большое внимание и советовался с ним во многих случаях. Во время своего пребывания в Турине Лоу играл в фаро, как в Париже, и сумел прибавить около 10 000 фунтов к своему капиталу. Теперь он был достаточно богат, чтобы вести роскошную и лёгкую жизнь, если бы он этим удовлетворился. Но он смотрел на всё, что было сделано до сих пор, как на безделицу, и более страстно, чем когда-либо, желал выполнить свой план.

Вскоре наступило давно желанное время. Великий монарх не устоял против судьбы, и герцог Орлеанский, вполне готовый ко всяким случайностям, преодолел сопротивление, впрочем слабое, герцога Мэна, опекуна пятилетнего Людовика XV: 2 сентября 1715 года, вопреки воле покойного короля, он заставил провозгласить себя регентом Франции с неограниченной властью на время малолетства нового государя. Лоу тотчас перевёл в Париж все свои капиталы, которые перевалили тогда за 110 000 фунтов, как показывает его собственная записка герцогу Бурбону в 1724 году. Затем он простился с королём Сардинии, который снова пожелал ему успеха, и направился в столицу Франции. По дороге туда он встретил гонца с депешами от регента, который приглашал его вернуться в Париж и обеспечивал ему милость и покровительство Его Королевского Высочества. Несколько дней спустя Лоу достиг Парижа, полный ожиданий, которым на этот раз суждено было исполниться.

Проследив общественное поприще нашего героя начиная с его отъезда из Лондона в 1705 году и до приезда в Париж в 1715 году, немного остановимся теперь на его домашней жизни за это время.

Можно предположить, что сильная склонность к игре и рассеянная жизнь мало благоприятствовали супружескому счастью, и это бесспорно верно. Но, к своему счастью, Лоу обладал женой, которая действительно любила его и, не закрывая глаз на его недостатки, снисходительно относилась ко всякого рода испытаниям, не обращала внимания на нескромные поступки мужа и вполне доверяла его хорошим качествам. Сверх того, теперь самые тесные узы соединяли супругов: двое детей, девочка и мальчик, были плодом их союза. Первая из них, которой было почти девять лет, обещала быть замечательной красавицей, унаследовав лучшие черты лица от своих родителей: Мария-Катерина была самый очаровательный ребёнок, вроде сильфиды, с нежно-голубыми глазами и белокурыми волосами, подобно матери, а её лицо было копией черт отца. Брат её Джон, годом моложе, также отличался большим сходством с родителем, от которого наследовал ловкость, понятливость, красоту и стройность фигуры. Этим детям и посвятила себя леди Катерина. Во время всех блужданий она никогда их не покидала. Их общество услаждало её много раз в часы одиночества и скуки. Без сомнения, она предпочла бы жизнь несколько отличную от той, которую принуждали её вести обстоятельства, но она всегда приспособлялась к склонностям своего супруга и превосходно играла свою роль в обществе. Её замечательная наружность и обхождение, а также и знатность оказали бесконечную услугу Джону во время пребывания при различных иностранных дворах. Время только увеличило красоту леди Катерины. После девяти или десяти лет замужней жизни она казалась ещё более привлекательной, несколько пополнев по сравнению с тем временем, когда Лоу впервые увидал её. Нельзя не упомянуть об одном обстоятельстве: хотя леди всегда сопровождала своего мужа ко двору, на балы и другие собрания, но её никогда нельзя было видеть в залах, где он играл, и никогда, мы можем добавить, её присутствие там не было приятным мистеру Лоу, хотя он и не запрещал ей этого.

Лоу не сильно постарел. Его величавая фигура нисколько не потеряла своей стройности и красоты, лицо было прекрасно, как прежде, сохраняя свежесть кожи и женственную мягкость, отличавшие его прежде. Его обхождение, всегда вежливое, приобрело невыразимое изящество вследствие постоянного общения с членами иностранных дворов. Кроме того, удивительная способность Лоу очаровывать других нисколько не покинула его.

Жизнь среди постоянных возбуждений, поздний сон, некоторые излишества и постоянная игра должны бы были сказаться на здоровье, по крайней мере на внешности, но Лоу и в сорок четыре года всё ещё был, так сказать, молодым человеком. Заботясь, как всегда, о своей наружности, он по-прежнему щеголял в модных и дорогих нарядах.

Сердце Джона гордо и радостно билось, когда он входил в роскошные залы огромного помещения на Вандомской площади, заготовленного для него человеком, которого он послал переместить свои капиталы из Италии, – входил в сопровождении леди Катерины, прекрасной дочери и цветущего сына. Как возвышала его дух мысль о тех чудесах, которые ему предстоит совершить! В эту минуту возникали перед ним блестящие видения: он не мог только представить себе конца. Леди Катерина, со своей стороны, была довольна и почти также рисовала себе будущее. Утомлённая путешествием, она была очень рада вернуться в Париж, свой любимый город. Разделяя с мужем постоянные неудачи его финансового плана, она естественно восторгалась той блестящей будущностью, которая теперь открывалась для него – ведь если регент ему благоприятствует, то какие могут быть препятствия? Она была довольна, что Лоу уже стоит на пути к положению, достойному его. Муж и жена часто вспоминали впоследствии те чувства, которые испытали в ночь возвращения своего в Париж.