Текст книги "Психология"

Автор книги: Уильям Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Предисловие автора

Настоящая книга представляет сокращение моего боль– шого труда «Основания психологии». Готовя ее к печа– ти, я имел в виду дать учебник психологии, годный для классного употребления. Для этого я выпустил из мое– го большого труда целые главы, другие написал зано– во. Я выпустил историческую и полемическую части, мета4)изические рассуждения, места чисто философско– го характера, большую часть цитат и ссылок на другие книги и все не относящиеся прямо к делу подробности, предоставляя преподавателю психологии самому поль– зоваться этим материалом по мере надобности. Зная, как плохо знакома с физиологией большая часть уча– щейся молодежи, я счел нужным посвятить несколько глав описанию органов чувств и мозга '. Полагаю, что сделанные сокращения в критической части труда и более упрощенный и догматический способ изложения способствовали большей ясности в развитии моей об– щей точки зрения на психологию как на естественную науку. Около ²/5 книги написаны вновь или основатель– но переработаны; остальное скомпилировано из моего большого труда. Жалею, что не удалось добавить главы «О наслаждении и страдании», «Об эстетическом чув– стве» и «О нравственном чувстве». Может быть, мне удастся восполнить этот пробел в следующем издании, если в нем когда-нибудь представится надобность.

Пользуюсь этим предисловием, чтобы сделать не– сколько замечаний по поводу изложения «Оснований психологии». Огромное большинство критиков отнес– лись ко мне так снисходительно, что мне остается толь– ко сердечно благодарить их. Но все они сходились в од-ном общем упреке: по их мнению, изложение мое бес– порядочно, последовательность глав слишком искус– ственна. «Этот недостаток извинителен,– прибавляли

' В настоящем издании эти главы (III– IX) опущены.– Примеч. ред.

они,– так как данное сочинение состоит по большей ча– сти из собрания журнальных статей; поэтому оно не может отличаться такой систематичностью, какой мож– но требовать от цельного, специально написанного тру– да». По-моему, упрек несправедлив; оправдание, приве– денное выше, также неосновательно. Порядок изложе– ния, без сомнения, несколько нестроен, недаром боль– шинству критиков этот недостаток бросился в глаза. Носказать, что в книге нет общего плана, мне кажется, нел11зя; я преднамеренно держался порядка, наиболее удобного в педагогическом отношении; я начинал с конкретных душевных состояний, непосредственно из– вестных всякому человеку, переходил к так называемым элементам, с которыми мы знакомимся позднее путем абстракции. Обратный порядок изложения, при которомпостепенно конструируют сложные состояния сознания из элементарных психических единиц, дает возможность придать изложению более изящную форму и разделить всю книгу на ясно разграниченные части. Но эти ' пре– имущества изложения нередко приобретаются путем искажения действительных фактов. Я готов допустить, что мой синтетический порядок изложения устанавли– вался мною, так сказать, на ощупь. Но я поступал так по соображениям, которые вынуждали меня призна– вать подобный образ действия педагогически необходи– мым. Вообще наперекор моим критикам я склонен ду– мать, что упрек в «несистематичности» изложения в данном случае не есть упрек по существу, ибо мы по– лучаем живое понимание душевных явлений, удерживая наше внимание возможно дольше на конкретных состоя– ниях сознания во всей их цельности, между тем как анализ психических элементов есть, так сказать, анализpost mortem (посмертный). В последнем случае мы имеем дело не с жизненными явлениями, а с искусствен– ными абстракциями '.

* В настоящей книге я уделил так много места подробному описанию ощущения, что, следуя установившемуся обычаю, поме– щаю эти главы в начале книги, хотя вовсе не убежден, что такой порядок изложения самый лучший. Теперь, когда менять порядок глав уже поздно, я чувствую, что главы «Ощущение движения», «Инстинкт» и «Эмоция» должны ради целей преподавания немед– ленно следовать за главой «Привычка»; глава же «Мышление» дол– жна быть помеш.ена гораздо раньше, пожалуй, тотчас вслед за главой «Личность». Советую преподавателям психологии придержи– ваться именно такого порядка, невзирая на то что глава «Мыш– ление», если переставить ее на новое место, потребует легкой пере– работки.

15

Оставляя в стороне вопрос, правы ли мои критики в первом упреке или нет, я должен сказать, что они не– правы во взгляде на отношение моих журнальных ста– тей к предлагаемой книге. За единственным исключе– нием, все главы моих «Оснований психологии» были написаны первоначально специально для книги; только впоследствии, не предвидя окончания работы, я напе– чатал некоторые из этих глав в журналах. Без сомне– ния, я не сумел распорядиться как следует моим мате– риалом, но было бы несправедливо упрекать меня в том, что при составлении «Оснований психологии» я не при– ложил всех возможных усилий для наиболее добросо– вестного выполнения моего труда,

Глава L Введение

Определение психологии лучше всего дал Ладда – как науки, занимающейся описанием и истолкованием., ...со.:.,стоянии сознания. Под состояниями сознания здесь "разумеются такие явления, как ощущения, желания., эмо– ции, познавательные процессы, суждения,'решения, хо– тения и т. п. В состав истолкования этих явлений дол– жно, конечно, входить изучение как тех причин и ус– ловий, при которых они возникают, так и действий, не– посредственно ими вызываемых, поскольку те и другие могут быть констатированы.

В предлагаемом сочинении психологию должно из– лагать как естественную науку. Это замечание требует пояснения. Большинство мыслителей полагают, что, по существу, есть только одна наука о всех объектах по– знания и что пока не познано всё, ничто не может быть познано вполне. Если бы такая наука когда-нибудь воз– никла, то это была бы философия. Па самом деле такаянэука возникнет еще очень не скоро; вместо нее мыимеем в различных областях массу начатков знания, обособленных друг от друга ради практического удоб– ства до того времени, пока с дальнейшим ростом зна– ния они не сольются в единый кодекс истины. Эти вре-менные начатки знания мы называем «науками» во множественном числе. Ради экономии времени в рабо– те каждая из этих наук ограничивается произвольно избранными проблемами знания, игнорируя все осталь-ные.

Таким путем каждая наука принимает на веру из– вестные данные, предоставляя другим отделам филосо-фии подвергать критике их истинность и значение. Так, все естественные науки верят в абсолютно не завися-щее от познающего ума существование мира материи, невзирая на то что более глубокий философский анализ этого вопроса ведет к идеализму. Механика приписы– вает материи обладание массой, проявление силы, оп– ределяя данные понятия чисто феноменальным образом

2 -833

17

КакьссЕяя сбластг ййб^г^аха

и не смущаясь теми иррационалыюстями, которые мож– но вскрыть в этих понятиях при дальнейшем анализе. Подобным образом движение принимается в механике за нечто абсолютно не зависящее от познающего объ– екта, несмотря на затруднения, к которым приводитта<кое утверждение. Подобным же некритическим путем в физике допускается существование атомов, действия на расстоянии и т. д.; химия берет на веру все данные фи– зики, а физиология – все данные химии. Психология, как естественная наука, рассматривает явления с такой же односторонней и временно-условной точки зрения. Сверх реальности материального мира со всеми его свойствами, реальности, принимаемой на веру другими естественными науками, психология постулирует допол– нительные, по преимуществу ей принадлежащие данные, предоставляя другим, более разработанным, отделам философии констатировать их реальность и оценивать их конечное значение. Эти данные следующие: 1) мыс– ли и чувства, и решительно всё, что может служить на<званием для изменчивых состояний сознания; 2) позна– ние других явлений при посредстве этих состояний" со– знания. К таким явлениям относят материальные объ– екты и события и другие состояния познающего духа, Материальные объекты могут быть близки или далеки по пространству и времени, состояния духа могут при– надлежать не одному только психологу-исследователю, но и другим лицам или самому исследователю, но вразличное время.

Как одно нечто может познавать другое – это со– ставляет проблему так называемой теории познания. Каким образом такая вещь, как состояние духа, вооб– ще может существовать – это составляет предмет ра– циональной (названной так в отличие от эмпириче– ской) психологии. Полная истина о состояниях созна– ния станет известна только тогда, когда и теория знания, и рациональная психология скажут свое пос– леднее слово. Тем временем о них можно собрать массу условных истин, которые неизбежно войдут в состав более широкой истины, когда для этого наступит срок.

Такой временный свод положений о состояниях сознания и о познавании, которым эти состояния созна– ния пользуются, и есть то, что я разумею под психоло– гией как естественной наукой. Каковы бы ни были ко– нечные выводы теории о свойствах духа, материи и познания, при моем понимании психологии ее факты и

18

законы сохранят все свое значение. Если критические умы найдут такую естественноисторическую точку зре– ния произвольно суживающей взгляд на вещи, то они не должны ставить это в упрек книге, рассматривающей явления именно с такой точки зрения: скорее, им сле– дует дополнить односторонние взгляды более глубоким анализом мысли. Неполные отчеты часто практически необходимы. Для того чтобы в данном случае поднять– ся над уровнем обычных научных предпосылок, нужно было бы дать не один том, а целую полку томов, что значительно превышает силы автора.

Прибавим к этому, что предметом настоящей книги будет только человеческий интеллект. Несмотря на то, что психическая жизнь низших животных не без успеха исследовалась в последнее время, из-за недостатка ме– ста не станем ее здесь анализировать и только иногда будем ссылаться на ее проявления, именно в тех слу– чаях, когда она будет проливать свет на наше исследо– вание.

Психические явления нельзя изучать независимо от физических условий познаваемого мира. Великая ошиб– ка старинной рациональной психологии заключалась в том, что душа представлялась абсолютно духовным су– ществом, одаренным некоторыми исключительно ему принадлежащими духовными способностями, с помощью которых объяснялись различные процессы припомина– ния, суждения, воображения, хотения и т. д. почти без всякого отношения к тому миру, в котором эти способ– ности проявляют свою деятельность. Но более сведущая в этом вопросе современная наука рассматривает наши внутренние способности как бы заранее приноровлен– ными к свойствам того мира, в котором мы живем; я хочу сказать, так приноровленными, чтобы обеспечить нам безопасность а счастье в окружающей обстановке. Наши способности к образованию новых привы-к-кк запоминанию последовательных серий явлений, к от– влечению общих свойств от вещей, к ассоциированиюс каждым явлением его обычных следствий представля– ются для нас как раз руководящим началом в этом мире, и постоянном, и изменчивом в то же время; рав– ным образом наши эмоции и инстинкты также приспособ– лены к свойствам именно данного мира. По большей части, если известное явление важно для нашего благо– получия, оно с. первого же раза возбуждает в нас жи-вой интерес. Опасные явления вызывают в нас инстинк-

19

гивпый страх, ядовитые вещи—отвращение, а предметы первой потребности привлекают нас к себе. Корочговоря, мир и ум развивались одновременно и поэтом:

в некоторых отношениях как бы приспособились друг '•'другу. Различные виды взаимодействия между мирое вым порядком и закономерностью душевных явленийув силу которых могла произойти с течением времещкэта существующая в настоящее время гармония отно– шений, служили предметом многих исследований «,точки зрения теории эволюции, которые хотя еще нипривели к каким-нибудь окончательным результатам– однако обогатили этот вопрос новыми идеями и освети-;

ли ряд новых проблем. ?

Главным результатом этого нового воззрения была все более и более укрепляющееся убеждение, что раз– витие душевной жизни есть явление по преимуществу телеологического характера, т. е. что различные виды наших чувств и способы мышления достигли теперешне-го состояния благодаря своей полезности для регули-рования наших воздействий на внешний мир.

В конце концов немного формул в новейшей психо– логии оказало более услуг, чем спенсеровское положе-ние, что сущность душевной и телесной жизни заклю– чается в одном и том же, именно в «приспособлении внутренних отношений к внешним». Низшие животныен дети приспосабливаются к находящимся непосред– ственно перед ними объектам опыта. При более высокой степени умственного развития приспособление распро– страняется на более отдаленные в пространстве и вре– мени объекты и сопровождается все более и более сложными и точными процессами мысли.

Первичные и основные проявления душевноч жизни суть действия, клонящиеся к самосохранению. Па вто– ром плане в душевной жизни играют роль многие дру– гие случайные явления, которые при дурном приспособ– лении могут привести их обладателя к гибели. Психоло-гия в самом широком смысле этого слова должна изучать все проявления душевной деятельности – бес– полезные и вредные, наряду с благоприятствующими приспособлению. Но изучение вредоносных явлений ду– шевной жизни, составляющее предмет психиатрии –науки о душевных болезнях,—и изучение безразличных (для приспособления) явлений душевной жизни, состав– ляющее содержание эстетики, не отражены в предла– гаемой книге,

20

Все душевные явления (независимо от их полезно– сти) сопровождаются телесными процессами. Они

приводят к едва заметным переменам в дыхании, крово– обращении, общей сокращаемости мышц, в деятельно-сти желез и сосудов даже в тех случаях, когда не вызывают никаких заметных движений в мышцах, за– ведующих произвольными движениями. Не только из-вестные душевные состояния, как, например, волнения, но все вообще психические явления, даже чисто мысли– тельные процессы и чувствования, по вызываемым ими результатам суть двигатели. При дальнейшем изложе– нии мы выясним это подробнее. Пока примем данное положение за один из основных фактов той науки, в область которой мы вступаем.

Выше мы сказали, что следует изучать условия, оп– ределяющие состояния сознания. Таким непосредствен– ным условием служат известные процессы в мозговыхполушариях. Это положение подкрепляется таким мно– жеством патологических фактов и до такой степени руководит физиологами в самом основании огромного большинства их суждений, что для человека, знако– мого с физиологией, является почти аксиомой. Впрочем, дать сжатое и неопровержимое доказательство без– условной зависимости психических процессов от пере– мен, происходящих в нервном веществе, было бы труд– но. Что известная степень постоянной общей зависимо– сти душевных явлений от телесных существует—этого нельзя отвергать. Достаточно обратить внимание на то. как быстро может быть уничтожено (поскольку мы мо– жем судить) сознание ударом по голове, обильным кровотечением, эпилептическим припадком., приемом большой дозы алкоголя, опиума, эфира или закиси азо– та (NgO); или достаточно указать на то, как легко ка– чественно изменить состояние сознания приемом мень– шей дозы одного из этих веществ или вызовом лихорад– ки, для того чтобы увидеть, в какой степени наш луузависит от случайных состояний тела Маленькой задер– жки в желчном протоке, приема слабительного, чашки крепкого кофе в известную минуту достаточно, чтобы временно совершенно изменить взгляды человека на жизнь.

Состояния нашего духа и наши решения более за– висят от нашего кровообращения, чем от логических оснований. Будет ли человек р известном случае тру-сом или героем – зависит от временного состояния его

21

нервов. Во многих случаях помешательства (хотя от-нюдь не во всех) были найдены заметные изменения мозговой ткани. Разрушение соответствующих участков мозговых полушарий вызывает потери памяти и двига– тельной способности вполне определенных порядков. Принимая в соображение указанные гракты в совокуп– ности, мы невольно готовы допустить простым и ради– кальным положение: все душевные процессы являются безусловно функцией мозговой деятельности, изменяясь параллельно последней и относясь к ней как действие к причине.

Это соображение служит рабочей (регулятивной)1ипотезой всей физиологической психологии последнихлет и будет играть роль такой же гипотезы в настоя– щем сочинении. Взятая в такой абсолютной форме, она, может быть, утверждает слишком многое, заключая исебе истину лишь отчасти. Но единственный способ удо– стовериться в ее несостоятельности заключается в ее серьезном приложении ко всякому случаю, какой толь– ко попадется. Разработка гипотезы во всей ее широте во многих случаях является единственным средством доказать ее несостоятельность. Я, впрочем, готов ут– верждать без малейшего колебания с самого начала, что единообразие в соотношениях психических и мозго– вых процессов составляет закон природы. Детальное истолкование этого закона всего лучше покажет, где трудно и где легко обнаружить его проявления,

Некоторым читателям предлагаемая гипотеза пока-жется самым неосновательным предвзятым материализ– мом. В известном смысле это, конечно, материализм:

гипотеза наша подчиняет высшее произволу низшего. Но хотя мы и утверждаем, что реализация мысли есть результат механических законов (ибо, согласно другой руководящей гипотезе, именно физиологической, законы мозговой деятельности по существу суть механические законы), мы нимало не объясняем природы мысли, уста– навливая зависимость между физическим и психиче– ским, и в последнем смысле наше предположение не есть материализм. Те авторы, которые безусловно на– стаивают на зависимости наших мыслей от нашего мозга как на неоспоримом факте, нередко являются наиболее настойчивыми сторонниками того мнения, чтоатот факт необъясним и что коренная сущность созна– ния никогда не может быть рациональным образомвыведена из каких-либо материальных причин.

Без сомнения, нужно поработать нескольким поко– лениям психологов, чтобы установить с надлежащей точностью гипотезу о зависимости душевных явлений от телесных. До того времени книги, постулирующие ее, будут опираться до некоторой степени на пробле– матический принцип. Но изучающий психологию дол– жен помнить, что в науках постоянно практикуются подобные рискованные приемы и они обыкновенно про– грессируют зигзагом от одной абсолютной формулы к другой, которая исправляет первую чрезмерным укло– нением в противоположную сторону. В настоящее вре– мя психология двигается в материалистическом направ– лении, и в интересах ее конечных успехов ей должна быть предоставлена полная свобода двигаться в этом направлении даже теми, которые уверены, что она ни– когда не достигнет конечной цели, не возвратившись вспять. В одном только нельзя сомневаться: именно в том, что, слившись с философией в ее целом, психоло– гические формулы получат совершенно иное значение сравнительно с тем, какое они имели так долго, изуча– ясь с точки зрения абстрактной и страдающей неполно– той естественной науки, как бы ни было необходимым и неизбежным изучение психических явлений с такой вре– менно-условной точки зрения.

Подразделения психологии. Итак, нам предстоит изучить по мере возможности состояния в их соотно– шении с вероятными нервными условиями. В настоящее время окончательно выяснено, что нервная система есть не что иное, как машина, воспринимающая внеш– ние воздействия и целесообразно реагирующая на них для сохранения особи и ее рода. Это не требует разъ– яснений для читателя, знакомого хотя бы самым по– верхностным образом с физиологией.

Анатомически нервная система подразделяется на три главных отдела: 1) нервы, приносящие токи, цен– тростремительные; 2) органы центрального распреде– ления токов; 3) нервы, относящие токи, центробеж– ные.

Что касается функций, то мы имеем ощущение, цен– тральное действие и движение. Психологически мы мо-жем соответствующим образом подразделить сферу на-шего анализа согласно аналогичной схеме и последова– тельно рассматривать три основных сознательных про– цесса и их условия. Первый класс составляют ощуще– ния; второй – церебрация, или умственные процессы;

23

третий – стремления к действию. При подобном делении неизбежно возникает некоторая неясность, но для такой книги, как наша, это деление практически удобно, и по– тому мы будем придерживаться его, невзирая на воз– ражения, которые можно выдвинуть против него.

Глава II. Об ощущении вообще

Центростремительные нервные токи суть единственные нормальные агенты, действующие на мозг. Нервные центры человека окружены многими плотными оболоч– ками, которые предохраняют эти центры от непосред– ственного влияния сил внешней природы. Волосы, тол– стая черепная кожа, череп и по крайней мере две моз– говые оболочки, из которых одна твердая, облекают го– ловной мозг; кроме того, этот орган, как и спинной мозг, погружен в серозную жидкость, в которой он как бы плавает. При таких условиях на мозг могут влиять только следующие факторы: 1) крайне слабые, тупые механические толчки; 2) изменение притока крови, ка– чественное и количественное; 3) нервные токи, пробе– гающие по так называемым приносящим, или центро– стремительным, путям. Механические толчки обыкно– венно не оказывают никакого действия на мозг; эффек– ты, вызываемые переменами в кровообращении, обык– новенно бывают преходящи; наоборот, нервные токи производят результаты органического свойства как в момент их прибытия, так и позднее, оставляя незамег– ные следы в мозговом веществе, которые, как мы пола– гаем, остаются более или менее' постоянными свой– ствами его структуры, видоизменяя его деятельность на все будущее время.

Каждый приносящий нерв идет от определенной ча«сти периферии и раздражается и возбуждается к внут– ренней деятельности особой внешней силой. Обыкно-венно нерв известной природы нечувствителен к воз– действиям несоответствующего порядка. Например, зри– тельные нервы невосприимчивы к колебаниям воздуш-ных волн, кожные – к световым волнам эфира. Языч– ный нерв не возбуждается ароматическими благово– ниями, жар не оказывает действия на слуховой нерв. Каждая категория нервов выбирает из колебаний ок– ружающей среды только те, которые соответствуют

24

исключительно ей. В результате наши ощущения обра– зуют прерывистые ряды, отделенные друг от друга громадными промежутками. Нет никаких основанийпредполагать, что порядок колебаний во внешнем мире представляет такую же прерывистую серию, как и порядок наших ощущений. Между самым быстрым слы– шимым движением воздушных волн (самое большое40 тыс. колебаний в 1 с) и самым медленным движе– нием тепловых волн (быть может, несколько биллио– нов колебаний в 1 с) природа должна была где-нибудь осуществить бесчисленное множество посредующихзвеньев, для восприятия которых мы не имеем соответ– ствующих нервов. Весьма возможно, что процесс, про– исходящий в нервных волокнах самых различных нер– вов, тождествен или по крайней мере сходен. Это так называемый ток, но в сетчатке ток пускается в ход од– ним порядком внешних колебаний, а в ухе – другим порядком. Это обусловлено различием концевых аппа– ратов, которыми снабжены многие центростремительные нервы.

Совершенно так же, как мы вооружаемся ложкой, чтобы зачерпнуть суп, и вилкой, чтобы взять говядину, нервные волокна вооружаются одним концевым аппа– ратом для восприятия воздушных волн, другим – для восприятия волн эфира. Концевой аппарат всегда со– стоит из видоизмененных эпителиальных клеток, пред– ставляя с нервными волокнами одно целое. Само нерв– ное волокно непосредственно возбуждается внешним агентом, который сначала воздействует на концевой ап– парат;. Волокна зрительного нерва не получают впечат– ления непосредственно от солнечных лучей; можно ка– саться льдом кожного нервного ствола, не вызывая ощу– щения холода ¹. Нервы – простые проводники; конце– вые аппараты – многочисленные несовершенные теле– фоны, в которые внешний мир говорит и из которых каждый воспринимает только часть сказанного; мозго– вые клетки у центральных концов нервных волоконпредставляют такое же число телефонных станций: че– рез них ум воспринимает обращенные к нему издалека речи.

' Испытуемый, впрочем, может при этом испытывать боль; не– обходимо допустить, что всевозможные нервные волокна, равно как и концевые аппараты, до известной степени способны возбуж– даться с помощью механического и электрического раздражителей.

Специфические энергии различных частей мозга.

Анатомы достаточно точно проследили путь, по которым чувствительные нервные волокна направляются после входа в центральные части вплоть до их окончания в сером веществе мозговых извилин '. Ниже мы увидим, что сознательные процессы, сопровождающие раздраже– ние этого серого вещества, изменяются в зависимости от того, какой участок серой массы мы будем раздра– жать. Они являются зрительными восприятиями при раздражении затылочных долей и слуховыми – при раздражении верхней части височных долей. Каждый участок мозговой коры отвечает на раздражение, при– носимое ему его центростремительными нервами таким способом, с которым, по-видимому, постоянно связан известный специфический род ощущений. Это то, что было названо законом специфических энергий в нервной системе. Разумеется, мы не можем даже гадательным образом объяснить основание этого закона. Психологи (Льюис, Вундт, Розенталь, Гольдшейдер и другие) мно– го спорили о том, зависит ли качественное различие ощущений только от раздражаемого места в коре или от свойств тока, проводимого нервом. Без сомнения, из– вестный вид внешней силы, постоянно воздействующий на концевой аппарат, постепенно его видоизменяет; из– вестный род возбуждения, полученный от концевого ап– парата, видоизменяет нервное волокно, и известный род тока сообщается этим видоизмененным волокном в кор– тикальный центр и видоизменяет этот центр. В свою очередь видоизменение изменяет получающееся в ре– зультате психическое состояние, хотя никто не опре– делит, как это делается и почему. Но эти взаимодей– ствующие видоизменения должны происходить крайне медленно, и, поскольку дело идет о взрослом индивиде, можно с уверенностью сказать, что место, раздражае– мое в коре, более чем что-либо другое определяет ка– чество ощущения, которое оно будет испытывать. Бу– дем ли мы давить на сетчатку, колоть, резать, щипать или раздражать электричеством живой зрительный нерв, испытуемый всегда будет ощущать потоки света,

' Так, зрительные нервные волокна направляются к затылочным долям, обонятельные – к нижней части височных долей, слуховые прежде всего направляются к мозжечку, а оттуда, по всей верояг– носта, к верхней части височной доли. Анатомические термины, употребляемые нами в этой главе, будут объяснены ниже. Корой называется серая поверхность мозговых извилин (cortex),

26

так как конечный результат наших экспериментов –раздражение затылочной доли коры.

Таким образом, наши обычные способы ощущать внешние объекты зависят от того, с какими частями мозга связаны определенные концевые аппараты, на которые падает внешнее раздражение. Мы видим сол– нечное сияние и огонь потому только, что единственный концевой аппарат, способный воспринимать колебания эфирных волн, излучаемых этими предметами, возбуж– дает те именно нервные волокна, которые ведут к зри– тельным центрам. Если бы мы могли произвести обмен во внутренних отношениях мозговых элементов, то внешний мир предстал бы перед нами в совершенно новом свете. Если бы можно было, например, срастить внешний конец зрительного нерва с ухом, а внешний'юнец слухового нерва с глазом, то мы слышали бы молнию и видели гром,'~мьГ~видели~~^ы симфонию и слышали движение "палочки дириж^а^. Подобные гипо– тезы могут служить хорошей школой для не посвящен– ных в идеалистическую философию.

Отличия ощущения от восприятия. Строго говоря, нельзя определить, что такое ощущение; в обыденной жизни сознания ощущения, как их обыкновенно назы– вают, и восприятия незаметно переходят одни в другие. Мы можем только сказать, что под ощущением мы ра– зумеем первичные элементы сознания. Они суть непос– редственно сознательные результаты проникновения нервных токов в мозг, прежде чем последние успели вызвать ассоциации или воспоминания, почерпнутые из более раннего опыта. Но, очевидно, такие непосред– ственные ощущения можно испытывать лишь в самые ранние дни сознательной жизни. Для взрослых же с развитой памятью и приобретенным запасом ассоциа-ций они совершенно невозможны. До получения впечат– ления через органы чувств мозг погружен в глубокий сон и сознание в сущности отсутствует. Даже первую неделю после рождения дети проводят почти в непре– рывном сне. Нужен весьма значительный импульс со стороны органов чувств, чтобы прервать эту дремоту. В мозгу новорожденного этот импульс вызывает абсо– лютно чистое ощущение. Но опыт оставляет едва замет– ные следы в мозговом веществе, и последующие впечат– ления, пересылаемые органами чувств, вызывают в моз– гу реакцию, в которой пробужденный след предшест-вующего впечатления играет свою роль. В результате

27

получается новый вид ощущения и высшая ступень по– знавания. Идеи о предмете смешиваются с простым со– знаванпем его наличности для ощущений; мы называем его, классифицируем, сравниваем с другими, составля– ем о нем суждения, и таким путем осложнение воз– можного материала сознания, который может быть до– ставлен усиливающимся потоком внешних впечатлений, все более и более возрастает до конца жизни. Вообще более высокого порядка сознавание объектов я назы– вается восприятием, нерасчлененное же (неясное) со– знавание их наличности составляет ощущение, посколь– ку мы таковое вообще можем иметь. В те минуты, ког– да наше внимание совершенно рассеяно, мы, по-видимо– му, способны до некоторой степени впадать в поток бес– связных ощущений.

В ощущениях есть способность к познаванию. Иначе говоря, ощущение в чистом виде есть абстракция; в опыте само по себе оно редко реализуется, и объект, воспринимаемый чистым ощущением, есть объект аб– страктный: он не может существовать совершенно обо-собленным. Чувственные качества суть объекты ощуще– ния. Ощущения глаза сознают цвета объектов, ощуще– ния уха – звуки, ощущения кожи – тяжесть, остроту, тепло и холод. От всех органов нашею тела могут про– бегать нервные токи, сообщающие нам о качестве болин до некоторой степени о качестве удовольствия.