Текст книги "Цвет страха"

Автор книги: Уилл Мюррей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Командир Крок, до сих пор торчавший в люке танковой башни, нырнул вниз и прикрыл за собой люк. Впоследствии он заявит, что поступок его был продиктован не трусостью, а вполне разумным желанием сохранить свою жизнь, чтобы не оставить подчиненных без руководства.

Ужасные лучи пронзили толстую броню, демонстрируя бессилие французских боевых машин перед могуществом новых технологий.

Люка поразил удар розового и желтого импульсов, вспыхнувших одновременно.

Он выскочил из танка и врезался в толпу зевак, до смерти напуганный желтым светом, который, как ему казалось, превратил его голову в котел с кипящим сливочным маслом.

Но в глубине его души, наполненной безумным страхом, царила безмятежная уверенность в том, что этот кошмар немедленно кончится, стоит лишь отбежать подальше. Это благостное чувство почему-то казалось Люку Кроку розовым...

* * *

Марк Кобьен наблюдал за французами, которые беспорядочно отступали, охваченные самыми разнообразными эмоциями. Некоторые из них, облученные розовым, двинулись вперед и попали под желтый свет кавалерии и красный огонь артиллерии.

И тут же отступили, сцепившись друг с другом.

Суматоха наконец улеглась, и Марк повел своих зуавов во Дворец Чародея и вниз, в Утилканар. Тем временем Калифорнийские мушкетеры и Флоридские партизаны перекрыли подступы ко дворцу.

В Утилканаре стояла ужасная вонь. Чтобы идти дальше. Марку пришлось подкрепиться розовыми лучами. Зуавов запах не смутил. Они рвались в бой, воодушевленные победой в Третьей битве при кратере.

Войдя в зал управления, Марк обнаружил подсыхающую лужу рвоты и разбитые органы управления.

Он нахмурился, раскрыл спутниковый телефон и, как только на том конце взяли трубку, сказал:

– Читвуд исчез. Пульт управления испорчен.

– Что там произошло? – осведомился хриплый раздраженный голос.

– Не знаю. Тут следы рвоты. Может быть, Читвуд облучился суперзеленым?

– Сидя в зале, облучиться невозможно. Прокрутите видеозаписи.

Марк просматривал кассеты, пока на экране не возник Род Читвуд, уткнувшийся лицом в собственную блевотину. Потом телевизор полыхнул зеленым, Марку стало дурно, но все же он сумел удержать пищу в желудке. Это оказалось нетрудно. Как-никак, французская кухня, хотя и железнодорожная.

– По-моему, французам удалось завладеть нашей технологией, – доложил он.

– Женщина?

– Да, похоже на то.

– Будь проклят ее дальтонизм! Должно быть, она сумела включить мой гиперглаз. Не сдавайте позиции. Мы выступаем.

– Сэр... – заговорил было Марк, но трубка уже умолкла, поэтому он уселся в кресло перед главным экраном и попытался свести воедино свои детские воспоминания и грубый голос, отдававший ему приказы.

Дядя Сэм сам собирался навестить "Евро-Бисли". Зачем? В инструкциях, полученных Марком перед началом операции, об этом не было ни слова.

* * *

Первым о разгроме Легиона в "Евро-Бисли" узнал министр культуры Морис Туре.

– Кто? – воскликнул он, брызгая слюной. – Кто виновен в этом позоре?

– Солдаты противника наступали в мундирах армии Наполеона III, ответил секретарь.

– Наполеон III? – Морис задумчиво пожевал губами, переваривая информацию. Этого не могло быть, следовательно, не могло быть никогда. Неужели опять американцы мутят воду? Просмотрев последний выпуск "Монд", Туре нашел фотографии с места событий, которые французская пресса называла "происшествием у Кратера".

Итак, захватчики прибыли из Америки, решил министр. Они явились, чтобы продолжать наносить оскорбления Франции. Они заплатят за это.

Морис Туре взял трубку и набрал номер командующего военно-воздушными силами.

– Mon General, у меня ужасные известия. Но ваше своевременное вмешательство спасет положение. Культурный Чернобыль вновь оказался в руках противника. Вероятно, единственный способ покончить с ним раз и навсегда это превратить его в настоящий Чернобыль. Не найдется ли у вас атомной бомбы? Ах, найдется!.. Отлично. Тогда слушайте...

* * *

Вертолет цвета черного янтаря, проскользнув над холмами парижских пригородов и крышами окрестных ферм, опустился в "Евро-Бисли".

Марк Кобьен следил за вертолетом, провожая его объективами телекамер. Когда машина приземлилась, Марк без особого удивления, хотя и с легким испугом, увидел Боба Бисли, который выпрыгнул из кабины и помог спуститься Дяде Сэму.

Сэм Бисли был в белоснежном мундире с золотым кантом и оплетенными шнурком эполетами. Его одежда напоминала Марку форму итальянских адмиралов. Сэм двинулся вперед, опираясь на серебряную трость и отвечая на приветствия солдат в фуражках с силуэтами мыши из черного фетра.

Это великолепное зрелище наполнило душу Кобьена дурными предчувствиями.

К его облегчению, левая глазница Сэма была прикрыта белой повязкой. Марк ни за что не согласился бы еще раз взглянуть в его пульсирующий стальной глаз...

* * *

Директор ОВБ Реми Ренар никого не вызывал, поэтому, когда распахнулась дверь помещения охраны, он повернулся и гневно взглянул в ту сторону.

Дверь с грохотом ударилась о стену, рассыпая осколки зеркального стекла.

В кабинет влетели Доминик Парилло и пленник из компании Бисли по имени Род Читвуд.

Следом появились два самых странных человека, когда-либо вторгавшихся в пределы ОВБ. Один из них был типичный американец, другой – очень старый азиат.

– Он пришел за спутником! – крикнула женщина.

– Да, я пришел за спутником, – подтвердил американец.

– Вы его не получите! – заявил Ренар, вставая между незваным гостем и толстой стальной дверью с сейфовым замком.

Белокожий американец шагнул к двери, по пути схватив Ренара за локти и отставив его в сторону, словно вешалку для пальто.

Реми судорожно сглотнул, пытаясь унять гадкое ощущение в желудке. Ни разу в жизни он не чувствовал себя столь беспомощным. Создавалось впечатление, что американец попросту его не замечает.

– Толщина двери восемь дюймов, – прошипел он. – Комбинацию замка знают только два человека во всем здании, и, чтобы его открыть, нужны оба, – один из них здесь, второго здесь нет.

– Да, толстовата, – промолвил американец, окидывая цель озабоченным взглядом.

– Надеюсь, вы понимаете, что всякая попытка взломать дверь заранее обречена на провал?

– Да, трудновато, – согласился тот. – Подожди здесь, папочка. – И вышел из комнаты.

Реми Ренар позволил себе несколько расслабиться. Если он сумеет выстоять еще несколько минут, все закончится благополучное. Вот-вот прибудет подкрепление, и тогда этим двум ни за что не улизнуть из здания. Во всяком случае, если они действительно безоружны, как показалось директору.

В коридоре послышалась какофония кошмарных звуков. Сначала донесся грохот парового молота, сменившийся уханьем пресса для утилизации старых автомобилей. Протестующе заныли штукатурка и плинтусы. Послышался горестный стон металла – ужасный, жалобный, невыносимый.

Потом раздались звонкие удары – не будь директор ОВБ уверен в обратном, он был бы готов поклясться, что они доносятся из-за стальной двери. Однако дверь звуконепроницаема, к тому же другого входа в сейф не существовало, а замок был крепко заперт.

Наконец шум стих, и на пороге кабинета появился американец. Стряхнув с рук пыль и штукатурку, он разжал правый кулак и, растерянно моргая, показал присутствующим ладонь.

– Там нет никакого спутника, зато я нашел вот это, – сказал он.

Реми Ренар не смог сдержаться и изумленно открыл рот.

На ладони американца лежал гиперцветовой глаз.

– Невероятно, – выдохнул директор ОВБ.

–Се ля ви, – отозвался американец.

– Сейчас мы уйдем, – холодным тоном заявил старый азиат. – Я оставляю тебе жизнь и строгое жизненно важное предупреждение.

– Интересно, какое? – брякнул Ренар.

– Знай, несчастный, орлиный трон Америки находится под защитой мастера Синанджу, и любое дальнейшее усугубление ситуации вызовет немедленный и жестокий отпор.

Реми Ренар был не из пугливых, но слова корейца заставили его похолодеть, и он осознал всю серьезность происходящего.

Ренар готов был жизнь отдать за Францию, но терять Францию не хотел.

Именно в этом и состоял смысл предостережения, дух которого еще долго продолжал витать в пыльном воздухе после того, как мастер Синанджу в сопровождении своей свиты покинул кабинет.

Не услышав ни выстрелов, ни звуков борьбы, Реми Ренар наконец вытащил ногу из лужи собственной мочи.

Он бросился к телефону и позвонил Президенту Франции. Тут уж не до охраны культуры! На карту поставлено само существование государства. В такой войне министр культуры был лишним.

Глава 29

Выйдя из здания штаб-квартиры ОВБ, Доминик Парилло заявила:

– Вам не выбраться из Франции!

– Не говорите так, – с притворным испугом сказал Римо. – Мне еще нужно найти отца, которого я никогда не видел.

– Я серьезно. Вас убьют.

– По-моему, он стоял здесь, – пробормотал Римо, оглядываясь в поисках такси. Не найдя машины, он повернулся к француженке: – Где вы оставили свой автомобиль?

– Не скажу. Ни за чьто.

– Вот как?

– Ни за чьто!

И в то же мгновение к Доминик метнулась рука и стиснула ногтями мочку уха.

Парилло вскрикнула. Ей казалось, она завизжала так, что ее услышала добрая половина Парижа. Но переводя дыхание, она внезапно поняла, что из ее уст не вылетело и звука. Осознав это, Доминик неистово закивала головой, надеясь освободиться от непонятной силы, причинившей ей такую ужасную боль.

– По-моему, она передумала, папочка, – обратился Римо к невидимому источнику этой непонятной силы.

Боль исчезла.

Доминик схватилась за набухшую пульсирующую мочку и обернулась, успев мельком заметить длинные ногти мастера Синанджу, прятавшего руки в рукава черного кимоно. Женщина тут же все поняла.

– Теперь вы знаете, почем фунт лиха! – съязвил Род Читвуд.

– Я поставиль машину в гаражь, – покорно произнесла женщина.

Компания двинулась за ней следом и остановилась у ворот гаража. Они были заперты, но между створками оставалась щель шириной около фута, через которую вполне мог протиснуться худой человек.

– Ждите здесь, – распорядился Римо и повел женщину в гараж.

Не прошло и минуты, как ворота откатились в стороны, и из гаража выехал небесно-голубой "ситроен". Дверцы распахнулись, и Род с Чиуном забрались в салон.

– Доминик согласилась отвезти нас в аэропорт, – сообщил Римо.

– Я не имела выбора, – недовольным голосом отозвалась женщина.

– Мы всегда так или иначе добиваемся согласия, – заметил Римо.

– Нам не добраться до аэропорта, – сказала Доминик, выехав на дорогу с оживленным движением. Она на мгновение убрала ногу с педали газа и нажала потайную кнопку в полу – встроенные микрофоны тотчас начали транслировать разговор в ОВБ. – Нас остановят.

– Вряд ли, – беззаботно отозвался Римо.

– Аэропорт окружен танками и другой машинами. И еще солдаты.

– Что ж, нам не впервой, – отмахнулся Римо, разглядывая рабочих, которые снимали со стены табличку "улица Эдгара По" и вешали на ее место указатель "рю де Озейль".

В ту же секунду раздался вой французских полицейских машин. Казалось, они окружили "ситроен" со всех сторон.

– Вуаля! – торжествующе воскликнула Доминик. – Что я вам говориль? Теперь вам конец!

Римо дернул руль влево, и машина свернула в переулок, поперек которого висел "кирпич".

– Идиот! Этот знак запрещаль движение!

– Откуда мне знать? Я не говорю по-французски.

– Это не французский, а международный знак! Все знают.

– Все, кроме меня, – откликнулся Римо и нажал клаксон. Встречные машины торопливо уступали "ситроену" дорогу.

Наконец автомобиль выскочил на шумную улицу и оказался в окружении целого роя бело-красных полицейских машин, яростно сверкавших проблесковыми маячками.

– Ловушка! – завопил Род Читвуд.

Римо нажал на тормоз, рванул рулевое колесо вправо, влево, потом опять вправо. Автомобиль послушно совершил невероятный маневр, развернувшись на месте.

Когда пассажиры пришли в себя, машина уже неслась в противоположном направлении.

Навстречу мчалась длинная кавалькада полицейских "рено".

– Держитесь крепче, – предупредил Римо и приготовился сделать еще один разворот, чтобы заставить колонны преследователей столкнуться друг с другом.

Внезапно встречные машины свернули с бульвара и исчезли из виду.

– Это еще что за фокусы? – промолвил Римо. Видневшиеся в зеркальце заднего обзора автомобили свернули на ту же дорогу, обозначенную табличкой "А4".

– Куда ведет эта дорога? – спросил Римо.

– В восточный пригороды, – лукаво произнесла Доминик.

– То есть в сторону "Евро-Бисли"?

– Да.

Над самой дорогой пронеслась стая военных вертолетов, также направлявшихся на восток.

– Там что-то случилось. Что-то важное, – сказал Римо и включил радио.

Приемник возбужденно затрещал по-французски. По крайней мере на музыкальную передачу не похоже.

– О чем речь? – спросил Римо.

Сзади послышался голос Чиуна:

– Говорят, что парк "Евро-Бисли" подвергся нападению реакционеров.

– Каких еще реакционеров?

– Американских. Тех самых, которые развязали гражданскую войну.

– Ты хотел сказать, ренактеров?

– Может быть.

– Какого черта американским ренактерам делать в "Евро-Бисли"?! воскликнул Римо.

Попутчики не в состоянии были удовлетворить его любопытство, поэтому он у телефона-автомата выскочил из машины и позвонил в Америку.

– Смитти? Это Римо. Мы захватили парня из компании Бисли, но здесь творится что-то непонятное!

– До нас дошли первые сведения о том, что войска, державшие карантин в "Евро-Бисли", сломлены людьми в мундирах Второй французской империи. У вас есть что добавить?

– Слово "ренактеры" вам ни о чем не говорит?

– Что?!

– Так сообщило французское радио.

– Тогда все сходится, – мрачным тоном отозвался Смит.

– Что сходится?

– Счета за перевозку сотрудников "Бисли корпорейшн". Они вторглись во Францию через Чуннель.

– Зачем? У Бисли и так есть парк в Европе!

– Мне доложили, что французские подразделения отступили под натиском яркого окрашенного света.

– Прежде чем уходить из парка, мы разбили пульт.

– Я! Я разбил! – донесся из машины голос Чиуна.

– Судя по всему, ренактеры привезли аппаратуру с собой, – быстро произнес Смит. – Римо, все это зашло слишком далеко. Я ничуть не сомневаюсь в том, что ренактерскими батальонами управляют люди Бисли. То, что они творят, иначе как войной не назовешь.

– Но ведь это война между Францией и Бисли, так?

– Полагаю, в данном случае проводить различия бессмысленно. В глазах большей части мира корпорация Бисли – это и есть Америка.

– Каждый раз, когда этот болван Бисли затевает очередное предприятие, оно непременно кончается войной, – с горечью заметил Римо.

– Если понадобится убить всех ренактеров, что засели в "Евро-Бисли", убивайте, не задумываясь, – сказал Смит. – Вы меня поняли?

Римо ничего не ответил.

В голосе Смита зазвучала сталь.

– Римо, нельзя позволить втянуть Америку в войну с Францией из-за амбиций частной компании, которая вознамерилась раскинуть свои щупальца по всему миру, – произнес он. – Вы должен перебить ренактеров всех до одного.

– Ясно, – отозвался Римо.

– Если по пути встретится Дядя Сэм, приведи его в состояние полной и окончательной неподвижности. Понятно?

– Вы хотите, чтобы я его убил?

– Да. Распылите Сэма на атомы.

– Ясно, – сказал Римо, повесил трубку и вернулся к машине. В глазах его застыло какое-то странное выражение, голос охрип. – Я получил приказ, сообщил он.

– Вот как? – удивился Чиун.

– Уничтожить ренактеров.

– Уничтожим.

– И убрать Дядю Сэма, – добавил ученик.

– Этим займешься ты.

– Почему я?

– Ты еще не переборол свой страх, а сделать это можно, лишь совершив то, чего боишься.

Машина мчалась по направлению к "Евро-Бисли", и Римо понемногу привыкал к мысли о предстоящем задании.

Правда, он сомневался, что сумеет его выполнить. Ведь еще несколько лет назад он был одним из самых верных поклонников Сэма.

* * *

Командир Марк Кобьен расхаживал в толпе своих зуавов.

Пошел уже второй час их пребывания в парке; разогнав французских солдат и зевак, ренактеры захватили танки и бронетранспортеры, окружавшие "Евро-Бисли". На военном языке – расширили захваченный плацдарм.

Танковые пушки и пулеметы, до сих пор нацеленные в сторону парка, теперь развернули в противоположном направлении, перекрыв дороги секторами обстрела.

Всякий, кто пожелал бы приблизиться к парку, попал бы под ураганный огонь. А если бы кому-нибудь это все же удалось, зуавы готовы были встретить врага неодолимым излучением.

Оставалась еще одна проблема, смысл которой сводился к вопросам солдат:

– Что делать с масками? Носить на лбу или надвинуть на глаза?

– На лбу, конечно.

– А если нас атакуют, и мы будем вынуждены прибегнуть к лазерному оружию?

– В таком случае опустите маски на глаза.

Солдаты тотчас передали по цепочке распоряжение: при нападении врага защищаться пулеметно-пушечным огнем, сдвинув маски на лоб. В случае отступления надвинуть их на глаза.

Марк опросил каждого третьего, желая убедиться в том, что солдаты правильно поняли инструкции. И тем не менее он сомневался в их готовности убивать. Ведь это были обычные луизианские ренактеры, согласившиеся выступить рука об руку с Калифорнийскими мушкетерами и Флоридскими партизанами только потому, что их ждала работа в виргинском "Америкен-Бисли". Зуавов наняли сразу после битвы, в которой они воевали на стороне компании.

Захватив французскую технику – первое кольцо обороны, – зуавы лихо заломили свои фески и оживленно засуетились, даже не догадываясь о том что им уготована участь пушечного мяса.

После недолгого затишья последовала атака врага в виде одинокого голубого "ситроена", подъехавшего к танку, стоявшему у расцвеченных ворот парка.

Двери автомобиля распахнулись, из салона вылезли четверо и двинулись к танку.

Они шли спокойно, ничем не выдавая своего страха – если не считать светловолосого мужчину, который, замыкая шествие, брел нога за ногу.

* * *

– Остается лишь молить Господа, чтобы им не вздумалось пустить в ход суперзеленый, – испуганно пробормотал Род Читвуд.

– Согласен, – отозвался Римо.

– Пожалуй, желтый я еще смог бы вытерпеть.

– Может быть, они включат розовый, – мечтательно сказал мастер Синанджу.

– Я был бы рад, – произнес Римо.

– Я тоже, – поддакнул Род.

– Вы сумасшедшие, – заявила Доминик Парилло. – У них пушки и пулеметы. Нас расстреляют.

– Уж лучше стрельба, чем зеленый свет, – возразил Римо.

– Или желтый, – добавил Чиун.

Француженка закатила глаза.

– Мне плевайт на эти мерзкий цвета! Я боюсь только французских пуль!

– Пули – это наша забота, – пренебрежительно изрек Римо.

Они двигались, не сбавляя шагу. Из-за пушек и пулеметов, нацеленных на незваных гостей, послышалась оживленная речь.

– Что они говорят? – поинтересовался Римо.

– Не имею понятий, – ответила Доминик. – Похоже на французский, но я ни разу не слышала такой французского. Боже мой, – ужаснулась она. – Кажется, эти люди говориль по-франглийски!

Никто не стрелял, поэтому компания продолжила путь.

– Закрывать глаза бесполезно, – напомнил Римо.

– Может быть, вы думаль, что закрытый глаза спасет вас от пуль? спросила Доминик.

– Я имел в виду не пули, а эту гипергадость.

– Гиперцвет, – поправил Род и озабоченно добавил: – Жаль, что у нас нет свинцовых масок.

– Почему? – спросил Чиун.

– Свинец – единственный материал, не пропускающий гиперцветовое излучение. Он очень плотный. Создавая первые гиперлазеры, я работал в сплошной свинцовой маске, чтобы не словить "зайчика".

– Зайчика?

– Это такой специальный термин.

– За машинами прячутся потешные солдаты со свинцовыми масками поверх красных фесок, – сообщил мастер Синанджу.

– Если удастся поймать хотя бы парочку, все будет в порядке.

– Как вы собираетесь воевать, если надвинете маски на глаза? – спросила женщина.

– Нам не нужны глаза, чтобы воевать, – ответил Римо.

– Да, – подтвердил Чиун. – Мы сражаемся руками и ногами, но уж никак не глазами.

Внезапно пулеметные стволы зашевелились и, повернувшись в их сторону, взяли непрошеных гостей на мушку.

Доминик Парилло замерла на месте; Род Читвуд налетел на нее сзади и тут же отпрянул. Прежде чем француженка успела испугаться, два, американца шагнули к танку.

Сначала они двигались медленно и спокойно потом внезапно бросились вперед, вскочили на броню и короткими резкими ударами, которые казались совершенно безобидными, согнули пулеметные стволы и вырвали их из гнезд.

Увидев это, зуавы испуганно отступили и полезли в свои цветастые торбы за какими-то черными коробочками, которые показались Доминик пультами дистанционного управления.

Но, прежде чем они успели применить оружие, атакующие руки сорвали с луизианцев маски, которые те пытались натянуть на глаза.

* * *

Марк Кобьен стоял неподалеку от танка, прикрывавшего главные ворота, когда на броне показалась странная парочка. Легкость, с которой они вывели из строя пулеметы, казалась совершенно невероятной.

Однако легкость, с которой эти двое умудрились избежать облучения, способна была вселить ужас.

Луизианцы точно и скрупулезно выполнили приказ. При первых признаках тревоги они одновременно потянулись к маскам и полезли в торбы, доставая гиперцветовые лазеры. Они успели вынуть оружие и дать вспышку успокоительного розового цвета, но руки их оказались недостаточно проворны. И потому, потянувшись ко лбам, они вместо твердого холода свинцовых щитков ощутили мягкую теплую кожу.

В тот миг, когда вспыхнули первые розовые импульсы, маски уже сидели на лицах нападавших.

Зуавы отреагировали на розовый свет совершенно неожиданным образом, впрочем, Марк Кобьен осознал это лишь после третьей вспышки.

Солдаты заулыбались и, поднеся лазеры к своим радостным лицам, принялись облучать сами себя.

– Райское наслаждение! – бормотали они по-креольски.

Розовый свет через открытые глаза достиг мозга Марка Кобьена – он был настолько изумлен увиденным, что забыл опустить маску, – и немедленно его успокоил.

Марк вынул свой лазер, переключил его на розовый и окатил себя потоком вспышек, следовавших с интервалом в четверть секунды.

Мимо пробежала странная парочка, но Кобьен плевать хотел. Компания Бисли сделала из него мальчика для битья, не заплатив при этом ни цента.

Глава 30

– Первая линия обороны прорвана, директор.

Дядя Сэм повернул лицо в сторону говорившего. У мониторов, следивших за парком, сидел Боб Бисли.

– Что они делают, эти придурки? Наслаждаются розовым светом? – рявкнул Сэм.

– Видимо.

– Я собирался использовать их как сигнальную нить паутины, они свое предназначение выполнили. Вводите в бой флоридцев.

– Так точно, директор.

Дядюшка перевел взгляд на разрушенный пульт, у которого копался инженер.

– Ну что, готово? – раздраженно осведомился Сэм.

– Работает только кнопка "ультрарозовый".

– Мне нужен агрессивный цвет! Не ровен час, проклятый Легион высадит воздушный десант.

– Управление розовым получило наименьшие повреждения.

– Если мне понадобятся оправдания, я обращусь к вице-президенту. Продолжайте работу.

– Так точно, директор.

– Самозванцы вышли на Бродвей, – подал голос Боб.

Дядя Сэм удивленно воззрился на экран. По булыжной мостовой неторопливо шагали два человека – один белый, другой азиат. Глаза их были прикрыты свинцовыми масками, но им это, по-видимому, ничуть не мешало.

– Вот они! – воскликнул Сэм.

– Те самые, что вмешались в Битву при кратере?

– При чем здесь кратер? Эти двое едва не схватили меня во Флориде! Наверное, они из ФБР. Прикажите обработать их пурпурными лучами.

– Дядя Сэм...

– Во время боя называй меня директором.

– Директор, вы же знаете, сколь опасны пурпурные лучи. Этот цвет оказывает совокупное воздействие красного и синего. Может произойти все что угодно, особенно когда перед нами такой грозный враг.

– Поджарьте их задницы пурпурным!

– Слушаюсь, директор. – Боб Бисли щелкнул тумблером, нагнулся к микрофону и скомандовал: – Зона 12, два человека на Бродвее. Облучите их пурпурным. И не забудьте надеть маски!

* * *

Римо шагал в кромешной тьме.

И хотя глаза его закрывал свинцовый щиток. Римо никак нельзя было назвать слепым.

Нос его улавливал запахи, недоступные обонянию заурядного человека, уши внимали мерному сердцебиению и шуму легких мастера Синанджу; обнаженная кожа воспринимала множество ощущений – тепло окружающих тел, завихрения и разрежения воздуха вблизи огромных зданий.

Подобная чувствительность превращала Римо Уильямса в живой локатор.

Впереди, на невидимой дороге, послышались звуки сердцебиения толпы людей.

– Опустить маски! – скомандовал мужской голос.

– Нам сюда, папочка!

Римо с Чиуном прибавили шагу, уловив едва слышные щелчки кнопок. Видимо, обороняющиеся пустили в ход гиперцветовые лазеры.

Определив местоположение очередного противника, Римо рассчитывал угол атаки и обрушивался на врага, действуя руками наподобие мельничных лопастей, пронзая стальными пальцами кожу и мышцы.

Противники с дикими воплями уступали дорогу. После явственного шлепка пластмассового пульта, упавшего на булыжник, ученик с учителем топтали каждый пульт, который попадался им под ноги.

Так была прорвана вторая линия обороны.

* * *

– Флоридские партизаны разбиты, директор, – сообщил Боб Бисли.

– Проклятые пентюхи! – прорычал Сэм. – Что с ними случилось?

– Они ничего не видят.

– Те двое тоже в масках!

– Похоже, слепота им не мешает.

– Вы только посмотрите на этих мерзавцев! Подвали хвосты, как испуганные мыши! Не ожидал я от своих людей такой трусости.

– В последнее время они часто жаловались на маленькую зарплату.

– Надо было втолковать им, что они работают в корпорации Сэма Бисли, величайшей частной компании, которая распространяет по всему миру американские шутки и забавы.

– Мы вбивали им эту мысль на ежемесячных собраниях, но, по-видимому, прибавка жалованья дала бы больший эффект.

– Алчные мерзавцы! Ладно, вызывайте моих отборных мушкетеров.

– До тех пор, пока глаза этих двоих защищены свинцовыми масками, наши лазеры бессильны.

– Тогда пристрелите их!

– Мы не взяли с собой огнестрельного оружия. Французы ни за что не пропустили бы его через таможню.

Дядя Сэм, глядя на экран, наблюдал за двумя самыми ненавистными ему людьми. Они неумолимо приближались к Дворцу Чародея, слепые, не непобедимые.

– Должен же быть способ покончить с ними, – проворчал он.

– Можно заманить их в ловушку.

– У нас есть ловушки?

– Есть, правда, немного. Комплекс "Евро-Бисли" считался неприступным. Нам и в голову не приходило, что в Утилканар может проникнуть посторонний.

– Хватит называть Утилдак этим мерзким французским словом! Где они нахватались таких выражений?

– Там же, где и мы. Почерпнули из латыни.

– Мне нужны конкретные предложения, лизоблюд ты этакий! Дельные предложения, а не уроки словесности.

– У нас есть камера ЖИК.

– Какой еще жик?

– Не жик, а ЖИК. Жидкий кислород. Мы пользуемся им для имитации облаков над вулканами Мезозойского парка. Это чертовски холодное и отвратительное вещество. При соприкосновении с ним человеческая кожа лопается.

– То, что надо.

– Так вот, мы должны заманить их туда.

Дядя Сэм повернулся и посмотрел на троицу верных мушкетеров в синих мундирах, которые только что вошли в помещение, почтительно держа в руках фуражки с мышиной головой.

– Мне нужен доброволец для выполнения опасного задания. Кто из вас согласен постоять за Дядю Сэма?

Калифорнийские мушкетеры уставились на свои ботинки, на потолок словом, куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом с холодным серым глазом хозяина.

– Тот, кто согласится выполнить задание, получит двойную плату.

Повисла неловкая тишина.

– В чем дело? Вам мало удвоенного жалованья? Разве я плачу вам меньше, чем мои конкуренты?

Мушкетеры все еще безмолвствовали, и Дядя Сэм прохрипел:

– Коли так, тяните жребий. И поспешите – добровольца надо подготовить еще до того, как эти двое ворвутся в замок. – Сэм повернулся к экрану. – Что они делают с моими храбрыми партизанами?

– Такое впечатление, будто белокожий парень хлопает их по плечу.

– Так почему они сыплются на землю, словно мухи, отведавшие ДДТ?

– Может, там располагаются чувствительные нервные окончания, предположил Боб, щелкая клавишами.

– А что делает эта старая развалина?

Боб Бисли развернулся в кресле и посмотрел на экран.

– Похоже, потрошит наших людей.

– Чем?

– По-моему, ногтями, – упавшим голосом сообщил Боб.

– Они могут оказаться во дворце в любую секунду.

Боб протянул руку к изолированному рычагу.

– Я опущу мост.

– Не надо. Затащим мерзавцев в камеру и жикнем их кислородом!

* * *

Римо расколол очередную коленную чашечку, переступил через поверженного противника и огляделся по сторонам, ориентируясь на местности.

Ветер дул с северо-востока. В той же стороне располагалась масса неподвижного воздуха, которую мог создать только такой крупный объект, как Дворец Чародея.

Римо обернулся, чувствуя присутствие учителя.

– Чиун! Шевели ногами. Дворец находится вон там.

– Минутку, – ответил Чиун, и в тот же миг послышался зловещий хруст сломанной человеческой кости и треск раздавленного пластика. – Я должен покончить с этими мерзкими устройствами.

– Ничего подобного. Просто ты не хочешь связываться с Сэмом.

– Не свались в ров.

– Еще чего, – отозвался Римо и помчался по мосту. Он чувствовал запах воды в канаве, запах деревянных досок, все еще влажных после недавнего дождя, и эти ощущения помогли ему преодолеть мост и пробраться в прохладные дебри замка.

Здесь не было ни охраны, ни препятствий. Римо бежал, напрягая все свои чувства, готовый отреагировать на любой щелчок, скрип или гул электрической машины, распознать ловушку или западню.

К его удивлению, путь был совершенно свободен.

С той поры, когда он был здесь в последний раз, у него сохранились воспоминания об алюминиевой спиральной лестнице, ведущей вниз. Оттуда тянуло холодом и сыростью, что помогало обнаружить вход.

Римо остановился на верхней ступеньке и прислушался. Засады не было. Во всяком случае, признаков человеческого присутствия он не уловил.

Римо стал спускаться вниз, холодея при мысли о предстоящем...

* * *

– Директор! Противник спускается в Утилдак!

Дядя Сэм повернулся к замершим в ожидании мушкетерам.

– Итак, наступил момент истины. Где мой храбрый доброволец?

Вместо ответа мушкетеры зашаркали ногами, виновато отводя глаза.

– Проклятые лодыри! За что вам платят деньги?

– Мы боимся этого парня, – ответил один из них. – Вы только посмотрите, что он сотворил с флоридцами!

Дядя Сэм несколько раз стиснул свой механический кулак из нержавеющей стали. Пальцы его жужжали, словно крылья железной бабочки.

– Если вы сию же минуту не выберете добровольца, я сделаю с вами кое-что похуже.

– А если мы пойдем все вместе? – выпалил один из мушкетеров.

Дядя Сэм удивленно моргнул.

– Все вместе?

– Ну да. Так у нас будет больше шансов.

– Пусть идут все, кроме инженера, – бросил Боб через плечо. – Он нам еще понадобится.