Текст книги "Дверь в подвал (ЛП)"

Автор книги: Триша Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12
Голоса.

Люк

Все слышат голоса.

Внутри нас постоянно происходит монолог, проходящий шепотом на заднем фоне наших мыслей. Как и сердце, мозг никогда не перестает работать. Сердце продолжает биться, пока мы спим; эта мышца не прекращает функционировать, качая кровь к коре головного мозга и питая нейронные связи, чтобы этот внутренний монолог не прекращался.

Некоторые голоса звучат громче других.

Они словно кричат, запертые внутри черепной коробки, пробиваясь через подсознание силой.

Если вы принудите себя слушаться, если вы попытаетесь заставить затихнуть весь прочий шум внутри себя, вы распознаете приглушенный звук собственного голоса, шепчущего у вас в голове. Это и есть совесть. Она направляет нас, чтобы мы могли сделать выбор. Мы слышим этот голос так часто, что больше не замечаем его, он становится настолько привычным для нас, что превращается в утешение наших собственных действий.

Я не боюсь этих голосов. Они там, где должны быть.

Мне становится страшно, когда они замолкают.

Больше всего на свете я боюсь абсолютной тишины. Эта ужасная мысль обдает меня холодным и липким потом страха. В тот день, когда голоса исчезнут... я не буду больше знать, чем руководствоваться, и что такое совесть.

Ты становишься монстром, когда начинаешь по частям искоренять из себя человечность. Ни совести, ни сочувствия, а только пустота – идеальная почва для взращивания дьявола.

Монстры создаются из того, что мы позволяем украсть.

Я останавливаю машину на парковке напротив морга и слышу два голоса внутри себя, ведущих борьбу за главенство. Один шепчет так тихо, что мне приходится напрячь слух. Другой же ревет и мечется.

Этот голос начинает брать вверх с каждым разом, как я его слышу.

Я позволяю этому продолжаться уже достаточно долгое время. Макенна не может распутать паутину. Она слишком глубоко погрузилась в отрицание. Черт, возможно, она даже заслужила свою месть. Кто я такой, чтобы решать, идет ли она по правильному пути? Столкнувшись с ужасающей правдой, она могла полностью погибнуть. Она уже сломана. Что бы я с ней ни сделал, Ройс Хадсон сломал ее задолго до того, как я добрался до нее.

Но другой голос против этой мысли, яростно возражает мне.

Она часть этого.

Правда ранит. Но я, блять, гарантирую, что девочки, над которыми надругались эти дьяволы, пострадали сильнее, чем Макенна может себе представить.

Незнание закона не освобождает от ответственности.

Она заперта в подвале. У меня есть ключ от двери, но все, что нужно ей для того, чтобы выбраться оттуда, уже находится у нее в руках.

Я натягиваю капюшон на голову и надеваю кожаные перчатки. А затем выхожу из этой чертовой машины. Я перебираюсь за забор, окружающий морг, и моя совесть – всего лишь тонко пищащий комар, от которого легко отмахнуться.

Отключив сигнализацию, я слышу шаги. Я надеялся, что сегодня будет легко, но, с тех пор как Макенна сорвала вечеринку, ничто не давалось мне с легкостью.

Прижавшись спиной к стене здания, я вынимаю нож и жду, когда из-за угла появится представитель службы безопасности. На этот раз я постарался прикрыть лицо носовым платком. В подвале становится тесно.

Я слышу звон ключей. Лезвие касается его горла, и я заглушаю его удивленный вопль, зажав предплечьем его рот, когда отталкивая его к стене.

– Я не хочу причинять тебе боль, – тихо произношу я. Ту же фразу я сказал Макенне, и осознание того, как близко я подошел к черте, заставляет меня остановиться. Увидев ожерелье Джулс на ее шее... тогда я оказался на грани. Всего лишь секунда – и ярость, которая всегда кипела внутри меня, заставила бы задушить ее.

Она мне не враг.

Время, которое требуется моему мозгу, чтобы понять это, дорого мне обходится. Охранник наносит мне быстрый удар под ребра. И мой нож скользит ниже, давая ему достаточно места для маневра, чтобы снова напасть, и, черт возьми, Макенна все же вполне может оказаться врагом. Завладев моим сознанием, он определенно приведет меня к гибели.

Охранника нельзя назвать высоким и крупным, но ублюдок обладал довольно жилистой фигурой, а такие парни на удивление весьма крепкие. Он перехватывает руку с оружием, одерживая верх, и я роняю нож. Но следом я бью прямым ударом в живот, и он падает на спину. Я хватаю его за волосы на затылке и прижимаю к стене, заставляя двигаться к главному входу.

– Теперь мне не нужно тратить время на то, чтобы вскрыть замок. Открывай.

Охранник перебирает связку ключей, пытаясь нащупать нужный.

– Пожалуйста. У меня есть семья.

Ради всего святого.

– Вы все так говорите. Твои близкие сейчас здесь? Неужели они в опасности? Нет. В отличие от твоей никчемной жизни. Открой эту чертову дверь.

Наконец, он вставляет ключ в замочную скважину, и я удерживаю его на месте.

– Не двигайся с места, – я открываю дверь и протягиваю руку, нащупывая камеру слежения. В тот день, когда меня попросили опознать сестру, я мог позволить себе роскошь рассмотреть морг. Над стеллажами для хранения трупов была закреплена еще одна камера.

– Двигайся вперед и сядь за стол, – приказываю я ему. – Сделай хотя бы одно неверное движение, чтобы вызвать подкрепление, соверши лишь одну глупость, и я отправлюсь к тебе домой, – я достаю его бумажник из заднего кармана униформы. – Иди.

Он выполняет все, что я ему сказал, но движения его были скованны, он слишком тяжело дышит и дрожит/, охваченный дрожью. Впрочем, этого вполне достаточно. Камеры записывает только видео, без звуковой дорожки. Как только он усаживается перед монитором, я прохожу вдоль стены к ряду шкафчиков. И снимаю эту камеру так же легко, как и первую.

В отличие от больничных моргов, в правительственных учреждениях не так уж много охраны. Кому может прийти в голову грабить морг.

Я осматриваю ящики рядом с раковиной. Нахожу бинт и вскрываю его, направляясь к охраннику

Он уже явно прокручивает в голове то, как будет умолять меня с поднятыми руками.

– Пожалуйста, – снова начинает он. – Я понятия не имею, кто вы такой. Что бы вы ни хотели сделать с телами... я не скажу ни слова.

Ответ на этот вопрос кажется очевидным. Кому взбредет в голову грабить морг? Некрофилу – вот кому. По крайней мере, это логичное объяснение для этого парня. Я не в обиде, поскольку действительно планирую осквернить тело.

Я молчу, обматывая бинтом его лицо, затем достаю из кармана куртки пару кабельных стяжек и связываю ему запястья за спиной. Его учащенное дыхание шумно вырывается из-под бинтов. Наверное, мне следует дать ему какие-то гарантии, что я не собираюсь его убивать. Но для него будет лучше, если он потеряет сознание.

Я вовсе не плохой парень. Но и не хороший. Я не провожу ночи, защищая невинных или наказывая злодеев во имя справедливости. Я не настолько милосерден. Существует справедливость, а, значит, и месть. Но они не взаимозаменяемы.

Если бы этот охранник принес проблемы своим желанием побыть героем и защитить права умерших на достойное упокоение после смерти, он бы стал препятствием, и мой клинок нашел бы пристанище в его животе с такой же легкостью, как мои руки сломали шею Келлера.

Я хотел бы думать, что требуется время на то, чтобы зайти так далеко, и процесс превращения в убийцу постепенный. Но на самом деле это простой выбор. И я могу решиться на него в мгновение ока.

Мои часы пищат, напоминая о теле, ожидающем меня в бочке для сжигания. Мертвых тел становится больше.

Все началось с одного человека – одного дьявола с когтями и рогами, которого я никак не мог перестать рисовать. Он был призраком в этом самом морге, темным образом, выряженном в костюм от «Армани», источающим аромат дорогого одеколона, и его присутствие там в тот момент было неуместно.

Я и Джулс были сами по себе с тех пор, как она пошла в начальную школу. Наша мать заболела и обнаружила это на четвертой стадией рака груди, а затем и отец последовал за ней, попав в автомобильную аварию. Вместе мы преодолели самые тяжелые времена. Это заставило нас сблизиться. Я был единственным, кто следил за тем, чтобы она делала домашние задания, и чтобы у нее было достаточно денег для покупки модных нарядов, которые носили все ее друзья.

В то время не было проблемой поддерживать такой уровень жизни. Даже одной страховки было бы достаточно, чтобы позаботиться о нас обоих, но к тому же у меня была работа и карьера, которую я строил. Я носил сшитые на заказ костюмы и поднимался на лифте в офис на шестой этаж, где занимал респектабельную должность директора по информационной безопасности.

У меня была девушка, которая постоянно твердила мне о браке и детях, а также самый полный страховой пакет с медицинскими и стоматологическими услугами. Я был нормальным. Вежливым и заурядным. Сомневаюсь, что сейчас узнал бы этого Люка Истона.

Это была другая жизнь.

Переключатель щелкнул прямо здесь, в этом самом месте, перед стеллажами с трупами. Мое тело сковало страхом и обездвижило, так что судмедэксперту пришлось трижды спрашивать меня, готов ли я. Готов ли я опознать тело.

Я был не готов, но в то же время и не верил, что там была она. Это была ошибка. Джулс исчезла почти четыре недели назад, так и не вернувшись домой после тренировки с группой поддержки. И я все время повторял себе, что она попала в аварию, что она оказалась в больничной палате или в чьем-то доме, где люди пытались разбудить ее и выяснить, кто она такая, найти ее семью…

Пока медэксперт не открыл шкафчик и не выкатил ее бледное тело из стального блока.

Я сморгнул прочь это воспоминание.

Я изо всех сил старался не вспоминать ее в том виде. Вместо этого я смотрел на человека в черном костюме. Его любопытный взгляд следил за мной, оценивая слишком пристально. И именно в тот момент меня словно кистью пощекотало шестое чувство…

Когда я спросил себя, чего хочет от меня этот человек, его вынужденное, пустое отрицание вызвало первобытный отклик откуда-то из глубины моей тьмы. Во мне шесть футов и три дюйма, и я не раз встречался с задирами, которые пытались спровоцировать драку со мной, но я предпочитал не конфликтовать. До этого момента я никогда никого не бил.

Одним ударом я сбил патологоанатома на пол.

К тому времени как я направился к человеку в костюме, он уже исчез, так же быстро, как и появился, чертов призрак. Я почти убедил себя, что это была галлюцинация, вызванная стрессом... если бы не судмедэксперт. Я ожидал, что он выдвинет обвинение, но он оправдал мое поведение горем.

Это сразу же убедило меня, что здесь было что-то не так.

Он хотел по-быстрому замять это дело.

Я думаю, он всегда сидел где-то глубоко внутри меня, являясь частью моего сознания, которая не имела шанса быть услышанной до этого.

В тот день, когда тело Джулс опустили в землю, я похоронил и Люка. Он исчез из своего бизнеса, разорвал все связи. У Люка не было семьи. Имелось лишь заявление розыске человека, а потом о нем забыли.

Последние три года я жил и дышал возмездием.

Когда-то у меня был небольшой художественный талант. В свободное время я все еще баловался этим. Выдувное стекло, сварка, волочение. Я воскресил эту забытую часть своего существования и нарисовал лицо человека в костюме. Со всех сторон, с каждой резкой чертой, а потом я использовала свои навыки, чтобы найти его лицо в ДаркНете.

Современный мир покрыт камерами наблюдения. Они повсюду. Видео системы домашней безопасности, банковские записи, розничные магазины. Даже в кофейнях и в любых местах для прогулок. Все эти видеоматериалы хранятся в облаке. Получение доступа ко всем этим сохраненным кадрам лишь вопрос практики и знаний в области интернет безопасности.

Я нашел своего призрака. Кристиан Лэзье попал на камеру слежения, когда входил в банк в Коста-Рике. Он был настоящим. Я рылся в недрах интернета и прочесывал каждую ниточку, ведущую к нему, пока не создал профиль своего первого дьявола. А потом я подкрался к нему. Я последовал за ним в бар в верхнем Вашингтоне, где обнаружил целую компанию других дявольских ублюдков, которые любили охотиться на несовершеннолетних девушек.

Я мучил Лэзье целую неделю, пока, наконец, не получил второе имя.

Это превратилось в испорченное домино. Сбей с ног одного – и следующий упадет за ним. А потом еще один.

Лэзье вместе с пятью другими изнасиловал, изувечил и забил до смерти мою младшую сестру. Я собрал имена всех. Но где-то на этом пути мне стало недостаточно мести эти пятерым ублюдкам, пытавшим мою сестру.

Голод нарастал.

За этим делом скрывалось что-то более серьезное.

Я охотился в течение долгих трех лет, пополняя свою коллекцию. Пока не зашел в тупик.

Я перекидываю труп Майера через плечо и забрасываю его на каталку. Я накрываю его мерзкий труп простыней, затем ищу белый халат и чистую шапочку. Это намного проще, чем ворваться обратно... с телом.

До настоящего момента я бы предпринял более обширные меры, чтобы спланировать все тщательно и эффективно. Но тот факт, что Келлер всадил пулю в голову Майера, доказывает, что они становятся ближе и подчищают за собой.

Пусть все идет своим чередом.

Один коронованный дьявол на вершине пищевой цепочки уничтожает всех паразитов, и я в этом списке. Время ограничено. Они найдут меня точно так же, как я нашел их, независимо от того, насколько тщательно я скрываюсь от них.

Я мог бы оставить Майера здесь, чтобы выиграть больше времени. Но он не заслуживает достойных похорон. Мне нужно оставить сообщение.

Когда я иду по коридору с маской на лице, я чувствую облегчение. Это настолько чуждо мне, что я почти не узнаю эту эмоцию. Так или иначе, но все уже почти закончилось.

Поначалу Макенна была неудобством, обременяющей меня проблемой, с которой нужно справиться. Ее появление на складе было просто невезением.

Я не мог ошибиться сильнее.

Она была подарком от самого дьявола.

У меня в кармане лежит монетка, которую так и хочется подбросить вверх, и пятьдесят на пятьдесят, что человек, за которым я охочусь все эти годы, находится всего в двух шагах от этого звука.

Макенна еще не поняла, почему ее послали в дом Майера. Но я точно знаю, как заставить дьявола выйти из укрытия.

Глава 13
Сторожевой пес.

Макенна

Я прижимаюсь к двери подвала, сжимая слабыми пальцами листы бумаги. Это единственное место в этом подземелье, где я чувствую, что могу свободно дышать. Из самой узкой щели доносится слабый поток воздуха. А воздух мне необходим.

Разбросанные страницы моего расследования устилают пол подвала.

Всего лишь одна произнесенная фраза, принадлежавшая Хадсону, и я превратилась в дикое, неконтролируемое животное, разрывающее свидетельские показания и банковские гроссбухи.

Вопреки всем моим разглагольствованиям, я сделала то, о чем говорил мне Истон: я сравнила свои заметки с его безумными теориями. Я попыталась разобраться в его записях, но там имелись пробелы. Во-первых, Джек Келлер отмечен в качестве акционера MKE. Келлер – это своего рода теневой партнер. Кроме этого, прослеживается слабая связь между Келлером и Мейером, которые оба имеют отношение к развлекательной компании. Но никаких записей нет. Как и денежных операций. Просто подпись. Скорее всего, это подставная организация, что неудивительно. Я заранее проследила незаконные и сомнительные сделки компании Майера.

Но меня остановило от дальнейших поисков одно всплывшее имя.

Лаура Сандерс.

У Люка есть копия ее медицинской карты. Бланк датирован той же ночью и тем же временем, когда я допрашивала ее в приемном покое. Но эта запись отличается от той, что хранится в моем файле. К ней прикреплено заявление медсестры, которое я никогда раньше не видела.

Моя рука дрожит, когда я снова перечитываю его. Я уже дважды прочитала каждую строчку. Я пытаюсь запомнить ее слова, установить связь, найти в них смысл.

Лаура упоминает название "Файзер", рассказывая о том месте, где ее держали во время ее исчезновения. Почему она не упомянула об этом во время моего допроса? И почему мне не передали этот документ?

Еще более тревожный вопрос: как Люк Истон получил его?

Я просмотрела все формы в отношении любой транзакции в поисках «Файзера», совершенной через MKE, и мое сердце подпрыгнуло, когда я наткнулась на «ЛЛС». Это название развлекательной компании.

Установив эту связь, я вскочила на ноги, несмотря на боль и ломоту во всем теле, и заколотила в дверь, отмечая, что повязка лишь немного приглушила дискомфорт. Я звала Истона. Я кричала до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, но он так и не пришел.

Поэтому я плюхнулась на пол у двери и подтянула колени к груди. Буря в какой-то момент утихла. Я больше не чувствовала вибраций далекого грохота. Говорят, молния никогда не ударяет дважды в одно и то же место.

Но Люк Истон ударил по моей жизни дважды.

Он появлялся вместе с бурями, а потом так же быстро исчезал. Есть шанс, что он просто оставил меня здесь умирать. Унесенный грозой…

Я ритмично постукиваю затылком по двери. Я стараюсь не думать о том, почему среди исследований Люка имя Хадсона всплывает несколько раз. Он упоминается только в одной отсылке, но постоянно появляется в связке с четырьмя другими именами.

Сторожевой пес.

– Что это значит? Что это значит для Люка?

Все еще прижимаясь затылком к двери, я поворачиваю голову, напрягаясь, чтобы посмотреть на доску. Центральное место занимает своего рода генеалогическое древо. Ветви с именами запутанно протягиваются все дальше. Только это совсем не генеалогическое древо, а какая-то грязная иерархия.

Его доска с расследованием выстроена совсем не так, как те, к которым я привыкла на работе. Любое дело должно базироваться в центре. Но в схеме Люка отсутствует сама суть дела – преступное действие, но я сделала вывод, что он верит в преступление, над которым сам себя сделал судьей, присяжными и палачом.

«Файзер» – это подпольная торговая компания, специализирующаяся на молодых женщинах. В частности – несовершеннолетних девочках. Приобретаемых в других странах и доставляемых клиентам «Файзер» в США.

В это я могу поверить. Мое собственное расследование вращалось в основном вокруг Милтона Майера и незаконных сделок по секс-орговле людьми. Я так и не нашла «Файзер». Я не смогла связать Лауру ни с Майером, ни с какой-либо другой подставной компанией. И я действительно не обнаружила никакой незаконной деятельности.

Я не имела доступа к нужной информации.

Она была местной девчонкой с визиткой, которую могла взять где угодно. На что неоднократно указывал Хадсон.

Но у меня было предчувствие. Интуиция. Инстинкт копа.

Вот почему я должна была найти легальный доступ к компании Майера. Мне нужно было быть ближе к нему самому.

Если я сделаю шаг назад и посмотрю на дело в целом, то смогу увидеть пробелы. Недостатки. Слабые места, которые нужно закрыть, чтобы выстроить прочный каркас. Люк не был нанят Майером или кем-то, кто был связан с ним, чтобы положить конец моему расследованию, как я сначала предположила. Люк действует в одиночку, преследуя этих людей, как часть своей собственной программы мести за убитую сестру.

Если рассматривать его позицию слишком детально, как под микроскопом, то все выглядит довольно шатко. Но, посмотрев с достаточного расстояния, я смогу увидеть, как Люк вышел на эту теорию. Он ранен. Зол. Полон ненависти к этим людям. Прочитав отчет о вскрытии Джулс Истон, прикрепленный к его доске, я испытываю сочувствие и понимание.

Но он совершил ужасную ошибку, нацелившись на Хадсона. У него нет никаких достоверных доказательств того, что мой партнер был связан с этими людьми, кроме фотографии Хадсона и Майера и признания человека по имени Дельмарко. Который, как я догадываюсь, дал это признание под сильным давлением.

Я слышу глухое эхо шагов за дверью. Я лениво отодвигаюсь в сторону, так что на этот раз не блокирую ее.

Когда Люк входит, он быстро закрывает дверь и идет прямо к тарелке, которую принес раньше. Я съела столько, сколько смогла, несмотря на сомнения, что еда могла быть отравленной. Я подумала, что если Люк, в конце концов, собирается убить меня, то он сделает это собственными руками. Яд – это выбор женщины в качестве орудия убийства.

–Ты ошибся в своих исследованиях, – тихо говорю я.

Он поднимает тарелку. Он еще ни разу не взглянул на меня.

–Ты поела. Хорошо. Тебе понадобятся силы.

Я беру документ, который все еще держу в руках, и бросаю ему. Папка отскакивает от его спины, как брошенный с соседней парты смятый в комок лист, вырванный из тетради.

– Мы оба совершили ошибку.

Он снова ставит тарелку на стол. Я уже подумывала о том, чтобы ее разбить и использовать острый кусок, чтобы воткнуть его в яремную вену. Я все еще могу это сделать... позже. Но сейчас я хочу услышать, как он признает свою ошибку. Я хочу увидеть момент, когда он поймет, что убил невиновного человека.

– Расскажи мне, – говорит он.

Я указываю на доску.

– Я искала зацепку касательно девушки по имени Лаура Сандерс. Ты сделал то же самое в отношении своей сестры. Две девушки из Сиэтла, которые пропали без вести, а потом либо исчезли, либо погибли.

Он скрестил руки в ожидании.

– ДаркНет специализируется на торговле людьми, – продолжаю я, – как бы это ни было отвратительно. Это правда.

– К чему ты клонишь, Мак?

– Я хочу сказать, что это должно быть очевидно. Для всех, кто не имеет личной заинтересованности в этом расследовании. Лора и Джулс были местными девушками. Их не похищали и не обменивали. Никто из нас не может связать их с «Файзер». Нет никаких доказательств. Здесь нет никаких следов/. Это просто досадное совпадение.

– Кроме «сторожевого пса», – говорит он, внимательно наблюдая за мной.

Я вздергиваю подбородок.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но не делай этого. Именно в этом ты чертовски ошибаешься.

– «Файзер» делает просто аморальное количество денег. Одного этого должно было быть достаточно для самого громкого разоблачения, чтобы покончить с извращенцами, которые им управляют, – он медленно приближается ко мне. – Но ты же работала в отделе особо тяжких преступлений. Ты уже составляла профиль на преступников-садистов. Так скажи мне, каков шанс, что их интересы выходят за рамки получения прибыли? Зачем им понадобился «сторожевой пес»? Некий человек внутри системы, который мог предупредить их и защитить. Сделать так, чтобы улики исчезли.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет. Ничто из того, что ты можешь сказать или показать мне, никогда не заставит меня поверить в это, – я поднимаюсь на ноги. – Я установила связь. А теперь отпусти меня.

Люк возвышается надо мной всем своим ростом, слишком внушительный. Но я отказываюсь чувствовать угрозу. Я слаба, измучена и истощена, но я не отступлю.

– Бери куртку, – бросает он.

Я хмурюсь. Он отпускает меня... с курткой?

– Что?

– Либо куртка, либо поводок, – он лезет в карман и достает собачий ошейник с выдвижным шнуром. – Мы можем бросить монетку.

– Ты не позволишь мне уйти...

– Я же сказал, что, когда ты установишь связь, то сможешь покинуть этот подвал. Я человек слова. Так что хватай гребаную куртку и пошли. Если ты попытаешься сбежать...

– Не попытаюсь.

Его голубые глаза сужаются.

– Я знаю, что ты этого не сделаешь, потому что тебе любопытно. Потому что ты забралась слишком далеко в недра адского дела, и теперь тебе нужно увидеть дьявола.

Он идет к двери в подвал, размахивая поводком.

Я разбрасываю свою одежду по сторонам, пока не обнаруживаю куртку цвета хаки. Я просовываю руки в рукава, уверяя себя, что он ошибается. Я уже заглянула в глаза дьяволу, и он находится здесь – в этом подвале.