Текст книги "Пять кубков (ЛП)"
Автор книги: Триша Вольф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 14
Затерянный мир
Доктор Йен Уэст
Мой офис на шестом этаже превратился в штаб-квартиру.
К счастью, открытая планировка сделала этот переход легким. Я поручил Чарли расследовать прошлое Шейвера. Любая ниточка, любая зацепка, любая связь, которая может привести нас к следу Портер, появляется на доске.
Гигантская доска убийств, которую создали Миа и Чарли, была задвинута, чтобы продолжить разрабатывать ее позже. Потом. Как только Портер будет в безопасности.
Я заставил Мию сосредоточить внимание на присяжных. Она мой единственный аналитик, и мне нужно, чтобы ее умные мозги читали присяжных во время суда. Если мы потерпим неудачу – а мы не потерпим, не можем – то наша единственная надежда на то, что Шейвера оправдают.
Эдди никогда официально не был частью команды, но у него есть место среди нас. Поскольку я не могу быть в суде, он согласился носить передатчик, чтобы Миа могла быть на связи и наставлять его.
Сцена готова.
То есть моя сцена. Чтобы сбить Шейвера с ног.
Как мы знаем, Шейверу нравятся постановки, и это поразило меня сильнее всего. Мы еще не доказали этого, но если моя теория верна относительно сцен преступления, то у каждой жертвы Шейвера была карта.
У меня есть карта. Что делает меня его жертвой. Так где же будет происходить моя постановочная сцена?
Моя основная теория – Шейвер использует весь округ Колумбия в качестве плацдарма.
Я раскатываю карту на стеклянном столе для переговоров.
– Где ты вообще ее нашел? – спрашивает Миа. – Не думаю, что когда-либо видела такую гигантскую карту.
Миллениалы. Технически, я могу быть одним из них, но я верю, что это можно перерасти. Словно есть право на переход в поколение X, и это самостоятельность.
– В магазине подарков. – Я обвожу центр города. – Мы сосредоточимся здесь.
Чарли подходит ближе.
– Почему ты думаешь, что он держит Портер так близко? Для меня это не кажется разумным.
– Потому что Шейверу нужно держать меня в узде. А это значит держать ее достаточно близко, чтобы его некто снаружи мог предоставить мне доказательство, что она жива. Он не может полагаться на технологии, поскольку его связь контролируется, и он не может полагаться на своего адвоката. – Смигел не доказал, что он настоящий тролль. Пока нет.
– Значит, он полагается на физические, осязаемые послания. Это требует, чтобы тот, кто похитил Портер, находился в непосредственной близости.
Такая логика кажется обоснованной. Честно говоря, и я не скажу им об этом, я понятия не имею, как это проверить. Это предположение. Двух с половиной дней просто недостаточно, чтобы расширить радиус поиска, и мне нужно где-то сосредоточить свои усилия.
– Чарли, выведи карту Таро на экран.
Я попросил Мию максимально увеличить ее, чтобы мы могли видеть каждую деталь. Пока это наша единственная зацепка. Более того, это наша карта.
Я подхожу ближе к экрану.
Колода Таро Шейвера должно быть старая. Я не историк, но думаю, что этой карте, по меньшей мере, полвека. Детали на изображении замысловаты. Расписаны вручную. И вот тут-то я и теряюсь в деталях.
– Это что, замок на заднем плане? – спрашиваю Мию.
– Судя по тому, что я нашла, да. На всех Пятерках Кубков во всех колодах присутствует замок. Очевидно, это и есть цель мужчины в плаще, его благополучное будущее. Если он сможет отпустить свое прошлое.
Я провожу рукой по лицу.
– Ага. Знаю. Но где это здесь? – Указываю на карту. – Шейвер патологичен. С Тиллман его сцена копировала ее карту – вплоть до восьми колотых ран, отображающих восемь мечей. Если замок – это место назначения, значит, именно там и держат Портер. Но в Вашингтоне нет гребаных замков. – Уныло смеюсь, я сейчас сломаюсь.
Миа выглядит неуверенной.
– Откуда вам знать? Может, вы слишком буквальны. Она может быть где угодно. Все, что нужно Шейверу – это назвать это замком.
Она права. Черт.
– Мы ходим по кругу. – Портер сказала правду, когда говорила, что я недостаточно долго оценивал Шейвера, чтобы проникнуть в его голову.
Но он был чертовски уверен, что пролез в мою голову.
Он упомянул о несчастном случае с Мелани. Он спросил о моей истории с Портер. Он либо собирал информацию, либо злорадствовал по поводу того, что уже знал. Сколько информации он почерпнул у Портер? Они потратили месяцы на подготовку к его делу. Тошнотворная пустота скручивает мой живот.
– Нам нужен кто-то, кто знает его. Знает, как он думает. – Я киваю Чарли, сидящему за компьютером. – Где этот мудак, приятель Лайл Фишер?
– Мы не смогли разговорить его, – отвечает Миа, беспокойно щуря свои подведенные карандашом веки. – Он мог бы рассказать Шейверу обо всем, что мы делаем.
– И? – Я поворачиваюсь к ней. – Думаешь, Шейвер не знает, чем я сейчас занимаюсь? – Я проверяю время на телефоне. Мы уже потратили впустую день. – У меня осталось два дня до того, как мне придется давать показания. Фишер – единственный человек, который знает этого ублюдка, который может знать, где... черт возьми.
– Что? – Миа следует за мной к месту Чарли.
– Должно быть, это он, – говорю я. – Шейвер мог подкинуть нам Фишера, чтобы тот добыл информацию. Должно быть, он был в квартире Портер. – Он забрал ее.
Чарли поворачивается в кресле.
– Доктор Уэст, вы сами можете его спросить. Лайл Фишер здесь. Он в лобби. У него сегодня еще один допрос.
Моя голова начинает раздражающе пульсировать. Я прижимаю пальцы к вискам.
– Тащи его сюда. – Затем я хватаюсь за спинку кресла Чарли, чтобы убедиться, что он видит серьезность в моих глазах. – Насколько незаконно допрашивать кого-то?
Его темные брови сходятся вместе.
– Типа пытать?
– Если мне придется зайти так далеко…
Чарли выглядит неуверенным, словно впервые видит своего босса.
– Если он что-то знает, мы заставим его говорить.
– Хорошо, – отвечаю я, едва скрывая недоверие в голосе. Чарли – моя добродетель. Мой черно-белый мыслитель. Я никогда раньше не видел, чтобы он переступал черту, и должен признаться, я немного потрясен.
Пока мы ждем Фишера, я шагами меряю бетонный пол.
Абсолютная беспомощность ситуации ощущается так, будто земля уходит из-под ног.
– Его замок, – размышляю вслух. Смотрю на экран. Мне нужна точка фокуса. Если этот чертов замок мой образный пункт назначения, мне нужно сделать его буквальным.
– Ладно. Давайте поднимем финансы Шейвера. Я хочу знать о каждой собственности, которой он владеет.
И я обыщу каждый угол в Вашингтоне, если придется.
Когда Фишер входит в офис, что-то щелкает в моем мозгу. Знаю, с медицинской точки зрения, это невозможно, но после хлопка происходит то же самое. В глазах темнеет, звуковая волна детонирует в ушах. Рев усиливается до тех пор, пока все остальные звуки не становятся слишком далекими, чтобы их можно было услышать.
Пересекаю офис и хватаю его за горло.
– Где она? Где ты прячешь ее?
В его темных глазах нет страха. Он тянется к карману, но я перехватываю его руку.
– Я должен передать тебе сообщение, – ровным голосом произносит Фишер.
Чарли становится рядом и приказывает Фишеру медленно убрать руку. Он достает телефон и протягивает мне трубку. С бешено бьющимся сердцем я отпускаю Фишера и забираю телефон.
– Нажми кнопку воспроизведения, – говорит он.
Я долго смотрю на устройство, прежде чем перевести взгляд с Чарли на Мию. Они оба – неподвижные скульптуры, ждущие, когда я нажму на кнопку.
– Не упустите его. Свяжите, если понадобится.
Затем я делаю глубокий вдох и запускаю видео.
На дрожащем экране появляется лицо Портер. Желудок подскакивает к горлу. Ее волосы растрепаны, тушь размазана под глазами. Кадр скачет, будто кто-то поправляет угол съемки, и я мельком вижу окровавленные бинты, обматывающие ее руки.
Там, где пускали кровь.
– Уэст, прости, – говорит она, ее голос дрожит. – Я жива, но не знаю, где нахожусь. Но я в порядке. Просто сделай все правильно.
Камера падает. Конец видео.
Я сжимаю телефон так сильно, что кожа на костяшках пальцев горит.
– Где она, черт возьми? – Рычу я на Фишера.
Он отрицательно качает головой.
– Ты думаешь, он мне скажет? Он дал мне четкие инструкции, где взять трубку и куда ее отнести. Это все. Я закончил. – Он поднимает руки. – Это все, что мне нужно было сделать, а теперь я ухожу. Я не дам показания. Не стану.
Я направляюсь к нему, но Чарли перегораживает мне путь.
– Доктор Уэст, подумайте. Шейвер не стал бы посылать вам кого-то полезного.
Мне не нужна логика. Я хочу причинить боль. Хочу, чтобы это ничтожество истекало кровью. Хочу, чтобы он сказал, где Портер.
– Он никуда не уйдет, – говорю я, обходя вокруг стола и снова сосредотачиваясь на карте. – Где ты забрал телефон? Мне нужна каждая крупица информации, которую может дать твой гнилой мозг, и я хочу получить ее сейчас.
***
К часу ночи мы прочесали все владения Шейвера в центре города. Я совершил три поездки: жилой комплекс, бар, и спортзал. Все законные заведения, с жильцами и бухгалтерией... но никаких признаков Портер. Фишер подтвердил, что, по крайней мере, два предприятия используются для отмывания денег за торговлю наркотиками у Шейвера.
Что может помочь делу Эдди, но не приблизит нас к поиску Портер.
К утру этот вопрос должен быть задан. Готов ли Эдди проиграть дело, если это наш единственный шанс спасти жизнь Портер?
Мне противно, что именно я ставлю этот выбор на Эдди, но у Портер нет времени. Если Фишер что-то и знает, то молчит. Он не сдаст Шейвера; он утверждает, что это самоубийство, и он, вероятно, прав. Но я официально состою из дерьма, чтобы придавать значение головорезам. Возможно, он и не имел никакого отношения к похищению Портер, но он работает на Шейвера. Он заплатит за свое участие, так или иначе.
Я встаю и потягиваюсь, затем надеваю пиджак.
– Вы куда? – спрашивает Миа. Она просматривала записи с сегодняшнего процесса.
На одном экране небольшие панорамные снимки присяжных, которые сделал Эдди с помощью камеры на его галстуке, на другом отображается статистика присяжных. У Мии собственная система оценок относительно вероятности того, что присяжный оправдает или вынесет приговор.
– Мне нужно прогуляться, – отвечаю. – Проветрить голову.
– Доктор Уэст, уже поздно. Вам нужно домой, поспать.
– Чья бы корова мычала.
– Никогда этого не понимала.
– Потому что ты никогда не видела корову.
– Ладно, поскольку вы не спите, взгляните на это. – Она перематывает запись судебного процесса и воспроизводит перекрестный допрос Рендалл Эдди. Она больше не главный свидетель защиты по алиби, она стала главным свидетелем по делу Шейвера.
Знаю. Ирония.
– Это только первый день, но большинство присяжных выражают симпатию Эдди во время его допроса.
Что стало бы триумфом для первого дня в любом другом деле.
– Кто эти несогласные?
– Ну. Женщина с сыном... – Она поворачивается к экрану с профилями присяжных, – Сара Дженкинс. Ее сын отбывает срок в колонии для несовершеннолетних за хранение наркотиков. Роль Эдди в убийстве Тиллман, похоже, не впечатлила ее. Выражение ее лица во время перекрестного допроса выявило ее сочувствие к Тиллман.
Медленно киваю.
– А может, она наш старшина присяжных?
Миа хмурит брови. Это сбивает с толку, и трудно понять наверняка, в какую сторону тянуть. Мы не можем допустить, чтобы Шейвер свободно разгуливал, но его свобода напрямую связана с жизнью Портер.
Миа качает головой.
– Сомневаюсь. Она работает на двух работах неполный рабочий день. Ни одна из них не требует особых навыков принятия решений. Я думаю, что она и так переживает из-за семейных проблем. – Она хмурится. – Но, есть двое, к которым я склоняюсь.
Опираюсь руками на стол и наклоняюсь ближе к экрану. Она достает два досье, оба я смутно припоминаю по предварительному опросу свидетелей.
– Джексон и Смит.
Обычно ночь перед судом я изучаю анкеты присяжных. Но я был с Портер. Лезвием по сердцу.
– Камилла Джексон – генеральный директор технологической фирмы и вероятный кандидат. А Эндрю Смит, школьный учитель истории, имеет опыт управления большими недисциплинированными группами.
Я тру глаза.
– Например, подростки. На это нужно терпение. Идеальный старшина. – Остальные будут чувствовать себя комфортно, глядя на него. Его доход не является пугающим оскорблением, и учителя заслуживают уважения.
– Загвоздка в Смите в том, – говорит Миа, и пододвигается ко второму монитору, – что он может метнуться на другую сторону. Казалось, он купился на вступительное заявление Смигела, но слегка кивнул во время перекрестного Эдди. – Она качает головой. – Либо я плохо читаю его, либо еще слишком рано.
Я похлопываю ее по плечу.
– Еще слишком рано, – уверенно говорю я.
Слишком рано, но не для меня. У меня мало времени. Время Портер истекает… слишком быстро.
– Я на улицу. Поспи немного. Мне нужно, чтобы твой мозг сосредоточился на завтрашних занятиях. – Смотрю на Фишера, неудобно оставлять Мию и Чарли с ним наедине. – Я заберу его с собой.
– Берегите себя, – говорит Миа, затем возвращается к своим мониторам.
Как только мы оказываемся на тротуаре, я поворачиваюсь к Фишеру.
– Скажи своему боссу, что если Портер каким-либо образом пострадала… – я закрываю глаза, представляя себе пропитанные кровью бинты, покрывающие ее руки, – я прикончу его. Может быть, не сейчас и не завтра. Но я прикончу его.
Фишер внимательно смотрит на меня и наклоняет голову.
– Думаешь, он боится смерти?
Его вопрос выводит меня из себя. Все, что я могу сделать, это смотреть на этого мужчину.
Засунув руки в карманы, Фишер разворачивается.
– Смерть – его любимая карта, доктор Уэст. Удачи.
Возможно, глупее всего позволить ему уйти, но он – моя единственная реальная связь с Шейвером и, следовательно, с Портер. Он принес телефон, он принес доказательство того, что она жива, пока. Мои инстинкты искажены. Мои чувства к Портер искажают мое восприятие. Поэтому я должен доверять какой-то другой чужой вещи, над которой я издевался.
Вера.
Возможно, не врожденная вера, а вера в то, что Шейвер снова использует Фишера для отправки сообщения.
Я ускоряю шаг, срезая путь к квартире Портер. Я вставляю ключ с замирающим чувством, вытягивающим мое нутро. Кажется, прошли годы с тех пор, как я был здесь в последний раз, а не этим утром. Все по-прежнему так, как я оставил. Я не уверен, надеялся ли я на перемены, на новый знак.
Я включаю свет и фонарик на телефоне. Во время моих панических поисков этим утром, я мог упустить что-то маленькое, что-то важное. Только одна улика, которая могла бы подсказать мне, кто ее похитил и куда.
Черт. Надо было взять с собой Чарли. Мне нужен взгляд следователя. Набираю его номер, затем отключаю его, придумывая нечто лучшее, чем разбудить его. Нам нужно больше, чем глаз; нам нужно дерьмо типа CSI. Наборы для отпечатков пальцев. Эти специальные синие фонари. Да, я не очень хорош в технической составляющей криминалистики. Это не по моей части.
Завтра.
К тому времени, как солнце взойдет, пройдет двадцать четыре часа, как пропала Портер. Это официальное время, когда я могу сообщить об этом. Меня осеняет одна мысль.
Фирма Портер должна волноваться, где она. Так ведь? Кто-то там может заявить о ее исчезновении, и это не является нарушением с моей стороны в отношении Шейвера. Но кто? Я настолько не в курсе ее жизни, что даже не знаю, кто ее друзья. С какими коллегами она близка.
Портер отстранили. Как минимум еще на неделю. Кто-нибудь заметит ее исчезновение?
Кто-то должен волноваться.
Я. Я тот, кто скучает по ней. Я тот, кем Шейвер знал, что может манипулировать. Если только по какой-то другой причине, кроме его кропотливо дотошного характера, я знаю, что Шейвер позаботился о том, чтобы никто не беспокоился о Портер. По крайней мере, на ближайшие пару дней.
Меня разрывает слишком много направлений, и ни у одного из них нет однозначного ответа.
Я вхожу в спальню и включаю свет. Кубки на каминной полке отражают свет. Они все так же стоят. Страх проникает в душу.
Не смотри.
Но меня вынуждает, как магнит, притягивающий меня против моей воли. Вот почему я пришел сюда, верно? Не для того, чтобы найти какую-то неуловимую улику. Я пришел сюда, чтобы посмотреть в эти кубки и понять, что, когда я дам показания, у меня не будет другого выбора.
Шаг за шагом я подхожу к камину. Использую салфетку, чтобы взять первый кубок и заглянуть внутрь. Пусто, кроме остатков. Пятно на серебре напоминает красное вино.
Первый день истек.
Когда я поднимаю второй кубок, меня охватывает дрожь, задние зубы сжаты. Я испытываю гнев вместо боли. Медный привкус крови ударяет меня прежде, чем я вижу доказательство.
Едва не роняю кубок. Прислонившись головой к каминной полке, я делаю глубокие, ровные вдохи. Мои мысли не мои. Я стал чем-то... другим. Отчаянно желая причинить боль.
Я убью его.
Рядом кровать, и там же падает мое тело, проиграв бой.
Глава 15
Второй кубок
Доктор Йен Уэст
Солнце согревает мое лицо, и я щурюсь от невероятно яркого света. Второй день подряд я просыпаюсь в кровати Портер.
Зарывшись в пуховое одеяло, я вдыхаю ее лавандовый аромат. Мимолетное чувство правильности. Полноты. Завершенности. Когда я протягиваю руку, чтобы притянуть ее тело к себе, я теряюсь в этом мечтательном удовлетворении, прежде чем реальность прорывается сквозь туман.
Это срабатывает внутренняя тревога, и паника заставляет мои измученные мышцы двигаться. Я выбираюсь из-под одеяла, мои кости сделаны словно из цемента. Каждое больное и ноющее место оживает, когда я обыскиваю себя, чтобы найти телефон.
Прижимаю голову к руке и жду ответа от Мии.
– Ты нашла что-нибудь на телефоне, что может нам помочь?
– Доброе утро, доктор Уэст. Вы уже выпили кофе?
Я застонал.
– Нет. Миа, телефон?
– Он чист. Одноразовый. Мне жаль.
С губ слетает выдох поражения. Я не ожидал, что Шейвер оставит след, но всегда есть шанс. Он управляет делами из-за решетки. Может совершить ошибку.
Эта мысль полностью выдергивает меня из постели, и когда я заканчиваю разговор с Мией, я смотрю на кубки. Даже в моем разбитом состоянии, я использовал салфетку, чтобы коснуться их. Из-за возможности получить улику.
Я звоню Чарли и говорю ему, чтобы он принес все свои инструменты для сбора улик в квартиру Портер, затем проверяю время. Слушание начнется менее чем через час.
Брожу по коридору. Эдди берет трубку после второго гудка.
– Что происходит? – спрашивает он. – Погоди. Не уверен, можно ли мне знать. Черт. Просто скажи мне что-то хорошее.
– Заключи сделку. – Прислоняюсь к стене.
– Что?
– Заключи сделку с Шейвером. Как угодно. После того, как я дам показания завтра, я хочу, чтобы Портер была немедленно освобождена.
Шейвер ясно дал понять, что Портер будут держать до окончания суда. Если его оправдают. Мне просто нужно больше времени... мне нужно время, чтобы Шейвер поверил, что я сдался. Но даже если я облажаюсь, Эдди мне нужен на борту.
Молчание между нами затягивается, помечая реальное расстояние. Если дойдет до того, что Эдди придется сдать дело, я потеряю его преданность. Он сделает это. Потому что он хороший парень, потому что он сделает все необходимое для спасения Портер. Но как только дело будет сделано... мы не станем прежними.
– Хорошо, босс, – наконец отвечает он. – Я сделаю все, что в моих силах. И еще, Йен. Ты не должен винить себя. После вчерашних заседаний этот процесс выглядит довольно мрачно с моей стороны.
Заканчиваю звонок, и все равно ощущаю себя виноватым.
Шейвер манипулировал системой, и это может стоить мне хорошего друга. Эдди и я, наше партнерство, наша дружба, никогда не будут прежними.
В нетерпении я обыскиваю шкафы Портер в поисках кофе и жду Чарли. К тому времени, как он приехал, я уже выпил слишком много кофеина. Но я не сплю. Наготове.
Переспи с мыслями.
Так говорят психотерапевты, и действительно, совет хорош не просто так. Наше подсознание раскрывает решения проблем, в то время как мы даем нашему сознанию отдохнуть. Возможно, я не знаю ответа, но у меня есть цель.
Приняв решение, я надеваю пиджак.
Надевая латексные перчатки, Чарли делает паузу.
– Куда это ты собрался?
– Подготовить мое экспертное заявление.
***
Вот уже три года я прихожу сюда только по случаю годовщины свадьбы. Но это не то место, где я разговариваю с Мел. Я как-то сказал, что не обязан... что она просто знает... но это не совсем так.
Правда в том, что мне не нужно говорить с куском мрамора, потому что я никогда не переставал говорить с ней.
Она всегда в моих мыслях. Я шепчу ей нецензурные слова, как будто она все еще в комнате. Я мысленно рассказываю ей о своем дне, когда думаю о деле. Я говорю ей, что скучаю по ней все время – потому что, Боже, я скучаю. Эта постоянная боль, которая никогда полностью не исчезнет, – это ее постоянное присутствие в моей жизни.
Но сейчас я здесь, потому что она нужна мне так, что только открытый диалог, вслух и на ее месте, может мне помочь.
Опускаюсь на колени перед ее надгробием и касаюсь холодного мрамора. Кулончик с ведьмой, которое я принес ей, все еще здесь, и из кармана пиджака достаю флягу. Ставлю ее рядом с амулетом. Боль – огонь в моей груди.
– Ты бы так разочаровалась во мне. – Я быстро втягиваю воздух, чтобы остановить жжение в глазах. – Портер впуталась во что-то плохое. Меня не было рядом с ней. Теперь она пропала. Я не знаю, как помочь и где ее найти. И что еще хуже… – Я замолкаю, ненавидя себя.
Дерьмо.
– Я люблю ее, Мел. Ты, наверное, уже знала это. Но я люблю ее. Всегда любил; она моя подруга, она наша... она семья. В последнее время она стала настоящей занозой в заднице в команде защиты, но это не меняет моих чувств. Прости. Уверен, я нарушил какое-то правило. Некоторое произвольное правило о том, в кого тебе позволено влюбляться, и мне жаль, если я ошибаюсь, но это не так. – Мой большой палец скользит по ее имени. – Если бы это было действительно неправильно, я бы не смог быть с ней. Эта болезнь поглотила бы меня. Чувство вины разорвало бы меня на части. Но с Портер я ничего подобного не чувствовал. Потому что ты тоже любишь ее и хочешь, чтобы мы оба двигались дальше. Ты была бескорыстной, и я уверен, что ты пыталась заставить меня понять, как я отношусь к Портер, несмотря на все мое раздражение к ней…
Я смеюсь.
– Теперь я это понимаю. И я здесь, разговариваю с тобой словно какой-то безумец, потому что мне нужна твоя помощь. – Я достаю из кармана карту Таро и кладу ее у основания ее надгробия. – Это было здесь не просто так. Этот садистский ублюдок думает, что, использовав твое место, он добрался до меня, но на самом деле, это ты пыталась мне что-то сказать. И как всегда, я был слишком упрям, чтобы выслушать, но теперь я открыт. Мел, скажи мне, где она. Что я упускаю?
Ответа нет. Я не сумасшедший, и у меня нет бреда. Я не жду, что Мелани опустится на гряду облаков и укажет дорогу. Я не совсем уверен, чего я ожидаю...
Знака.
Больше времени.
Может быть, прощения.
Чтобы боль, наконец, прекратилась.
Но и это не ответ. Мы чувствуем боль по чертовски веской причине. Боль дает нам понять, что что-то не так. Мы должны научиться слушать боль, а не блокировать ее.
Я провожу рукой по надгробью, и зазубренный край рассекает ладонь.
– Черт. – Я сжимаю кулак, кровь сочится из моей ладони. Я начинаю расстегивать рубашку, чтобы оторвать полоску, чтобы перевязать рану, когда смотрю на Пятерку кубков.
Капля крови растекается по карте, прямо поверх изображения моста на заднем плане. Поднимаю ее, чтобы рассмотреть поближе. Вытираю кровь.
Когда этот момент озарения захватывает вас, у вас перехватывает дыхание.
Я просто шут. Шут в Таро должен был стать моей картой, а не проклятые кубки. Я думал о жертвах Шейвера, о сценах, которые он устраивает. Его сцене.
Но это не его, это моя. Сцена связана со мной.
И Портер.
– Мел, спасибо. Ты все еще самая умная.
Я прячу карту в карман и встаю, почти дрожа от своей уверенности. Достаю телефон из кармана и набираю Чарли.
– А твой отец может организовать поисковую группу?
– Конечно. Где и когда?
Я смотрю вдаль, направляясь к своей цели, к своему будущему. Бла-гребаное-бла. Выкуси, Шейвер. Я всегда получаю девушку.
– В Ярдс парке.
