Текст книги "Греховный рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

1

ИВИ

Месяц назад…

Я вздрагиваю, когда громкий треск наполняет квартиру, а затем их крики раздаются снова.

Мои пальцы так крепко сжимают карандаш, что я удивляюсь, как он не сломался в моей руке.

Каждое слово, брошенное в адрес сестры, пронзает меня насквозь, причиняя мне столько же боли, сколько, я уверена, и ей.

Но я ничего не могу с этим поделать.

Еще несколько лет назад я бы бросилась туда и попыталась отстоять ее интересы. Но я быстро поняла, что от этого становится только хуже.

Как бы больно мне ни было, я обещала Блейк, что не буду вмешиваться. Как бы плохо это ни звучало.

Движение в комнате привлекает мое внимание, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как наш отец направляется ко мне. Как обычно, между бедер у него пустая бутылка водки, а с губ свисает почти догоревшая сигарета.

– Она снова доставляет неприятности? – спрашивает он, его голос груб от многолетнего злоупотребления своими легкими.

Я поджимаю брови, так как гнев продолжает пылать во мне.

– Она больна, папа. Я думала, ты поймешь, – выплевываю я.

Он усмехается, продолжая двигаться к мусорному баку, чтобы выбросить свою пустую бутылку.

– Переработка, – рявкаю я, заставляя его приостановиться.

– Это всего лишь одна бутылка, – бормочет он себе под нос.

– Пока что, – добавляю я. – Пока что одна бутылка за сегодня. Когда ты сам относишь ее в мусорные контейнеры, у тебя появляется свое мнение.

Он смотрит на меня холодными, шокированными глазами. Но мне все равно.

Прошли те дни, когда я затыкалась и мирилась. Я покончила с этим дерьмом. Если у меня будет возможность указать ему на то, какой он дерьмовый отец, я это сделаю. После этого я все еще буду чувствовать себя чертовски виноватой, но ему не нужно об этом знать.

– Что залезло тебе в задницу и умерло там сегодня?

В квартире раздается еще один стук, после чего дверь распахивается, и в этом направлении раздаются тяжелые шаги.

У меня сводит живот, и я снова крепко сжимаю карандаш.

– Добрый день, Дерек, – ворчит отец, изучая своего старого друга, как будто тот не только что угрожал его первенцу в спальне.

– Джереми. И малышка Иви, – воркует он, и выражение его лица меняется на такое, что я испытываю отвращение.

Он изучает меня так, будто я вовсе не маленькая. Что, конечно же, не так. Больше нет.

– У меня есть кое-что для тебя, – поет он, засовывая руку в карман.

Папа с интересом изучает нас, но я игнорирую его внимание. Я слишком отчаянно хочу получить то, что Дерек собирается мне вручить.

Волнение разгорается в моем животе, как только я вижу пачку банкнот в его руках.

– Держи, милая. – От того, как его пальцы касаются моих, у меня по руке бегут мурашки, и не самые приятные.

– Спасибо, – вежливо говорю я, пытаясь забрать у него деньги.

– Ты ведь знаешь, что можешь получить больше, не так ли?

– Дерек, – рычит папа, не впечатленный его предложением. Хотя, если честно, его вообще все это не впечатляет. Возможно, он никогда не возражал против того, чтобы Блейк продавала себя, чтобы обеспечить всех нас едой, но он никогда не был такого же мнения обо мне. Ну и фиг с ним. Если он не может найти работу и содержать своих детей, то его мнение не имеет смысла.

– Если я передумаю, ты узнаешь об этом первым, – говорю я Дереку, наконец вынимая из его пальцев то, что мне причитается.

Это не так много, как я могла бы заработать, я знаю это. С учетом его солидной доли и того факта, что у меня есть жесткие правила относительно того, что я буду делать, а что нет, я зарабатываю гораздо меньше, чем моя сестра. Но пусть будет так.

Это больше, чем я зарабатывала в художественном магазине за год, и это обеспечит мне поступление в университет в сентябре. Меня больше не волнует, что думают люди.

– Раз уж мы заговорили о работе, ты ведь не занята сегодня вечером?

Я поднимаю бровь и смотрю на него. Он прекрасно знает, что я хотела получить выходной.

– Поскольку твоя сестра снова не работает, – проворчал он, закатывая глаза, как будто Блейк симулирует свою болезнь, чтобы освободить ее от работы. – У меня есть девушка на сегодня. Я заплачу тебе вдвойне, – предлагает он.

Молчание затягивается, пока я обдумываю его предложение.

Отец смотрит на меня, пока Блейк возится в нашей спальне, занимаясь бог знает, чем.

– Это нарушает какие-нибудь мои правила? – спрашиваю я, не сводя глаз с осунувшегося лица Дерека. Он ровесник отца, но глядя на него, в это никогда, не поверишь. Его кожа покрыта морщинами, губы тонкие и свидетельствуют о многолетнем курении вместе с желтыми зубами. Его волосы поседели, и их давно пора подстричь. Единственное, что у него есть, – это деньги, которые он откровенно крадет у всех своих клиентов. Но поскольку он охотится на отчаявшихся, вряд ли кто-то из них будет жаловаться на смехотворную долю, которую он берет из наших чеков.

– Ты же знаешь, я бы никогда не поставил тебя в такое положение, – говорит он, пытаясь сделать вид, что ему не все равно.

Отец отшучивается, тоже делая вид, что ему не все равно. Если бы ему было не все равно, он бы выкладывался ради нашей семьи, а не гнил бы в этой квартире, ежедневно топя свои печали в водке.

– Хорошо. Если ты согласен на двойную оплату, я в деле.

– Хорошая девочка. – Он подмигивает, и мой желудок переворачивается. – В семь тридцать здесь будет машина. Я доставлю тебе одежду после обеда.

Довольный тем, что получил то, за чем пришел, он отступает от нас и исчезает через парадную дверь.

– Мне это не нравится, Иви, – жалуется папа, пока я иду к холодильнику за бутылкой воды. Я ненавижу тратить свои с трудом заработанные деньги на воду, но, черт возьми, я не собираюсь пить то, что льется из крана в этой квартире. В хороший день она коричневая.

– Хорошо, что твое мнение о моей жизни не имеет никакого веса, так ведь?

Было время, когда я никогда бы не стала разговаривать так с отцом. Но этот корабль уплыл, как только я обнаружила, какой он ленивый зануда.

– Ты еще пожалеешь, что согласилась на все это, – предупреждает он, когда я делаю шаг к тому месту, где все еще прячется Блейк.

– Ты жалеешь только о том, чего не делаешь, – замечаю я, прежде чем исчезнуть за углом.

Он чертовски осуждающий человек для того, кто едва существует.

– Мне очень жаль, – говорит Блейк еще до того, как я вхожу в комнату.

Она лежит на спине по диагонали кровати, свесив ноги с края.

– Все в порядке. Деньги есть деньги.

– Я ненавижу это.

– Я знаю, Би. Но ты мало что можешь сделать, – говорю я, опускаясь рядом с ней и беря ее руку в свою.

– Я скучаю по этому, – говорит она, вздрогнув. – Я никогда не думала, что скажу это. Но… танцы. Это… не знаю, это терапия.

– Ты вернешься к этому. Тебе просто нужно дать своему телу время, – мягко говорю я, беря ее руку в свою.

Она испускает тяжелый вздох, от которого у меня щемит сердце.

То, что мы приняли за простуду на Рождество, превратилось в грипп, а затем, со временем, в воспаление гланд. Блейк была так больна. Такой слабой и вялой. Она всегда была для меня таким маяком силы и энергии, и видеть, как она страдает и существует лишь как оболочка того человека, которым она была раньше, было тяжело. И не только мне. Мне неприятно видеть, как ее здоровье отражается на Зейдене, нашем маленьком брате. Ну, уже не совсем маленьким. Две недели назад ему исполнилось одиннадцать, и всего через несколько месяцев он перейдет в Академию Ловелл.

Это был долгий путь к выздоровлению для нее. Она расстроена, а Дереку не нравится, что его лучшая девочка почти не работает. А она более чем готова вернуться к этому.

– Не могу поверить, что он убедил тебя пойти сегодня вечером.

Я пожимаю плечами. – Ничего особенного.

Повернув голову в сторону, ее светло-голубые глаза мечутся между моими.

– Правда? Мне казалось, ты говорила, что никогда не захочешь туда возвращаться, пока жива.

– Вернуться… – задыхаюсь я. – Нет, – вздыхаю я. – Он ничего не говорил. Он просто… черт.

– Все будет хорошо, – она пытается заверить меня, хотя это не очень убедительно. – Я уверена, что парень тебя не вспомнит. Если он вообще там будет.

У меня сводит желудок, ложь, которую я наплела сестре о той ночи, горчит на вкус, словно я только что ее пролила.

Я сказала ей, что вернулась домой вся на нервах из-за того старика, который трогал меня без разрешения и посадил к себе на колени.

Очевидно, это далеко от правды.

Настоящей причиной того, что я ввалилась в дом той ночью с размазанной по лицу косметикой и дрожащим от холода телом, был он.

Парень с серебряными глазами, который за те несколько минут, проведенных вместе в его спальне, открыл мне о себе больше, чем я могла предположить.

Так много изменилось в моей жизни с той ночи.

Мне неприятно, что это произошло из-за него, но ничего не поделаешь.

Сделав то, что он сделал, он открыл внутри меня что-то, что просилось наружу. И это дало мне уверенность в себе, чтобы сделать шаг вперед и стать тем человеком, в котором нуждалась моя сестра, моя семья, пока она выздоравливала.

Черт, я даже едва узнаю ту невинную девушку, которая вошла в тот огромный дом несколько месяцев назад.

Расправив плечи, я втягиваю в себя уверенность.

– Ты права. К черту его. Дерек предложил заплатить мне вдвое больше, и я полностью намерена отложить эти деньги вместе с этим, – говорю я, доставая деньги из заднего кармана, чтобы показать ей.

– Я знаю, что мне, наверное, не стоит гордиться тем, что ты делаешь, но… Я так горжусь тобой, Иви. И я не могу отблагодарить тебя за то, что ты сделала за последние несколько месяцев.

Застенчивая улыбка тянется к моим губам.

– Мне это нравилось. – Она вскидывает бровь. – Почти. И это даст нам жизнь, о которой мы всегда мечтали, в самое ближайшее время.

Искренняя улыбка тянется к ее губам и становится такой большой, что на щеках появляются ямочки.

– Я не могу дождаться. Только ты, я и Зей. – Ее глаза стекленеют, когда она представляет себе это, а мы обе игнорируем слона в этом сценарии.

– Машина приедет в семь тридцать, верно?

– Э… да. Ты…

– Я еду, – перебивает она. – Только обслуживать.

Меня охватывает облегчение от того, что она будет там. Ничего плохого не случится, пока за мной присматривает моя свирепая старшая сестра.

– Пойдем, – говорит она, заставляя себя сесть. – Мы собираемся подготовиться к вечеринке.

Я бросаю взгляд на часы: до возвращения Зея из школы еще несколько часов, и вскакиваю на ноги.

– Вперед.

Не сказав ни слова отцу, который снова скрылся в своей комнате, чтобы, надеюсь, напиться до беспамятства, мы выходим из квартиры, рука об руку.

Перспектива провести несколько часов с лучшей подругой почти заставила меня проигнорировать доказательства того, насколько дерьмово мы живем в этом здании. Стены покрыты граффити, улики употребления наркотиков разбросаны по углам, а на лестничной клетке пахнет мочой.

Однажды… однажды мы уйдем отсюда в навсегда.

2

ИВИ

Как и в прошлый раз, когда я готовилась войти в этот дом, Блейк исполняет мои указания, чтобы сделать меня похожей на кого угодно, только не на себя. В последнее время это происходит все чаще и чаще. Она с легкостью натягивает на мою голову белокурый парик, и я быстро вживаюсь в созданную мной роль.

Иви – зануда-художница, которая скорее проведет жизнь за набросками, чем будет общаться с людьми, но эта версия меня, эта… лисица… она совершенно другая.

Она жаждет общения, внимания и похвалы со стороны мужчин. Она питается выражением их лиц, когда они окидывают взглядом ее тело, желая получить чуть больше того, что она предлагает. Надеясь, что они станут теми счастливчиками, ради которых она нарушит свои правила.

Этого не случится. Я провела твердую черту на песке в отношении того, что я готова сделать. И я полностью намерена придерживаться своих моральных принципов, даже если они висят на волоске.

– Ну, это… хуже, чем я ожидала, – признаюсь я, когда Блейк достает из сумки, которую только что взяла у входной двери, два наряда и демонстрирует два черных корсета. – Мужчины – подонки, – бормочу я, потянувшись за своим платьем – если его вообще можно так назвать, – когда она протягивает его мне.

– Они богаты и думают, что могут получить все, на что обратят внимание. Это хорошо для наших банковских счетов. Нашего будущего.

– Но не для нашей добродетели.

Она изучает меня, и на ее губах появляется небольшая улыбка. – Добродетель? Что это? Кажется, я потеряла свою некоторое время назад.

Смеясь над ней, я натягиваю наряд.

– Выглядит мило, – замечает Блейк, пока я вожусь с отделкой чулок.

– Не уверена, что именно этого они хотели добиться. Я должна быть горячей, сексуальной и неотразимой.

– Иви, ты и есть все это.

Она опускается на край кровати и вздыхает.

– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – Может, Блейк и вздремнула во время процедуры в спа-салоне, но она все равно выглядит изможденной.

– Конечно. Я буду рядом с тобой сегодня вечером. Если возникнут проблемы с кем-то из этих придурков, ты сразу же придешь и расскажешь мне.

– Ты сейчас выглядишь немного устрашающе.

– Как и должно быть. Ты даже не представляешь, какую боль можно причинить заносчивому дрочеру с крошечным пенисом, который думает, что он какой-то особенный.

– О, эти образы, – жалуюсь я, доставая духи и опрыскивая себя и свой наряд.

– А какие сказки я могла бы тебе рассказать, Ив, – поддразнивает она.

– Есть вещи, которые сестре никогда не нужно знать, как бы близки мы ни были.

Поднявшись на ноги, Блейк делает шаг ко мне и нежно проводит по моим щекам, стараясь не испортить макияж.

– Это не навсегда, – обещает она. – Как только мы сможем, мы заберем все деньги, которые припрятали, и начнем жизнь заново.

Я осторожно киваю, когда слезы надежды начинают скапливаться в моих глазах.

– Я знаю. Когда-нибудь.

– Это случится. Я, ты и Зей. Мы сможем жить так, как всегда мечтали, в любой точке мира, где захотим.

Это несбыточная мечта. Несмотря на то что Блейк произносит эти слова вслух, она должна это понимать.

Но я с радостью принимаюсь мечтать вместе с ней, игнорируя очевидные проблемы в нашем плане.

Может быть, она права. Может, наступит время, когда мы сможем просто исчезнуть в закате и оставить все это позади.

Должно же когда-то наступить, верно? Или все это окажется пустышкой.

***

Я выхожу из машины и смотрю на дом, который так сильно повлиял на мою жизнь всего несколько месяцев назад.

Мне было так страшно войти туда той ночью. Я боялась чужих взглядов, мужского внимания ко мне.

Я никогда раньше не выходила из дома в таком ограниченном количестве одежды. Каждая моя неуверенность в своем теле кричала мне, чтобы я немедленно бежала. Но я не могла. И когда Блейк, одетая в свой плащ, прикрывающий ее наряд, подошла ко мне, я вспомнила, почему в тот вечер я отбросила все эти страхи и шагнула в открытую дверь.

– Готова, малышка? – спрашивает она, ее глаза мерцают странной смесью гордости и озорства.

Я смотрю в них, ненавидя усталость и тени, которые я в них вижу. Никто другой этого не заметил бы; она прекрасно скрывает правду, но я ее вижу.

– Ага. Пойдем, возьмем эту вечеринку штурмом.

Когда мы вместе приближаемся к особняку, страх все еще сковывает мое тело. Но теперь все иначе, чем в ту ночь. Меня больше не волнует, что на мое тело смотрят чужие глаза, это стало почти привычным. Я боюсь только одного человека.

Его.

Дьявола с серебряными глазами и грешной улыбкой.

Бабочки взлетают в воздух при одном только воспоминании о той ночи.

Я должна вспоминать о том, что произошло в его спальне, с отвращением и сожалением. То, как он одолел меня и взял все, что хотел, не обращая внимания на мое согласие. Но я отношусь к этому совсем не так.

В ту ночь он открыл во мне что-то. Что-то, о чем я подсознательно знала, но никогда не признавала.

Но после того как я сбежала и наконец-то села в такси, я поняла, что мое тело гудит от возбуждения, бедра сжимаются от желания, а воспоминания о его мощных толчках, о том, как его член глубоко входит в мое горло, сделали меня такой сексуальной, какой я, кажется, никогда еще не была.

Его доминирование. То, как он лишил меня свободы воли и заставил играть в свою игру.

Чёрт. Это было так возбуждающе.

Чувствовать, как он напрягается от одного только взгляда на меня, от того, что я рядом. Это научило меня тому, какой силой я обладаю, просто будучи собой. Ладно, может, я и выставляла напоказ свои лучшие стороны, но я не делала ничего, чтобы соблазнить его. Ничего такого, что другие девушки делали с мужчинами внизу в надежде получить дополнительные чаевые.

Возможно, я заработала целую кучу лишних денег, которых не ожидала в тот вечер, и мне, наверное, должно быть стыдно за то, что он заплатил мне так, будто я была не более чем грязной шлюхой. Но это не так. Даже близко не была.

Я достала из платья пачку купюр и пересчитала их с самой широкой улыбкой на лице.

Сестра пыталась оградить меня от такой жизни с тех пор, как продала свою душу дьяволу, то есть Дереку, когда была слишком молода, чтобы полностью осознать последствия, но я знала, что мне нужно делать. И отговорить меня было невозможно. Да и не было у нее шансов, поскольку она оказалась прикована к постели и не могла двигаться, не говоря уже о том, чтобы привести хоть какие-то достойные аргументы в пользу того, чтобы я вмешалась и помогла нашей семье.

В те минуты, когда я стояла перед ним на коленях на полу его спальни, я и представить себе не могла, насколько сильно он изменит мою жизнь.

Я могу быть благодарна ему за то, что он помог мне найти мою внутреннюю лисицу, но это не значит, что я буду рада вернуться в тот дом и снова оказаться под его пристальным взглядом.

Угроза, которую он мне высказал… она была реальной.

Он больше не хочет меня видеть, и, несмотря на все мои чувства по поводу той ночи, опасность, прозвучавшая в его голосе, заставляет меня чувствовать то же самое.

Если он сегодня здесь, если он узнает меня – да что там, если он вообще меня помнит, – тогда я боюсь, что моя жизнь может измениться заново.

И все из-за дьявола в овечьей шкуре со сверкающими глазами.

– Иви? – Голос сестры прорывается сквозь мои мысли, и я оглядываюсь, встречая ее обеспокоенный взгляд. – Куда ты пропала? Я произнесла твое имя около пяти раз.

– Прости. Я просто…

– Я не подпущу его к тебе. Обещаю.

– Я знаю. Пойдем. – Протянув свою руку через ее, я иду к боковому входу в особняк, с которого нам разрешено входить.

На кухне царит суматоха. Повсюду девушки, готовящиеся к вечеру, в то время как поставщики провизии доедают канапе и приводят в порядок беспорядок, который они устроили.

Мы быстро втягиваемся в этот хаос, и через несколько минут Чарли находит нас.

Вскоре начинают появляться мужчины, увлеченные и желающие начать ночь пораньше.

Чарли собирает свою команду танцовщиц, и после нескольких слов поддержки от Блейк она ведет меня в главный зал и помогает мне подняться на один из столов. Мой дом на эту ночь, танцы для богатых придурков, которые надеются, что им повезет. Но только не со мной. Единственное, что им позволено на меня класть, – это глаза. Я не из тех танцовщиц, которые будут раздеваться и раздавать дополнительные услуги. Хотя меня заверили, что эта «Ночь покера» не будет такой дикой, как «Рождественская». Посмотрим.

Под тяжелый ритм негромкой музыки, разносящейся по залу, я соблазнительно покачиваю телом, не сводя глаз с зала.

Появляется все больше и больше мужчин, их взгляды устремляются на девушек задолго до того, как они найдут своих знакомых, которые уже здесь, и начнут свою ночь.

Но я ни разу не вижу того мерзавца, который решил, что может наложить на меня руки. Не вижу я и парня с серебряными глазами.

По мере того как ночь продолжается, облегчение, переполняющее мои вены, облегчает все мои движения. Вскоре я теряюсь в музыке и постоянном гуле разговоров вокруг меня и почти забываю, где нахожусь.

Но все меняется, когда по позвоночнику пробегает неистовая дрожь, а кожа покрывается мурашками от осознания происходящего.

Это нелепо. Всю ночь на меня смотрели. Но ни один из них никак не повлиял на меня. Ладно, это не совсем так. Мужчины, которые выглядят достаточно старыми, чтобы быть моим дедушкой, вызывают во мне волну отвращения, когда они разглядывают мое тело, словно я могу стать их следующей едой. Это отвратительно.

Повернувшись, я осматриваю комнату, пытаясь найти того, кто мог вызвать во мне такую бурную реакцию. Но никого нового нет.

Его здесь нет, Иви. Это всего лишь твое воображение.

Но пока мое тело продолжает гореть, мне трудно поверить самой себе.

Он здесь. Просто он не показывает своего лица.

Покачивая бедрами, я еще раз поворачиваюсь, стараясь выглядеть естественно, и осматриваю комнату. Но все равно не вижу ничего. Его здесь нет.

Вот и все, Иви. Хватит врать самой себе.

Три другие девушки, одетые точно так же, как и я, вместе заходят в зал и расходятся, каждая направляется к столам, на которых мы танцуем.

– Смена, – говорит девушка, которая приближается ко мне. – Помогите нам, джентльмены.

Пока она флиртует с пьяными мужчинами за столиком рядом со мной, я пытаюсь как можно элегантнее сойти со стола, не чувствуя себя настолько уверенно, чтобы просить о помощи, как она, тем более что моя кожа продолжает покрываться мурашками от волнения.

Но не в силах сопротивляться, «помогающие» руки тянутся ко мне, и я встаю со стола, не упав на задницу, и, к моему удивлению, не подвергаясь лапанию со стороны богатых членов.

Может, они выпускают настоящих отморозков только на Рождество?

С гордо поднятой головой я несусь через весь зал, покачивая бедрами при каждом шаге, и направляюсь к выходу.

Свобода или хотя бы передышка в пределах досягаемости, мои ноги ускоряют шаг на моих нелепых стриптизерских каблуках, и я уже почти выбралась из комнаты, полной разврата, когда поднимаю глаза и сталкиваюсь лицом к лицу с тем, кого я надеялась не увидеть сегодня вечером.

Сердце подскакивает к горлу, живот сводит узлом, а мое глупое, предательское тело пылает, когда я вспоминаю, каково это – быть в его власти.

В его глазах вспыхивает узнавание, прежде чем гнев поглощает сверкающее серебро, оставляя два темных, опасных глаза, смотрящих прямо на меня.

Резко сглотнув, он облизнул нижнюю губу, словно раздумывая, не съесть ли меня в качестве следующего блюда.

Неужели я зря надеюсь, что это так?

– Ты, – шипит он, и сильный запах алкоголя от его дыхания омывает мое лицо. – Тебя не должно быть здесь.

Его кулаки сворачиваются по бокам, а глаза опускаются к моим губам, а затем ниже. На его лице появляется выражение отвращения, от которого у меня сводит желудок.

Потребность сбежать берет верх, и я отступаю назад, чтобы оставить между нами хоть какое-то пространство.

Он позволяет мне отойти, но отвращение быстро сменяется чем-то другим.

Весельем.

Он шагает вперед, заставляя мое сердце колотиться еще сильнее, а голову кружиться.

Я ударяюсь спиной о дверь, и с моих губ срывается шокированный вздох.

Жар его тела обжигает меня спереди, когда он наклоняется ближе, зажав меня между собой и неподатливым деревом у меня за спиной.

Дверь со щелчком открывается, и я, споткнувшись, отступаю назад. Спотыкаясь на толстом ковре этой комнаты, я чуть не оказываюсь на заднице, когда он наваливается на меня, не оставляя мне другого выбора, кроме как продолжать отступать.

Я задыхаюсь, когда моя спина ударяется о прохладную стену, а он приближается ко мне.

Бежать некуда, спрятаться негде. И я очень сомневаюсь, что кто-то придет мне на помощь.

А хочу ли я этого?

– Ты помнишь, что я обещал тебе, если увижу тебя здесь снова? – спрашивает он, снова наклоняясь ко мне так близко, что я почти чувствую вкус того, что он сегодня пил.

Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь втянуть воздух в легкие. Каждый вдох наполнен его запахом, от которого кружится голова, а запреты покидают тело.

Я должна быть напугана. Я и боюсь. Но в животе у меня трепещет волнение.

Я не должна хотеть, чтобы он снова заставил меня встать на колени. Я не должна хотеть, чтобы он взял меня, не задумываясь о том, хочу ли я этого.

Но я хочу.

Я жажду этого чувства бессилия. Облегчения от того, что кто-то другой принимает за меня решения, когда все, о чем я беспокоюсь большую часть дня, исчезает из моей головы.

Его глаза впиваются в мои, ожидая ответа.

Я настолько потерялась в его орбите, что не могу подобрать ни одного слова. Все, что я могу сделать, – это нервно сглотнуть и кивнуть.

Я помню эти слова так, будто он только что их произнес. Они преследуют меня с тех самых пор.

Дразнят меня, насмехаются надо мной, заставляя жаждать узнать, что именно он имел в виду.

– Хорошо. Тогда это не должно шокировать, – прорычал он, прежде чем обжигающие руки легли на мое тело.

Я моргаю, готовясь прогнуться под его силой. Но мои колени так и не ударяются о ковер.

Вместо этого он шокирует меня совершенно другим способом.