Текст книги "Темная принцесса (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

8

ДЕЙМОН

– Не уходи, – сонно умоляет Калли, ее хватка на моей талии усиливается, когда я пытаюсь выскользнуть из-под нее.

Я знал, что на самом деле она не спала. Узоры, которые она рисовала кончиками пальцев на моей груди и на животе, были достаточным доказательством этого. Но она расслаблена, и я не хочу это портить.

Я достаточно недавно выбил почву у нее из-под ног, я просто хочу, чтобы мы… были.

Я хочу провести это время вместе. Нет. Я жажду этого времени вместе, как гребаный наркоман.

Я понятия не имею, как долго я собираюсь притворяться подобным образом, но я хочу этого так долго, как только смогу.

– Мне нужно отлить. – Я наклоняюсь и целую ее в макушку. – Тебе тоже следует пойти.

Она на мгновение напрягается, прежде чем посмотреть на меня с легкой усмешкой.

– Я знаю, что разорвала твою броню надвое и сумела проникнуть немного глубже внутрь, но тебе не кажется, что смотреть, как ты писаешь, немного чересчур? – спрашивает она, приподнимая бровь.

Развернувшись, я падаю на нее, мое тело поглощает ее в моей тени.

Ее глаза опускаются с моих в сторону моего рта, когда ее язык выскальзывает, чтобы смочить губы.

Черт. Мне нравится этот взгляд на ней. Невинную девушку по-настоящему оставили позади, и на ее месте эта сексуальная женщина, которая смотрит на меня так, как будто ей никогда не будет достаточно.

Хотел бы я, черт возьми, запереть это в бутылку и хранить вечно, потому что я уже знаю, что никогда не найду это снова. Калли – моя девушка. Моя единственная девушка. Я мог бы потратить всю жизнь на поиски, но я уже знаю, что никогда не найду никого, кто сравнился бы с ней. Никого, кто даже приблизился бы.

– Я имею в виду, да, если просмотр возбудит тебя, тогда не стесняйся.

– Фу, нет, я—

– Но тебе следует пописать после секса, – заявляю я, улыбаясь, когда обе ее брови касаются линии роста волос.

– О?

– Да. Ты можешь подхватить инфекцию, если не сделаешь этого.

Целуя ее в нос, я поднимаюсь на ноги. Она тянется ко мне, кончиками пальцев касаясь моего члена, когда я встаю, и заставляя его подергиваться от возбуждения.

– Значит, ты будешь трахать меня до бесчувствия голым, не проверив, принимаю ли я противозачаточные. Несколько раз, – добавляет она. – Но ты беспокоишься о—

– Я знаю, что ты принимаешь таблетки, Ангел. И я не сделаю ничего, чтобы рисковать твоим здоровьем—

– Откуда? Откуда ты знаешь, что я принимаю таблетки? – требует она, садясь на край шезлонга. Ее юбка задирается вокруг бедер, дразня меня кружевами, которые прикрывают ее. Мысль о том, что эта ткань влажная и покрыта моей спермой, которая капает из нее, мгновенно заставляет мой член затвердеть. Чего она не упускает, когда ткань моих спортивных штанов начинает расползаться.

Игнорируя это, она запрыгивает на шезлонг, так что мы смотрим друг другу в глаза. – Как, Деймон?

– Я видел твою медицинскую карту.

– Т-ты видел мою медицинскую карту? – повторяет она, как попугай.

Я пожимаю плечами, не видя в этом проблем. – Я бы предложил тебе свои, – говорю я, – но ты смотришь на них. – Я опускаю руки по бокам и отступаю назад, предлагая ей себя еще раз, несмотря на тугой узел в животе, который вызывает это движение.

Она опускает глаза, и мою кожу покалывает от ее внимания именно там, где я этого не хочу. Хотя, это не так плохо, как было бы, если бы кто-то другой изучал меня так пристально.

– Ты хотя бы проверял это? – спрашивает она, спрыгивая с шезлонга и сокращая расстояние между нами.

Все мое тело содрогается, когда она касается самого уродливого шрама на моем боку. Он почти три дюйма длиной и был любезно предоставлен каким-то ублюдком с зазубренным ножом два года назад. Я даже не предвидел, что этот ублюдок приближается, но я чертовски уверен, что почувствовал это.

Я пожимаю плечами, потому что что я могу сказать? Очевидно, что я этого не делал. Я просто приводил себя в порядок и молился, чтобы он не задел чего-нибудь жизненно важного. Я проглотил пару таблеток снотворного, запив бутылкой виски, которую украл из папиного кабинета, и просто надеялась на лучшее.

Я проснулся два дня спустя с долбаной болью в боку, но я был жив, так что к черту это.

– Никогда больше так не делай, Николас. Пообещай мне, – умоляет она, ее большой палец остается на шраме, в то время как остальные пальцы обхватывают мой бок, притягивая меня ближе. И какой же я дурак, я иду к ней.

– Что? Получить удар ножом? Я сделаю все, что в моих силах, Ангел.

– Ну, да. Но если ты пострадаешь, тебе нужно, чтобы на это посмотрели.

– Я выжил, – бормочу я.

– А что, если бы ты этого не сделал? Что бы я делала тогда? – спрашивает она, и слезы быстро наполняют ее глаза.

– Я бы не омрачил твою душу, – бормочу я, обхватывая ее щеку ладонью.

– Нет. Это не—

– Пойдем. – Я беру ее за руку и тащу в дом.

Она стоит, молча прислонившись к дверному косяку ванной в главной спальне, в которую я ее поселил, когда мы приехали, и я не могу сдержать улыбку.

– Я думал, тебе не нравится смотреть, – бросаю я через плечо.

– Ты прекрасен, ты знаешь это?

Горький смех срывается с моих губ.

– Это, пожалуй, самое далекое от истины, что ты можешь извлечь, Ангел.

– Чушь собачья, – выплевывает она, когда я отстраняюсь и краснею.

Я попадаюсь под взгляд ее завораживающих голубых глаз, когда подхожу к раковине.

– Перестань смотреть на мир через розовые очки, Калли.

Ее губы раздраженно поджимаются.

– Я вижу вещи совершенно ясно. Не относись ко мне так, как они, – кипит она.

– Тогда перестань романтизировать это. – Я указываю на себя. – Наши жизни уродливы, грязные, жестокие. Ни во мне, ни в том, что я делаю, нет ничего прекрасного.

– Ты такой для меня.

Мои губы приоткрываются, чтобы еще раз возразить, но как я могу, когда она думает, что она права?

– Да, и посмотри, что я с тобой сделал. Я заразил тебя дьяволом.

Я становлюсь перед ней и беру ее за подбородок пальцами, глядя сверху вниз в ее чистые, невинные глаза.

Она дрожит от гнева, но не произносит ни слова, пока я пытаюсь насытиться ею.

– Приведи себя в порядок. Я собираюсь приготовить ужин.

Весь воздух вырывается из ее легких, когда я отпускаю ее и иду через спальню и по коридору к той, которую я неохотно присвоил для себя. Или, по крайней мере, комната, в которую я свалил одежду, купленную вчера, когда ходил по магазинам. Не то чтобы я собирался спать. Я не смогу нигде в этом месте, если рядом со мной не будет Калли.

Воспоминания захлестывают меня, когда я вхожу в комнату с двумя односпальными кроватями. Образ Алекса, прыгающего на ближайшей к окну кровати, заполняет мой разум, и я не могу не чувствовать себя легче. Он всегда был так полон жизни. Он все еще такой, несмотря на все, что мы оба пережили. Но он был как гребаный кролик Duracell всякий раз, когда мы останавливались здесь.

Раньше я думала, что это из-за постоянных угощений, которыми нас кормила наша бабушка, или, может быть, даже тз-за пляже. Но теперь я понимаю, что он смог освободиться от оков, которые сковывали нас дома. Очевидно, что его жизнь была заперта не так крепко, как моя.

Я хватаю свой телефон, меня сжигает потребность связаться с ним, но я быстро вспоминаю, что он все еще у Калли.

Глубоко вздыхая, я лезу в сумку с одеждой, вытаскиваю белую футболку и отрываю бирку.

В ту секунду, когда она оказалась у нас в фургоне, я думал только о том, как выбраться из города, и не было никакой возможности задержаться здесь достаточно долго, чтобы собрать для себя чертову сумку.

Мы купили все необходимое, а затем умчались от опасности так быстро, как только могли, остановившись на окраине города, чтобы поменять номера и лишить их возможности отслеживать нас.

Ни один ублюдок не собирался следовать за нами сюда. И ни одна итальянская пизда не собиралась заполучить мою девочку.

Движение в другом конце коридора привлекает мое внимание, и я подхожу к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выскальзывает обратно со своим iPad в руке и, к сожалению, теперь в топе.

Мои губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но я решаю этого не делать.

Я сказал ей, что доверяю ей, и если она собирается пойти и позвонить Стелле или Эмми, то мне нужно придерживаться своих слов.

Калли не глупа. Далеко не такая. Она знает серьезность этой ситуации, и я должен верить, что она предпочла бы быть здесь со мной, чем дома, постоянно оглядываясь через плечо.

Я направляюсь на кухню и открываю холодильник, оценивая свои варианты.

Открывая банку кока-колы, я мысленно перебираю блюда, которые планировал, когда покупал всю эту еду, и принимаю решение.

Я научился готовить на этой кухне. Я часами проводил время со своей бабушкой, пока Алекс был в океане, занимаясь серфингом и прочим случайным дерьмом с нашим дедушкой.

Родители нашей мамы, возможно, были самыми невероятными бабушкой и дедушкой, о которых только может мечтать ребенок, но это не мешало мне сомневаться в моем дедушке на каждом шагу. Я так привык к больному и извращенному ублюдку, который приложил руку к созданию нашего отца, что сомневался в его намерениях. Это было глупо, но я не мог избавиться от намека на страх, который просачивался сквозь меня всякий раз, когда он был милым.

Я хотел бы, чтобы все было по-другому. Я хотел бы, чтобы я приложил усилия, чтобы преодолеть свой страх, потому что я знаю, что многое упустил. Я слушал, как он и Алекс рассказывают о том, что они сделали, о вещах, которые они обнаружили во время своих исследований залива и огромных каменных бассейнов за ним, с широкими улыбками на лицах и желанием, чтобы все было по-другому.

Но это было не так, и я был слабаком, который был счастливее на кухне с бабулей, готовя бурю к их возвращению.

Это было то бессмысленное занятие, в котором я нуждался, пока был за городом, вдали от суда и пыток тех, кого мы оставили позади. Здесь я почти мог заново открыть для себя ребенка, которым я должен был быть. Тот, кто прячется за своими слабостями, своими шрамами, своим страхом. Но не совсем.

Я теряю себя в приготовлении еды, возвращаясь в старые времена, когда нахожу все там, где оно всегда было.

После того, как они оба умерли, мама собиралась продать этот дом. Вероятно, ей следовало это сделать. Но я навестил ее вскоре после того, как она ушла от отца, и я раскололся, когда нашел документы, лежащие на кофейном столике.

Не говоря ни слова, она протянула руку и разорвала документы о продажи дома у меня на глазах.

Это, наверное, самая значимая вещь, которую кто-либо делал в моей жизни.

Никто не может понять, как много это место значит для меня, как много утешения оно мне предлагает.

Это единственное место, где я мог быть тем ребенком, которым заслуживал быть. Это была зона, свободная от суждений, где я мог просто быть самим собой. Бабушке было все равно, готовил ли я в тишине, позволял ли демонам, которых я хотел оставить позади, сеять во мне хаос. Ее не волновало, что большую часть времени я хотел спрятаться, посидеть в темной комнате в тишине, и она не сказала мне, что я был неправ, сидя и наблюдая, как волны разбиваются о берег, когда луна была высоко в небе.

Она просто позволила мне быть собой.

Точно так же, как Калли…

Я чувствую ее в ту же секунду, как она входит в комнату. Моя кожа покалывает, а яйца жаждут ее, несмотря на то, что я был внутри нее всего несколько часов назад.

Черт. С ней никогда не будет достаточно.

Я не прекращаю то, что делаю, пока кладу на куриные грудки сырную смесь, которую приготовил сам, и заворачиваю их в пармскую ветчину. Это блюдо, которое я с нетерпением ждал всякий раз, когда мы приезжали сюда погостить. Бабушке не потребовалось много времени, чтобы заметить, как быстро я его уничтожил, и она готовила его для меня каждый раз, когда мы останавливались. Мама пыталась повторять это по крайней мере раз в неделю для меня, но у нее никогда не получалось правильно. Или, возможно, просто место было неправильным. Отсутствие звука разбивающихся волн или запаха моря в моем носу все испортило.

Я выкладываю их на противень, прежде чем вернуться к картофелю, который лежит сбоку, ожидая внимания.

– Ты чего-то хотела, Ангел? – Спрашиваю я, мой голос мягкий и спокойный.

Я не хочу с ней спорить. Я не хочу злить ее или рисковать тем, что она обидится на то, что находится здесь со мной. Но я также осознаю, что у нас разные мнения на вещи, и я уверен, что они не раз укусят нас обоих за задницу за время нашего пребывания здесь.

– Эм… – Она колеблется, и я ухмыляюсь, бросая взгляд через плечо и обнаруживая, что она смотрит на меня так, как будто собирается наброситься на меня. – Ты надел рубашку.

– Д-да, ну, мне не очень хотелось добавлять шрамов, пока мы здесь. На самом деле, – быстро поправляю я, – если ты хочешь снова начать размахивать моим ножом, я, возможно, просто передумаю.

Ее губы пару раз открываются и закрываются.

– Я не причиню тебе вреда, Деймон, – в конце концов говорит она.

На мгновение забыв об ужине, я разворачиваюсь и прислоняюсь задницей к стойке.

Мои глаза опускаются вниз по ее фигуре, останавливаясь на ее укороченном топе с короной спереди, изгибе талии, короткой юбке, а затем на ее грешных ногах, которые я жажду почувствовать обвитыми вокруг моего тела.

– Тебе нужно немного солнцезащитного крема, красавица, – указываю я, когда наконец снова поднимаю взгляд к ее глазам, игнорируя ее предыдущий комментарий.

– Уже немного поздно, солнце садится, – указывает она.

Я бросаю взгляд через ее плечо, замечая, что она права и что солнце быстро опускается к морю.

Улыбка растягивает мои губы, когда зловещий образ всплывает в моем сознании.

– Что? – нерешительно спрашивает она.

– Просто представляю, как готовлю тебя к завтрашнему выходу на солнце.

– Что делаешь– ой… о… – Ее губы образуют идеальный круг, когда ее мысли встречаются с моими. – Я подумывала немного позагорать голышом.

От ее слов у меня подскакивает температура.

– Я могу согласиться с этим, красавица.

– Ха, – бормочет она, подозрительно глядя на меня.

– Что происходит в твоей голове прямо сейчас, Ангел?

– Я просто удивлена, вот и все.

– О чем?

– Что ты не волнуешься из-за того, что чайка мельком увидит мои сиськи.

Смех вырывается у меня из горла.

– Не волнуйся, у меня достаточно боеприпасов для любого маленького ублюдка, который смотрит на то, что ему не следует. Твое тело принадлежит мне, Ангел.

При моих словах ее соски упираются в майку.

– Тебе это нравится, не так ли? Тебе нравится знать, что ты будешь лежать на солнце, а я буду стоять перед тобой на коленях, не в силах отвести взгляд от твоей красоты.

– Деймон, – наполовину предупреждает, наполовину стонет она.

– Ты понятия не имеешь, какую власть имеешь надо мной, не так ли?

Она прикусывает нижнюю губу, изучая меня через комнату.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, – наконец выпаливает она.

– Что угодно.

На ее губах появляется лукавая улыбка, а глаза искрятся достижениями.

– Что произойдет, если ты не сдашь экзамены? – просто спрашивает она, вводя меня в заблуждение.

– Э-э…

– И даже не думай лгать мне, Николас.

Я колеблюсь, не желая признаваться ей в этом, но у меня нет выбора. Я обещал впустить ее, и у меня есть все намерения – это сделать.

– Папа о-отстранил меня от р-работы, и если я не с-сдам экзамен, тогда…

– Тогда, – настаивает она, наконец, заходя дальше в комнату. Она подходит прямо ко мне и берет мое лицо в ладони. – Что тогда? – шепчет она, когда я не отвечаю.

Я сглатываю, не желая выдавливать слова, но она не позволит мне спрятаться от этого.

– Тогда он собирается зачислить меня в Найтс-Ридж на полный рабочий день в сентябре и заставить меня делать все это снова.

Ее глаза вспыхивают от шока. – И помешать тебе работать? – догадывается она.

Я киваю, боль пронзает меня при мысли о том, что мне придется отказаться от единственной вещи, в которой я хорош в жизни.

– Так вот почему у тебя все дополнительные занятия.

– Я не смогу этого сделать. Мои оценки дерьмовые. И даже еще через два года я сомневаюсь, что справлюсь с этим. Я не был создан для школы, Калли. Я был создан, чтобы пытать, калечить и наводить ужас на наших врагов.

– Ты сдашь эти экзамены, Николас, – обещает она мне, в ее глазах ярко светится решимость.

– Ангел, я не могу. Я просто—

– Ты мне доверяешь? – спрашивает она, прерывая меня.

– Черт. Ты знаешь, что я это делаю. Но я не доверяю себе.

Отпуская мое лицо, она делает шаг назад, заставляя меня жаждать ее прикосновений в ту же секунду, как я теряю ее тепло.

– Я предлагаю сделку, – заявляет она.

– Продолжай.

– Я помогу тебе с экзаменами, если ты—

– Что, черт возьми, ты вообще можешь от меня хотеть? Все, что я могу тебе предложить, – это оргазмы, – усмехаюсь я.

– Неправильно. Ты можешь предложить мне так много, Николас. Но есть одна вещь, которую я хочу… нет, необходима. – Мои брови изогнуты в ее сторону. – Хорошо, две, потому что я могла бы просто принять эти ранее упомянутые оргазмы.

Я не могу удержаться от смеха над ней.

– В любое время, Ангел. Все, что тебе нужно сделать, это поп—

– Я хочу, чтобы ты обучал меня, – уверенно говорит она, прерывая меня.

– Т-ты хочешь, чтобы я—

– Обучи меня. Научи меня всему, что ты знаешь. Помоги мне защитить себя так, как это могут остальные из вас. Мне чертовски надоело быть слабым звеном в группе. Я хочу постоять за себя. Черт возьми, я хочу быть частью этого. Я сыта по горло– АХ.

9

КАЛЛИ

Мое сердце бешено колотится, когда Деймон прижимает мое тело между своим и холодной стеной кухни.

Он заломил мне руки за спину и дышит мне в ухо, посылая восхитительную дрожь, пробегающую по моей спине.

– Что ты делаешь? – Я тяжело дышу, звуча как бесстыдная шлюха, когда пытаюсь прижаться к нему задницей.

– Просто смотрю, сколько работы мне предстоит сделать. Кажется, очень много, – шепчет он мне на ухо.

– Я слишком сложная задача для тебя, дьявольский мальчик?

– Никогда. Я люблю разбивать девственниц, – рычит он.

– Держу пари, ты говоришь это всем девочкам.

– Нет другой девушки, кроме той, что прижимается ко мне.

Мое сердце тает от его слов.

– Ты веришь мне, не так ли? – спрашивает он, его голос полон эмоций и честности. – Девушки, с которыми я был раньше, они ничто. Они ничего не значили.

– Николас, – стону я, вырывая руки из пут.

– Знаешь, это было храбро с твоей стороны. Не так много людей, которым я позволил бы связать меня подобным образом. И любой другой, кто попытался бы, до сих пор бы не дышал.

– О Боже.

– Это возбуждает тебя, не так ли? Зная, насколько я опасен.

Я резко сглатываю, не желая давать ему ответ, несмотря на то, что мы оба это знаем.

Одной рукой он держит меня за запястья, другой проводит по моей руке, его пальцы быстро обводят мое горло.

Я задыхаюсь, когда его хватка сжимается настолько, что становится трудно дышать.

Жар заливает меня от этого собственнического жеста, и мои глаза закрываются.

– Скажи мне, красавица, – требует он мрачным и смертоносным голосом, доказывая, насколько он опасен. Он мог бы убить меня вот так – я уверена, без особых усилий. И это знание творит забавные вещи с моими внутренностями.

– Да, – хнычу я. – Это возбуждает меня.

– Что именно?

– Ты. На что ты способен.

Рычание вырывается из его горла, и его вес сильнее давит на меня.

– Ты думаешь о душе, не так ли?

Я киваю, не в силах это отрицать.

– Тебе понравилось, не так ли, мой маленький грязный ангел?

Он отпускает мои руки, и мои пальцы тут же обвиваются вокруг его запястья, отводя его хватку от моего горла.

Я смотрю на красную рану, которая тянется через его ладонь.

– Это мой любимый шрам, красавица. Каждый раз, когда я смотрю на него, я думаю о тебе.

– Ты правша, – шепчу я, и он тут же смеется.

Не желая пропустить эту улыбку, которая появляется на его губах, я разворачиваюсь. Он дает мне пространство, в котором я нуждаюсь, прежде чем снова наклониться ко мне.

– Да, Ангел. Я правша. – Его губы касаются моего уха. – И я думаю о тебе каждый раз, когда обхватываю рукой свой член.

Я задыхаюсь, его слова ударяют меня прямо между ног.

– Запомни это на потом, хорошо?

Он ушел, прежде чем мой мозг успел уловить его движения, и я прислонилась к стене.

Он посмеивается, наблюдая за мной, его эрекция более чем очевидна под его спортивными штанами. От этого зрелища у меня текут слюнки. Но это ничто по сравнению с тем, когда он засовывает руку за пояс. Его веки опускаются, когда он сжимает себя, но дальше этого дело не идет.

– С тобой неинтересно, – дуюсь я.

– Ангел, со мной будет весело, как только я накормлю тебя как следует. У тебя есть привычка портить мне еду, и я не позволю тебе остаться голодной. А теперь либо сиди и смотри, либо иди и делай то, что ты делала.

– Думаю, я лучше посмотрю. Может быть, ты и здесь сможешь научить меня кое-чему.

– Я научу тебя всему, что ты захочешь знать.

Я беру из холодильника напиток, за которым изначально зашла сюда, и выдвигаю стул, чтобы понаблюдать за его работой.

– Твой телефон звонит, – говорю я, пока он раскладывает нашу еду. Вытаскивая его из кармана, я обнаруживаю, что на меня смотрит спокойное стервозное лицо Айлы. – Это Айла.

– Отклони это. Я напишу ей позже.

– Достаточно справедливо. – Я нажимаю красную кнопку и кладу его на стол, чтобы он мог забрать его обратно.

***

– Это было невероятно, – говорю я, откидываясь на спинку стула и кладя руки на свой раздутый живот.

Самая невероятная улыбка озаряет лицо Деймона от моей похвалы. Это наполняет меня счастьем и удовлетворенностью.

Я все еще должна злиться на него. Наверное, в глубине души я злюсь, но легко забыть реальность за пределами этого дома, этого маленького кусочка рая, в котором я оказалась с ним.

– Еще? – спрашивает он, поднимая бутылку вина, которую поставил в ведро со льдом между нами.

Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что мы в каком-нибудь ресторане на пляже. Настолько вкусной была еда и прекрасный вид… что ж, я бы с удовольствием посмотрела на довольного и расслабленного Деймона в любой день недели.

– Вы пытаетесь меня напоить, мистер Деймос? – язвлю я.

– Ты чертовски права. Не то чтобы я считал это необходимым, чтобы поступать с тобой по-своему. – Он подмигивает, и я чувствую это прямо в своем клиторе.

– Ты пытаешься сказать, что я шлюха?

– Нет, Ангел. Я просто говорю тебе, что ты моя.

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но мой iPad начинает звонить на стуле рядом со мной.

– Черт, – шиплю я, тянусь за ним и нахожу звонок по FaceTime от Стеллы.

– Ответь на это. Дай им знать, что ты все еще жива и здорова, – говорит Деймон, наполняя мой бокал.

– Но—

– Я пойду приберусь. Веди себя хорошо, – предупреждает он.

– Когда это не так? – Спрашиваю я, притворяясь оскорбленной.

– Я беспокоюсь не о тебе, Ангел. Нарушительница спокойствия – Стелла.

– Справедливое замечание.

Я жду, пока он соберет тарелки и почти войдет внутрь, прежде чем провести пальцем по экрану и дождаться звонка для соединения.

– Черт возьми, где ты? – Стелла ахает в ту секунду, когда ее глаза останавливаются на океане позади меня.

Я не могу удержаться от смеха. – Рай.

– Я была взбешена, когда услышала, что твоя сучья мать отправила тебя, но теперь я немного ревную.

– Все определенно могло быть хуже.

– Немного экстремально, тебе не кажется?

Нет, не совсем. – Мама всегда была из тех, кто переходит на следующий уровень. Я даже не могу по-настоящему разозлиться. Я планировала запереться в своем подвале на две недели. Я могу сделать это, сидя здесь.

– Но ты так далеко, – жалуется она, заставляя меня задуматься, знает ли она точно, где я.

– Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться. И это не значит, что у тебя там нет никого, кто составил бы тебе компанию. Как все? – Спрашиваю я, беспокойство скручивает мои внутренности.

Возможно, итальянцы охотятся за мной, но я не настолько наивна, чтобы думать, что они не обратят свое внимание на кого-то другого, как только обнаружат, что я была хорошо и по-настоящему спрятана.

– Все хороши. Все парни притворяются, что учатся, но в основном, я почти уверена, они смотрят порно и напиваются.

– Значит, они в квартире Нико, – бормочу я, потянувшись за своим вином.

– О, посмотри на себя.

– Посмотреть на кого? – спрашивает знакомый голос где-то за экраном.

– Калли на небесах, – говорит Стелла, когда Эмми опускается рядом с ней, передавая бутылку сидра.

– Море, солнце… – Говорит Эмми, изучая меня и мое окружение. – Ей чего-то не хватает.

– Господи, вы двое когда-нибудь думаете о чем-нибудь, кроме секса? – Спрашиваю я, мои щеки пылают, зная, что конец заявления Эмми недалек от истины. И, как будто он слушает, Деймон выбирает этот момент, чтобы появиться снова.

– Почти преступно не воспользоваться этим пляжем по максимуму, – бормочет Эмми.

– Я буду иметь это в виду. Может быть, я найду кого-нибудь из местных, кого можно использовать. Завести небольшой курортный роман.

Глубокое рычание вырывается из его горла, когда он хватается за верхнюю часть дверного косяка. Его рубашка задирается, давая мне восхитительный вид этих глубоких V-образных линий, которые исчезают в его спортивных штанах.

Тьма окутывает его только из-за моих дерьмовых слов, и это заставляет мое сердце биться чаще.

– Черт, это было бы круто. Ты видел кого-нибудь из местных?

– Пока нет. Ранее на берегу тренировался парень. Если он вернется, возможно, мне стоит поговорить с ним.

Мои глаза перебегают с экрана на сердитого парня, который смотрит на меня так, словно собирается напасть в любую минуту.

– Черт возьми, да. Тебе нужно сделать это завтра и достать нам фотографии.

– Не уверена, что Себ и Тео были бы довольны этим.

– Ах, не забивай этим свою хорошенькую головку, – со смехом говорит Стелла. – У нас есть множество способов доказать им, что нам нужны только их члены.

– Верно… хорошо… Как… дела с итальянцами? – Спрашиваю я, рискуя еще раз взглянуть на Деймона.

– Мы все в состоянии повышенной готовности. Ребята считают, что скоро они попытаются напасть на нас. Но все хорошо. Мы готовы.

Я смотрю на них двоих, мое сердце подскакивает к горлу при мысли о том, что они в опасности.

– Я ненавижу быть так далеко, когда дерьмо становится реальным.

– Ты в лучшем месте. Наслаждайся покоем. Черт его знает, если бы мы знали, где ты, мы бы пришли и впали в спячку вместе с тобой.

– Ты бы не справилась без мужских членов, – указываю я, к большому удовольствию Деймона.

– Кому нужен мужской член? У меня есть более чем готовый, который весь твой в обмен на умопомрачительные оргазмы, – предлагает глубокий, знакомый голос на линии.

Паника сжимает мою грудь, я поднимаю глаза на Деймона, который немедленно отпускает дверную раму и вылетает наружу.

Он жестом предлагает мне податься вперед, и я без возражений делаю это, гарантируя, что мое тело заполнит весь экран.

– Нам не нужен твой член, Александр. Я слышала, он гниет из-за всего того мусора, в который ты его засунул.

– Да будет тебе известно, что мой– малышка Си, – радостно объявляет он, протискиваясь между Стеллой и Эмми на диване. – Где ты? Я скучаю по тебе.

– Меня не было один день, – говорю я, закатывая на него глаза.

– Слишком долгий день. Прошлой ночью мне пришлось спать одному. Я скучаю по своему приятелю для обнимашек.

При этих словах брови Эмми и Стеллы приподнимаются.

– Не надо, – предупреждаю я их обоих, прежде чем они начинают. – В типи ничего не произошло.

– Во всяком случае, не с ним, – тихо усмехается Деймон.

Я бросаю на него убийственный взгляд, когда он расхаживает взад-вперед по настилу, как будто Алекс собирается перепрыгнуть через экран и найти нас здесь вместе.

– Я сломаю ее. Она скоро будет умолять об этом.

– Как скажешь, Деймос.

– Итак, где ты? Я слышу море?

– Э… да. Мама забронировала для меня это безумное место. Это невероятно.

– Разве тебе не одиноко? Все, что тебе нужно сделать, это сообщить мне свое местоположение, и я буду прямо там, крошка.

– Фу, не называй ее крошкой, – с содроганием жалуется Эмми. Так ее отец называет ее мачеху, о чем никто из парней не позволяет ей забывать слишком часто.

– Я в порядке. Тем не менее, спасибо за предложение.

Алекс смотрит на меня через экран, и мой желудок сжимается. Клянусь, он видит больше, чем должен быть способен.

– Итак, чем ты занималась? Слишком много учебы делает Калли скучной девчонкой. И мы все знаем, что она заслуживает вечеринки.

– Я в порядке, честно. Мне нужен покой, чтобы просто учиться.

– Но это так весело, когда мы делаем это вместе. Ты же знаешь, тебе нравятся наши занятия в обнаженном виде.

Ладони Деймона опускаются на стол с сердитым стуком, отчего все, что на нем, включая мой iPad, дребезжит. Он смотрит на меня, молча умоляя подтвердить, что это неправда. Я не уверена, зачем это нужно; мы оба знаем, что он наблюдал за нашими учебными занятиями из своего маленького укрытия возле моего подвала.

– Что, черт возьми, это было? – Спрашивает Стелла, ее брови сходятся вместе.

– Ничего, – говорю я в спешке. – Я пнула ножку стола. Она чертовски шаткая.

Девочки купились на это, но Алекс выглядит чертовски подозрительно.

– Черт, – говорит он, доставая телефон из кармана. – Мне нужно вернуться туда. Я просто спустился за пивом, которое, по словам Себа, было в холодильнике.

– Да, да, – бормочет Стелла. – Брось нас, почему бы тебе этого не сделать.

– Я обещаю вернуть его тебе хорошим и опустошенным.

– Я же говорила тебе, что они там, наверху, смотрят порно.

– Мы занимаемся извращенным дерьмом, принцесса. Но просмотр порно с групповухой не входит в их число.

– Я не уверена, испытываю облегчение или разочарование, – говорит Эмми, делая глоток сидра. – Но если бы это случилось, вы бы все были голыми со своими членами в руках, верно?

– Господи, – бормочет Алекс, придвигаясь ближе к экрану.

– Как ты думаешь, ты могла бы вообще помочь кому-нибудь еще? Ну, знаешь, если бы им понадобилась дополнительная поддержка?

– Калли, это все твоя вина. Ты одолжила ей эту книгу, – смеется Стелла.

– Я не собираюсь в это ввязываться.

– Какая книга? – Спрашивает Алекс.

– Просто возвращайся к своим мальчикам. Скоро увидимся, да?

– Отлично, – вздыхает он, выглядя немного разочарованным тем, что ему приходится уходить. – Просто позвони мне, если я тебе понадоблюсь, хорошо? Мне ненавистна мысль о том, что тебе грустно и одиноко.

– Я обещаю, что со мной все в порядке. – Я рискнула взглянуть на разъяренного быка, который все еще смотрит на меня со злостью и мрачными обещаниями в глазах.

– Если ты так говоришь. Возвращайся скорее, малышка Си. Люблю тебя. – Он посылает мне воздушный поцелуй, прежде чем исчезнуть.

Мы болтаем еще несколько минут, но горящий взгляд Деймона становится все более невыносимым, и, в конце концов, я говорю им обоим, что мой ужин готов, и вешаю трубку.