Текст книги "Его лучшая любовница"

Автор книги: Трейси Энн Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Спустя два дня Тони расхаживал по гостиной Пендрагонов, полный отчаяния и уныния.

– Как насчет чашки чаю? – спросила у него Джулианна. – Или, может, приказать, чтобы принесли что-нибудь покрепче? Например бренди?

Он не отвечал ей несколько секунд, а потом вдруг резко повернулся к ней.

– Спасибо, не надо. К сожалению, спиртное моим бедам не поможет.

Она нахмурилась.

– Ну, тогда хотя бы выпейте чаю с бисквитами. Судя по вашему виду, вам не помешало бы поесть… а еще несколько часов отдохнуть. Когда вы в последний раз спали?

– Не помню точно. – Он отмахнулся от ее вопроса. – Впрочем, все это сейчас не важно. Я пришел сюда потому, что не знаю, к кому еще можно обратиться. Вы ее подруга, близкий человек. Вы знаете ее лучше, чем все остальные.

Джулианна сложила руки на коленях.

– Если «она» – это Габриэла, то я бы сказала, что ее подруга Мод знает ее гораздо лучше меня. Но, как я подозреваю, вы не желаете ждать столько времени, сколько потребуется на то, чтобы связаться с мисс Вудкрафт.

– Да. И потом, она скорее всего предложит мне идти к черту и не возвращаться.

– Сомневаюсь, чтобы она выдвинула именно такое предложение, – отозвалась Джулианна с мимолетной улыбкой. – И мне кажется, не отказалась бы помочь. Но что произошло? Видимо, нечто новое, помимо вашего раздельного проживания?

Он прошел через комнату и остановился у окна, глядя на противоположную сторону сквера – на особняк Весси, на дом Габриэлы. Секунду он пытался увидеть ее там, а потом отвернулся.

– Она мне не верит. Я сказал ей, что люблю ее, а она не поверила ни единому моему слову.

Замолчав, он снова пересек комнату и тяжело опустился в кресло, проведя рукой по и без того взлохмаченным волосам.

– Я не знаю, что делать. Я перепробовал все: цветы, конфеты, драгоценности. Я посылал ей письма и стихи. Я ухаживал за ней весь этот месяц, как какой-то потерявший голову мальчишка.

После минутного молчания Джулианна сказала:

– Бедненький! Так вы и правда ее любите?

– Конечно! – Он резко вскинул голову. – Да, я ее люблю, но, похоже, даже вы мне не верите. Разве я могу яснее выразиться?

– Я вам верю, – проговорила она успокаивающим тоном. – Но даже вы не можете не признать, что после того, что вы сказали Итану, у нее остаются основания для сомнений.

– О Боже! – в сердцах воскликнул он. – Пожалуйста, не напоминайте мне про тот злосчастный разговор! Как бы я хотел вычеркнуть из нашей жизни этот чертов день! Если бы я смог это сделать, у нас все могло быть хорошо.

«Боже мой, – подумал он, – как же я все испортил!» Тихое отчаяние накрыло его – глубочайшая печаль, которая грызла ему душу, причиняя доселе неизведанные страдания.

– Наверное, мне надо дать ей развод, который, по ее словам, она хочет получить. Смириться с тем, что наш брак разрушен, и отпустить ее. Может быть, без меня она сможет найти счастье. А я хочу, чтобы она была счастлива. Больше всего на свете я хочу именно этого.

Джулианна горько усмехнулась.

– Ну, развод – это не выход, я вам точно могу сказать. Несмотря на все ваши нынешние затруднения, Габриэла вас любит – я это знаю. Развод ее просто убил бы.

В нем снова проснулась надежда.

– Тогда почему она не хочет мне верить? Что я могу сделать, чтобы показать ей, насколько глубоки мои чувства? Она дорога мне, Джулианна. Я даже не думал, что полюблю когда-нибудь женщину так, как люблю Габриэлу. Мне сейчас даже стал невыносим мой дом, потому что в нем нет ее!

Джулианна улыбнулась.

– Тогда нам надо найти способ убедить Габриэлу в вашей любви и уговорить вернуться домой. Она ведь боится, что ей снова будет больно.

– Но я больше не причиню ей боли! – возразил он. – И я ей это докажу, если только она даст мне такую возможность!

– Давайте подумаем, – предложила Джулианна, постукивая пальцем по подбородку. – Совершенно ясно, что обычные приемы не подействуют, так что вам нужно нечто посильнее – что-то такое, что она не сможет игнорировать.

– И что это может быть? Я имею в виду – как можно доказать свою любовь?

– Нужно сделать нечто впечатляющее, неординарное. Ведь вы человек с фантазией. И помните, Тони, что она вас любит. Это главное.

«Все будет хорошо», – еще раз сказала себе Габриэла пять дней спустя, входя в переполненный бальный зал герцога Рейберна. Сегодняшнее празднество, по слухам, должно стать одним из главных событий светского сезона, что привлекло по меньшей мере половину всех съехавшихся в Лондон аристократов. Как кто-то в ее присутствии заметил несколько дней назад, лучшую половину.

Тем не менее она уже почти решила не ехать на этот бал. Однако когда поведала о своем нежелании Джулианне, подруга уговорила ее передумать.

– Ты обязательно должна там быть! – заявила она. – Там соберется весь Лондон. Собираются устраивать фейерверк, который заказала будущая невеста, леди Жанетта. Это нельзя пропустить!

– Ну, не знаю… Звучит чудесно, но в последнее время мне как-то не до веселья.

– Да, ты совсем приуныла – так что тебе как раз и следует пойти на настоящий праздник. Я не приму от тебя отказа! Мы с Рейфом отвезем тебя в нашей карете, так что тебе останется только получать удовольствие.

Но теперь, проходя по бальному залу, Габриэла сомневалась в этом. Хотя Джулианна была, несомненно, права. Ей следует приободриться. В последнее время она впала в уныние, которое было совершенно не свойственно ее оптимистической натуре. Конечно, приступы тошноты по утрам и неожиданные приливы усталости тоже не способствовали жизнерадостному настроению. Однако в основном она печалилась из-за Тони.

С того происшествия в карете она никак не могла забыть выражения его лица, постоянно вспоминала боль в его взгляде и его предыдущие уверения в любви. Похоже, что она глубоко его ранила, потому что после этого он перестал к ней приходить. И не присылал ей уже ставших привычными подарков и записок, так что она заподозрила, что ее недоверие настолько его задело, что он решил все-таки от нее отвернуться. И тем не менее она понимала, что ради них обоих ей необходимо сделать еще одну, последнюю попытку сохранить их разваливающийся брак.

Проведя почти всю ночь без сна, она поняла: ее собственные убеждения больше не имеют значения. Она любит Тони, и одного этого достаточно, чтобы ему принадлежало ее сердце.

И это стало еще одной причиной, по которой она решила идти этим вечером на бал. Им с Тони необходимо найти возможность поговорить. Она думала о том, чтобы прийти к нему в дом, но не смогла собраться с духом. Однако на балу она, возможно, сумеет пообщаться с ним без свидетелей – или хотя бы спросит, не согласится ли он отвезти ее домой. И тогда она скажет ему не только о том, что происходит у нее в душе, но и о ребенке. Он имеет право знать, что станет отцом. В любом случае она не может лишить его этого.

Остановившись у буфета, она стала выбирать себе напиток.

– Лаймовый пунш очень удался, – произнес рядом с ней чей-то робкий голос.

Повернувшись, Габриэла увидела милую блондинку в очках, прячущую сжатые руки в складках изящного белого платья.

– Вы леди Жанетта, да?

Девушка покачала головой:

– Ах нет, я Вайолет. Моя сестра вон там.

Кивком она указала на дальнюю сторону бального зала, где красавица блондинка стояла в окружении группы джентльменов и дам. При этом Вайолет повернулась, продемонстрировав безупречный профиль, – и Габриэла отметила удивительное сходство двух сестер. Если бы не очки Вайолет, девушки были настолько одинаковыми, что она даже удивилась, как их различают.

– Да, действительно; вы ведь близнецы! – сказала Габриэла. – Я видела вашу сестру только мельком, когда приехала на бал.

– Вы видели и ее жениха? – спросила леди Вайолет. Ее взгляд задержался на Тони, который стоял в отдалении.

«Боже! – подумала Габриэла. – Неужели она к нему неравнодушна?» Но она тут же отмахнулась от этой мысли: ей нужно было беспокоиться о себе.

– Вы рекомендуете лаймовый пунш?

Вайолет перевела взгляд обратно на нее.

– Да. Прошу прощения, ваша светлость, я не хотела вам навязываться.

– Ну что вы! – Взяв пунш, она отпила глоток и убедилась, что он действительно оказался таким освежающим, как ей это было обещано.

Расставшись с Вайолет, Габриэла пошла к Итану и Лили. Едва она к ним приблизилась, как рядом появился Тони. Он поклонился, и ее сердце забилось быстрее.

– Габриэла, – проговорил он негромким бархатным голосом, – не удостоишь ли ты меня следующего танца?

– Конечно, ваша светлость.

Пару минут поговорив с Итаном и Лили, они с Тони присоединились к другим парам, ожидающим начала танца. Как только заиграла музыка, он закружил ее в вальсе. Снова оказаться в его объятиях было чудесно – просто волшебно. Они не разговаривали. Габриэлу переполняли чувства и мысли, но она боялась, что не сумеет их выразить должным образом.

– Тони, я… мне хотелось бы, чтобы мы поговорили позже. Мне надо кое о чем тебе сказать.

Его брови чуть сдвинулись.

– Мне тоже надо кое-что сказать тебе. Может быть – в саду, перед фейерверком?

У нее в горле встал ком, но она заставила себя кивнуть в знак согласия.

Однако спустя почти два часа, оказавшись на террасе, она испугалась, что сделала ошибку. Во-первых, на улицу вышло слишком много народу, так что вести приватный разговор было бы невозможно. Гости выходили из особняка, чтобы насладиться обещанным зрелищем. Во-вторых, она беспокоилась из-за того, что собрался сказать ей Тони. «Боже милосердный! – думала она. – Но ведь он же не собирается со мной порвать, решив, что между нами все кончено?» Она совершенно не представляла себе, что ей делать в этом случае.

– Тони, давай вернемся в дом! – попросила она.

– Немного позже. – Повернувшись, он поднял руку, привлекая к ним внимание собравшихся. – Друзья мои, – проговорил он своим звучным голосом, который могли услышать все собравшиеся. – Мне нужно сказать кое-что – нечто чрезвычайно важное – и мне хотелось бы, чтобы вы все стали тому свидетелями.

Испытывая крайнюю растерянность и тревогу, она попыталась высвободиться, но Тони крепко держал ее за руку, не давая отстраниться. Дрожа, она ощущала, как бешено бьется ее сердце.

– Я уверен, что вы все знаете: мы с женой последнее время жили раздельно.

– Тони, – пролепетала она чуть слышно. – Прекрати это! Зачем?

Однако он не отреагировал на ее слова и, по-прежнему удерживая ее, продолжал говорить.

– Эта ситуация была крайне неприятной для нас обоих, но я надеюсь, что сегодня все это закончится.

«О Господи, неужели он собирается меня отвергнуть? При всех?» Она зажмурилась, борясь с дурнотой. Ощутив, что Тони передвинулся, она чуть приоткрыла глаза – и они изумленно расширились, когда она обнаружила, что он опустился перед ней на одно колено, сжимая ее руку в своей.

– Моя драгоценная Габриэла, – проговорил он, – я хочу высказать свои чувства перед тобой и перед этими достойными людьми. Я делаю это без стыда и без гордости, чтобы между нами не осталось недопонимания или сомнений. Я люблю тебя всем моим существом и всей душой. С момента нашей встречи для меня больше никого не существовало. Ты моя единственная. Моя истинная любовь.

Ей трудно было дышать. Ее рот чуть приоткрылся от удивления, вызванного его словами.

– Раньше я говорил, что никогда никого не стану ни о чем умолять, но сегодня я стою перед тобой и прошу простить меня за всю ту боль, которую причинил. Я молю тебя поверить моим уверениям в том, что я люблю тебя и не смогу дольше жить в разлуке с тобой. Где бы ты ни находилась – там будет мое сердце. Куда бы ты ни отправилась – там я хотел бы находиться. Если мой вид тебе невыносим – скажи об этом сейчас, и я перестану тебе докучать. Но если ты отвечаешь на мои чувства, умоляю избавить меня от мук и сказать, что ты будешь моей.

У Габриэлы перехватило горло.

– Тони! Мой любимый! – прошептала она. Потянув его за руку, чтобы поднять с колен, она бросилась ему на шею. – Конечно, я буду твоей! Ты ведь знаешь, что я и так твоя!

Их губы встретились в жарком, страстном поцелуе, а стоявшие вокруг них разразились аплодисментами. Однако Габриэла почти не слышала шума: она была целиком поглощена своей радостью и глубочайшим облегчением, которое наконец испытала ее душа.

В конце концов Тони прервал их поцелуй и, прижавшись щекой к ее щеке, прошептал так, чтобы их никто не услышал:

– Прости меня, если я смутил тебя этой сценой, любимая, но я не знал, что мне делать. Я не мог придумать никакого другого способа тебя убедить.

– Нет-нет, все хорошо, – заверила его она. – Я просто упрямилась – слишком сильно и слишком долго. Все, что ты сегодня сказал, было прекрасно! Но тебе можно было просто подождать еще несколько минут – и я сама пришла бы к тебе, чтобы сказать, что люблю тебя. И спросить, нельзя ли мне вернуться домой.

Он крепче прижал ее к себе.

– Я жду тебя!

– Я тоже хочу быть только с тобой. Я ошибалась, не поверив тебе, не доверяя твоим чувствам. Мне очень, очень стыдно, любимый.

– Тебе не надо стыдиться. Ты была права, поступив именно так. Ты всегда была права. Я был таким глупцом!

Она улыбнулась и погладила его по щеке:

– Мы оба вели себя глупо.

– Эй, парочка! Не хватит ли ворковать? – окликнул их Итан с широкой улыбкой. – По-моему, уже собираются начать фейерверк!

– Скажи, чтобы подождали еще минуту, – приказал Тони. – Мне надо сделать еще одну вещь. – Из жилетного кармана он извлек черную бархатную коробочку и, снова повернувшись к Габриэле, взял ее за руку. – Любимая, в первый раз я сделал это неправильно. Мы поспешили со свадьбой – и не по той причине, которая должна была бы стать самой главной. – Открыв коробочку, он извлек оттуда блестящее золотое кольцо. – Габриэла Сент-Джордж-Блэк, согласишься ли ты выйти за меня замуж? Снова? Я хочу, чтобы мы на этот раз мы поженились по любви, чтобы между нами не осталось никакого недопонимания. Пусть в церкви огласят наши имена, а потом мы устроим пышное венчание, если тебе этого захочется.

По ее щекам потекли слезы.

– Мне ничего этого не нужно – мне нужен только ты. Но – да, я буду рада снова с тобой венчаться. Скоро годовщина нашей свадьбы. Мы могли бы сделать это в тот же день.

Он провел пальцами по ее влажным щекам и поцеловал ее.

– Прочти, что написано на кольце.

Она взяла кольцо и поднесла его поближе к глазам, чтобы лучше различить надпись. «Мое сердце принадлежит тебе навечно». Она снова обняла его и поцеловала, не стесняясь того, что их видят посторонние.

Тони надел ей на палец новое кольцо взамен старого. Любуясь им, она вдруг вспомнила о том, что собиралась ему сказать.

– Ой, я чуть не забыла!

– Что же?

– Мою новость. Но наверное, мне лучше подождать, пока мы не останемся одни.

– Говори прямо сейчас! – потребовал он, обнимая ее за талию. – Что это за новость?

– Милый, ты будешь отцом.

– Ну наконец-то!

Она кивнула и радостно улыбнулась.

– Да. А иначе с чего бы у меня в последнее время на балах кружится голова?

С криком торжества, который заставил всех снова на них воззриться, Тони подхватил ее на руки и закружился с ней. Они оба смеялись от счастья. Наклонив к ней голову, он соединил их губы в теплом, нежном поцелуе – и в это время ночное небо над ними наполнилось яркими вспышками и многоцветным дождем искр.

Но Тони и Габриэла смотрели только друг на друга: их радость и без того была полной и яркой.

Глава 24

Роузмид, графство Бедфордшир,

Англия

Январь 1817 года

– Зачем ты встала? – тихо проговорил Тони с нежным упреком. – По-моему, ты обещала мне лежать и отдыхать.

Габриэла повернулась к нему, а он остановился рядом с ней над украшенной резьбой колыбелькой розового дерева, в которую последние два века укладывали каждого младенца из рода герцогов Уайверн.

– Я проснулась, и почувствовала, что мне просто необходимо увидеть малыша. – Протянув руку, она кончиком пальца погладила крохотную щечку. Младенец, которому исполнился всего день, несколько раз причмокнул губками, а потом снова глубоко заснул. – Он такой прелестный! Не верится, что он наконец-то появился на свет!

Тони обнял ее за талию и крепко прижал к себе, нежно поцеловав в висок.

– Да, он наконец-то родился, наш маленький Джонатан. Хотя при этом доставил тебе несколько тяжелых часов, да и мне тоже. Ты была поразительно отважной.

– У меня не было выбора, шутливо пожаловалась она. – Он решил родиться, не спрашивая, готова ли я к этому. Но для меня было такой поддержкой то, что ты был со мной.

– Я не мог бы сдвинуться с места. И потом, Рейф и Итан присутствовали при рождении их детей. Я не собирался допускать, чтобы меня лишили права видеть, как появляется на свет мой ребенок. – Он запечатлел легкий поцелуй на ее губах. – Спасибо тебе за нашего сына, любимая.

Улыбнувшись, она ответно его поцеловала. Через несколько мгновений раздался тихий стук в дверь, и в комнату заглянула Джулианна.

– О, так ты проснулась! Мне показалось, что я слышу голоса, и я решила зайти проверить. – Джулианна прошла в комнату и остановилась у колыбели. – И как поживает новый маркиз Хауленд? Ох, вы только посмотрите, как он спит! Правда, они очаровательные, пока такие маленькие? – Она секунду любовалась младенцем вместе с его гордыми родителями. – Знаешь, Тони, по-моему, у малыша твой нос!

– Уайвернский нос, хотела ты сказать. Похоже, он неизменно достается наследнику. В портретной галерее полно предков с точно такими же носами. Джонатан остался верен традиции.

– У него прелестный нос! – заявила Габриэла.

– Правильнее говорить – аристократический, любимая, – поправил ее Тони.

– Ах вот вы где, – улыбнулась Лили, бесшумно войдя в комнату. – А я думала, Габриэла спит.

– Ей и полагается спать! – напомнил жене Тони, устремив на нее укоризненный взгляд.

– Весь последний месяц я и так могла только сидеть или дремать! – пожаловалась Габриэла. – Мне просто необходимо было хоть ненадолго встать на ноги. Но было так приятно, что вы все снова собрались в Роузмиде на Рождество и Двенадцатую ночь. Благодаря вам у нас было так весело!

– Ни за что не упустила бы такое, отозвалась Джулианна.

Лили кивнула, соглашаясь с подругой.

В комнату осторожно вошли Итан и Рейф и охотно подтвердили, что праздник получился захватывающий.

– Особенно встреча Нового года и возможность видеть, как Тони смертельно побледнел, когда Габриэла поставила свой бокал и сообщила нам всем, что у нее начались схватки, сказал Итан.

Тони мрачно посмотрел на друга.

– Сомневаюсь, что ты держался лучше, когда Лили рожала твою дочь.

– Ты прав, – подтвердила Лили с тихим смехом. – Выпил полграфина бренди, прежде чем смог успокоиться настолько, чтобы прийти в спальню.

– Но ведь это помогло, верно? – начал оправдываться Итан. – Когда Луиза появлялась на свет, я был абсолютно спокоен.

Лили взяла его за руку.

– Если бы, дорогой. Но я же видела, как ты волновался.

Умиротворенный Итан одарил жену быстрым поцелуем.

– И где же наша красавица дочка? Надо полагать, наверху, в детской?

Лили кивнула.

– Я ее покормила и уложила спать минут десять назад.

– Предполагается, что Стефани и Кэм тоже спят, – сказала Джулианна. – Хотя я знаю, что Кэмпбелл часто находит способ улизнуть из кроватки к игрушкам. Кстати, Рейф, когда я сообщила твоему сыну о новорожденном, он осведомился, когда у него самого появится маленький братик. Оказывается, со Стефани играть в солдатики скучно.

Рейф улыбнулся и обнял жену за талию.

– Ну что ж, я буду рад пойти ему навстречу, – заявил он с ухмылкой. – Может, нам с тобой стоит удалиться, чтобы заняться этим вопросом?

– Рейф! – возмущенно воскликнула Джулианна, но ее глаза озорно смеялись.

Он хмыкнул, нисколько не устыдившись.

– Но в одном Рейф прав, – добавила Джулианна минуту спустя. – Нам всем следует уйти, чтобы Габриэла могла отдыхать.

– Да, действительно, – кивнула Лили. – Роды – тяжелая работа. Увидимся позже, Габби.

После того как все четверо ушли, Тони настоял на том, чтобы помочь Габриэле улечься в постель. Откинувшись на подушки, которые он для нее взбил, она смотрела, как он бережно укрывает ее. Натянув одеяло ей до плеч, он наклонился и одарил ее долгим поцелуем в губы.

– Сладких снов, любимая, – проговорил он негромко. – Я вскоре зайду, чтобы посмотреть, как ты.

– Не уходи! – попросила она, поймав его за руку. – Останься здесь. Мне лучше спится, когда ты рядом.

И это была правда, С момента их примирения в прошлом июне они с Тони ни единой ночи не провели врозь. Даже когда у нее живот стал таким огромным, что она почти не могла спать – ворочалась и пыталась устроиться удобнее, не давая Тони заснуть. И прошлой ночью, после родов, он находился с ней: ей необходимо было ощущать его надежные объятия, пока она погружалась в счастливый, но усталый сон. Сейчас, конечно, она собиралась только немного подремать – но все равно хотела, чтобы он был с ней.

Секунду поколебавшись, он обошел кровать, чтобы оказаться с другой ее стороны, сбросил туфли, улегся и обнял ее.

– Спи, – велел он ей твердо. – Малыш скоро проснется и захочет кушать. Отдохни, пока можешь.

Положив голову ему на плечо, она закрыла глаза, но спустя несколько мгновений снова их открыла.

– Я тебе не успела сказать: мне пришла записка от твоей матери.

Он отозвался после заметной паузы:

– Она ведь не написала тебе ничего обидного?

– Вовсе нет. На самом деле записка довольно милая. Она извинилась за то, что не приняла меня в семью как подобает, а потом спросила, нельзя ли ей как-нибудь днем заехать, чтобы увидеть малыша. Что мне ей ответить?

– Это уже на твое усмотрение.

Габриэла немного помолчала, теребя пальцами одну из золотых пуговиц на его жилете.

– Толком не знаю. Она так отвратительно обошлась с тобой, что я боюсь с ней встречаться. И не соглашусь, если ее визит причинит тебе хоть секундную боль. Но она ведь Джонатану бабушка. Наверное, ей следует дать возможность его увидеть.

– Ее визит нисколько меня не обеспокоит. У меня есть ты, Габриэла, а остальное не имеет значения. Прошлое миновало. Твоя любовь и наша совместная жизнь – это то, что меня сейчас занимает. Если она не будет беспокоить тебя, то может появляться у нас в доме.

– Тогда я скажу ей, чтобы она зашла. Наверное, через несколько дней, когда у меня будет больше сил. Ведь она твоя мать. А родных положено прощать.

– Принимай ее когда пожелаешь. И ты права: родные прощают друг друга, даже если не всегда соглашаются в чем-то. А теперь хватит разговоров. Тебе надо отдыхать.

– Хорошо, – пробормотала она, удобнее пристраивая голову у него на плече, но спустя минуту позвала: – Тони?

– Да?

– Я тебя люблю.

Он повернул голову так, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Я тоже тебя люблю, всегда это помни. Ты и Джонатан – это лучшее, что есть в моей жизни. Было время, когда я считал, что хочу остаться холостяком, но теперь понимаю, что никогда не был бы по-настоящему счастлив. Ты мой мир, Габриэла, и другого мне не нужно.

– И мне тоже.

Улыбнувшись, она сморгнула с ресниц слезы счастья, а он приник к ее губам в долгом, сладком поцелуе. Когда отстранился, она прижалась к мужу и попыталась уснуть. Ее глаза едва успели закрыться, как младенец заплакал.

– Ты так и не отдохнула, – укоризненно проговорил Тони.

– Я смогу поспать потом. А сейчас мне нужно кормить нашего сына, дорогой.