Текст книги "На поводу у сердца (СИ)"

Автор книги: Тори Майрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Тебе здесь не место, сука! Освободи вакансию для тех, кто будет работать по полной, а не воротить нос от голых членов! – рычит моя противница во время нашего перекатывания по полу.

– Я буду здесь работать столько, сколько захочу! Что-то не нравится – сама вали… если сможешь! – огрызаюсь я, соединяя свой кулак с её покрытой блёстками скулой, отчего ещё один протяжный стон срывается с её губ, сладко резонируя на моих костяшках пальцев.

Наслаждение. Эйфория. Чистое безумие. Даже подумать не могла, насколько сильно мне было необходимо кого-то отмутузить. И чтобы так же отмутузили меня. Да! Это ненормально. И я определённо конченая садомазохистка. Дикарка. Больная на всю голову, раз мне такое нравится. Но видит чёрт, я так долго сдерживала себя от подобных стычек, что теперь ничто не сможет меня остановить. Особенно учитывая, что зачинщицей драки была не я. Уж простите, но терпеть подобные физические нападки молча вне моего контроля.

– Успокойтесь! – истерично визжит Лола. – Перестаньте! Талия! Аннабель! Даже тебя Эрик безоговорочно уволит из-за драки. Он подобные потасовки не приемлет!

Факт! И о нём я, несомненно, пожалею позже, когда мозг вновь включится в работу, а пока ничто не мешает мне оседлать бёдра разъярённой стервы, как ещё пару минут назад это сделала она, и крепко сжать руки на её горле.

– Если я уйду, то только после неё, – произношу я, ощущая металлический вкус своей крови на языке. Ещё не видела своего лица, но по обильно стекающим потокам багровой жидкости по щекам и подбородку предполагаю, что дела плохи.

– Аннабель, да хватит же! Отпусти её! – наконец Лола решает вцепиться в мои предплечья, пытаясь оттащить меня от задыхающейся подружки, но, видимо, когда всю жизнь привык защищаться, применяя в действие кулаки, и через них же выпускать клокочущее в теле варево злости, рано или поздно этот способ спасения становится и твоим источником силы: я ловко отталкиваю от себя внешний раздражитель и лишь укрепляю захват пальцев на шее Снежной.

– Она первая начала и теперь поплатится за это, – душу её, заранее ликуя над своей победой в драке, как вдруг внезапный громкий шум в ушах начинает разрывать мне барабанные перепонки. И нет, он вызван вовсе не яростью, не болью от удара и даже не мощным выбросом адреналина, а очередным гулким эхом Его слов в моём сознании:

– Покажи мне, наконец, на что ты способна, дикарка, – вкрадчиво произносит иллюзорный Адам, что теперь видится мне вместо лежащей подо мной девчонки.

– Заткнись! Исчезни! Тебя здесь нет! Нет! – отрицательно мотаю головой, надеясь стряхнуть наваждение и увидеть правду, но ничего не получается: он смотрит мне прямо в глаза и щекочет все нервы своим бархатным тоном:

– Я здесь, Лина. Здесь. Был. Есть. И буду всегда, – и его крупная ладонь подтверждает его присутствие своим стальным захватом на моей шее. Адам заваливает меня на бок, перекидывает ногу на мои бёдра, и теперь мы оба душим друг друга, не разрывая зрительного контакта, что ежесекундно всё сильнее заманивает мою душу в свой мистический капкан.

– Нет! Это всё неправда! Нет тебя! Нет!!! Ничего этого нет! Уйди из моей головы! – яростно рычу я и уже не понимаю – делаю ли я это в реальности или в своих мыслях.

Лола истошно кричит где-то над нашими головами, но я даже не в состоянии чётко расслышать её вопли: жар опоясывает всю область бёдер от соприкосновения наших с Адамом тел, а по венам растекается предательская истома, что изнутри разъедает меня быстродействующим ядом, и я никак не могу этому противостоять.

– Скажи мне, Лина, чего ты на самом деле хочешь? – бархат его голоса постепенно сдавливается до хрипа, а мне до жути хочется, чтобы он и вовсе исчез, – отчаянно игнорируя наступление собственной асфиксии, я ещё сильнее надавливаю руками на его горло, упиваясь картиной, как мрак в его зрачках неумолимо теряет признаки жизни.

– Я хочу никогда больше не чувствовать тебя, Адам. Я хочу быть к тебе полностью равнодушной. И я добьюсь этого. Клянусь, добьюсь. Я не позволю тебе ещё раз меня разрушить! – даю клятву я и, судя по тому, что из-за удушья я не могу произнести и слова, начинаю всё больше склоняться к тому, что весь наш диалог всё-таки проходит исключительно в моём сознании.

В груди становится немыслимо тесно, в голову полностью отказывается поступать кислород, отчего картинка перед глазами стремительно мутнеет и вот-вот норовит отключиться совсем.

Уверена, ещё несколько секунд – и я бы точно потеряла сознание, а может и вовсе отправилась на тот свет, но гневный мужской возглас вместе с резким обхватом сильных рук вокруг моей талии в последний момент спасает меня, одним мощным рывком отрывая от Адама, иллюзия которого тут же рассеивается, словно дым на ветру, проявляя передо мной Талию, лежащую на полу и жадно глотающую ртом воздух.

– Что вы здесь устроили, идиотки?!

И моим спасителем оказывается Тони. Как поняла, что это он, а не его брат? Просто – по оглушающему ору. Эрик никогда не орёт. Даже голоса не повышает. В отличие от нашего голосистого хореографа, что ловко оттягивает моё сопротивляющееся тело как можно дальше от Талии.

– Она напала на меня… напала… чуть не задушила, – кашляя и жадно вбирая в себя воздух, выдаёт напавшая на меня лживая стерва, отчего я рычу и вновь порываюсь наброситься на неё, даже несмотря на удерживающего меня Тони.

– А ну быстро успокоилась! Совсем охренела?! Это тебе не ринг для бокса! – В моих лёгких и так ощущается острый дефицит кислорода, а он сжимает меня ещё сильнее, заставляя разом отбросить любые попытки вырваться. – Да что за хаос вы тут устроили?! Что за патлы разбросанные?! И кровь! Вы чуть не поубивали друг друга, курицы тупоголовые! – ядерно-громкие причитания Мэрроу возле моего уха знатно отрезвляют, почти полностью вытягивая меня из яростного забвенья.

– Что за крики?! Вас даже в зале слышно! – а когда в гримёрную врывается и второй близнец, от неконтролируемой вспышки агрессии и воздействия Адама вообще не остаётся и напоминания, лишь усталость, ноющая боль над бровью и раздвоение картинки перед глазами.

Я сильно напрягаю зрение, чтобы сфокусироваться на Эрике, что некоторое время сохраняет давящее молчание. Оглядывается. Едва заметно поджимает губы. Буравит сердитым взглядом меня. Потом Талию. Потом опять меня, на сей раз заострив внимание на моём окровавленном лице, пока хриплый лепет зачинщицы всей этой потасовки лишь подливает масло в огонь его нескрываемого гнева:

– Она набросилась на меня ни с того ни с сего. Без причины. Озверела и напала. Мы просто разговаривали с Лолой. Если бы не Тони, всё кончилось бы трагедией, – врёт напропалую полулысая швабра с кровоточащей губой и синеющим фингалом под глазом. Я же даже не собираюсь начинать оправдываться и переубеждать присутствующих в своей невиновности, так как уже предсказываю, что её визжащая подружка непременно подтвердит её слова. Что она предсказуемо и делает уже в следующую секунду, помогая Талии подняться с пола.

– Я ни в чём не собираюсь разбираться, – отрезает Эрик, взмахом руки приказывая всем заткнуться. – Уволены. Обе, – больше даже не глядя в мою сторону, колко чеканит он безапелляционным голосом, вмиг разбивая мою последнюю надежду сохранить нашу квартиру.

Вот и всё! Это официально финиш.

Ни дома. Ни работы. Ни надежды.

Теперь уж я точно могу опускать руки. Шансов заработать недостающие деньги больше никаких нет. Я в полной безысходности, и дорога мне через три дня со всей своей семьёй алкоголиков только на улицу Энглвуда.

Эта пугающая до потери пульса перспектива бьёт по мне сильнее всех вместе взятых ударов Талии: мои конечности немеют, превращая мышцы в дряблые тряпочки, а мозг просто-напросто сдаётся и потухает. Я только и успеваю почувствовать, как обмякаю в руках Тони, и перед тем как отключиться – увидеть победоносное лицо Снежной, что нисколько не выглядит расстроенной из-за потери работы.

И причина на то мне ясна и понятна даже в миг полной потери сознания.

Глава 9

Николина

– Ответь мне, Адам! Сначала просто ответь! Все дело только в этом? Ты ко мне так прицепился только потому, что я каким-то образом позволяю тебе испытать свою силу на себе? Или есть что-то больше? – будто не своим голосом спрашиваю я, не отрывая от его сердитого лица пристального взгляда. Мне нужно увидеть в нем правду. Нужно понять, что сегодняшний вечер – это не самый главный обман в моей жизни. Адам не мог так со мной поступить. Не мог. Моя особенность для него не может быть всего лишь отражением его магии. Это невозможно. И он должен опровергнуть мои ужасающие домыслы. Он должен это сделать. Должен.

Но тогда почему же он сейчас продолжает молчать, позволяя солнечному свету внутри меня непреклонно терять свою яркость?

– Ну же, давай! Ответь! Чего молчишь опять? Вопрос простой. Есть что-то больше или нет, Адам? – не выдерживая уничтожающей все живое во мне тишины, я срываюсь на крик, и лишь тогда он делает широкий шаг навстречу мне, резко сгребая в объятия.

– Как ты додумалась даже спрашивать о таком, глупая? Конечно, ты для меня гораздо больше какой-то похоти. – Его искренний мягкий голос вновь зажигает внутри меня не только солнце, но и все созвездия нашей Вселенной.

– Ты говоришь правду? – неуверенно лепечу я, чувствуя, как сильно заходится сердце от страха.

– Думаешь, я бы стал только из-за этого терпеть все твои выходки и пререкания? – шепчет он мне в макушку, вынуждая чуть ли не терять сознание от захлестнувшего меня облегчения и счастья.

– Точно?

– Разве я тебе когда-нибудь врал?

– Нет.

– Тогда почему ты сейчас мне не веришь? – притрагиваясь пальцами к моему подбородку, Адам приподнимает мое лицо к себе. – Я не знаю, что это и как это объяснить. Со мной такое впервые… Я лишь чувствую, что без тебя больше не смогу, Лина. Слышишь? Не смогу. Я никуда тебя не отпущу и никому не позволю обидеть. И никогда больше не смей сомневаться в том, что ты – самое важное, что теперь есть у меня, – он уверенно и твердо произносит самые невероятные слова, которые женщина может услышать от мужчины, и обхватывает мое лицо ладонями. Смотрит несколько секунд в глаза, будто вырисовывает своим проникновенным взором это признание и на моем сердце тоже, а сразу после закрепляет его поцелуем, начисто сносящим все мое здравомыслие.

И целует, целует, целует… помогая мне забыть о всех терзающих душу вопросах, страхах, сомнениях. О проблемах, работе, долгах… О прошлом, будущем и даже настоящем, что превращается в сплошное размытое пятнышко, пока он властно вторгается в мой рот языком.

Нет во мне ничего, кроме страсти, ликования, трепета и такой же сверхъестественной, как и вся наша связь с Адамом, любви. Я настолько погружаюсь в мир своих чувств и ощущений, ниспадающих на меня горячими каскадами, что не сразу замечаю, как Адам возвращает меня обратно в постель.

– Ты с ума меня свела, дикарка. И я никак не могу это больше изменить, – его полушепот обжигает мне шею, а сильное тело припечатывает к постели. Я обхватываю его бедра ногами, руками ощупываю каждый сантиметр спины, прижимая его к себе еще сильнее, заставляя мои соски от трения об его грудь мгновенно превратиться в чувствительные, требующие ласки комочки, которые Адам умело вбирает в свой рот, облизывает, терзает языком и покусывает, выбивая из меня высокие блаженные стоны.

– Я хочу тебя, Лин… Не могу больше терпеть… Но я не хочу делать тебе больно, – возвращаясь к моим губам, заботливо произносит Адам и вновь толкается внутрь языком, сплетаясь с моим в распутном танце.

– Я же сказала… Я не боюсь боли, – напоминаю я в перерыве между поцелуями, взятом на восполнение воздуха в легких. – Я хочу тебя. И только это важно.

– Нет… Ты не понимаешь… Тебе будет смертельно больно, а я не хочу причинять тебе такой ужас, – продолжает запугивать Адам, но я, чувствуя пульсацию его члена, дразняще потирающегося о мою влагу, ни о чем другом думать не могу, кроме жажды ощутить его в себе.

– Мне все равно. Я хочу. Я хочу тебя, и никакая боль не заставит меня передумать. Я верю тебе, Адам, и я не могу больше ждать. Не бойся мне навредить и просто сделай это, – отчаянно прошу я. Прогибаю спину, подаваясь навстречу ему, наглядно показывая всю необходимость в нем, что наконец вынуждает его сдаться. – Прошу тебя… Сейчас же, – почти беззвучно скулю я и закусываю губу, морально готовясь к обещанным Адамом страшным мучениям, но, когда он притягивает меня за дрожащие бедра ближе к себе и наконец пробивает все преграды своим твердым, налитым кровью членом, я не чувствую боли. Совсем. Как, впрочем, и удовольствия тоже. Я вообще ничего не чувствую. Даже когда он проталкивается глубже и начинает с отчаянным рыком вбиваться в меня до упора, – мое тело никак не реагирует.

– Адам… что-то не так, – обеспокоенно произношу я, желая приподняться на локти, но он не позволяет: накрывает мою шею рукой, прижимая обратно к кровати.

– Все так, Аннабель. В тебе охрененно приятно, – сдавленным от испытываемого наслаждения голосом отвечает Адам, озадачивая меня все сильнее.

– Что? Аннабель? Почему ты меня так назвал? – я повторяю попытку приподняться, но все тщетно: Адам убирает руку с моего горла, заменяя ее на губы, покрывающие тонкую кожу жадными покусываниями, одновременно проникая в меня в сумасшедшем темпе, от которого я не испытываю ни капли блаженства.

– Это твое имя. Разве нет, Анна? – спрашивает он, ловя меня на проволоку своего черного взгляда, который кажется мне не таким, как надо.

– Адам, что ты такое говоришь? Что происходит? Нам нужно остановиться. Я ничего не чувствую, – надтреснутым голосом прошу я, но он будто не слышит меня, продолжая мощно вбиваться в мое лоно.

– Происходит только то, о чем ты сама меня попросила, – плутовато ухмыляется он, но улыбка его тоже совсем не та, а будто жалкая пародия. Мрачная, но не дьявольская. Пугающая, но не до дрожи. Манящая, но не лишающая здравого смысла.

– Разве ты не чувствуешь, как я тебя хочу, Анна? – а его низкий голос тоже начинает неумолимо терять свои пленительные вибрации.

Преисполненная страхом и недоумением, я хочу прокричать, что ничего не чувствую. Попросить, чтобы он прекратил, и потребовать объяснений. Но каждое мое слово получается практически беззвучным. И чем сильнее я напрягаю голос, тем меньше звука из меня исходит. То же нарушение функций вскоре происходит и с телом: оно полностью лишается возможности сопротивляться или даже сдвинуться с места, как бы упорно я ни пыталась остановить интенсивные движения Адама.

– Аннабель… Аннабель… Аннабель…

Раз за разом он повторяет Ее имя, пугая меня все сильнее. Я плотно прикрываю уши ладонями, но все равно слышу его голос. До красных бликов сжимаю глаза, но по-прежнему вижу его красивое лицо и огромное, выкованное из рельефных мышц тело, нависающее надо мной.

– Нет! Нет! Нет! Хватит! Замолчи. Я не Аннабель. Я не она. Прекрати это! Я не понимаю, что происходит! Хватит!

– Аннабель… Аннабель… Аннабель… – но его баритон не перестает меня мучить, а лишь, наоборот, с каждым повтором становится все громче, четче, правдивей. Он меняет тональность, интонацию и тембр, пока окончательно не звучит в нескольких сантиметрах от моего лица, добавляя к звуку еще и коньячно-мятное дыхание.

– Аннабель! Аннабель! Ты слышишь меня? Анна?!

Наконец, чувствую легкие шлепки по лицу, а носом вбираю резкий запах нашатырного спирта, что постепенно запускает все мозговые процессоры.

– Ммм… – слов выдавить из себя все еще не получается, но протяжный стон выходит звучным, а тело быстро возвращает способность испытывать болевой дискомфорт, однако далеко не в том месте, в каком я рассчитывала – вместо ожидаемой боли между ног из-за фрикций Адама, мой череп сдавливается, словно под прессом, а присутствием самого Харта больше даже не пахнет: ни жара, ни голоса, ни запаха, ни мистических глаз. Он вновь исчез как небывало со всеми своими нереальными словами и признаниями, что систематично истязают мою душу в каждом долбаном кошмаре.

– Анна? Ты меня слышишь? – очередной громкий зов возле моего лица, будто швейные иглы в мои виски вставляет.

– Вроде, наконец начала приходить в себя, – второй же голос звучит разительно тише и сдержанней, за что от всей души спасибо его обладателю.

– Слышишь меня? – повторяет вопрос мужчина, то и дело протирая мои щеки влажной салфеткой.

– Слышу, – отвечаю я и порываюсь притронуться к источнику боли, но чьи-то руки ловко перехватывают мои, останавливая.

– Не трогай. Испачкаешься еще сильнее. Сейчас Колин придет, проверит тебя.

Колин? Наш клубный врач? Придет проверить меня?

Осмысливая полученную информацию, я мало-помалу начинаю складывать пазл в голове, вспоминая случившуюся драку с подкупленной Адамом сукой, благодаря которой я лишилась работы.

– Глаза открыть можешь? – спрашивает Тони. То, что это он разговаривает со мной, теперь я тоже четко понимаю.

– Да. – И в доказательство разлепляю свинцовые веки. Свечение потолочных ламп в первый миг слегка бьет по зрению, но довольно быстро привыкнув к свету, я осторожно осматриваюсь по сторонам, понимая, что лежу на диване в кабинете боссов, пока Тони продолжает протирать мое лицо, как полагаю, смывая следы крови, а Эрик безучастно наблюдает за нами, прислонившись плечом к стеклянному стеллажу.

– Тебя не тошнит? – интересуется Тони.

– Нет.

– В глазах не двоится?

– Сейчас уже нет.

– Звон в ушах не слышишь?

– Нет. – Это тоже прошло с исчезновением Харта.

– А год какой, помнишь?

– Конечно.

– Сесть сама сможешь?

Вместо ответа, ухватившись за обивку кожаного дивана, медленно, без резких движений, я перехожу в сидячее положение и упираюсь взглядом в свои колени, осознавая, что головокружение тоже практически прошло.

– Нормально. Жить будет, – уверено заключает Тони и, тут же прекращая быть заботливым начальником, бросает в меня упаковку с салфетками. – Дальше сама справишься, пока Колин не придет. И где, мать его, он так долго шляется?! – вновь резко повысившийся голос Мэрроу будто связку петард в моей голове взрывает.

– Да не надо никакого врача. Со мной все в порядке. Только голова побаливает, но я уже в состоянии нормально идти, – пытаюсь встать, но Тони одним порывистым жестом прибивает меня обратно.

– Куда ты собралась, курица?

– Домой.

– Ага. Конечно. После обморока? Не хватало еще, чтобы ты рухнула посреди ночи где-то на полпути к дому. Мне, конечно, насрать на твою жизнь, но Харт мне потом яйца отрежет, если узнает, что я выпустил тебя одну в таком состоянии из клуба.

Всего одно упоминание о нем из уст Мэрроу мгновенно затмевает адскую мигрень безрассудным гневом, и я не думая выпаливаю:

– А мне насрать как на этого ублюдка, так и на твои яйца, Тони, так что руки от меня свои убрал и дал пройти! – не контролируя себя, грубо скидываю со своего плеча его жилистую руку и встаю с дивана.

Да и с какой стати, собственно, мне себя теперь нужно контролировать? Зачем сдерживать порцию рвущихся на волю огрызаний, если Тони давным-давно заслуживает колкого ответа? Почему я должна бояться его ошеломленно-яростного взгляда и возможных грядущих криков, что расколют мой череп болью пополам?

Самое страшное, что могло случиться, уже случилось, и так как я больше не являюсь сотрудницей клуба, у меня нет больше необходимости миролюбиво держать язык за зубами, притворяясь кроткой послушной овечкой.

Лицо Тони на миг вытягивается в удивлении, а затем быстро багровеет, заставляя вены на лбу и шее вздуваться и извиваться как змеи, пока зрачки его сужаются до крохотных точек, заливаясь праведной злостью. Так всегда происходит, когда он намеревается устроить кому-то из своих «тупоголовых танцовщиц» вселенскую взбучку, но к превеликой удаче моей головной боли его доселе молчаливый брат внезапно решает его остудить еще до начала истошного ора.

– Тони, думаю, на сегодня хватит ссор и криков. Оставь нас с Аннабель наедине, – абсолютно спокойно произносит Эрик, вставая плечом к плечу к брату. И сейчас, когда хореограф-холерик готов рвать и метать, а босс-удав по своему обычаю бесстрастен, во внешности близнецов не отмечается вообще никакого сходства.

– Но как эта сука посме…

– Тони, я сам с ней разберусь, – тут же отрезает Эрик. – А ты возвращайся лучше в зал. Выпей чего-нибудь для расслабления, да за другими танцовщицами присмотри. Здесь все решу я.

– Знаю я, как ты решишь, – недовольно фыркает Тони. – Как всегда, все спустишь с рук своей любимой девке, – и, бросая на меня взгляд, полный презрения, он что-то невнятно бурчит себе под нос, явно покрывая меня и Эрика проклятиями, а затем все же выполняет просьбу брата: с демонстративным громким хлопком двери вылетает из кабинета.

– Присядь, – монотонно приказывает Эрик, но я не планирую садиться, как, впрочем, и задерживаться с ним наедине. Никогда не любила этого скользкого типа и всегда максимально избегала общения с ним, даже после того, как неожиданно стала его фавориткой.

– Сядь, – повторяет он и, слегка смягчив голос, добавляет: – Не хочу, чтобы ты опять рухнула.

– Я же сказала: со мной все в порядке, – заверяю я, ни капли не лукавя, ведь головная боль и хроническая усталость уже давно являются моими постоянными спутниками жизни, а в обморок я грохнулась, скорее, от морального упадка, чем от тяжких последствий драки.

– Не важно. Сидя разговаривать нам будет удобнее, – настаивает Эрик, указывая на диван. Я недолго мешкаю, абсолютно не понимая, что он от меня еще хочет, но все же наконец присаживаюсь.

– Если честно, не совсем нахожу темы для разговора, Эрик. Ты же ясно сказал, что мы с Талией обе уволены.

– Разве я так сказал? – Мэрроу едва заметно приподнимает бровь.

– Да, именно так ты и сказал, – сквозь хриплый вздох подтверждаю я, прикасаясь к болезненной точке на животе, по которой пришелся один из ударов Талии.

– Пить будешь? – отходит от темы он, направляясь к своему личному бару.

– Ты же знаешь – я не пью.

– Даже воду?

– Воду пью, – отвечаю я, и мое пересохшее горло мгновенно сигнализирует о сильной жажде, когда я вижу, как Эрик наполняет бокал прозрачной жидкостью, который он вскоре любезно протягивает мне. Себе наливает порцию любимого шотландского виски, а затем ставит стул прямо передо мной обратной стороной и усаживается, опираясь локтями на спинку. Около минуты просто нервирует меня своим пристальным взглядом, а после произносит:

– Когда я сказал, что уволены обе, я имел в виду Талию и Лолу. О тебе речи не шло, – ошарашивает он меня, вынуждая чуть ли не поперхнуться водой.

– Что? – недоверчиво таращусь на него, по-прежнему боясь начать радоваться раньше времени.

– Не стоит так удивляться, Анна. Я ни за что тебя не уволю и, думаю, не стоит объяснять почему, но, тем не менее, драк и ссор я в своем клубе терпеть не намерен. Второй раз я так просто тебе подобного не прощу. Надеюсь, тебе это понятно? – строго спрашивает он и делает небольшой глоток алкоголя, жаля меня суровым прищуром.

– Да, конечно, Эрик, – тут же отзываюсь я, заметно приободряясь от осознания, что моя надежда сохранить дом все-таки еще не потеряна. – Клянусь, такого больше не повторится. Да и этой драки я пыталась избежать до последнего. И не я ее начала. Это все Талия. Раньше она лишь задирала меня и ограничивалась толчками и подножками, но сегодня сорвалась с цепи, и мне пришлось защищаться. И можешь не верить, но я уже времечко терплю беспричинные нападки девочек, никак им не отвечая только потому, что мне очень нужна эта работа.

– Почему же не верю? – коротко усмехается он. – Думаешь, я не был в курсе, что Харт каждой девчонке заплатил, чтобы они тебе спокойно работать не давали?

– Так ты знал? – искренне поражаюсь я и даже не знаю, чему больше: тому, что Эрику с самого начала было обо все известно, или тому, что я сама не смогла додуматься раньше, кто стоит за моей затяжной коллективной травлей.

– И этому тоже не нужно так удивляться. Знать обо всем, что происходит в его клубе, – это обязанность хорошего руководителя.

– И тем не менее, ты ничего не сделал, чтобы это прекратить.

– А ты разве хоть раз пришла ко мне пожаловаться? – резонно парирует он.

– Нет, – потупив взгляд в пол, кратко отвечаю я, потому как сказать мне больше нечего.

– По поводу твоих денежных проблем я тоже в курсе, – еще одним заявлением поражает меня Эрик.

– Я думала, тебя не заботит жизнь твоих стриптизерш вне работы.

– Ты права – не заботит. Я не имею представления о причине твоей отчаянной нужды в деньгах, но о ее существовании трудно было не догадаться, наблюдая, как ты постоянно набираешь дополнительные смены и каждую ночь выкладываешься в зале по полной. В финансовом плане меня это более чем устраивает, тут я могу лишь похвалить тебя, но должен также отметить, что твой внешний вид за последние недели стал значительно хуже, – констатирует он очевидное, побуждая меня аккуратно прикоснуться к запекшейся крови над бровью. Даже боюсь представлять, сколько слоев макияжа мне теперь нужно будет на себя накладывать, чтобы спрятать все побои.

– Ты не робот, Аннабель, и должна понимать это. Невозможно впахивать, как лошадь, и при этом постоянно сохранять свежий и бодрый вид. Наш клуб славится девушками высшего сорта, и я не могу допустить, чтобы гостей обслуживали уставшие потасканные танцовщицы, а именно такую ты мне с каждой сменой все больше начинаешь напоминать. Поэтому сразу говорю: в зал я тебе не выпущу, пока ты не восстановишься и не вернешь себе былую форму. Для этого я даю тебе две недели отдыха, а если меня и после не удовлетворит твоя кондиция, то я продлю этот срок…

– Я все понимаю, Эрик, но прошу, разреши мне…

– Молчи. Я еще не договорил, – мрачно отрезает Мэрроу и, закурив сигарету, продолжает: – Репутация клуба и качество девушек для меня на первом месте, поэтому это мое окончательное решение, но не паникуй раньше времени, потому что я лично дам тебе необходимую сумму денег, которую ты назовешь.

Его слова – это еще одно последствие моего удара лбом о стекло, или я все еще в отключке?

– Ты одолжишь мне денег? – потрясенно бормочу я. Уж никак не ожидала подобной помощи от самого алчного человека, которого только можно себе представить и, по всей видимости, правильно делала, потому как уже в следующий миг Эрик залпом осушает содержимое бокала и поясняет:

– Нет, не одолжу, а дам тебе уникальную возможность заработать их быстро, легко и при этом доставив нам обоим ни с чем несравнимое удовольствие.

– Я не буду спать с тобой, Эрик! – с лету отказываюсь я, заведомо зная, что за предложение от него услышу. Что же еще мужчины могут просить за финансовую помощь? Конечно, только секс. По крайней мере, именно этот эквивалент оплаты они неустанно требует с меня. От этой неопровержимой истины становится настолько мерзко, что я тут же вскакиваю с дивана, намереваясь покинуть кабинет, однако Эрик ловко схватывает меня за предплечье, не позволяя даже сдвинуться с места.

– Не беси меня, Анна, и сядь на место. Уверяю, мое предложение в твоих же интересах, – похолодевшим тоном произносит босс, сдавливая мою руку сильнее.

– Ты мне делаешь больно, – не менее озлобленно цежу я, стойко выдерживая его негодующий взор. – И оно никоим образом не может быть в моих интересах, если взамен на деньги мне придется спать с тобой, – повторяю свою непреклонную позицию я, и мы еще какое-то время цепко смотрим друг на друга, пока Эрик наконец ехидно не усмехается.

– Расслабься и научись же слушать до конца, перед тем как начинать свой нравственный бунт, – он выпускает мою руку из своего захвата, но острый взор босса не рекомендует мне вновь пытаться сбежать. – Спать со мной я тебе никогда предлагать не стану. Во-первых, потому, что неопытная девчонка вряд ли сможет доставить мне ни с чем не сравнимое удовольствие, а, во-вторых, я ни за что не стану платить деньги за подобные услуги. Ни тебе, ни кому-либо еще. Для удовлетворения своих мужских потребностей у меня имеется и так весьма обширный выбор женщин, которые сделают все бесплатно, – с нотами самодовольства сообщает Мэрроу, определенно под своими словами имея в виду всех танцовщиц клуба.

– Тогда что ты хочешь мне предложить? – с подозрением спрашиваю я, нервно сжимая в кулаке окровавленную салфетку.

– Я заплачу тебе сколько скажешь не за секс со мной, а всего лишь за его имитацию на видео для Харта…

ЧТО ОН ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛ МНЕ?! – в уме от удивления я громко вскрикиваю, в реале же выдаю этот вопрос сквозь хриплый сип.

– Сейчас я тебе все объясню, – загадочно обещает Эрик, направляясь за второй порцией виски, я же в ожидании его рассказа так и прирастаю ногами к полу. – Я не выкинул тебя из клуба еще месяц назад и до сих пор закрываю глаза на твои принципиальные отказы от привата лишь потому, что ты мой единственный шанс подействовать на нервы Адама. Ты уникальная девушка, Аннабель, которая смогла уже дважды отказать этому секс-фрику, который никогда в своей жизни не знал ни от кого должного сопротивления и на протяжении долгого времени в стремлении мне насолить совращал всех моих девушек, а однажды, как тебе уже и самой известно, даже переспал с моей невестой в день нашей свадьбы, – его голос мрачнеет на несколько градусов, а черты лица заостряются от нахлынувшего гнева. – Я всегда мечтал проучить его, и вот, наконец, жизнь дает мне такую возможность. Ты единственная, Анна, кто способен так мощно на него влиять, именно поэтому я предлагаю тебе снять эксклюзивное горячее хоум-видео и послать его Адаму, чтобы он хоть раз в жизни понял, что означает видеть любимую женщину в постели с другим…

– Адам меня не любит! – сама не осознаю, как перебиваю Эрика.

– Не важно. Любит, не любит – не суть. Факт остается фактом – ты для него важна. И мы просто не можем не воспользоваться этим уникальнейшим шансом поставить его на место и дать почувствовать, каково это, когда важная для тебя женщина получает наслаждение с другим. Пусть хоть раз он помучается так, как всегда заставлял делать это меня и многих других мужчин, у которых бессовестно уводил женщин, – его последняя фраза, словно хлыстом по сердцу шарахает, заставляя его ритмично сжиматься в мучительных конвульсиях.

Нет этой реакции. Нет ее, Николь! Тебе безразлично, сколько женщин у Адама было, есть и еще будет. Тебя это не волнует, а значит, и сердцу должно быть плевать.

Ставлю на повтор это твердое убеждение, что вроде бы постепенно помогает притупить душевную боль, однако злость на Харта и его губительное воздействие никуда не исчезает, а лишь возгорается ярче, когда Эрик произносит:

– Адама я знаю достаточно хорошо, чтобы с уверенностью предполагать, что подкуп твоих коллег – это далеко не единственное, что он делает для достижения своей цели, не так ли? – он пытливо изучает мое лицо, по которому довольно быстро считывает подтверждения своих догадок. – Да… Я так и думал, – довольно ухмыляется. – Что ж, тогда уверен, ты сама будешь не прочь проучить его. Так что скажешь, Аннабель? Я с твоей помощью мщу Адаму за все его выходки, ты же делаешь то же самое плюс получаешь от меня необходимую тебе сумму денег. Согласна? – Эрик выжидающе сверлит мое лицо, а я в самом деле не знаю, какое решение будет для меня верным.