Текст книги "Бедная богатая девочка"

Автор книги: Тори Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Вам действительно так приятно от этого совпадения? – Эмили говорила шепотом, не поворачивая головы и скосив глаза на Кларка. Смотрелось это очень забавно.

– Да. А вам разве нет?

– Я еще не решила.

– Что вы не решили? Как ко мне относиться?

– И к себе тоже.

– А знаете, мне с самого начала не понравилось ваше имя.

– Мишель?

– Да. Я знал, что вы не Мишель.

– Довольно об этом. Я могу обидеться.

– Нет уж, не стоит, Эмили. У вас потрясающее имя! Оно мне нравится гораздо больше, а главное, оно больше вам подходит. Оно нежное, такое же очаровательное, как и вы...

– Кларк. Мы еще слишком мало выпили, чтобы переходить к грубой лести.

– Едва ли вы должны быть ко мне столь суровы. Я нафантазировал гораздо меньше вашего.

– Что вы говорите? – снова зашептала она, скосив на него глаза. – А ваш лучший друг, которому вы везли чемодан вина, это и есть мистер Флетчер?

– Да.

– Вам не стыдно?

– Ничуть! А где ваша большая семья? Дайте-ка припомнить... Три прабабушки, двое прадедушек...

– Право, не стоит!

– Право, стоит! Я был в таком восторге, когда вы расписывали мне вашу родословную.

– Я не породистая кошка, чтобы расписывать родословную!

– Да, вы совершенно не похожи на кошку, хотя сейчас шипите довольно сильно.

– Спасибо и на этом. Объясните мне, раз уж все так вышло, про вино.

– Что вас интересует?

– Какого черта вы притащили в мое купе чемодан, потом сочиняли всю дорогу небылицы, а потом еще и наврали, что в чемодане вино, а сейчас...

– Почему вы считаете, что наврал?

– Но это глупо. Вино не возят в чемоданах.

– Возят.

Эмили возмущенно повернула к нему голову.

– Так. Хорошо. Пусть возят. Но вы сказали, что оно испанское! С вашей родины!

– Не вижу в этом преступления.

– А что оно делало в Вашингтоне? И вообще, что вы мне голову морочите и сегодня тоже! Вы все подстроили!

Кларк засмеялся. Немного громко для человека, которому задали простой вопрос, и Сандра удивленно посмотрела на них.

– Представляете, просто недоразумение. Мистика какая-то. Я дрожал над этим чемоданом, как пес над колбасой, специально доставляя его ко дню рождения моего лучшего друга. А они перепутали рейсы... или доставку... В общем, не знаю, но вино прилетело в Вашингтон.

– Я так и подумала.

– Что вы так смотрите? Правда. Пришлось все бросить и ехать встречать его лично, чтобы больше уже ничего не перепутали. Но, видимо, судьба у него была такая: перепутали купе. Вот так.

Она откинулась на спинку стула и смерила его взглядом с головы до ног, насколько это можно сделать за столом.

– Сейчас вы похожи на человека, который оправдывается и снова сочиняет на ходу. Жаль. Я думала о вас лучше.

Он тоже откинулся назад, скрестив руки на груди, и с улыбкой принялся рассматривать ее.

– Зато вы похожи на юную прекрасную особу, которой, кстати, нет тридцати. Зачем вы солгали про возраст?

– А вдруг – нет?

– Бросьте, мне Сандра все уши прожужжала про свою прелестную сестру из Вашингтона, которой едва исполнилось двадцать пять и с которой она меня мечтает познакомить.

– Спасибо Сандре!

– Пожалуйста. А про меня она вам ничего не говорила?

– Только то, что чуть не вышла за вас в прошлом году.

– Какая наглая ложь!

– Отчего же? Говорят, вас невозможно женить.

– О, это правда. А вы попробуйте. Уверяю вас, это будет очень увлекательный процесс.

Она рассмеялась.

– Я знала, что у вас нет никакой жены и никаких детей.

Кларк сделал небольшую паузу, потом заговорил:

– Когда-то было и то и другое. Но по воле обстоятельств... теперь у вас есть шанс занять это почетное место. Во всяком случае, все женщины, проведшие со мной больше двух часов, стремятся его занять.

– Какое почетное место? – Эмили распахнула наивные глаза.

– А вы не догадываетесь? Мы говорили о жене и детях.

– Вы хотите меня удочерить?! – Она искусно изобразила восторг, прижав руку к груди. – Точно! Вы же были знакомы с моим отцом и теперь, когда его не стало, решили взять на себя заботу обо мне. Как это благородно с вашей стороны, мистер Тамерлейк!

Он закрыл глаза, как ей показалось, в блаженстве.

– И все-таки Голливуд совершает чудовищную ошибку.

– Вы о чем? – Но она уже и так все поняла.

– Вы очень хорошо играете, Эмили.

Она прищурилась, пытаясь дословно припомнить его ключевую фразу:

– Ваше общество удивительным образом располагает сочетать фантазии...

– ...С предельной откровенностью! – Они оба рассмеялись. – Эмили, я в восторге!

– Я – тоже.

– А вы от чего?

– По-видимому, от вас. Я еще не решила. Только что я хотела сбежать отсюда ко всем чертям, но пока передумала.

– Не стоит это делать. Обещайте мне, что не сбежите, по крайней мере без предупреждения.

– Почему я должна это обещать?

– Мы заключим с вами сделку. Теперь вы должны верить мне, и больше никому! А я...

Эмили расхохоталась, и довольно громко. На них стали оборачиваться. Озадаченная Сандра снова посмотрела на них и закусила губу. Для людей, которые только что познакомились, они ведут себя весьма странно.

– Я так и делала примерно неделю: верила вам и ругала себя за ложь. Но выяснилось, что не одна я грешна. Какое меню у вас будет на следующие семь дней? Вы окажетесь турецким султаном и давним приятелем самого Всевышнего?

Она повернула голову и встретилась взглядом с Кларком. В его глазах плясали искры счастья. Счастье это было настолько откровенным, что Эмили окатило какой-то сильной теплой волной: последний раз на нее так смотрел влюбленный одноклассник в четырнадцать лет.

– Вам еще вина?

– Вы не ответили на вопрос.

– А зачем на него отвечать? Кстати, вы тоже не ответили: вам подлить вина?

– Конечно. Мы же пришли на праздник.

– Сегодня вы снова будете делать глупости?

– Ни в коем случае! Я все глупости уже сделала.

– Ну тогда у меня к вам просьба. Не убегайте слишком рано. Я еще мечтаю с вами потанцевать.

– А если у меня другие планы?

– Какие могут быть планы, когда отмечается день рождения дяди, у которого вы живете? И до конца праздника еще далеко, гости только начали оживляться.

– А если у меня свидание?

– Снова промах. Думаю, учитывая сегодняшнее событие, вы постарались не назначать свиданий на вечер. К тому же обычно вы все вечера проводили со мной. А я здесь.

Она вдруг догадалась, о чем он думает сейчас. О Ричарде. Эмили резко сникла, отведя глаза в сторону. Надо же быть такой глупой, чтобы затронуть эту тему!

– Кларк, ради бога, простите меня.

– За что?

– За тот... вечер... – Она не могла поднять на него глаза.

Голос Кларка стал сухим.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Нет, понимаете! – вдруг выкрикнула она, теряя терпение. – Понимаете!

На них уже перестали обращать внимание, публика начала потихоньку выходить из-за стола. Мужчины курили, женщины собирались стайками и что-то оживленно обсуждали. Начался «фуршетный беспорядок».

– Кларк, простите. Я не хотела, чтобы вы это видели.

– Не хотели?

– То есть не хотела это делать. То есть...

– Эмили, давайте все забудем.

– Нет! Кларк, поймите, если мы сейчас не... Если мы сделаем вид, что ничего не произошло, то потом все равно рано или поздно это всплывет... Господи, что я такое говорю?! Может, мы больше никогда не увидимся. – Она закусила губу, окончательно смешавшись.

– Эмили, посмотрите на меня.

Она подняла несчастные глаза и увидела, что он улыбается.

– Это останется одним из самых драгоценных моих воспоминаний. Вы были просто неотразимы в своем эгоизме.

– Что-о?!

– А теперь давайте закроем эту тему навсегда.

Эмили часто задышала. Это было уж слишком. Кларк молча пригубил вино, потом спокойно повернулся к ней.

– Кстати, а ведь я не ошибся тогда в поезде: вы все-таки из Вашингтона.

– Из Вашингтона? – Она задыхалась. Она не знала, как с ним говорить.

– Ну признайтесь, ведь именно вас я видел на художественной выставке.

Она резко встала.

– Извините, мистер... Тамерлейк. Я скоро буду. – И тут же выскочила из-за стола со стремительной поспешностью.

Кларк пружинисто вскочил следом за ней, но она оказалась проворней. Лавируя между комнатами, в конце концов выбежала на улицу через кухню и кладовую. Тут ее никто не сможет поймать.

Она пыталась отдышаться, не понимая, отчего так стучит сердце: от быстрого бега или от признания Тамерлейка.

Это было чудовищное по сути своей признание, и, упади он перед ней сейчас на колени и сделай предложение руки и сердца, она удивилась бы меньше.

Он готов простить ей все. А может, ему доставляет удовольствие наблюдать, как его девушка целуется с другим? Нет, на извращенца он не похож. Значит, это любовь? Сейчас Эмили как в зеркале увидела свое отражение на лице Кларка: ту же слепую, всепоглощающую страсть, какую она сама испытывала к Ричарду. Сколько раз она заставала его с другими девчонками! Ее только заводило это зрелище, заставляло думать и переживать, сходить с ума от желания... Она хотела быть на месте этих девчонок в тот вечер, в следующий, всегда. Всегда рядом с Ричардом.

Эмили закрыла лицо руками. Вот это да! А ей казалось, что между ней и Кларком ничего не может быть, кроме замечательных интеллектуальных поединков, к которым она уже привыкла, как в детстве к няниным сказкам на ночь.

Она невольно обняла себя за голые плечи. Холодно и сыро. А платье совершенно не предназначено для долгого пребывания на воздухе. Сзади послышались осторожные шаги. Эмили стояла не шевелясь. Что-то мягкое и теплое накрыло ее спину, заставив вздрогнуть.

Кларк накинул на нее свое пальто и не стал убирать руки с плеч. Она непроизвольно подалась назад, прислоняясь к нему. Дальше Эмили помнила только яркие отдельные вспышки. Кажется, она первая развернулась к Кларку и обняла его, а он сомкнул руки у нее на спине. Она жадно прижалась губами к его губам. Он подхватил и закружил ее, не прекращая поцелуя, а она лишь ловила отдельные штрихи звезд, которые появлялись в вечернем небе. Улица была абсолютно пуста и тиха, а шея Кларка – крепка и приятна на ощупь.

Эмили не могла дать определения происходящему. Сознание действительно выхватывало лишь отдельные фрагменты, а все остальное тонуло в пелене страсти.

Она целовала Кларка. Нет, она проникала в него, а он – в нее, и оба жалили друг друга смертельным ядом. Они не проронили ни звука, лишь хриплое срывающееся дыхание вырывалось у каждого из груди.

Мгновенно стало жарко. В пальто жарко. Долой его! В платье тоже жарко... Нет, это позже. А у Кларка очень нежная кожа на спине, под рубашкой... А у нее, оказывается, совершенно нет терпения. Если сейчас его губы соскользнут вниз и доберутся до груди – дело пропало.

– Эмили, останови меня! – прохрипел он.

Но она не хотела. Зачем? Какие мягкие теплые у него губы... Какой нежный ершик волос на затылке... Какой сильный, горячий мужчина... Зачем его останавливать?

Ее волосы рассыпались по плечам, заколка соскользнула и хрустнула в траве под его ботинком. Зачем? Губы Кларка медленно двигаются ниже. Бретелька платья – такая тонкая, так легко рвется! Эмили засмеялась: как все просто! Дыхание мужчины обжигает ее грудь...

Внезапно она словно отрезвела. Отшатнулась от него.

– Кларк?

– Эмили, девочка моя...

Она поправила лиф платья и оттолкнула его.

– Что происходит?

– Эмили, я люблю тебя. – Он шагнул к ней и снова жадно принялся целовать.

Она вырвалась, сгорая от стыда.

– Кларк... что мы с вами делаем?! – Распухшие губы болели на ветру, по телу пробегала какая-то судорожная волна, хотелось прижаться к этому мужчине и не отступать больше уже никогда. Но она сделала еще один неуверенный шаг назад.

– Эмили, я люблю тебя. Делай со мной что хочешь, но я никуда тебя сейчас не отпущу.

Она никогда не видела Кларка таким. Ей даже стало немного страшно. Это был не Кларк. Это был дикарь – сильный, жесткий и свирепый. Он сверкал темными глазами, в которых горело адское пламя, а губы снова надвигались на нее, чтобы поцеловать.

От того паиньки Кларка, которого она хорошо знала, не осталось и следа. Под рубашкой, которую она сама только что вытащила из-под ремня, перекатывались мускулы. Он был в прекрасной физической форме, и у нее вдруг мелькнула мысль, что, вздумай она сейчас отбиваться, этот дикарь не оставит ей никаких шансов.

Даже тысяча Ричардов не могли сравниться с тем мощным потоком страсти, который исходил от него. Эмили почувствовала это настолько явно, что растерялась. Что же будет дальше?

Кларк тяжело дышал и молчал, стоя в метре от нее. Кажется, он не собирался никого терзать. Он ждал.

Эмили провела рукой по глазам, словно стряхивая с них пелену.

– Мы немного увлеклись... – Она пошатнулась на высоких каблуках, а он снова подхватил ее и прижал к себе.

– Неужели ты хочешь вернуться к гостям?

– Нет. – Губы совсем разучились говорить. Они могли теперь только целоваться. – Я хочу тебя. Правда.

8

Это было неприлично, бесчестно и дико. Это было непристойно, непорядочно, и поэтому все в шоке. Кто все? Неважно. Главное, что она, Иден, так считает.

Стояло утро понедельника. Эмили второй час выслушивала речь Иден о том, как нехорошо они с Кларком поступили, когда внезапно исчезли с банкета, никого не предупредив. А потом еще целые сутки не отвечали на звонки!

Она, Иден, теперь поняла, что бедный Ричард был совершенно ни при чем, когда Эмили уходила к нему на две недели. Это ее несносная дочь так пагубно влияет на мужчин, что они выпадают из жизни на столь долгий срок. И если бы Кларку сегодня не нужно было идти в свой банк...

Эмили с ней не спорила. Ее тело испытывало огромное блаженство, ее душа была умиротворена. По сути дела это были почти забытые чувства: ей не было так спокойно с тех пор, как не стало отца и жизнь превратилась в череду беспросветных дней.

– Мистер Тамерлейк, конечно, неплохая кандидатура, – сказала Иден, задумчиво склонив голову к плечу. – Но все же вы вели себя слишком импульсивно. Вы едва знакомы – и сразу остаться на ночь?! Просто не укладывается в голове, что взрослый мужчина способен на такое легкомыслие.

– Мама, давай оставим все ночные вопросы за скобками нашего разговора.

– Хорошо. Тогда перейдем к делу. В свете субботней выходки я тем более считаю, что тебе пора выходить замуж. У меня появился один знакомый. Он руководит...

– Мама, мне неинтересно, чем руководят твои знакомые. Давай сделаем вид, что этого разговора не было, пока я еще не успела обидеться.

Иден остановилась напротив нее и поджала губы.

– Эмили, что за вакцину тебе здесь вкололи, после которой ты совершенно перестала переносить родную мать?

– Мама, в свою очередь хочу спросить: откуда в тебе эта жесткость? Ты ревнуешь меня? Не хочешь, чтобы я жила с тетей, а принадлежала только тебе?

– Нет. Меня в отличие от тети интересует твое будущее, – холодно ответила Иден. – Тебе уже двадцать пять. А ты кидаешься от одного мужчины к другому, и ни с кем у тебя нет серьезных отношений.

– Это нормально для двадцати пяти.

– У тебя странные понятия о норме. Это ненормально ни в двадцать пять, ни когда-либо еще.

– А вот в тетушкиной семье так принято до самой глубокой старости! И я полностью поддерживаю их в этом вопросе!

– Ах вот как? Ну что ж, тогда понятно, что это за вакцина. Однако тебя можно поздравить: ты обогнала их всех. Тебе за один вечер удалось сделать то, чего Сандре не удавалось за год. Браво, Эмили!

– Спасибо, мама.

– И все-таки Тамерлейк тебя бросит. Вот посмотришь.

Эмили вскинула на нее настороженный взгляд.

– Почему? Тебе уже успели наболтать о его непостоянстве?

– Нет. Я ничего не знаю о его женщинах, хотя мне показалось, что одно время Ло напрашивалась с ним на близкие отношения.

Эмили поморщилась.

– Не может быть.

– Может не может, это ты у него спросишь. Я говорю лишь о том, что такие скоропалительные романы обычно ничем хорошим не заканчиваются. Нужно хотя бы пару месяцев, чтобы узнать друг друга как следует.

– А как же любовь с первого взгляда?

– Ты до сих пор веришь в сказки? Я думала, ты уже большая девочка. К тому же ни за что не поверю, что у Тамерлейка к тебе может быть такая вот любовь. Ты красива и, наверное, оказалась хороша в определенном смысле. Вот и вся его любовь.

Эмили открыла было рот, чтобы сказать, что у них с Кларком вовсе не первый вечер знакомства, вовсе не сиюминутная страсть и вовсе не... но внезапно передумала.

А чем тут можно похвастать? Что они знакомы целых десять дней – ах нет, уже двенадцать! А вместе с поездом будет все четырнадцать! И что Кларк долго ходил вокруг да около, пока в субботу она первая не набросилась на него. Что он исключительно честен и порядочен и что у нее до сих пор в голове не укладывается: она и Кларк в одной постели. Нет, этого не может быть! Кларк человек совсем иных ощущений, из совсем другого мира. И все-таки это случилось.

В чем-то Иден, конечно, права. Бросит он ее, как бросал остальных. Не может быть, чтобы кто-то уходил от него, таких мужчин не оставляют, их тщательно оберегают от соперниц.

Конечно, они неизбежно расстанутся: немного повстречаются, а потом он извинится и уйдет. Вернее, она уйдет. Потому что ночевать они будут в его доме.

– Я пойду, прогуляюсь, мама.

– Иди. Заодно и подумай.

Эмили долго бродила по улицам, заложив руки в карманы и уткнув нос в воротник плаща. Был ветреный, холодный день. Утром Кларк привез ее домой на машине, и она крадучись прошла в свою комнату и заперлась там. Хотя у нее было твердое ощущение, что весь дом, включая кухарку, наблюдал ее возвращение и хронометрировал время, проведенное с мистером Тамерлейком.

Что же все-таки между ними произошло? Может, это было наваждение, сиюминутная слабость, страсть, испанское вино, наконец! Кларк сказал, что любит, он повторял это всю ночь и все воскресенье, а она лишь улыбалась в ответ, понимая, что не хочет больше лгать. Но он довольствовался малым и, кажется, был вполне счастлив.

Проснувшись в воскресенье в чужой постели и увидев рядом с собой этого мужчину, Эмили поначалу испытала шок. Прежде всего потому, что это действительно пока еще были несовместимые вещи: Кларк, с которым так интересно говорить, говорить, говорить... И – постель. Постель – это то, что ассоциируется с Ричардом, и больше ни с кем. А тут сразу Кларк и постель. И она – рядом с ним. И странное, давно не испытанное спокойствие.

Она больше не тревожилась о завтрашнем дне, ей было все равно, что будет дальше, что он скажет и как они сейчас разойдутся. Она скажет, что все было прекрасно, тело до сих пор ликует от испытанных ощущений, но надо идти домой. Таковы правила игры. Наверное, он услышал ее мысли или увидел, что она открыла глаза, потому что через секунду повернулся с тревогой во взгляде.

– Эмили, прошу тебя, не уходи.

– Доброе утро, Кларк. – Ей было почему-то стыдно на него смотреть, и она спрятала лицо на его груди.

– Доброе утро. Не уходи, останься. У нас целый день и еще целая ночь впереди.

И был целый день и целая ночь, и они много говорили, заново узнавая друг друга, и их тела говорили, рассказывая о себе и открываясь друг другу. А потом наступил понедельник и Кларк поехал в свой банк.

– Если бы можно было забраться с тобой на необитаемый остров, я, ни секунды не мешкая, отправился бы туда прямо сейчас.

– Сказка закончилась, Кларк. А в нашем случае это был коротенький рассказик.

– Нет, милая моя инфанта. Мы продолжим ее. Я расправлюсь с неотложными делами, и мы тут же устроим необитаемый остров. Где захочешь и когда захочешь...

Так что же это было? Эмили потуже закуталась в воротник и прошагала мимо киоска с прессой, где на обложке какого-то журнала для домохозяек красовался ее ненаглядный Ричард со стопкой полотенец в руках. Значит, уже нашел работу в Нью-Йорке, не вечно же в баре просиживать...

О чем она думала? Ах да. Что же такое произошло между ней и Кларком? Между ней и мистером Тамерлейком. Вот еще одна вещь, которая тоже пока не укладывается в голове. Кларк оказался Тамерлейком, про которого ей прожужжали все уши и которого она, признаться, уже ненавидела перед встречей, и только сочувствие Сандре заставило ее... А тут еще мать.

Эмили вздохнула. Ну зачем Иден так целенаправленно пытается разрушить ее иллюзии по поводу Кларка? Пусть это всего лишь иллюзии, но она хочет пережить их! Хочет разбить свой нос, заработать шишки! Иден всегда мешала, ей не нужно, чтобы у дочки была своя жизнь. А вот отец... И тут Эмили поняла: а ведь действительно, несмотря ни на какие булавочные уколы Иден, у нее давно не было такого основательного спокойствия, как сейчас. Наверное, со времен смерти отца. Отец – вовсе не мать – давал это ощущение дома и тыла. Отца не стало и тыла не стало.

И вот спустя семь лет мистер Тыл снова появился в воскресное утро в лице Кларка. Это было самое главное и опрокидывало всю тщательно выстроенную материнскую теорию. Но...

Толика тревоги оставалась в душе Эмили. А вдруг Кларк так поступает с каждой своей женщиной? А вдруг это своеобразный ритуал. Можно признаваться в любви, можно говорить о будущем, все можно. Он взрослый, опытный мужчина, на десять лет старше ее, у него огромный опыт общения с женщинами. О, какой у него потрясающий опыт, если он так преуспел в знаниях женского тела! Так почему бы ему теперь не поиграть с женской душой?

– Мисс, возьмите!

Что-то прилипло к ее рукаву. Эмили возмущенно обернулась и увидела на тротуаре какого-то паренька, раздающего рекламные буклеты. Он не смотрел, куда сует бумажки, щурился от ветра, пряча голову в воротник куртки.

– Что это такое?! – крикнула она.

Но тот ее уже не слышал. Точно так же он поступал с остальными прохожими. Не глядя совал им листы: кому – в руку, кому – между сумкой и локтем, кому – мимо кармана.

«Туристическое агентство «Гулливер», – прочитала Эмили. – Скидки до пятидесяти процентов». Хм. А кофе там дают?

Агентство располагалось за углом и было как нельзя кстати. Продрогшая Эмили вошла в дверь с колокольчиками, прошагала через весь зал туроператоров и выбрала самый дальний столик, полагая, что там будет теплее всего.

Грустный юноша поднял на нее глаза из-за компьютера.

– Вы что-то хотели, мисс?

На бедже было написано: «Джим Смит».

– Кофе, Джим. Горячий, двойной с сахаром, черный! – Эмили расстегнула плащ, чтобы тепло помещения быстрее забиралось под одежду. – И немедленно!

– А вы ничего не путаете?

– Мне дали, вот! – Она выложила перед ним рекламный листок, на котором изящная девушка, покрытая шоколадным загаром, лежала под пальмой и наслаждалась южным солнцем.

– Вы хотели купить у нас путевку?

– А вы что, без путевки кофе не даете?

Паренек усмехнулся.

– Гораздо дешевле будет выпить кофе вон в том кафе. Если дело всего лишь в нем.

– Да мне в общем-то все равно, куда ехать и за сколько.

– Я вам завидую.

Кого-то он ей напоминал. Симпатичный, немного нахальный. Может, Рича? На его столе рядом с монитором стояла маленькая модель розового «кадиллака», как у Элвиса Пресли. Странно. Это мода давно минувших дней. Впрочем, может, машинка не его.

– Ну, так что, Джим, как насчет кофе?

– Сейчас я заварю. А вам предлагаю съездить в Испанию. На острова. Там можно чувствовать себя совершенно оторванным от мира. Вы со своим спутником, и больше никого!

Эмили даже испугалась. Она сразу вспомнила о Кларке с его предложением продолжить сказку на необитаемом острове.

– Почему Испания?

– А у нас скидки на поездки в Европу, к тому же сейчас там неплохо. Весна.

– Сейчас везде неплохо, – ответила она и покосилась на окно, в котором ветер гнул ветки дерева. – Только холодно.

– А в Испании тепло.

На кого же все-таки похож этот мальчишка?

– Есть двухнедельные туры, они самые популярные. Есть короче, есть почти на месяц. Вам какой?

– Не знаю. Я еще вообще не решила, что...

– Тогда я советую вам взять вот этот, на месяц. Он подороже, но и скидка на него самая большая. В пересчете на стоимость одного дня, получается дешевле, чем...

Эмили поморщилась.

– Что вы меня уговариваете? Дайте кофе, и я согласна.

Мальчик откинулся на спинку стула и, кажется, не поверил своему счастью прямо с утра в понедельник.

– Ну что вы на меня так смотрите? Я еще не решила, с кем поеду. Хотя... – Эмили сделала глоток кофе и ударила рукой по столу так, что мальчик слегка подпрыгнул. – Давайте вашу Испанию! И если он откажется, значит, Иден была права!

– Понимаю, – ответил он и, с опаской оглядев ее с головы до ног, отодвинулся подальше вместе со стулом.

Кларк летел словно на крыльях, обгоняя машины по встречным полосам. Еще днем Эмили позвонила ему и сказала, что хочет поужинать в ее любимом ресторанчике на набережной (где они встретились впервые) и у нее есть сюрприз, но какой – она скажет за ужином. Кларк согласился, что сюрприз – это прекрасно. Он, правда, немного опасался женских сюрпризов: опыт научил, что за подобными заявлениями всегда стоит какая-то провокация. Но Эмили хотелось доверять.

Он вообще хотел, чтобы эта девочка стала наконец исключением из правил. Из его правил, жестоко выстроенных и принятых еще тогда, восемь лет назад, когда он расстался со своей женой и детьми. Ему до сих пор было больно вспоминать эту историю, хотя он считал себя мужественным человеком, к тому же поросшим толстой корой цинизма. Женщинам он поклялся больше не верить никогда. Ни молодым, ни старым, ни родным, ни посторонним – всем сразу. Само существо по имени Женщина, будь ей хоть пять лет и ходи она с двумя косичками, не вызывало у него больше доверия в принципе.

Пока не появилась юная «инфанта» и своей искренней ложью не разрушила эти холостяцкие убеждения. Он был просто очарован ее желанием представлять себя другим человеком, а она так неумело и увлеченно лгала! Кларка поразило, что современная девушка, причем явно избалованная деньгами, как он приметил еще в поезде, может быть настолько неиспорченной и честной, несмотря на свою ложь и фантазии. Это был парадокс, но именно он заставил поверить в ее непогрешимость.

То, что произошло между ними в субботу, лишь закрепило это чувство, пусть даже со стороны Эмили была всего лишь страсть. Эта ночь сделала их ближе во сто крат. Он узнал настоящую Эмили, не актрису Мишель, которую она играла, а другую, ту самую, в которую он был влюблен.

Правда, тот молодой парень из бара пока не укладывался в общую концепцию ее характера. Но Кларк успокоил себя тем, что скорее всего и для Эмили эти отношения что-то из ряда вон выходящее. Он же явно видел, как она сопротивляется этой страсти, борется с ней, но не может совладать... Зачем была нужна эта борьба? Из-за чего? Неужели из-за него, из-за Кларка? Вряд ли. Вряд ли в этот вечер она помнила о его существовании. Вряд ли она вообще помнила о чем-либо.

Тогда он умчался из этого бара, ничего не видя и не слыша вокруг. Он ехал очень долго куда глаза глядят, а потом, когда обнаружил себя на берегу океана, долго ходил по песку, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы. Вот тогда-то в нем и зародилась настоящая страсть к ней. Она просочилась незаметно и отравила его всего от макушки до пят. С того самого вечера он желал эту девочку больше всего на свете, сильно и непобедимо. Он не знал, как скрыть это от нее. И не знал, стоит ли скрывать.

Но гораздо больше его потрясло другое: утро воскресенья. Первое, что он почувствовал, едва открыв глаза и поняв, что Эмили тоже не спит, это сильное желание не отпускать ее. Он не хотел оставаться один в своей квартире, один в своей постели, после того как она уйдет. Не смог бы пережить, словно юный школьник, которого незаслуженно бросили.

Эта девочка была намного моложе, но оказалась сильнее и мудрее его. Она своей искренностью пробила, разбудила, вытащила наружу все самое лучшее, что было заперто в его душе уже много лет и, как ему думалось, будет заперто навсегда. Поэтому душа была растревожена, чутка, уязвима, полна самой искренней нежности и любви. А «инфанта» уйдет? Все это предназначается ей, без нее ничто не имеет смысла и ценности, а она уйдет? Нет, ни в коем случае нельзя это допустить!

Пусть это немного эгоистично, но зато честно. Любит ли он ее? Вне всяких сомнений. В себе он не сомневался, а вот в ней... А вдруг его опять предадут? Вдруг это окажется наваждением, сиюминутным порывом, который у нее быстро пройдет, а у него оставит еще один горький след в душе? Кларк стыдился таких мыслей: Эмили не способна на такое. И все же...

Стоит ли так быстро впускать ее в свою жизнь? Он привык быть осторожным все эти годы...

Но, с другой стороны, он уже впустил: доселе ни одна женщина не оставалась в его доме больше чем на двенадцать часов. Таковы были неписаные законы его дома, он соблюдал их сам и заставлял соблюдать своих подружек. А Эмили... Эмили просто создана, чтобы остаться там навсегда.

И все-таки он немного сомневался. Когда, казалось бы, уже совсем не осталось повода для сомнений, будто внутренний бес начал искушать его.

В их отношениях было что-то не то. Словно Эмили пока еще не соединила в своем сознании два образа: Кларка-любовника и того Кларка, с которым она любила просто поболтать и считала чуть ли не своим старшим братом. Его не оставляло навязчивое чувство, что расстановка сил в их паре не равна: он хочет любить ее, а она всего лишь позволяет себя любить...

Ресторан был полупустой, что совсем неудивительно в понедельник. За тем самым столиком, где они встретились здесь впервые, сидела Эмили и приветливо махала рукой. Кларк не смог сдержать удивления.

– Кто назначает свидание, тот и приходит первым? – Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Может быть, слишком увлеченно для простого приветствия. – Я не понимаю, зачем мы здесь? Мы же хотели встретиться у меня...

– Кларк, ну нельзя же превращать жизнь в скучную рутину прямо с первого же дня.

Он улыбнулся. Ему было немного неловко. Они оба еще не знали, как вести себя в обычной жизни в новой роли любовников. Дома было все проще. Как только иссякали темы для разговоров, он начинал целовать ее. Но в ресторане их, пожалуй, не поймут.

Эмили тоже начала жалеть о том, что пригласила его сюда. Они теперь должны как-то по-другому себя вести, а она не знала как. И очень смущалась. Им действительно надо сначала пожить на необитаемом острове, чтобы привыкнуть к этому иному ощущению. А Кларк сидит напротив и смотрит очень откровенно. Словно раздевает ее, как тогда, в саду у тети. И от этого слова не идут с языка, а мысли путаются.

– Ты говорила, что есть какой-то сюрприз?

– Да. Вот. – Она выложила перед ним билеты и путевки в Испанию. – Поехали со мной?

Кларк смотрел не на билеты, а на нее. Ей показалось, что в глазах его было огромное напряжение и внутренняя борьба.

– Что с тобой? Ты не хочешь?

– Так быстро... – вырвалось у него. – То есть... прости. Я другое хотел сказать.

Но Эмили уже опустила глаза и убрала улыбку.

– Я не собираюсь отрывать тебя от дел, ты пойми. Но я подумала, ты хозяин и можешь оставить свой банк в любую минуту, сам себе назначить отпуск. Но, если не можешь, тогда я поеду с Сандрой. – Слова с трудом шли с языка. Все было неправильно. Все было не так. Она вдруг подумала, что после этого разговора они вряд ли пойдут к нему и вообще неизвестно, что ожидает их в дальнейшем. Недоверие. Недомолвки. – Наверное, я слишком тороплю события. Необитаемый остров... – Она почувствовала, что к горлу подкатили слезы.