Текст книги "Сторож Академии ведьм (СИ)"
Автор книги: Тоня Ивановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
2.3
В понедельник она не зашла, и всю неделю сторож находился в странном для себя состоянии. Раздражал любой пустяк, особенно сволочные студентки. И все время хотелось язвить. Наконец, наступил вечер пятницы. А до поезда на юг оставалось не более часа. Этот факт отчего-то заставлял постоянно посматривать на часы. Норби забралась на колени, но даже ее тарахтение не успокаивало. Он переложил кошку и стал варить глинтвейн. Рано, и он может остыть, но сторож надеялся, что Юнни придет с минуты на минуту.
Глинтвейн остывал, ее не было. Больше всего он боялся, что Юнни последует совету и решит держаться от него подальше. Это правильно. Даже для него. Но разумный итог тащил за собой пожирающую изнутри тоску.
“Неужели не придет?” – носилось в мыслях у сторожа.
Кошки начали стекаться на диван.
– А вот и она! – обрадовался сторож, и вместе с тем отворилась дверь.
– Добрый вечер, – поздоровалась Юнни и подошла к дивану погладить кошек. – Привет, Мартин, Эйприл, Мэй, Джун, Джул, Огюст, Септа, Окулус, Норби, Декарт, Янина… А где же Ферди? О, вот ты куда спрятался. Привет, привет, – она вытащила серого из-под дивана и обняла. – Ты у меня самый таинственный. Никогда не встречаешь и не мяукаешь. Почему? – она посмотрела в глаза коту и широко улыбнулась. – Копия хозяин.
Сторож еле сдержался, чтобы не засмеяться. Не потому, что это было невероятно остроумно, просто наконец-то с него спало напряжение. Налил в бокал глинтвейн и протянул Юнни. Она подошла и молча выпила. Смотрела так пронзительно, что впервые за много лет сторожу показалось, будто его доспехи неподъемны и прямо сейчас он под ними рассыплется.
– Спасибо, – наконец сказала Юнни. – Вы знаете, вы очень предупредительны. И, кажется, пить глинтвейн по пятницам у меня входит в привычку. – Она поставила бокал и стала собираться. – Еще раз спасибо. Я пойду.
Юнни вышла из сторожки, а он долго не мог пошевелиться и только спустя какое-то время спросил:
– А как же “до свидания”?
3 глава
Прошло чуть больше месяца, и Юнни полностью адаптировалась к учебному ритму. Кроме того, так хорошо себя проявила, что после первых зачетов ее назначили старостой. Не очень уважаемая среди однокурсниц должность, зато открывала двери почти во все отделы библиотеки, и к профессорам можно было обращаться чаще. Чем Юнни, к слову, непозволительно пользовалась. А еще ей списали долг за форму, правда, пришлось влезть в новый, приобретя весеннее пальто.
В сторожке она исправно появлялась. Пообщаться с котами. С хозяином не разговаривала. Не потому, что вопросов у нее не было. Их была тысяча! Просто хотелось самой разгадать его тайну. Чем и занималась по мере сил. Наблюдала, делала выводы.
Он же исправно угощал глинтвейном и включал радио. Так и проходил час-полтора перед поездом. Она попивала чудесный напиток, делала домашнее задание, а фоном журчала болтовня радиоведущих.
***
Сейчас была середина недели, и Юнни спешила на первую в учебном году лекцию по обороне от диких химер. Вести ее должен был великий и ужасный профессор Стольфрис. Слава о нем пропитала всю империю, а, возможно, и соседние материки. Юнни волновалась. Она всегда была миролюбивой, может, даже трусливой, потому мысль о том, что “оборона” – один из обязательных и главных предметов, порождала панику. Ей бы хотелось просто собирать травы. Никого не трогать и уж точно не сражаться.
Пока Юнни бежала по ступенькам, спешащие рядом однокурсницы радостно обсуждали предстоящую практику и лабораторные. Одной из девушек не терпелось вскрыть какую-нибудь тварь из леса и посмотреть, как она устроена.
– Фу, – поморщилась Юнни.
Ее услышали и засмеялись.
– Не бойся, в Чернолесье первый курс не берут. Вы пока только теорию изучаете, – похлопала ее по плечу шагающая рядом старшекурсница.
От этого заверения стало легче. Но тут же Юнни осознала ужасное.
– То есть как первый курс? Значит, в следующем году мы в Чернолесье пойдем? Одни?
Девушки опять рассмеялись.
– А ты думала? Все время заучиванием будешь брать? Не-а. Хочешь быть отличницей, придется ружье в руки взять, а может, и боевой топор.
Девушки побежали вперед, а Юнни остановилась.
С холма, на котором стояли здания академии, была видна большая часть графства, окруженного дикими землями. В низине рассыпались двухэтажные домики приграничного поселка, на холме напротив высился замок правящих здесь аристократов, а почти у самого горизонта среди гор можно было разглядеть очертания мужского магического университета. Но всю необжитую территорию графства занимало чернильное неприветливое пятно – Чернолесье. Место обитания самых странных, или скорее уродливых, ужасающих, бешеных существ, из-за которых весь северный край по сей день не осваивался человеком. Крошечный островок цивилизации находился здесь и где-то далеко за горизонтом, ближе к морю. Но там храмы и военные. Одни страшились, других подстегивала пульсация и всполохи Огненного кольца. Жаль, до него Юнни не добраться: посмотреть издали на такое чудо-света – мечта любого жителя империи. Так же, как никогда не побывать на крайнем севере, где холод окончательно сковал землю и среди бесконечных ледяных полей торчат зубья скал. Ближайшие несколько лет ее дом – Фэртон. А значит, и Чернолесье. Потому сейчас больше всего Юнни страшило оказаться на практике рядом с Великой расселиной. Уж куда-куда, а в эту колыбель кошмаров не хотелось ни за какую награду.
Колокол на часовой башне вывел ее из ступора, и Юнни побежала на лекцию.
– А вот и опоздавшая староста, – приветливо улыбнулся профессор Стольфрис и выразительно похлопал в ладоши.
“Демоны! Худшего начала и не придумать!” – залилась краской Юнни.
– Что ж, проходите, надеюсь, завтра вы будете лучше рассчитывать время.
– Да, простите, – промямлила Юнни и поспешила на свое место.
– Итак, вернемся к нашим историческим воспоминаниям.
Профессор подошел к доске и указал на несколько записанных дат. Сам он, несмотря на внушающую уважение форму и растиражированное по всей империи лицо, не производил особого впечатления. Обычный неприметный мужичок, каких тысячи. Невысок, коренаст. Круглолицый простак с добродушной улыбкой и походкой медвежонка. Потому при знакомстве с ним в голове никак не укладывалось: вот этот невзрачный человек способен не то что защититься от любого чудовища, он может его и убить.
– Кто мне скажет, о чем нам говорят эти цифры? – спросил профессор.
Юнни знала только одну. Это был День освобождения графства Фэртон. Именно так она и ответила, получив снисходительную улыбку Стольфриса.
– Верно. Может, вы знаете почему? Или хотя бы от чего.
– Освобождения от химер. Кажется, – засомневалась в своих знаниях Юнни.
– Тоже верно. Однако просветите, почему мы празднуем освобождение от химер, если по сей день из-за их агрессивности мирные жители не могут ступать на землю Чернолесья и мы вынуждены посылать на границу лучших людей?
Она не знала. Никто в аудитории не знал. Курс собрался из самых разных регионов, потому общую историю изучали по верхам и официальную. Провинциальные заморочки в учебниках не прописывали.
– Тогда, давайте, я, милые мои, вас просвещу, – он сделал паузу. – Я полагаю, вам известно, что химеры делятся на диких и служебных. Но также, думаю, вы помните, что служебные появились относительно недавно, и приручение их происходило именно у нас. В графстве Фэртон. В первую очередь, конечно, из-за того, что объекты для опытов в изобилии. Процесс этот был длительным, но все же имел свои ключевые события. Именно одно из них мы и отмечаем. Как День освобождения от химер.
– И какое это было событие? – не удержалась Юнни.
– Рождение формулы приручения, – по-бытовому ответил профессор. – Данный материал вам будут объяснять позже и не на моем предмете. Если коротко, то вся соль в натальных картах. То есть состав очень зависит от момента рождения каждого отдельного существа.
– Натальные карты… – прошептала Юнни.
“Вот что я не проверила! Надо построить натальные карты кошек”, – думала она, позабыв уже о профессоре и его датах.
А тем временем Стольфриса спросили:
– То есть графство стало таким могущественным только из-за того, что здесь удалось приручить первую химеру? Это поэтому именно сюда съехались все великие маги?
– Ну-ну, – улыбнулся профессор. – Великие маги были здесь всегда. Иначе ничего бы не вышло.
– А почему в старых дипломах, которые в музее висят, рядом с вашим предметом стоит императорская печать, а теперь нам обещают лишь первую степень? – спросила еще одна девушка, и в зале повисла напряженная пауза.
Профессор помолчал, а потом немного театрально вздохнул:
– Ах, милые, как ни прискорбно это сообщать, но я еще не заслужил такого доверия императора.
Тут даже Юнни отвлеклась от построений. Признание одного из сильнейших магов в том, что он недостаточно хорош – шокировало.
– Понимаете ли…
– Этуа, – представилась девушка.
– Так вот, Этуа. В музее хранятся образцы как раз с тех времен, когда наша академия начала свое триумфальное шествие на вершину славы. Иначе говоря, того периода, когда приручали первых химер. А в те годы мой предмет вел сам основатель этого учения – профессор Марртард. Слышали о таком? – хитро прищурился Стольфрис.
По аудитории пролетел шепоток непонимания.
Юнни тоже чувствовала себя одураченной. Оказывается, за таким важным открытием стояла не магическая школа и даже не группа одаренных академиков, а конкретный человек. Но никто ничего о нем не знал, а имя не встречалось ни в одном государственном учебнике.
– Не слышали, – ответил за первокурсниц Стольфрис. – Естественно. Ведь он сам удалил все упоминания о себе. Заручился согласием императора стереть свое имя из истории.
– Зачем? – спросила Юнни.
– Никто не знает, – развел руками профессор. – Просто ушел. Но вся академия надеется, что когда-нибудь профессор Марртард к нам вернется.
– Только он уже наверняка умер, – сказала с сомнением Этуа. – Судя по всему, профессору лет сто пятьдесят.
– Может, профессор и умер, а вот надежда все еще жива.
3.2
Больше недели Юнни строила натальные карты кошек. Это оказалось делом сложным. Выпали выходные. К тому же приходилось прятаться и чертить, только когда все заснут. Потому что ей совсем не хотелось делиться с соседками, чем она занимается. Вот как им объяснить, почему сторож отдал ей свою тетрадь? Тем более она и сама не знала ответа. Помимо того случая, с Юнни он вел себя так же, как с любой другой студенткой. Хотя, пожалуй, не так же. Не каждую гостью сторожки он угощает и радио настраивает, чтобы уютней было. Юнни думала: все оттого, что она с первой встречи отнеслась к нему по-человечески. Наверное, оценил. Может, даже дорожит их чудаковатой молчаливой дружбой. Хотя грозные глаза его дружелюбными точно не назвать.
Она взглянула на готовые карты и достала тетрадку. И тут кошачьи имена обрели смысл.
– Это асцендентные знаки! – воскликнула Юнни, чуть не разбудив девушек.
Древний календарь основан на путешествии солнца. Каждому месяцу соответствует свой знак, то есть созвездие. Всего двенадцать, как и двенадцать месяцев. Но на самом деле путешествие по знакам проходит не только в течение года. Юнни совсем забыла про очень важный показатель для магии, но довольный сложный для расчета, потому что нужно знать точное время рождения. Асцендент – знак, который стоит на восходе в момент рождения.
И теперь она сидела на кровати, плотно завернувшись в одеяло, и пыталась осознать, насколько сторож замудренный мужик.
– Как он вообще их друг к другу подобрал? Это же практически невозможно рассчитать! То есть возможно… Хотя не знаю, какие тогда надо иметь мозги и навыки слежки за всеми беременными кошками округи. А ещё с поста как-то уйти, – она снова пролистала тетрадь. – Интересно, за сколько лет он управился.
Теперь ее разрывало от любопытства, как он это сделал. Кое-как дождалась утра и помчалась в сторожку.
– Вы! – ворвалась Юнни в домик, а сторож замер, соображая, чем он спровоцировал такое нападение. – Как вы их нашли?
У сторожа чуть не вырвалось: “Кого?” – но он сдержался.
– Молчите? К демонам ваше молчание! Как вы… И зачем? – она остановилась, топнула ногой и с гневным рычанием покинула сторожку.
“Заметила”, – подумал сторож и улыбнулся.
С тех пор как Юнни появилась в его доме, он все чаще улыбался. Даже перестал считать это чем-то странным. Просто смирился. Эта девчонка его веселит. Или радует. Он не определился. Или не хотел определяться. Просто наслаждался ее визитами, ее молчаливым наблюдением. Пытливая и такая очаровательная в своем исследовании.
“Может, ей что-нибудь добавить?” – крутились в голове азартные мысли.
Сторож вошел в кураж, а подобного давно не случалось. Однако ее искренняя реакция, такая прямая и кипучая, подпитывала в нем желание подкинуть парочку зацепок.
“Не буду. Иначе отвлеку от учебы. У Юнни хорошо получается. Пусть так и будет, – отрезвил себя сторож. – Все равно ни к чему внятному не придет. Только нервы себе подпортит”.
Он гладил Ферди и надеялся, что ее гнев скоротечен. До конца недели остынет и зайдет к нему перед поездом. Он уже забрался в закрома и достал вазочки. В низине расцвели калипсо.
– Как думаете, Юнни понравится? – спросил сторож у кошек, но они не обратили внимания.
4 глава
Каково было разочарование сторожа, когда Юнни пришла с профессором Стольфрисом. Как захотелось выгнать его вон, когда профессор стал распивать с ней глинтвейн.
“Это не тебе! – клокотало все внутри. – Я для нее варил. Это наш глинтвейн!”
– Профессор, а можно у вас кое-что спросить? Не по вашему предмету. Просто я никак не могу понять одну вещь, – говорила она с развалившимся Стольфрисом, совершенно не обращая внимания на медвежью тень, что буравила ее взглядом.
– Конечно, Юнни, – отвечал профессор. – У меня полно времени.
Сторож ожидал чего угодно, но только не болтовни про деревенские заговоры. Что-то про перенос эмоций через травы.
“Глупость! Бесполезные навыки. Эта информация точно не стоит того, чтобы распивать с этим пряное вино и улыбаться, как будто Стольфрис самый умный человек на земле”.
По жилам растекалась обида, гнев и почему-то вина. Он ушел в свой темный угол и сделал радио погромче: не хотел их слышать. Отвернулся, чтобы не видеть, как она заглядывает в его глаза, ловит каждое слово. Такая внимательная. Ведь еще недавно ему казалось, что только с ним Юнни такая внимательная. Какое самомнение. И какая ирония.
– Быть может, вас проводить? – донесся до него вежливый голос Юнни.
“Проводить? – возмутился сторож. – Да где это видано?”
– О, нет, моя милая…
“Милая?!” – захотелось швырнуть в него ящиком.
– …планер приземлится с минуты на минуту, потому не стоит. Полагаю, мы сможем договорить на следующей неделе. У меня ведь, понимаете, теперь эта повинность на целый месяц. Пока не завершится весенний слет магов. Потому, Юнни, еще будет время обсудить то, что вас волнует.
Сторожа охватило негодование.
“Целый месяц его здесь терпеть?” – он зашел в каморку, что была своего рода спальней и, хлопнув по доспехам (которые мгновенно перенеслись в шкаф), развалился на кровати.
Он выглядел молодо и был хорош собой. Про такого могли бы сказать: утонченный аристократ. Хотя сторож к ним не относился. Однако его тонкие черты и бледность навевали нечто лирическое, а может, даже демоническое. Заставляли приписывать ему качества и добродетели, которыми он никогда и не обладал. Стремился, да. Был ли безупречен? Едва ли. В любом случае внешне сторож не имел изъянов. Может, оттого и не испытывал никаких терзаний из-за пересудов окружающих. Вполне возможно, они его умиляли.
Но надо признать, сейчас он был расстроен. Именно сейчас, лежа на холодной кровати с искореженными временем пружинами, он спрашивал себя: действительно ли интересен, может ли, как профессор, быть приятным в общении?
Он всегда был слишком холоден, слишком молчалив. И совершенно не умел развлекать общество. А за столько лет одиночества… Кто знает, не растерял ли он последние крохи обаяния?
– Простите. Вы здесь? – услышал он голос Юнни снаружи.
Сторож сел на кровати, отчего та скрипнула и, в который раз, пожалел, что не может крикнуть: “Сейчас. Подожди минутку. Не уходи!”
Взметнулись доспехи, скрыв своего владельца, и сторож вернулся в комнату ожидания.
Юнни ждала его, держа в руках вазу, где покачивались калипсо.
– Это потрясающе! Кивните, если их собрали вы.
На мгновение сторож почуял подвох, но все равно кивнул. К демонам сомнения! Он собирал цветы для нее.
– Спасибо, – она вдохнула их аромат, и на душе у сторожа стало спокойней. – Можно, я их заберу? Хочу засушить для гербария. Спасибо.
Юнни посмотрела на часы и стала собираться.
– Сейчас загудит, – улыбнулась она. – Мне пора, – у двери остановилась и подбежала к дивану с кошками. Внезапно всех перецеловала. Загудел поезд. – До свидания.
Юнни покинула сторожку, а он с легкой горечью обратился к питомцам:
– Как же я вам завидую.
4.2
Юнни не терпелось добраться до домика бабушки.
Она и подумать не могла, что так свезет с цветами. Уже много раз пробовала прочувствовать специи в глинтвейне – он ведь их руками касался – но все без толку. Пришлось даже к профессору обратиться, надеясь, что расскажет какую-нибудь хитрость. Однако и тот ничего интересного не выболтал. Юнни уже расстроилась: разгадка души сторожа ускользала от нее, как вода сквозь пальцы. И вдруг – цветы.
Она не сразу сообразила, что им собраны. По первости подумала, что просто кто-то забыл. А потом смотрит – вазочка. И не одна, а по всей сторожке расставлены. Сам собирал. Когда успел – не ясно, но ведь сам. И явно от всего сердца.
– Какой же он мечтательный, – перебирала лепесточки Юнни. – На все лады творит уют в хмуром логове.
Она подошла к круглому каменному домику с соломенной крышей и позвонила в колокольчик.
– Заходи, заходи, – услышала Юнни голос бабушки, – давно тебя жду. Руны говорят: с великим подарком ко мне придешь.
Не было у Юнни никакого великого подарка, только несколько цветов медленно вяли в руках.
– Да вроде нет, – вошла она в домик и пожала плечами.
– А это что? – покосилась бабушка на калипсо. – Цветы говорят, старец сорвал. Шепчут, отпустить их надо. Семена земле отдать просят. Из родных мест цвести увезли, хоть тела вернуть обещайте.
Юнни замерла. Значит, старец. Эта мелочь, весьма очевидная (привычки-то у него подходящие), ее опечалила.
– А что еще по цветам сказать можешь? – пасмурно спросила Юнни.
– Давай их сюда, – напротив, оживилась бабушка и забрала калипсо.
Юнни села в плетеное кресло и уныло уставилась в окошко. Погода на улице радовала, солнце плескалось по танцующему полю, дети запускали воздушных змеев. Однако благодатный пейзаж не окрылял, скорее раздражал. Слишком ясно, слишком шумно, слишком душно и ни одного кота.
– Ты их сама забрала? – отвлекла ее бабушка.
– Нет. Отдали.
– Отдал, – поправила бабушка. – Не юли. Чувствую, не просто так за ним следишь. Уже которую неделю у меня приемы перенимаешь. Если б не он, давно бы забросила старуху.
– Глупость какая, – возмутилась Юнни.
– Не глупость, – покачала головой бабушка. – Цветы говорят, смятений в нем много. Разногласия в сердце. А от чего? Молчат. Ох, сложный мудрец попался. Хотя, с такими всегда нелегко, – бабушка коварно улыбнулась. – Тащи мой сундук из Цветочного храма. Колдовать буду.
Юнни вначале растерялась, а потом помчалась в долину Цветов, надеясь, что бабушка не передумает.
Добралась она быстро, обратно с трудом. Уж больно тяжелым оказался бабушкин сундук, потому кобыла волоклась со скоростью улитки. Вообще, Юнни прикасаться к сундуку никогда не разрешали. Там бабуля хранила редкие и порой опасные ингредиенты, собранные за много лет своего продвижения по ведьмовской иерархической лестнице. Великой не стала, но магией растений овладела на высший бал. Уж что-что, а если дело касается гадания по былинкам, все разберет, все скрытое вытянет. Единственное, что смущало Юнни, так это слово “колдовать”, которым бабушка план обозначила. Ведь погадать должна была. Разве можно колдовство, имея такой скудный материал, применить?
– О, вернулась наконец, – встретила бабушка в полном обмундировании.
Юнни прежде не видела ее в ведьмовской форме и остроконечной шляпе, поэтому остановилась на пороге и стала пристально рассматривать старушку.
– Что ты задумала? – спросила Юнни.
Бабушка только рассмеялась. Вылетел из кладовой котел и занял свое место над очагом.
– Оказывается, так приятно вспомнить молодость, – с азартом сказала бабуля.
Ее игривое настроение передалось и Юнни, отчего та заулыбалась и, потирая руки, спросила:
– Так, что мы будем делать?
– Выводить его на чистую воду, – подмигнула бабушка и сняла защитное заклинание с сундука. – У меня тут кое-что припрятано. Думала, век не пригодится. А вот оно как, – бабушка достала вытянутые алые грибы. – Знаешь, что это?
– Пальцы мертвеца, – ответила Юнни.
– А почему цвет такой, знаешь?
Юнни пожала плечами.
– В минуты затмения Кровавой луны, когда все живые существа нос не кажут из своих нор, эти грибы поглощают всплеск силы. Это происходит совсем быстро. Потому нужно добраться до грибов, иначе они отдадут все земле. А тут и лесные твари по души собирателей приходят. В общем, собирают только ведьмы, хорошо пикирующие на метле.
– То есть как?
– То есть надо подлететь к месту, где грибница. Такие легко найти на картах. Потом спикировать и на лету, минуты за две, собрать грибы. Иначе сожрут, – бабушка посмотрела на свое сокровище. – Давай, я тебе лучше про их свойство расскажу.
Юнни кивнула.
– В них силы много. В том числе лунной. Потому в любой состав малость добавишь, он в сотни раз действенней становится. Я зелье поиска сварю. Это когда по предмету человека вычисляют. И потом добавлю кое-чего. Посмотрим на твоего отшельника со всех сторон.
– Как это со всех сторон?
– Я в помрачнении буду. Понаблюдаю. Путь души изведаю.
Юнни еще плохо понимала, как входить в помрачнение. Так назвали время, когда ведьма или маг плутают по границе миров, наблюдая за темным и насущным одновременно. Дело сложное и требует сильной привязки к миру живых. Да и потерянные души там бродят. Юнни забеспокоилась.
– Может, не надо?
Бабушка смерила ее горделивым взглядом, и на том Юнни поняла, что (пусть и старая, но ведьма) все для себя решила.
Когда бурого цвета жидкость в котле стала напоминать клейстер, бабушка бросила в него гриб и через минуту погасила очаг.
– Теперь сиди и не мешай, – строго сказала бабушка. – Я сейчас не я буду. Ты, если что, меня вот этой жидкостью окати.
Она передала Юнни бутыль с поглотителем магии и налила в кружку клейстер. Залпом выпила и села в кресло.
– Что дальше? – шепотом спросила Юнни.
– Шшш…
Они посидели немного. Бабушка закрыла глаза и молчала. Юнни даже решила, что отвар не сработал, как вдруг старушку затрясло, и она упала на пол. Хрипела, закатывала глаза и кричала на непонятном Юнни языке, отчего та не выдержала и плеснула ей в лицо поглотителем. Тело старушки обмякло. Она стала ровно дышать, но все еще не открывала глаза.
– Бабушка, – позвала шокированная Юнни.
– Не пустил. Говорит, не тебе цветы дарил, ты не можешь, – едва слышно начала бормотать бабушка.
Юнни помогла ей подняться в кресло и прийти в чувства. Когда бабуля оклемалась и бодро попросила бренди, Юнни расплакалась:
– Прости, что заставила тебя пройти через это.
– Великий ты подарок мне принесла, девочка, – прошептала, улыбаясь, бабушка. – Никогда в таких местах не бродила.
– Что? Что ты в нем видела?
– Бездну…
