Текст книги "Ничто суть всё"

Автор книги: Тони Парсонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

+ + +

Вы вчера говорили, что сам процесс поиска препятствует видению – я перефразирую: это просто такая блестящая игра видимостей и своего рода отклонение внимания, и это просто даёт понимание того, что всё это исходит из одного и того же источника.

Да, из одного и того же источника. Одна часть этого не хочет быть такой, как все, – или думает, что она происходит не из одного и того же источника.

Но всё это просто игра – или то, что называется «божественной игрой»…

Это божественная игра бытия. И бытие совершенно не заинтересовано в идее о том, что кто–то это видит или не видит, так как нет никого другого, отличного от бытия… и отсутствие реализации – также бытие.

Так что бытие страдает, бытие смеётся, бытие ищет, бытие находит, бытие не находит. Нет ничего другого, кроме этого. И, конечно, всё это совершенно безукоризненно целостно – есть только это, и это – всё, что есть. Но в этой целостности есть нечто, что думает, что оно не является целостностью, что также является бытием, отдельным бытием.

У бытия нет никаких потребностей. Но то, что возникает внутри бытия, – это явная нужда и потребность обнаружить, что нет никакой нужды и потребности.

И тайна этого непостижима – это просто загадка.

И поиск этого отражён в мире, в котором мы живём, так как всё, что мы делаем, – это поиск этого. Вся религия, все видимые личные стремления – всё это просто поиск этого не–знания.

Прекращение внимания, ощущения отдельности?

Это поиск состояния, в котором мы – не отдельны. Ищущий этого не видит, так как это безвременное бытие – вечное бытие, которое находится за пределами времени, пространства и достижимости. Поэтому то, чего мы пытаемся достичь, не может быть достигнуто, так как оно уже является всем, что есть.

Достаточно трудно принять – мне лично достаточно трудно принять тот факт, что духовный поиск не лучше, не более возвышенный и не более благородный, чем поиск денег, секса, власти или чего–либо ещё.

Совершенно верно. В конечном счёте, любое желание – это поиск пути домой. И странность этого парадокса, этой тайны – в том, что всё, что делается – весь поиск, всё стремление, все личные усилия, всё возведение церквей и империй, – это бытие. Это чистая жизненность. Это удивительно странный парадокс.

В каком–нибудь древнем ведическом тексте, или чем–то в этом роде, что–нибудь говорится об этом, или о том, почему это так? Я знаю, что «Бхагавад Гита» говорит, что это эксперимент…

Нет, нет никакого «почему» и нет никакого эксперимента и никакого выбора. В основе традиционных аргументов лежит то, что единство приняло решение стать двойственным, и, таким образом, оно может решить вновь стать единством. Это сказка, основанная на иллюзии времени, причины и следствия.

Ничто никогда не выбирает. Весь сон выбора и мотивации заключается в том, что во времени есть что–то, что может намеренно двигаться вперёд из места под названием «двойственность» в место под названием «единство». Никогда не было ничего, кроме бытия, этого вечного ничто и всё. Оно никогда не движется, и его никогда и нигде не было. Нет никакого «где–то». Нигде нет никакого времени или пространства, кроме как в видимости этого. Нет ничего, кроме этого, и «ничто» происходит.

И я теперь вижу, что этот вопрос возникает с точки зрения отдельности. Поэтому в своей основе на него, в каком–то смысле, невозможно ответить. Это просто вопрос, ответить на который невозможно, но лишь потому, что он задан с точки зрения отдельности. Потому что в проблесках целостности нет никакого вопроса. Вообще никакого. Есть лишь отсутствие любой необходимости знать что–либо, так как оно просто есть. И тогда этот вопрос – лишь возникшая лазейка.

Да это лазейка, и вы абсолютно правы, отдельность порождает вопрос «почему» и процесс поиска. И, как вы говорите, когда нет никого, нет и лазейки, и больше не будет никаких вопросов. Нет вопроса и нет ответов. Нет того, кто знает, и нет знания… и поэтому нет никого, кто бы спрашивал «почему».

Но в рамках этой точки зрения это самый притягательный вопрос.

Да, безусловно, и пребывание в отдельности обожает спрашивать «почему?». И притязательность этого и породила религии. Возникший у ищущего вопрос «почему» породил христианство, буддизм, и всё остальное, что можно назвать учениями о становлении. Они неизбежно основаны на неверном представлении о том, что существует отдельный индивид, обладающий способностью выбора и воли, чтобы следовать по какому–либо пути; быть мотивированным переходить из одного состояния в другое – лучшее – состояние; искать и находить ответ, у которого нет вопроса.

И это также является настаиванием, с точки зрения отдельности, на желании ответа – это настаивание на самом существовании «отдельной» точки зрения. Но если я существую, у меня должен быть ответ на этот вопрос, потому что я могу об этом думать, я могу это испытать – это своего рода настояние на том, что «Я СУЩЕСТВУЮ».

Совершенно верно, абсолютно верно. Вопрос в том, что я настаиваю на том, что я – отдельный индивид и хочу получить ответ; и я требую его получения, и имею на это право. Разница между «здесь» и «где–то ещё» – в том, что ответ на вопросы не питает ищущий ум. Ум постоянно сталкивается с указателем на то, что он не может понять. Так вопрошание иссякает и не остаётся больше ничего.

Другой очень мощный элемент поиска ответа – в ощущении недостаточности, так как чувство отдельности – это чувство того, что нас отвергла целостность. Поэтому сразу же возникает сильное ощущение недостойности, и, конечно, большинство религий, большинство всяких «-измов», обращаются напрямую к этому ощущению собственной недостойности. Так что это ещё один мощный элемент поиска, так как религии и учения становления учат нас, как преодолевать эту приснившуюся нам недостойность, основанную на заблуждении.

Это такое мощное заявление – «Да, я недостоин, я ощущаю себя недостойным. Что–то не так. Поэтому, наверное, я сделал что–то не так. Вы можете меня научить делать правильно?»

+ + +

Тони, могу я у вас спросить… по моему опыту, в этом вопросе о времени бывают случаи, когда совершенно ясно что всё это именно так. Но бывают другие ситуации, когда, например, заходишь на церковное кладбище видишь старое надгробие, которое относится к другой эпохе.

Оно сообщает вам о другой эпохе, но при этом всё ещё является только этим… тем, что кажется происходящим.

Да, и иногда оно кажется чем–то, что произошла раньше, и иногда я могу посмотреть за пределы этой неразберихи, а иногда не могу. Не могли бы вы сказать об этом несколько слов?

Всё время, пока всё ещё существует отдельная сущность, то, что мы видим, кажется некоей историей. Если вы смотрите на надгробие и читаете «Билл Даниелс – умер в 1917 г.», то это история о ком–то ещё, кто также является частью вашей истории.

Так не было никакого Билла Даниелса?

Нет, не было.

Поэтому, Тони, когда вы говорите, что это всё ничто, то все эти видимости, стена и мнимые личности – всё это просто иллюзия?

Я думаю, слово «иллюзия» немного вводит в заблуждение. Это когда ничто кажется чем–то. Это одновременно и реально, и нереально. Это когда ничто кажется стеной и имеет все качества чего–то реального. Это когда ничто кажется телами. Поэтому при освобождении становится ясно, что всё является и всем, и ничем. Всё видится так, как оно есть, без пелены. Эта пелена – пелена мысли о том, что всё остальное – также всего лишь ещё одно отдельное «что–то».

Вы хотите сказать, что всегда существует та или иная видимость чего–либо? Поэтому даже в…

Нет. Нет никакого «всегда».

Нет никакой видимости?

И да, и нет. Но нет никакого «всегда». Сон об отдельности приносит с собой веру в реальность времени, в историю, в «до» и «после», и уверенность в том, что есть «всегда».

Таким образом, например, глубокий сон разве не является, по сути, ещё одним феноменом?

Всё, что есть, – это ничто, которое суть всё, и, таким образом, всё – это ничто. Это невозможно постичь. Это непознаваемо в своей основе, по самой своей природе.

Глубокий сон – это когда вы являетесь ничем. Явления возникают в бытии или в «ничто» – что одно и то же. Таким образом, в глубоком сне ничто не возникает; однако это является ничем и всем, пустотой и полнотой.

Но это не вопрос того или другого?

Нет никакого того или другого, кроме как во сне об отдельности. Просто это «всё», эта полнота, не кажется сидящей в комнате, одетой в коричневые пиджаки и синие джемперы. Она кажется пребывающей в совершённом покое… недвижимой. Это история, которая описывается прямо сейчас, в данный момент… когда просыпается то, внутри чего находится это ничто, то это ничто начинает передвигаться, и казаться чем–то, и пить кофе. То, что, как кажется, сейчас происходит, – это глубокий сон. Это пустота, которая кажется происходящей жизненностью.

Это огромное облегчение, когда вы говорите, что ничто на самом деле не происходит, так как мы всю жизнь только и занимаемся тем, чтобы сделать что–то из ничего, и теперь хочется сказать «Слава Богу!». Знаете, здесь сейчас подтвердили, что во всём, что мы отчаянно пытаемся заставить произойти, мы всегда осознаём, что на самом деле оно никогда по–настоящему не происходит.

Нет, и никогда этого не сделает, так как, конечно, никто ничего не делает, они только считают, что заставляют вещи происходить и что есть куда идти. Это то же самое, как пытаться писать слова по воде.

+ + +

Тони, вчера вечером вы ввели понятие «я»–сознания.

Да.

Так что же такое «я»–сознание?

«Я»–сознание – это что–то, что человек перенимает или схватывает в очень раннем возрасте. Сначала есть лишь ничто, и затем возникает нечто под названием «отдельность», или «я»–сознание. «Я сознаю, что я – отдельная личность». Это история Эдемского сада; вы едите яблоко «я»–сознания – познания себя. Возникает бытие, и оно, видимо, отдельно, и затем возникает «я»–сознание… но это лишь видимость.

Оно очень мощно, так как я осознаю, что именно это «я»–сознание на всё указывает.

Да, так кажется. Но это кажется значимым и важным только для мнимого «я», которое прибавляет себя к бытию, и которому снится, или которое верит в то, что сейчас это уже история обо «мне».

Это не всего лишь история, а даже больше чем история.

Это всего лишь история. Скажем, проходит год, когда нет ничего, кроме бытия, никакой истории… и вдруг (хлопает в ладоши) история начинается. «Это история Тони Парсонса, или Билла, или Генри», во времени, пространстве, о том, как они выросли в своей семье. «Я – личность, моя мать и мой отец – личности, мой священник, мой учитель, мой начальник, моя девушка и моя жена – все личности, и мы находимся все вместе в мире, в котором мы отдельны друг от друга, и у нас есть свободная воля и способность выбора, чтобы что–то сделать. Так как, безусловно, то место, в котором я сейчас оказался, должно иметь какой–то смысл. Всё это должно иметь смысл! (смех) Это ощущение беспокойства, это чувство утраты должно что–то значить. Оно значит, что я женюсь, получу прекрасную работу и заведу троих детей, и всё будет просто прекрасно. Или я стану христианином и найду Царство Божие». Во всём этом должен быть какой–то смысл, так как это история с началом и концом… как кажется.

Но ведь оно также спонтанно, это самосознание?

Видимо, да. Никто его не создаёт, ни на каком уровне, никто его не создаёт. Это просто умная энергия. Есть только энергия, которая производит впечатление некоей истории.

Которая, как кажется, движется.

Да, нет ничего, что бы её там направляло, совсем ничего. Есть только энергия, которая этим кажется. Нет никакой воли, нет большей воли. Нет никакого выбора какого бы то ни было выбора.

Так что «я»–сознание – ещё одно слово для того, чтобы быть…

Да, чтобы быть отдельным.

Мне кажется, что в «я»–сознании нет ничего плохого…

Нет! Конечно же, в бытии ни в чём нет ничего плохого. Как такое возможно в единстве?

Потому что цветы цветут, а люди…

Цветы не обладают «я»–сознанием. Я ещё ни разу не видел «я»–сознающего цветка. Однако в этой истории с «я»–сознанием возникает идея того, что есть что–то хорошее и что–то плохое. Потому что в ту минуту, когда мы становимся отдельными, мы думаем, что это неправильно и что мы «не правы». Как только мы становимся отдельными, возникает мнимая двойственность. «Есть что–то другое под названием „рай“ или „целостность“? Почему я не пребываю в целостности? Здесь что–то не так, а если что–то не так, неправильно, тогда должно быть что–то, что правильно. Поэтому я должен найти что–то правильное, чтобы исправить неправильное. Поэтому я стану буддистом, или чем–нибудь в этом роде». Как только подобное появляется, наружу вырывается вся драма добра и зла. И появляются причина и следствие, хорошее и плохое, карма и реинкарнация, время, пространство, разделение, путь – всё то, что укрепляет очень важную идею о том, что я – индивид и что есть что–то, что лучше, чем это. Если вы посмотрите на все религии, то увидите, что все они говорят о чём–то, что лучше, чем это. Все они полностью отрицают тот факт, что это и есть всё.

+ + +

Тони, ум всё равно не может всё это увидеть.

Да, ум не может это увидеть, так как ум просто занимается своим делом, и функция ума – разделять, или двигаться назад или вперёд. Он только движется, поэтому он не может постичь недвижимость.

Однако есть чётко выраженное различие между видением того, что есть, и тем, как ум возвращается и пытается это объяснить.

Это история о человеке в пустыне, который нашёл истину. И вот Бог сказал Дьяволу: «Человек нашёл истину, что ты теперь будешь делать?» А Дьявол ответил: «Я буду помогать ему её организовывать». Поэтому существует видение этого, а затем приходит ум и пытается превратить это во что–то, с чем он может попытаться справиться.

А затем также есть ещё своего рода воспоминание о том, что было увидено. Это ум?

Это попытка вспомнить то, что безгранично и непостижимо. Слова никогда не смогут этого выразить. Ум может лишь это концептуализировать.

Как будто он появляется…

Он никоим образом не может познать недвижимость, так как это недвижимость движется.

Да, верно… да (смеётся) Просто это находится так близко, оно прямо здесь.

В каком–то смысле, как только вы начинаете думать о том, что это находится близко, то вы вновь начинаете думать об этом как об ещё одной вещи, как об очередном предмете. Вот оно. Это жизненность. И в каком–то смысле это самое близкое расстояние, на которое можно к ней подойти. Нет ничего, кроме жизненности, которая есть бытие. Это так непосредственно является этим, что его не может узнать ничто другое!

Иногда это становится очевидным, или есть это узнавание всего, что есть, это не ум мне об этом говорит.

Может быть, и ум. Ум может вам рассказать о чём угодно. И есть люди, которые будут просто сидеть и говорить вам: «Всё, что есть, – это бытие. Никого нет. Всё, что есть, – это то, что происходит». То есть это можно концептуализировать, но на самом деле это то, что полностью прочувствовано. Это неописуемый опыт. Его невозможно описать. Это нечто, бесспорно, вибрирующе живое.

Живое, да, жизненность. Потому что я сильно беспокоюсь по поводу того, что ум всегда возвращается.

Но, в конце концов, осознаётся, что ум – лишь бытие, проявляющееся как ум. Он чувствует себя абсолютно как у себя дома – это просто ещё одна вещь. На самом деле это седьмое чувство. Есть пять чувств, шестое чувство ощущений, а седьмое чувство – это мышление. Итак, мышление – это седьмое чувство. Это не враг.

Да, хорошо.

И оно просто занимает своё место. У него больше нет власти, это просто ещё одна вещь, которая, как кажется, происходит. Это не враг бытия.

Это уже настолько вторая натура – всё персонифицировать.

Да, похоже. В этом есть что–то очень завораживающее.

Да, это как гипноз… удивительно.

Гипнотический сон о том, что всё происходит со «мной», очень мощный, и является фундаментальным верованием большинства людей. Поэтому то, о чём мы говорим, и является столь полностью революционным – потому что оно всё разрушает. Всё, во что мы верим, разрушается, и не остаётся ничего.

Но какая–то мощная сила тянет нас назад.

Потому что это вопрос выживания нашего «я». Нам нужно выживать, поэтому мы продолжаем играть в игру о том, что мы – личности, которые всё просчитывают. Мы не видим всего; мы видим то, что считаем чем–то другим; и то, что бы мы с ним сделали; и является ли оно желанным или представляет собой угрозу. Мы всё видим сквозь пелену выживания своего «я».

Или взять даже мнения, это так опьяняет – иметь мнение и выражать его в разговоре или что–либо доказать.

Чтобы чувствовать себя лучше относительно самих себя, поддерживать или укреплять ощущение собственной значимости.

Невероятно.

Это бытие разворачивает кажущуюся историю.

+ + +

Вы говорите, что когда мы умрём, то мы воссоединимся с…

Нет, нет, нет. Как может быть воссоединение, когда нет ничего разъединённого?

Но мы не ощущаем это единство?

Пока нам только снится, что мы являемся частью этого единства, – это отдельность. Когда наступает пробуждение ото сна, есть только единство. Нет ничего, что бы чувствовало, знало или осознавало.

И что же тогда произойдёт?

Нет никакого «тогда» – так же, как нет никакого «сейчас» или «раньше». Всё, что есть, – это ничто, которое производит впечатление того, что оно происходит внутри чего–то ещё, что производит впечатление времени.

Нет никакой разницы? Нет никакой разницы между «сейчас» и моментом моей смерти?

Кто умрёт? Нет никого, кто рождается или умирает.

Нет никакой разницы между этим и моментом вашей смерти, но вы думаете, что эта разница есть. Вы думаете, что вы здесь сидите. Вы думаете, что вы – то, что случилось, и то, что случится… такова природа гипнотического сна отдельности.

Да, конечно. Таким образом, это абсолютное ничто – это энергия, которую можно назвать «любовь»?

Это абсолютное ничто – это ничто и всё. Это абсолютное ничто – это пустота и полнота.

Это любовь?

Можно сказать, что природа этого ничто и всего – недвижимость, тишина, и беспричинная, не связанная с чем–либо, безличная, безусловная любовь, но это будут просто слова, пытающиеся объяснить необъяснимое.

Гм, то «ничто», которым мы были – то «ничто», которое есть сейчас – кажется, оно сейчас обладает осознанностью.

Осознанность, знание, видение, слушание – всё это «ничто», возникающее в рамках целостности в виде мнимых явлений.

И то осознание, которое является частью «ничто», также будет и в момент смерти?

Видите, вы всё ещё применяете время по отношению к тому, что вечно. Осознанность, как и осознание времени или ощущение отдельности, – это просто личное переживание. Это просто то, что, видимо, происходит в разных проявлениях… в вашей истории.

Таким образом, оно просто часть моего сознания?

Да, осознанность – это ещё одна вещь, которая, как кажется, происходит. Это моё ощущение слова «осознанность». Некоторые люди считают, что осознанность – это бытие, но я считаю это очень ошибочным, так как весь смысл осознанности в том, что ей нужно что–то осознавать. Так что если есть осознанность, то также есть что–то ещё, что ей нужно осознать. Всё ещё есть какая–то деятельность, которая нуждается в «том» и «этом».

Она не выражает сама себя – мы вернулись к глубокой тайне. Есть только «ничто», и осознанность – это «ничто», проявляющееся как осознанность.

Но разве вы не говорили, что всё есть энергия?

Да, но отвечая на ваш вопрос, я говорю, что все является просто чистой энергией, и осознанность, видимо, происходит внутри неё.

А умная энергия, она не может быть осознанностью?

Осознанность может в ней возникать, но бытию не нужно быть осознанным, так как оно уже является всем.

Как и я, та энергия, которая сама себя выражает..

Осознанность может в ней возникать, но бытию не нужно быть осознанным, так как оно уже является всем.

Глава 4

Итак, речь идёт не о вас и не обо мне и не о том, как кому–то что–то получить. Она об осознании того что нечего получать… что то, что ищут, никогда не было утеряно.

Речь не о том, чтобы искать или не искать; это за пределами концепций адвайты и недвойственности и за пределами идеи о достижении состояний осознанности или внимательности. Нет никакой цели. Ничто не предлагается. Это полностью за пределами знаний. Таким образом, это худшее место, где мог бы находиться индивид, так как нет ничего, на что можно было бы надеяться.

На самом деле, это описание – мы делимся описанием чего–то, что не может быть достигнуто, что не может быть утрачено и также не может быть постигнуто или приобретено.

Всё время, пока есть отдельность, есть и ощущение утраты, ощущение того, что есть что–то, что не совсем целостное. И ищущий стремится заполнить эту пустоту, заполнить её чем угодно. И некоторые обращаются к чему–то под названием «просветление», так как считают, что просветление может как раз и быть тем, что устранит это ощущение утраты; это может быть ключом к какой–то тайне, которую мы ещё не в состоянии постичь.

И когда мы читаем о просветлении, то складывается ощущение, что есть кто–то, кто познал эту тайну. Однако никто её не познал.

Нет такой вещи, как просветлённый человек. Это совершенно неправильное представление. Но трудность заключается в том, что, будучи ищущими, энергия поиска толкает нас к очарованности идеей о том, что кто–то другой нашёл что–то, что и мы можем найти, так как вырастаем с верой в то, что усилие приносит результат. Итак, если усилие приносит результаты, и мы слышали о чём–то под названием просветление или освобождение, мы можем сделать усилие и затем стать освобождёнными или просветлёнными… как этот парень на нашей улице, о котором мы слышали, или та женщина, которая устраивает сатсанги. У них есть что–то, чего мне хочется. Если я пойду туда, то научусь это получать.

В сновидении всё ещё есть идея о том, что просветление или освобождение – это что–то, чего можно достичь. И существуют учения, которые укрепляют идею того, что вы – личность, у которой есть выбор, и теперь вы, как личность, можете сделать выбор заниматься самоисследованием или медитацией, или чем–либо ещё, и со временем вы могли бы стать просветлёнными.

Вы можете объехать весь мир и найти учения, предлагающие что–то, чего можно достичь. Однако это редкость – встретить бескомпромиссное послание, которое не предлагает ищущему вообще ничего.

Эта жизненность – это ничто, которое суть всё. Это просто жизнь, которая происходит. Она не происходит с кем–то конкретно. Происходит целый ряд явлений, и они происходят в пустоте… в свободном падении. Это просто то, что происходит. Всё, что есть, – это жизнь. Всё, что есть, – это бытие. Нет никого, у кого оно бы было или его бы не было. Нет никого, у кого была бы жизнь, и кого–то другого, у которого бы её не было. Есть просто жизнь, которая является жизнью.

Это так просто, что полностью ставит ум в тупик. Это слишком просто. Уже ваш ум говорит: «Да, но послушайте, а как же насчёт уровня просветлённости, и моих эмоциональных блоков, и моих чакр, они ведь ещё не все полностью открыты? А как же насчёт моей недвижи́мости – я ещё не по–настоящему недвижим, и как насчёт моего эго? Кто–то мне сказал, что у меня всё ещё есть эго… оно немного уменьшилось, но оно всё ещё здесь». (смеётся)

Но всё это, все эти идеи – это усвоенные уроки на тему того, как это должно быть. Эго – это то, что происходит. Эго просто является эго. Мышление просто является мышлением. Есть лишь одно бытие. Есть только бытие. Нет ничего другого. Нет никого, кто бы всем этим управлял. Нет никакой судьбы, нет никакого Бога, нет никакого плана, нет никакого сценария, некуда идти, так как есть только безвременное бытие. Бытие полностью целостно, просто существуя. И оно живое, и сочное, и невероятно привлекательное, и происходит здесь и сейчас; это не какая–то концепция о том, что «здесь никого нет». Это не какая–то концепция о том, что «некуда идти». Это та жизненность, которая находится в этом теле прямо сейчас. Это чистое бытие, чистая жизненность. Это всё. Конец истории. Все вы теперь можете идти домой… (смеётся) если, конечно, вы заплатили. (смеётся)

На самом деле, это именно так просто. Нет никого, и нет никакого выбора. Нет никакого выбора, ни на каком уровне. Единство не выбирало становиться двумя. Есть одно лишь единство. Всё, что есть в этой комнате, – это единство, которое живёт, и никто этого не совершает. Кто–нибудь совершает дыхание? Кто–нибудь совершает кровообращение? Кто–нибудь на самом деле что–нибудь совершает? Нет, есть лишь кажущееся действие. Кажущаяся жизнь в незнании.

Итак, мы можем разговаривать, и хотя будут ответы, на самом деле нет никаких вопросов. Нет никакой разгадки жизни, так как жизнь – сама себе разгадка. (хлопает в ладоши) Это уже происходит. Это оно и есть. Вы никогда этого не теряли. Этим пробуждение и удивительно. Когда пробуждение, как кажется, происходит, люди говорят: «Это удивительно – то, что я искал, на самом деле никогда меня не покидало. Это единственное, что никогда не приходит и никогда не уходит – единственная константа, которую нельзя познать и нельзя удержать». И эта единственная константа – бытие. Вы могли бы прямо сейчас встать и выйти из комнаты, и это бы вышло бытие. Вы не можете убежать от бытия. Всё, что есть, – это бытие.

Это не имеет никакого отношения ко мне или вам. У меня ничего нет. И у вас ничего нет.