Текст книги "Наследники Великой Королевы"

Автор книги: Томас Костейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

18

Месяц спустя рейд Гулетты был заполнен английскими судами, а их капитаны собрались в большом каменном доме в городе для обсуждения плана Джона Уорда. Компания была довольно разношерстная. Некоторые еще сохранили остатки полученного когда-то хорошего воспитания, манеры других были так же дики и грубы как и их профессия. Я внимательно следил за сэром Невилом Мачери, ибо помнил то, о чем говорил отец Кэти. Это был высокого роста лощеный джентльмен с манерами записного щеголя. Мачери решительно поддержал план. Однако его отношение к нему кардинальным образом изменилось, как только он понял, что командовать объединенными силами будет Джон. Тогда он сразу же пошел на попятный, начал выискивать различные предлоги для отказа, надменно и высокомерно оспаривал каждое предложение. Он явно считал себе неизмеримо выше всех остальных капитанов. Он и держался особняком от других. Холодный, безукоризненно одетый, он, казалось совершенно не страдал от удушающей жары и с непередаваемой наглостью смотрел на своих оппонентов. Он вызывал во мне такое раздражение, что я несколько раз не выдерживал и тоже начинал возражать ему.

У Джона он вызывал не меньшую неприязнь. Раз он шепнул мне на ухо.

– А неплохо было бы проучить этого самонадеянного молодого джентльмена. Я бы и сам с удовольствием сделал это.

Кое-кто поддержал сэра Невила, однако в конце концов он и его сторонники остались в меньшинстве. Грядущее перемирие между Испанией и Нидерландами вынуждало флибустьеров предпринять какие-то действия в целях самозащиты, а план Джона был единственным реально выполнимым. Его и пришлось принять. После двух дней ожесточенных споров договорились объединить силы и поручить общее командование Джону Уорду. Его заместителем был утвержден Мачери. Возможно это было сделано в знак уважения к его аристократическому происхождению, а может быть для того, чтобы обеспечить его поддержку.

Была достигнута договоренность, что всем на берегу буду распоряжаться я. Решение это было принято несмотря на энергичное сопротивление сэра Невила, который назвал меня «зеленым юнцом и к тому же на редкость наглым». Он хотел, чтобы вместо моей была утверждена кандидатура ирландца Слита, но остался практически в одиночестве. Решено было всю захваченную добычу хранить в порту, а затем поровну разделить между всеми судами. Все капитаны слишком хорошо знали личные предпочтения Слита, чтобы доверить его попечению плоды общих усилий.

Во время двухдневных переговоров я внимательно приглядывался к Мачери. Он был худощав и тонконог. При ходьбе он имел привычку наклонять голову вперед. Эта манера, а также на редкость белая кожа делали его, на мой взгляд, похожим на какого-нибудь епископа былых времен.

После окончания обсуждения Джон подошел к нему и сообщил, что относительно недавно виделся с сэром Бартлеми Лэдландом и что сэр Бартлеми выразил надежду на скорую встречу. Это заявление, однако, не вызвало особого интереса со стороны Мачери.

– А-а, да, – произнес он, потирая свой длинный нос, – сэр Бартлеми Лэдланд, конечно…

Джон круто повернулся, но сэр Невил дотронулся до его плеча, желая задержать.

– Послушайте, Уорд! А что вы вообще думаете об этом нашем предприятии? Как вы полагаете, добьемся мы успеха?

– Разумеется, – ответил Джон. – Мы зададим испанцам такого жара, что они зарекутся трогать наши торговые корабли.

– Ну, разумеется, все это очень патриотично, Уорд, но я имею в виду совсем другое. Я имею в виду золото. Золото для вас, для меня, для всей нашей компании. Лично мне деньги совершенно необходимы. Мое родовое поместье, – он щелчком сбил пылинку, севшую на его черный камзол, – находится в довольно-таки расстроенном состоянии.

На мой взгляд это было еще слабо сказано. Не знаю, какими прежде землями владел род Мачери, но я видел место, где он жил теперь – несколько акров каменистой лесистой земли, без воды и пастбища, невзрачный дом из позеленевшего от времени камня.

– Я должен вернуть свои фамильные земли, – продолжал сэр Невил, – имя в Англии ничего не значит без земли. Вам наверное трудно понять меня, Уорд. Ведь у вас никогда не было земли.

– Нет, – Джон повернул голову и подмигнул мне, – так же как и все остальные представители старого и славного рода Уордов я никогда не владел и клочком земли. Вся жизнь нашей семьи неразрывно связана с морем.

Позднее он сказал мне.

– А молодчик-то, судя по всему большим умом не отличается.

Я не согласился с таким суждением. Мачери показался мне типом весьма опасным.

Уже в течение многих дней я боролся с предчувствием надвигающейся беды. Это началось в тот день, когда я понял, что капитаны трех судов, только что пришвартовавшихся в порту, по какой-то странной случайности оказались единственными открытыми сторонниками сэра Невила Мачери. Из тридцати капитанов, откликнувшихся на зов Джона! Мои опасения еще более усилились после того, как я неоднократно замечал эту троицу, ведущую долгие и серьезные беседы. Они явно что-то замышляли, и в любом случае нашему предприятию это не сулило ничего хорошего.

Мой рабочий стол был загроможден бумагами, но настроение у меня было не рабочее. Со своего места я видел густое скопление судов у причала, видел их синие, зеленые и оранжевые паруса в заплатах и испачканные дегтем. За этим разноцветным частоколом блистал голубизной залив. Поверхность воды была гладкой, почти как стекло, но серые облака на горизонте обещали принести прохладу.

С какой радостью я увидел бы сейчас на рейде высокие паруса «Королевы Бесс». Джон знал бы, как следует поступить с хмурыми капитанами, замышлявшими что-то недоброе; он также сказал бы мне, правильное ли решение я принял в деле Клима-Балбеса.

Клима оставили на берегу для охраны дворца, а он начал не в меру ретиво обхаживать пышнотелую дочь местного купца, торгующего шерстью. По здешним законам женщину, уличенную в прелюбодеянии привязывают за шею к столбу под водой и держат там до тех пор, пока она не перестает дышать. Для того, чтобы спасти ее жизнь, я принял решение выдать ее замуж за Клима. Донна Кристина пришла в восторг от этой идеи и вся ее прислуга приняла активное участие в подготовке торжества. Свадьба была назначена на сегодняшний день. Приглашение получили все английские моряки, находившиеся в порту. На заднем дворе должны были зажарить целую тушу быка. Повара готовили английские пудинги и другие простонародные кушанья. На переднем дворе из фонтана должно было бить красное вино. На моем столе лежала записка от сеньориты. Донна Кристина настоятельно просила меня надеть новый наряд, а также настаивала на присутствии трех капитанов. Я собирался впервые надеть на это торжество новый камзол, недавно сшитый для меня местным портным. Однако я никак не мог отделаться от чувства беспокойства, ибо понимал, что эта свадьба чревата для нас серьезными последствиями.

Сомневаюсь, собиралось ли в какой-нибудь таверне в Уоппинге зараз столько зловещего вида типов, сколько собралось их в моей комнате в этот день. У стены на корточках сидела целая группа местных жителей. Все они с безграничным восточным терпением ожидали своей очереди поговорить со мной. Я знал, что любой из них не задумываясь кому угодно перережет горло за горсть мелких медных монет. Эти люди водили караваны рабов через ад раскаленных песков, лежащих к югу от Туниса. Я уже с десяток раз отказывался иметь с ними дело, но они с надоедливостью насекомых возвращались снова и снова и жужжали мне в уши, расписывая достоинства крепких и здоровых белых мужчин и пригожий вид белых женщин. Комната наполнялась тяжелым запахом мускуса.

В углу за столом сидели два капитана. Они были слегка навеселе и ожесточенно сражались в карты. Я слышал как Черный Джек Блант из Ньюкасла, с силой швырнув засаленные карты на стол, пробормотал.

– Ну и везет тебе сегодня! У меня ни одного короля на руках не осталось!

Слит, темноволосый ирландец, ничего не ответил и спокойно сгреб свой выигрыш. Правда при этом он пару раз подмигнул в мою сторону. Краем глаза я увидел, что к ним присоединился капитан Пули. Он уселся прямо на шаткий стол, который заходил ходуном под его огромной тушей. Высокие сапоги капитана были разрезаны спереди, иначе его неимоверной толщины икры не влезли бы в них. Было только десять часов утра, но он уже был так пьян, что с трудом стоял на ногах. Из всей этой компании бристолец Билл Пули был самым близким приятелем сэра Невила Мачери.

Я размышлял о том поистине сказочном успехе, который имел план, придуманный Джоном. Английские корабли взяли под свой контроль морские пути, пролегавшие между Тунисом и Сицилией. В результате торговые связи между Испанией и Левантом были полностью прерваны. Бухта Гулетты была буквально забита захваченными судами. Бей сожалел о своем опрометчивом обещании и уже вел разговоры о том, что ему тоже причитается доля с захваченной добычи. Я уже дважды посещал его дворец в связи с этим делом. Окончательное решение однако должен был принять Джон, а он сейчас находился в плавании. Тем временем наши склады ломились от добычи и мне пришлось арендовать у бея еще две тюрьмы для наших пленников.

Широченная спина капитана Пули заслонила от меня легкое дуновение ветерка с залива. Затылок и спина мгновенно покрылись испариной. Он немного отодвинулся, и я сразу же почувствовал облегчение. Капитан обратил в мою сторону свой единственный здоровый глаз, глубоко утонувший в складках жира и громко воскликнул.

– Когда пребывает Уорд? Пусть мне перережут глотку, если я не обеспокоен состоянием наших дел. Золота мы здесь собрали столько, что и папа римский позавидует, и теперь этот паршивый язычник бей глядит из своего дворца на наше богатство как кот на жирных мышей. Чего доброго в один прекрасный день он спустит на нас своих бандитов. Не благоразумнее ли нам унести ноги, пока еще есть время, а, мастер Близ?

– Не так громко, – предупредил я его. – А куда мы можем уйти отсюда, капитан Пули?

– Мир велик, – он расправил свои необъятные плечи. – Есть Дальний Восток и есть южная Африка, говорят, что это настоящая страна чудес. Наконец, остается еще Америка. Можем даже взять курс на Англию. Мачери считает, что это ничем не грозит… по крайней мере некоторым из нас. Он пользуется там кое-каким влиянием.

Пули был так пьян, что я решил попытаться выжать из него как можно больше информации. Действовать нужно было смело.

– Если бы мы решили положиться на сэра Невила Мачери, – начал я, – то нам нечего было бы опасаться алчности бея. Ведь сэр Невил не захватил ни одного судна. А теперь он собирается бежать, прихватив золото, к которому не имеет никакого отношения. А сколько судов захватили вы, капитан Пули?

Толстяк клюнул на мою приманку. Глаза его злобно блеснули.

– Для молоденького петушка, который еще и шторма настоящего не видел, вы говорите куда как смело, – прорычал он.

– Так вы хотите знать, где крейсирует капитан Уорд? Могу вам сообщить, что он как всегда выполняет самую сложную и опасную работу. Патрулирует западные воды, следит, чтобы к нам неожиданно не подкрался испанский флот.

– Ага, – проговорил Пули. – А кто следит за Плоскими шляпами?

– За венецианцами?

– Да, венецианцами. Они собираются ударить на нас с тыла. Знает капитан Уорд об этом?

– А сэр Невил Мачери об этом знает?

Пули опустил свою тяжелую руку мне на плечо.

– Еще нет. Пока наши великие флотоводцы бороздят морские просторы именно на долю скромного Уильяма Пули выпала нелегкая задача докопаться до истины. Эту новость первым узнал я. Так что вы об этом думаете, мой молодой петушок?

Похоже, мой план удавался. Под влиянием бренди Пули явно потерял осторожность и его болтливость могла сослужить мне неплохую службу. Я оглянулся через плечо. Слит и Блант по-прежнему были поглощены игрой. В другом углу Абадад и чиновник из порта монотонно спорили по поводу поставок нашему флоту пресной воды. Оба они разделись до пропитанных потом нательных рубах. Я порадовался, что Абадад находится здесь, ибо он был мне нужен. Безобразный белый рубец пересекал его темную щеку, придавая ему вид закоренелого злодея. Однако за шесть недель нашей совместной работы я убедился в верности характеристики, данной ему Джоном.

– С Венецией у нас мир, – сказал я. – Думаю вы просто наслушались каких-то нелепых слухов, капитан Пули. И это меня удивляет, ведь я всегда считал вас человеком с трезвой головой.

– Никакие это не нелепые слухи. Я говорю чистую правду. Поверите мне, когда будете ворочать веслом на венецианской галере.

Я поднялся и сделал ему знак следовать за мной на балкон. Напыжившись от гордости он на заплетающихся ногах направился за мной.

– Капитан Пули, – зашептал я, – убежден, что это очень важные сведения. Вы слишком умный и опытный человек, чтобы поверить каким-то пустым россказням. Но я не могу понять, как вам удалось узнать эти важные сведения, находясь здесь, в порту.

– А, мой юный друг, так вы наконец-то поверили мне? То-то. Дело в том, что несколько дней тому назад в бухту вернулась одна из галер бея и пришвартовалась рядом с моей «Корнуэльской девчонкой». На борту у них был английский пленник, маленький жилистый парень с берегов Тайнпа по имени Гормиш. Он перепилил свои цепи напильником и ночью перебрался через борт моей пинассы. Он и сообщил мне эту новость.

– А откуда пленнику с тунисской галеры знать планы дожей? Вы хотите, чтобы я поверил такому чуду?

Мое недоверие задело его за живое, и он рассказал мне эту историю во всех подробностях. В Венеции этот моряк попал в тюрьму, повздорив из-за девушки из Ливорно и всадив своему сопернику нож между ребер. Всем заключенным была обещана свобода в случае, если они примут участие в планируемой испанцами и их венецианскими союзниками кампании против английских флибустьеров в Средиземном море. Англичанин согласился принять участие в этих боевых действиях, однако, когда пленников выводили из тюрьмы, ему удалось бежать. В бухте он видел множество испанских и венецианских военных судов, а во всех тавернах только и велись разговоры о грядущих морских боях. Склады ломились от морских припасов, и он своими собственными глазами видел, как на корабли грузятся бочки с порохом и ядрами. Ему удалось пешком пересечь всю Италию, а потом посчастливилось отплыть из Генуи на небольшом французском торговом суденышке. Тут его везению пришел конец, так как судно, на котором он плыл было захвачено тунисцами и он оказался в цепях гребцом-невольником на их галере.

Ему здорово повезло, когда удалось бежать, – заключил Пули, покачивая своей огромной головой. – Лично я не хотел бы гнить в испанской тюрьме или воевать на стороне венецианцев под их стягом со львом святого Марка.

– Флот уже вышел из Венеции?

– Гормиш считает, что да. В тавернах говорили о хитром плане, разработанном их капитанами. Они решили послать вперед свой самый крупный корабль «Ла Солдерину». В качестве приманки. Я кивнул, вспомнив, как Джон неоднократно с восхищением отзывался об этом корабле как о самом лучшем среди всего флота, ведущего торговлю с Левантом. – Они уверены, что мы обрушимся на это судно. Пока мы будем заглатывать «приманку», их боевые корабли возьмут нас в тиски с двух сторон.

– Мы сумеем с ними справиться… «Плоские Шляпы» никогда не могли выстоять против нас.

– Верно, – подтвердил капитан, – мы смахнем их с нашего пути как ветер срывает пену с гребня волн. Но не забывайте, часть флота будут составлять испанцы, а это уже серьезно. Они постараются сковать наши силы, а затем весь испанский флот ударит нам в тыл. Сначала они нанесут нам удар здесь и сожгут все наши корабли, стоящие на рейде. Потом начнут преследовать нас, и мы окажемся в ловушке между двумя их флотами, отрезанные от своих баз.

– А почему вы так уверены, что этот Гормиш говорит правду?

Пули пришел в негодование при одном намеке на то, что кто-то мог обвести его вокруг пальца.

– А какой ему смысл врать мне? Он отлично понимает, что я могу в любой момент расправиться с ним, если уличу во лжи. Нет, мастер Близ, этот парень говорит правду. Можете не сомневаться.

– План они придумали недурной, – сказал я, – но теперь, когда нам известно, что они замышляют, мы без труда сумеем перехитрить их. Нужно лишь сообщить обо всем капитану Уорду, а об остальном он уже сам позаботится.

И тут я услышал то, ради чего затеял весь этот разговор.

– Ага, значит нам нужно лишь сообщить об этом капитану Уорду, а уж он обо всем позаботится. Но где же, он, наш могучий, мудрый и всевидящий капитан Уорд? Крейсирует неизвестно где, выполняет самую трудную часть работы! А мы должны тратить драгоценное время и разыскивать его в то время как враг уже почти окружил нас!

– Мне известно, каким курсом следует «Королева Бесс». Вы сможете найти ее в течение самое большее двух дней.

Огромная туша Пули заколыхалась от смеха.

– Мы вовсе не собираемся разыскивать капитана Уорда, мой молодой петушок. Должен вам сообщить, что мы потеряли всякое доверие к вашему великому другу. Завтрашний, рассвет уже застанет нас в пути. Мы с сэром Невилом захватим всех, кто пожелает с нами уйти и отправимся в иные широты, туда, где легче найти добычу и где нам не придется выслушивать идиотские проповеди вашего приятеля.

Я не знал, как мне поступить, тем не менее Джона здесь не было, так что рассчитывать на его помощь я не мог. Что мне было делать? Переубедить этих упрямых моряков я был не в силах. Они стремились спасти свои шкуры, и им было наплевать на то, что вражеские эскадры раздавят наш флот.

Именно я должен был решить эту задачу. Пытаясь выиграть время, я подошел к перилам и посмотрел вниз на бухту, заполненную судами. Пинаса Пули находилась прямо под нами. Это было одно из самых небольших судов во всем нашем флоте, с грязными парусами и коричневым корпусом, с которого лупилась краска. Двое матросов с поднятыми пиками расчищали место на причале для команды грузчиков. Стало быть, Пули говорил правду. Судно готовилось к отплытию. Наблюдая за сценой внизу, я стал обдумывать ситуацию. Было ясно, что эти люди не снимутся с якоря и не уйдут, предварительно, не попытавшись совершить налет на наши забитые товарами склады. Если Пули не солгал, заявив, что отплывет на рассвете, значит налет они предпримут ночью. Но, думаю, они вряд ли добьются успеха. Люди бея бдительно охраняют склад и сумеют сорвать их планы. Мне же необходимо было найти способ известить обо всем Джона, не прибегая к помощи бея. Ни в коем случае нельзя было дать ему понять, что нам угрожает серьезная опасность. Не было никаких сомнений, что в этом случае он попытается захватить всю нашу добычу. Как мне все-таки повезло, что полупьяный Билл Пули проболтался. Думаю, он тоже промолчал бы, как и двое его приятелей, если бы не презирал меня так глубоко.

Я уже немного овладел местным языком. Не оборачиваясь через плечо, я бросил несколько слов Абададу. Выражение его лица не изменилось, и он продолжал свою беседу с чиновником, время от времени почесывая свою голую грудь. Внезапно какое-то его замечание показалось чиновнику обидным, и он резко ответил на него. Через несколько секунд они уже яростно переругивались, как два погонщика верблюдов. Ссора эта возникла столь неожиданно, что капитан Блант, на секунду оторвавшись от игры, громко пробурчал.

– Да замолчите вы, проклятые сыны преисподни!

Я направился назад к своему столу, и Пули последовал за мной. Судя по выражению на его лице, он уже начинал жалеть о своей болтливости.

Абадад поднялся и снял со стенного крюка свою белоснежную льняную хламиду. Он накинул ее на плечи и с удрученным видом виновато улыбнулся мне.

– Сидди, – произнес он на ломанном английском, – пусть Аллах покарает этого неверного пса. Он отверг мои самые скромные требования. Теперь мне придется встретиться с теми, кто заставит его вести себя более благоразумно и уступчиво.

Кивнув головой несчастному чиновнику, несказанно озадаченному таким поворотом дел, и раболепно поклонившись капитанам, Абадад попятился к двери и вышел из помещения. Я почувствовал огромное облегчение. Пока все шло как будто как надо. Я резко обернулся к кучке работорговцев и потребовал, чтобы они немедленно убирались. Они неохотно поднялись и, шаркая ногами, стали выходить из комнаты. За ними последовал и озадаченный чиновник.

– Ну, а теперь, капитан Пули, – сказал я, усаживаясь за свой стол, – мы можем спокойно переговорить о нашем деле.

Оба капитана, игравшие в карты, с каким-то беспокойством подняли на нас глаза. Блант бросил карты на стол и сердито взглянул на Пули.

– В чем дело? О чем это вы говорили с ним, Пули?

Я стал разбирать бумаги, лежавшие передо мной на столе. Несколько мгновений в комнате царила тишина. Найдя нужный документ, я повернулся к ним.

– Вот здесь у меня одно письмо из Лондона. Думаю, оно заинтересует вас. В нем говорится об аудиенции, которую Кондомар получил у короля Иакова сразу же после заключения перемирия между Испанией и Нидерландами. Судя по всему, испанский посол вел себя довольно уверенно и весьма недвусмысленно потребовал у короля целый ряд уступок. Король согласился. Среди этих уступок обещание в случае поимки вешать всех английских флибустьеров. Вам стоит об этом подумать, джентльмены. Думаю сейчас не самое лучшее время возвращаться домой. Даже если сэр Невил и обещает вам использовать свое влияние.

Блант поднялся и подошел поближе ко мне.

– А кто говорил о возвращении в Англию?

– А куда же вы собираетесь идти, если не в Англию. Из слов капитана Пули я понял, что вы предполагаете немедленно отправляться туда. Еще сегодня ночью. Видимо вы полагаете, что здесь будет слишком жарко.

– У тебя что, совсем нет мозгов в котелке, Пули? – Прорычал Блант, поворачиваясь к своему компаньону.

Бэзил Слит устремил на меня взгляд своих светлосерых глаз. Я считал его самым опасным из всех трех. Это невозмутимый ирландец прошел хорошую школу у самого сэра Файнина О'Дриссола, теперь почти легендарного Файнина-морехода.

– Вы очень кстати выставили всю компанию из помещения, мастер Близ, – сказал Слит, – хотя с точки зрения вашей собственной безопасности это решение разумным не назовешь.

Огромная лапища Пули тяжело легла мне на плечо, не давая подняться. Он тяжело сопел.

– Есть лишь один способ исправить вашу оплошность, Пули, – продолжал ирландец тихим голосом. – Позади этого дома есть дворик, заваленный мусором. Там очень легко будет спрятать тело.

Угроза эта не очень испугала меня, и я не пытался освободиться от железного захвата Пули. Я даже сумел улыбнуться.

– А как вы полагаете, что я только что сказал Абададу? – спросил я. В комнате воцарилось молчание. Пули снял руку с моего плеча и обалдело уставился на своих компаньонов. Бэзил Слит, не спуская глаз с моего лица, пододвинул поближе свой стул.

– Так что же вы сказали грязному язычнику, мой славный Роджер? – спросил он.

– Думаю, у него было достаточно времени для того, чтобы расставить стражу вокруг дома. Несомненно, сейчас он как раз выполняет и другие мои распоряжения.

– А каковы же эти распоряжения?

– Ну, к примеру обратиться к бею с просьбой не выпускать ни одно судно из гавани. А также расставить туземную стражу у всех складов. Думаю, вы и сами отдали бы подобные приказания на моем месте, капитан Слит.

Ирландец обратил свой немигающий взгляд на Билли Пули.

– Ну что, слыхали. Этот юноша сумел неплохо распорядиться козырями, которые вы ему сами дали. Так что же нам делать сейчас?

– Перерезать ему глотку и попытаться уйти в море, прежде чем бей сумеет нас перехватить, – заявил Пули.

Слит покачал головой.

– И отплыть с пустыми трюмами и карманами? Ну, нет, Пули, без золота я отсюда никуда не тронусь. Нужно придумать что-нибудь получше.

Я ожидал, пока мои противники сделают ход. На самом деле я велел Абададу только расставить стражу вокруг здания. Мне не хотелось, чтобы бей узнал о возникших между нами разногласиях. Я все еще надеялся найти способ послать одно из трех судов на поиски Джона, с тем, чтобы сообщить ему о планах неприятеля. Троица удалилась в угол комнаты и стала ожесточенно спорить. Слит говорил мало, но я был уверен, что все будет именно так, как он скажет. Они не попытались меня остановить, когда я снова направился на балкон. Глядя вниз, я увидел, что Абадад уже выполнил мои распоряжения. У дверей стояла, группа тунисских воинов. Среди них находился и Абадад. Он беседовал с офицером в красном тюрбане. Через минуту ко мне присоединился Слит, и я обратил его внимание на стражу, а также на присутствие в бухте дюжины боевых галер.

– У вас троих в распоряжении меньше пятьсот человек, – сказал я. – Капитан Уорд полагал, что этого хватит для того, чтобы обеспечить нашу безопасность на берегу. Но у вас явно не хватит сил, чтобы осуществить задуманное, капитан Слит.

– Четыреста восемьдесят человек против целого города язычников. Такое соотношение сил меня не пугает.

– Вы были бы правы, если бы на вашей стороне было преимущество внезапности. Но теперь вы его утеряли и думаю вам не имеет смысла даже начинать. Стоит мне подать сигнал, и вы все окажетесь в городской тюрьме. – Пытаясь перетянуть этого человека на нашу сторону, я продолжал. – Мне не хотелось бы, чтобы дела приняли такой оборот, капитан Слит. Ситуация здесь и так достаточно сложная. Она станет еще более опасной, если местные узнают о нашем расколе. Нам не удастся сдержать их, если бей решит вмешаться.

– Выбраться отсюда нам не составит никакого труда. Мы проложим себе дорогу через это скопище нечестивцев, но в этом случае нам придется оставить им все золото. Вот что меня беспокоит, мастер Близ.

Он задумчиво сплюнул через перила.

– Мы попали в дьявольски сложное положение, и я не вижу достойного выхода. Испанцы и венецианцы твердо решили раз и навсегда покончить с нами. И на этот раз они своего добьются.

– Они расправятся с нами поодиночке, если мы разделимся, как предлагает Мачери, – возразил я, – но ничего не смогут поделать с нами, если мы будем держаться вместе.

Слит кивком головы указал на склады, теснящиеся вдоль береговой линии.

– Богатств, собранных здесь хватило бы нам всем на всю оставшуюся жизнь. Но Уорд и все прочие больше не смогут вернуться в этот порт. Если они попытаются сделать это, то попадут в западню. Мы можем вырваться отсюда, но как нам захватить с собой добычу? Вот в чем вопрос. Говорю тебе, парень, меня интересует только это, больше ничего.

– У нас есть лишь один выход – разбить испанцев, а потом вернуться сюда и забрать нашу добычу. Но даже в этом случае нам придется поделиться с беем. Неужели вы серьезно верите в то, что он позволит вам троим ограбить склады, а потом улизнуть? Повторяю, капитан Слит, лишь разгромив испанцев мы можем надеяться вернуть то, что здесь собрано.

Из комнаты до нас долетели голоса ожесточенно споривших Пули и Блинта. Слит не обратил на это никакого внимания. Он внимательно разглядывал меня.

– У тебя не глупая голова на плечах, парень, – сказал он наконец. Ты меня почти убедил. Я недолюбливаю великого Джона Уорда и не желаю сражаться вместе с ними против испанцев. Тем не менее я хочу получить свою долю добычи, а ради этого стоит потрудиться. – Его светло-серые глаза впились в меня. – Возможно мы сумеем найти выход, устраивающий нас обоих.

Я ждал, что он скажет дальше. Оглянувшись и бросив взгляд на ссорящихся капитанов, Слит подмигнул мне.

– Думаю, сделать это будет не так уж сложно. Полагаю, мастер Близ, что все драгоценности, захваченные у испанцев, все золотые безделушки и камешки вы храните отдельно и можете в случае необходимости быстро достать их. Так что бы вы сказали, если я предложу вам небольшую сделку? Это будет касаться лишь нас двоих.

Я продолжал молчать.

– Предположим я возьму вас с собой, и мы вместе улизнем от этих двух болванов. Предположим, я доставлю вас прямо к Джону Уорду. А когда вы вступите на трап «Королевы Бесс», то передадите мне небольшой мешочек. Так сказать, вознаграждение за оказанную услугу. А, мастер Близ?

– Драгоценности, о которых вы говорите, спрятаны в надежном месте, – ответил я, – и ждут часа открытого и честного дележа. Почему это вы решили, что я возьму часть добычи из общего котла, чтобы уплатить вам?

Слит ухмыльнулся.

– Потому что у вас нет другого выхода. Ничто другое не заставит меня помочь вам, а тогда испанцы побьют ваших друзей.

Он держал меня за горло. Я это отлично понимал. Его предложение было моим единственным шансом, и я был уверен, что Джон одобрил бы мое решение.

– Решено, капитан Слит, – ответил я, – вы доставляете меня на «Королеву Бесс». Как только моя нога вступит на ее трап, я передам вам кожаный мешочек, в котором будет двадцать неограненных алмазов.

– И никому ни слова об этом? Поклянетесь в этом? – Его глаза заблестели от возбуждения. – Двадцать, вы говорите? И крупные? Я возьму камни только самой чистой воды.

– Вы станете богатым человеком. И одновременно мы оба превратимся в мошенников. Хотя не думаю, что это заставит вас страдать от угрызений совести.

– Думаю, спать по ночам мне это не помешает. – Он схватил мою руку и с силой сдавил ее. – А я могу доверять вам? Кто может мне поручиться, что поднявшись по трапу «Королевы Бесс», вы выполните свое обещание, а не махнете мне шляпой и не рассмеетесь в лицо?

– А кто может мне поручиться, что вы не отнимите у меня камни, как только я поднимусь на борт вашего корабля? Я рискую больше, чем вы, капитан Слит.

Он покачал головой.

– Вам ничто не грозит, и вы хорошо это знаете. Ведь кроме алмазов я хочу получить причитающуюся мне долю добычи. Тут вы меня держите за горло.

– Мы оба должны доверять друг другу.

Он уселся на перила и задумался. Я понимал, что в столь важном деле доверять кому-либо полностью невозможно. Наконец он спрыгнул вниз и со вздохом произнес.

– Ничего не поделаешь. Придется поверить вам на слово, как ни мало мне это нравится. Но помните, если потом вы проговоритесь кому-нибудь о нашем уговоре, пощады от меня не ждите.

– Никто об этом ничего не узнает, – пообещал я. – Постараюсь так подправить описи, что никто ни о чем не догадается. Я граблю остальных, но другого способа спасти им жизнь не вижу. Честного способа.

– Честность – слово, которое очень любят произносить глупцы, – заявил Слит.

Он впал в глубокое раздумье. Потом после некоторого размышления сообщил мне, что мы уходим из гавани вечером вместе с отливом. Пока же нам необходимо перехитрить двух индюков, спорящих в комнате. Он, Слит, сообщит им, что придется договариваться с беем и постарается как следует подпоить обоих. По его мнению, для того, чтобы усыпить их подозрения нам не мешало бы появиться на свадебной церемонии. Я согласился с ним, но весьма огорчился, когда он добавил, что идти туда мы должны прямо сейчас.