Текст книги "Черная роза"
Автор книги: Томас Костейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
Глава 13. БОМБЕЙ
1
Покрытые известкой шпангоуты корабля, приплывшего с Дальнего Востока, выпирали из мелкой воды, подобно пням в сгоревшем лесу. Это судно уже больше никогда не будет плавать. Вся команда куда-то разбежалась, а трое пассажиров поселились в доме у Чилпраты. Надо признаться, что они ему надоели.
Это было странное трио. Среди них была женщина, которая прикрывала нижнюю часть лица, так что его невозможно было разглядеть. Зато хорошо была видна пара удивительных темно-синих глаз. Синий цвет здесь был цветом неба и праздничных юбок, которые надевали женщины во время религиозных торжеств. Но синих глаз здесь никогда не видели. Можно было подумать, что это женщина покрасила глаза, как красят в этой стране ногти на руках и ногах, а иногда даже волосы, если бы с ней не было годовалого ребенка с точно такими же глазами! Наверно, они пожаловали из каких-то необыкновенных краев, где царили другие законы природы. Насчет третьего члена этой чудной троицы можно не сомневаться – это был чернокожий слуга с широкой белозубой улыбкой.
Чилпрата очень беспокоила привычка женщины – когда к берегу приставали корабли, она бродила по пристани и жалобно кричала:
– Лондон! Лондон!
Никто не мог объяснить, почему она себя так вела, потому что никто на Семи Островах не понимал языка, на котором разговаривала женщина и ее слуга.
Чилпрата часто обсуждал это с Марукуйей, брахманом.
– Может, она ищет кого-то по имени Лондон? – высказывал он предположение. – Или, может, она благословляет или проклинает суда? Я все время об этом думаю, но ничего не понимаю!
– Вероятно, на свете есть место под названием Лондон, – сказал жрец, – и она пытается попасть на судно, которое отправится туда?
Это была весьма интересная мысль. Чилпрата начал медленно перемалывать ее в мозгу, не переставая энергично жевать бетель.
– Вполне возможно, – согласился он. – У нее есть золото, и она может заплатить за проезд. Будет очень хорошо, если она уедет, Маракуйя. Мой дом тесен, в нем и без них полно народу. Хорошо бы они поскорее убрались отсюда.
Дом Чилпраты был окружен бамбуковым забором. У входа висел череп тифа в знак богатства хозяина и его высокого положения в обществе. Мариам отвели угол комнаты, отгороженный высокой ширмой. Из окна был виден храм на высоком холме Острова Слонов. В этом углу она спала на тощей подстилке. У нее была с собой плетеная корзинка, в которой лежал ее сын, когда они перебирались из порта в порт. Сейчас ему исполнился год, и малыш начал ходить, смешно перебирая пухлыми ножками. Он все время пытался поймать Чи Вангти. Крохотный аристократ любил мальчугана и часто спал рядом с ним в корзинке. Несмотря на это, он старался держаться подальше от цепких и сильных пальчиков ребенка, которому очень нравилось палевое кольцо хвоста. Малыш, спотыкаясь, топал за ним и повторял единственное знакомое ему слово: «Чи! Чи!» Ему никак не удавалось схватить песика за хвост, но он не оставлял своих попыток.
Мариам почти все время проводила с мальчиком. Иногда она выходила на берег в поисках судна, которое могло бы отвезти их в Лондон, к отцу мальчика. Мариам купала малыша дважды в день и готовила ему еду. Кроме того, она мастерила для него наряды из купленных в соседних лавках ярких материй. Это было бесконечное занятие. Не успевала Мариам дошить новую одежку, как оказывалось, что она становилась мала и пухлая попка не вмещалась в новые штанишки. Несмотря на постоянную жару и неспокойную жизнь, которую они вели, мальчик рос с потрясающей быстротой.
– Он такой милый малыш, мой Уолтер, – говорила Мариам Махмуду. – Он мне сильно напоминает своего отца. Посмотри, какие у него золотые волосы, видишь, они становятся кудрявыми. Он вырастет и станет красивым мужчиной.
Махмуд спал снаружи. В его обязанности входило доставать рис и овощи, которыми они питались. Махмуд был очень предан малышу и называл его «массер Бой». Дважды в день слуга выносил ребенка на длинные прогулки – утром, пока еще не было слишком жарко, и ближе к вечеру, когда солнце касалось синей кромки моря. Малыш обожал прогулки. Он радостно сидел у Махмуда на плечах, вцепившись ручонкой в тюрбан и колотя ножками по груди черного слуги. Мальчик прекрасно знал, когда подходило время прогулки, из-за которой появлялся Махмуд. Если Махмуд задерживался, у малыша жалобно кривилось личико и он смотрел на мать, как бы спрашивая: «Что случилось с нашим Махмудом? Мне очень не нравится его ждать!»
На улице Махмуд не закрывал рта, а по возвращении пересказывал Мариам свои беседы с малышом.
– Махмуд говорить массер Бой про слонов. Массер Бой его понимать. Да, он понимать все слова Махмуд.
– Почему ты так решил? Что он сказал, Махмуд?
– Он не говорит ничего. Но Махмуд знать. Маленькие мальчики любят слонов.
Чаще всего Махмуд рассказывал малышу о кораблях. Они отправлялись на пляж, и, если у причала стояло какое-нибудь судно, слуга начинал оживленно болтать о высоких разноцветных парусах в заплатках, о якорях и об иллюминаторах, из которых доносились странные пряные запахи. Вернувшись домой, Махмуд обычно говорил Мариам, что ее сын станет матросом, когда вырастет.
– Все решено, леди Майям, – говорил Махмуд. – Массер Бой любить корабли. Когда он их видеть, глаза у него становятся круглые, как пуговицы. Когда массер Бой станет большим, как его отец, они с Махмуд поедут в долгое путешествие.
Мариам совсем не нравилась эта идея. Они уже так долго странствовали, что она молила Бога, чтобы ее сын больше никогда не отправлялся ни в одно путешествие.
Мариам уже начинала терять надежду, которая поддерживала ее во время длительных переездов и тяжелых испытаний, когда ей приходилось бродить по причалам, выкрикивая «Лондон!» при виде каждого матроса. Знали ли капитаны, которые брали у нее золото, где на самом деле находится этот далекий город? А вдруг она сбилась с правильного курса и все дальше и дальше забирается в глубь незнакомого темного мира? Никто не мог ей дать ответа. Они жили в окружении высокой и глухой стены молчания и непонимания и, возможно, сейчас были дальше от Лондона, чем в начале путешествия.
– Махмуд, – говорила Мариам, грустно качая головой, – сможем ли мы найти корабль, который заберет нас с этих ужасных островов? И если нам это удастся, отвезет ли он нас к Мастеру Уолтеру? Махмуд, ждет он нас еще? Может, он решил, что мы для него потеряны навеки? Или думает, что мы все погибли?
Махмуд никогда не сомневался:
– Массер Уолтер нас ждет. Он любить леди Майям. Когда он увидит массер Бой… Ха, как он станет радоваться!
– Боюсь, что мы его никогда не увидим. Махмуд продолжал ее успокаивать.
– Мы обязательно увидеть массер Уолтер. – Он гордо бил себя в грудь. – Махмуд знает: мы там будем очень скоро.
2
Мариам видела, как Уолтер и Тристрам отплыли в первой лодке в ту ночь, когда приливное течение повернуло реку вспять. После этого Мариам уже ничего не могла изменить. Она молча проследовала за Чанг By в темную комнату позади одного из рисовых складов. Махмуд перепугался, поняв, что туда могут ворваться толпы голодных людей. Но Мариам не было страшно. Она не сомневалась, что отъезд Уолтера был спланирован так, чтобы можно было свалить исчезновение птиц с золотым плюмажем на прилив. Она не была уверена, что он жив, и ждала, что ей придется разделить с любимым страшную судьбу.
Мариам лежала на жесткой лежанке, уставившись невидящими глазами в темноту. По полу бегали крысы, но она не обращала на них никакого внимания.
Никто к ним не заходил. Шум толпы приближался, потом стал отдаляться и умолк совсем. Ей выпало жить, но она не испытывала никакого облегчения.
Шли часы, и у нее над головой в комнату начали проникать солнечные лучи. Начинался новый день.
Наконец пришел Чанг By с фонарем. Его пламя плясало по бамбуковым стенам, рождая странные тени. Мариам поднялась, пытаясь рассмотреть выражение лица китайца в неверном свете.
– Ваш уважаемый муж и его друг живы, – заявил Чанг By. – Один из лодочников утонул, но второй вернулся. Он сказал, что они поспели на судно вовремя.
Она долго пыталась подавлять в себе страх – всю эту долгую ночь, но сейчас плотина прорвалась, и она разразилась слезами.
– Чанг By, я так счастлива! – воскликнула Мариам. – Я была уверена, что они погибли во время прилива. Всю ночь я думала только об этом. Они точно живы? Точно?
Старик улыбнулся:
– Мы в этом не сомневаемся. Я спрашивал людей и того лодочника. Он мне говорит, что видел, как они стояли на палубе. – Старик помолчал. – Судно не могло больше ждать и отплыло в назначенное время. Сейчас здесь очень неспокойно, и мы не можем послать другой корабль. У нас вообще начались неприятности.
Мариам испытала такое облегчение, что ее даже не волновало собственное положение. Она улыбнулась старику и сказала:
– Я очень счастлива!
Чанг By опять замолчал. В его глазах можно было прочитать сожаление и просьбу о прощении.
– У нас большие неприятности, – повторил он. – Отдано приказание, чтобы ни одно судно не вышло из гавани. Корабли держали для придворных, если вдруг настанет необходимость спешно эвакуироваться. Я могу обещать жене моего уважаемого друга, что попытаюсь найти ей место на первом же судне, которое выйдет из порта.
Только теперь Мариам поняла, в каком оказалась положении. Она в ужасе посмотрела на Чанг By.
– Когда это будет? – шепотом спросила она. – Если придется долго ждать, я могу… могу никогда больше с ним не встретиться. Добрейший Чанг By, я уверена, что вы все продумали. Скажите, что мне не о чем беспокоиться!
Старик медленно покачал головой:
– Мне очень жаль, но я ничего не знаю. Молодой лорд с Запада, которого я очень уважаю, не сможет высадиться в близлежащих портах. Он должен оказаться как можно дальше от Кинсая. Будем надеяться, что следующее на юг судно сможет догнать его корабль.
Как только на улице стало светло, ее отвезли в дом к Чанг By, и там она пробыла три недели. Мариам так волновалась и была в таком напряжении, что временами казалось, что ее разум этого не выдержит. Ей не было известно, уходили ли корабли в это время на юг или нет. Старик Чанг By иногда навещал ее и говорил, что пытается сделать для нее все возможное. Наконец он объявил, что она отплывает на следующий день, но Мариам понимала, что ей никогда уже не удастся догнать корабль, где был ее муж. Но ей необходимо его найти, даже если придется следовать за ним в Лондон. К тому времени стало ясно, что подаренные утиные яйца в крапинку предсказывали малыша не зря.
Она отплыла из Кинсая за неделю до того, как ворота великого города были открыты без боя, чтобы впустить передовые отряды Баяна.
3
Однажды Чилпрата позвал своего друга Марукуйю, чтобы с ним посоветоваться. Он желал поговорить о своих жильцах, и пока они ели рис-карри и дары моря, хозяин дома внимательно посматривал на улицу, где прогуливалась Мариам с сыном. Чтобы подчеркнуть важность разговора, Чилпрата даже надел на шею нитку мелкого жемчуга в дополнение к красной набедренной повязке, которая обычно составляла весь его наряд.
– Нужно что-то делать, – сказал он, беря креветки в правую руку. Левой[12]12
Левая рука у мусульман считается «грязной», потому что ею они обычно подмываются.
[Закрыть], которой приходилось выполнять менее важные жизненные функции, он указал в сторону зеленой ширмы. – Эта синеглазая возбуждает мужчин на острове.
Жрец презрительно захохотал:
– Эта маленькая щепка холодной белой плоти? Почему она волнует мужчин острова?
– Ты отрекся от соблазнов плоти, поэтому тебе не понять. Она небольшого роста и очень грациозна. Кроме того, мужчинам нравится цвет ее глаз. Она очень привлекательна, и даже у меня, Чилпраты, чья кровь уже начинает остывать, возникает желание похлопать девушку по заднице, когда она проходит мимо. Если она останется тут подольше, не избежать беды. Наши женщины начинают злиться, и моя Алтима все время меня пилит.
Мариам словно поняла, о чем идет разговор, и появилась в этот момент из-за ширмы. Она подошла к достойным старцам и уселась на пол рядом с ними, скрестив ноги. Ни одна из женщин Семи Островов не посмела бы сделать это. Она протянула руку и положила на ладонь хозяина один из камней, которые были зашиты в подол ее платья. Рубин был небольшим, но его кроваво-красный цвет был настолько насыщенным, что оба мужчины затаили дыхание.
– Лондон, – сказала Мариам, серьезно глядя на Чилпрата. Она несколько раз повторила название нужного ей города жалобным голосом.
Старики продолжали любоваться камнем. Чилпрата смочил его мокрым пальцем и посмотрел на свет. Потом попытался поцарапать ногтем, потер о шерстяную ткань набедренной повязки, а затем шепнул жрецу:
– Какой чудный камень цвета голубиной крови. Она, наверно, предлагает его нам, чтобы мы помогли ей добраться до этого Лондона.
Когда он произнес слово «Лондон», Мариам решила, что он начинает понимать, как ей необходимо туда добраться. Она кивнула несколько раз, повторяя: «Лондон!» Мужчины снова склонились над камнем.
– Марукуйя, этот камень стоит целое состояние, – тихо проговорил Чилпрата.
– Да, – согласился жрец. – Что мой уважаемый друг собирается делать, чтобы сохранить его?
Чилпрата неожиданно откинул назад голову и громко захохотал:
– Хортима! Вот кто нам поможет, достопочтенный Марукуйя!
– Хортима? – Жрец не понял Чилпрата.
– Разве тебе не ясно? Я придумал прекрасный план. Мы отошлем эту женщину вместе с Хортимой. Он не посмеет требовать слишком много. Мы ему заплатим, а остальное оставим себе.
Понимание наконец забрезжило в маленьких, близко расставленных глазках жреца. Он тоже рассмеялся.
– Клянусь священным быком, ты все правильно придумал. Но, – он сделал паузу, – Хортима собирался отвезти лошадей в Аден до того, как у него начались неприятности. Как ты думаешь, место, которое она ищет, находится в том же направлении?
Для Семи Островов Чилпрат был честным человеком, но, конечно, и у его честности имелись границы. Он взмахнул руками.
– Может, да, а может, нет. Но эта женщина со светлой кожей больше не может здесь оставаться. Если Хортима не доставит ее туда, куда ей нужно, то это сможет сделать следующий капитан. Пошли, у нас много дел.
Хортима был морской волк с широким плоским лицом. Когда-то у него через все лицо появился шрам от удара сабли. В данный момент ему приходилось нелегко. У него был долг одному из обитателей острова, но он не смог расплатиться. Кредитор его выследил и нарисовал вокруг него круг на берегу. Согласно местному закону, он не мог выйти за пределы очерченного круга до тех пор, пока не будет выплачен долг. Поэтому старый морской волк уже несколько дней провел в плену на свежем воздухе. Ему поставили топчан, на котором он спал. Мухи тучами летали над блюдами с едой, которую ему приносили доброхоты. Одна ящерица решила добровольно разделить с ним заключение. От Хортимы дурно пахло, и он выглядел несчастным.
Оба посетителя вступили с ним в громкие переговоры. Чилпрата был прав, говоря, что Хортима не посмеет спорить, и в конце концов он действительно мрачно кивнул в знак согласия. Теперь следовало выплатить долг, и они позвали кредитора – мелкого купца. У того с собой была керамическая бутылочка с чернилами и заточенное гусиное перо. С ним было трудно о чем-то условиться, и начались шумные споры.
Мариам была неподалеку и видела, как кредитор разостлал на земле небольшой кусок ткани. Четверо мужчин присели на корточки и положили правые руки под ткань. Что они делали? Мариам сначала ничего не понимала и только потом сообразила, что таким образом они пытались достичь соглашения. Она заметила, как их пальцы двигаются под тканью. После каждого быстрого движения наступала длинная пауза, руки замирали, лица при этом были очень серьезны и напряжены. Затем медленно начинал двигаться другой палец.
Так продолжалось добрых полчаса, а потом кредитор поднялся, бросил тряпку в воздух и поднял вверх правую руку. Соглашение заключили. Остальные участники сделки тоже встали.
Мариам сильно волновалась, но все равно не могла удержаться от смеха, настолько все вокруг было нелепым. Мужчины не обращали на нее никакого внимания. Хортима выскочил из круга и начал его стирать голой пяткой. Кредитор завершил сделку, написав пальцем на песке фразу «Долг выплачен» на языке Марагхи.
Мариам вдруг осознала важность этой написанной фразы и снова рассмеялась, почувствовав уверенность, что ее долгое ожидание наконец подходит к концу.
Чилпрат тоже засмеялся. Он кивнул Мариам и сказал:
– Мы поклялись Шри-гунди, Счастливым Камнем. Все решено. Моя маленькая гостья с бледной кожей вскоре отправится в путешествие.
Мариам ничего не поняла, но уловила по голосу, что он ей что-то обещает.
«Мне кажется, что мы наконец скоро окажемся в Лондоне», – подумала она.
Пока судно нагружали, прошло два напряженных и тоскливых дня. Правда, им стало легче жить, потому что Чилпрат стал к ним относиться лучше, а его жена даже угощала их едой. Сотни раз в день Мариам подхватывала сына на руки и шептала:
– Наконец, мой малыш Уолтер, мы привезем тебя к твоему отцу.
Она нарядно его одевала, чтобы он был готов отправиться в путешествие немедленно. Он был так хорош и так похож на мальчика из Антиохии в своей белой курточке и свободных штанишках, но Мариам неизвестно зачем сшила ему шапочку, какую обычно носили маленькие мальчики в Англии.
Она так боялась, что судно отплывет без них, что не позволяла Махмуду куда-либо уходить с малышом. Мальчик ничего не понимал и таращил глазенки, пытаясь увидеть за ширмой своего темнокожего друга, который понесет его погулять. Он все ждал Махмуда, пока не заснул от усталости. Мариам на секунду вышла, а когда вернулась, малыш спал, положив головку на край подстилки. Чи понимал, что его дружок грустит, и лежал рядом с ним.
Наконец коней погрузили и крепко привязали на нижней палубе. Настал момент отправления. Мариам проводили на судно. Малыш сидел у Махмуда на плечах. Им отвели небольшую каюту, где были спешно побелены стены. Там была складная постель и разбитый кувшин для умывания.
Мариам увидела Хортиму, одетого только в желтую набедренную повязку. Он стоял на корме, дико потел и выкрикивал громкие приказания команде. Махмуд потянул носом и сказал:
– Леди Майям, грязное судно.
Но Мариам не унывала. Ее не страшили неудобства. Она думала, что вскоре их скитания подойдут к кончу. Она взглянула на небо, где яростно светило солнце, и счастливая улыбка осветила ее бледное худенькое лицо.
Глава 14. ЛИТТЛ-ТАММИТ
1
Уолтер решил уйти, когда Ингейн прибудет в Герни. Ему казалось, что она выбрала бы другое убежище, если бы знала о его возвращении. Его присутствие может осложнить ссору с мужем. Эдмонд его всегда ненавидел и будет буйствовать, услышав, что они живут под одной крышей.
Пусть ей все объяснит дед. Если она захочет уехать, то сможет это сделать, не повидав его.
Он стоял в зарослях туи на краю пруда и видел, как приближалась Ингейн в окружении нескольких охранников. Позади ехали четверо слуг на мулах. Было очевидно, что она покидала Булейр не в спешке. Все было тщательно продумано, иначе у нее не было бы такого сопровождения.
Уолтер видел Ингейн издали, но у него создалось впечатление, что она не изменилась. Она прямо восседала в седле, и ветерок играл прядкой золотых волос. Уолтер слышал, как она свистнула, и сокол сел на перчатку. Потом Ингейн отчетливо отдала какой-то приказ. Неизвестно, по каким причинам она покинула Булейр, но ее дух не был сломлен.
Он подождал два часа и теперь внимательно поглядывал на дом, думая, что гости снова сядут на коней и поедут искать более подходящее пристанище. Но он ошибся. Коней и мулов повели к пруду и пустили пастись за оградой. Увидев Уолтера, грум с крестом на рукаве перестал посвистывать и поклонился ему. Погода начала портиться, и над поместьем нависла черная туча. Уолтер решил, что ему пора возвращаться.
Слуги пытались починить подъемный мост. Они заменяли проржавевшие цепи крепкими новыми веревками. Казалось, дед считал, что может возникнуть необходимость защищать старый дом. Люди весело напевали во время работы.
Когда Уолтер вошел в дом, ему встретилась Вульфа. От возмущения она мяла в руках широкую юбку. Но служанка не стала обращаться к Уолтеру.
– Что случилось? – спросил молодой человек.
– Мастер! Она будет жить в комнате вашей матери!
– Но у нас нет другого помещения для этой леди, – ответил он, подумав. – Это самая большая и светлая комната.
– Но, мастер, она там все меняет! – Вульфа говорила так, будто ей пришлось присутствовать при совершении святотатства. – С ней ребенок и две служанки. Стало похоже на обычную комнату в таверне.
– Вульфа, тут ничего не поделаешь. Графиня – наша гостья, и мы должны быть к ней снисходительны.
– Ей кажется, – сказала служанка, облизнув губы, что эта комната недостаточно для нее хороша. С кровати убрали одеяла и постели застелили шелком, который она привезла с собой. На стене повесили драпировки. Она говорит, что делает это, чтобы вокруг стало повеселее. Мастер, я не могу этого вынести!
– Пока госпожа находится в нашем доме, ее желания – закон. И ты должна с этим примириться.
Когда он проходил мимо материнской спальни, дверь туда была открыта, и он услышал оживленные голоса. До него донесся голос Ингейн:
– Агнес, почему до сих пор не распаковала мои туалетные принадлежности? Глупая девка, где мой футлярчик с ароматическими шариками? Пошевеливайся! Я должна сегодня хорошо выглядеть!
Уолтер решил, что ему тоже следует прилично выглядеть. В углу его комнаты стоял грубо сколоченный деревянный шкаф, набитый новой одеждой. Много красивых предметов туалета висели на крюках, вбитых в неполированные стены из дуба. Все эти вещи он купил во время остановок в Венеции и Париже. Но до сих пор ему в голову не приходило надеть хоть один из этих красивых нарядов.
Молодой человек выбрал сверхмодный костюм, он был уверен, что костюм ему удивительно идет. Тунику из синего атласа с подложенными плечами украшал речной жемчуг. Туника сильно обтягивала его фигуру, поэтому он осторожно застегивал золотые пуговицы спереди. На длинных рукавах была великолепная вышивка, воздушные манжеты доходили почти до кончиков пальцев. На стройных ногах были надеты узкие чулки из белой камки, которые облегали ноги, как чешуйки луковицу. Это был вызов существующей моде – англичане носили свободные гамаши, а поверх, на теле, – длинные накидки, доходившие почти до самой земли. Но Уолтера это не смущало, потому что он был уверен, что новая мода вскоре дойдет до Англии и он станет в этом пионером.
Его наряд завершали синие башмаки с задранными носами. Молодой человек прекрасно себя чувствовал, расхаживая по комнате. Потом по привычке подумал: «Если бы меня могла видеть Мариам!» Не успели эти слова зазвучать в его голове, как хорошее настроение пропало. Он подошел к окну и грустно посмотрел на начинающийся дождь.
– Моя дорогая жена, где ты? – вслух спросил Уолтер. Он несколько минут постоял у окна, а потом решил, что надо переодеться во что-то более скромное. Уолтер вздохнул и сказал себе:
– Нет, не стоит переодеваться. Я должен хорошо выглядеть перед Ингейн. Она невысокого мнения о Герни, и эту ошибку следует исправить.
В Большом холле зажгли вдвое больше сальных светильников, чем обычно. Уолтер сошел вниз первым. Он попытался взглянуть на приготовления как бы со стороны, чтобы понять, как они выглядят в глазах гостьи.
В центре стола стоял кубок «Исцелитель Лука». Рядом кубки «Иоанн Креститель» и «Бернар из Клерво». Во главе стола помещались три кресла, а перед ними – высокая солонка.
У Уолтера радостно забилось сердце. Он будет сидеть рядом с дедом и Ингейн! В первый раз будет публично признано, что он член семьи.
Уолтер обратил внимание, что все слуги присвистывали, увидев его в этом наряде. Один из них заявил довольно громко:
– Провалиться мне на этом месте, если он не возвратился важным павлином!
Другой его поддержал:
– Молодой мастер, вы, наверно, хвастаетесь своими длинными ногами!
Уолтер не обращал внимания на их шуточки, потому что понимал, что в глубине души они гордятся тем, что он вернулся из путешествия и имеет красивую одежду. Уолтер засмеялся и промолвил:
– Вшивые лентяи, вы бы видели мои наряды в Китае!
В комнату вошел дед, опираясь на крепкую палку из терновника. Воцарилась тишина. Старик заморгал глазами, а потом неожиданно улыбнулся.
– Ну прямо Соломон во всем своем великолепии! – сказал он. – Мальчик мой, я никогда не видел подобных гамаш. Клянусь святым Вулстаном, мне бы тоже хотелось приобрести для себя парочку! Мои ноги еще можно показывать!
Уолтер поклонился:
– Милорд, так одеваются в Венеции, и скоро это будут носить при дворе его величества.
Дед отвел его в сторону.
– Я разговаривал с отцом Климентом, – шепнул он, – он говорит – за нарушение клятвы необходимо понести суровое наказание. Но если клятва уже нарушена, ее больше не нужно выполнять! Относительно наказания станет решать епископ Ансельм, и боюсь, что наказание действительно будет суровым и дорогим. Но теперь я могу с тобой разговаривать напрямую. Мальчик мой, я очень рад этому.
В этот момент вошла Ингейн. Уолтер позабыл, какая она красавица, и сейчас радовался, увидев ее. На голове у нее был тонкий золотой обруч, а сзади волосы были подобраны в сетку. Длинная темно-синяя юбка подметала пол, когда она шла. Сверху был надет прилегающий корсаж из желтого бархата. Спереди корсажа был глубокий вырез с отделкой из горностая. Поверх всего был накинут темно-серый плащ, закрепленный у горла золотой цепочкой. Он развевался при ходьбе, открывая пышные рукава с ярко-желтыми пуговицами.
Если Уолтер думал, что Ингейн будет расстроена бедами, которые заставили ее бежать из Булейра, то он ошибался. Ингейн стремительно шла вперед, шурша юбками. Она протягивала к нему руки и радостно улыбалась:
– Уолтер! Какой приятный сюрприз! Я не ожидала тебя увидеть в Герни и даже не знала о твоем возвращении.
Глаза ее сверкали, и она с удовольствием оглядела молодого человека. Уолтер смутился и пробормотал, что рад ее снова видеть.
– Тебе придется видеть меня довольно часто, – заявила Ингейн. – Я навсегда покинула Булейр. Никогда не вернусь в это проклятое место. У меня пока нет планов на будущее, и поэтому я воспользовалась добротой твоего деда.
– Я очень этому рад, милейшая леди, – сказал хозяин Герни, стоя рядом с Уолтером. – Вы можете оставаться у меня сколько захотите и строить планы на будущее. Мы будем рады вашему пребыванию здесь.
Ингейн поклонилась, поблагодарила старика и приняла его руку, чтобы следовать к столу. Старик посадил ее справа от себя и жестом указал Уолтеру на кресло слева. Уолтер уселся. Он видел, что слуги подмигивают друг другу. Агнес Малкинсмейден принесла на серебряном блюде говяжью ногу и шепнула ему:
– Мастер Уолтер, я рада, что вы наконец сидите на вашем законном месте!
Старик был в хорошем настроении и начал болтать, прервав Агнес, когда та попыталась, как всегда, прочитать молитву. Дед порезал на тарелке говядину на мелкие кусочки и завел беседу на любимую тему. Ингейн сначала с аппетитом съела мясо и половину жареной курицы, выпила два бокала вина. Потом она отложила нож в сторону и наклонилась вперед, будто бы для того, чтобы внимательно выслушать рассказы хозяина. На самом деле ей хотелось получше рассмотреть молчаливого Уолтера, сидящего по другую сторону от старика. Когда хозяин на секунду сделал паузу, она стала быстро задавать вопросы Уолтеру. Действительно ли Китай такая прекрасная страна, как все об этом думали? Привез ли с собой Уолтер какие-нибудь удивительные вещички из Китая? Переменил ли он свое мнение о нашем короле?
Молодой человек на все вопросы ответил утвердительно. Но как Ингейн ни старалась, ей не удалось вызвать Уолтера на разговор.
Хозяин быстро проговорил:
– Это мне напоминает, милая леди… – и начал следующую бесконечную историю.
В конце концов Ингейн перестала делать попытки завязать беседу и сидела со скучающим видом. Наконец она сказала, что день для нее был очень трудным и не будет ли возражать уважаемый хозяин, если она отправится в свою комнату?
– Нам будет вас не хватать, – заметил старый дамский угодник, поднимаясь с места. – Но у меня есть утешение, – сказал он, улыбнувшись Уолтеру, – мой внук и я более двадцати лет были лишены возможности общаться. Теперь мы должны исправить положение. Мы долго будем сегодня с ним разговаривать, пока не устанут языки.
Уолтер помог леди Ингейн сойти с платформы. У дверей она остановилась и легко коснулась его руки.
– Ты стал таким красивым, – шепнула она. И дальше заговорила очень серьезно: – Я попала в большую беду и хочу тебе все рассказать. Мы можем встретиться завтра рано утром в саду? Я хочу посоветоваться. Уолтер, мне действительно нужен твой совет.
– Леди Ингейн, я рано встаю, – сказал Уолтер. – Я к вашим услугам и сделаю все, что вам понадобится.
– Но мне трудно рано вставать, – засмеялась Ингейн. – Если я рано встану, то буду плохо выглядеть. Но я не стану залеживаться в постели и присоединюсь к тебе в саду. Мне будет очень интересно послушать о твоих приключениях.
Уолтер пробьи в саду два часа, прежде чем появилась Ингейн, помахивая сумочкой с ароматными шариками. Сумочка была из оранжевой кожи в виде мешочка, сверху она завязывалась легкомысленным бантом из черного бархата.
– Доброе утро, – приветствовала Ингейн Уолтера. – Я не спала всю ночь, перебирая в уме все свои беды, поэтому опоздала.
Уолтер взглянул на солнечные часы:
– Вы пришли даже раньше, чем я ожидал. Может, мы пройдем к пруду? Там, мне кажется, трава не такая влажная. Ваши башмачки кажутся тонкими, как бутон фуксии, и вам не следует бродить по мокрой земле.
Ингейн приподняла ногу, чтобы продемонстрировать красный башмачок.
– Обувь – моя слабость. Если бы я была английской королевой, то у меня были бы сотни пар обуви и я никогда не надевала бы одну и ту же пару дважды.
Они медленно направились к пруду, Ингейн надвинула капюшон, чтобы защитить лицо от солнца.
– Я сейчас живу в комнате, той самой, куда меня привели, когда я в первый раз побывала в Герни, – сказала Ингейн. – Уолтер, ты помнишь, ты там тоже тогда был. Ты был очень мрачным мальчиком, довольно симпатичным, но очень любил спорить.
– Ты начала хвастаться, и мне пришлось возразить тебе.
– Я помню, как ты выглядел. Волосы у тебя завивались кудряшками и падали на глаза.
– Вынужден с тобой не согласиться – я всегда был очень аккуратным и волосы у меня были хорошо причесаны.
– Может, и так. Я не уверена. Но в чем я убеждена, так это в том, что ты со мной спорил и даже был груб.
– Ты попыталась глядеть на нас сверху вниз. Ты всегда так себя вела по отношению ко мне, Ингейн.
