Текст книги "Контракт Аделины (СИ)"

Автор книги: Тина Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 48

Я как раз заканчивал с делами. Подставы, которые устроил бывший Аделины, оказались гораздо менее изощрёнными, чем я ожидал, хоть и заняли всю ночь. И только к обеду нового дня я все закончил, документы переданы, партнеры предупреждены, новые контракты подписаны. Всё – чисто. И вдруг коммуникатор завибрировал от самого неожиданного номера. Вызов с пометкой «лично». Я принял.

– Говорите, – голос мой был резким. Я уже мысленно собирался ехать за Аделиной. Она, наверняка уже справилась в суде.

– Это... Это директриса детского сада, – женский голос был взволнован, дрожал. – Простите, что беспокою вас, Зэйлор, но это срочно. Одна из наших нянь… Она только что сообщила… Эви, она… возможно, её похитили.

Мир будто на секунду замер. Всё замерло. Даже шум в соседнем помещении исчез из моего сознания.

– Повтори. Что с Эви?

– Наша нянечка живет в том же доме, что и биологический отец Эви. Она вышла на улицу в то же время, что и какая-то женщина, вероятно няня девочки, пошла с ней на прогулку. Говорит, девочка была немного грустной, но это не показалось странным, ведь как я поняла, она не привыкла жить с отцом без матери. А потом… к ним подлетел рир-транспорт – без опознавательных знаков, темный корпус. Наша няня говорит, что один из пассажиров вышел, оттолкнул няню девочки – буквально сбил с ног. Пока она приходила в себя, Эви уже затаскивали внутрь. Она кричала. Кричала и звала маму. Но… они исчезли. Мгновенно. Няня вызвала меня, я сразу вам позвонила. В охране говорят, что камеры в том секторе почему-то не сработали.

– Почему вы не сообщили в Центральную Безопасность? – голос мой стал ледяным.

– Эви… у неё нет официальной регистрации. Светлая. И…

– …И вы испугались, что у вас будут проблемы, – закончил я за неё. – Я понял. Спасибо, что сразу сообщили мне.

Секунда – и я уже был на ногах. У меня был только один приоритет сейчас.

Найти Эви.

Плевать, кто стоял за этим старые враги, конкуренты или просто ублюдки, торгующие детьми. Я найду её. И мир сгорит, если потребуется.

Дальше времени на благодарности уже не было. Я вышел из здания, включил подавитель слежки на комм-канале и набрал Заритара. Он ответил на первом гудке.

– У нас проблемы, – сказал я тихо, почти рыча. – Эви похищена.

– Малышка Аделины? Какого хера? – Заритар сразу изменился в голосе. – Я выезжаю. Параллельно поднимаю своих. Мы найдём её.

– Подключай всех, кого знаешь. Мелкая светлая ведьма… Не хочу думать нахрена она им нужна, – бросил я и тут же сбросил, не прощаясь.

Пальцы скользнули по панели – новый вызов. Номер отца девочки. Говнюка, который до сих пор размахивает брачным договором, как кнутом.

Он взял, и даже не поздоровался:

– Да.

– Ты ничего не потерял, мразь? Где Эви?

– Это ты? Ты, ублюдок, решил выкрасть мою дочь?! Я подам на тебя в суд!

Я усмехнулся. Холодно, зло.

– Лучше бы это был я, – сказал я спокойно. – Тогда я хотя бы знал, где она. Но, увы, не я.

– Это вы! Только вы могли! Она была с няней, и…

– Которую ты, недоделанный отец, даже не проверил, прежде чем оставить с ребёнком! – сорвался я. – Ты вообще понимаешь, что натворил?

– Не смей говорить со мной так! Это моя дочь!

– Дочь, которую ты умудрился потерять за полдня. Браво, – я скривился. – Ты хоть представляешь, через что сейчас проходит Аделина?

– Она знает?

– Пока нет. Но, поверь, узнает. И когда узнает, я бы не хотел быть на твоём месте.

Он замолчал. Слышно было только тяжёлое дыхание.

– Слушай, – проговорил он осторожно. – Давай заключим сделку. Ты… не говоришь Аделине, что Эви пропала. А я подпишу развод. Откажусь от претензий. Только… если она выполнит условия контракта. Тогда может забирать и девчонку.

– Ты издеваешься? – я коротко рассмеялся. – Ты хочешь, чтобы я вернул тебе ребёнка, а ты потом всё равно оставил бы её без прав? Нет уж. Так не пойдёт.

– Тогда… – голос его зазвенел фальшью, – тогда не рассчитывай, что я подпишу что-либо.

– Тогда не рассчитывай, что я буду держать язык за зубами, – отрезал я.

Я отключился. Смотреть в экран больше не хотелось.

В этот момент к обочине плавно притормозил транспорт Заритара. Он выскочил быстро, не теряя времени.

– Всё, мои подключены, уже прочёсывают близлежащие сектора. – Он замер, вглядываясь в моё лицо. – Ты как?

– Я в порядке, – солгал я. – Я тоже всех своих поднял по тревоге. Надеюсь, мы успеем.

– Нам нужно поговорить, – сказал он мягко.

Я нахмурился.

– Сейчас? У нас ребёнка ищут.

– Я знаю. Это не долго.

Я напрягся. Он приподнял рукав – и я увидел метку. Её метку. Пылающую на его руке.

Сердце сжалось. Не трудно было догадаться, как она могла оказаться на его руке. Моя девочка приняла этого охламона…

Я смотрел на неё молча. Ни злости, ни ярости. Только опустошение.

– Ты знал, что это возможно, – напомнил он. Спокойно.

– Я знал, – медленно выдохнул я. Потёр ладонью лицо. – Но это всё равно не облегчает ситуацию. Ни капли.

Мы оба молчали несколько долгих секунд. Хотелось размазать его довольную улыбку по лицу кулаком. Плевать, что это мой лучший друг. Приоритеты. Приоритеты, мать его!

Я резко повернулся к транспорту.

– Потом. Обсудим это потом. Сейчас – ищем Эви.

– Согласен, – кивнул он.

И мы пошли. Потому что мир мог рушиться, метки могли жечь, сердце могло рваться – но пока девочка не дома, ничего другого не имеет значения.

Первую зацепку мы получили через три бесконечно долгих часа. Я думал, сдохну, пока появится хоть что-то. Информацию принёс один из информаторов Заритара – нервный, потный, с дрожащими пальцами. У меня от одного его вида зубы сводило.

– Нашли девочку, – выдал он. – Живая. Но…

Я уже знал, что дальше.

– Работорговцы, – хрипло сказал он. – Она в их системе.

Я развернулся, прошёлся по комнате. Схватил первый попавшийся стакан – и швырнул об стену.

– Когда?

– Аукцион. Сегодня ночью.

Боги.

Они и правда собирались продать её. Как вещь. Как мясо. Моего ребенка!

– Мы не можем просто ворваться туда, – сказал Заритар. – Рынок – это не здание. Это сеть. Если накроем, девочку утащат за минуту, и тогда мы потеряем её навсегда.

Я молчал. Знал, что он прав.

– Тогда берём билеты, – процедил я. – Врываемся в самое логово и вытаскиваем её изнутри или покупаем! Мне насрать, но она должна вернуться домой!

Через пятнадцать минут билеты уже везли к нам. В бархатном тёмном конверте, как будто это приглашение на какой-то чёртов бал. Прямо в руки. Бесплотная элита – сукины дети – любят роскошь даже в грязи.

Заритар взял свой билет. В этот момент у него завибрировал коммуникатор.

– Ади, – сказал он, глядя на экран. Меня передёрнуло.

Он принял вызов и, чуть отойдя, заговорил. Голос понизился, стал тёплым:

– Да, Ади. Хорошо, я скоро тебя заберу.

Я видел, как он сдержал улыбку, хотя сейчас было не до того.

Он отключился, а я уставился в пол, стиснув кулаки.

– У нас в плане недочёт, – сказал я, глядя мимо него. – Аделина. Она не должна знать.

– Согласен, – тихо ответил он. – Она сорвётся. Не сможет просто сидеть, пока ее дочь у этих ублюдков.

– И если сорвётся, сделка завтра накроется. А значит, у неё не будет шанса забрать ребёнка законно. Даже если мы Эви спасём.

Молчание. Оба понимали: правда. Жестокая и беспощадная. Я не знаю, как она простит нас после этого. Но другого варианта нет.

– Ты должен поехать к ней, – сказал я. – Забери её. Отвлеки. Успокой. Сделай всё, чтобы она не узнала.

Он кивнул. Я видел, что ему это так же тяжело, как и мне, но он понимал – по-другому нельзя. Пусть последствия будут непредсказуемые. Сейчас нужно думать холодной головой.

– А ты? – спросил он. – Кого возьмёшь вторым?

Прежде чем я успел ответить, у меня завибрировал коммуникатор. Номер я знал. И ненавидел.

Я ответил.

– Ну что, – голос был хриплый. – Слышал ты там ищешь Эви. Я… если ты… если ты поможешь её вернуть, я… я согласен. На всё. Откажусь от неё. Просто… помоги вернуть дочь.

Я выдохнул через нос. Неужели у этого кретина есть какие-то адекватные эмоции? Может он любит дочь, просто где-то очень глубоко?

– Хорошо, – сказал я спокойно. – Поедешь со мной. Сегодня ночью.

– Куда?

– На аукцион.

Он замолчал.

– Ты в своём уме? Какой еще аукцион?

– Тот, на который попала твоя дочь, идиот! Ты идёшь со мной, – оборвал я.

Он согласился. Конечно, согласился. Таких, как он, к ответу приводят не совесть, а страх. И я собирался убедиться, что он вкусит его сполна.

Глава 49

Аделина

В офисе пахло кофе, бумагой и тревогой. Помощник листал документы, сверяясь с записями, а я сидела над последней версией речи, с которой завтра собиралась выступить в суде. Мы всё сделали. Всё просчитали. Всё сформулировали. Но внутри меня уже не горел азарт – только раздражение и тревожная тяжесть.

Я снова подняла коммуникатор.

Набрать – Э. Пауза. Гудок. Второй. Сброшено.

Я сжала челюсти. Сделала глубокий вдох и заставила себя вернуться к работе. Зашла в документы клиента, проверила последнюю переписку. Всё на месте. Всё понятно. Всё системно.

Набрать – Э. Гудок. Сброшено.

– Да чтоб тебя, – выдохнула я и тут же прикусила губу.

– Что-то не так? – поднял взгляд Эскар.

– Нет. Всё нормально. Просто… личное. Продолжай.

Я отвернулась. Посмотрела на экран. Думала о дочери. Я не говори с Эви уже сутки и на душе было паршиво, хотелось хотя бы услышать ее голос или пожелать спокойной ночи. А сегодня – ни звука. Ни одного сообщения. Ни фото. Ни смайлика.

Я снова позвонила. Сброшено.

Чёрт.

Сжала ручку так, что костяшки побелели. Хотелось швырнуть её в стену, но я сделала глоток воды и снова погрузилась в бумаги. Заставила себя перечитать доводы, выписать аргументы в защиту клиента, проверить формулировки ходатайства. Всё безупречно. И всё – как в тумане.

Я свернула документы. Всё готово.

Посмотрела на время. Уже поздно. Тянуло домой. Хотелось лечь, спрятаться в плед, прижаться к Эви и услышать: “Мама, ты лучшая в мире ведьма.”

С трудом проглотила ком в горле и набрала Заритара.

Он ответил почти сразу.

– Ади, – голос был чуть хриплым, как будто торопился куда-то. – Всё в порядке?

– Да… – выдохнула я, откидываясь в кресле. – Всё готово. Все документы, выступление, стратегия. Только… забери меня, пожалуйста.

Немного тишины.

– Конечно. Через двадцать минут буду у офиса.

– Спасибо, Заритар.

Я закрыла глаза. На секунду стало теплее. Не легче – нет. Но… теплее.

– Просто… хочу домой.

– Уже еду, – сказал он. – Потерпи чуть-чуть.

Заритар приехал быстро. Я вышла из офиса, держа в руках папку с бумагами, и сразу заметила, что он будто другой.

Он вышел из транспорта, открыл мне дверь, кивнул молча.

– Всё в порядке? – спросила я, когда мы тронулись.

Он взглянул на меня мимолётом. Улыбка получилась неуверенной, будто поверх чего-то более серьёзного.

– Всё хорошо, малышка.

Но я чувствовала – он напряжён. Сдержан. Почти отрешён. Может, устал. А может, что-то скрывает.

– Домой, малышка? Или хочешь поужинать где-нибудь?

– Домой, – ответила я, не задумываясь.

Кажется, он даже выдохнул с облегчением.

– Хорошо.

Конечно, я имела в виду дом Зэя. Но уже через пятнадцать минут стояла перед входом в дом Заритара. В целом… сама виновата. Надо было уточнить.

Он вышел первым, открыл дверь, пропуская меня внутрь. Пока я снимала обувь, он просто стоял в стороне, ни разу не коснувшись меня.

Но стоило мне ступить на ковёр в гостиной, как сильные руки обвили мою талию. Он мягко, но уверенно притянул меня к себе.

– Нас уже никто не видит, моя скромница, – прошептал он у самого уха, и его голос стал ниже, теплее. – Могу я тебя поцеловать?

Я подняла на него взгляд и молча кивнула.

Он не торопился. Медленно наклонился. Его губы коснулись моих – мягко, осторожно, будто он проверял не оттолкну ли.

Это был не тот поцелуй, от которого перехватывает дыхание.

Это был поцелуй, от которого хочется закрыть глаза и никуда не спешить. Тепло, надёжно, безопасно. Его ладонь легла мне на щёку, пальцы скользнули в волосы, а в груди стало так тихо и спокойно, что я впервые за весь день почувствовала, что всё… не зря.

Что он рядом. Что я не одна.

Он отстранился чуть-чуть, прикасаясь лбом к моему лбу.

– Спасибо, что позвонила мне, Ади.

Я улыбнулась – почти по-настоящему.

– Спасибо, что приехал.

– Я хотела бы немного отдохнуть… – пробормотала я, всё ещё ощущая на губах его поцелуй. – Но вряд ли засну.

Он провёл пальцами по моей щеке – легко, почти рассеянно. В глазах мелькнуло что-то… ускользающее. Или, может, мне показалось?

– Что тебя тревожит? Суд?

Я покачала головой.

– Не только. Я… – глубоко вздохнула. – Я не могу дозвониться до бывшего мужа. Или просто… мужа. В общем, у него Эви. А он каждый раз сбрасывает звонки. Даже не перезванивает. И я… – я замялась, – я не знаю, что думать.

Он резко отступил на шаг – почти незаметно. Но я почувствовала, как его тело напряглось. Он нахмурился, опустил взгляд, сжал губы в тонкую линию. Странное, острое выражение – как будто боролся с чем-то внутри. Его поведение сбивало с толку.

– А у тебя всё хорошо? – спросила я тихо, ощущая, как сердце вдруг сжалось. – Ты какой-то… хмурый.

Он поднял взгляд и снова стал привычным. Улыбка вернулась – теплая, но всё ещё немного притворная.

– Да, маленькая. Всё хорошо. – Он потянулся, коснулся моих волос. – Просто ты немного грустная, и мне хочется тебя развеселить.

Я прижалась к его груди – осторожно. Он обнял меня крепко, и я вдохнула его запах, чуть задерживая дыхание.

– Может, поужинаем? – прошептал он. – Или просто поваляемся, обнимаясь, в кроватке? Или хочешь поболтать?

Я приподняла голову.

– Ммм?

Он усмехнулся, на этот раз искренне:

– У меня в одной из гостиных есть кинотеатр на всю стену. Может, посмотрим что-то? Комедию? Или глупый фантастический боевик. Только скажи, что ты хочешь, Ади.

Я чуть кивнула, не зная, что выбрать. Всё внутри было как в тумане. Суд, Эви, тревожные взгляды Заритара, неуверенность в себе – всё это плыло где-то рядом, как подводные камни. И в то же время рядом было тепло. Его руки, его голос.

Может, именно это мне сейчас и нужно – просто почувствовать, что я кому-то важна.

Глава 50

Зэйлор

Мы ступили на территорию аукциона ближе к полуночи. Свет был тусклым, рассеянным. Казалось, сам воздух здесь пах гнилью – смесью дешёвых благовоний, ядовитого дыма, пота и ещё чего-то, что не хотелось распознавать. Глаза привыкали к полумраку, а разум – нет.

Это место было насквозь злачным. Словно уродливая язва на теле цивилизации. Пространство сливалось из десятков навесов, шатров, неоновых табличек, зазывал и странных стендов. Работорговцы бродили, как жирные черви, перемигиваясь, переговариваясь, проверяя свои «лоты». Где-то хихикали девушки в откровенных нарядах, в других углах плакали дети. Кто-то кричал. Кто-то рыдал без звука.

Я сжал кулаки в карманах плаща. Драг, привыкший к любым видам тьмы, но никогда – к подобному. Я не был ценителем рабства. Никогда. Мне хватало собственной силы, чтобы подчинять. И именно поэтому рабство казалось мне слабостью – грязной, отвратительной, трусливой.

А теперь я здесь. Посреди этой грязи. Ради одной девочки, в которой слишком много света, чтобы хоть один из этих ублюдков посмел дотронуться до неё.

Рядом шёл её отец. Тот, кто должен был бы защищать. Тот, кто должен был бы умереть, но не допустить этого.

И он… осматривался.

– Неплохое место, – пробормотал он, разглядывая одну из витрин с живыми экспонатами. – Никогда не думал, что увижу такое своими глазами.

Меня передёрнуло.

– Ты же понимаешь, куда мы идём?

– Понимаю, – пожал он плечами. – Просто… никогда не думал, что тут всё так… организовано.

Организовано? Это слово резануло меня сильнее, чем крик за спиной. Я повернулся к нему, задержал взгляд.

– Это место – не рынок. Это яма. И каждый, кто смотрит на это с интересом, становится частью этой ямы.

Он отшатнулся. На мгновение. Потом выровнялся.

– Я здесь, чтобы найти дочь, – сказал он. – Только поэтому.

Я не стал отвечать. Потому что он врёт. Он хочет вернуть контроль. Хочет не быть тем, кто упустил. Но он уже упустил. Я взял его с собой только потому, что если бы Эви была моей… я бы рвал когтями землю, лишь бы быть ближе, если есть хоть шанс.

Поэтому он здесь. Потому что я использую все доступные ресурсы, чтобы спасти Эви.

Мы миновали главный коридор. Нас провели в зал ожидания. Один из сопровождающих – щуплый человек с металлическим значком и вырезом на шее – протянул нам электронные браслеты.

– Вас зарегистрировали. У вас место в зале №3. Лоты начнутся через полчаса. Желаю удачи в торгах.

Я провёл пальцами по внутренней стороне запястья, где была метка Аделины. Она еле светилась, почти незаметно. Но её тепло было единственным, что не позволяло мне сойти с ума в этом месте, полном холода и бездушия.

Эви. Я найду тебя.

К нам подошёл мужчина в облегающем костюме странного кроя – что-то между униформой администратора и одеянием трупного проводника. Улыбка его была искусственной, глаза – мутными. Он остановился ровно на нужной дистанции: не вторгаясь в личное пространство, но и не позволяя забыть о себе.

– Доброй ночи, уважаемые гости. Добро пожаловать на наше эксклюзивное ежеквартальное мероприятие. Сегодня особенно богатый вечер: редчайшие лоты, высочайшее качество, высокий интерес со стороны коллекционеров и ценителей со всего континента. Аукцион продлится приблизительно до завтрашнего полудня. В процессе будет несколько раундов, каждый – со своей категорией товаров.

Он посмотрел на нас, будто оценивая нашу «платёжеспособность».

– Вы будете узнавать тему следующего этапа сразу после завершения предыдущего. Это сохраняет элемент азарта. Ставки, как всегда, принимаются сразу – через браслеты или у наших дилеров. После объявления темы вы также можете пройти в зону отдыха: в лаунж, бар, покерный зал или на арену боёв без правил. В поединках можно участвовать только теми бойцами, которых вы приобрели на этом аукционе.

– А если я хочу знать сразу, в каком раунде будут определённые категории? – спокойно спросил я.

Он лишь вежливо улыбнулся.

– Увы, сэр. Элемент неожиданности – часть нашей концепции. Но уверяю вас, мы никого не разочаруем.

– Понятно, – выдохнул я. – Что в первом раунде?

– Экзотические животные. Раунд начинается через пятнадцать минут. Готовьтесь.

Он кивнул и исчез так же внезапно, как появился.

Я развернулся к отцу Эви.

– Нам это неинтересно. Я попробую пройтись. Вдруг что-то услышу или увижу.

Он кивнул, явно не слишком огорчённый.

– Я тоже… посмотрю, что тут есть. Знаешь… место впечатляет.

В его голосе прозвучало восхищение. Меня от этого чуть не вывернуло.

– Впечатляет твое безразличие к дочери, – отрезал я и пошёл прочь, не желая слышать больше ни слова.

Место действительно было большим. Разросшийся, многоуровневый комплекс, вплетённый в ткань подземного города. Свет здесь был везде – и слишком яркий, и слишком тусклый. Всё перемешивалось: запахи, звуки, энергия. Как будто всё живое в этом пространстве знало: здесь выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто беспощаднее.

Я шёл мимо баров, где за стойками стояли существа, которые не могли быть полностью людьми. Мимо комнат с полупрозрачными стенами, в которых играли в азартные игры, и раздавался лёгкий смех, слишком безумный, чтобы быть весёлым.

На одном из поворотов наткнулся на первый зал с лотами. Его даже не скрывали. Пространство было оформлено как выставка: клетки с цифровыми голографическими табличками, информация о возрасте, породе, месте поимки, особенностях. Внутри – существа, чья красота была мрачной и пугающей. Огромные кошачьи с переливающейся чешуёй. Полупрозрачные змеи. Существа, напоминающие летающих хорьков с глазами детей.

Один из животных – серебристый зверь с пятью лапами – бросался на прутья клетки, и каждый раз, когда это происходило, окружающие возбуждённо всхлипывали. Его снова и снова били током. Он выл. А люди – смеялись.

Я отвёл взгляд.

– Эви, – прошептал я. – Где ты?

Я знал: она здесь. Я пошёл дальше, стараясь охватить взглядом всё. Если увижу её – разрушу этот аукцион к демонам. Но если сделаю это раньше времени – потеряю её.

Нет. Я вытащу её. И если после этого всё это место взлетит к чёртям – это будет даже приятно.

Никакой пользы от первого раунда не было.

Животные.

Существа, в которых кто-то видел экзотику, а я – боль и излом. Через полчаса я понял, что смотреть дальше нет смысла: Эви среди этих клеток точно не было. Я ещё пару раз обошёл периметр, надеясь, что ошибся, что её спрятали – но всё было без толку.

В лаунж-зоне пахло сандалом, дорогим алкоголем и скукой. Полутёмное помещение с мягкими диванами, низкими столиками, столами для нард и шахмат, хихикающими куртизанками, и всё теми же мутными взглядами завсегдатаев.

Я подошёл к одному из администраторов и спросил:

– Сколько длится каждый раунд?

Он пожал плечами:

– Всё зависит от количества лотов и скорости выкупа. Некоторые категории уходят быстро, некоторые – дольше. Сейчас экзотические твари, их много, они редкие. Думаю, часа два-три минимум.

– Прекрасно, – процедил я.

До двух-трёх ночи – только звери. Всё, что могу сделать – ждать.

Я сел в дальнем углу, чтобы не видеть чужих лиц. Отец Эви тут не появился. И я знал почему. Не потому, что устал. Не потому, что отчаялся.

Потому что он развлекался. Возможно, делал ставки на бои. Возможно, разглядывал рабынь. Я не хотел это представлять, но мозг всё равно рисовал слишком живо.

Следующий раунд начался ближе к трём. Я вышел, стоя у края зала, лишь для того, чтобы услышать объявление.

– Женщины. Домашние. Эстетические. Обслуживающие. Количество – сорок две. Возраст – от девятнадцати до тридцати двух.

Я даже не пошёл проверять. Это точно не Эви. Вернулся в лаунж, злясь уже даже не на ситуацию, а на сам факт, что приходится быть здесь. В этом змеином гнезде. Среди продавцов плоти.

Каждый час я снова выходил, снова ждал, снова слышал не то, что нужно.

На рассвете я уже знал это здание наизусть. Знал, где урна с замершим кофе. Где в стене трещина, похожая на крик. Где один из распорядителей любит прятаться, чтобы выпить из фляги.

И знал, что больше не выдержу.

Если и этот лот – не она…

В семь утра произошло изменение.

Голос ведущего стал чуть тише, но напряжённее. В зале повисло молчание.

– Следующий раунд – внеплановый. Особый лот из категории «Диковины». Сборный, частично конфискованный, частично – переданный добровольно. В этом блоке – уникальные экземпляры, не подходящие под стандартные классификации. Возраст, происхождение, специфика – разнится. Претендовать на лоты могут только те, кто прошёл биоскан и получил статус "прямого покупателя".

Сзади кто-то свистнул – мол, «наконец-то диковинки», – а у меня напряглись плечи.

Это мог быть тот самый. Не детский лот напрямую – но если кто-то хотел спрятать ребёнка, это был способ.

– Демоны, – пробормотал я и шагнул вперёд.

Эти лоты нельзя было осмотреть заранее. Не было ни клеток, ни выставочных стеклянных залов. Только сцена, тьма и списки, к которым не было доступа.

Я сел. На крайний стул, чуть в тени. Впервые за ночь – с настоящим волнением в груди.

Эви могла быть здесь.

Осталось только дождаться, когда её выведут.

Я сидел, как на иглах. Напряжение вибрировало внутри, будто жилы натянуты до предела. Один за другим на сцену выводили «лоты». Кто-то шёл, опустив глаза. Кто-то пытался не дрожать. Были и дети. Несколько. Каждый раз, когда показывали нового, сердце замирало. Каждая девочка с тёмными волосами и тонким лицом заставляла меня выпрямляться и всматриваться. Но это были не её глаза.

Не Эви.

До поры.

Когда на сцену вывели очередную фигуру – слишком маленькую, слишком тонкую, с заплаканным лицом, в рваном платьице, – я уже не дышал. Девочка подняла голову. Волосы спутаны, губы дрожат, лицо серое от пыли и страха. Но глаза… Глаза – это была она.

Эви.

Чёрт. Живая. Испуганная. Моя маленькая девочка.

Я вскочил. Все чувства переплелись в одно: ярость, облегчение, страх, нежность.

Рядом кто-то уже поднимал табличку, и я понял, что времени думать нет. Если я не выкуплю её, будет поздно. Пробраться за кулисы, устроить бойню, разнести всё к демонам – это всё вариант. Но сначала… сначала я должен попробовать по правилам. Это даст шанс увести её спокойно.

Я вскинул руку:

– Сто сорок.

– Сто пятьдесят, – ответил кто-то в толпе. Мужской голос. Рядом. Я попытался поймать его взгляд, но не увидел, кто именно сделал ставку.

– Сто восемьдесят.

– Двести.

– Двести тридцать.

– Двести пятьдесят.

Я стиснул зубы. Меня пытались перебить. Специально. Кто-то хотел её. Кто-то, кому плевать, что она ребёнок. Плевать, что она мой ребёнок.

– Четыреста, – отрезал я, чувствуя, как в голосе дрожит гнев.

Пауза. Мгновение. Тишина.

– Продано! – громко объявил ведущий. – Лот двадцать девятый – за господином под номером тринадцать.

Я выдохнул. Только сейчас осознал, что сжал подлокотник так, что ногти врезались в дерево.

Эви дрожала. Слёзы катились по лицу. Она искала глазами хоть кого-то – родного, знакомого, того, кто объяснит, что всё закончилось.

Я шагнул вперёд, но распорядитель поднял руку:

– После завершения блока вы можете забрать свою покупку.

– Я хочу её сейчас, – сказал я. – Немедленно.

– Правила…

– Я заплачу за нарушение. Назовите сумму.

Он прищурился, явно прикидывая, сколько можно содрать. Я достал карту, провёл по терминалу и назвал сумму, достаточную, чтобы его рот сам расплылся в улыбке.

– За такие деньги – конечно, милорд. Пожалуйста, пройдёмте в служебную зону. Ваш лот готовят к передаче.

Я шёл за ним, чувствуя, как в груди клокочет ярость. И только мысль о том, что я сейчас заберу Эви, обниму её, укрою, согрею и больше никогда не отпущу – только она удерживала меня от желания выжечь это место до тла.

Девочку вывели в боковой зал. Она увидела меня и замерла. Затем шепнула:

– Зэй…

И бросилась в мою сторону. Я подхватил её, прижал к себе. Она всхлипывала, хваталась за мою рубашку, ногти впивались в ткань.

– Всё хорошо, – шептал я ей в волосы. – Всё хорошо, малыш. Я здесь. Всё кончено.

Я поднял взгляд на служащего.

– Нам нужен выход. Прямо сейчас. И никого не пускать следом.

Тот только молча кивнул.

А я, прижав к себе дрожащую Эви, вышел в утренний свет, в котором её слёзы казались слишком большими – и слишком дорогими, чтобы их кто-то ещё увидел.

Я держал Эви за руку, прижимая к себе не переставая успокаивать.

И тут я услышал:

– Эви! Доченька!

Я обернулся. Он стоял в полутьме, на выходе из здания, выпрямившись, как будто не торговал своей совестью несколько лет подряд. Как будто не бросил её, не предал.

Эви узнала его. Плечи затряслись, глаза округлились, и она вырвалась из-под моей руки.

– Папа! – её голос дрогнул, и всё маленькое тело вцепилось в него, будто он был спасением. – Мне так страшно было… так страшно…

Она плакала, судорожно хваталась за его плечи, а он обнимал её неловко. Не так, как отец. Не так, как человек, готовый умереть за своего ребёнка. Но таким он и небыл, не так ли?

Я стоял рядом, молча. Не вмешивался. Это её отец. Она имеет право считать его хорошим.

– Подгоните саатру, – бросил я одному из своих по коммуникатору. – Готовим эвакуацию.

Повернулся к нему:

– Напоминаю, ты сам сказал: если я её найду – ты отпускаешь. Ни опекунства, ни претензий.

Он фыркнул:

– Брось. Я такого не говорил. Это моя дочь. Я передумал. Что теперь, мне нельзя видеть ребёнка?

– Ты не просто передумал, – холодно ответил я. – Ты солгал. Не думай, что я спущу это.

Он прижал Эви ближе, но она уже не так крепко держалась. Смотрела на нас растерянная. Моя малышка. И когда я к тебе так привязался?

– Ты же не отдашь меня? – прошептала она, не отрывая взгляда от него.

– Конечно нет, глупенькая, – ответил он, слишком быстро, слишком вежливо. – Просто… пойдём со мной. Мы же папа и дочка, правда?

Но в этот момент воздух сгустился, чертов распорядитель явно забил на мое требование никого за нами не пускать.

Из глубины зала вышел тот, кто пытался выкупить её. Это было понятно по тому, как он смотрел на Эви. Кожа бледная, почти серая. С ним – ещё трое. Наёмники. Явно не охрана.

– Ты, – голос у него был как раскат камня. – Отдай девчонку. Она моя. Ты перебил мою ставку, но мне давно обещали ведьму. Я не отступлюсь.

Они приближались. Отец Эви отшатнулся, прижал девочку к себе.

– Что за… Я не... Это же мой ребёнок! Уйдите!

– Я уйду только со своей покупкой, – сказал этот урод и отца Эви окружили. Мне было бы плевать, если бы малышка не прижималась к нему в страхе.

– Нет.

– Тогда умри, пока я ее забираю, – бросил один из спутников существа, и шагнул вперёд.

Я уже шёл. Хотелось подождать, пока они его прикончат, но она не заслужила смотреть на такое.

Отец Эви колебался, но в следующий момент... оторвал Эви от себя и толкнул вперёд – прямо в сторону монстра. Тупой ублюдок!

– Забирайте! Только не трогайте меня!

Мир замер. Я уже летел вперёд. Эви всхлипнула, и в следующую секунду её плечи врезались мне в грудь. Я прикрыл её собой, разворачиваясь боком, чтобы не задеть.

– Руки прочь от ребёнка, – прорычал я.

Позади показались мои драги, я бы не стал соваться в это место один. Они, ждали снаружи. Саатра подкатила недалеко от нас. Секунда – и вся зона перед зданием закипела: магия, оружие, напряжение.

– Защитить девочку! – крикнул я и, не дожидаясь начала драки, отступил с Эви к машине.

Она дрожала, как осиновый лист. Вцепилась в мой плащ, прижимаясь щекой к груди.

– Он меня отдал... – прошептала она. – Он меня отдал. Я ему не нужна.

Сердце разрывалось на части от той боли, что она испытывала.

– Ты нужна. Но не всем даны силы быть родителем. А у меня силы есть. И у мамы – тоже. Мы с тобой и всегда тебя защитим.

Я посадил её в саатру, устроил на заднем сиденье, укрыл мягким пледом.

– Ты в безопасности. Я с тобой. И мама очень ждёт тебя, малышка. Сейчас доедем – и ты снова будешь дома.

Она кивнула, но слёзы всё ещё катились по щекам.

– А можно не сразу к маме?.. Она испугается, если увидит меня такой.

Я мягко улыбнулся:

– Можно. Давай заедем в магазин. Мы тебя переоденем, расчешем. Ты у меня снова станешь маленькой звёздочкой, хорошо?

Она слабо улыбнулась. Настоящей, искренней улыбкой. Пусть и сквозь слёзы.

В магазине я взял всё. Туфли. Резинки. Кукол. Шоколад. Новое платье – с блёстками, как она любит. Какая разница, сколько этого детского хлама я куплю, если это поможет малышке пережить все, что произошло?

– Всё? – спросил я.

Она сжала мою руку:

– Почти. Можно ещё жвачку?

– Две.

Через час из саатры выскочила маленькая, довольная, расчёсанная, умытая девочка – в ярком платье и с пакетом вкусняшек. Вторая рука крепко держала меня.

– К маме?

– К маме, – ответил я, улыбаясь ей в ответ.