Текст книги "Дом, в котором горит свет (СИ)"

Автор книги: Тина Милош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

4.1

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я услышала, как Никита пришел с работы и сразу же скрылся в своем кабинете. Даже не поздоровался и руки с улицы не помыл. Полина вопросительно посмотрела на меня:

– Мам, папа нас больше не любит, да?

Бедная моя девочка, как она переживает! Дети очень остро чувствуют настроение взрослых, и от Поли не осталось незамеченным изменение ее отца.

Да, Никита очень изменился после того, как снова к нам вернулся. Уж не знаю, что послужило большим катализатором – отъезд его первой семьи в другой город или его двухнедельный запой, после которого он на коленях просил у меня прощения? А может, и то, и другое… Я старалась об этом не думать. Для меня было важным сохранить семью, сохранить свой статус законной жены, а не, как принято сейчас выражаться, «разведенки с прицепом». Женщине с ребенком очень сложно второй раз выйти замуж, а на брошенных жен и вовсе смотрят с унизительной жалостью. Я не хотела, чтобы на меня так смотрели. Мне было важно сохранить свое лицо, свою гордость и свое достоинство, показать всем друзьям и родственникам, что я лучше этой Киры, раз Никита выбрал меня.

Он стоял в дверях, не решаясь переступить через порог – промокший от дождя, заросший, с букетом красных роз. Надо же, помнит мои любимые цветы… Банальный стандарт, на расстоянии кричащий о социальном статусе.

– Прости меня. Я обещаю исправиться.

Я прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как внутри меня успокоительное тепло растекается по всем венам, дышать легче становиться. Слова были излишни. Мое легкий кивок головы послужил примирительным ответом.

Слово свое Никита сдержал. Теперь после работы он нигде не задерживался и сразу ехал домой. Все вечера и выходные тоже проводил в пределах нашей квартиры. Даже традиционные мужские посиделки с друзьями по субботам остались в прошлом. А еще в прошлом осталась его первая жена, что не могло меня не радовать.

Когда Никита вернулся к ней, у меня будто вся жизнь пред глазами пронеслась. Я сразу начала искать допущенные ошибки в отношениях с мужем. Холодильник всегда заполнен домашней едой, причем Ник постоянно нахваливал мою стряпню. Секс у нас регулярный. А то, что ссоримся иногда – так это в каждой семье бывает. Все супруги между собой ссорятся, но не все доходят до развода. Те явные, уже переставшие быть скрытыми, измены с молодыми девочками, которые пачками вешались на Ника, я никогда в расчет не брала. Разве что поначалу, когда еще не привыкла к ним. А потом поняла, что это временные увлечения, и они сменялись одна за другой. Ни одна из его любовниц дольше одного раза не задерживалась. А я прощала каждый раз, когда он возвращался в супружескую постель. Главное, что возвращался. Значит, я лучше этих девок. А Кира – это серьезно. Я сразу это поняла. Потому что в один день Никита пришел домой и начал собирать вещи. Я тогда хваталась за него, умоляла остаться со мной, подумать о дочке, но он был непреклонен. У меня сумасшедшая истерика случилась после его ухода. Из последних сил Полину к соседке отвела, чтоб та не видела меня в таком состоянии, а сама рыдала, кричала, каталась по кровати, как умалишенная. Волосы на голове рвала, даже снотворного хотела напиться, чтобы не видеть предстоящего позора. Но приехала вовремя мама и вызвала скорую. Я тогда обвиняла ее, врачей, всех на свете, за то, что в живых меня оставили. Потому что без Никиты меня не существовало.

С самого детства меня все считали синим чулком. Белой вороной, которая ничего из себя не представляет. Все свои переживания, неоцененность и одиночество я заедала и, как само собой разумеющееся, весила гораздо больше своих сверстниц. Девочки из-за этого не хотели со мной дружить, а мальчики обходили стороной. Отличницы из меня не вышло, а платное образование финансово мне не смогли обеспечить родители, и я долго их обвиняла в том, что мои одноклассницы учатся в университете на престижных специальностях, а я – в обычном техникуме на повара, что тоже сделало меня объектом для шуток. Зато в техникуме у меня появилась первая и единственная подруга. Света была подвижной, яркой, гораздо более привлекательной, чем я. Дружба с ней стала для меня неким прорывом из оболочки гадкого утенка. Света часто любила проводить время в увеселительных заведениях, куда приглашала с собой и меня. И, как следствие, в моей жизни появились новые люди и новые знакомства. Парни начали предлагать мне встречаться, вот только надолго ни с кем отношения не складывались. И я уже почти отчаялась, когда появился Никита. Та случайная встреча в клубе, где мы отдыхали в разных компаниях за соседними столиками, оказалась решающей. Он был гораздо старше всех моих бывших парней, увереннее и опытнее, чем и покорил меня. Но более всего меня привлекла его недоступность. Никита весело шутил, танцевал со мной, но всем своим видом давал понять, что у него есть та, которой он хранит верность. Само собой, я понимала, что та, другая, о которой напоминает кольцо на пальце его правой руки – гораздо лучше меня. У такого парня и девушка должна быть под стать. Но он меня заметил, решил проводить до дома – и я почувствовала в себе некую уверенность, которой ранее была лишена.

Наш первый раз случился в тот же вечер. Я пригласила его на типичную в подобной ситуации чашечку чая и уже была готова услышать отказ, как Никита неожиданно согласился. Было грубо, сильно, жестко. Я не была девственницей, но такого шквала эмоций не испытывала ни с кем. Все чувства балансировали на уровне боли, и я кричала раз за разом до самого утра, стараясь не обращать внимания на обидное «Кира», именем которой он меня называл.

Наутро Ник ушел, не оставив ни номера телефона, ни адреса, где его можно найти. Именно так поступают с мимолетными любовницами, коей я и была для него. А мне хотелось еще раз его увидеть. Света помогла найти через общих знакомых место работы Ника. Он в строительной фирме должность хорошую занимал, что еще больше привлекло меня в нем – перспективная профессия, наверняка и зарплата соответствующая. Набравшись наглости, заявилась прямо в офис. И с этого момента пошло-поехало.

Мы встречались тайно, чаще всего у меня дома. Но зато соседи видели, какой солидный парень ко мне приходит, а слухами земля полнится. И уже те девчонки, которые раньше смотрели на меня с обидной жалостью, начали спрашивать, мол, где я такого крутика отхватила? И лицо их выражало теперь зависть и восхищение.

Вот только разводиться Никита не собирался. Он тщательно скрывал от жены наши встречи и шифровал все улики, которые я специально ему оставляла – трусики в кармане пиджака или след губной помады на рубашке. И то ли жена его была настолько слепой, то ли Ник умел мастерски выходить сухим из воды, но никогда никаких предъявлений в мою сторону не поступало. И, надо признаться, меня это напрягало с каждым разом все больше и больше. Я даже решилась пойти ва-банк и встретиться с его женой, открыть ей правду на мужа и намекнуть на развод с ним, когда неожиданно узнала о беременности. В первом браке детей у него не было, поэтому Ника там ничто не держало. Развод с Кирой состоялся, а я стала законной женой.

4.2

И вот теперь я снова вернулась к этому статусу, доказала себе и всем, что я лучше, достойней. Только теперь все по-другому стало. Никита отдалился от меня настолько, что я уже не достаю до него. Мы по-прежнему живем вместе, спим на одной кровати, но не более того. Даже когда он изменял мне с другими девками – было иначе. Семейные посиделки за ужином, совместные прогулки, секс на грани фола. А теперь время втроем проводим редко. Мы с Полей отправляемся гулять, а Никита остается дома наедине с бутылкой пива и графическим планшетом для прикрытия. Если и дальше так продолжится, то у него появится пивной живот, как у мужей моих подруг. Да, когда я смогла козырять статусом жены и матери, доказав всем своим прежним обидчикам, что я не белая ворона, а вполне состоявшаяся женщина, у меня появились другие подруги помимо Светы. Вот только сменялись они с завидным постоянством – почти с каждой из них Никита мутил короткую интрижку.

А с бывшей женой интрижки не было. Там была любовь, которая, как я сейчас понимаю, до сих не прошла. И пусть она уехала и теперь живет где-то далеко, и даже не звонит и не пишет Нику, она постоянно в его мыслях. Он думает о ней, а меня ломает от этого. Так ломает, что если бы могла – убила бы к черту эту стерву. Точно бы убила, потому что иначе весь мой карточный домик, который я так скурпулезно собирала по крупицам – рушится, а я не знаю, что нужно сделать, чтобы сохранить семью.

На форумах единого мнения на этот, казалось бы, заезженный отчаявшимися женщинами вопрос – не было. Я понимала только одно: если Никита уйдет, я наложу на себя руки.

В отчаянии я пошла в церковь. В городе она у нас одна, при женском монастыре, и монахинь так гораздо больше, чем прихожан. Отлично, значит, никто не узнает, что я в отчаянии к Богу подалась. Обеденную службу отстояла до конца, но с батюшкой так и не поговорила. Мне было элементарно стыдно признаться постороннему человеку, что мой муж мне изменяет. Это же как огненное клеймо на лбу: недостойная жена.

На скамейку села и голову руками обхватила. Вчера Никита остался спать в своем кабинете. В спальню он зашел только за тем, чтобы взять запасное одеяло. Сказал, что у него важный проект, который необходимо к утру закончить. Врет он все. Никакого проекта у него нет, просто мой муж не хочет ложиться со мной в кровать. Это начало конца. Начало моего личного Армагеддона. За ним последует расход, развод и унижение.

– Беда у тебя? – присела рядом со мной монашка. На вид – самая обыкновенная, в черной рясе и апостольнике. Сначала хотела ответить грубостью и покинуть территорию монастыря, а потом подумала: а что я потеряю, если расскажу? Тем более мне необходимо выговориться, чтобы не срываться дома на Полинке. И так вчера после решения Ника спать в кабинете накричала на дочь за то, что она долго в пижаму переодевалась.

– Муж мне изменил, – призналась.

– Эта и вправду беда, – покачала головой монашка. – Не любит он тебя.

– Полюбит! – я заявила упрямо, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что пойду на все, чтобы удержать Ника в семье. – Один раз я уже увела у жены. И в этот раз будет по-моему!

Голос дрогнул. Я не уверена в своих силах. Но я действительно готова идти на все, до победного.

– Увела ты – уведут у тебя. Простая арифметика. Дочь моя в свое время этого не уяснила, вот и растеряла свое счастье. Все в этой жизни к нам возвращается.

Да, все возвращается. Ко мне вернулось сторицей. Вот только свое счастье просто так я не отдам никому.

Как там монашка сказала? Не любит Ник меня? Как будто бы я не в силах ничего исправить. Мол, слабая я, неудачница. Но если сама я свою семью от развода спасти не смогу, значит, придется прибегнуть к посторонней помощи. К такой, у которой хватит сил и возможностей сделать по-моему…

Найти гадалку в нашем маленьком городке не составило труда. Рассказы о ее магической помощи разносятся из уст в уста – кого-то она вылечила от тяжелой болезни, кому-то помогла с бесплодием. Конкретно меня интересовал приворот – самый сильный, самый мощный, такой, чтобы Ник и думать забыл о прошлой семье.

Выслушав мое просьбу, ведьма постучала по столу пальцами с длинным черным маникюром. Потом карты гадальные на столе раскинула и исподлобья на меня посмотрела.

– Не буду я тебе помогать, – заявила она. – Не любит он тебя и не любил никогда. А с приворотом ты хуже сделаешь и себе, и ему.

Я не была готова к подобному ответу. Руки от волнения задрожали так сильно, что в порыве эмоций ладонями в колени вцепилась – больно, до синяков. И зубы до скрежета свело.

– Но вы ведь помогаете другим женщинам мужа удержать, я знаю! – едва не умоляла я. – Чем я хуже?

– Ты не хуже и не лучше. Просто судьба у тебя другая, – гадалка снова взглянула на карты, в которых я ни черта не смыслила. – Никак с твоим мужем не связанная. Мой тебе совет – забудь о своей идее раз и навсегда!

И вытолкала меня за дверь, еще раз повторив о том, что, мол, Никита – не моя судьба. Как так-то…? Мы ведь женаты, дочь растим… А гадалка эта – «не судьба»…

Этим же вечером пришла домой и внимательно стала наблюдать за Никитой, стараясь не упустить ни одной детали в его поведении, стараясь угадать в каждом жесте, в каждом его действии любовь. Ту любовь, благодаря которой мы с ним когда-то поженились. Она была, я хотела в это верить. Но если это и так, то сейчас ни о какой любви со стороны Никиты речи и быть не могло.

Он стал беспокойным, тревожным, дерганным. Много спал и шарахался от звука собственного имени. И никаких действий в мою сторону не предпринимал – ни обнять, ни приласкать, ни даже ударить, в конце концов! Я для него стала пустым местом.

В отчаянии все же решила пойти ва-банк. Говорят, что разговоры по душам помогают найти идеальное решение для обоих. Поможет ли такая откровенность сохранить нашу семью?

– Никита, – начала я «за упокой», – я так больше не могу, – и даже слезу пустила для верности. – Ты сторонишься меня, не разговариваешь, спишь в кабинете… Ты ведь обещал после своего возвращения, что у нас все будет хорошо! Ты меня обманул?

Ник тяжело опустил голову на свои руки и громко простонал:

– Что же тебе еще нужно, Вика? Я вернулся к тебе, выбрал тебя – ты же этого хотела?

– Я хотела не так…

– А как…? – и с такой злостью посмотрел на меня, будто ударить хотел. – Не получается у меня по-другому. Не получается! Я такой, какой есть. Что, не устраиваю?

После этого разговора у меня впервые появились мысли о монастыре. И в один день я вышла в магазин за продуктами и совершенно неожиданно пришла туда и попросилась послушницей. Спустя много времени, наверное, обо мне будут слагать анекдоты о том, как можно выйти за хлебом и попасть в монастырь, а сейчас я даже не могу сказать, что меня к этому подтолкнуло. Либо тот разговор с монашкой, либо абсолютное безразличие Ника. Напрашивается логичный вопрос: а в здравом уме ли я была?

В монастыре меня никто не дергал и не насмехался надо мной – другие женщины туда тоже не от хорошей жизни пришли. Та монахиня, с которой я в прошлый раз общалась, за дочку свою молилась. Та девица, как и я, мужа из семьи увела – и все равно у разбитого корыта осталась, а мужик к жене вернулся. Я тоже увела… и тоже осталась у разбитого корыта. Все силы прикладывала на то, чтобы он со мной был, а он вроде как со мной и в то же время далеко, с женой своей первой. Эффект бумеранга в действии. Оказывается, карма существует. А я не верила…

Когда неожиданно все оставила – никому ничего не сказав, без предупреждения, то, конечно же, первый вопрос, который я услышала в свой адрес, был: «Почему?» Спрашивали все – родные, друзья, знакомые, кто хоть немного общался со мной. Я отвечала всем – честно, продуманно, кратко: «Так надо». Никто не понимал, а некоторые едва ли не открыто крутили у виска. Все, кроме Никиты. Тот пришел ко мне один-единственный раз, и то только для того, чтобы убедиться, что я жива и здорова, а не бросилась под поезд.

– Тебе и вправду нужно в монастыре побыть. Может, хотя бы тут ты сможешь успокоить свою ревность? – говорил он мне и смотрел так обреченно, будто бы моя ревность – это совсем уж гиблое дело.

Но я очень долго (по своим личным меркам) шла к этому шагу. Есть фраза: «Верующих в Бога ждут испытания, неверующих – наказания». И в итоге независимо от того, верите ли вы в Бога или же вы прирожденный атеист – вас ждут страдания. По своему случаю могу сказать, что атеистом быть намного легче. Атеист не зря рифмуется со словом «пофигист». А у пофигистов жизнь всегда проще и без заморочек. Да и вообще, в современном мире не принято выражать свои чувства к вере. К тому же я настолько необразованная религиозно, что библейские тексты для меня сливаются в один сплошной набор слов.

В Бога я не верила. Вообще никак. Он мне был не нужен. Мне вообще никто и ничего не было нужно, кроме Никиты.

В монастыре я прожила ровно тридцать шесть дней. В трех словах – дико, медленно, молча. Я не припомню в то время какой-то чрезвычайной активности. Все было спокойно, постепенно, мирно. Время тянулось как резина. В одном ритме. Изо дня в день.

И, если честно, сколько бы я не напрягала память – вспоминаю только большую деревянную икону Богородицы с Младенцем. Я стояла на коленях и плакала о своей горе. Плакала? Нет, я рыдала! Моими слезами можно было полы в храме мыть. Я не писала записок «о здравии» и «о упокоении», не ставила свечи. Я просила только об одном: «Хочу мужа».

– О чем ты молишься? – спросил меня батюшка во время исповеди.

– О муже, – я больно сжала пальцы, так, что ногти до крови впились в ладонь – как же плохо, до потери дыхания.

Я думала, я очень долго думала. О том, что не хочу жить в несчастливом браке, когда муж не просто не любит, а безразличен ко мне. О том, что хочу жить счастливо.

По возвращении домой я увидела, как Никита играет с Полиной в чаепитие. Забавно пьет воду из пластмассовых чашечек и смеется вместе с дочерью. Оба сыты, здоровы, в чистой одежде. В отцовских качествах Ника я никогда не сомневалась и была уверена, что с дочерью за время моего отсутствия все в порядке.

Мое желание развестись Никита поддержал. Денег дал на первое время, потом обещал ежемесячно алименты платить. С Полей общаться договорились хоть каждый день.

А достоинство и гордость, о которых я раньше переживала, не пострадали. Никто из наших общих друзей не смотрел на меня унизительным взглядом, наоборот, все только радовались, что я смогла, наконец, избавиться от груза прошлых измен.

5.1

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Наверное, каждому человеку нужно о ком-то заботиться, чтобы чувствовать себя значимым и нужным. Мое сравнение кому-то покажется циничным и кощунственным, но именно поэтому люди заводят себе домашних питомцев. И этим питомцам важно, чтобы эта забота не прекращалась, потому что без человека они не выживут.

Я отдавала Тошке всю свою любовь и нежность. Но сама при этом чувствовала себя одинокой до какой-то неизведанной холодности в груди. И поэтому, когда Леша вернулся из своей поездки, я ответила ему согласием. Начала новые отношения с человеком, который очень незаметно вошел в нашу с сыном жизнь. Сначала он приходил в гости, оставался на ночь, а потом волшебным образом я обнаружила в ванной еще одну зубную щетку. И как бы я не сопротивлялась, как бы не ставила наперед все свои «против» – Леша старательно не замечал или делал вид, что не замечает мои контрдействия. Да и сопротивлялась я по большей части для вида, в глубине души радуясь, когда с утра кофе на двоих варила. Я перестала быть одна.

Леша отвоевывал меня каждый день. Приучал меня к себе, давая привыкнуть. И я привыкала, сама тянулась к нему, и была рада, что засыпаю не на холодной подушке, а на мужском плече.

– И как я раньше без тебя жил? – спросил Невзоров, разглядывая меня сонными глазами. Тошка еще не проснулся, поэтому эти утренние минуты принадлежат только нам двоим.

«А как я без тебя жила…?» – вдруг самой подумалось, но тут же появилась более здравая мысль, не заполненная романтизмом отношений и новыми ощущениями. Как-то все-таки жила. Более актуальный вопрос сейчас – во что это все выльется? Еще один неудачный брак я не переживу.

За это время я привыкла к нему, и его вид в моей постели по утрам уже не вызывал чувства непонимания и страха. Наоборот, я стала относиться к этой картинке как к само собой разумеющемуся. Его присутствие в моей жизни стало таким же естественным, как и радуга после весенней грозы. Моя личная радуга, мой свет, и если его вдруг не станет – не станет и меня, потому что я переступила через себя, свои страхи и принципы, и всецело доверилась Леше. Рядом с ним я чувствовала себя в относительной безопасности и уверенно смотрела в завтрашний день. Молодой писатель-неформал привнес в мою жизнь новые краски, в мою голову – новые мысли, да и сама я начала жить ожиданием вечера, когда мы втроем будем сидеть за одним столом. После ужина мы с Тошкой раньше играли в настольные игры или смотрели мультики. Леша смог разнообразить наш досуг всякими ролёвками, и теперь по дому бегают индейцы, охотники или супергерои. Сын, казалось, был рад видеть Лешу у нас дома даже больше, чем я. А дети, они все чувствуют, и ложь, и искренность. Невзоров искренне хотел быть с нами.

– Кир, – по-своему оценил мое молчание Леша. – Я никогда тебя не оставлю. Обещаю.

И обнял меня крепко, к себе прижал, будто боялся, что я передумаю и откажусь от него.

– Я верю, – теперь без тени сомнения отозвалась я.

И, даже не видя его лица, почувствовала, как он улыбается.

Леша хороший, очень хороший. Он замечательный. Он единственный, от чьих прикосновений меня не воротит. Это не значит, что я жалела, что встретила когда-то Никиту и вышла за него замуж. И уж точно не жалела о том, что родила от него ребенка. Тошка всегда будет самым важным и любимым человеком в моей жизни.

Но я начала жалеть о том, что не уехала тогда сразу, осталась, дала шанс себе, Никите, нашему прошлому. Столько времени зря потеряла… А может, и нет. Может, если бы я тогда окончательно не разочаровалась в Нике, то не приняла бы сейчас в свою жизнь Лешу, потому что не была уверена до конца в том, что все закончилось. Теперь я этому только рада.

Если заглянуть вперед и не думать о плохом, то у нас с ним только счастливое будущее. У меня – карьера журналистки, о которой я мечтала в универе, у него – будущее великого писателя. Я верю в выбранного мной мужчину и знаю, на что он способен. А способен Леша на многое. У него сильный и мощный потенциал, который уже дал свои результаты. Криминальный детектив о людоеде, который он писал с утра до вечера после командировки в Оренбург, издательство выпустило умопомрачительным тиражом. Я ни единой строчки в этой книге не читала, как и во всех остальных, вышедших из-под пера Невзорова.

– Ты слишком милая и добрая, чтобы читать подобную литературу, – запретил мне Леша. И сходу меняя тему, предложил переехать к нему. – Моя квартира гораздо просторней, чем твоя. Вам с Антошкой будет там комфортно.

Пока я выговаривала слабые отговорки о том, что хочу сохранить равноправие в отношениях, Леша перевел эти самые отношения на новый уровень.

– Выходи за меня замуж.

Как обухом по голове припечатал. И выбора не оставил, потому что тут же пробегающего мимо Тошку на руки подхватил и задал ему этот же вопрос:

– Тох, как ты отнесешься к тому, что мы с твоей мамой поженимся?

– Это как? – сын пока не очень-то понимал значения слова «брак». А я там была, и последствия этого брака совсем не радужные.

– Переедете с мамой ко мне жить. Ну, как тебе вариант?

– А у тебя квартира больше? – единственное, что интересовало моего ребенка в этом непростом выборе.

– Намного больше, – заговорщицки подмигнул Леша.

– Ура! Теперь у меня будет еще больше места для игрушек!

– Вот видишь, – кивнул Невзоров на Тошу. – Сын согласен. Дело за тобой.

Мне ничего не оставалось, как положительно закивать головой. Но тут же поставила условие:

– Только перед тем, как подать заявление в ЗАГС, я хочу съездить к своей маме и познакомить тебя с ней.

Как бы то ни было, я скучала по маме. Пусть я никогда ее не понимала, не разделяла ее взглядов на жизнь и не ходила вместе с ней в церковь по выходным, предпочитая заниматься своими делами, однако же она – мой близкий человек. Мама вложила в меня слишком много, и ради того, чтобы я росла в полноценной семье, терпела издевательства отца. Она по-своему его оправдывала, по-своему любила, причем настолько, что не просто его прощала, а возвращалась к нему каждый раз, будто одержимая. И пусть я ее никогда не пойму, но она любила один раз в своей жизни. И после его смерти ушла в монастырь. Что это – безрассудство или любовь?

– Она дала тебе пример, – немного подумав, оценил поступок мамы Леша. – Выбрала мужчину для себя, отца для тебя, своей дочери. И была с ним до конца… Только она ошиблась.

– В том, что не ушла от него после первого синяка? – догадалась я. – Это я и так знаю.

– Нет, она ошиблась в другом. Пример, где мужчина бьет женщину на глазах ребенка – неправильный. Ты могла бы посчитать это за нормальные отношения и в будущем бы тоже терпела издевательства со стороны мужа, – Леша обнял меня и поцеловал в висок. От его прикосновения тепло разлилось по всему телу. – Но ты молодец, научилась различать добро и зло, – и после недолгой паузы добавил: – А скоро и мечта твоя сбудется. Переедете с Тошкой ко мне, и будет у нас настоящее семейное гнездо. И в нем обязательно будет гореть свет. Я тебе обещаю.

Я с надеждой посмотрела на парня. Невзоров умеет подобрать правильные слова, чтобы вселить в меня уверенность в нем, в себе, в завтрашнем дне, в нашем общем будущем.

С этой же надеждой мы и приехали в мой родной город. Не стали заезжать в мой дом, где мы с Тошкой раньше жили, решив первым делом навестить маму. Из аэропорта сразу же поехали в женский монастырь.