Текст книги "Дом, в котором горит свет (СИ)"

Автор книги: Тина Милош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

1.7

– Никит, останься, пообедай хотя бы! – едва ли не умоляла я. – Там наверняка очередной пустяк, и смысла ехать нет!

– Кир, моя дочь – не пустяк. Я и так виноват, что оставил их, поэтому должен оказывать всю необходимую поддержку.

– А нас с Тошкой ты когда-то не оставил? – ругаться не хотелось, но и терпение подошло к финалу. – Ты и сейчас нас оставляешь! Уезжаешь в другую семью!

– Я всегда был рядом с вами! – вот, начались предсказуемые в подобных ссорах оправдания.

– Да, но я не звонила тебе каждый день и не требовала приехать!

Тот аргумент, который бы каждый посчитал за шах и мат, на Ника не оказал ровным счетом никакого воздействия.

– Потому что я приезжал сам, когда у меня была возможность. И согласись, Кира, эта возможность у меня была всегда!

Я до боли прикусила губу. Говорить что-либо дальше было бессмысленно. Да и кто я такая, чтобы запрещать ему ездить к дочери? Знаю ведь, как важно присутствие отца в жизни ребенка. Я не должна лишать девочку ее прав. Уж она точно ни в чем не виновата.

Мама наблюдала за нашей перебранкой с такой жалостью, что мне тут же захотелось сквозь землю провалиться от стыда. Ведь пока Ленка гасится от общения со мной, мама – единственный человек, который видит, насколько мне тяжело. Только она заметила мои тщательно скрываемые слезы и опухшие глаза, которые я спрятала под толстым слоем макияжа. Мне было нечем оправдываться кроме своих чувств к Нику. Сама кашу заварила, вот теперь расхлебываю. Больно, обидно. Обидно из-за того, что Никита этих очевидных вещей не замечает. Или не хочет замечать. По его мнению, все в порядке. Обед приготовлен, пол вымыт, все улыбаются, и не важно, что улыбка – это слабо натянутая маска.

– Кира, я ухожу, – вдруг заявила мне мама.

– Хорошо, а куда ты пойдешь? – я спросила спокойно, не чувствуя за услышанным неожиданного решения, которое повергло меня в состояние катарсиса.

– В монастырь. Меня туда отец Гавриил благословил поехать.

– Когда ожидать твоего возвращения? – воздух неожиданно стал напряженным, предчувствуя потерю.

– Никогда, Кира, – у меня даже руки задрожали. – Я ухожу туда насовсем. И не отговаривай, я так решила.

Я посмотрела на нее и в глубине ее серых, подернутых легкой поволокой глаз увидела все причины, которые подтолкнули маму к этому решению. Первой причиной всегда был отец. «Он мой муж перед Богом, я должна его любить» – так она всегда о нем говорила. Вторая причина, и последняя – я. Единственная дочь, которая не может никак наладить личную жизнь. «Кому-то ведь нужно отмаливать твой грех» – услышала я, но не придала значения. В самом-то деле – какой грех? В чем я согрешила, вернув мужчину в семью? Вернув отца сыну?… Я увела Никиту: Серьезно?! Но ведь и у меня его когда-то увели. Все возвращается на круги своя, разве нет? Но моя мама, живущая по иным, религиозным законам, считала совсем иначе.

Под ее взглядом, в котором отражалась только я, и больше никто, вдруг почувствовала себя виноватой. Не перед Никитой или его женой, а перед женщиной, которая вырастила меня. В ее взгляде не было укора или упрека. В нем было разочарование. Да, она разочаровалась во мне как в дочери. До безумия больное ощущение, заставляющее испытывать чувство вины на пустом месте.

– Прости, мам, – только и смогла произнести я тихо, едва слышно. – Но я его люблю.

– Люби, дочка, – кивок головой. – Люби. Ты должна быть счастливой. Ради Антончика.

Меня накрыло. С головой, будто в холодную прорубь окунули. В голове хаотично проносились одна мысль за другой, и каждая норовила ужалить побольнее. И каждая заставляла переоценить всю мою систему ценностей, поменять выстроенные приоритеты и ответить на единственно важный, весомый, самый значительный вопрос за все последнее время. И, возможно, именно этот ответ поможет найти правильное решение. Потому что Никита сам его не найдет.

Удивительно, как обычная женщина, по моему сложившемуся о ней мнению – слабая и безвольная, может управлять сильным и волевым мужчиной. Несмотря на царивший в наших с Ником отношениях патриархат, все же я никогда не прибегала к хитрости и обману, всегда считая, что это удел слабохарактерных, подлых людей. Как оказалось, именно эти качества помогают добиться желаемой цели. В случае с Никитой так точно. И мое желание иметь полноценную семью ровным счетом ничего не значит. Снова подумала о маме. Есть ли во всем этом Бог? Почему он допускает подобные ситуации? Почему он в принципе допустил, что муж изменил своей жене? Ведь Ник – мой первый и единственный мужчина, и я действительно его люблю. За все время я даже не пыталась найти другого человека, хотя Лена очень на этом настаивала. Так сказать, сравнить ощущения. Подруга часто любит повторять, что из-за слепой любви к бывшему мужу я никого вокруг не замечаю, хотя имею все шансы на мужское внимание.

Может, и права Ленка? Ведь на востоке принято жениться на девственницах по той причине, что мужчина приучит жену к себе, и она не будет смотреть по сторонам. А между тем женщины живут и вторым, и третьим браком, и даже лучше и счастливее, чем в первом. Нужно всего лишь сравнить…

Боже, о чем я думаю? О том, чтобы изменить Нику…? И чем я тогда буду лучше него? Нет, другой мужчина мне не нужен, я его не хочу. А с Ником – не могу, по крайней мере до тех пор, пока в наших отношениях незримо присутствует Вика.

– Кира, ты почему не спишь? – Никита вошел в спальню и начал раздеваться.

Я не ответила, лишь молча посмотрела на него. На щеке яркий цвет губной помады. Ник, почувствовав что-то, взглянул в зеркало, начал вытираться.

– Полинка губы накрасила. Кира, я тебе клянусь!

– Я верю, – хотя, если четно, мне было настолько наплевать, что я даже испугалась. – Хотя это не важно.

Никита недоуменно посмотрел на меня.

– Ты о чем?

– О том, что не получается у нас с тобой быть семьей, – я развела руками.

– Ты считаешь…?

– Я считаю, что пора завязывать. Виктория всегда будет лезть в нашу жизнь, и тебе пора это понять, – Ник тяжело вздохнул и опустился на кровать. – Заставить тебя выбирать одну из нас я не могу. Поэтому хочу дать тебе время, чтобы ты подумал и решил, как всем будет лучше. Мы с Тошкой умеем жить без тебя, а другая твоя семья нет. И либо ты их научишь этому, как научил нас с сыном, либо пусть все вернется на круги своя, как и было раньше.

Сказала, и облегчение вдруг почувствовала. Будто гранитную плиту с плеч скинула.

Я все сделала правильно.

2.1

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Дождь лил беспрерывно вторые сутки. Для меня этот ливень был сродни библейскому потопу. Подходил к концу третий день, как Кира поставила мне не самое выполнимое условие. Выбрать себе жену. По сути, выбрать семью, которую я буду видеть каждый день, и семью, которую буду видеть только по выходным. В уравнении из трех вполне себе известных один заранее проигрывает. Выбирать нужно, исходя из того, кто будет меньше страдать.

Кира привыкла жить без меня. Она самодостаточная женщина. Она научилась жить одна и надеяться только на себя. Вика – ее полная противоположность. Башня ее самостоятельности начала разрушаться, едва я собрал вещи и уехал.

Зачем? Я не знаю… теперь не знаю. Теперь я вообще не понимаю того порыва, которому поддался. Зря я вернулся к бывшей жене. Очень зря… И теперь, стоя под проливным дождем, я понимал это так четко, как никогда.

Еще месяц назад у меня была законная жена, дочь, сын, была женщина, которой я восхищался издали, со стороны, не смея сказать ей об этом. А теперь рискую потерять все. Я мечтаю о заветной кнопке, которая выключила бы все мои мысли и что самое главное – воспоминания. Но тумблеры щелкали один за другим, память подкидывала все новые и новые эпизоды из прошлого. И слишком тяжелы некоторые воспоминания, которые проще забыть.

Развод для меня был слишком болезненным. А Кира махнула рукой, отказавшись от всего, что мы с ней строили вместе. Как будто окурок от сигареты выбросила, не дав мне ни единого шанса хоть как-то оправдать себя в ее глазах. Как же – изменщик, предатель. А теперь приняла меня обратно, дала возможность все вернуть. И я ухватился за эту возможность, как рыба за крючок, потому что до безумия хочу быть с ней. А Вика… если вернуться на месяц назад, я бы смог поступить иначе? Не поддаться низменным инстинктам и уехать домой, как было бы правильно, а не спать с Кирой?

Месяц…? Нет, я хочу вернуть обратно годы! Чтобы не пойти тогда с пацанами в клуб и не встретить там Вику. Симпатичную, веселую, общительную, которая через несколько месяцев забеременела. Конечно, я не был готов к такому повороту событий, но Кирюхино безразличие и мое чувство ответственности дало о себе знать – переехал к ней, свадьбу сыграли. Вот только у Вики не получилось создать для меня тот домашний уют, о котором я всегда мечтал. Наверное, поэтому я так много времени проводил с Тошкой и гостил у них с Кирой. Мне хотелось приходить домой, где меня бы ждала любимая жена с ребенком, на столе – вкусный ужин, в спальне – мягкая постель. Вместо этого были жалобы на отсутствие денег, которые со временем переросли в скандалы, упреки в том, что мы постоянно сидим дома и не выходим в гости, в том, что я сам пропадаю черте где после работы и прихожу далеко за полночь. На каждое из обвинений был логичный ответ. Большая часть денег уходила на ипотеку и алименты, оставалось лишь на самое необходимое. Гости… какие могут быть гости с маленьким ребенком? А то, что стал задерживаться на работе – здесь Вика была права на все сто. Что угодно и куда угодно, лишь бы не домой.

Я радовался рождению дочки первые полгода – все последующее время жена давила на меня своими жалобами, обвиняла во всех мыслимых и немыслимых грехах. И в какой-то момент мне все осточертело. И жена, и квартира… единственное, что хоть как-то удерживало от открытых измен – маленькая Полинка.

Надо же, у вполне себе верных и честных родителей оказался вот такой непутевый сын. В какие-то моменты мне даже стыдно было, что налево хожу. Перед собой стыдно, перед предками. И в первую очередь – перед Кирой. Не перед женой, которой изменял, а именно перед Кирой. Потому что каждый раз я видел перед собой ее. Приезжал к ней, смотрел на ее длинные ножки в коротком халатике и на упругую грудь, обтянутую легкой рубашкой, захлебывался слюной и, так и не решаясь прикоснуться к ней, ехал прикасаться к другим. Не таким красивым, не таким любимым, но зато они не прогнали бы меня на утро. А та, которую я представлял на их месте, не знала об этом и верила в ту лживую картинку, где я примерный муж и семьянин. Она – единственная, кто не знал правды. Даже мои родители были в курсе.

Мать предлагала перестать метаться и завести еще одного ребенка. Завести – словно котенка. А еще сказала, что двое детей крепче удержат семью, нежели один. Я же с материю был вкорне не согласен, потому что ясно осознавал – рядом со мной не та женщина. Долго думал, прежде чем возобновить отношения с Кирой. Мать пыталась меня переубедить, Вика закатила истерику, даже молчаливый отец советовал сохранить хотя бы эту семью и не делать глупостей.

Но я никого не послушал, настоял на своем – и вернулся к Кире. С криками, скандалами, дележкой имущества. Со стороны казалось, что упреки были взаимные, но я по большей части молчал и со всем соглашался. Для меня гораздо важнее было то, что все измены остались в прошлом. Рядом со мной теперь моя женщина.

Но внутри все равно скребло. Грубо я с Викой поступил. Некрасиво. Именно поэтому срывался по первому звонку, чтобы кошки в груди царапать перестали. Наверное, это была совесть, которую я пытался заставить молчать. Я был твердо уверен, что делаю все правильно. И успокаивался сам, успокаивал Киру, которую люблю. Были моменты, когда я отрицал это. Но смотрел на нее и видел ту же любовь в ее глазах, и чувства снова возвращались. Думал – не простит, а она простила. Впустила в свой дом, в свою постель. Я был счастлив.

Дождь все усиливался, пробирал до костей. С каждой каплей этого дождя становилось тоскливее. Жизнь не радовала так, как раньше. Появилась какая-то неудовлетворенность, понимание собственной неполноценности. Неужели кризис среднего возраста так незаметно подкрался? Вроде бы рановато…

Я снова и снова думал о Кире – нежной, ласковой, родной… И если первой женой я восхищаюсь, то вторую мне искренне жаль. Поэтому и срываюсь к ней по любому звонку, что боюсь, что она вены себе спилит или в петлю полезет. В таком состоянии она что-то угодно может выкинуть, а с ней дома Полинка. И я не могу ручаться, что Вика ничего не сделает с дочкой. Она слишком зависима от меня, хотя я всегда пытался научить ее самостоятельности. Бесполезно. А мне не нужна рабыня, мне нужна жена.

«Ник, я очень сильно тебя люблю», – говорила раньше Кира, и я боялся этих слов. В них было столько искренности, что становилось порой не по себе. Я боялся, потому что испытывал то же самое. А Викины признания для меня были подобны пустому звуку, ненужному и порой раздражающему.

Вошел в подъезд, пешком поднялся в съемную квартиру и, не найдя стакана или кружки, сделал глоток только что купленного в ближайшем универмаге дешевого виски, стараясь игнорировать трезвонящий звук телефона. Вика… и зачем она названивает? Ясно же дал понять, что в срочную командировку уехал.

Опять звонок. Теперь уже в дверь. Наверняка жена. Вторая. Когда же она оставит меня в покое? Даже не глядя в зеркало, в котором отразились бы недельная щетина и красные от недосыпа глаза, я пошел открывать. И долго стоял, гадая, сон это или я уже глюки наяву ловлю.

На пороге стояла Света. Подруга Вики. Хотя, теперь, вероятно, уже бывшая подруга – та еще долго будет помнить, как застала Светку голышом, выбегающую из нашей ванной. И в отличие от Киры, Вика измену мне простила. И даже сама предложила не доводить до развода.

– Привет, – тихо поздоровалась девушка, продолжая неуверенно переминаться с ноги на ногу и не решаясь переступить порог. Я нашел в себе силы только на то, чтобы кивнуть в ответ, почему-то отказываясь вспоминать то приятно проведенное время в постели с ней.

– Можно? – спросила она, кивнув мне за спину. Я отошел, пропуская Свету в квартиру. Гадая о причинах ее прихода, чуть не забыл закрыть дверь – и направился за ней. Та уже сидела на диване и разглядывала съемные пенаты. Впрочем, разглядывала без интереса. Светка будто чего-то боялась. Потом, видимо, набравшись храбрости, посмотрела прямо на меня. Глаза в глаза. И я увидел в ее взгляде лишь одно – нерешительность. Зачем она пришла? Чего от меня хочет?

Надо что-то сказать, или спросить, или… Но Света меня опередила.

– Я соскучилась, – произнесла она еле слышно.

Удивился, но смог сохранить хладнокровие.

– Поздравляю.

– По тебе.

Этого еще не хватало! Вот же черт! Как не вовремя – и это тогда, когда я был в нескольких шагах от того, чтобы бросить все и быть с Кирой.

Наступила затянувшееся молчание, и я вдруг поймал себя на мысли, что Светка всегда отличалась от своей подруги. Милая, удобная, да и секс с ней гораздо разнообразней – всего за один случайный раз с ней я испытал гораздо больше, чем за несколько лет с Викой.

– Я не знаю, что делать, – Света спрятала лицо в ладонях и заплакала. Мне стало ее жаль. Сел рядом с девушкой и осторожно обнял ее, стараясь успокоить. Та сразу обмякла в моих руках.

– У нас же был просто секс, – сказал я больше для собственного успокоения, нежели ее.

– Просто секс? – мигом напряглась она.

– Ну, конечно, – и в душе усмехнулся собственным словам. Третий брак в мои планы явно не входит.

Как-то стало тягостно находиться со Светкой в одной комнате и молчать. Девушка отстранилась от меня, подошла к окну и попыталась еще что-то сказать, а я просто наблюдал за тем, как мрачнеет ее лицо.

– А я люблю тебя. Знаешь… давно уже.

Удар под дых. Этих слов я боялся больше всего, потому что давно знаю о ее чувствах ко мне. Не зря Вика постоянно меня к ней ревновала. Светкиным вниманием я обделен не был, она постоянно с Викой рядом крутилась и до свадьбы, и после. А уж как родилась Полинка – так лучшая подруга в один миг превратилась в куму и едва ли не поселилась у нас в квартире. И в наших перепалках с женой всегда занимала мою сторону – оправдывала мои частые отлучки от дома.

– Давай не будет об этом. Я женат, ты же знаешь…

– А кто твоя жена?

Хороший вопрос… Самому бы знать.

– Знаешь, – Света говорила спокойно, тихо: – если бы ты любил хоть одну из своих жен, то со мной бы у тебя ничего не было.

Когда девушка ушла, я горько усмехнулся сам себе. Как она верно сказала, прямо в точку! Любил бы – не изменил… И себя еще больше возненавидел от этого.

– Свет! – крикнул я, очнувшись, но в квартире ее уже не было. Не заботясь о внешнем виде, думая лишь о том, чтобы успеть, прямо в домашних шлепанцах, растянутых шортах и грязной майке – распахнул дверь и побежал вниз по лестнице, забыв, что в доме есть лифт. Выскочил во двор – девушка сидела на скамейке у подъезда, прикрыв лицо руками. Сердце отбивало бешенный ритм, когда я на негнущихся ногах подошел к ней. Зачем? Что хотел сказать? Сам не знаю…

Светка опустила руки на колени и повернула голову в мою сторону. Я понимал, что глупо вот так стоять и молчать, но не мог произнести ни слова – органы артикуляции будто онемели. Вместо этого прижал к своей груди ее нежное, податливое тело и невольно вдохнул запах ее волос – почему-то сейчас это показалось мне жизненно необходимым.

2.2

– Легостьев, ты свинья! – сначала я услышал женский визг, который вместе со мной услышала вся улица, и только потом заметил его источник. – Одну жену кинул, другую, а теперь с какой-то NцензураN обнимаешься?! Совсем совесть потерял?

Ко мне военным танком направлялась Ленка, подруга Киры и крестная малого. И как она нашла меня на съемной квартире? Хотя Ленка иголку в стоге сена найдет, не то что человека в городском муравейнике. Ее явно не настроенный на дружелюбную встречу вид ничего хорошего мне не предвещал. Света встрепенулась и отстранилась от меня, и мне пришлось сделать шаг навстречу куме. Поравнявшись со мной, она тут же начала толкать меня в грудь.

– Мне Кирюхе в глаза смотреть стыдно, потому что знаю о твоих похождениях. А она тебя едва ли не святым считает! Ты зачем ей голову морочил целый месяц? Никита, ты сволочь! А ты что глазами хлопаешь? – накинулась она на Свету. – Руки в ноги собрала и свалила в закат, чтоб тебя больше не видели!

Света испуганно посмотрела на меня, видимо, ожидая моей защиты, но у меня нарисовалась проблема поважней. Я кивнул, услышал в ответ быстрое «До встречи!» и переключил все свое внимание на Лену, не проводив бывшую любовницу даже взглядом. Бывшая жена, бывшая любовница… Повторяюсь, однако.

– Ты чего кричишь? – примирительная попытка провалилась, потому что не успел я договорить, как на меня за несколько минут вылилось больше нелицеприятных слов, чем за всю жизнь.

– Я о твоих изменах знаю с самого начала, потому что друзья у нас с тобой, дорогой мой Никита, одни! И мне доподлинно известно, с кем ты спал, где и сколько раз. И не надо строить из себя невинного агнца! Это Киру ты можешь одурачить, а со мной этот номер не пройдет.

– Лен…

– Ты зачем к ней вернулся? Чтобы снова изменять направо и налево? Я не позволю тебе сделать из моей подруги идиотку, ты понял?!

– Понял.

Ленка глубоко вздохнула, задержала дыхание и уже более спокойным голосом спросила:

– Тогда почему ты здесь, а не с ней?

Захотелось курить. Похлопал себя по карманам, но сигарет в них не оказалось. Наверное, оставил в квартире, когда за Светкой бежал.

– Долго рассказывать.

– Я не спешу, – надавила девушка, давая понять, что настроена на долгий и серьезный разговор. И мне ничего не оставалось, кроме как пригласить ее в квартиру.

Лена села напротив меня, закинув ногу на ногу. Она уже успокоилась и теперь просто желала знать мотивы моего поступка – зачем я вернулся к бывшей жене. Я пытался ей все объяснить. Как мог пытался. Говорил, что люблю Киру, что всегда ее любил, а Вику НЕ любил… Но, в отличие от Киры, Ленка была куда более приземленной и мало верила в высокие чувства, особенно в любовь. А мне так и вовсе не верила.

– Вот что я тебе скажу, Легостьев, – выдохнула из себя сигаретный дым кума. – Один раз ты Кирюху предал. И второй раз ты ее предашь. Натура у тебя такая, ценить не умеешь.

– Я ценю Киру… – попытался оправдаться, но Ленка отмахнулась и жестом дала понять, что не верит ни единому моему слову. Обидно, однако…

– Хочешь сделать ее счастливой? – риторический вопрос, подразумевающий исключительно один-единственный ответ. – Оставь ее. Дай ей шанс жить без тебя и быть счастливой. Сына у тебя никто не отнимет, но он должен уехать с Кирой в Москву. Я навела справки, ее там еще ждут. А сам возвращайся к жене.

Ленка затушила сигарету, встала и уже было собралась уходить, как вдруг обернулась:

– Только постарайся не изменять своей Вике. Она хоть у тебя и дура, но сердце имеет. Засунь свой эгоизм в NцензураN и хоть раз подумай о других…

И ушла. Красиво ушла, оставив после себя легкий аромат свежих духов вперемешку с сигаретным дымом и полным впечатлением о ней как о настоящей амазонке. Да, в прошлой жизни Ленка была воительницей, без вариантов.

Сутки еще прятался на съемной хате, пытаясь вычислить в голове, в общем-то, несложную задачу со всеми известными. Конечно же, я хотел, чтобы у всех все в жизни по итогу сложилось хорошо. Разве кто-то хочет плохо для себя или своих близких? Уж я точно не хотел.

Ленка считает меня эгоистом… и, черт возьми, она права! При этой мысли аж стакан со стола смахнул, вымещая на нем всю злость. Ленка права… Сначала я эгоистично хотел ребенка, а раз с Кирой этого не получилось, нашел себе другую женщину, с которой все ПОЛУЧИЛОСЬ, пусть и по чистой случайности. Кто ж знал, во что это выльется? А теперь я и этой так же эгоистично изменяю…

Захотелось кричать, орать, чтобы горло саднило и барабанные перепонки лопались. Чтобы стены рушились.

Сделав пару глотков обжигающей жидкости, потянулся к телефону.

«Прости» – только и смог написать. Прости… а я ведь повторяюсь, все то же самое. Когда-то я уже просил прощения у Киры, а она отказалась от меня. Если бы не ее упрямство в тот раз, хрен бы я подписал развод и ушел. И жили бы с ней сейчас по-другому… А Полинке алименты перечислял, как и все мужики делают, зачав ребенка на стороне.

И в этот раз Кира тоже не простит. Вот такая она – гордая… Прощаясь мысленно с возможностью быть с любимой женщиной, я нажал зеленую кнопку. Сообщение отправлено.

А Вика меня примет обратно. Конечно, примет. И простит. Она всегда прощает, но теперь я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы причин для обвинений не было. И так уже дел наворотил.