Текст книги "Тропа небытия (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

6

В следующие дни у каждого нашлось занятие.

Сэру Андерсу пришлось отправиться аж в сам Каллен – добро, хоть при помощи портала. Только в столице и смог он найти нужного кузнеца. Перед этим обойдя нескольких мастеров и обсудив с ними, как лучше, а главное, надежнее добавить в оружие серебро.

Кузнец, на котором рыцарь остановил свой выбор, вызвался изготовить новый меч – из сплава железа с небольшим количеством серебра. Так, чтобы и на прочности не сильно сказалось… не говоря уж о цене, и позволяло угостить подвернувшегося оборотня серебром.

Металл благородный, кстати, предоставлялся за счет заказчика. Так что и здесь мастеру Бренну пришлось раскошелиться, жертвуя своими запасами.

И… сам колдун, как и рыцарь не очень-то придавали тому значения. Зато Освальд не скрывал своих сомнений. А сомневался он в том, что вся порция благородного металла пошла на изготовление сплава. Хоть крошечку, по мнению бывшего вора, столичный кузнец просто обязан был оставить себе.

– Смотрю, в душе ты вором был, вором и остался, – сказал по этому поводу сэр Андерс.

А Освальд в ответ лишь плечами пожал. Как бы намекая, что может рыцарь и прав, но его не переделать. Но главное: эта особенность вовсе не делала его менее полезным для общего дела.

Сам Освальд, кстати, тоже не сидел без дела. Во-первых, наловчился так махать факелами в обеих руках, что могло показаться, будто его опоясывают огненные дуги. Хоть на площади выступай. Кроме того, именно он, порыскав по окрестным деревушкам и посетив пару городов, помог Сиградду найти мастера, способного выгравировать руны на лезвии его секиры.

Тот человек к великой удаче тоже оказался варваром. Только пожилым. Сиградду рассказал, что во время очередного набега сам превратился в добычу. В плен его захватили потому как.

– А почему ты позволил? – не мог не спросить Сиградд стареющего соплеменника. – Почему не погиб с оружием в руках?

– Я бы без оружия погиб, если б не сдался, – в оправдание себе возразил тот, – по нужде присел… приспичило. И как раз тогда меня накрыли. Один дубинкой тюкнул… правда, слабо. Ну, я наземь повалился, ладони перед собою выставив. Не губите, мол. Те и сжалились.

Несколько зим плененный варвар прожил невольником. Помогая восстанавливать деревню – расплачиваясь за все безобразия, что творили его собратья по клану.

Потом пленнику волю дали, однако на родину он возвращаться не стал. Ибо неплохо устроился в той же деревне. Благо, руки имел далеко не кривые. Кроме того, принадлежал к редкой, ныне вымирающей в северных землях породе скальдов, то есть народных сказителей. И истории, которыми он охотно развлекал народ по вечерам в таверне, за кружечкой пива, пришлись местному люду по душе.

– Ты пойми, – сказал он еще Сиградду, – вся та ваша жизнь… походная или охотничья… это все и весело, и увлекает… но только пока ты молодой. А как старше становишься… если доживешь, хе-хе… больше другие вещи ценить начинаешь. Удобство, сытость. А не когда в лесу ночуешь, чтобы с голоду не умереть.

Молодой варвар спорить не стал. Как и признаваться, что и сам вынужден был расстаться с кланом и покинуть родные земли.

Зато, будучи скальдом, бывший невольник знал, в том числе и об этом обычае – наносить руны на оружие, чтобы усилить его против всякой нечисти. Делать это он, в общем-то, умел. А какие именно руны требовались против оборотней, охотно подсказал уже мастер Бренн.

Что до самого старого волшебника и его ученицы, то они каждый день колдовали над картами, отслеживая путь Рувима и его похитителей.

То Равенна, то сам мастер Бренн, сотворив соответствующее заклинание, наблюдали за небольшим клиновидным камушком, движущимся по карте. И указывающим, в каком месте находится обладатель одежды, над клочком которой и творились поисковые чары.

После этого либо Бренн либо Равенна зачаровывали какую-нибудь птицу и отправляли ее к тому месту. Чтоб хотя бы птичьими глазами увидеть и убедиться: чужеземец Рувим в яркой… правда, успевшей стать грязной, одежде по-прежнему жив. Но и его конвой из пяти членов Братства Ночи никуда не делся.

В ожиданиях своих мастер Бренн не ошибся. Контрабандиста действительно вели к цитадели. Что стало ясно, когда до самой твердыни Братства осталось меньше дня пути.

Видел колдун и саму цитадель – похожую на замок постройку на одинокой скале, высящейся над лесом. Видел глазами зачарованного орла. Дал орлу еще покружить над скалой, чтобы рассмотреть твердыню получше. После чего постарался как можно точнее запечатлеть на рисунке.

Что до барона фон Ярхольма, то он, кстати, участвовать в атаке цитадели охотно согласился. Как же, это ведь еще и возможность пограбить, на что мастер Бренн ему при встрече намекнул. Причем намек трудно было назвать тонким.

– С радостью! – ответил барон, выслушав предложение колдуна. – Только учтите! Теперь уже вы, сэр Бренн фон Нисбанд – мой должник.

– Да будет так, – заключил мастер Бренн, и не думая возражать.

Колдовской портал, кстати, привел барона в сущий восторг. Ведь так быстро перемещаться с места на место он прежде не мог даже на самом шустром скакуне.

Ну а поспорил он с колдуном лишь однажды. Когда, перенесенный с помощью портала в бывший донжон, обсуждал с Бренном и еще парой своих приближенных план боя.

– А почему нас к воротам переместить? – не понял барон. – Ворота заставлять штурмовать? Тогда как вас – сразу внутрь? Нельзя что ли всем вместе внутрь перенестись?

– Можно, но ни к чему, – терпеливо объяснил колдун, – во-первых, если сразу много народу в цитадели окажется, там места мало, будем только друг другу мешать. А во-вторых, хотя бы часть людей Братства лучше отвлечь на оборону ворот. В этом случае… когда я с моими людьми присоединюсь к атаке, для Братства это будет как атака с тыла. Почти то же, что в окружение попасть.

Дальше разговор перетек к обсуждению деталей, после чего колдун и барон ударили по рукам, и портал вернул Герберта фон Ярхольма с его приближенными в баронский замок. Снова встретиться договорились через несколько часов. К тому времени, как обещал барон, дружина будет собрана и к бою готова.

Пока наследник рода Ярхольмов готовился, мастер Бренн и Равенна еще раз убедились, что Рувим оказался именно в цитадели. Только вот жив или нет, не под силу было теперь узнать даже колдунам. Надежные стены крепости на скале неплохо скрывали от посторонних глаз ее обитателей, не говоря уж о пленниках.

Но потом прошли означенные несколько часов – и стены цитадели вкупе со скалой внезапно перестали казаться членам Братства Ночи достаточно надежными.

* * *

Сначала мастер Бренн открыл портал во двор замка барона фон Ярхольма. Там уже выстроилась… ну или скорее собралась, пытаясь держать некое подобие построения, баронская дружина с ним самим во главе.

Без малого четыре десятка человек. Добро, хоть пеших. Сообразили, что на вершине скалы конницей много не навоюешь. Не говоря уж о том, что колдуну не улыбалось убирать потом навоз. Пусть даже силами приходящей прислуги из ближайших деревень.

Зато ратники барона не забыли осадный таран. Сравнительно небольшой, зато крытый – для защиты от стрел.

Всей толпой да с тараном в придачу, кое-как протащив его в проем, люди Герберта фон Ярхольма прошли через портал в комнату бывшего донжона. Мгновенный перенос через многие мили до того впечатлил баронских ратников и даже возбудил (особенно вкупе с предвкушением предстоящего боя), что они восторженно переговаривались и нестройным хором ржали не хуже своих оставленных коней.

Не обошлось и без участия зеленого змия. Примерно каждый второй из воинов баронской дружины источал запах пива. Не иначе, приняли для храбрости. Так что воздух в комнате почти сразу сделался густым и неприятным – хоть топор вешай. Или даже огромную секиру Сиградда.

Правда, у некоторых ободряющее действие хмельного напитка успело закончиться. Пьяная храбрость ушла, оставив после себя головную боль и отвратительный привкус во рту. Распознать таких несчастных было несложно. Ибо весельем и говорливостью они не отличались. Но то и дело смачно сплевывали на пол.

Пока мастер Бренн открывал новый портал – на небольшое плато, где высилась цитадель – находившийся неподалеку сэр Андерс с молчаливой неприязнью, чуть ли не брезгливостью смотрел на новоиспеченных союзников. На весь этот сброд, дорвавшийся до настоящего оружия и доспехов, но поведением не отличавшийся от простолюдинов-кабатчиков. Вроде тех, с кем столкнулся сам рыцарь в злополучной деревне. Столкнулся, кстати, с подачи опять-таки барона фон Ярхольма.

Таким же неприязненным и презрительным оставался взгляд сэра Андерса, пока последний из баронских ратников не скрылся в светящемся проеме. И столь же молчаливым – сам рыцарь.

Зато когда портал закрылся, молчать сэр Андерс уже не мог.

– Ты сказал им про оборотней? – вопрошал он чуть ли не с возмущением, отвлекая мастера Бренна от карты на столике и подготовки нового переноса. – Про то, что простое оружие их не берет?

Колдун в ответ лишь молча покачал головой.

– Выходит, ты послал их на смерть, старик! – почти выкрикнул сэр Андерс. – Наших новых союзников…

– Но благородный сэр же сам сказал, что это мразь, – невозмутимо парировал мастер Бренн, – не думаю, что миру без них станет хуже.

Рыцарь мог бы сказать, что вообще-то нелегко сделать хуже миру, десятилетиями не видевшему солнца, и где из могил вылезают мертвяки, а тех, кто еще жив, искушают демоны. Хуже для такого мира было бы вообще пребывать вечно погруженным в темноту. И без единой живой и не совращенной демонами души. Но предпочел не лезть в бесплодные споры. Перед боем они вообще-то едва ли уместны.

– К тому же дуракам и пьяницам, как известно, везет, – примирительно молвил колдун, переняв эту поговорку, по всей видимости, у языкастого Освальда. – А враги наши не зря именуют себя Братством именно Ночи. Напомню, что для оборотней ночь – излюбленное время охоты. Мы же атакуем, как заметил благородный сэр, посреди дня. Так что едва ли даже оборотни сильно повлияют на ход битвы.

* * *

К плато, на котором высилась цитадель Братства, снизу вела единственная тропка – извилисто опоясывавшая склон и незаметная издали. Да и вблизи найти ее непосвященным было нелегко. Пришлось бы обходить всю скалу в ее поисках. Да еще сквозь лес. Занятие столь же неблагодарное, как поиск иголки в стоге сена. И еще более долгое.

Потому для того чтобы держать под присмотром подход к плато и цитадели, достаточно было единственного охранника, с арбалетом наготове ждавшего незваных гостей.

Но достаточно – в обычных условиях. А не когда прямо за спиной у этого стража возникает целая толпа вооруженных людей.

Когда охранника Братства (не имевшего, вдобавок, доспехов) пронзил чей-то меч, он даже обернуться не успел.

На крик, впрочем, его хватило. Трудно ведь оставаться молчаливым, когда смертоносное железо протыкает тебя насквозь.

Эта первая смерть с противной стороны (и первый же успех в битве) воодушевили баронских ратников. Плато огласилось торжествующим многоголосым ревом и звоном мечей о щиты. А четверо самых дюжих бойцов уже катили таран к широким двустворчатым воротам.

Но и Братство в долгу не осталось. Скорее всего, по другую сторону ворот и внешней стены у него имелись еще бойцы, несущие вахту и готовые к атаке чужаков.

Едва ли ведь обитатели цитадели ограничивались всего одним охранником. Слишком беспечно. Даже для людей, мнивших себя хозяевами окрестных лесов, и в чьих рядах (возможно) имелись оборотни.

А может, их привлекли крики чужаков. Или удары тарана по воротам.

Как бы то ни было, но откуда-то из узких окошек-бойниц, из башни, надстроенной над крышей цитадели, из-за укрытий на самой стене в баронских воинов полетел рой арбалетных болтов. Сразу трое ратников рухнули на плато. Причем двоим из них уже не суждено было подняться.

Но и люди барона не были мальчиками для битья. Остальные успели заслониться от арбалетных болтов щитами. Кроме того, у нескольких воинов были при себе луки. Стрелять из них, конечно, столь же шустро не получилось бы. Зато бьют они дальше. А уж если попадет в кого стрела налету, так может хоть насквозь прошить.

Лучники били не абы куда. Но целили в те же окошки-бойницы поверх внешней стены, откуда, по их мнению, могли прилететь арбалетные болты. Возможно, они даже попали в кого-то. А может, защитники цитадели смекнули, что не стоит тратить боеприпасы попусту.

В любом случае попытки обстрела со стороны Братства Ночи прекратились. Что до бойцов, управлявшихся с тараном, то им под деревянной крышей осадного орудия тем более не было дела до незадачливых стрелков. Парочка болтов в эту крышу, правда, попала. Но так и застряла, не пробив. И людей, что там засели, пригнувшись, ни один не задел.

А люди продолжали свое дело – требующее не только силы, но и терпения. Пока наконец широкие деревянные створки, окованные железом, не уступили под ударами тарана.

* * *

За штурмом и падением ворот наблюдала Равенна – глазами заблаговременно зачарованной птицы. Когда же ворота удалось взять, немедленно вернулась в человеческое тело и сообщила наставнику.

Тогда-то мастер Бренн и его соратники вступили в игру. Равенну хотели оставить – чтоб восстанавливала силы после заклинания, зачаровавшего птицу. Но волшебница настояла, пообещав принять нужное зелье. Так, чтобы выпить и снова чувствовать себя бодрой и полной сил.

– Зря, что ли бой с оборотнями тоже отрабатывала, – напомнила она.

7

Портал перенес мастера Бренна и его подопечных прямо в башню, высившуюся над цитаделью (огромным каменным ящиком) как обелиск над могилой.

У окошек башни обнаружились сразу два арбалетчика Братства Ночи. Одному Сиградд с ходу раскроил голову секирой. Второй успел достать кинжал… но меч сэра Андерса, своевременно извлеченный, оказался более веским доводом в быстротечной схватке.

Осмотревшись и не обнаружив в небольшой круглой комнатке башни других противников, мастер Бренн и его спутники устремились вниз по узкой винтовой лестнице. Впереди, держа наготове секиру и грозя ею всему сущему, спускался Сиградд. За ним шествовал сэр Андерс с мечом наготове. Следом шел Освальд, державший в одной руке кинжал. Увидев на стене горящий факел, предусмотрительно прихватил с собой.

– Вор остается вором, сказал кто-то мудрый, – еще с деланной виноватостью в голосе сообщил он словно в собственное оправдание.

А Равенна и Бренн замыкали шествие.

Лестница привела в коридор с каменными стенами, темный и холодный. И оказавшийся весьма ветвистым – целый лабиринт. Время от времени по коридору носились, встревоженные, люди Братства. Но все больше по одному и потому нападать сразу на нескольких человек не решались.

Как видно, время атаки мастер Бренн выбрал удачно. Члены Братства большей частью либо отсутствовали, выполняя задания Первенцев где-то далеко. Либо, напротив, отсыпались после очередных ночных вылазок.

Оттого на ходу в цитадели оказалось не так уж много бойцов. Да и те были не очень-то приспособлены к ближнему бою. Ни у одного из людей Братства, встреченных в коридоре, мастер Бренн и его соратники не видели меча, пики или боевого топора. А лишь арбалеты, кинжалы, кривые боевые ножи.

Нетрудно было догадаться, к какому противостоянию Братство Ночи оказалось подготовлено. К выстрелам в спину – например, из-за ближайшего дерева. К воткнутому в ту же спину кинжалу. Или не в спину, а в живот, но желательно, во сне. Еще члены Братства были не прочь перерезать кому-нибудь горло.

А вот что придется сражаться грудь на грудь, лицом к лицу с противником хорошо вооруженным, боеспособным, да вдобавок защищенным доспехами и щитами – на это Братство уже не рассчитывало.

Потому, собственно, во время миссии с незадачливым некромантом, павшим жертвой собственной жадности, посланцы мастера Бренна доставили отряду Братства немало хлопот. Не помогло тогда и численное превосходство.

И уж тем более никто в Братстве наверняка представить себе не мог, что цитадель придется оборонять, что однажды до их казавшегося неприступным жилища доберутся враги. Причем хорошо вооруженные и обученные.

Потому, когда пали внешние ворота, и дружина барона фон Ярхольма хлынула в полутемный двор-колодец, люди Братства даже не пытались с ними сражаться. По крайней мере, в открытом бою.

Но все еще норовили достать из арбалетов. Скрываясь за теми же окошечками-бойницами или в темных углах да арках двора. Стразу трое арбалетчиков обнаружились прямо на внешней стене. Каждый успел метким выстрелом сразить по одному, не успевшему прикрыться щитом воину из дружины барона, прежде чем их самих сняли баронские лучники.

Держа перед собой щиты и настороженно озираясь, воины Герберта фон Ярхольма рассредоточились по двору, выискивая, где еще могли затаиться стрелки.

Внезапно из одной темной арки вынырнул зверь. Чуть ли не с медведя величиной, но с мордой, больше похожей на волчью. Да и не было в облике зверя даже намека на кажущуюся неуклюжесть медведя. Поджарое гибкое тело, движения стремительны. И лапы с огромными смертоносными когтями.

– Это еще что за демон?! – успел воскликнуть один из воинов.

А зверь, не теряя времени даром, прыгнул прямо на ближайшего бойца. Повалил его наземь, вгрызаясь в руку, державшую меч и, кажется, готов был прокусить ее – даром, что выкованную из железа. А лапами… точнее, когтями на этих лапах, размером с кинжал, замолотил по шлему. Тоже, видно, не считая его непреодолимым препятствием.

Еще один воин, подоспев, рубанул зверя мечом. Точнее, рубанул воздух, который и занимала тварь всего мгновение назад. А зверь совершил следующий прыжок – на спину другого бойца, повергая его на каменистую землю двора.

Еще прыжок – и в этот раз зверюга оказалась на крыше тарана. Один из тащивших его бойцов потянулся за оружием. Но шустрый лучник успел раньше, послав в зверя стрелу.

Удачно выстрелил: стрела вонзилась в темно-серую шкуру зверя, тот остался жив, но взревел от боли. И, соскочив с крыши, кинулся прочь, скрывшись в темноте арки. Словно где-то там Братство заготовило тайный ход.

Итак, предположение мастера Бренна подтвердилось. Некоторые из членов Братства действительно были оборотнями. Более того, дневной свет (по крайней мере, без солнца), не отпугивал их, не заставлял дожидаться темноты.

Но в полной мере преимущество оборотней перед простыми смертными проявлялось все-таки ночью. Днем же, как оказалось, они не были защищены от оружия. Или защищены, но гораздо меньше. Вон, ранить одного удалось. Хотя человека столь меткий выстрел наверняка мог убить.

В любом случае, и здесь мастер Бренн не ошибся в выборе времени для атаки.

* * *

Тем временем сам колдун и его соратники продолжали продвигаться по коридорам цитадели. Заглядывая то в одну встретившуюся дверь, то в другую. Где-то обнаруживали пустую комнату с застеленными кроватями. Где-то стрелков, занимавших позицию у окошек. Этих при обнаружении уничтожали своей волшбой сам Бренн или Равенна. На месте.

Некоторые двери оказывались заперты. При виде первой из них Сиградд хотел было избавиться от препятствия ударами секиры. Но мастер Бренн остановил его.

– Время потеряем – раз, – были его слова, – шумом привлечем внимание, что вся цитадель сюда сбежится – два. И три: за дверью наверняка ничего нет, кроме разве что спящих членов Братства. Тогда как у нас цель.

Про то, что цель эта в последнюю очередь заключалась в разграблении цитадели и в уничтожении всех ее обитателей, говорить колдун считал излишним. Даже варвару, глупым на самом деле не бывшему.

Бренн знал главное: ни за одной из дверей не было контрабандиста Рувима. На шее колдуна висел амулет, начиненный заклинанием поиска. Причем не абы какого, а поиска хозяина штанов, клочок от которых он оставил на причальных досках порта Мартеции.

Небольшой камушек клиновидной формы – с дырочкой, сквозь которую был продет небольшой шнурок, на котором амулет и держался. По мере приближения к узилищу Рувима камушек разогревался, по мере удаления становился холоднее.

Насколько понял мастер Бренн по нагреванию и охлаждению камушка, держали пленного контрабандиста где-то внизу. Поэтому, едва видя лестницу, колдун и его спутники немедленно спускались на этаж ниже.

Еще все пятеро заметили, что цитадель была построена так, что одна лестница соединяла два, самое большее, три этажа. И не следовало быть мудрецом вроде самого аль-Хазира, чтобы догадаться: сделано это, дабы как можно более затруднить перемещение по твердыне Братства тех, кто к Братству этому не имел отношения. И вообще явился без спросу.

– Как бы они скалу еще не изрыли так же коридорами, – высказался на ходу Освальд, озвучивая на самом-то деле опасения самого мастера Бренна, – с них станется. И на самом дне держат этого Рувима.

Остальные промолчали. Правоту бывшего вора про себя признавая. Но в каком-то странном суеверии предпочли разговор не поддерживать, чтобы не дать этим предположениям сбыться.

– Еще там, небось, чудовище есть, – продолжал Освальд, сам воплощение невозмутимости, – не оборотни, а… дракон какой-нибудь, например. Или огромная тварь со щупальцами. Или демон.

Что ж. Было это суеверием или нет, но, по крайней мере, оборотней бывший вор своей болтовней накликал. Сразу два зверя обнаружились за очередным поворотом коридора. Опустившись на четвереньки, твари стремительно приближались.

За ними шествовали аж три арбалетчика. При виде незваных гостей, они сделали по выстрелу… к счастью, безуспешно. Один болт пролетел мимо успевшего проворно отскочить Освальда. Второй встретил выставленным лезвием секиры Сиградд. А что до третьего, то мастер Бренн только посохом крутнул. И поднявшийся незнамо откуда в коридоре ветер сбил арбалетный болт с пути. Врезавшись в стену, он с легким стуком упал на пол.

За это время оборотни успели подобраться к мастеру Бренну и его спутникам на расстояние около двух футов. Но и только-то. Бренн не знал, насколько уязвимы оборотни днем, но в темноте коридора, однако испытывать судьбу не собирался. На пару со своей ученицей колдун выступил вперед. И, не сговариваясь (только переглянувшись на долю мгновения) оба волшебника ударили по оборотням молниями, вышедшими из их ладоней.

Так же одновременно твари задергались, предсмертно визжа. Запахло паленой шерстью. И оба зверя рухнули на каменный пол. Дергаясь… и на глазах теряя звериное обличье. Оно словно таяло, открывая два человеческих тела. Изрядно поседевших – но еще крепких.

Хотя не все ли мертвому равно, как выглядеть.

– У-у-у! – воскликнул не без восхищения Освальд. – А вот иллюзия Де… то есть, я хотел сказать, почтенного мастера так не умеет!

Бренн в ответ на это шуточное сетование только плечами пожал. Не все, мол, можно воспроизвести с помощью волшбы. Даже величайшим в этом деле.

А вот арбалетчикам Братства Ночи было не до шуток. До того их впечатлила гибель оборотней. Их главного оружия – и так бездарно, так быстротечно!

Да что там впечатлила. Подкосила, скорее.

– Колдуны! – заорал один и кинулся прочь.

Мгновением позже к нему присоединились остальные. Через еще пару мгновений все трое скрылись за поворотом. И кто-то даже бросил на пол свой арбалет.

– Трусы! – выкрикнул им в след Освальд.

– Я, допустим, не трус, – внезапно одна из дверей в коридоре открылась, и оттуда вышел человек. Такой же седой, но крепкий, как и умерщвленные оборотни. И по-военному коротко подстриженный.

Голос седого тоже звучал твердо и веско, без всякого старческого дребезжания. И вообще, несмотря на седину, определить его возраст не получалось при всем желании. Особенно в темноте подвала, лишь чуть разгоняемой светом факелов. Да и при свете… морщин, например, на лице человека почти не было.

– Я, допустим, не трус, – повторил он, – однако не вижу в нашем противостоянии смысла. Мастер Бренн, я так понимаю?

Колдун молча кивнул, зато слово взял сэр Андерс фон Веллесхайм.

– С кем имею честь говорить? – вопрошал он, выступая вперед.

Седой даже бровью не повел.

– Говорю я не с вами, – отчеканил он, – и не настолько глуп, чтобы открыть свое настоящее имя в присутствии колдунов.

Однако следом, вдогонку, добавил – немного смягчившись:

– Но представиться лишним не будет… хотя бы из вежливости. Можете звать меня Первым. А лучше Вожаком.

– Первенец? – не поняла Равенна.

– О, нет, – было ей ответом, – в отличие от обычной семьи… человеческой, Первенцев у нас может быть много. Ведь волчица, как известно, за раз способна родить по нескольку волчат. И кого из них первенцем считать… в людском понимании этого слова? То-то же!

Дав собеседникам проникнуться своими доводами, Вожак продолжил:

– Но в любом деле всегда есть человек, с которого все началось. Предводитель, зачинатель. Единственный такой. Так же единственным может быть и вожак в стае.

– Похоже, перед нами сам предводитель Братства Ночи, – сообразил Освальд, и Вожак молча, с одобрением кивнул. Верно, мол.

– Как бы то ни было, настоятельно прошу вас прекратить этот штурм, – затем произнес он вслух, – и просто напоминаю, что один из ваших людей у нас в руках.

– А дальше что? Убьете его? – холодно усмехнулся мастер Бренн. – А почтеннейший Вожак уверен, что от вашего пленника нам нужна его жизнь?

– Нет, – седой покачал головой, – и, скажу даже больше, скорее всего вам нужно вот это. Что этот пустынный тушканчик с собою привез.

Рука его скрылась за пазухой… а уже миг спустя коридор озарился ярким светом. Ярче любого костра. Излучал свет небольшой, размером чуть меньше ложки, предмет, оказавшийся в руке Первого. Нечто ярко сияющее – и судя по очертаниям вроде пушистое.

– Перо феникса! – тут даже умудренный годами мастер Бренн не удержался от благоговейного шепота. Одно дело читать о фениксах, этих чудесных созданиях. А совсем другое – видеть хотя бы часть этого существа воочию.

Перо сияло – но, казалось, не обжигало Вожаку пальцы.

– Кусочек солнца, – пробормотал не менее восхищенный Освальд.

– Можешь мне поверить, – благодушно молвил предводитель Братства, – солнце лучше… было. На весь мир его хватало, а не только, чтоб один темный угол осветить.

И осекся. Решив, видно, что сболтнул лишнего.

– Удобно это: предложить помириться, – проговорил затем мастер Бренн, с чьего лица слетело восхищение чудом, а выражение вновь сделалось строгим и сосредоточенным, – удобно, да. Когда твоя сторона проигрывает. Как я уже говорил, жизнь Рувима нам не так уж и важна. Что до пера, то уничтожить его, насколько я знаю, невозможно. Так что нам мешает забрать его силой? Заодно предав огню и мечу всю цитадель?

Не смолчал и Сиградд.

– Ты послал убийцу, чтобы он прирезал меня, – грозно проговорил он, поднимая секиру, – подло. Во сне. Как беспомощного младенца. Чтобы я никогда не попал в Небесный Чертог. И теперь я с удовольствием… честно, лицом к лицу размозжу тебе череп.

В сторону северянина Вожак лишь молча покосился. Будто Сиградд не речь сказал, длинную по его меркам, не смертью ему грозил, а просто воздух испортил. Громогласно и зловонно.

– Что взять с варвара, – посетовал затем предводитель Братства, обращаясь к одному лишь старому колдуну, – но вот от мудрого мастера Бренна я не ожидал такого… не слишком мудрого, мягко говоря, предложения.

Затем добавил – с еще большей твердостью в голосе:

– Да будет всем известно, прикончив меня, предводителя и основателя Братства Ночи, вы добьетесь лишь того, что станете первыми… я бы даже сказал, кровными врагами Братства. Навеки! Ваш варвар не даст соврать. Знает, как это бывает у него на родине… когда клан на клан. Это знаете ли не то же самое, что прикончить нескольких младших недотеп в лесной стычке. Наши люди есть повсюду. Не только в Нордфалии. По всей Священной Империи. Так что бежать вам будет некуда. Останется лишь смерти ждать. Потому что любой торговец, привезший провиант, может оказаться отравителем. А любая служанка, пришедшая убраться в вашем… в ваших руинах – прятать под платьем отравленный кинжал. И пустит его в ход, едва кто-нибудь из вас повернется к ней спиной.

На несколько мгновений повисло молчание. Победа, над Братством, казавшаяся столь близкой, внезапно отдалилась. И мастеру Бренну с его подопечными совсем не радовало ее провожать.

– Так что вы хотите? – вопрошал затем колдун немного дрогнувшим голосом.

– Сказал уже: мира, – не задержался с ответом Вожак, – а еще объяснений. Для чего вам это перо?

– Усилить с его помощью свет магической лампы аль-Хазира, – не стал скрывать старый колдун, решив, что большего добьется честностью. Не пытаясь юлить.

– Только саму лампу мы еще не нашли, – добавил непосредственный Освальд, – вы вот не знаете, где ее искать?

Вожак усмехнулся.

– Возможно, вы все удивитесь, – произнес он затем, и в глазах предводителя Братства мелькнул хитрый блеск, – по крайней мере, некоторые из вас… но знаю. И это совсем недалеко. Следуйте за мной.

С этими словами он шагнул в дверь, из-за которой давеча вышел. Мастер Бренн и его соратники прошли следом.

За дверью обнаружилась небольшая комнатка с единственным маленьким окошком. Обстановку ее составляла узкая кровать, небольшой столик, жаровня, а еще деревянный сундук, потемневший от времени. Скромно, как в монашеской келье.

Подойдя к сундуку, Вожак склонился над ним. Едва уловимым движением не то фокусника с ярмарки, не то шулера достал небольшой ключик… из рукава, кажется. Вставив в скважину, повернул. Открыв, сунул внутрь руку, пока пятеро гостей не отрываясь и затаив дыхание, следили за каждым движением предводителя Братства. И наконец извлек из сундука, явив Бренну и его спутникам, небольшой сосуд.

– Лампа аль-Хазира! – мгновенно узнал ее, даром, что со слов из переписки и записей других магов, мастер Бренн.

Форму лампа имела причудливо-продолговатую, любимую мастерами с юга. С одной стороны из нее торчал плавно изгибающийся носик, с другой – ручка в форме петельки.

Лампа тускло поблескивала. По всей видимости, изготовили ее из золота или с примесью золота. Правда, от времени драгоценный сосуд потемнел. И сколько ему лет, оставалось только гадать. Но даже на потемневшем металле несложно было разглядеть письмена, буквально покрывавшие лампу. Древние, чужеземные.

Получалось, что здесь Братство Ночи успело мастера Бренна переиграть. Опередить.

– Итак… ваша цена за нее? – хрипло проговорил мастер Бренн, не отрывая взгляда от лампы. – С пером вместе?

– Надеюсь, мудрый мастер достаточно мудр, – начал Вожак, – чтобы понимать: здесь потребуются объяснения более подробные, чем «вот, решили сунуть что-то куда-то». Потому что «что-то куда-то» все живое сует каждый день, даже значения тому не придавая. Но ваши-то дела поважнее будут, как я понимаю. Иначе стали бы вы чужеземца о помощи просить… из враждебных земель, кстати… некогда враждебных.