Текст книги "Тактик 6 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

Соавторы: Сергей Шиленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Пацан ощутимо напрягся.

– Никогда о таком не слышал, – глядя в глаза, ответил он.

– И снова, верно. Так вот. Как мне рассказал один эльф, Новак – бывший старшина королевской гвардии, уволен с позором за пьянку и растрату. Перебрался на окраины Матмерса, женился, развёлся, поругался с начальником стражи, сколотил банду и уже шесть лет непойманным промышляет разбоем. В этом смысле он красавец, в отличие от тебя, Гришейк, ты-то позволил себя поймать.

Орк нахмурился и сидел, скрестив руки на груди, всем своим видом изображая обиду.

– Ну, не будем. Так-то путь всегда один, на эшафот, потому что он не верен с точки зрения системного выбора. Так вот, Херв, как «глазок», коим ты не являешься, ты должен обладать хорошей памятью. Я хочу передать Новаку послание.

Пацан с интересом посмотрел на орка, потом на меня, на монету. Однако монета явно занимала его больше прочего.

– Слушаешь?

– Слушаю, – буркнул он. – Можно было бы и быстрее к сути.

– Я генерал и герцог Рос Голицын, собираю армию для войны. И в армию мою идут… Скажем так, не самые респектабельные члены общества. На этот случай у меня есть право юридического амнистирования за любые грехи. Так вот. Если бывшему старшине Новаку надоело гонять купчин по лесам, он может пойти на службу ко мне, в качестве старшины. Уйти на войну и там уже как кривая мечты вывезет. Кстати, предложение оптовое.

– Это как? – не понял пацан.

– Я приму хоть всю банду, вот как. Если есть желание что-то поменять, приходите, вступите в мою армию, называется Штатгаль.

– Наёмниками. А я? Я сирота, родителей спрашивать не надо.

– Если все придут, ты тоже приходи, как сын полка. Солдатом тебя брать рано, но как сопровождение… Допустимо. Зарплату у меня платят, так что формально вы наёмники. Но дело добровольное. Передашь сообщение?

– Передам… Только полпенса мало. Эта монета за то, что выслушал. А за то, чтобы передать… Ещё полпенса!

– Бери, крохобор. Я обитаю в Кмабирийских болотах у города Бинндаль. Это тоже запомни.

– Там же проклятые земли? – пацан протянул руку и забрал монету, после чего перевернул ладонь в выжидательном жесте.

– Да, там проклятые земли, но у нас есть маги, мы ничего не боимся.

Я дал ему вторую монету и пацан, не прощаясь, ушёл.

– Кстати, Гришейк, про добровольный выбор. К тебе то же самое.

– Что, я тоже иду старшиной?

– Нет, тебя беру капралом.

– Я вообще-то хотел быть по меньшей мере лейтенантом.

– Это ещё дослужиться надо. Варианты какие, мы выходим из города, я выдаю тебе документ о полном амнистировании «именем короля» и ты возвращаешься в Каптье свободным орком.

– А как же армия? Вот тут не понял я.

– Это был первый вариант. Возвращайся к отцу.

– Не хочу я к этому старому пердуну! – упрямо набычился орк.

– Он тебе добра желает. Да погоди ты дуться. Ты пойми и его тоже. Он не то, что не одобряет твой выбор, он его просто не ощущает. Пойти грабить крестьян на лесных дорогах – это не выбор, а срань собачья. Поэтому он тебя хотел в старейшину воспитать, это хорошая жизненная стратегия. Но пойти ко мне на службу и стать солдатом или, если дорастёшь, то и офицером, это тоже стратегия. И он её с радостью примет. Её, а не хрен пойми что. Он не принимал твою позицию не потому, что старый упрямый орк, а потому что позиция у тебя была детская.

– Я не ребёнок!

– Ну так поступай, как взрослый. Его как любого отца интересует вариант, когда сын становится взрослым. Зарабатывает, может жениться, нарожать внуков, иметь крепкое будущее. А будешь ты военным для этого, купцом, фермером или строителем – всё едино. Но уж точно не блохастым бандитом в лесу. Понял меня?

– То есть, второй вариант – это идти к Вам на службу?

– К «тебе». Ты можешь называть меня на «ты». Да, это второй вариант, но ты должен принять его добровольно и написать письмо отцу. Сообщить, что я тебя вытащил и что ты поступил на военную службу ко мне. Он будет рад, вот увидишь. То, что ты сколотил банду, это в тебе кровь вождей-предков играет. Но играет она не в том направлении. Если ты станешь лидером внутри армейских структур, это тоже дань уважения предкам, но более цивилизованная и имеющая будущее.

– Значит, армия создаётся не на одну войну? – задумчиво спросил Гришейк.

– Соображаешь. Может быть и получится из тебя офицер. Но сначала капрал. Я тоже с капрала начинал и ничего, не переломился.

– Я выбираю второй вариант… Только, я это… Читать-писать умею плохо. Ну, чтобы письмо того… складно написать.

– Ничего, у нас есть писарь Деций, он поможет.

Рой отобразил принятие нового бойца в состав моих подчинённых, навык посчитал орка давшим воинскую клятву.

* * *

Ворота Матмерской башни со скрежетом отворились, выплёвывая наружу поток местного осуждённого мусора. Триста семь разумных. Чуточку больше, губернатор дал «кадров» в нагрузку. Грязные, заросшие, в лохмотьях.

Их глаза, привыкшие к полумраку камер, щурились на вечернее солнце. В них читалась смесь недоверия, затаённой злобы и голодной надежды.

Стражники с копьями наперевес выстроили их в подобие колонны. Губернатор Валдрик прибыл лично наблюдать за процессом, но под охраной и с безопасного расстояния.

Я наблюдал за процессом при помощи Птичьего пастуха, сам с обозами, эльфами и орком, которому успели купить новую одежду взамен лохмотьев, были уже за городом, у «Хлебных ворот».

Пока их вели по городу, кратчайшим маршрутом, я смотрел, губернатор следил, смахивая скупую мужскую слезу. Ну да, он совершил лучшую в его жизни сделку – продал за небольшое вознаграждение в личный карман орду «сливок общества».

Свора шла. Я видел шрамы, покрывавшие их лица и руки, видел хищный блеск в глазах матёрых убийц и пустой, сломленный взгляд мелких воришек. Люди, орки, несколько эльфов с торчащими из грязных волос ушами, угрюмые и все в татуировках гномы. Публика в этот раз у меня разная. Каждый из них был личностью, преступником (не надо тешить себя иллюзиями, что в королевских тюрьмах содержались оболганные невиновные) и проблемой. Но все вместе они представляли собой ресурс.

Народ расступался, шептался, обсуждал.

На выходе из города стража согнала с дороги телегу и по-хорошему предложила обождать с выездом, не путаться под ногами у толпы каторжан.

Орда вывалилась за пределы города и начала строиться.

– Теперь они Ваши, генерал-герцог, – губернатор Валдрик пожал мне руку. – Можно сказать, «передал-принял».

– Принял.

– Ну, поздравляю Вас с успешной сделкой! Надеюсь, Вы успеете увести своих новобранцев подальше.

Губернатор светился как жених на свадьбе.

– Отведу, это и в моих интересах.

Я сказал короткую напутственную речь:

– Рекруты! Вам в добровольно-принудительном порядке предложено вступить в армию для прощения ваших грехов. По окончанию войны все, кто хотят – уйдут, в том числе смогут вернуться в Маэн, полностью амнистированными. В процессе службы платят жалование, кормят, но требуется и дисциплина. Само собой, дезертирство карается смертью, повешеньем или отрубанием головы. Если кто-то всё же считает, что ему не стоит следовать за мной, сейчас последний шанс, вы можете вернуться в Матмерскую башню и забыть всю эту прогулку. Есть такие?

Таких не было, толпа заключённых смотрела на меня молча и не особенно дружелюбно. Я закряхтел… К этой ситуации я заранее не готовился и не был особенно готов. С другой стороны, это не первые мои рекруты.

– Тогда двигаемся. Следуйте за нами.

Я развернул коня. Фаэн и Лиандир заняли позиции по флангам колонны, их присутствие действовало несколько отрезвляюще. Никто не задавал вопросов. Они просто побрели за мной, уходя прочь от города, который был их тюрьмой.

Мы разбили лагерь глубоко в лесу, когда окончательно стемнело. Я распорядился развести несколько больших костров и выдал им первую еду за пределами тюремных стен.

Простая каша, купленная мной вместе с котлом в трактире за пределами городских стен, но они набросились на неё, как стая волков.

Лагерь разбит на большой поляне, но не такой как у торговцев и тракт был не торговый, а местный, тут ездили крестьяне. Парочка телег, увидев наш лагерь, поспешила свернуть в сторону и исчезнуть.

Несколькими топорами, а другого оружия не было, нарубили дров, я и два гнома развели костры. Гномы косились на мой знак «Гве-дхай-бригитт», но не решились спросить.

Между мной и этими рекрутами всё ещё была пропасть. Да, они общались между собой, но никто со мной пока что не заговорил. Меня боялись, но не знали. В целом, я не считал, что должен быть для всех другом, мне хватало шального Фаэна и сердитого Гришейка, чтобы закрыть потребность в дружбе.

Достаточно было того, что за несколько часов пути никто не сбежал. Возможно, это потому, что по дороге Фаэн рассказал группе людей историю про одного самоуверенного эльфа и одного глупого человека. Которые опрометчиво решили сбежать после набора из тюрьмы Принстауна и том, как глупые люди и эльфы превращаются в мёртвых.

В любом случае, бывшие заключённые шли, куда прикажут, кушали и лежали вповалку на высокой траве поляны.

После ужина напряжение немного спало.

Рекруты сбивались в группы, в основном по расовому признаку. Люди с людьми, орки с орками. Эльфы держались особняком, их аристократическая брезгливость не исчезла даже в лохмотьях.

Гномы сели у отдельного костра и что-то тихо обсуждали на своём гортанном языке.

Эльфы настороженно поглядывали на меня, но решились подойти к своим соплеменникам, Фаэну и Лиандиру. Ну славно, началась адаптация и сепарация.

Ну, хотя бы так.

Я сел у своего огня, подбросив в него пару веток. Гришейк подошёл и молча опустился напротив. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня.

– Как обстановка? – спросил я его после некоторой паузы.

– Да как… С орками пообщался, перспектива пойти в армию их в целом устраивает. За других не скажу. Сказал, что я капрал, спорить никто не стал, я же был хоть и молодым, но атаманом, так что всё правильно.

– А как им вообще в тюрьме, что-то объясняли?

– А никак. Начальник тюрьмы выбрал тех, кто более-менее здоров и поставил перед фактом: «Либо записываешься добровольцем в армию, либо сгниёшь в тюрьме». Заставил подписаться напротив своей записи в списке добровольцев. Затем угрожал, что если сбегут от наборщика, то есть герцога Роса, их повесят. Причём, если вернутся в тюрьму после «прогулки по городу» – тоже повесят, просто вычеркнув из списков переданных, а оформив как побег и казнь за побег.

– Вот он, конечно, объяснятель хренов!

– А список тебе передали, босс?

– Список есть, но он меня мало волнует, заключённые в половине случаев врут про свои анкетные данные. Да это и не важно.

Рой отображал мне толпу рекрутов и у половины мораль была не то, что в жёлтой, а в откровенно-красной зоне.

Постепенно лагерь затихал. Усталость брала своё. Я прислонился к стволу дерева, позволив себе задремать. Фаэн и Лиандир несли стражу, мне больше было некого ставить в дозор.

Однако месяцы войн в этом мире приучили меня никогда не полагался полностью на других. Мой сон всегда был чутким, как у хищника.

Именно это меня и спасло.

Глава 9

Кровавая селекция

В походе спишь в доспехе и при мече, потому что… мало ли? Вообще в мире Гинн это «мало ли?» прилетает с завидной регулярностью. Тут рефлексы работают так, как задумала матушка-природа, тут никто не расслабляется и все реагируют резко.

Я дремал, а в таких условиях о глубоком сне даже при условии усталости не может идти речи, привалившись к корням большого дуба. Чья крона начиналась на некотором расстоянии от земли, а под деревом было приличное сухое и чистое пространство, способное отчасти защитить и от дождя, если бы тот случился ночью.

Но сейчас не дождь стал проблемой.

Сквозь дрёму я уловил движение в траве и листве, нехарактерный для леса звук. Шорох множества ног по сухим листьям. Звук приглушённого удара, кашель.

Я открыл глаза за мгновение до того, как тишину разорвал яростный крик:

– Смерть предателям!

Из темноты, из-за деревьев, на приглушённый свет костров этой части лагеря вывалилась толпа. Человек пятьдесят, не меньше. В их руках были дубины, самодельные пики из заточенных веток, камни и топоры. Причём, мои топоры для рубки дров.

Их вёл высокий жилистый мужчина с рыжей бородой и лицом, обезображенным яростью. Его глаза горели фанатичной ненавистью, а во рту не хватало половины зубов, что не мешало ему разевать пасть с энтузиазмом оперной певицы.

– Я Карн Красный, – пророкотал он и взмахнул топором у себя над головой.

Топор задел одну из веток дуба, посыпалась листва.

Я легко вскочил на ноги, выхватывая меч. Мой разум работал с холодной скоростью, а тело… Спасибо тренировкам с клинком, тяжёлой жизни и хорошему питанию, тело в отличной форме.

Передо мной примерно пять десятков разъярённых людей. Фаэн и Лиандир отрезаны от меня толпой и они на границах лагеря. Шансы были не в мою пользу.

– Убить эльфийскую подстилку! – взревел Карн, указывая на меня пальцем. – Он купил нас, как скот! Думает, мы будем умирать за него? Шлюхин сын! Заберём его золото и уйдём в леса, получив свободу, положенную нам по праву!

Толпа взвыла, потрясая в такт его словам кулаками. Они двинулись на меня, размахивая своим примитивным оружием. Я приготовился дорого продать свою жизнь. Со мной всё ещё гномий меч и доспех. Рыцаря не так просто взять даже при пятидесятикратном преимуществе.

В это время из кустов гигантским ежом выкатился и встал в полный рост, весь облепленный ветками и прелыми листьями, Гришейк. В его руках был один из топоров для колки дров, но размахивал он им так энергично, словно тот был двуручным.

– За командира! – прорычал он, и его голос прогремел над всем лагерем, а сам орк оказался между мной и толпой людей.

Я молчал, использовав секундную заминку, чтобы достать из сумки шлем и… Оп, вот уже моя голова защищена. Но я молчал, остальные-то не сдерживали себя, от криков людей и Гришейка лагерь стал просыпаться, причём быстро, резко, тревожно.

– Я обвиняю этого высокородного ублюдка в предательстве человеческой расы! – заорал Карн, явно работая на публику. – И требую его наказания!

И действительно, к его и без того громадной группе стали присоединятся новые и новые заключённые, которые усмотрели в нём силу и вожака.

Однако от криков Гришейка к нему, то есть отсекая меня от людей, стали стекаться свои, те орки, с кем он успел познакомиться вчера во время марша.

Он не звал из, однако, словно по команде, со всех сторон к нему начали подтягиваться сородичи. Они выхватывали из костров горящие головни, подбирали палки потяжелее. Орки всегда за хорошую драку и трусами их не назовёшь. За несколько секунд вокруг меня вырос живой щит из представителей клыкастого народа.

– Квенди, говорящие! К оружию! – раздался чистый голос Фаэна, призывая на свою сторону эльфов.

Лиандир и Фаэн устремились ко мне с разных сторон, они стояли дозорами и в том, что произошло, не было их вины, ведь они высматривали внешнего врага, а не бунт бывших каторжан.

В то же время на фланге, справа от меня, нарисовались мрачные и сердитые, как ежи, гномы. Два гнома, которые были ближе всего, молча и недобро переглянулись. Один из них указал на знак «Гве-дхай-бригитт» на моём доспехе. Не говоря ни слова, они стали поднимать с земли тяжёлые камни и становится в один ряд с орками. Мой знак и дарованный им статус значил даже для тех гномов, что оказались в тюрьме, очень много.

Лагерь разделялся с пугающей скоростью.

Уже не десятки бывших заключённых, а практически все каторжане были на ногах, причем часть из них стали с моей стороны.

Карн и его люди замерли в нерешительности. Они ожидали лёгкой добычи, убить меня спящего, растерзать останки. Однако замешкались от того, что я вскочил. Так ещё и потом из кустов показался Гришейк и теперь за эту минуту получили вместо одного спящего рыцаря целое организованное сопротивление.

– Предатель! – презрительно выплюнул Карн, его лицо исказилось от ярости. – Ты предал человеческую расу, ублюдок! Окружил себя нелюдью! Ты отнёсся к благословенным людям так же, как к краснолюдам, ушастым и клыкастым выродкам! Ты заслуживаешь смерти и тем, что ты противишься наказанию, ты только разжигаешь в наших сердцах благородный гнев!

Его сторонники подхватили крики, их ненависть теперь была направлена не только на меня, но и на моих неожиданных защитников. Стало очевидно, что имеет место бытовой расизм, помноженный на жажду наживы и желание сбежать от меня.

Воздух загустел от напряжения. Две враждебные группы стояли друг против друга в неверном свете костров. С одной стороны люди, считающие себя обманутыми. С другой стороны орки, эльфы и гномы, и только незначительная часть людей, ставшие на мою сторону.

В жизни часто так бывает, когда выбор происходит быстро и при отсутствии возможности подумать.

Эти каторжане, каждый из них, делали свой выбор не особо задумываясь и оттого их выбор был искренним.

Я мог бы попробовать поговорить, убедить, посадить Карна за стол переговоров, но… Откровенно говоря, я и сам был в бешенстве от этой ситуации, ведь я вытащил этих людей и нелюдей из тюрьмы. Где многих из них ждала дорога на эшафот, а часть отбывали пожизненное заключение, то есть они пребывали в Матмерской башне до смерти. Которая в условиях голода, сырости и гиподинамии (а прогулок у них не было) наступала достаточно быстро.

И вот теперь они в качестве благодарности хотят порезать меня крупными ломтями. Какие тут нахрен переговоры? Дипломат из меня так себе, мой основной способ взаимодействия с миром – военная тактика. У каждого свой метод. Адвокат судится и даёт взятки, торговец торгует и ведёт бизнес, нежить кусается, человек, оказавшийся во льдах, греется костром. А я геймер, который давно уже играет в реальные игры и относится к ним серьёзно. И игры мои военные, силовые, про драки и конфликты, где я не прячусь за монитором. Вот он я, вот моя жизнь, попробуй отними.

Напряжение росло, кровопролитие стало неизбежным.

И раз битва – это моя среда, мой метод, то я активировал Рой.

Ментальная сеть вспыхнула в моём сознании, соединяя меня с теми, кто встал на мою сторону. Я видел их страх, их решимость, их ярость. Они ещё не были армией. Но они уже были моими.

Рой услужливо отсёк от меня тех, кто пошёл по пути предательства, промаркировав их как «цели».

Всего сейчас в районе лагеря было триста девять разумных. Должно было быть триста одиннадцать, но две точки, воспользовавшись ситуацией, сделали «третий выбор», то есть они не стали ни на мою сторону, ни на сторону Карна. Ну что же, политика «моя хата с краю» – тоже выбор и у него есть последствия.

Моих сторонников было сто восемнадцать, сторонников Карна сто девяносто один. У него почти двукратное преимущество.

– Карн, – мой голос прозвучал спокойно и холодно, перекрывая шум толпы. – Ты совершил большую ошибку.

Лицо Карна было оскалено в злой гримасе. Он молчал и ждал. Те, кто выбрал его сторону, стягивались и стягивались, становясь толпой за его спиной, что придавало ему уверенности. Посчитать показатели своего преимущества он, само собой, не мог. Однако чувствовал превосходство численности на интуитивном уровне, это было видно по его лицу, особенно по хищно раздувающимся ноздрям.

Воздух потрескивал от ненависти.

Светало, но костры отбрасывали длинные, пляшущие тени, превращая лесную поляну в арену для назревающей бойни.

Карн и его люди сбились в уродливую толпу.

Против них стояла моё разношёрстное ополчение. Орки, эльфы, гномы и пара десятков людей, которые либо сохранили остатки разума, либо просто решили, что их шансы со мной выше. Но это, в любом случае, тоже выбор, потому что имеют значения факты и поступки, а не абстрактные рассуждения о прекрасном и глубинные мотивы, которые ни к чему не привели. Судят у нас только за факты.

Численное превосходство было не на нашей стороне. Но я никогда не делал ставку на численность.

– Убить их всех! – взревел Карн, и его орда медленно двинулась вперёд.

Я не орал, я использовал Рой.

«Фаэн, сможешь сигануть на дуб и вести обстрел оттуда?».

«Да. Когда, прямо сейчас?».

«Да, давай и начинай лупить, причём сразу прямо по Карну».

«Лиандир, на тебе координация эльфов».

«Есть!».

«ВСЕМ! Сейчас резко и организованно отходим за дуб, к телегам, дуб будет являться центром построения. Используйте все подручные предметы, как щиты и оружие. Не паникуем, держим строй».

Мы двинулись разом, молча, отходя на два десятка шагов и со стороны это могло показаться бегством.

В то же время Фаэн скользнул, как белка и вскочил на средние ветки дуба. Оттуда он выстрелил в Карна, но попав, не убил, потому что наше движение, общее перестроение, скоординированное Роем, показалось противнику бегством. Так что и они рефлекторно устремились следом, в том числе и их вожак Карн Красный.

Я был ближе всего к дубу и легко обогнул его, оказавшись в центре, но не один, весь центр по эту сторону ствола заняли орки.

Гришейк кричал на них, но не чтобы оскорбить или раззадорить, а выстраивая в некое подобие двойной шеренги. Молодец, может и правда выйдет из него офицер. Ну, если мы с ним сейчас не подохнем, конечно.

Тем временем гномам я через Рой мысленно дал команду сложнее всех. Они разделились на две группы и стали по флангам. Это требовало организованности и сплочённости. Тылы нам прикрывали телеги и беспокойные от нашего поведения лошади. Эх, сейчас бы чистое поле и вскочить на Грома, я бы один надрал задницы бандитам.

Но – имеем, что имеем.

Люди должны были хватать камни и бросать их в нападавших из-за спин орков, причём можно не попадать, но нужно постараться не прибить своих. У эльфов, кроме Лиандира и Фаэна, не было их излюбленных луков, но они показали, что даже палками способны драться как черти.

Я сам находился плечом к плечу с силами орков, в самом сердце битвы. И мы приняли на себя первую волну.

Мгновение и я взмахнул мечом снизу вверх, на большой дуге попав первому бегущему с топором мужику по челюсти, буквально раздробив её. Он бессвязно заорал, но в это время орк, стоявший справа от меня, сцапал из его рук топор и коротким ударом по голове добил.

Спохватившись, я сунул в руки орку слева от меня свой тяжёлый гномий тесак.

Само собой, в такой ситуации никто не трындел, что оружие от представителя чужой расы. Мы просто дрались. Мне прилетело три удара по корпусу палками и топором, а я успел поразить уже троих.

Но вообще всё решало не индивидуальное мастерство, а организованность.

Орки бились, хотя большинство из них не имели боевого опыта, на них постоянно надсадно орал Гришейк, чтобы держали строй и не выдвигались вперёд. После Каптье он твёрдо понимал, что «строй» и тактика боя важнее, чем выпендриться, кинуться вперёд, зарубить парочку людей и погибнуть под ударами.

Я был дирижёром. Рой показывал мне поле боя в трёхмерной проекции. Я видел, где валит враг и там отдавал команды, видел где зарождается паника, где оступился человек и просил ближайшего эльфа его защитить.

Были предрассветные часы, достаточно светло, краски серыми, но сейчас они обильно разбавлялись красным цветом.

Один из орков поскользнулся в грязи, и трое людей тут же набросились на него.

«Фаэн, прикрой орка».

И тут же один за одним три стрелы ранили или убили нападавших.

Фаэн вообще был ангелом смерти. Часть нападавших сосредоточились на нём, поскольку он был отделён от основной массы, от нас, но так же легко залезть на дерево и сдёрнуть его вниз у них не удавалось.

Он экономил стрелы. Чёрт, если бы у него там был такой же завод по производству стрел, как у Леголаса в «Хоббите», но у него был один колчан примерно на сорок стрел. Все эти стрелы пошли исключительно в цель, половина стали смертельными.

Бунтовщики были в замешательстве. Часть из них топтались за дубом или пытались его обойти по большой дуге.

Но только там были гномы и гномы, подпуская отдельных людей поближе, разили их дубинами и камнями. Гномы шипели, как раскалённые камни, гномы были в ярости, а враг не показывал организованности в нападении.

Атака Карна, основанная на численном превосходстве и слепой ярости, разбилась о тактическую координацию.

Люди пытались продавить орков в центре, но в этот момент к ним подоспели эльфы, которые орудовали палками с изяществом (вот как у эльфов в лагерной рубище получается быть такими изящными?) били людей по головам, кололи в глаза, делали подсечки, отклоняли удары и оттанцовывали в сторону при попытке их схватить.

Эльфы вообще были как олимпийская сборная по танцам с лесными палками.

Люди, мои сторонники, кидали камни и, хотя не особенно преуспели, эти камни мешали атакующим набрать скорость, чтобы развалить наш строй.

Бунтовщики были похожи на стаю волков, пытающуюся загрызть ощетинившегося иглами дикобраза.

Карн Красный вынырнул из толпы. В его плече торчала стрела, значит, Фаэн не промахнулся. Однако вреда эта стрела не причинила.

Ярость и отчаяние исказили лицо вожака бунтовщиков. Он больше не видел перед собой армию, он видел только одного врага. Меня.

– Предатель человечества! – прохрипел он, проталкиваясь через своих же людей. – Эльфийская подстилка! Я вырву твоё сердце!

Он бросился на меня, размахивая топором.

«Расступиться, дайте место для драки» – передал я через Рой.

Я встретил его атаку спокойно. Мой разум был холоден как лёд.

Его первый удар был сильным, но предсказуемым. Я отвёл его клинок в сторону, пропуская его мимо себя. Он по инерции пролетел вперёд, на мгновение открыв спину, но очень быстро развернулся и тут же атаковал.

На его шее поблёскивал амулет.

Я не был настоящим магом, у меня даже инициации как таковой не было.

Мой дар «навинтил» на моё магическое зерно бог Дикаис и в этом смысле мой навык был буквально божественным. Безусловно и не надо тут тешить себя иллюзиями, Дикаис это сделал в своих интересах, но они совпали с моими.

И даже при таком странном магическом даре я чувствовал, что на шее у Карна болтается магический амулет с (внезапно!) эльфийскими узорами. Значит пользоваться эльфийской магией старому нацисту не грех, а вот то, что я всех воспринимаю на равных, так это прямо карается смертной казнью? Ну-ну.

В любом случае магия амулета была ясна мне и без Фомира. Это был амулет ускорения. Не сказать, чтобы Карн превращался во Флэша, но он определённо был очень быстрым, что компенсировано отсутствие техники. Силой его природа тоже не обидела, хотя…

Он атаковал меня справа и опирался на правую ногу, был правшой и поворачивался, нанося удар, тоже правой стороной, стараясь держать вес на правой ноге.

Значит, кое-какие проблемы у него есть.

Он нанёс мне серию ударов, которые я отклонял и будь у меня щит, принял бы на щит и контратаковал. Но так как моим единственным инструментом был меч, вторая рука фактически бездействовала.

Его топор высекал искры из моего гномьего меча, а сам он кружил вокруг меня как волк.

Топор не меч, тем более такой, не боевой, он не наносит колющих ударов, а только рубящие. Хотя с его приличным весом и силой, помноженной на амулет, удары были ужасающие.

Он попытался достать меня широкими ударами сбоку. Я отшагнул, пропуская стремительный удар и тут же в выпаде совершил укол в корпус. К сожалению амулет спас его, он успел среагировать, и отшатнуться, мой клинок пробил его тело не больше, чем на пару сантиметров. И всё же сквозь его рубаху выступила кровь, а толпа вокруг ахнула.

Сражение временно остановилось. Мои бойцы были на своих местах и держали строй. Его сторонники стояли, разинув рты и ловя каждое движение.

Битва прекратилась, теперь все ждали, чем кончится дуэль лидеров.

В центре сражения кружились и бились бунтовщик и молодой рыцарь Рос.

Глава 10

Лидерское общение

Лёгкое ранение не только не остудило пыл Карна, а даже напротив, заставило его двигаться быстрее и активнее. При этом у него тоже не было щита и в случае коротких контратак он отскакивал назад. Топор он удерживал обеими руками и в какой-то момент поменял «верхнюю» и «нижнюю». Отчего неосознанно поменял и стойку, став ко мне левым плечом.

Очередной удар и…

Я не отклонил вниз чертовски быстрый, ускоренный амулетом замах, а оттолкнул его в сторону. После чего сразу же в резком выпаде ударил по Карну, одновременно сделав полушаг вправо. Он попробовал отскочить, однако его левой ноге, которая сейчас была опорной, не хватало ловкости. Из-за чего он сделал это (несмотря на магическое ускорение) недостаточно быстро. К тому же рубил я не по корпусу, что более привычно, я ударил по руке, по запястью.

Традиционно по запястьям не бьют, но не по причине благородства, а потому что бойцы прячут руку за щитом. А сейчас не было ни щита, ни разговоров о честной драке.

Мой меч с глухим звуком рассек его кость и когда он отступил, то его лицо исказила гримаса боли, а рука безвольно повисла на кусках кожи и мышц.

Карн открыл рот, вероятно, чтобы заорать, однако, не успел. Я сделал ещё один полушаг по дуге вправо и без затей ткнул его клинком в сердце.

Даже с пробитым сердцем он попробовал замахнуться по мне правой, но не смог.

Он упал как стоял, столбом, только пару раз дёрнувшись перед тем, как пасть на потоптанную траву.

Смерть предводителя стала последней каплей. Единый выдох ужаса пронёсся по рядам мятежников, а их боевой дух буквально на глазах исчезал. Они не стали просить о пощаде, потому что, вероятно, не собирались щадить ни нелюдей, ни меня, но и драться не стали.

Мои союзники вышли из оцепенения мгновенно, тут же перейдя в контратаку. Моментально те из бунтовщиков, кто не погиб в первые же секунды, принялись в панике разбегаться во все стороны, в лес.

Вообще-то леса тут дремучие и населены шустрыми прожорливыми волками, но это не моя проблема.

Битва закончилась ещё быстрее, чем началась.

К тому времени, как первые лучи рассвета пробились сквозь кроны деревьев, поляна была зачищена. Девяносто семь трупов мятежников лежали на земле. Остальные сбежали. Ноль пленных.

Мои потери были минимальны. Четыре орка, по одному эльфу и человеку, лёгкие ранения у гномов.

Гришейк положил тела орков отдельно и стоял над ними с некоторой мрачностью. Странно, ни тюрьма, ни невзгоды не сбили с него весёлый настрой, но гибель товарищей сделала его сердитым и как-то моментально, старше.

– Они сражались храбро, командир, – тихо сказал он.

– Они были солдатами, – твёрдо ответил я. – И мы похороним их с честью.

Мы потратили утро на то, чтобы привести в порядок себя, лагерь и выкопать большую братскую могилу.

Факт совместного захоронения как-то неожиданно сплотил моих сторонников.

Я произнёс короткую речь. Толкать речи на похоронах относилось к категории «не люблю я это дело». Однако это было необходимо.