Текст книги "Алитет уходит в горы"
Автор книги: Тихон Семушкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
Айе сел на нарту, пристроившись рядом с Андреем. Показывая рукой направление, он молчал, заранее переживая свою встречу с людьми на берегу.
– Верный, вперед! – крикнул Андрей, посматривая на собак в свои гляделки. Собаки побежали крупной рысью.
Айе еще издали заметил стойбище Лорен. Встретиться теперь с Алитетом и с Чарли Красным Носом не всякий решится.
Но будь что будет. Все равно у Айе отвращение к жизни.
– Подъезжаем, – взволнованно сказал Айе.
– Вот и хорошо. А я думал, что берег далеко.
– Андрей, ты поедешь в торговую ярангу? К белому? К Чарли? Может быть, я останусь здесь?
– Зачем я к нему поеду? Вместе с тобой мы поедем в ярангу какого-нибудь охотника.
– Ты боишься Чарли?
Вместо ответа Андрей громко расхохотался.
И Айе вдруг обрел еще большую веру в силу молодого русского начальника.
– Садись, Айе, на мое место, правь собаками и подъезжай к какой хочешь яранге.
Черные глаза Айе блеснули радостью. Русский не свернул к Чарли Красному Носу. Крепко взяв в руку остол, Айе крикнул на собак, и они понеслись прямо к яранге Рынтеу.
И тут же ринулась в ярангу Рынтеу толпа ребятишек и взрослых охотников, жадных до всяких новостей. «Вот чудо! Бессобачный, не имеющий жены Айе, привез какого-то белолицего!»
Айе стоял около нарты с остолом в руках и, как бы в подтверждение вчерашнего разговора, с важностью говорил:
– Смотрите, вот он, русский начальник! Все смотрите! И не думайте, что накануне я вам врал! – Затем, повернувшись к своему другу Ваамчо, тихо сообщил: – Опять в горах встретился. Видишь? Разве он дух? Смотри сам, словно ища поддержки у Ваамчо, допытывался Айе.
Явно подчеркивая свои приятельские отношения с Андреем, Айе запросто подошел к русскому начальнику и тихо сказал:
– Вот это тот самый Ваамчо, о котором я рассказывал. У него Алитет залил приманку таньгинским светильным жиром у Трех Холмов.
– А! Ваамчо! Здравствуй! – И Андрей протянул ему руку, как старому знакомому и доброму другу. Не выпуская руки Ваамчо, Андрей долго тряс ее.
Айе смотрел на них, и радостная улыбка расплывалась по его широкому лицу. Как же? Это ведь он виновник такого необычного счастья. А Ваамчо, смущенный, не знал, что ему делать и что говорить. Первый раз в жизни белый человек тряс его руку.
– Ступай в жилище, я распрягу твоих собак, – наконец проговорил он.
– Пойдем, пойдем, – с воодушевлением, взяв Андрея за руку, говорил Айе и тянул гостя в меховой полог.
К моменту приезда Жукова в стойбище Лорен, заезжая яранга Рынтеу была полна народу. Здесь были охотники, с которыми американец прервал торг из-за приезда Алитета, и они терпеливо дожидались, когда к Чарли Красному Носу вернется хороший «дух» и он вновь начнет торг. Кроме них, с побережья понаехали и другие охотники. Все они были из разных мест и, находясь у гостеприимного Рынтеу, делились новостями. Такого скопления людей в заезжей яранге Рынтеу еще не было. У него даже не хватало шкур, чтобы подложить каждому. Одни полулежали, тесно прижавшись друг к другу, опираясь на локти, другие по двое сидели на нерпичьих кожах. Их оголенные по пояс тела в свете коптившего жирника казались темно-коричневыми, как выделанная кожа моржа. В пологе стоял табачный дым, словно спустившийся на землю туман, и было чрезмерно душно.
Появление а этом пологе русского начальника, о котором еще накануне шел разговор, как о каком-то мифическом существе, показался всем чуть ли не сновидением. Слегка приподнявшись, люди с необычайным любопытством разглядывали приезжего.
Андрея мало смущали спертый воздух и духота. Он радовался возможности встретиться с таким количеством людей.
Андрей знал, что каждое его слово, каждый его поступок «чукотский торбазный телеграф» с, непостижимой быстротой разнесет по всему побережью Ледовитого океана и Берингова моря. Памятуя, что слово не воробей, он обдумывал тщательно все свои слова, с которыми он собирался обращаться к ним. Приготовившись сказать по-чукотски: «Здравствуйте, товарищи», – он на ходу перестроился и сказал: «Зравствуйте, добрые люди», – полагая, что слово «товарищ» они поймут неправильно.
Случилось, однако, так, что ему на его обращение никто не ответил. На улице завыла добрая сотня собак из стоявших вокруг яранги Рынтеу многочисленных упряжек, а затем с визгом поднялась собачья драка и грызня.
И тогда Айе, чуть привстав, нарочито бодро сказал:
– Здравствуй, здравствуй, русский начальник. Это ничего, что ты безбородый – борода вырастет. – И он услужливо предложил ему новую оленью шкуру.
Видя, что Айе сказал все это не столько для него, сколько для своих сородичей, Андрей с улыбкой принял шкуру, сел на нее и подумал про Айе: «Ну и хитрец».
А люди продолжали молчать, набивая трубки табаком.
Зная еще от своего профессора о чрезмерном любопытстве чукчей ко всякого рода новостям, Андрей сказал:
– Много новостей привез я. Важных новостей. Рассказать что ли?
– Рассказывай, рассказывай, – торопливо послышались со всех сторон голоса.
– Новости очень большие. Теперь в России Солнечного владыки-царя не стало. Теперь казаков к вам не будут посылать. Царя вместе с его помощниками низвергли, отстранили. Всех богачей выгнали, и стала новая власть трудовых и бедных людей. Называется эта власть народной властью Советской властью. Будет такая власть и на вашей земле.
Андрей знал, насколько все то, что он говорит, сложно для их понимания. Он знал, что и сама идея власти для них чужда. Эту идею власти, как ему казалось, они должны понять не столько умом, сколько сердцем, как понял ее Айе. И Андрей резко изменил весь характер своей беседы и решил говорить не о власти, а о житейских фактах, которыми он располагал.
Вдруг один из охотников перебил его:
– Мы не против власти, – сказал он. – Но мы никогда не поймем, зачем она нам нужна, эта власть. Мы охотники и останемся охотниками. Нам надо охотиться, мы умрем без охоты. А если тебе эта власть нужна, пусть будет. Но нам не мешай заниматься охотой. Теперь понял, что я сказал?
– Тебе не нужна, а мне нужна, – вмешался Айе.
– Ты помолчи, не имеющий жены.
Айе вскочил и от злобы чуть не укусил свою руку, но сдержался и сказал:
– Ты хозяин байдары. Если у тебя отнимут байдару, ты будешь молча радоваться? Да? Когда у меня отняли жену, кто-нибудь заступился за меня? Никто. А вот русский начальник сказал мне еще в горах, что будет заступаться.
– Значит, Айе, тебе нужна власть? – спросил Андрей.
– Нужна. И Яраку нужна. И Ваамчо нужна. Может, и правда она начнет помогать нам? А тебе зачем власть, ты хозяин байдары. Шкуру от моржа ты никому не отдаешь – себе берешь? Зачем тебе власть? Ты сам власть. У тебя отнять никто не может, а ты можешь.
Андрею понравился разговор Айе, и он вновь принялся рассказывать, что такое Советская власть и к чему она стремится.
Таких разговоров никогда не велось в заезжей яранге Рынтеу. Все слушали внимательно, но не все понимали. И принимали близко к сердцу, хотя и не совсем соглашаясь, только то, что русский говорил об организации охоты на моржей, тюленей и китов.
Айе разошелся и никак не унимался, чувствуя поддержку со стороны Андрея. Он продолжал говорить о том, как Чарли Красный Нос выгнал Ярака, как женоотниматель Алитет отобрал у него с детства предназначенную ему жену, как за чернобурку Чарли хотел заплатить железные вещи: иголки, наперстки, бусы, а ружье не хотел давать.
Андрей встал во весь рост, доставая головой потолок, белобрысый и тощий. Он закурил и велел позвать к нему Чарли.
«Он с ума сошел, этот русский! Чарли никогда не поднимался на эту гору, где стоят яранги. Да разве он послушается? Кто может заставить Чарли?»
– Надо сказать, что его зовет русский начальник. Чтобы сейчас же пришел, – строго повторил Андрей.
«Ого-го, он и в самом деле, пожалуй, начальник, если так говорит! Но кто же осмелится пойти к Чарли с такой новостью? Ваамчо, пожалуй, сходит? Нет, пристойней с такой новостью пойти самому хозяину яранги Рынтеу. К тому же он и постарше».
Новость была настолько необычна, что Рынтеу, несмотря на свой возраст, без остановки бежал до самого дома Чарли.
Охотники сгорали от нетерпения узнать, чем все это кончится. Как же? В один миг столько событий! Сейчас встретятся два белых человека. Русский не захотел даже заехать к Чарли. О, это совсем небывалый случай! Тут обязательно должно что-то произойти. Удивительно, что русский будто подружился с Айе! Наверное, не знает, что Айе – пастух и хотел задушить Чарли.
Особенно интересовался всем этим Ярак, считавший себя знатоком белых людей.
В ожидании Чарли Айе на всякий случай подсел поближе к Андрею.
В стойбище начался всеобщий переполох. Мистер Томсон был удивлен не меньше, чем Рынтеу. И хотя Чарльз Томсон с большого похмелья и с повязкой на горле чувствовал себя не очень хорошо, все же собрался быстро. Не спеша мистер Томсон пошел по непривычному для него маршруту – в ярангу Рынтеу.
Он устал от подъема в гору и тяжело дышал. С трудом влез он в полог, окинул всех взглядом и, заметив русского, с любезностью поздоровался на чукотском языке.
– Седан, плиз,[27]27
Садитесь, пожалуйста.
[Закрыть] – ответил на приветствие Андрей Жуков.
– О, вы говорите по-английски?
– Да, говорю.
– Как Приятно встретиться с культурным человеком в этой дикой стране. Не правда ли? Всякий раз, когда я встречаюсь здесь с белым человеком, я отвожу душу с ним. С кем я имею честь разговаривать? – спросил мистер Томсон.
– Я представитель Камчатского революционного комитета. Моя фамилия Жуков. Вы мистер Томсон?
– О, да! Чарльз Томсон… Меня только удивляет, мистер Жукофф, почему вы не заехали прямо ко мне. Это помещение я содержу для приезжающих торговать охотников. Здесь такой дурной запах, что за долгие годы жизни в этой стране я никак не привыкну к нему и никогда почти не захожу сюда.
– Пусть вас это, мистер Томсон, не удивляет. Помимо всего прочего, я – этнограф. Мне досконально нужно знать местную жизнь, а вообще, сказать вам откровенно, у меня есть серьезные основания предпочесть это жилище вашему дому.
– О, мистер Жукофф, это не совсем вежливо по отношению ко мне. Я много хорошего сделал для этого народа по приобщению к цивилизации.
– Вежливость, мистер Томсон, понятие очень относительное. Вот, например, ваши взаимоотношения с Яраком и Айе. По-моему, это хуже, чем всякая невежливость.
Некоторое время мистер Томсон блуждающим взглядом смотрел на Жукова. Тяжело дыша, он наконец сказал:
– Вы, мистер Жукофф, не достаточно разобрались в моих отношениях с Айе и Яраком. Вы, наверное, не знаете того, что я спас жизнь Яраку и многие годы кормил его, одевал и обувал. Это же деньги! Я много добра сделал ему. А этот цветной дикарь вместо благодарности посягнул на дочь белого человека. Это же неслыханное дело!.. Мы с вами, мистер Жукофф, представители цивилизованного мира. И упрекать меня в невежливости к таким людям – это все равно что требовать вежливости к собаке, утащившей с хозяйского стола бифштекс, – поучающе, видимо по праву старшинства, патетически произнес мистер Томсон свою тираду, уверенный, что молодому человеку нечего будет и возразить.
Но Андрей и не собирался возражать. Он лишь сказал:
– Мистер Томсон, я не буду обсуждать с вами декларацию прав человека. В новой России она существует как незыблемый закон революции и независимо от того, нравится вам это или не нравится. Но поскольку вы находитесь на территории Советской России, вы обязаны соблюдать законы этой страны. Кстати сказать, у нас нет разницы в правах между белым и цветным человеком.
Андрей впервые говорил с живым американцем. Случай с Айе в доме Чарли неприязненно настроил его к этому непрошеному пришельцу из чужой страны еще вчера, при встрече с Айе. И поэтому Андрей, разговаривая с Томсоном, с трудом сдерживал раздражение.
– Вы большевик? – вдруг спросил Томсон.
– Да, я молодой большевик.
О большевиках мистер Томсон знал из американских журналов. По этим журналам он представлял большевиков с ножами во рту и в овчинных полушубках. И странным теперь казалось Томсону видеть большевика, владеющего английским языком лучше, чем он сам. Перед ним сидел блондин с голубыми глазами, даже похожий на норвежца.
– Вы настоящий большевик? – опять спросил мистер Томсом.
– Да, разумеется. Я представитель Камчатского губернского революционного комитета, мистер Томсон. И пригласил я вас сюда по делу.
– О, мистер Жукофф, пожалуйста, пожалуйста! Я с удовольствием готов вам помочь во всем.
– Вам известно, мистер Томсон, что в навигацию сюда прибывают представители «Норд компани»?
– О да, я знаю. Я читал прессу, – сказал мистер Томсон.
– Здесь будет торговать «Норд компани». А вам, мистер Томсон, я разрешаю производить торговлю только до прибытия пароходов «Норд компани».
– И мистеру Стивенсону, и мистеру Кларку, и мистеру Ольсону? торопливо спросил Чарльз Томсон.
– Да, всем.
– И мистеру Брюханову, и мистеру Караваеву?
– Да, да, всем. На побережье «Норд компани» организует шесть крупных пушных факторий. И только этой компании Советское правительство предоставляет право торговли здесь. Вы, мистер Томсон, в подданстве какой страны состоите?
– Я по происхождению норвежец и подданный Соединенных Штатов Америки, – гордо сказал он.
– Впрочем, это все равно. Вам придется ликвидировать свое хозяйство и покинуть этот берег. Мы не находим возможным предоставить вам торговое посредничество.
Ярак вытянул шею, как гусь, вслушиваясь в каждое слово. Работая несколько сезонов на китобойных судах, он научился хорошо понимать английскую речь. Творилось что-то совсем непонятное. Всем казалось, что Чарли Красный Нос прирос к берегу, как лишайник к камням. Никакой ветер его не сдует. А сейчас что слышит Ярак? По всему видно, что безбородый русский действительно начальник. Но какой сильный должен быть начальник, чтобы так разговаривать с Чарли!
– Еще, мистер Томсон, меня интересует кое-что из вашей жизни здесь, продолжал Андрей.
– О, пожалуйста, мистер Жукофф.
– Мне стало известно, что вы вот пожилой уже господин, а ведете себя здесь крайне неприлично с точки зрения цивилизованного человека.
Мистер Томсон насторожился и учащенно задышал.
– Я имею в виду тот неприятный инцидент, который произошел вчера в вашем доме вот с этим человеком. – Айе вздрогнул, когда Андрей положил руку на его плечо. – Не правда ли, мистер Томсон, что это хуже, чем всякая невежливость?
Лицо мистера Томсона покрылось испариной, затем побелело. Он молчал.
– И после всего этого вы называете себя культурным человеком? Представителем цивилизованного мира! – с пренебрежением сказал Андрей.
Мистер Томсон склонил голову. Может быть, впервые за двадцать лет он оказался в таком неприятном положении перед туземцами. Ему тягостно было, что такой разговор ведется в присутствии охотников и особенно в присутствии Ярака, понимавшего английскую речь. Не поднимая головы, он тихо сказал по-чукотски:
– Ярак, уйди отсюда!
Ярак неохотно поднялся.
– Нет, ты, Ярак, сиди здесь. Ты мне нужен, – сказал Жуков.
Мистер Томсон поднял глаза на Жукова и остался сидеть неподвижно, молча. И никто его не видел таким покорным, каким он казался сейчас.
– Все, мистер Томсон. Вы поняли, что вам нужно сделать?
– О да. Я понял.
– Больше никаких дел к вам у меня нет! Гуд бай.
– Гуд бай, – с чувством неприязни пробурчал мистер Томсон.
И грузная фигура его скрылась за меховой занавеской.
– Негодяй! – тихо сказал Андрей по-чукотски вслед мистеру Томсону.
Солнце, дойдя до самой макушки неба, пошло вниз. Охотники толпились на улице и без конца говорили об этой удивительной новости. Ай-я-яй, какая новость! Есть что рассказать, когда будешь ехать по береговым стойбищам! С такой новостью непременно будешь желанным гостем в каждой яранге.
Ярак стоял в центре толпы, рассказывал все, что он слышал, и, путая, по-своему излагал разговор белых людей. Но, несмотря на это, смысл события был ясен всем.
Ваамчо больше всего поразило, что белые люди, оказывается, могут быть друзьями и бедных охотников.
Солнце уже приближалось к земле, а люди все говорили и говорили. Ночной мороз вновь стал схватывать влажный снег. Алитет поторопился уехать из стойбища, и его нарта давно скрылась за склоном горы. Было о чем поговорить!
Андрею предложили свежую тюленью печенку. В пологе сидели Айе, Ваамчо, Ярак.
Все они робко разместились вокруг Жукова и принялись за еду.
– Андрей, а куда теперь повезет Ваамчо шкуру белого медведя? спросил Айе.
– Пусть продаст Чарли. Он будет торговать здесь до лета.
– А мне как быть? Чарли Красный Нос не все товары отдал за песцов. А ведь песцы чужие. Эчавто будет ругать меня.
– Сходи к Чарли и получи остатки товаров. Или ты, Айе, все еще боишься Чарли?
– Нет. Теперь перестал бояться. И Алитет уехал. Бояться нечего! весело воскликнул Айе.
Андрей напился чаю и вышел на улицу в окружении своих новых друзей.
Парни в один миг запрягли ему собак. Айе суетился больше всех, и только Ярак все еще недоверчиво присматривался к новому белому человеку.
Андрей вынул свои деревянные очки и надел их. Ярак вытащил из-за пазухи свои настоящие очки-консервы, подошел к Андрею и молча подал ему.
– О, вот это замечательно! Сколько тебе заплатить?
– Не надо, – ответил Ярак.
Андрей достал пять рублей и подал их Яраку.
– Зачем? – спросил Ярак.
– Купишь себе другие.
– Нет. Чарли за бумажки ничего не даст. Он торгует только за шкурки.
– Скажешь, я велел продать очки. Это русские деньги, и он обязан их принимать.
Собаки сидели в упряжке, готовые ринуться в путь. Андрей прощался с охотниками:
– Ну, друзья, до свидания. Мы еще встретимся с вами.
Камчадальская упряжка с места взяла в галоп.
– Он сказал – друзья! – взволнованно проговорил Ваамчо, глядя вслед удаляющейся упряжке Андрея. – Вы слышали, что сказал этот Большой Начальник? А?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава перваяКапитан Гарри Браун, зажав в зубах трубку из корня орегонской сосны, стоял у штурвала своей шхуны «Поляр бэр», которая малым ходом шла в некотором отдалении от берегов Аляски.
Это был толстый, с угловатым корпусом человек лет сорока. Желтая проолифенная зюйдвестка молодила его лицо. Сильные тяжелые руки Гарри Брауна были засунуты в карманы американской робы из синего демиса. Вся роба состояла из карманов, пристроченных красными нитками и прихваченных по всем четырем углам металлическими заклепками. Карманы топорщились от переполнявшего их содержимого. Они были всюду: на груди, на ногах около коленных суставов и на широких бедрах капитана. Казалось, эта роба служит Гарри Брауну вспомогательным складом.
Металлические пуговицы «радость холостяка» имели, однако, странное для «морского костюма» изображение: на них красовался паровоз.
У Гарри Брауна, практика-мореплавателя, не было диплома не только капитана дальнего плавания, но даже и каботажного. Не было у него и знаков отличия. Но все это не мешало капитану прекрасно знать море. Он умел и любил совершать опасные рейсы по Ледовитому океану на своем «Полярном медведе», который, если отбросить столь звучное название, был попросту контрабандной шхуной.
Кроме Гарри Брауна, экипаж шхуны состоял всего лишь из двух молодцов: расторопного верзилы – штурмана мистера Харлоу и добродушного шельмы беспечного судового механика Джима, одновременно исполнявшего обязанности кока. Оба они щеголяли в таких же робах и зюйдвестках, как и капитан, и гордились этим, как несомненным признаком демократии на их небольшом кораблике грузоподъемностью всего в сто двадцать тонн.
Втроем они стояли у штурвала, напряженно всматриваясь в толщу густого тумана, и, как ночные воры, осторожно пробирались на своем послушном судне в пролив вдоль берегов Аляски.
Странные вещи происходили в мире. Капитан Браун за свою морскую практику не один раз проходил в ясный, солнечный день мимо города Нома, где с давних пор жил таможенник мистер Керри. Они встречались каждую навигацию как друзья:
– Алло, мистер Браун!
– Алло, мистер Керри!
Обменявшись любезностями, капитан брал курс на острова и затем спокойно шел к угрюмым, но богатым берегам Чукотского полуострова. Так было всегда.
«Но с некоторых пор эти прекрасные традиции Севера полетели к чертовой бабушке, рассеялись как дым», – думал мистер Браун.
Ни с того ни с сего, может быть, в результате какой-то высокой политики, мистеру Керри вздумалось останавливать контрабандные шхуны и даже возвращать их домой. Впрочем, это его частное дело. Капитан Браун настолько хорошо изучил пролив и воды, омывающие Чукотское побережье этой страны портофранко,[28]28
Беспошлинный, безакцизный ввоз товаров из-за границы.
[Закрыть] что может с завязанными глазами провести «Поляр бэр» в густом тумане мимо таможни мистера Керри, не потревожив его покоя.
Туман рассеялся. Аляска осталась позади. Во всем блеске показалось ослепительно яркое полярное солнце, и разреженные плавучие голубые льды засверкали спокойными, ласковыми переливами. Послушное судно быстро продвигалось вперед, лавируя между льдами, как собачья упряжка среди нагромождений торосов. У всех трех членов экипажа «Поляр бэр» было превосходное настроение: наконец-то мистер Браун, мистер Харлоу и кок Джим вырвались из шумной Америки «на дачу», в просторы Арктики!
Русские отсюда далеко, занимаются какой-то революцией, и надо же кому-нибудь снабжать табаком охотников побережья, добывающих уйму белоснежных песцов.
Так думали эти веселые, рассудительные молодцы.
Капитан Браун, как и его друзья по дальнему плаванию, чувствовал себя в этих водах несравненно лучше, чем дома. Прозрачный, чистый воздух, интересное, прибыльное занятие способствовали отличному аппетиту.
Кок Джим ради удовольствия пристрелил моржа, безмятежно дремавшего на плавучей льдине, ловко прыгнул на лед, быстро вспорол ему живот и вырезал огромную печенку. Затем он кувалдой выбил из черепа бивни на память о рейсе, и шхуна, не задерживаясь, пошла полным ходом по открывшейся чистой воде.
Вскоре «Поляр бэр» бросила якорь у берега, где стояли три чукотские яранги. От берега сразу же отвалила кожаная байдара, в которой разместились люди стойбища, даже грудные дети и старики. Кому же хочется оставаться на берегу, когда можно посмотреть торг на борту американской шхуны?
Люди быстро вскарабкались на борт «Поляр бэр» и с необычайным любопытством стали рассматривать американцев и разные грузы принайтовленные[29]29
Укрепленные.
[Закрыть] на палубе судна.
Плавучий магазин капитана Брауна очень привлекал охотников: здесь угощали не только едой, но и выпивкой. А ведь после выпивки у каждого человека сердце становится добрым, веселым, и торговать тогда особенно приятно.
Мистер Браун отлично знал чукотский язык и был не скуп. Он сразу же распорядился напоить чаем всех прибывших на борт и даже выдать по два кружка содовых галет на каждого. Охотники с наслаждением пили чай здесь же, прямо на палубе.
Мистер Браун с улыбкой благодетеля спросил:
– Много песцов на берегу?
– Очень много! И белых медведей очень много! Лисы, горностаи, евражки, волчьи шкуры есть, – ответил старик охотник.
– Еще ни одна шхуна не проходила. Ты самый первый пришел в это лето, – добавил другой.
– Чарли Красный Нос за зиму много купил песцов?
– Очень много! Очень много! – бесхитростно ответил пожилой охотник, дохлебывая чай. – Всех песцов я продал ему. Только три осталось для тебя. Вот они – в мешке.
– Не много мозгов в твоей коробке. Разве ты не знаешь, что Чарли Красный Нос – жулик? А ты все отнес ему! Ты должен был всех песцов оставить для меня. Прошлое лето я плохо торговал с тобой? Разве мало ты от меня получил товаров? Разве Чарли Красный Нос торгует лучше? Э-э! Голова твоя работает совсем неважно. Птичьи мозги в ней, – укоризненно сказал мистер Браун и постучал толстым, узловатым пальцем по обнаженной голове охотника, испытующе глядя на него.
Охотник встал, виновато усмехнулся и, неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал:
– Только зимой надо было купить ружье. Патронов не хватило. Табак весь вышел, и чая не было.
Мистер Браун перебил его:
– А песцы в мешке у тебя хорошие? Может быть, недопески оставил для меня? То, что не взял Чарли Красный Нос.
– Нет, недопесков нет. Хорошие песцы.
– Ну полезай за мной!
Капитан Браун спустился в небольшой, уже открытый кормовой трюм. Он сел на один из многочисленных ящиков и ловко вытянул из грудного кармана две изящные пластинки жевательной серы. Одну пластинку он бросил охотнику, который чуть-чуть не поймал ее ртом. Развернув бумажку второй, капитан Браун всунул серу в свой блестевший золотом рот. Потом он небрежно вытянул из заднего кармана плоскую бутылку виски и, бросив на охотника лукавый взгляд, покрутил ею перед самым его носом.
Кровь прилила к лицу охотника. Глаза его заблестели.
– Думал я, что ты мой приятель, – сказал мистер Браун, подбрасывая и на лету хватая бутылку, – оказалось, приятель у тебя – Чарли Красный Нос. – И капитан замедленным движением водворил бутылку на прежнее место.
– Медвежья шкура еще есть у меня в яранге! – воскликнул охотник.
– Медведь? Ол райт! Значит, ты кое-что еще соображаешь. Тогда я продолжаю считать тебя своим приятелем.
Капитан Браун вытащил из подколенного кармана складную кружку.
– На, держи!
Выплюнув жвачку прямо из трюма за борт «Поляр бэр», сам капитан Браун сделал несколько глотков из бутылки.
Предвкушая удовольствие, охотник держал кружку в руках, улыбался и глядел капитану в рот. Потом он медленно извлек двумя пальцами жвачку, зажал серу в кулаке и единым махом вылил в себя виски.
– Хорошо-о-о! – нараспев протянул он и опять засунул жвачку в рот.
Капитан Браун налил еще, не давая закуски, да и сам охотник не пожелал бы закуской портить вкус огненной воды.
– О, такого доброго капитана, как я, ты не увидишь, – сказал мистер Браун.
– Очень хороший капитан, очень хороший. Добрый капитан, – расхваливал его охотник заплетающимся языком, потом крикнул из трюма: – Човка! Скорей привези медвежью шкуру из моей яранги.
Вскоре торг был закончен. Мистер Браун вышел на палубу и распорядился готовить машину.
– Придется подождать немного, мистер Браун, – сказал штурман Харлоу со скабрезной улыбкой. – Джим занят: у него в машинном отделении мадам.
– Год дэм! Надо же знать, когда можно предаваться любовным утехам! Нам нужно спешить закончить дело, – недовольно пробурчал капитан Браун.
«Поляр бэр» взяла курс на север. Море не шелохнется. Шхуна быстро идет вдоль побережья. Тучи птиц с криком отрываются от скалистых берегов, потревоженные холостым выстрелом. Они кружатся, как снежинки в пургу. Море чисто ото льда. Все предвещает удачный рейс. Капитан Браун стоит у штурвала и посматривает вдаль.
– Ну, как начало, мистер Браун?
– Вери гуд, мистер Харлоу. Этот парень теперь является владельцем американских товаров ровно на одиннадцать долларов и пятьдесят два цента. Песец на круг обошелся по два с половиной доллара. Медвежина, правда, неважная, но, ей-же-ей, в Америке она стоит немного дороже, чем я заплатил за нее.
Они весело захохотали, оглашая звонким здоровым смехом безлюдное побережье.
Мистер Браун, как и члены его экипажа – мистер Харлоу и кок Джим, не был настоящим янки. В Америку они эмигрировали из Европы и жили, занимаясь самыми различными делами. Они исколесили Америку вдоль и поперек, Мексику и Калифорнию знали так же хорошо, как Аляску и Чукотское побережье.
Пять лет назад они составили маленькое акционерное общество, приобрели шхуну, назвали ее «Полярный медведь» и сказали ей: «Ну, мамаша, вези нас к этим самым белым медведям!» Они устремились_к берегам Чукотки попытать счастья, зная, что доступ к ней свободен кому угодно и когда угодно. Страна открытых возможностей, страна порто-франко.
За долгую зиму мистер Браун снаряжал в Америке свою очередную экспедицию. Он рыскал по складам залежалых товаров в Сиетле, во Фриско, как он называл Сан-Франциско, и за бесценок скупал эти товары, давно утратившие свою первоначальную ценность. На берегах Чукотки эти товары вызывали восторженный блеск в глазах охотников.
– Мистер Харлоу, я думаю, не бросить ли нам якорь на траверзе стойбища Лорен? Этот старый битюг Чарльз Томсон с ума сойдет, когда мы ему расскажем новости этого года. Он предпочитает, правда, прошлогодние новости, но, год дэм, мы ему насильно расскажем. Пусть проглотит эту не совсем вкусную пилюльку.
– Мистер Браун, я представляю взрыв его негодования, когда он узнает, что «Норд компани» направляет сюда из Ванкувера огромный пароход «Бичаймо»! У него тридцать дней и тридцать ночей будет пухнуть рыжая голова.
– О, мистер Харлоу! Он с расстройства проглотит свои окуляры!
И опять американцы залились веселым смехом.
Вдали тускло заблестела оцинкованная крыша склада мистера Чарльза Томсона.
Не успела шхуна «Поляр бэр» стать на якорь, как чукотская байдара на веслах под многоголосые окрики понеслась навстречу шхуне. Вместе с охотниками в байдаре сидел и Чарльз Томсон.
– Алло! Мистер Браун! – крикнул он, взбираясь по коротенькому штормтрапу.
Мистер Харлоу подскочил к борту и, подав длинную руку, ловко втащил на палубу тяжелое тело мистера Томсона. Они сразу прошли в тесный кубрик, где уже распоряжался капитан.
Мистер Томсон погрузился в кресло. Справа сел капитан Браун, слева Харлоу.
Джим с подчеркнутой любезностью, расшаркиваясь, поставил на стол дымящийся кофе и фрукты.
– Плиз,[30]30
Пожалуйста.
[Закрыть] мистер Томсон! У вас ведь не растут здесь апельсины? Попробуйте и перенеситесь на миг в цивилизованный мир, – предложил капитан Браун.
– Тэнкью,[31]31
Благодарю.
[Закрыть] я предпочитаю набить трубку свежим табаком «принц Альберт».
Мистер Харлоу не замедлил подать ему изящную коробочку с изображением на ней элегантного джентльмена с бородкой и во фраке – принца Альберта.
Мистер Томсон затянулся ароматным табаком и выдавил из себя:
– Какие новости в Америке, мистер Браун?
– О'кэй! – засмеялся капитан. – С каких это пор вы стали, мистер Томсон, преждевременно интересоваться новостями цивилизованного мира? Разве вы не узнаете их в свое время из сегодняшних газет в будущем году?
– Боюсь умереть, мистер Браун, до того. Сами знаете, какое теперь странное время. Новости надо знать немедленно же, при их зарождении.
– О, мистер Томсон, вы правы! Это закон делового человека. Промедление стоит денег! Ну что ж, извольте. Новостей очень много, мистер Томсон! Вагон новостей!
– Больше вагона, мистер Браун! Целый пароход «Бичаймо»! – торопливо вставил штурман Харлоу.
– Короче говоря, мистер Томсон, мы вместе с вами оказались в водовороте большой международной политики. Страны делают у себя эту самую политику, а наши карманы почему-то должны трещать. Да, да, мистер Томсон, именно трещать! Я вас спрашиваю: скажите вы мне, мистер Томсон, вы, умудренный опытом долголетней жизни, что это такое?
Капитан Браун помолчал, потянул трубку и продолжал:
