Текст книги "Понюшка ( Snuff )"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
Глава 19
Двинутый Крошка Артур был впечатлен. Почему никто не рассказал ему про уздечку для зоба раньше? Правда он совсем недавно он узнал, что по рождению он Нак Мак Фигл, а не, как ему внушали, сын мирных карликов-башмачников. Фиглы совсем не носят обуви и мирными их точно не назовешь. Как неоднократно случалось и до него, Крошке Артуру казалось, что он проживает чужую жизнь. Когда же открылась правда, все сразу встало на свои места. Он мог гордиться своим происхождением от Нак Мак Фиглов, и вместе с тем наслаждаться посещениями балета, способностью прочесть меню на квирмском и вообще чтением.
Верхом на птице он кружил над поверхностью Кактотамландии, и не мог нарадоваться. Целый континент! На нем, как он понял, живут люди, но в основном то, что ему было видно сверху, было либо пустыней, либо горами, либо зелеными джунглями. Он разрешил альбатросу парить на восходящих потоках, высматривая зорким взглядом все подозрительные места. Тут дело было даже не в каких-то вещах, а в прямоугольной концепции. Люди, которые что-то сажают, любят прямоугольники. Они внушают порядок. Они упрощают дело.
Ага! Прямо под ним на берегу. Определенно это были прямоугольники и их было много. После короткого перекуса сваренным в крутую яйцом, Крошка Артур направил альбатроса вниз к вершинам деревьев. Прыжок на землю с любой высоты еще не убил ни одного фигла.
С первыми признаками прихода вечера Двинутый Крошка Артур вступил на территорию, засеянную ароматными кустиками табака. Недалеко виднелись навесы. Они тоже были примечательно прямоугольными, что редко встречается в природе и в этих землях.
Крошка Артур стал двигаться скрытнее, и особенно скрытно после того, как заметил в сумерках какую-то белеющую кучу. Белая куча оказалась костями. Маленькими костями, не фиглов, но куда меньше человеческих, и после небольшого осмотра, Крошка Артур заметил и свежие тела. Одно из них еще слегка подергивалось.
Даже Двинутый Крошка Артур смог бы узнать гоблина с первого взгляда. На свете есть немало людей, которым не нравятся фиглы просто за то, что они фиглы, что уже говорить про сопливых гоблинов. Они-то вообще были треклятым недоразумением на ножках, но то же самое могли с удовольствием сказать фиглы о себе самих. Но призвание быть недоразумением не является смертным приговором. Короче, Крошка Артур решил, что ситуация хуже не придумаешь.
Он бросил взгляд на шевелящееся тело. В нем было много дырок. Одна нога была повернута под неестественным углом, и все тело было покрыто гноящимися шрамами. Крошка Артур не глядя мог сказать, что тут все решено. Смерть чувствовалась в воздухе. Он заглянул в единственный приоткрытый, умоляющий глаз гоблина, вытащил кинжал и облегчил его страдания.
Стоя над телом, он услышал голос сзади:
– Откуда ты, нах, взялся?
Двинутый Крошка Артур ткнул в свой значок, который для его роста был размером с нормальный щит, пальцем и ответил:
– Городская стража Анк-Моркорка, видал?
Громила уставился на него и ответил:
– Тут закона нет, понял, ты, прыщ?
Как часто повторял командор Ваймс во время своих внушений, хорошего копа отличает способность импровизировать в незнакомых обстоятельствах. Крошка Артур хорошо запомнил одну фразу: «Никто не ждет, что вы станете первоклассными юристами, но если у вас есть уверенность в том, что ваши предполагаемые действия оправданы, тогда действуйте». И Двинутый Крошка Артур, пошевелив иголками в голове, решил: рабство противозаконно, так? Я знаю, что оно случилась, но не знаю где его еще практикуют. Гномы и тролли точно нет, и насколько я знаю, лорд Ветинари даст голову на отсечение против этого. Фигл еще раз все взвесил, чтобы быть уверенным, что он все понял верно, и уточнил:
– Прошу прощения, сэр? Что вы только что мне сказали?
Громила криво ухмыльнулся и вытащил кнут:
– Я сказал, вонючий ты скунс, тут нет закона!
Повисла пауза, Двинутый Крошка Артур взглянул на лежавшего мертвого гоблина в заполненной вонючими костями яме. Наконец он ответил:
– Хорошо подумал?
Среди всех состоявшихся известных и малоизвестных битв эта была самой односторонней, и эта сторона была Двинутого Крошки Артура. На всю плантацию оказалось всего с дюжину охранников, потому что голодные, закованные в цепи создания как правило не отбиваются. И охранники даже не догадывались с кем связались. Это была такая сила, которая заскакивала за спины, потом пулей проскакивала вперед, заскакивала в штанину, заставляя сердце прыгнуть в пятки и забыть про драку, да и про все на свете.
Удары сыпались из ниоткуда. Кто бежал, тут же спотыкался. А кто не успел, уже валялись в отключке. Разумеется, это был нечестный бой. Так и бывает, даже когда вы деретесь против одного Нак Мак Фигла целым взводом.
После этого Двинутый Крошка Артур разыскал в одной из хижин цепи и аккуратно заковал всех лежавших без сознания охранников. Только после этого он зашел в другую хижину.
* * *
Ваймс, не глядя, вошел в кутузку, хлопнув железной дверью.
Мистер Флюгер действительно пел. И как! Ваймс не был орнитологом, и не мог отличить соловья от малиновки, да даже если бы Флюгер квакал лягушкой, это не имело значение, поскольку пел он про попрошайку по кличке Безносый Бенни, который вечно ошивался в надежде урвать кусок получше или толкнуть пару башмаков – не знаю, откуда они взялись, да и какая вам разница? – в обмен на индюшку, вплоть до приключившегося с Тэдом кошмара.
– Так вот, сэр, – объяснял Флюгер. – Вы же спрашивали меня про то, что было давным-давно, про то, да се, а вот то, что было вчера как раз и вылетело у меня из головы. Понимаете? Все стряслось так быстро. Ну да ладно, ага. Так вот он говорит, в тот самый вечер была зафрахтована посудина с двумя быками, и ему показалось, что там пованивало гоблинами – он как раз жил рядом с их пещерой на Свесе. Такой запах никогда не забудешь. Он перетер это с еще одним сутягой, владельцем доков, которого все знают под кличкой Сухой Вобби за то, что он забавно ковыляет, когда напьется в стельку. Так вот он подтвердил, что их отправляют, пока все тихо, и велел Бенни помалкивать и забыть, что он их видел. Кстати, дельце может быть важным, и кто-то хорошенько топнул ногой, поскольку на борту будет сам Стретфорд, а он не очень любит плавать. И воду тоже не любит, если уж на то пошло. Поэтому если бы мог, то ни за что не выбрал бы реку для путешествия.
Ваймс не стал вопить от радости. Он даже не улыбнулся – такое возможно, если постараться – так как он дал себе слово сохранять с Флюгером ровный тон. Нельзя запросто выйти на свободу после обвинения в убийстве, но есть много способов с пользой провести время, и если все сработает как надо, как он надеялся, Флюгер увидит, что время прошло мирно, и даже быстрее, чем обычно. Сэм сказал:
– Что ж, Тэд, спасибо. Я проверю. А пока, я оставляю тебя на попечение нашего способного старшего констебля Апшота, для которого заключенные, уж поверь мне, едва ли не дороже родной матери. – Он встал и взялся за ручку двери, вдруг замерев, словно только что его осенила мысль:
– Два быка на лодке, говоришь? Это значит, она может плыть в два раза быстрее?
Похоже Флюгер был экспертов в лодках:
– Если бы! Зато может тянуть больше груза, и даже ночью! Видите ли, если на лодке один бык, то приходится ночью причаливать, чтобы задать скотине корм и дать ей отдохнуть, а это стоит денег и тратится больше времени. Вот так-то. – Несмотря на свой статус узника, Тэд сел на конька, почувствовав себя учителем на кафедре. – А с двумя быками один может отдыхать, а другой продолжает тянуть лодку. Думаю, эта лодка тащит за собой три или четыре баржи, для не много даже для одного по течению в это время года. – Тэд фыркнул. – Я мечтал стать капитаном, но треклятые зуны 5252
Гонки речников можно наблюдать повсюду на равнине Сто. Говорят, что речники не лгут, хотя данные сведения поведали сами зуны, что представляет собой философскую задачку. Известно, что они считают саму концепцию лжи настолько сложной, что те из них, кто преуспели в ее понимании, высоко почитаются и получают высокие должности в обществе зунов.
[Закрыть]не позволили бы. Как-то я провел целый сезон на одной посудине, кормил скотину и убирал дерьмо, но по мне уж лучше птицы.
– А как название той лодки? – Осторожно осведомился Ваймс.
– О, ее все знают! Она самая большая на реке. Все знают «Чудесную Фанни»!
Внутренние монологи могут быть разыграны довольно быстро, так что вывод Ваймса был такой: надо подумать. Ага! Скорее всего у капитана этой посудины была любимая жена, которую при рождении назвали, допустим, Франческа, но имя слишком длинное, поэтому имя сократили, а так как капитан ее очень любил, то и назвал лодку ее именем. Выходит так. Не нужно на этом задерживаться, поскольку в языке полно звуков, букв, символов и прочей ерунды, и если ими забивать себе голову, то можно никогда не выбраться из кровати. Как только он сделал такой вывод он немного изменил рефлекторно напущенное на себя глуповатое выражение и ответил:
– Спасибо за содействие, Тэд, но если б ты рассказал об этом раньше, мы уже могли бы перехватить треклятую лодку!
В ответ Флюгер обиженно посмотрел на Сэма:
– Перехватить «Фанни»? Да господь с вами, сэр! Ее сможет догнать даже одноногий! Это же лодка с баржами, а не «комета»! Даже с форой за ночь она вряд ли добралась до порогов. Там везде пороги, понимаете? Думаю, что тут и полумили не наберется чистого течения без порогов. А на них полно камней. Серьезно, на Старой мошеннице приходится столько вилять, что можно даже сделать несколько петель, пересекая собственный след.
Ваймс кивнул.
– И последнее, Тэд. Напомни мне… как именно выглядит мистер Стретфорд?
– О, вы легко его узнаете, сэр. Он обыкновенный. Даже не знаю, сколько ему лет. Может двадцать пять, а может двадцать. Русый. Шрамов, сэр, что удивительно, вроде нет. – Тэд воодушевленно выдял эту порцию информации и пожал плечами: – Примерно среднего роста. – Он еще раз подумал и добавил: – Если честно, сэр, он в самом деле выглядит обыкновенным, пока не разозлится. – Тут его лицо немного просветлело: – А вот тогда, сэр, он становится похож на Стретфорда.
Вилликинс ожидал на скамейке, поставленной под каштаном, мирно сложив руки на коленях. В чем-чем, а в ожидании он не имел равных. У него был талант расслабленно ждать, которого так не хватало Ваймсу. Должно быть этой штуке специально учат слуг, решил Сэм: если тебе нечем заняться, занимайся ничем. И прямо сейчас Вилликинс отдыхал. Возможно прямо сейчас вещественное доказательство уплывало по течению, а они сидели на месте, но судя по описанию, его можно было догнать пешком. К сожалению, Сибилла оказалась права. В этом возрасте нужно быть осмотрительнее. Сделать глубокий вздох и успокоиться. Ваймс сел рядом со слугой:
– Интересный сегодня денек, верно, Вилликинс?
– Совершенно верно, командор. И должен сказать, что юный констебль Апщот справился со своими обязанностями с большим спокойствием. У вас, сэр, если позволите сказать, настоящий талант воодушевлять людей.
Повисла пауза, и Ваймс ответил:
– Да, разумеется, но нам очень помог тот факт, что какой-то треклятый идиот пустил стрелу! Его подхлестнуло осознание того, что кто-то из той толпы мог убить его дорогую старушку-мать. Такое так просто не оставляют. Они открылись. Вышло очень удачно для нас, – добавил Ваймс, не поворачивая головы. Он позволил паузе повисеть в воздухе под отдаленный грохот грома и веселую вечернюю возню в кустах чего бы там ни было.
– Хотя, я немного озадачен, – продолжил он, словно ему это только что пришло в голову. – Если бы из толпы кто-то стрелял из арбалета, я бы обязательно его увидел, а если этот кто-то находился у меня за спиной, то он был очень умелым чтобы выстрелить сквозь очень узкое пространство. Это действительно был классный выстрел, Вилликинс.
Вилликинс, не отрываясь, смотрел прямо перед собой. Покосившийся краем глаза Ваймс не заметил на его лице и тени или морщинки. Потом джентльмен для джентльмена сказал:
– Думаю, командор, кто-то из местных сельчан поднаторел в стрельбе.
Ваймс хлопнул его по спине и расхохотался:
– Правда, смешно, верно? А ты видел арбалет? На мой взгляд, это была какая-то дешевая штука, за которой плохо ухаживали. Видимо чей-то дедуля притащил его с какой-нибудь войны, а вот стрела… Я узнал эту адскую штуку – это сделанная под заказ стрелка для Миротворца 9-й модели Бурлея и Рукисилы. Помнишь его?
– Боюсь, вам придется освежить мою память, сэр.
Ваймсу стало еще веселее:
– О, верно! Было произведено всего три штуки, и два из них хранятся за волшебным замком у волшебников, ключ от которого хранится в сейфе компании, а третий – разве ты забыл? – крепко-накрепко заперт в крохотном сейфе, который устроился в нашем подвале в Овсяном переулке в прошлом году. Мы вместе с тобой заливали сверху цемент, пока Сибиллы с мальчишкой не было дома. Ты даже сделал крестик, чтобы запомнить, где именно он находится под полом. Любой, кто будет пойман с подобным оружием, по криказу Ветинари подлежит казни через повешение, а Гильдия Убийц поведала Таймс, что это будут еще цветочки по сравнению с тем, что случится, если с этой штукой кого-то поймают они. Я вот что имею в виду: пораскинь-ка мозгами – это и арбалетом-то назвать тяжело. Бесшумный, складной и легко можно спрятать в кармане, легко собирается и смертелен в умелых руках, вроде тебя или меня. – Ваймс снова рассмеялся. – Не удивляйся, Вилликинс, я же помню, что ты отлично справлялся со стандартным армейским арбалетом во время войны. Один бог знает, что кто-то вроде тебя сможет натворить с этим треклятым Миротворцем. Но меня беспокоит другое – как одна из этих штук смогла оказаться здесь, в этой глуши? В конце концов, Фини конфисковал все обнаруженное оружие, но вдруг кто-то из этих бродяг припрятал его в сапоге? Что скажешь?
Вилликнс покашлял и ответил:
– Командор, если вы позволите говорить без обиняков, то я должен отметить, что с одной стороны – есть еще несколько рабочих Бурлея и Рукисилы, которые знали про эту модель, а с другой – сами директора известнейшей на равнинах фирмы, которые могли решить припрятать пару сувениров на память до того, как эту модель запретили. И кто знает, кому они могли их продать? Другого разумного объяснения я не вижу.
– Что ж, может быть, ты и прав, – ответил Ваймс. – Все равно, меня пугает даже мысль о том, что одна из этих штук может попасть на улицы. Но должен заметить, что тот идиот, который из нее выстрелил, очень нам помог выбраться из тяжелого положения. – Он помолчал и добавил: – Вилликинс, а тебе давно повышали зарплату?
– Командор, я полностью доволен своим содержанием.
– И ты его получаешь по праву, но чтобы быть совсем спокойным, когда мы вернемся домой, давай вместе проверим подвал. Хорошо? Потому что если уж на свете есть больше трех этих дьявольских штуковин, я бы хотел удостовериться, что у меня она тоже по-прежнему есть. – И когда Вилликинс отвернулся, Сэм добавил: – А, Вилликинс, кстати! Нам с тобой очень повезло, что Фини не сложил два и два.
Ему показалось, или действительно послышался легкий вздох облегчения? Наверное показалось.
– Я лично удостоверюсь, сэр, что как только мы вернемся, и вы спуститесь вниз, чтобы проверить сейф, то найдете вещь на том самом месте, где она всегда находилась.
– Уверен, так и будет, Вилликинс, но сейчас я думаю, не смог бы ты решить для меня одну задачку? Мне нужно перехватить «Чудесную Фанни», – он быстро добавил: – Это такая лодка, разумеется.
– Да, сэр, я уже в курсе об этом транспортном средстве. Помните, я уже пробыл здесь некоторое время до того, как прибыли вы с ее светлостью, и прогуливался по берегу, когда лодка проходила вверх по течению. Помнится, мне специально ее показали. Как мне сказали, она направлялась к Свесу под погрузку, кажется железной рудой из гномьих рудников, что меня очень удивило, так как обычно они переплавляют ее прямо в руднике и экспортируют отливки, что с экономической точки зрения, более выгодно, сэр.
– Поразительно, – согласился Ваймс, – но я думаю, что как бы медленно она не двигалась, ее все равно придется догонять. – В этот момент из коттеджа показался Фини.
– Я слышал про… лодку, парень. Нам нужно отправляться, пока еще светло.
Фини отдал честь:
– Да, сэр. Я держу все под контролем, сэр, но как быть с арестованным? Я имею в виду, сэр, что моя мама может его покормить и вынести ведро, ей не впервой, но мне не нравится оставлять ее одну, если вы меня понимаете.
Ваймс кивнул. Дома ему нужно было только щелкнуть пальцами и тут же появлялся стражник, но здесь… иного выбора нет:
– Вилликинс!
– Да, командор?
– Вилликинс, против моих правил и могу смело сказать, твоих тоже, я вынужден назначить тебя специальным констеблем и приказываю забрать арестованного в поместье и посадить там под замок. Пока там находится Сибилла, даже треклятая безумная армия поостережется брать поместье штурмом. Но на всякий случай, Вилликинс, никто кроме тебя не сможет защитить мою семью.
Вилликинс просиял и отдал честь:
– Хорошо, сэр! Приказ получен и предельно ясен, сэр! Можете на меня положиться, сэр, только… э, когда мы вернемся в город, то не могли бы вы, пожалуйста, забыть и никому не говорить, что я даже короткое время был копом? У меня есть приятели, сэр, дорогие мне люди, которые знают меня долгое время, и они отрежут мне уши, если даже услышат слух про то, что я был копом.
– Что ж, не в моих правилах, обелять кого-то против его воли, – ответил Ваймс. – Мы поняли друг друга? Я был бы тебе признателен, если бы ты воздержался от чрезмерного авантюризма. Просто охраняй заключенного и убедись, что ему ничто не угрожает. Если это подразумевает, что кому-то другому придется угрожать и даже нанести приемлемый урон, то с этим печальным фактом мне придется согласиться.
Вилликинс угрюмо ответил:
– Ясно, сэр. Моя расческа останется в кармане.
Командор вздохнул:
– У тебя в карманах, Вилликнс, великое множество всяких вещей. Ограничь их применение тоже. И кстати, передай Сибилле и Сэму-младшему, что папочка поймает плохого дядю и скоро к ним вернется.
Фини переводил взгляд с Ваймса на Вилликинса:
– Рад, что вы решили все вопросы, джентльмены, – сказал констебль и нервно улыбнулся. – А теперь, если вы готовы, командор, нам нужно отправляться в конюшню и выбрать лошадей. – С этими словами он уверенно направился в деревню, не оставив Ваймсу иного выхода, кроме как последовать за ним, уточнив:
– Лошадей?
– Абсолютно верно, командор. Если я верно понял, с их помощью мы сможем нагнать «Фанни» за час. Если честно, мы, скорее всего, даже ее перегоним, но тут уж лучше перебдеть, верно?
Фини какое-то мгновение казался покорным, но потом добавил:
– Обычно я не часто езжу верхом, сэр, но я попытаюсь перед вами не ударить в грязь лицом.
Ваймс открыл рот. Потом закрыл его, ничего не ответив, хотя ответ был готов: «Парень! Да я скорее прокачусь на свинье, чем на лошади! Свиньи хоть бегают тихо, а лошади что? Большую часть времени я ничего против них не имею, но бывает, когда я очень даже против лошадей, особенно, когда очень жестко приземляюсь об лошадь, то очень даже против, а оказавшись снова в воздухе, снова ничего против них не имею, но я точно знаю, что через полсекунды треклятая скотина начнет снова, и пока ты соображаешь: «все будет в порядке, если ты сумеешь привстать в стременах, когда она опускается», но со мной такие штуки обычно не срабатывают, потому что я либо сверху, но немного позади лошади, либо настолько против лошадей, что даже рад, что мы с Сибиллой решили завести всего одного ребенка…»
Фини, однако, был в добром расположении духа и в настроении поболтать:
– Сэр, а в Кумской долине было много лошадей?
У Ваймса отпала челюсть:
– Парень, вообще-то троллям и гномам они ни к чему. Правда последние, говорят, потихоньку едят их на ужин.
– Ух ты! Должно быть это был большой удар для такого боевого человека как вы, командор?
«Боевой? Возможно, если ничего другого не остается, но с чего, во имя всех семи преисподен, парень, ты решил, что я спокойно могу смотреть на лошадь? И почему мы с тобой до сих пор идем в сторону подозрительных избушек, в которых могут находиться эти жуткие создания, лягающиеся и фыркающие, мотающие головами и закатывающие глаза? Ладно, отвечу почему. Потому что я слишком боюсь признаться Фини, что я боюсь. Ха! Это история всей моей жизни. Слишком большой трус, чтобы быть трусом!»
Фини толкнул тяжелую створку деревянных ворот, которая для чувствительного уха Ваймса, скрипнула совсем как виселица. Сэм тяжело вздохнул и вошел внутрь. Все верно, это была конюшня, и от нее Ваймса пробрала дрожь. Вот они стоят: смертельные создания, кривоногие, ни пятнышка на шкуре, в их мордах есть что-то крысиное и фатальное в ногах. Такими ногами можно смело играть в горшкет. У каждой твари в пасти был пук сена, предположительно потому, что они им питались. Беспомощного Ваймса представили какому-то человеку, который, как оказалось, был о нем наслышан (как же! Важный полицейский!), и Фини расписывал в красках его заслуги и настаивал на том, что такой человек не может ехать ни на каком другом коне, только на самом резвом во всей конюшне.
В ответ им подвели двух жутковатых коней, и Фини благосклонно позволил Ваймсу забрать себе того, что покрупнее.
– Ну, давайте, сэр! Вперед, снова в седло, да? – с этими словами он отдал поводья в руки Сэма.
Пока Фини договаривался о цене, Ваймс почувствовал, как что-то потянуло его за штанину, и когда он посмотрел вниз, то увидел там улыбающееся лицо специального констебля на испытательном сроке Вонючки, который прошептал:
– Пробле-е-мы, коллега поли-си-сейски? Большой стыд, человек боится лошадь. И верно! Ненавистный лошадь чует страх. Взять меня с собой, поли-си-сейски, я исправить. Не бояться. Тебе нужен Вонючка, да? Ты нашел страшного гоблина? Страх, страх, страх! Но Вонючка сказать: «молчать гоб-гоблин! Этот человек не такой засранец, как другие. Так!»
Маленький покалеченный гоблин еще сильнее понизил свой каркающий голос и добавил на пределе слуха Ваймса:
– Эй! Вонючка никому не рассказать, про чистильщик штанов поли-си-сейски и тот самый арба-лет! Мистер Ваймс? Нет расы более несчастной, и нет никого, кто бы побеспокоился о них, мистер Ваймс.
Эти слова ударили Сэма словно пощечина. Это сказал маленький уродец? Слышал ли их Ваймс на самом деле? Слова возникли словно из ниоткуда, и одновременно словно отовсюду. Сэм уставился на Вонючку, который весело скалил зубы и быстро спрятался под лошадью, поскольку на другой стороне конюшни дебаты лошадиных экспертов подошли к концу и переговоры завершились. Владелец поплевал на руку и Фини, против всех мер гигиены, ответил тем же, и они ударили по рукам. Потом деньги перекочевали в карманы другого владельца. Ваймс надеялся, что тот хотя бы иногда моет руки.
Вдруг перед Ваймсом, к собственному удивлению, лошадь опустилась на колени. Подобное Ваймс видел только в цирке, а прочие разинули рты, словно такого прежде вообще не видели.
Вонючка таинственным образом испарился, но как говаривал известный философ Ли Тин Видл: когда за тобой наблюдают, тебе либо нужно что-то сделать, либо, в худшем варианте, показать грудь. Поэтому Ваймс небрежно пошел в раскоряку со стороны крупа к голове лошади, прищелкнув языком, как он видел, делали конюхи, отдавая команды лошадям. Животное поднялось на ноги, аккуратно подняв Ваймса словно колыбель к удивлению пораженной кривоногой банды, разразившейся восторженными аплодисментами и криками вроде «классно, сэр!» и «здорово, как в цирке!», и к несчастью, с надувшимся от гордости за шефа Фини.
