Текст книги "Понюшка ( Snuff )"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Из-за стен достался обрадованный вскрик: стены бли очень тонкие.
– Чертовски верно! Прабабушка Слизня не так уж тупа!
– Что ж, по крайней мере, у нас есть результат, – заявил Моркоу на обратном пути в город, – но ответь мне вот на что: я знал, что Анк Морпорк сродни горнилу, в котором переплавляются люди, но тебе не жаль, что, прибыв сюда, они забывают свое наследие?
– Это верно, – согласилась Ангва, отводя взгляд. – Так и есть.
Когда они вернулись в Псевдополис Ярд, Моркоу вызвал Веселинку:
– Я бы хотел, чтобы ты прогулялась навестить табачника, который дал сержанту Колону сигару. Спроси его, откуда он получает табак. Мы все равно знаем, что в этом замешана контрабанда, так что он будет волноваться. Так что будет нелишним захватить с собой офицера, при виде которого его волнение станет чуточку больше. Крошка Артур как раз вернулся из отпуска.
Веселинка улыбнулась.
– В таком случае беру. Уж он-то напустит страху на кого угодно.
Глава 18
До сих пор у мистера Офигенца Смекалкина день шел неплохо. Он сходил в банк, чтобы внести на счет выручку и приобрел два билета в оперу. Миссис Смекалкин будет очень довольна, уж точно больше, чем своей фамилией. Она вечно пилила его, желая попасть в высшее общество, или хотя бы в общество повыше, но в каком-то смысле фамилия Смекалкина висела гирей у нее на ногах. Предприниматель открыл дверь в свой магазин и увидел полицейского, терпеливо ждущего в кресле.
Веселинка Малопопка поднялась навстречу:
– Мистер Смекалкин Офигенц?
Тот попытался улыбнуться:
– Обычно ко мне заходит Фред Колон, офицер.
– Верно. А меня зовут сержант Малопопка, но вот что странно… мой визит как раз касается сержанта Колона. Вы помните, что дали ему сигару?
Мистер Смекалкин страдал от той же иллюзии, что и многие другие, заключающейся в том, что копы не понимают, что им лгут, так что он ответил:
– Не припоминаю.
– Мистер Смекалкин, – ответила Веселинка, – общеизвестен тот факт, что сержант Колон покупает или точнее «отоваривается» табаком в вашем высокоуважаемом заведении.
И снова мистер Смекалкин не смекнул, что к чему и выбрал неверный ответ:
– Я желаю видеть своего адвоката!
– Я тоже, мистер Смекалкин. Возможно вы кого-нибудь пошлете за ним, пока мы с моим коллегой подождем тут?
Смекалкин удивленно огляделся:
– С каким еще коллегой?
– Эй, перец! Это она обо мне, – ответил констебль, в узких кругах больше известный, часто довольно мимолетно, как Двинутый Крошка Артур, который до этого прятался среди пачек с сигаретами.
Два копа это куда хуже, чем просто удвоение проблемы, и Веселинка, умело воспользовавшись внезапной паникой хозяина, осторожно произнесла:
– У меня, мистер Смекалкин, очень простой вопрос. Где именно вы взяли ту сигару?
Веселинке было известно, что Сэм Ваймс терпеть не может идиому: «невиновному нечего бояться», поскольку он верил, что как раз невиновному-то очень даже есть чего бояться, и в основном виновных, но в долгосрочной перспективе как раз тех, кто произносит подобные слова: «невиновному нечего бояться». Смекалкин боялся – Веселинка видела, что он покрылся потом.
– Нам известно про вашу контрабанду, мистер Смекалкин, точнее о том, что вы извлекаете дополнительную выгоду из, гм, подвернувшихся сделок. Но прямо сейчас все, что мне от вас нужно, это одно слово – откуда появилась та сигара. Как только вы нам ответите, мы тут же с благодарностью за ваше сотрудничество покинем здание.
Смекалкин посветлел. Веселинка продолжила:
– Разумеется вас могут навестить представители других подразделений Стражи. Но в данный момент, сэр, вы имеете дело со мной. Так вам известно, откуда к вам поступают сигары?
Осмелевший Смекалкин вновь попытался:
– Я все покупаю через дилеров, – заявил он. – Мне понадобятся целые столетия, чтобы найти нужные записи!
Веселинка улыбнулась шире:
– Нет проблем, мистер Смекалкин. Я позову своего коллегу, эксперта в подобных вопросах, мистера Пессимиста. Вы с ним, случайно, не знакомы? Удивительно, как быстро он расправляется с любыми завалами документов. Я уверена, что он отыщет время в своем напряженном графике, чтобы помочь вам отыскать нужный документ и совершенно бесплатно.
Пять минут спустя посеревший и запыхавшийся мистер Смекалкин вручил Веселинке клочок бумаги.
Та посмотрела на него:
– Кактотамландия? Я думала, табак в основном выращивают в Клатче
Смекалкин пожал плечами:
– Теперь они разбили плантации в Кактотамландии. Тоже отличный товар. – Слегка осмелев, он добавил: – Могу вас уверить, за все честно уплачено. Да, я знаю, что есть контрабанда, но мы с ней не связываемся. Нет нужды, раз у нас и так отличный контракт на крупные поставки. Это все зафиксировано в книгах. Есть все счета, каждый платеж. Все аккуратно учтено.
Веселинка смягчилась. Мистер Пессимист возможно что-то накопает в книгах. В конце концов, бизнес есть бизнес. Но есть бизнес и есть грязный бизнес. Нет необходимости вдаваться в подробности. Она поднялась:
– Спасибо за сотрудничество, мистер Смекалкин. Не будем вас больше задерживать.
Смекалкин замешкался и спросил:
– А что не так с Фредом Колоном? Он, конечно, к слову, вымогатель, но я не хотел бы, чтобы с ним что-то стряслось. Там ведь не было… яда или чего-то еще?
– Нет, мистер Смекалкин. Просто сигара начала ему петь.
– Обычно они так не поступают, – нервно заявил мистер Смекалкин. – Мне нужно проверить на складе.
– Прошу вас, сэр. И пока вы будете это делать, быть может вы заодно взглянете на этот список?
Табачник осторожно принял бумагу у нее из рук. Он пошевелил губами и сказал:
– Он довольно длинный.
– Да, сэр, – согласилась Веселинка, – но у меня достаточно наличных, чтобы все оплатить.
Смекалкин сильно удивился:
– Что-что? Полиция собирается платить?
Идти по улице в компании Двинутого Крошки Артура было трудно даже для гнома вроде Веселинки. В нем всего-то было шесть дюймов роста, так что для окружающих, разговаривая с ним, можно было показаться сумасшедшим. С другой стороны ему очень не нравилось, когда его брали в руки. Нужно было просто с этим смириться. В конце концов, один вид Двинутого Крошки Артура во многих вселял неуверенность.
Они вернулись в участок и доложились Моркоу. Первым делом он спросил у Веселинки:
– Ты знаешь по близости какие-нибудь гоблинские пещеры, Веселинка?
– Нет, сэр. А почему вы спрашиваете?
– Я объясню позже, – ответил Моркоу. – Но это почти невероятно. Вы нашли что-нибудь у Смекалкина?
Веселинка кивнула:
– Да, сэр. Сигара сержанта Колона прибыла к нам из Кактотамландии.
В ответ Моркоу уставился на нее.
– Не знал, что в Кактотамландии живут гоблины. Семья Джолсон как раз оттуда. – Он щелкнул пальцами. – Погоди-ка. – Он пробежался по коридору до столовой и вернулся с констеблем Ценностью Джолсон, дамой, для которой слово «необъятная» было тесно. Все в ней было так сказать семейного размера, даже ее добродушие. Ценность Джолсон нравилась всем. Она фонтанировала весельем, и у нее всегда для всех имелось доброе слово, даже когда она подбирала на дороге пьяниц и забрасывала их в полицейский фургон.
После пары быстрых вопросов Ценность ответила:
– Папа отправлял меня туда в прошлом году. Хотел, чтобы я нашла свои корни. Не могу сказать, что нашла их. Там хорошая погода. Делать особо нечего. Ничего примечательного, если только не собираетесь погладить одну из местных кошек. Они довольно сварливы на вид. Никогда не слышала о том, что там есть гоблины. Подозреваю, что там для них неподходящие условия. Прошу прощения, капитан, у меня чай стынет.
В воцарившейся после ее ухода тишине раздался голос Моркоу:
– До Кактотамландии несколько месяцев плыть на корабле, а метлы не очень хорошо летают над морем, даже, если волшебники одолжат нам одну из своих. Есть идеи?
– Кривенс! – воскликнул Двинутый Крошка Артур: – Но проблемо! Соображаю, что могу добраться тудыть меньше, чем за день, ага, знашь.
Все уставились на него. Двинутый Крошка Артур был настолько маленьким, что мог летать на любой птице крупнее среднестатистического ястреба. Его регулярные воздушные отчеты о заторах на городских улицах Анк-Морпорка были частью городской жизни 4646
Что, по сути, в любом случае – знак постоянства. (прим. автора)
[Закрыть], но другой континент?
Тот только ухмылялся:
– Як знашь, я трохи гостевал у своих братьёв, Нак Мак Фиглов. Так вот они много лётают на птахах, и, знашь, у них есть такая штуковина – уздечка для зоба. Знашь, розумею, шо сумею ею использоваться.
– Три «знашь» в одном монологе, Артур, – под общий смех заметила Ангва. – Ты в самом деле вжился в роль фигла, не так ли?
– О, могете ржать, токмо я единый из вас отвратцев, кто ведает, откель у нас в небе столько птахов в это время года. В Анк-Морпорке жарко! Видали серое марево сверху? То и есть жара. Она подымается кверху, подпихивает ветер в крылья. Слыхали про таинственного альбатросца? Нет, потому как только мы с прохфессором орниптахалогии про него прознаем, дык и он прознал только потому, что я сказал отвратцу. Не садится на землю, пока не наступит брачный сезон. Токмо это не единая странноватость. Орлы ховаются под видом альбатросца. Вы могете назвать их небесными акульцами, а они – меня. Город им нравится. Они парят так высоко, что их и не видать. Наверху всегда есть хотя бы один, и я могу отправиться прям сегодня. Ну что скажете?
– Констебль, – сказал Моркоу, – но так высоко ты же замерзнешь?
– О, верняк. Моих утепленных подштанников могёт быть не достаточно, но мне поможет штука под названием «бренди». Не парьтесь, капитан. Я смотаюся за пару дней.
– Это получается сколько? – уточнила Ангва.
Крошка Артур закатил глаза:
– Для тех, кто в тапках, капитан, за два.
И в самом деле Двинутому Крошке Артуру понадобилось всего около часа, чтобы отыскать мирно дрейфующую над городом птицу, только что отобедавшую чайкой, перья которой до сих пор тихо кружились, спускаясь к крышам домов. У таинственного альбатроса не было естественных врагов, так что он не обращал внимания на непримечательного и безобидного с виду ястреба, пока на спину не приземлился Крошка Артур. Птица пыталась извиваться, но не могла справиться с фиглом, потому что он комфортно устроился, обхватив руками его шею. У Крошки Артура были собственные методы приручения диких животных.
Альбатрос посопротивлялся еще немного, покрутившись в воздухе на восходящих потоках, а Крошка Артур провел время вспоминая карандашные наброски карты мира. Да ладно, это не сложно. Континенты не так уж сложно найти, а вокруг их контуров болтаются корабли. Двинутый Крошка Артур был экспертом в разглядывании мира сверху, и это было весело, поскольку остальному народу чтобы увидеть Артура приходилось смотреть вниз.
«Ну лады, – подумал он. – Приступаем!»
Это приспособление называли «зобовой уздечкой», и Нак Мак Фиглы из Мела очень тщательно показали, как ею пользоваться, когда ты уже сидишь на птице.
Горожане подняли голову, услышав «бабах» в небе, но, не увидев ничего подозрительного, тут же потеряли интерес. Тем временем, на одном очень смущенном тайном альбатросе восседал один очень довольный собой фигл, который, удобно устроившись среди перьев, принялся подкрепляться сваренным в крутую яйцом с двухдюймовым куском хлеба, составлявшими его рацион на все путешествие 4747
Иметь такого стражника, как Двинутый Крошка Артур, фигл, очень экономично. Сопоставив размеры, он съедает за год столько же, сколько человек за неделю, и наоборот, он может в неделю выпить столько же, сколько стражник-человек за год. (прим. автора).
[Закрыть], а вселенная проносилась мимо со звуком «ви-и-и-у-у-у-у»!
* * *
В четвертом часу ночи Ваймс проснулся от прыгающего по кровати и по самому Сэму мальчугана. Он заявил:
– Вилликинс нашел птичку, которая только что умерла. Пап! Мама сказала я могу вск… рыть ее если ты разрешишь, пап!
Ваймс пробубнил:
– Ладно, ладно. Если мама разрешила, – и снова провалился в сон. Вокруг сомкнулась тьма. Он услышал собственные мысли: «Призываемая Тьма может поведать мне все, что я пожелаю, и это правда. Но будет ли правдой то, что она мне поведает и как я ее отличу? Если я буду целиком полагаться на нее, то в каком-то смысле подчинюсь ей. Или же она подчинится мне? Возможно мы объединились, что помогло мне в Кумской долине и от этого мир стал лучше? Зачем Тьме лгать? Ночь мне всегда нравилась, глухая ночь, полностью окутанная покрывалом тьмы, заставлявшим нервничать собак, и овец перепрыгивать от страха высокие ограды. Тьма всегда была мне другом, но я не могу позволить ей стать мне хозяином, хотя рано или поздно мне придется дать клятву, и если я солгу, я – старший полицейский чин, тогда кем я стану? Как я смогу работать копом, если загляну на другую сторону?»
Сэм поворочался среди подушек. И все же это удобно. Очень удобно. Некто Стрэтфорд убил гоблинскую девушку, и у меня есть тому доказательства: слова его сообщника и показания нематериального существа, чья помощь принесла материальную пользу обществу. Что примечательно, я навел на парня страху, но все равно, люди подобные Флюгерам всего боятся, и уж лучше пусть они боятся меня, чем Стрэтфорда, потому что я по крайней мере знаю, где остановиться. Он всего лишь очередной красный шар в лузе, и в этом ключе Стрэтфорд ничем не лучше. За ним кто-то стоит. У таких всегда есть за спиной какой-то знатный босс, потому что в здешней округе куда ни ткни, всяк либо работник, либо дворянин, и насколько мне известно – никто не скажет и пары добрых слов о гоблинах. Это мир наживы, а проблема мира наживы в том, что трудно отличить цель жизни от наживы.
Ваймс снова провалился в сон, и вновь был разбужен энергичными толчками сына, вытолкнувшими его из той сумятицы, в которую превратился сон Сэма:
– Мама сказала, вставай, пап. Она говорит, к тебе пришли.
Ваймс не привык долго собираться, так что он быстро натянул одежду и привел себя в порядок настолько, насколько это возможно для человека нуждающегося в бритье, но у которого не было на это времени.
В шезлонге сидел человек в шляпе с пером, в галифе и с нервной улыбкой: три вещи, раздражавшие Ваймса до глубины души. Нервная улыбка означает, что некто задумал предпринять что-то такое, чего обычно не делает. Перья в шляпе лично Сэму казались глупыми, а что до галифе – никто не должен встречаться с копом в штанах, которые подозрительно оттопыриваются, наводя на мысль, что их обладатель, только что навестивший дом, богатый разным столовым серебром, только что судорожно распихал его по карманам. Ваймсу даже показалось, что он может разглядеть очертания чайника, но, возможно, это была просто игра воображения.
При появления Ваймса обладатель трех столь неудачных предметов гардероба поднялся навстречу:
– Ваша милость?
– Временами, – буркнул Ваймс. – Чем могу служить?
Человек с опаской оглянулся на леди Сибиллу, которая с улыбкой сидела в углу, и сказал:
– Ваша милость, боюсь, я должен вручить вам предписание о прекращении противоправных действий от лица совета магистрата этой земли. Мне очень жаль, ваша милость, но я надеюсь на ваше понимание, что они идут вразрез с тем, как должен вести себя джентльмен. Никто не может быть превыше закона и все должны ему подчиняться. Позвольте представиться, я Уильям Стонер, клерк-правовед… – на этих словах мистер Стонер осекся, поскольку Ваймс устремился к двери.
– Просто хочу убедиться, что вы не сбежите, – пояснил Ваймс, закрывая дверь на ключ. – Присаживайтесь, мистер Стонер, потому что вы именно тот человек, кто мне нужен.
Клерк осторожно присел, со всей очевидностью не желая быть «именно тем» человеком. Перед собой он выставил свернутый документ с красной сургучевой печатью – которая заставляет бумажку казаться официальным документом, или дорогим, что в большинстве случаев родственные вещи.
Внезапно Ваймс понял, что годы, проведенные в противостоянии Ветинари были своего рода мастер-классом, о котором он не догадывался. Что ж, пришло время держать экзамен. Сэм вернулся к своему креслу, удобно устроился в нем и хмуро уставился на клерка поверх сцепленных пальцев рук, выдержав паузу в десять секунд, которая всегда заставляла его понервничать, и что, он был уверен, обязательно сработает на этом прыще.
Наконец, Сэм нарушил молчание:
– Мистер Стонер, три ночи назад на моей земле было совершено убийство. Ведь владение землей в этих местах еще чего-то стоит, не так ли, мистер Стонер? Увы, все было подстроено так, чтобы бросить на меня тень в исчезновении некоего Джетро Джефферсона, местного кузнеца. Вы можете подумать, что меня это как-то задело, но это ничто по сравнению с тем оскорблением, что я испытал, встретив констебля Фини Апшота, нашего местного полицейского, к слову – славного малого, заботливого сына прекрасной женщины, который, как бы то ни было, считал себя ответственным перед неким таинственным советом магистрата, а не перед законом. Магистрат? Кто это вообще? Какой-то местный орган? По всей видимости никому не подконтрольный, здесь нет даже окружного судьи или… я не закончил!!!
Посеревший мистер Стонер вжался в сиденье. Ваймс откинулся на спинку кресла, стараясь не смотреть на Сибиллу, на случай, если она смеется. Сэм постарался сохранить серьезное лицо и продолжил:
– Так выходит, мистер Стонер, что официально, в данной местности, гоблины признаны вредителями. Я вам скажу так, крысы – вредители, или мыши, хотя я верю, что к вредителям так же можно причислить голубей и ворон. Но все они не умеют играть на арфе, Мистер Стонер. И они не умеют создавать удивительно изысканные сосуды, и еще, мистер Стонер, они не умоляют о пощаде, хотя должен признаться, я тут наблюдал мышь, которая так трогательно шевелила носом, что я даже отложил молоток. Но я отвлекся. Гоблины могу быть гнусными, негигиеничными и плохо питаться, но все это в равной степени относится к человеческому роду. Где ваш магистрат, мистер Стонер, провел черту? Кстати, мы в Анк-Морпорке не ставим таких границ, поскольку раз гоблины могут быть вредителями, то и всякий бедняк тоже, и всякий гном и тролль. Но она не была вредителем и она умоляла о пощаде.
Сэм сделал паузу, ожидая, когда до мистера Стонера дойдет сила слова. Когда это случилось, клерк-правовед поступил так, как обычно поступает истинный чинуша, то есть полностью проигнорировал все сказанное:
– Тем не менее, мистер Ваймс, вы находитесь вне своей юрисдикции, и, должен отметить, подталкиваете констебля Апшота к образу мышления, и, добавлю, поведения, которые могут существенно сказаться на его карьере…
Клерк застыл с открытым ртом, поскольку Ваймс тут же воскликнул:
– На карьере? Да у него нет карьеры! Он единственный в округе коп, ему никто не помогает, может, за исключением свиней. Он в глубине души добрый малый, его не просто запугать, пишет разборчиво и может произнести слово по-буквам, что в моем разумении сразу делает его подходящим материалом для производства в сержанты. А что до треклятой юрисдикции, то убийство – преступление из преступлений. Согласно омнианству, это было третье на свете преступление! 4848
Первые два были: воровство и публичное совершение действий непристойного характера (прим. автора)
[Закрыть]Мне неизвестно ни одно общество в мире, где убийство не воспринималось бы преступлением и не преследовалось бы со всей силой. Ясно? А что до законов, то не нужно меня тыкать в законы. Я не над законом, а хожу прямо под ним и поддерживаю на своих плечах! И в настоящее время я сотрудничаю с мистером Фини в расследовании. У нас уже есть свидетель, который ждет в камере, и восторжествует правосудие, а вовсе не всеобщее удобство.
– Прекрасно, Сэм, – вставила Сибилла, неторопливо похлопав в ладоши, как обычно поступают, когда хотят, чтобы к ним присоединились.
Мистер Стонер просто ответил:
– Отлично, сэр, но тем не менее, у меня есть приказ вас арестовать. Видите ли, магистрат привел меня к присяге в качестве полицейского, а юного Апшота освободили от обязанностей. – Он тут же вздрогнул от внезапно воцарившегося холода.
Ваймс поднялся на ноги и ответил:
– Не думаю, что позволю вам, мистер Стонер, сегодня себя арестовать! Осмелюсь сказать, чтобы Сибилла предложила вам чашку чая, если вам будет угодно, а я собираюсь навестить старшего констебля Апшота.
С этими словами Сэм открыл дверь и вышел из комнаты, потом из дома и быстрым шагом направился в сторону кутузки.
На полпути его нагнал Вилликинс со словами:
– С возмущением выслушал весь этот вздор про арест, командор, поскольку по пункту пятому кодекса джентльмена для джентльмена был обязан это сделать. Какой накал страстей! Я должен прикрыть вашу спину!
Ваймс покачал головой.
– Не думаю, что в это должны вмешиваться гражданские, Вилликинс!
Слуге пришлось бежать следом, потому что Ваймс ускорился, но он сумел выдохнуть:
– До глубины души обидно слышать подобное от вас, командор. – И прибавил шаг.
У кутузки что-то происходило. Ваймсу показалось, что это что-то вроде народных волнений, скандала, или бесплатного шоу для соседей, что в таком случае, для кого-то окончится плохо. Мелькнула счастливая мысль: да, вполне возможно, что это дебош– полезное слово, когда никто не знает, что именно происходит, зато звучит настораживающе.
Но едва Ваймс рассмотрел, что происходит, он рассмеялся. Фини стоял перед входом в кутузку с багровым лицом и с наследственной дубинкой в руках. Вполне возможно она уже была опробована на небольшой толпе, пытавшейся штурмовать кутузку, потому что неподалеку лежал стонущий человек, сжимающий паховую область. Тем не менее, опыт подсказал Ваймсу, что данного типа скорее всего настигла неудача со стороны миссис Апшот, которая тоже находилась в полуокружении мужчин, готовых в любой момент отпрыгнуть, если она махнет своей метлой.
– Не смейте заявлять, что мой Фини не коп! Он настоящий коп, каким были его отец и дед, прадед и пра-прадед до него. – Она на мгновение прервалась, но неохотно поправилась: – Пардон, тут я не права. Тот-то как раз был преступником, но это все равно, что быть копом!
Метла крутанулась вперед и назад, издав свист.
– Я вас всех знаю! Некоторые из вас егеря, другие контрабандисты, а остальные просто засранцы, простите за мой клатчатский. – В этот момент она заметила Ваймса, опустила метлу словно молот на ногу зазевавшегося и сделавшего шаг в не том направлении человека, выставила палец в сторону Сэма и выкрикнула: – Вот видите его? Вот он настоящий джентльмен, а еще великий коп! Всегда можно сказать кто перед вами, настоящий коп или нет, как мой Генри, упокой Господи его душу, или командор Ваймс, потому что у них есть значки, которыми была открыта не одна бутылка пива, и уж поверьте, если вы попытаетесь дернуть их за нос, то можете обжечься. Ваши размахивания этой туалетной бумажкой меня позабавили! Давай, Дейви Хакетт, подходи! – обратилась она к ближайшему, – и я засуну свою метлу прямо тебе в ухо, уж поверь мне, я смогу!
Ваймс оглядел толпу, пытаясь отделить опасных и злых от невинных и глупых, и готов был отмахнулся от прожужжавшей у головы мухи, как услышал общий вздох толпы, и увидел лежавшую на земле стрелу и миссис Апшот недоуменно взирающую на две половинки метлы.
В теории миссис Апшот полагалось кричать, но она всю жизнь прожила в окружении копов, так что с побагровевшим лицом она указала на сломанную метлу и сказала так, как может только мать:
– Между прочим она стоила полдоллара! А они на деревьях не растут! За них нужно платить!
Тут же все начали хлопать по карманам, от великого ума по кругу была пущена чья-то шляпа, в которую посыпались деньги. Поскольку большая часть монет была долларовыми и полудолларовыми, собранной суммы вполне хватит миссис Апшот, чтобы обеспечить себя метлами до конца жизни.
Но Фини, который кипел от возмущения, сбросил протянутую шляпу на землю:
– Нет! Мама, это же как взятка! Они в тебя стреляли. Я видел стрелу. Она прилетела из толпы из самой середины! А сейчас, ма, я хочу, чтобы ты зашла внутрь, потому что я не хочу потерять тебя как папу, хорошо? Давай-ка, уходи в треклятый дом, ма, потому что как только ты закроешь дверь изнутри, я преподам этим джентльменам урок подходящих манер!
Фини был в ударе. Если бы на его голову сейчас свалился каштан, тот бы взорвался. А его гнев – ярость в чистом виде, в которой человек может наткнуться на какую-нибудь идею или обрести дополнительные силы, чтобы побить до смерти всех окружающих – испугал всех озадаченных граждан в толпе до мокрых подштанников, перевесив второй фактор – разбросанные на земле по меньшей мере шесть общественных долларов, которые они могли потребовать вернуть.
Ваймс не стал вмешиваться. Ему просто некуда было вставить слово. Кроме того это слово могло сломать тормоз, на котором удерживалось хрупкое равновесие. Наследственная дубинка Фини, положенная на плечо, казалась священным оружием богов, посланным на землю в знак предупреждения. В его руках она могла обернуться чье-то внезапной смертью. Никто не смел сбежать. Бегство, без сомнения, было бы прямым сигналом к применению куска дуба по беглецу.
«Сейчас, наверное, как раз кстати».
– Старший констебль, можно вас на пару слов, как коп копу?
Фини повернулся к Ваймсу с расфокусированным взглядом, словно человек, оказавшийся на другом конце света, и пытавшийся вспомнить, зачем он здесь находится. Один из толпы принял это за сигнал к бегству, но за спинами послышался глухой удар, и затем голос Вилликинса:
– О, прошу прощения, ваша светлость, но этот джентльмен споткнулся о мою ногу. К моему большому сожалению у меня большие ноги. – И чтобы подтвердить свои извинения, Вилликинс поднял человека, нос которого придет в норму не раньше чем через неделю.
Все глаза повернулись к Вилликинсу, за исключением Ваймса, который заметил стоявшего в тенечке проклятого адвокатишку. Он был не в толпе, совершенно очевидно, что респектабельный юрист не может быть частью толпы, конечно же нет. Он был просто наблюдателем.
Фини оглянулся на толпу, потому что опасность могла возникнуть в любой момент.
– Я благодарен вам за помощь, командор, но здесь мой участок, если вы улавливаете мою мысль, и мне есть, что им сказать.
Фини тяжело дышал, и стрелял взглядом влево-вправо в поисках первого, кто посмеет пошевелиться или даже просто замыслившего сделать это.
– Я полицейский! Пусть не самый лучший или умный, но, тем не менее, я полицейский и человек, сидящий в моей кутузке мой узник, которого я буду защищать до смерти, и если это будет смерть какого-нибудь ублюдка, который наставит арбалет на мою маму, не зная как им пользоваться, что ж, да будет так! – Он понизил голос, перестав кричать: – А теперь, я скажу вам, что знаю вас, как знал мой отец и дед. Или некоторых из вас, но я уверен, что не все вы конченные люди…
Он на мгновение прервался, уставившись вперед:
– А вы что здесь делаете, мистер Стонер? Просто стоите рядом с толпой? Не вы ли виновник звона в их карманах?
– Данное заявление весьма спорно, молодой человек, – ответил Стонер.
Ваймс тихонько подкрался к Стонеру и прошептал:
– Должен сказать, вы дергаете удачу за хвост, мистер Стонер, потому что ваша удача сбежит, как только вы взглянете ей в лицо. – Он постучал по кончику носа. – Вот вам намек. У меня тоже большие ноги.
Не обращая внимания, Фини продолжил:
– Вот, что я хочу вам рассказать: несколько дней назад здесь была убита гоблинская девушка. Ее порезали на куски, несмотря на то, что она умоляла ее не убивать. Это плохо. Очень плохо! Потому что тот, кто может порубить гоблина, может однажды убить и чью-нибудь сестру. Но я помогу своему… – Фини сделал паузу и добавил: – коллеге командору Ваймсу представить виновного на суд. Но это не все. О боже, совсем не все, потому что я, как и вы, знаю, что случилось три года назад, когда ночью было схвачено множество гоблинов и отправлены вниз по реке. Мой бедный старик отец делал, как ему было велено и закрыл на все глаза, но я не из такого теста. Не знаю, был ли в этом замешан кто-то из вас, и прямо сейчас меня это не сильно волнует, потому что здешний народ привык делать то, что велят, хотя некоторым делать то, что велят нравится куда больше других.
Фини обернулся посмотреть, что все слушают.
– И мне известно кое-что еще! Мне известно, что вчера вечером, когда мы уехали в Вислокоготь, из Свеса похитили группу гоблинов и запихнули на речную баржу…
– Что? Почему ты мне не сказал сразу? – выкрикнул Ваймс.
Фини не оборачиваясь, сверлил взглядом толпу перед собой:
– Когда сразу? Простите, командор, но я сам узнал об этом только, когда мы вернулись, прямо перед появлением этих чудаков. С тех пор я был немного занят. Баржа прошла мимо нас, когда мы вскрывали бочки в Вислокогте. А эти чудаки хотели отобрать у меня… забрать моего… вашего… в общем нашего узника, и разумеется вмешалась мама, а когда мамы вмешиваются все становится сложнее… Я не разрешал вам двигаться!
Это относилось к человеку, который почти сложился пополам, сжимая промежность и подпрыгивал на месте.
– Простите, э, мистер Фини, констебль, э, старший констебль Апщот, сэр, но мне действительно нужно в туалет, если вы не против. Спасибо большое.
Ваймс присмотрелся к скорчившемуся человеку и воскликнул:
– Как? Это вы, мистер Стонер? Вилликинс! Проводи его пожалуйста туда, где бы он смог оправиться, хорошо? Только убедись, что он после этого снова присоединится к нам. И если случится так, что ему не очень было нужно отлучаться, сделай так, чтобы он сходил не напрасно. – Сэму хотелось еще кое-что добавить, но сейчас в центре внимания был Фини, и парень удивительно хорошо справлялся с тем, как давить на тех, кто запугивает пожилых женщин.
И парень еще не закончил. Его настроение просто изменилось от расплавленной стали к холодному, твердому железу.
– Перед тем, как рассказать вам, джентльмены, что сейчас произойдет, я бы хотел привлечь ваше внимание к гоблину, сидящему на дереве, и наблюдающему за вами. Всем вам он известен как Вонючка, и каждый из вас порой удостаивал его кто пинком, а кто давал сигарету или отправлял с поручением, не так ли?
Все почувствовали облегчение, словно самое страшное было позади. На самом деле это было только начало.
– Командор Ваймс, как и я, хотел бы довести до вас один момент. Закон применим ко всем, что означает и к гоблинам тоже.
Последовало множество согласных кивков, и Фини продолжил:
– Но раз закон применим к гоблинам, значит у гоблинов так же есть права. А раз у них есть права, значит будет правильно, если у гоблинов будет собственный полицейский, который будет подчиняться полиции Шира.
Ваймс с удивлением и нескрываемым восхищением посмотрел на Фини. Эта фраза всех добила: они кивали, соглашались с его словами, и так кивок за кивком, он довел их до того, что они только что согласились утвердить гоблина полицейским.
– Итак, джентльмены, я собираюсь назначить Вонючку специальным констеблем с испытательным сроком, чтобы он помог мне наводить порядок на холме и держать в курсе дел. Он получит значок и теперь каждый пинок будет расцениваться как нападение на полицейского при исполнении. И наказание за это будет не просто повешение, а еще и придется поболтаться между небом и землей. Данное решение является внутренним полицейским и не требует специального одобрения магистрата. Верно, командор Ваймс?
