Текст книги "Стража! Стража! (авторский сборник)"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
– Но видите ли, у нас всегда были умеренный мир и разумное процветание…
И ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ТАКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ СОХРАНЯЛОСЬ!
Мощь этой мысли заставила Воунза упасть на колени.
– Конечно, – едва сумел вымолвить он.
Дракон в избытке сил поиграл когтями.
ТОГДА ПОТРЕБНОСТЬ НЕ У МЕНЯ, А У ВАС, – подумал он. – А ТЕПЕРЬ УБИРАЙСЯ С ГЛАЗ ДОЛОЙ.
Воунз бессильно обвис, когда дракон покинул его сознание.
Чудовище соскользнуло с позорных сокровищ, мощным прыжком переместилось к подоконнику одного из самых больших окон зала и головой разбило цветное стекло. Разноцветное изображение города дождем обрушилось на замусоренный пол.
Длинная шея вытянулась в предвечерний воздух, повернулась туда-сюда, словно антенна. В городе зажигались огни. Звуки, издаваемые жизнью миллиона людей, сливались в низкое приглушенное гудение.
Дракон глубоко, радостно вдохнул.
Затем втянул на подоконник все тело, высадил плечами остатки оконной рамы и взмыл в небо.
– Что это? – Шноббс побледнел. Предмет был неопределенно-округлой формы, фактурой напоминал дерево, а при постукивании издавал звук, подобный тому, какой издает линейка, если ею постучать по краю стола.
Сержант Колон стукнул по предмету еще раз.
– Сдаюсь.
Моркоу гордо извлек таинственный объект из мятой упаковки.
– Это пирог! – он подсунул обе руки под предмет и с видимым усилием поднял его в воздух. – От моей матери.
Он наконец ухитрился поставить пирог обратно на стол, не придавив пальцы.
– И его можно есть? – осторожно спросил Шноббс. – Посылка ведь шла много месяцев. За такой срок он наверняка зачерствел.
– О, он испечен по особому гномьему рецепту, – объяснил Моркоу. – Гномьи пироги не черствеют.
Сержант Колон еще разок стукнул по пирогу.
– Пожалуй, такой действительно не зачерствеет, – уступил он.
– Эти пироги невероятно стойкие, – продолжал с энтузиазмом объяснять Моркоу. – Почти волшебные. Секрет их приготовления передается из поколения в поколение, от гнома к гному. Один крошечный кусочек такого пирога – и ты целый день не сможешь даже думать о еде.
– Да ну?
– Гном способен пройти сотни миль, если с собой у него будет один такой пирог, – продолжал Моркоу.
– Еще бы, – мрачно ухмыльнулся Колон, – могу себе представить, идет и всю дорогу думает: «Черт, надо поторопиться с поисками еды, иначе опять придется глодать этот проклятый пирог».
Моркоу, для которого понятие «ирония» не существовало как класс, взялся за пику. Оглушительные удары, несколько рикошетов – и ему удалось разделить пирог приблизительно на четыре части.
– Вот! – весело сказал он. – По куску каждому из нас и один капитану. – Только тут он осознал, что сказал. – О-о! Простите.
– Ладно, ладно, – ничего не выражающим голосом отозвался Колон.
Некоторое время они молча сидели.
– А мне он нравился, – наконец нарушил молчание Моркоу. – Жалко, что теперь он не с нами.
Последовало еще одно молчание, очень похожее на предыдущее, только более глубокое и более угнетенное.
– Наверное, теперь капитаном назначат тебя, – сказал Моркоу.
Колон поднял голову:
– Меня? Я не хочу быть капитаном. Зачем мне эта головная боль? Не стоит оно того, день и ночь думать, и все за каких-то лишних девять долларов в месяц.
Он побарабанил пальцами по столу.
– Это все, что он получал? – не поверил Шноббс. – А я думал, он офицер, значит, как сыр в масле катается.
– На девять долларов больше, – подтвердил Колон. – Я однажды видел ведомость. На девять долларов больше, чем у нас, плюс два доллара на плюмаж. Только он никогда не брал на плюмаж. Забавно, правда?
– Он не был плюмажного типа, – сказал Шноббс.
– Ты прав, – отозвался Колон. – У капитана, ведь вот в чем дело… я, знаешь, читал в одной книге, там написано, что у всех нас в крови содержится алкоголь, вроде как НАТУРАЛЬНЫЙ алкоголь. Даже если ты за всю жизнь капли в рот не взял, организм у тебя все равно его вырабатывает… а у капитана Ваймса не так, он один из тех, у которых организм естественным образом алкоголь не вырабатывает. Вроде как он родился с уровнем алкоголя на два стакана меньше нормы.
– Черт возьми! – воскликнул Моркоу.
– То-то и оно… Поэтому, когда он трезвый, он ПО-НАСТОЯЩЕМУ трезвый. Аб… аб… бстиненция, вот как это называется. Вспомни, Шноббс, как ты себя чувствуешь, просыпаясь после пьянки? Ага, примерно так он чувствует себя ВСЕ ВРЕМЯ.
– Бедолага, – покачал головой Шноббс. – А мне это и в голову не приходило. Ничего удивительного, что он всегда был таким мрачным.
– Поэтому он все время старается набрать нужный уровень. Просто иной раз перебирает с дозой. И, само собой, – он бросил взгляд на Моркоу, – он был унижен женщиной. Его, видишь ли, почти все унижает.
– А что мы-то теперь делать будем, а, сержант? – спросил Шноббс.
– Наверное, он не стал бы возражать, если бы мы съели пирог? – задумчиво спросил Моркоу. – Жалко будет, если он зачерствеет.
Колон пожал плечами.
Он и Шноббс в жалком молчании наблюдали, как Моркоу вгрызается в свой кусок пирога, подобно камнедробилке на меловом карьере. Даже если бы это было нежнейшее суфле на свете, они все равно не смогли бы проглотить ни кусочка.
Они думали о том, какой станет жизнь без капитана. Ничего веселого их не ожидает, даже если отбросить в сторону всяких драконов. Можно что угодно говорить о капитане Ваймсе, но у него был свой стиль. Это был циничный стиль, стиль с грязью под ногтями, но он у него был, а у них его нет. Ваймс умел читать длинные слова и складывать длинные предложения. В этом тоже был своего рода стиль. Даже напивался он стильно.
Они пытались растянуть минуты, растянуть время. Однако ночь неумолимо приближалась.
Надежды нет.
Сейчас им придется идти патрулировать улицы.
Шесть часов. Но что-то неспокойно.
– Я и по Эрролу тоже скучаю, – произнес Моркоу.
– Честно говоря, он ведь принадлежал капитану, – отозвался Шноббс. – Ну что ж, теперь госпожа Овнец сумеет за ним присмотреть.
– Пусто как-то, – вздохнул Колон. – Даже лампового масла не осталось. Дракончик и его выпил.
– А нафталиновые шарики? – подхватил Шноббс. – Целый ящик нафталиновых шариков. Ума не приложу, зачем кому-то может понадобиться есть нафталиновые шарики? Или чайник. И сахар он тоже весь съел. От сахара он был без ума.
– И все равно Эррол был хороший, – сказал Моркоу. – Дружелюбный.
– Да уж, куда дружелюбнее! – воскликнул Колон. – Но вот что я вам скажу: все это как-то неправильно… Что это за домашнее животное, если приходится прятаться под стол всякий раз, когда ему вздумается икнуть?
– Мне будет недоставать его мордочки, – задумчиво вздохнул Моркоу.
Шноббс громко высморкался.
Словно эхо, последовал стук в дверь. Голова Колона дернулась. Моркоу встал и отодвинул засов.
За дверью с надменным нетерпением ждали двое дворцовых стражников. При виде Моркоу (которому пришлось наклониться, чтобы не удариться о дверную перекладину) оба попятились; дурные известия, вроде известия о таких типах, как Моркоу, распространяются очень быстро.
– Мы принесли вам официальное заявление, – заявил один из стражников. – Вы обязаны…
– А что это такое нарисовано у вас на латах? Краска-то вроде свежая, – вежливо осведомился Моркоу.
Шноббс с сержантом переглянулись.
– Это дракон, – ответил стражник помоложе.
– Великий дракон, – поправил его начальник.
– Эй, да я тебя знаю, – подал голос Шноббс. – Череп Дубс. Раньше проживал на Котлетной. Твоя мать делала леденцы от кашля, верно? А потом она свалилась в чан со своей смесью и скончалась. Леденцов от кашля я никогда не пробовал, но твою мать отлично помню.
– Здорово, Шноббс, – без особого энтузиазма отозвался стражник.
– Бьюсь об заклад, твоя мать гордилась бы тобой, увидь она тебя сейчас, с драконом-то на латах, – подмигнул Шноббс.
Стражник бросил на него взгляд, полный ненависти и замешательства.
– И с новым плюмажем на шлеме, – ласково добавил Шноббс.
– Вот официальное заявление, которое вы обязаны прочесть, – громко прервал стражник. – А также развесить на перекрестках. Согласно приказу.
– Чьему приказу? – осведомился Шноббс.
Рука сержанта Колона, больше смахивающая на кусок ветчины, схватила свиток.
– Ниже Следущим Об Является Што, – медленно прочел он, неуверенно водя пальцем по строчкам, – Ды-Ры-А-Дра-К-О-Н-Дракону, Вел-Велик-Великому К-Кор-Королю и А-Абс-Абсо-лют-Абсолютному Пы-Ры-Правит-Правителю, – широкий розовый лоб сержанта покрылся бисеринками пота, – Уг-Угодно Пы-Ры-Прика-Зать…
Он погрузился в мучительное молчание, сотрясаясь от умственных усилий и медленно водя дергающимся пальцем по пергаменту.
– Нет, – наконец проговорил он. – Этого не может быть… Он что, собирается кого-то сожрать?
– Употребить, – поправил старший из Дворцовой Стражи.
– Это все является частью социального… социального контракта, – деревянным голосом сообщил его помощник. – Я уверен, вы не станете спорить, что это крайне небольшая плата за защиту города.
– Это от кого нас защищают-то? – не понял Шноббс. – У нас никогда не было врага, которого нельзя было бы подкупить или запугать.
– Верно, не было. До сегодняшнего дня, – мрачно завершил Колон.
– Ты быстро соображаешь, – одобрил стражник. – Значит так, ваша задача – оповестить население. Под страхом смертной казни.
Перегнувшись через плечо Колона, Моркоу заглянул в пергамент.
– А что такое «девственница»? – спросил он.
– Незамужняя девушка, – быстро ответил Колон.
– Что, как моя подружка Рит? – в голосе Моркоу звучал неподдельный ужас.
– Э-э, не совсем, нет, – отвечал Колон.
– Но она ведь не замужем. Как и все прочие девушки госпожи Лады.
– Э-э, ну да, – согласился Колон.
– Значит, – у Моркоу был вид человека, подводящего окончательную черту под рассуждениями, – значит, анк-морпоркским девушкам нечего бояться, правильно я говорю?
– Люди не согласятся, – ответил Колон. – Помяни мое слово.
Дворцовые стражники попятились – подальше от вздымающейся ярости Моркоу.
– Это уж как им угодно, – произнес старший. – Но если вы не развесите прокламации, то будете объясняться с его величеством.
И они поспешили удалиться. Шноббс высунулся на улицу.
– Погляди на себя, ты, с драконом на латах! Твоя матушка перевернулась бы в своем чане, если б узнала, что ты разгуливаешь с такой эмблемкой!
Колон неровным шагом вернулся к столу и снова развернул свиток.
– Плохо дело, – пробормотал он.
– Он уже убивал людей! – воскликнул Моркоу. – И нарушил по меньшей мере шестнадцать Актов!
– Так-то оно так. Но это были, как бы тебе объяснить, это были еще цветочки, – тяжело вздохнул Колон. – Да, конечно, это тоже очень плохо, но то, что творится сейчас – то есть когда люди вроде как СОУЧАСТВУЮТ, просто сдают какую-нибудь девушку поплоше, а потом стоят и смотрят, как будто все это правильно и законно, – вот это гораздо хуже.
– А по-моему, тут все зависит от того, с какой стороны смотреть, – задумчиво отозвался Шноббс.
– Это ты про что?
– Ну, с точки зрения человека, которого сжигают заживо, – ему ведь все равно: попался он под горячую лапу дракона или его сдали свои же сородичи, – философски заметил Шноббс.
– Нет, люди на такое не пойдут, – продолжал Колон, игнорируя замечание Шноббса. – Вот увидишь. Они отправятся к дворцу, чтобы выразить свое возмущение, и что тогда сделает дракон, а?
– Сожжет их всех, – быстро ответил Шноббс.
На лице Колона появилось озадаченное выражение.
– Да нет, вряд ли…
– А что ему помешает? – Шноббс выглянул за дверь. – Неплохой он был пацаненок, этот парень. Работал на побегушках у моего дедушки. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет разгуливать с драконом на латах.
– Что же нам делать, сержант? – подал голос Моркоу.
– Я не хочу, чтобы меня сожгли заживо, – ответил сержант Колон. – Жена мне тогда такой скандал устроит! Так что сейчас мы займемся развешиванием, как бишь его, официального заявления. Но ты, парень, не беспокойся, – он похлопал Моркоу по мускулистой руке и повторил, как будто убеждая самого себя: – Народ на эти требования не пойдет.
Госпожа Овнец осторожно ощупала Эррола.
– Провалиться мне сквозь землю, если я понимаю, что с ним происходит! – Дракончик предпринял попытку лизнуть ее в лицо. – А что он ел в последнее время?
– Самым последним, по-моему, был чайник.
– Чайник чего?
– Нет, вы не поняли. Просто чайник. Черный чайник с ручкой и носиком. Он уже давно к нему принюхивался и наконец съел.
Слабо улыбнувшись Ваймсу, Эррол срыгнул. Оба – госпожа Овнец и Ваймс – быстро пригнулись, защищаясь от взрывной волны.
– А еще он повадился есть золу из камина, – продолжал Ваймс, когда их головы вновь показались над загородкой загона.
Оба склонились над укрепленным бункером – одним из тех, которые госпожа Овнец переоборудовала в драконий лазарет. Их приходилось укреплять дополнительно. Обычно один из самых ранних признаков драконьей болезни – это потеря контроля над пищеварительной системой.
– На вид он не то чтобы больной, – задумчиво заметила госпожа Овнец. – Скорее, очень потолстевший.
– Он все время скулит. А если приглядеться, то видно, как под кожей у него что-то шевелится. Знаете, что я думаю? Вы ведь говорили, они могут перестраивать свою пищеварительную систему…
– Это правда. Видишь ли, они способны соединять все свои желудки и панкреатические железы в различном порядке, вроде как детали в конструкторе. В зависимости от того…
– Какое топливо им удается найти для выработки пламени, – закончил Ваймс. – Да. Мне кажется, именно это он и пытается сделать, выработать какое-то очень горячее пламя. Хочет бросить вызов большому дракону. Каждый раз, когда тот поднимается в воздух, бедняга скулит не переставая.
– И не взрывается?
– Да нет вроде. Я хочу сказать, если бы он взорвался, вряд ли это ускользнуло бы от нашего внимания.
– И ест все подряд?
– Трудно сказать. Обнюхивает он все, а ест почти все. И пьет тоже. Например, ламповое масло галлонами поглощает. Так или иначе, я не могу больше держать его там. За ним ведь нужно присматривать… А кроме того, искать дракона больше не надо, – горько добавил он.
– Мне кажется, ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – госпожа Овнец направилась к дому, жестом приглашая Ваймса следовать за ней.
– Слишком близко к сердцу? Меня оплевали на глазах у всего честного народа, и я не должен принимать это близко к сердцу?
– Все так, но я уверена, что это была какая-то ошибка, недопонимание.
– Лично я все понял правильно!
– По-моему, ты так переживаешь, потому что ничего не можешь сделать.
У Ваймса глаза полезли из орбит.
– Ч-ч-то?
– Ты бессилен против дракона, – невозмутимо продолжала госпожа Овнец. – Ничего не можешь против него сделать.
– По-моему, этот чокнутый город и этот дракон вполне заслуживают друг друга.
– Люди боятся. Не стоит ждать от людей многого, когда они так напуганы.
Она осторожно притронулась к руке Ваймса. Со стороны это напоминало зрелище работы индустриального робота, клешни которого, направляемые умелым специалистом, осторожно сжимают нечто крайне хрупкое.
– Не все такие смелые, как ты, – робко добавила она.
– Как я?
– Тогда, на прошлой неделе… Когда ты остановил этих бунтовщиков и не дал им убить моих дракончиков.
– Ах, вы об ЭТОМ. Это вовсе не смелость. И все равно, то были всего лишь люди. С людьми легче. Одно я вам скажу точно: с драконами я завязал. У меня и так уже бессонница, только об этом проклятущем драконе и думаю.
– О-о. – Она словно бы погрустнела. – Ну, если это решено… У меня ведь много друзей. Если тебе нужна помощь, только скажи. Я точно знаю, что герцог Стогелитский ищет капитана стражи. Я напишу рекомендательное письмо. Герцог и герцогиня тебе понравятся, очень милая молодая пара.
– Я еще не совсем решил, что буду делать дальше, – более хрипло, чем ему того хотелось, ответил Ваймс. – Сейчас как раз обдумываю пару предложений.
– Да, конечно. Ты, наверное, сам лучше знаешь, как поступить.
Ваймс кивнул.
Госпожа Овнец усиленно крутила носовой платок.
– Ну, тогда… – наконец произнесла она.
– Ну… – сказал Ваймс.
– Тогда я… э-э… думаю, что ты, наверное, торопишься.
– Да, я думаю, мне лучше откланяться.
Последовала пауза. Затем оба заговорили одновременно.
– Это было очень…
– Я просто хотела сказать…
– Простите.
– Прости.
– Нет, это вы говорили.
– Нет, извини, что ты сказал?
– О! – Ваймс заколебался. – В общем, я пойду.
– О! Да, – госпожа Овнец улыбнулась ему утомленной улыбкой. – Видимо, все эти предложения не терпят отлагательства.
Она протянула руку. Ваймс бережно ее потряс.
– Ну, я пошел, – сказал он.
– Заходи как-нибудь, – голос госпожи Овнец зазвучал намного холоднее, – если окажешься в наших краях. Ну и так далее. Уверена, Эррол будет очень рад повидаться с тобой.
– Да. Конечно. Тогда… до свиданья.
– До свиданья, капитан Ваймс.
Он неловко выскочил за дверь и торопливо зашагал по обсаженной деревьями тропинке. Все это время он спиной чувствовал на себе ее взгляд – или, по крайней мере, ему казалось, что он его чувствует. «Наверное, она стоит в дверном проеме, почти целиком его загораживая. Стоит просто потому, что смотрит на меня. Но я не оглянусь, – думал он. – Это будет настоящей глупостью. Она, конечно, славная, у нее много здравого смысла, и как личность она просто… колоссальная, но все равно…
Я не оглянусь, даже если она будет стоять там все время, пока я не выйду на улицу. Иногда, чтобы быть добрым, приходится быть жестоким».
Но когда он, не пройдя еще и половины пути до улицы, услышал грохот захлопываемой двери, то внезапно почувствовал себя очень-очень сердитым – как будто его только что обокрали.
Он стоял в тенистом полумраке, сжимая и разжимая кулаки. Он больше не капитан Ваймс, он теперь гражданин Ваймс, а это значит, что теперь он имеет право делать вещи, о которых раньше не мог даже мечтать. Неплохо бы для начала пойти и раскокать пару окон.
Нет, это не поможет. Надо придумать что-нибудь еще. Избавиться от проклятого дракона, получить обратно должность, добраться до того, кто стоит за всем этим, на один сладкий момент забыть о себе, забыть обо всем и бить этого кого-то, бить до изнеможения…
Он смотрел в пустоту. Город лежал перед ним, окутанный дымом и паром. Однако он думал не об этом.
Он думал о бегущем мужчине. А если вглядеться еще глубже и дальше – в пропитанные винными испарениями туманы его жизни, – о мальчике, который тоже бежит, изо всех сил стараясь не отстать от остальных.
И он прошептал, одними губами:
– Кто-нибудь уцелел?…
Сержант Колон закончил чтение «официального» заявления и оглядел враждебно настроенную толпу.
– Я тут совершенно ни при чем, – сказал он. – Просто прочел, что написано. Не я это написал.
– Это называется «человеческие жертвоприношения», – прозвучало из толпы.
– Нет ничего плохого в человеческих жертвоприношениях, – отозвался какой-то жрец.
– В чистом виде нет, – быстро ответил первый. – Если есть веские религиозные основания. И если в жертву приносятся осужденные преступники и подобные типы[22]. Но тащить дракону обычного, ни в чем не повинного человека только потому, что зверюге приспичило позавтракать?…
– Вот это боевой дух! – воскликнул сержант Колон.
– Налоги – это одно, но жрать людей заживо – совсем другое.
– Верно сказано!
– Если все мы скажем, что не согласны с этим, что тогда дракон сделает?
Шноббс открыл рот. Колон быстро заткнул напарнику пасть и победоносно вознес в воздух сжатый кулак.
– Именно это я и говорил с самого начала, – воскликнул он. – Когда мы вместе, нас так просто не спалишь!
Ответом ему были жидкие аплодисменты.
– Минуточку, – медленно произнес какой-то человечек небольшого роста. – Насколько нам известно, дракон способен только на одно. Он летает по городу, сжигая людей почем зря. Я не совсем понял, что предлагается сделать, чтобы помешать ему продолжать в том же духе.
– Да, но если все мы дружно выступим против… – заговорил первый горожанин, правда теперь в его голосе слышались нотки неуверенности.
– Всех он не сожжет, – поддержал Колон. Решив еще раз выложить свой новый козырь, он гордо воззвал: – Когда мы вместе, нас так просто не спалишь!
На этот раз аплодисментов было значительно меньше. Люди берегли энергию – а вдруг придется делать ноги?
– Почему бы и нет? Вот возьмет и спалит всех до единого, а потом в другой город переберется…
– Да потому, что…
– Из-за сокровищ, – объяснил Колон. – Он нуждается в людях, чтобы те приносили ему сокровища.
– Вот-вот.
– Ну да, может быть, но весь вопрос заключается в одном: сколько?
– Что сколько?
– Сколько людей на самом деле нужно дракону? Нас здесь – целый город. Может, он и не станет сжигать все население, только некоторую его часть. Но откуда нам знать, кого сожгут, а кого – нет?
– Послушай, это уже глупо, – вмешался первый. – Если мы будем разбирать все проблемы, которые, вероятно, возникнут в отдаленном будущем, то никогда не сдвинемся с места.
– Я хочу лишь сказать, что, прежде чем что-нибудь сделать, надо сначала тщательно все продумать. Например, ну победим мы дракона – и что нам это даст?
– Да что ты такое несешь?! – воскликнул сержант Колон.
– Нет, серьезно. Что нам это даст?
– Для начала мы спасем человеческие жизни!
– Я вас умоляю… – презрительно поморщился коротышка. – По-моему, один человек в месяц – весьма неплохо, если сравнить с некоторыми другими нашими правителями. Помните Нерша Безумного? Или Сминса Хихикающего с его Камерой Смеха?
Со всех сторон послышалось бормотание, представляющее собой различные вариации на тему «это он верно заметил».
– Но их ниспровергли!
– Неправда. Их убили.
– Какая разница? – возразил Колон. – Я веду к тому, что убить дракона не так просто. Чтобы от него избавиться, потребуется нечто большее, нежели темная ночь и острый нож.
«Теперь я понимаю, что имел в виду капитан, – подумал он. – Ничего удивительного, что он, начав думать, потом каждый раз обязательно напивается. Мы проигрываем, не успев даже начать. Враг может не беспокоиться, сражений не будет. Дайте жителю Анк-Морпорка дубинку, и кончится тем, что он забьет себя до смерти».
– Слушай, ты, сладкоречивое ничтожество, – первый ухватил коротышку за воротник и сжал свободную руку в кулак, – так уж случилось, что у меня три дочери, и я, знаешь ли, почему-то не хочу, чтобы ими закусил какой-то дракон, спасибо большое.
– Да, и когда мы вместе… нас… так просто… не…
Голос Колона дрогнул и затих. Сержант заметил, что вся толпа уставилась вверх.
«Чертова скотина, – подумал он, ощущая, как его решимость куда-то улетучивается. – Вот ведь дрянь бесшумная».
Дракон устроился поудобнее на коньке крыши ближайшего дома, с интересом наблюдая за событиями. Он пару раз хлопнул крыльями, зевнул и вытянул шею вниз так, что его морда чуть не легла на мостовую.
Мужчина, благословленный дочерьми, так и стоял с воздетым кулаком в центре быстро расширяющейся пустой булыжной окружности. Коротышка вывернулся из его железной хватки и нырнул в тень.
Внезапно бунтующий против дракона горожанин оказался самым одиноким человеком на всем Плоском мире.
– Понятненько, – спокойно сказал он.
И гневно посмотрел прямо в морду любопытствующей рептилии. По сути, вид у дракона был не особо воинственный. Чудовище разглядывало бунтаря-одиночку скорее с интересом, нежели с какой-нибудь яростью.
– А мне плевать! – воскликнул горожанин. Эхо его голоса, умноженное абсолютной тишиной, заметалось между стен. – Мы бросаем тебе вызов! Если ты убьешь меня, то должен будешь убить всех!
Последовало неловкое шарканье со стороны тех из собравшихся, которым это высказывание не показалось столь уж однозначным.
– Мы можем тебе сопротивляться! – зарычал горожанин. – И все люди меня поддерживают. Как говорится в этом твоем лозунге, сержант, насчет того, что, когда мы вместе…
– Э-э… – невразумительно отозвался сержант, чувствуя, как по позвоночнику ползет волна ледяного холода.
– Предупреждаю тебя, дракон, человеческий дух – это…
Они так и не узнали, что такое человеческий дух, или, по крайней мере, что это такое, с точки зрения данного горожанина. Хотя, возможно, много после, во мраке бессонных ночей, некоторые из присутствовавших там не раз вспоминали последующие события. И в результате прониклись глубоким, пробирающим до костей пониманием одной из особенностей человеческого духа, той, о которой иногда забывают. А именно: несмотря на то что при благоприятных обстоятельствах человеческий дух бывает благородным, смелым и удивительным, он – когда доходит до дела – не становится менее смертным.
Пламя ударило человека в самую грудь. Какое-то мгновение можно было разглядеть раскаленные добела очертания его фигуры, а потом черные останки спиралью заструились вниз, в лужицу из расплавленных булыжников.
Пламя исчезло.
Люди стояли как вкопанные, не зная, что лучше – то ли не двигаться с места, то ли срочно рвать когти.
А дракон смотрел вниз и с любопытством ждал.
Наконец Колон решил, что, будучи официальным лицом, он обязан взять ситуацию в свои руки. Сержант нерешительно кашлянул.
– Э-э, значит так, – он изо всех сил старался не сорваться на визг. – Будьте так добры, господа и дамы, проходите, проходите. Пожалуйста, не задерживайтесь, не на что тут смотреть.
Он принялся неопределенно размахивать руками, как бы демонстрируя свои полномочия, в то время как люди, теснясь и толкаясь, нервно двинулись прочь. Краем глаза Колон увидел красные языки пламени за крышами и улетающие в небо искры.
– Расходитесь по домам. Заодно проверите, остались ли они у вас, – надтреснутым голосом добавил он.
Постукивая костяшками пальцев, библиотекарь вошел в «настоящую» библиотеку, библиотеку в «здесь-и-сейчас». Каждая шерстинка у него на шкуре топорщилась от гнева.
В библиотеке он перешел на обезьяний способ передвижения и быстро пересек ее, перемахивая со шкафа на шкаф.
Распахнув дверь и уцепившись за притолоку, он выметнулся на улицу пораженного бедствием города.
Кое-кто здесь очень скоро узнает, что настоящий ночной кошмар – это разъяренный библиотекарь.
Со значком Ночной Стражи.
Едва взмахивая крыльями, дракон вальяжно скользил над ночным городом. Сегодня можно было не напрягаться. Необходимую подъемную силу обеспечивал струящийся снизу раскаленный воздух.
По всему Анк-Морпорку пылали пожары. Горело столько зданий и было сформировано такое количество цепочек для передачи ведер с водой, что многие ведра постоянно попадали не туда. Образовалось даже некое подобие ведерной контрабанды. Хотя это было не обязательно – чтобы таскать густую воду реки Анк, ведра не требовались, вполне хватило бы сети.
Ниже по течению люди с измазанными копотью лицами пытались перекрыть огромный, изъеденный ржавчиной шлюз, что располагался под Медным мостом. Этот шлюз представлял собой последнюю защиту Анк-Морпорка от пламени, поскольку перекрытый Анк постепенно начинал выходить из берегов и медленно, с сочным бульканьем заполнял пространство между городскими стенами. Утонуть в Анке было сложно, куда легче было задохнуться.
А на мосту тем временем трудились те, кто не мог или не хотел бежать из города. Прочие же анк-морпоркцы толпами стекались к городским воротам, оттуда устремлялись в стылые, туманные долины.
Впрочем, далеко уйти им не удалось. Дракон, выписывая петли и грациозные кривые над полуразрушенным городом, вылетел за пределы городских стен. Через несколько секунд стражники увидели, как туман рассекли языки пламени. Волны человеческих существ потекли обратно, а дракон в небе направлял их путь, как собака направляет стадо. Огни пожаров расцвечивали красным нижнюю, обращенную к городу сторону крыльев дракона.
– Есть какие-нибудь предложения по поводу того, что делать дальше? – произнес Шноббс.
Колон не ответил. «Эх, был бы рядом капитан Ваймс, – подумал он. – Он бы тоже не знал, что делать, но его словарный запас, за которым, как за дымовой завесой, можно скрыть это незнание, гораздо шире».
В некоторых местах пожары начали утихать – поднимающиеся воды Анка и неровные ведерные цепочки сделали свое дело. Было не похоже, что дракон собирается поджигать еще что-то. Он сказал все, что хотел.
– Интересно, кто это будет, – задумчиво промолвил Шноббс.
– Ты о чем? – не понял Моркоу.
– О человеческом жертвоприношении.
– Но сержант сказал, что люди ни за что не смирятся с жертвоприношениями, – стоически ответил Моркоу.
– Ну да. А ты посмотри на это так. Если сказать людям, мол, что вы выбираете: или у вас дом сожгут, или какую-то девушку съедят, которую вы, может, никогда и в глаза не видели, – знаешь, тут-то люди и призадумаются. Человеческая природа, ничего не попишешь.
– В самый ответственный момент должен появиться герой, – заявил Моркоу. – С каким-нибудь никому не известным оружием или с чем-нибудь еще. И он поразит чудище в… в… в язвимое место.
Воцарилось молчание, характерное для внезапного напряженного внимания.
– Это в какое место, например? – подал голос Шноббс.
– В какое-нибудь. В язвимое, одним словом. Дедушка мне рассказывал разные истории. Попади дракону в язвимые органы – и ты его, считай, убил.
– Это вроде как сапогом по… ну, по этим? – с неподдельным интересом уточнил Шноббс.
– Не знаю. Наверное. Хотя, Шноббс, я тебе уже и раньше говорил, это неправильно…
– И где, к примеру, у него такое место?
– О, у каждого дракона свое. Ждешь, пока он пролетит у тебя над головой, чтобы хорошенько его разглядеть, потом внимательно смотришь – ага! – вот оно, язвимое место, и тут ты его убиваешь, – объяснил Моркоу. – Что-нибудь в этом роде.
Сержант Колон пустым взглядом уставился в пространство.
– М-м-м, – скептически промычал Шноббс.
Некоторое время они наблюдали панораму города – панораму бегства и паники. Молчание нарушил сержант Колон:
– А ты уверен? Ну, насчет язвимых органов?
– Да. Конечно.
– Это-то и плохо.
Они вновь уставились на повергнутый в ужас город.
– А помнишь, сержант, – сказал Шноббс, – ты всегда говорил, что в армии завоевывал призы за стрельбу из лука. Рассказывал, мол, у тебя есть счастливая стрела, ты еще всегда забирал эту стрелу обратно. А потом ты говорил, что…
– Ладно! Ладно! Но это ведь не просто мишень, верно? Да и я не герой. Почему именно я?
– Капитан Ваймс платит нам по тридцать долларов в месяц, – укоризненно заметил Моркоу.
– Вот именно, – Шноббс ухмыльнулся, – а ты получаешь на пять долларов больше. За ответственность.
– Но капитана Ваймса больше с нами нет, – сокрушенно ответил Колон.
Моркоу сурово посмотрел на него.
– Я уверен, – сказал он, – что будь он здесь, то был бы первым, кто…
Колон жестами заставил его замолчать.
– Это все прекрасно, – кивнул он, – но что, если я промахнусь?
– Попробуй посмотреть на это с положительной стороны, – посоветовал Шноббс. – Скорее всего, ты никогда об этом не узнаешь.
Выражение лица сержанта Колона смутировало в злую, отчаянную ухмылку.
