Текст книги "Стража! Стража! (авторский сборник)"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
– Ладно, ладно, – пробормотал Ваймс. – Это было только предположение. Не надо так драматизировать.
На полпути за новой добычей Эррол замер.
Очень медленно, словно на хорошо смазанных шарикоподшипниках, морда дракончика обратилась вверх.
Предметом его столь пристального внимания оказался клочок самого обычного, пустого неба.
Ваймс поежился под плащом. Дракончик, видно, умишком тронулся.
– Да успокойся ты, – сказал Ваймс. – Нет там ничего.
Эррол задрожал мелкой дрожью.
– Это всего лишь дождь, – продолжал Ваймс. – Давай, займись-ка лучше своей бутылкой. Какая ХОРОШАЯ бутылка.
Из пасти дракончика вырвался тонкий, тревожный и пронзительный взвизг.
– Ладно, сейчас сам убедишься, – сказал Ваймс. Поискав глазами, он увидел одну из сосисок Достабля, выброшенную голодным гулякой, который, очевидно, решил, что НАСТОЛЬКО голодным он не будет никогда. Ваймс подобрал сосиску.
– Смотри, – с этими словами он подбросил сосиску.
В соответствии с заданной траекторией она должна была упасть на землю. Она не должна была отлететь В СТОРОНУ, как будто он прицелился и бросил ее прямехонько в некий туннель в небе. Кроме того, туннелям не полагается таращиться на вас.
С пустого неба хлестнула ослепительная фиолетовая молния, ударила в дома поблизости от площади, пометалась по стенам, мигнула и исчезла так внезапно, как будто вдруг решила начисто отрицать свое появление.
Затем ударила опять, на сей раз в стену у самого края площади. В точке удара молния расщепилась, образовав быстро распространяющуюся по камням узорчатую сеть шевелящихся, ищущих усиков.
Целью третьей попытки стало само небо. Молния образовала лучистый столб, который медленно поднялся на высоту футов в пятьдесят-шестьдесят над землей, принял устойчивые очертания и начал медленно вращаться.
Ваймс почувствовал, что пора как-то откомментировать события. Он сумел выдавить лишь:
– Аргх.
По мере вращения световой столб испускал тонкие зигзагообразные струйки света. Они скакали по крышам, порой ныряя вниз, порой отскакивая назад. Они ИСКАЛИ.
Шквалом когтей Эррол вскарабкался по спине Ваймса и мертвой хваткой вцепился капитану в плечо. Вызванная этим мучительная боль навела Ваймса на мысль, что надо как-то отреагировать. Может, пора еще раз крикнуть? Он попробовал еще одно «Аргх». Нет, пожалуй, обстоятельства требуют чего-то другого.
Воздух запах плавящейся жестью.
Карета госпожи Овнец вкатила на площадь с шумом, напоминающим звук вращающегося колеса рулетки. Грохоча копытами, лошади устремились прямо на Ваймса и встали так резко, что экипаж, подпрыгивая, изогнулся полукругом, и не развернись лошади в противоположную сторону, то переломали бы себе ноги. Разъяренный коллаж из кожаных подушек, фехтовальных рукавиц, тиары и тридцати ярдов мокрого розового тюля наклонился к Ваймсу и прокричал:
– Лезь сюда, идиот несчастный!
Одна рукавица подхватила капитана под обмякшее плечо и, словно куль с мукой, закинула в экипаж.
– И хватит вопить, – приказал призрак, вкладывая в эти три слова целые поколения наследственной власти.
Еще один выкрик вывел лошадей из состояния растерянности и заставил их, минуя стадию разгона, сразу перейти на полный галоп.
Карета, вихляя и подскакивая на мостовой, понеслась прочь. Мерцающий усик-разведчик прошелся, словно кисточкой мазнул, по удилам, после чего утратил всякий интерес к беглецам.
– Полагаю, вы понятия не имеете, что происходит? – прокричал Ваймс, стараясь перекрыть треск вращающегося пламени.
– Ни малейшего!
Ползучие огненные линии распространялись по городу подобно сети, бледнея на расстоянии. Ваймс представил, как они вползают в окна, подныривают под двери.
– Похоже, эта штука что-то ищет! – прокричал он.
– Тогда первоклассной идеей будет смыться отсюда до того, как она найдет искомое!
Язык пламени ударился о темную Башню Искусства, слепо соскользнул по ее увитым плющом бокам и растворился в куполе библиотеки Незримого Университета.
Остальные линии замерцали и погасли.
Госпожа Овнец остановила экипаж на окраине площади.
– При чем тут библиотека? – нахмурилась она.
– Может, эта штука ищет какие-нибудь сведения?
– Не пори ерунду, – отмахнулась она. – Там нет ничего, кроме книг. Что там будет читать молния?
– Может, что-то очень короткое?
– Послушай, я размышляю, и ты тоже мог бы задействовать некоторое количество своих мозгов.
Молния взорвалась, образовав арку между куполом библиотеки и центром площади, и зависла в воздухе – сверкающая лента в несколько футов шириной.
А затем, внезапно и стремительно, лента начала расширяться, образуя огненную сферу, которая все росла и росла, пока не обхватила собой всю площадь, – но потом вдруг исчезла, оставив после себя ночь, полную звенящих багровых теней.
И площадь, полную драконом.
Кто бы мог подумать? Такая огромная власть – и под самым боком. Дракон чувствовал, как магия втекает в него, обновляя, делая, вопреки нудным законам физики, моложе и могущественнее с каждой секундой. Разве это сравнится с той жалкой участью, что была уготована ему прежде? А сейчас – вот она, настоящая жизнь. Нет предела его могуществу. Он может исполнить любое свое желание. Но сначала надо воздать кое-кому по заслугам…
Он втянул носом рассветный воздух, пытаясь ощутить вонь сознаний.
У благородных драконов нет друзей. Понятие, самое близкое, с точки зрения дракона, к понятию друга, – это враг, который все еще жив.
Воздух стал неподвижным, таким неподвижным, что казалось – напряги слух и услышишь медленное падение пылинок. Библиотекарь, постукивая костяшками, все поворачивал и поворачивал среди бесконечных книжных полок. Купол библиотеки по-прежнему возвышался над головой, но ведь он всегда был там.
Библиотекарю казалось вполне логичным, что если существуют проходы, в которых полки оказываются снаружи, то должны иметься и другие проходы, в пространстве между самими книгами, создаваемые из-за микросмещения квантов, на которые давит вес слов. С обратной стороны некоторых полок определенно доносились странные звуки, и библиотекарь знал, что если вытянуть пару томов, то заглянешь в другую библиотеку, под иными небесами.
Книги искривляют пространство и время. Одна из причин, почему собственники убогих, разваливающихся на глазах букинистических магазинов имеют слегка неземной вид, заключается в том, что многие из них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ОТСЮДА. Они просто заблудились, повернули не туда, блуждая по своему магазину в том мире, в котором считается похвальным носить вечные музейные тапочки и открывать магазин только тогда, когда вам этого захочется. В Б-пространство всегда вступаешь на собственный страх и риск.
Однако самых заслуженных библиотекарей, совершивших отважные деяния библиотекарства и тем самым подтвердивших свою квалификацию, принимают в некий тайный орден и обучают основам искусства выживания за пределами Полок, Которые Мы Знаем. Библиотекарь достиг вершин этого искусства, однако его нынешние действия были чреваты не только изгнанием из ордена, но не исключено, что из самой жизни тоже.
Все библиотеки по всему миру связаны с Б-пространством. Все библиотеки. Повсюду. И прокладывающий себе путь библиотекарь, руководствуясь то надписью, что была нацарапана на книжной полке неведомым предшественником, то запахом, а то и смутными нашептываниями ностальгии, целенаправленно двигался к основной библиотеке – единственной и неповторимой. Одно утешало. Если он ошибется, то никогда об этом не узнает.
По каким-то непонятным причинам на земле дракон смотрелся хуже. В воздухе он был стихией, он казался изящным даже тогда, когда пытался оставить от вас дымящиеся подметки. А на земле он превращался всего-навсего в чертовски большую ящерицу.
Гигантская голова, четко вырисовываясь на сером фоне рассвета, медленно поворачивалась.
Госпожа Овнец и Ваймс осторожно выглянули из-за бочки, стоящей под водосточной трубой. Ваймс рукой зажимал морду Эрролу. Дракончик отчаянно вырывался и скулил, как щенок, которого пнули ногой.
– Изумительное животное, – произнесла госпожа Овнец тем, что у нее считалось за шепот.
– Ничего изумительного не вижу, – не поддержал ее восторгов Ваймс.
Дракон со скребущим звуком потащился по камням.
– Я ЗНАЛ, что он жив, – буркнул Ваймс. – Ведь ни клочка не осталось. Все было слишком чисто. Держу пари, его просто услали куда-то с помощью волшебства. Только посмотрите на него. Это немыслимо! Он наверняка волшебный, иначе как в нем держится жизнь?
– Что ты хочешь сказать? – вопросительно нахмурилась госпожа Овнец, не отрывая взгляда от пластинчатых боков чудовища.
Что он хотел сказать? А в самом деле, что он хотел сказать? Он быстренько поразмыслил над ответом.
– Это просто физически невозможно, вот что, – ответил Ваймс. – Ни одно существо такого веса не может летать или исторгать пламя так, как это делает он. И я об этом уже говорил.
– Но он выглядит достаточно реальным. Я о том, что волшебное существо должно быть слегка, как бы это сказать… призрачным.
– О, он совершенно реален. С реальностью у него все в порядке, – с горечью произнес Ваймс. – Но предположим, он нуждается в магии, как мы нуждаемся в… солнечном свете? Или в еде.
– То есть он чудоядный?
– Я просто думаю, что он питается магией, вот и все, – ответил Ваймс, у которого не было классического образования. – Я к тому, взять этих болотных дракончиков, вечно они на грани вымирания, а предположим, в один прекрасный день, еще в доисторические времена, они нашли способ употреблять в пищу магию и тем самым поддерживать в себе жизнь?
– Когда-то кругом было полным-полно сырой магии, – задумчиво промолвила госпожа Овнец.
– Ну вот. В конце концов, все живые существа пользуются воздухом или водой. Я к тому, что, если имеются какие-то природные ресурсы, обязательно найдется тот, кто отыщет способ их использовать. И тогда все проблемы с плохим пищеварением, весом, размахом крыльев и прочим снимаются, потому что магия обо всем позаботится. Ура!
Но ее понадобится МНОГО, подумал Ваймс. Он не мог с уверенностью сказать, сколько именно магии требуется, чтобы изменить мир настолько, чтобы многотонные бронированные туши порхали по воздуху, как ласточки, но мог поклясться, что много, очень много.
Кто-то подкармливал этого дракона.
Он перевел взгляд на громаду библиотеки Незримого Университета, величайшее на всем Плоском мире собрание концентрированной магической силы.
А теперь дракон научился питаться самостоятельно.
С тревожным чувством он вдруг ощутил, что госпожи Овнец больше нет рядом. Повернув голову, он, к своему ужасу, увидел, что в данный момент она величественно вышагивает к дракону, выпятив вперед твердый, как наковальня, подбородок.
– Какого черта вы собираетесь делать? – громким шепотом спросил он.
– Если он произошел от болотных драконов, то я, пожалуй, сумею с ним управиться, – ответила она. – Надо смотреть им прямо в глаза и разговаривать не терпящим возражений голосом. Они не в состоянии противиться суровому человеческому голосу. Силы воли им недостает. По сути, всякий дракон – это просто размазня.
К своему стыду, Ваймс осознал, что его ноги не желают иметь ничего общего с марш-броском по грязи, необходимым, чтобы оттащить госпожу Овнец обратно. Его гордости это не понравилось, но тело в ответ указало, что отнюдь не гордость подвергается вполне реальной опасности вплавления тонким слоем в ближайшую стену. Горящими от неловкости ушами он услышал, как госпожа Овнец прогремела:
– Скверный мальчишка!
Эхо этого сурового окрика звонко прокатилось по площади.
О боги, подумал он, неужели именно так воспитывают драконов? Тыкают носом в расплавленное место на полу, угрожая растереть этот самый нос об это самое место?
Он рискнул высунуться над краем бочки.
Голова дракона медленно вращалась из стороны в сторону, подобно стреле крана. Ему с трудом удавалось сфокусировать взгляд на стоящей прямо под ним госпоже Овнец. Ваймс увидел, как огромные красные глазищи сузились до щелочек – скашивая глаза к собственному носу, чудовище делало попытки прищуриться. Дракон выглядел озадаченным. Но не удивленным.
– Сидеть! – проревела госпожа Овнец тоном столь категорическим, исключающим самую возможность возражения, что даже ноги Ваймса невольно подкосились. – Вот хороший мальчик! Думаю, у меня найдется для тебя кусочек кокса…
Она похлопала себя по карманам.
Зрительный контакт. Это крайне важно. Зачем, подумал Ваймс, она допустила эту ошибку и посмотрела вниз?
Дракон небрежно приподнял коготь и пришпилил госпожу Овнец к земле.
Ваймс, охваченный ужасом, приподнялся. Но в тот же самый миг Эррол, воспользовавшись моментом, вырвался и одним прыжком перемахнул через бочку. То подскакивая, то приземляясь, он крошечным вихрем выписывал над площадью арки, судорожно хватая пастью воздух и со свистом отрыгивая, пытаясь исторгнуть пламя.
Ответом ему стал язык бело-голубого пламени, который оставил полосу пузырящегося от жара камня в несколько ярдов длиной, но так и не попал в нападающего дракончика. Нелегкой мишенью был летящий Эррол, и немудрено: по всей видимости, дракончик и сам не знал, где окажется в следующее мгновение и куда направится после. Сейчас его единственной надеждой было движение, и он выписывал сальто-мортале, крутился волчком среди с каждым разом все более яростных языков пламени, подобно испуганной, но исполненной решимости вероятностной частице.
С тяжким скрежетом, напоминающим звук от дюжины одновременно выбираемых якорей, громадный дракон встал на дыбы и попытался сбить досадного овода на лету.
Тут ноги Ваймса наконец поддались уговорам совести и решили, что могут себе позволить некоторое время походить в героях. Выхватив меч и таким образом приготовившись к совершению любого необходимого подвига, он бегом преодолел отделяющее его от госпожи Овнец пространство, сгреб ее за руку и за кусок измазанного бального платья и взвалил на плечо.
Только через несколько ярдов его осенило, какую фундаментальную ошибку он совершил.
Он издал хриплое «Гхрн-н». Казалось, еще чуть-чуть – и позвоночник капитана навеки сроднится с коленными чашечками. Перед глазами плясали багровые пятна. И как последняя капля какой-то непонятный, но явно сделанный из китового уса предмет норовил проткнуть ему шею.
Капитан Ваймс сделал еще несколько шагов вперед, движимый одной только инерцией и зная, что если остановится, то его раздавит в лепешку. Овнецов разводят не из-за красоты, их разводят за здоровую жизнестойкость и крупную кость, и за истекшие столетия они здорово продвинулись в этом направлении.
Плитки в нескольких футах от него взорвались брызгами синевато-багрового пламени.
Впоследствии он не раз задавался вопросом, могло ли ему хотя бы прийти в голову, что он сумеет подпрыгнуть на несколько футов вверх, после чего с порядочной скоростью покрыть оставшееся расстояние до бочки. Возможно, в крайних ситуациях любой человек способен освоить тот вид мгновенного перемещения в пространстве, который стал настолько естественным для Шноббса, что превратился в его вторую натуру. Так или иначе, теперь бочка была за спиной, а госпожа Овнец, если можно так сказать, у него в руках, хотя вообще-то она прижимала его руки к земле. Не без труда высвободившись, он попытался посредством массажа вернуть в кисти жизнь. Что в таких случаях полагается делать дальше? Не было никаких признаков того, что она ранена. Он припомнил что-то насчет расстегивания пуговиц и так далее, но в случае госпожи Овнец это могло оказаться опасным, то есть без специальных инструментов он бы ни за что не справился.
Однако госпожа Овнец самостоятельно разрешила проблему скорой помощи. Ухватившись за край бочки, она рывком села.
– АХ ТАК, – рявкнула она, – получай же шлепанцем!
Ее глаза впервые сфокусировались на Ваймсе.
– Что здесь происходит, черт побери… – начала было она, но тут в поле ее зрения попала сцена у него за спиной.
– ОТ ДЕРЬМО, – выразилась она. – Прости мой дурной клатчский.
У Эррола кончался запас энергии. Крылья-обрубки и в самом деле были не приспособлены к настоящему полету, и он не падал исключительно потому, что не переставая хлопал крыльями, как цыпленок. Гигантские когти свистели в воздухе. Один из них зацепился за устроенный на площади фонтан и разнес его в мелкую крошку.
Следующий удар пришелся точно по Эрролу.
Дракончик просвистел над головой Ваймса, врезался в крышу и упал.
– Слава богам, – с облегчением промолвила госпожа Овнец, с трудом поднимаясь на ноги. – Они ведь чуть что взрываются. Это могло оказаться очень опасным.
И тут они вспомнили о другом драконе. Не из взрывающихся. Из вида людеубивающих. Они повернулись, очень медленно.
Чудовище нависло над ними, принюхалось, но затем, как будто они не представляли для него абсолютно никакого интереса, равнодушно отвернулось. После чего грузно подпрыгнуло в воздух и, лишь единожды неторопливо взмахнув крыльями, лениво, словно покачивающаяся на волнах огромная лодка, заскользило прочь – сначала пролетев над площадью, а затем поднимаясь все выше и выше, в катящиеся над городом волны туманов.
Однако Ваймса на данный момент больше беспокоил меньший представитель драконьего племени. Он взял дракончика на руки и с тревогой прислушался к угрожающему рокоту в желудке бедняги. Сейчас он очень жалел о том, что не рассмотрел драконью книгу более тщательно. Является ли желудочный шум признаком скорого взрыва, или же главное – не пропустить момент, когда рокотание прекращается?
– Мы должны догнать его! – госпожа Овнец была сама решимость. – Где экипаж? Что с ним произошло?
Ваймс сделал туманный жест в направлении, куда, насколько он помнил, понеслись охваченные паникой лошади.
Эррол чихнул облаком теплого газа, который пахнул еще хуже, чем нечто, давным-давно замурованное в подвале, слабо поскреб лапой воздух, лизнул лицо Ваймса похожим на горячую терку языком, с усилием слез с его рук и затрусил прочь.
– Куда это он? – прогрохотала госпожа Овнец, появляясь из тумана и волоча за собой лошадей.
Они упирались, копыта царапали по булыжнику и высекали искры, но их игра была проиграна заранее.
– Он все еще рвется в бой! – сказал, не веря собственным глазам, Ваймс. – А я думал, он уже признал свое поражение!
– Они дерутся как черти, – объяснила госпожа Овнец, пока капитан взбирался на сиденье. – Задача, понимаешь ли, в том, чтобы заставить противника взорваться.
– М-да, а я-то считал, что обычно побежденное животное валится на спину, демонстрируя покорность, и на этом все заканчивается, – задумчиво сказал Ваймс, когда карета тронулась и загромыхала вслед за быстро исчезающим из вида болотным драконом.
– С драконами такой номер не проходит, – усмехнулась госпожа Овнец. – Если какой-нибудь идиот вдруг сам валится на спину – отчего ж его не выпотрошить? Они так на это смотрят. Почти как люди.
Облака над Анк-Морпорком сгустились. Медленный свет Плоского мира неторопливо разматывался с клубка солнца.
Дракон, сверкая в рассветных лучах, исполнял в воздухе радостный танец, делая невероятные повороты и выписывая кренделя – просто от упоения жизнью. А потом он вдруг вспомнил про сегодняшнее дело.
Они имели НАГЛОСТЬ вызвать его…
Тем временем далеко внизу боевой состав, мягко отскакивая от стены к стене, продвигался по улице Мелких Богов. Несмотря на густой туман, на улице уже начиналась деловая суета.
– Как называются такие штуки, эти, ну, как складные лестницы? – спросил сержант Колон.
– Стремянки, – ответил Моркоу.
– Что-то они тут повсюду, – заметил Шноббс.
Он потянулся к ближайшей и пнул ногой.
– Ой! – фигура рухнула на землю, полупогребенная под вереницей флагов.
– Что тут у вас происходит? – осведомился Шноббс.
Человек с лестницы смерил его взглядом.
– А кому это надо знать, умник?
– Прошу прощения, но это надо знать нам, – фигура Моркоу прорисовалась из тумана, как айсберг.
Собеседник болезненно улыбнулся.
– Ну, сейчас ведь будет коронация, правильно? Нужно все приготовить. Развесить флаги. Обновить старые праздничные транспаранты, это ведь надо сделать?
Шноббс критически окинул взглядом сочащееся водой убранство.
– Как по мне, вид у них не слишком старый, – заметил он. – Скорее, самый что ни на есть новый. А что это за штуки на щите – жирные, все в складках?
– Это благородные гиппопотамы, покровители Анка, – гордо объяснил человек с лестницы. – Они напоминают нам о нашем благородном наследии.
– И давно у нас это благородное наследие? – осведомился Шноббс.
– Со вчерашнего дня, ясное дело.
– Нельзя получить наследие за один день, – задумчиво покачал головой Моркоу. – Оно должно длиться долгое время.
– Если мы его еще не заполучили, – вставил сержант Колон, – то бьюсь об заклад, скоро заполучим. Жена мне написала записку. Столько лет живем, знать не знал и ведать не ведал, а она оказалась монархисткой. – Он яростно пнул ногой мостовую. – Ха! Тридцать лет расшибаешься в лепешку, чтобы было что поставить на стол, а в ответ? Только и разговоров, что о каком-то мальчишке. Пацан поработал пять минут и тут же сподобился стать королем! Знаете, что вчера было на ужин? Бутерброды с говяжьим рагу!
Но он разговаривал с двумя холостяками, поэтому ожидаемой реакции не последовало.
– Вот это да! – восторженно протянул Шноббс.
– С НАСТОЯЩИМ говяжьим рагу? – оживился Моркоу. – С хрустящими крошками сверху? И с блестящими пузырьками жира?
– Уже и не вспомню, когда я в последний раз имел дело с рагу, – Шноббс мечтательно закатил глаза, представляя гастрономические небеса. – Капелька соли и перца – и получаешь еду, достойную кор…
– Не произноси этого слова, – предостерег Колон.
– А самый лучший момент, это когда втыкаешь нож, жир трескается и коричневато-золотистый сок пузырится, вырывается наружу… – мечтательно произнес Моркоу. – Такое блюдо поистине достойно кор…
– Заткнитесь вы! Заткнитесь! – заорал Колон. – Вы… Вы… Да вы просто… ЧТО ЭТО ТАКОЕ БЫЛО, ЧЕРТ ПОБЕРИ?
С неба внезапно потянуло сквозняком, туман у них над головами стал сворачиваться кольцами и разбиваться о стены домов. По улице пронесся порыв холодного воздуха – и все затихло.
– Как будто что-то пролетело мимо нас, где-то там, наверху, – прокомментировал сержант. И застыл. – Эй, а вам не кажется, что…
– Его ведь убили. Прямо на наших глазах, – встревожено отозвался Шноббс.
– На наших глазах он ИСЧЕЗ, – уточнил Моркоу.
Они переглянулись. Стражники остались одни на мокрой, окутанной туманом улице. Там, наверху, могло прятаться что угодно. Воображение населило влажный воздух кошмарными призраками. Еще хуже было знание, что Мать-Природа вполне в состоянии населить этот самый воздух чем-нибудь и почище.
– Н-да… – почесал в затылке Колон. – Это, наверное, была просто… просто большая водоплавающая птица. Или что-нибудь в том же духе.
– Есть что-то, что в этих обстоятельствах повелевает нам долг? – спросил Моркоу.
– Есть, – решительно ответил Шноббс. – Долг повелевает нам побыстрее убраться. Вспомни Гаскина.
– Может быть, это еще один дракон, – предположил Моркоу. – Мы должны предостеречь население и…
– Нет, – с жаром возразил сержант Колон, – потому что, а, население нам не поверит и, бэ, отныне у нас есть король. Теперь это его дело, разбираться с драконами.
– Верно говоришь, – одобрил Шноббс. – Его величество, наверное, сильно разгневается. Драконы, они ведь это, как его, благородные животные. Вроде оленей. Да тебе тридлины[19] проткнут за одну только мысль убить царственное животное. Э-э, нет, на это есть король!
– Приятно все-таки, что мы не короли.
– Люди из народа, – уточнил Шноббс.
– Это крайне безответственная гражданская позиция и… – начал Моркоу.
Но тираду констебля Ночной Стражи прервал Эррол.
Дракончик трусил посреди улицы, задрав хвост-обрубок и неотрывно глядя на облака. Он проследовал мимо рядового состава, не уделив последнему ни малейшего внимания.
– Что это с ним такое? – поразился Шноббс. Оглушающий грохот у них за спиной известил о прибытии экипажа госпожи Овнец.
– Вы? – Ваймс неуверенно вглядывался в туман.
– Определенно, – кивнул сержант Колон.
– Вы дракона видели? Не считая Эррола?
– Ну-у, сэр, – сержант посмотрел на остальных двоих. – Вроде как да, сэр. Возможно. Это вполне мог быть дракон.
– Нечего им тут торчать как болванам, – вмешалась госпожа Овнец. – Залезайте внутрь! Внутри полно места!
Это и в самом деле было так. Когда карету только поставили на колеса, она, наверное, выступала гвоздем придворной программы – кругом плюш, позолота и драпировки в кисточках. Время, отсутствие надлежащего ухода и частое вынимание сидений с их мест (последнее требовалось для транспортировки драконов на презентации) сделали свое черное дело, но от кареты по-прежнему разило привилегированным классом, стилем и, разумеется, драконами.
– Ты что там делаешь? – спросил Колон, когда они загромыхали сквозь туман.
– Машу смотрящим на нас людям, – отвечал Шноббс, картинно взмахивая рукой в направлении катящихся навстречу волн тумана.
– Мерзкие это дела, – сержанта Колона охватила глубокая задумчивость. – Мы катаемся в таких каретах, а у кого-то тем временем даже крыши над головой нет.
– Это карета госпожи Овнец, – весело ответил Шноббс. – Она настоящая придворная дама.
– Она сама, может, и ничего, а вот что делали ее предки? На дворцы и кареты не заработаешь, если не будешь ходить по головам бедняков.
– Ты, наверное, злишься потому, что твоя мамочка вышивала короны на ее нижнем белье, – съязвил Шноббс.
– Это не имеет никакого отношения к делу! – с негодованием отверг дерзкое предположение Колон. – Просто я всегда считал и считаю: права человека прежде всего.
– И гнома, – вставил Моркоу.
– Ну да, разумеется, – неуверенно согласился сержант. – Так вот, все эти дела с королями и лордами, они противоречат принципу человеческого достоинства. Мы все рождаемся равными. Ненавижу, когда попирают человеческие права!
– Первый раз от тебя такое слышу, Фредерик, – заметил Шноббс.
– Для тебя, Шноббс, сержант Колон.
– Прошу прощения, сержант.
Сам туман постепенно принимал форму самого настоящего анк-морпоркского осеннего гамбо[20]. Ваймс высунулся в окно и, прищурившись, вгляделся в туманную дымку. Вскоре он промок до костей.
– По-моему, я вижу его! – наконец воскликнул он. – Поворачивайте налево!
– Кто-нибудь знает, где мы находимся? – осведомилась госпожа Овнец.
– Какой-нибудь деловой квартал, – не стал вдаваться в подробности Ваймс.
Передвижение Эррола несколько замедлилось. Дракончик по-прежнему таращился в небо и повизгивал.
– В этом тумане ничего не разглядишь! – сказал Ваймс. – Интересно, что он там…
Словно в ответ на его слова, туман начал светиться. Потом он распустился, словно хризантема, и издал что-то похожее на «ву-у-у-умф».
– О, нет! – простонал Ваймс. – Только не это!
– Чаши Непорочности, сбрызнуты ли они должным образом? – начал речитатив брат Сторожевая Башня.
– Угу, сбрызнуты что надо.
– А Воды Мира, свершено ли отречение от них?
– Свершено на полную катушку.
– А Демоны Безграничности, прикованы ли они многими цепями?
– Вот черт, – брат Штукатур даже прищелкнул языком от досады, – вечно что-нибудь да забудешь.
Брат Сторожевая Башня закатил глаза.
– Хотя бы раз, для разнообразия, можно было бы совершить все древние и неподвластные времени ритуалы правильно. Искренне советую тебе заняться Демонами, да побыстрее.
– А может, будет проще, если я в следующую нашу встречу прикую их два раза – за ту неделю и за эту?
Насупившийся брат Сторожевая Башня повертел это рационализаторское предложение в голове. Звучало вполне логично.
– Ну ладно, – уступил он. – Можешь возвращаться к круг. И все запомните: вы должны называть меня «Исполняющий Обязанности Верховного Старшего Наставника», понятно?
Это было встречено реакцией, которую он вряд ли мог назвать подобающей или достойной сделанного заявления.
– А мы и не знали, что ты теперь Исполняющий Обязанности Верховного Старшего Наставника, – пробормотал брат Привратник.
– А вам ничего и не полагается знать. Ваше дело – слушать, что вам говорят. Я – Исполняющий Обязанности, потому что Верховный Старший Наставник попросил меня сегодня открыть Ложу – сам он задерживается из-за работы, связанной с коронацией, – надменно отрезал брат Сторожевая Башня. – И если это не делает меня Исполняющим Обязанности Верховного Старшего, черт его дери, Наставника, то хотелось бы знать, что же тогда делает?
– Я все равно не понимаю, с чего бы это, – пробормотал брат Привратник. – К чему такой громкий титул? Пусть было бы что-нибудь вроде… ну, например, Соблюдатель Ритуалов.
– Верно, – поддержал брат Штукатур. – Я тоже не понимаю, с какой стати напускать на себя такую важность. Тебя ведь никаким древним и мистическим тайнам отродясь не учили – ни монахи, ни кто другой.
– К тому же нам пришлось ждать тебя несколько часов, – добавил брат Привратник. – Это неправильно. Я думал, нас вознаградят…
Брат Сторожевая Башня почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. И решил прибегнуть к дипломатии лести.
– Я уверен, Верховный Старший Наставник придет сразу, как только освободится, – начал он. – Давайте не будем все портить, а? Ребята? Мы устроили битву с драконом и все остальное, сделали так, чтобы все прошло без сучка без задоринки, – это ведь не простое дело, а? Но у нас все получилось, правильно? Мы столько всего претерпели. Давайте подождем еще чуточку, это ведь стоит того!
Фигуры в длинных одеяниях и капюшонах завозились, нехотя выражая согласие.
– Ладно.
– Вполне логично.
– Ага.
– КОНЕЧНО.
– Согласен.
– Ну, если ты так говоришь…
В сознание брата Сторожевой Башни закралось странное ощущение, что происходит что-то нехорошее, но он никак не мог понять, что именно.
– Э-э, – он настороженно зыркнул по сторонам. – Братья?
Они зашевелились, в их движениях тоже ощущалась неловкость. В комнате явно что-то назревало. Атмосфера накалялась.
– Братья, – повторил брат Сторожевая Башня, пытаясь успокоить сам себя, – мы ведь все здесь, правильно?
Ответом ему был встревоженный хор согласия.
– Ясное дело, все.
– Конечно, а в чем дело?
– Да!
– ДА.
– Да.
Вот опять, некая неуловимая неправильность, на которую никак не получается показать пальцем, потому что палец слишком сильно трясется. В этот момент тревожные мысли брата Сторожевой Башни прервал скребущий звук, исходящий откуда-то сверху. На сгрудившихся братьев упали несколько кусков штукатурки.
– Братья? – нервно повторил брат Сторожевая Башня.
Настал миг одного из молчаливых звуков – воцарилось долгое наэлектризованное молчание крайней концентрации, на фоне которого Озаренные Братья услышали, как втягивают воздух легкие размером с парашют. Последние крысы самоуверенности брата Сторожевой Башни стремительно покинули корабль его мужества.
