Текст книги "Вольный народец"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Это не очень большой сон, – пробормотал Роланд позади нее. – Если ты уходишь слишком далеко, ты возвращаешься назад…
– Я могу сделать сон о тебе, еще меньше, чем ты, – приятным голосом сказала Королева. – Это может быть весьма болезненно!
Цвета стали ярче, и звуки стали громче. И еще Тиффани почувствовала некий запах, что было странно, потому что раньше здесь не было никаких запахов.
Это был острый, горький запах, который невозможно забыть. Это был запах снега. И как стрекот насекомых в траве, она услышала очень слабые голоса:
– Кривенс! Где здесь выход?!
Глава 11. Пробуждение
С другой стороны поляны человек, коловший орехи, взялся за последний, примерно в половину роста Тиффани. Тот мягко покачивался. Кольщик ударил по нему, и орех покатился по дороге.
«Посмотрим, что там на самом деле…» – сказала себе Тиффани и рассмеялась.
Королева озадаченно посмотрела на нее.
– Ты находишь это забавным? – потребовала она. – Что в этом смешного? Что веселого в этой ситуации?
– У меня появилась интересная мысль, – сказала Тиффани.
Королева криво усмехнулась, потому что люди без чувства юмора всегда так делают, когда сталкиваются с улыбкой.
«Ты не очень умна, – подумала Тиффани. – И тебе никогда не надо было быть такой: ты получаешь все, что хочешь, мечтая об этом. Ты веришь в свои сны, значит, тебе не часто приходится думать».
Она повернулась и прошептала Роланду:
– Расколи орех! Не беспокойся, о том, что я делаю, расколи орех!
Мальчик посмотрел на нее безучастно.
– Что ты ему сказала? – одернула ее Королева.
– Я сказала «до свидания», – ответила Тиффани, сильно прижимая к себе брата. – Я не отдам тебе своего брата, независимо от того, что ты сделаешь.
– Ты знаешь, какого цвета твои внутренности? – спросила Королева.
Тиффани безучастно покачала головой.
– Хорошо, теперь будешь знать, – сказала Королева, сладко улыбаясь.
– Ты не достаточно сильна, чтобы сделать что-нибудь подобное, – ответила Тиффани.
– Знаешь, ты права, – сказала Королева. – Такое физическое волшебство действительно очень трудоемко. Но я могу заставить тебя думать, что я сделала что-нибудь… более ужасное. И это, детка, все, что мне надо сделать. Теперь не желаешь ли попросить о милосердии? Позже ты будешь уже не в состоянии.
Тиффани сделала паузу.
– Нет, – сказала она, наконец. – Думаю, что не желаю.
Королева наклонилась к ней. Ее серые глаза заслонили от Тиффани весь мир.
– Люди здесь будут долго помнить об этом, – сказала она.
– Надеюсь, что так, – сказала Тиффани. – Расколи… орех.
На мгновение Королева снова показалась озадаченной. Она не слишком хорошо реагировала на резкие изменения.
– А? Ох… щас, – пробормотал Роланд.
– Что ты ему сказала? – потребовала Королева, потому что мальчик кинулся к человеку с молотом.
Тиффани пнула ее в ногу. Это было не по-ведьмински. Но ей было всего девять лет и, к сожалению, она не придумала ничего лучше. С другой стороны, у нее были тяжелые ботинки, и это был хороший пинок.
Королева встряхнула ее:
– Зачем ты это сделала? – спросила она. – Почему ты не желаешь делать то, что я говорю? Все будут так счастливы, если будут поступать так, как я говорю!
Тиффани посмотрела на ее лицо. Теперь ее глаза были серые, но зрачки были, как серебряные зеркала.
«Я знаю, кто ты, – сказало ее Глубокомыслие. – Ты ничто, которое никогда ничему не научится. Ты ничегоне знаешь о людях. Ты только… постаревший ребенок».
– Хочешь конфетку? – прошептала Тиффани.
Позади нее раздался крик. Она вырвалась из рук Королевы и увидела, что Роланд борется за молот. Пока она наблюдала, он резко развернулся и вскинул молот, свалив эльфа, стоящего сзади.
Молот упал, Королева взбесилась:
– Конфетку? – злобно прошипела она. – Я покажу тебе кон…
– Кривенс! Это Кроля! Она держашь нашу кельду, старая брюква!
– Нет кроли! Нет лорда! Вольные Мальцы!
– Забей е на$7
– Геть ее!
Возможно, Тиффани была единственным человеком во всех множественных мирах, обрадовавшимся, услышав голоса Нак Мак Фиглов.
Они лились из разбитого вдребезги ореха. Некоторые все еще были в бабочках. Другие вернули свои клетчатые килты.
Но все они были настроены на драку и, чтобы сэкономить время, отвешивали друг другу пинки для ускорения.
Поляна… очистилась. Настоящие или нереальные люди не могли не заметить проблемы, катившиеся на них оранжево-синим потоком, с ревом и проклятиями.
Тиффани вырвалась из рук Королевы, затем, все еще держа Вентворта, нырнула в траву и приготовилась наблюдать.
Большой Ян мчался мимо, неся над головой отбивающегося крупного эльфа. Потом он внезапно остановился и подбросил его высоко вверх.
– Хорошо пошел, прям на бошку, – завопил он, затем развернулся и бросился обратно в сражение.
Нак Мак Фиглов нельзя было оттеснить или окружить. Они работали группами, забирались друг другу на спину, чтобы подняться на высоту, достаточную для того, чтобы дать эльфам по ушам или, что предпочтительнее, сшибить их лбами. А если кто-нибудь из них падал, на всем протяжении падения он молотил ногами.
В способе борьбы Нак Мак Фиглов была некоторая особенность. Например, пиксти всегда выбирали самого крупного противника, потому что, как позже сказал Всяко-Граб: «В такого легче попасть, ты знашь». И они совсем не останавливались. Они просто сметали неприятеля. Это было похоже на нападение ос с кулаками.
Им понадобилось некоторое время для осознания того, что противники кончились. Некоторое время они продолжали драться друг с другом – недаром же они проделали такой путь, а затем успокоились и начали обшаривать карманы лежащих – вдруг там найдется монетка-другая.
Тиффани встала.
– Ну что ж, неплохая драчка, могу сказашь, – сказал Всяко-Граб, озираясь. – Чисто сработашь, без шума и пыли. Даже обошлись без лирики.
– Как вы попали в орех? – спросила Тиффани. – Я имею в виду, что это был… орех.
– Мы найтишь дорогу только туда, – сказал Всяко-Граб. – Эта дорога подошла. Оч трудная работа – ногация в снах.
– Особенно когда ты маленько тогось, – добавил Псих-Вулли, широко ухмыляясь.
– Что? Вы что… пили? – спросила Тиффани. – Я тут одна с Королевой, а вы были в баре?
– А, нет! – сказал Всяко-Граб. – Ты знашь, тот сон с большой гульбой? Когда мы нормально приодешься? Так мы там застряшь.
– Но я убила дрем!
Граб заюлил:
– Ну-у-у, – протянул он, – Мы вышли оттуда не так легко, как ты. Нам надошь было чуть больше времени.
– Пока бухло не кончилось, – услужливо подсказал Псих-Вулли.
Всяко-Граб впился в него взглядом.
– Это не то, что ты думашь! – отрубил он.
– Ты подразумеваешь, что сон продолжается? – спросила Тиффани.
– Если ты сильно хошь пить, – сказал Псих-Вулли. – И не только бухло, бу-тир-бреды бышь тоже ничего.
– Но я думала, что если что-то съесть или выпить во сне, останешься там! – сказала Тиффани.
– Да, для большинства существ, – сказал Всяко-Граб. – Но только не для нас. Дом, банк, сон – нам без разницы. Мы отовсюду слиняшь.
– Ну, мобыть, кроме баров, – сказал Большой Ян.
– О, да, – бодро воскликнул Всяко-Граб. – Линька с бара дается нам с огрррромным трудом, точно гришь.
– И куда делась Королева? – потребовала Тиффани.
– А, она гетьски, как только мы пришли, – сказал Всяко-Граб. – А нам, леди, пора валить из этого сна, – он кивнул на Вентворта. – Это, что ли, дите? Ах, у него полная носа соплев!
– Хочешь конфетку? – крикнул Вентворт, на конфетном автопилоте.
– Амба, больше ни че не получишь! – рявкнул Всяко-Граб. – Хорош ныть, давай с нами и кончашь виснуть на своей мелкой сестре!
Тиффани открыла было рот, чтобы возразить, но снова закрыла его, потому что Вентворт впервые после долгого плача захихикал.
– Милый! – сказал он. – Липутик! Лили-путик! [20]20
«Weewee-men»
«Лили-путик» больше всего похоже по звучанию и количеству слогов (прим. переводчика).
[Закрыть]
– О, дорогой, – сказала Тиффани. – Они тебе понравились?
И тем не менее она была очень удивлена. Вентворт никогда не проявлял интереса к тому, что не являлось конфетой.
– Граб, тут есть еще один настоящий, – окликнул один из пиксти.
К своему ужасу, Тиффани увидела, что несколько Нак Мак Фиглов поддерживают голову бесчувственного Роланда. Он лежал ничком на земле.
– Ах, это тот малец, что нагрубишь тебе, – сказал Всяко-Граб. – Он еще пыташься прибить молотком Большого Яна. То не очень умная вещь, чтоб даже пытаться. Что бушь с ним делать?
Трава задрожала. Небо темнело. Воздух становился холоднее.
– Мы не можем оставить его здесь! – сказала Тиффани.
– Хорошо, потащим во, – сказал Всяко-Граб. – Валим прям щас!
– Лили-Путик! Лили-Путик! – радостно кричал Вентворт.
– Боюсь, что это на весь день, – сказала Тиффани. – Извините.
– Пошли к дверям, – сказал Всяко-Граб. – Ты вишь щас дверь?
Тиффани отчаянно озиралась. Теперь ветер отдавал горечью.
– Ищи дверь! – скомандовал Всяко-Граб, и Тиффани завертелась вокруг.
– Э… Э… – пробормотала она. Ощущение внешнего мира, которое пришло к ней, когда она боялась Королеву, теперь не хотело возвращаться. Она попыталась сконцентрироваться. Запах снега…
Смешно даже говорить о запахе снега. Это всего лишь чистая замороженная вода. Но Тиффани знала, что всегда просыпалась ночью, если шел снег. У снега был запах, как вкус олова. У олова действительнобыл вкус, хотя, по общему признанию, оно было на вкус как запах снега.
Ей показалось, что она слышит, как от размышлений скрипят ее мозги. Если она во сне, значит, она должна проснуться. Но бежать было бесполезно. Сны шли один за другим. Но один из них выглядел… тонким и белым.
Она закрыла глаза и подумала о снеге, хрустящем, как жареная картошка, и белом, как новые простыни. Она сконцентрировалась на ощущении его под ногами. Все, что ей оставалось сделать, это проснуться…
Она стояла на снегу.
– Хорошо, – сказал Всяко-Граб.
– Я вышла! – обрадовалась Тиффани.
– Ну, иногда двери в твоей собственной главе, – сказал Всяко-Граб. – Теперь двинули!
Тиффани почувствовала, что ее подняли в воздух. Рядом под храпящим Роландом появилось множество маленьких синих ног, потому что Фиглы подобрались под него.
– Не тормозишь, пока не вым отсюда! – скомандовал Всяко-Граб. – Фиглы, е-хо!
Они заскользили вперед по снегу, с Фиглами по бокам. Через минуту-другую Тиффани обернулась и увидела, что синие тени расползаются. Еще они становились темнее.
– Граб, – начала она.
– Да, я вишь, – ответил Всяко-Граб. – Ходу, парни.
– Они двигаются быстрее, Граб!
– То я тоже вишь.
Снег обжигал лицо Тиффани. Деревья смазались от скорости. Лес быстро убегал назад. Но тени перебегали им дорогу, и каждый раз, когда они пролетали мимо, было заметно, что они стали более плотными, как туман. Потом тени сзади стали черными, как ночь. Но пиксти миновали последнее дерево и вырвались на равнины, протянувшиеся вокруг.
Они остановились так быстро, что Тиффани чуть не свалилась в снег.
– Что случилось?
– Где наши старые следы, что сюда? – спросил Псих-Вулли. – Они токо что тут были! Куда теперь?
Утоптанного следа, который они оставили, входя в лес, теперь не было. Всяко-Граб вертелся волчком и оглядывался назад в лес. Тьма поднималась над ним, как дым, заволакивая горизонт.
– Она послашь за нами кошмары, – прорычал он. – Это бушь крепкая драка, парни.
Тиффани увидела фигуры, двигающиеся в темноте. Она покрепче обняла Вентворта.
– Кошмары, – повторил Всяко-Граб, поворачиваясь к ней. – Ты, наверно, не хошь знать о них. Мы их задержашь. Ты должна бежать от них. Уходи от греха!
– Я ни от кого не буду убегать! – закричала Тиффани.
Она услышала нарастающий шум, своего рода чириканье, стрекот насекомых, доносящийся из леса. Пиксти сгруппировались. Обычно они усмехались в предвкушении драки, но сейчас они выглядели смертельно серьезными.
– Ах, Кроля не любишь проигрывать, – сказал Граб.
Тиффани обернулась и посмотрела на горизонт позади нее. Там была кипящая чернота, которая кольцом надвигалась со всех сторон.
«Двери повсюду, – подумала она. – Старая кельда сказала, что проходы есть везде. Я должна найти дверь».
Но есть только снег и несколько деревьев…
Пиксти достали мечи.
– Какие, э, именно кошмары наступают? – спросила Тиффани.
– А, длинноногие твари с тыщей ног и громадными зубами, и с крылами, и с сотней глазов, вот какие, – ответил Псих-Вулли.
– Да, и щас уж будут тут, – добавил Всяко-Граб, всматриваясь в наступающую тьму.
– Что, бывают и хуже? – уточнила Тиффани.
– Да, нормальная штука, что ведет себя ненормально, – ответил Граб.
Тиффани мгновение не понимала, а потом вздрогнула. Да, она видела такие кошмары. Они приходили нечасто, но когда являлись, не было ничего страшнее. Однажды она проснулась в холодном поту – ей приснились ботинки Бабули Болит, которые преследовали ее, а в другой раз это была коробка сахара. Что угодно могло стать кошмаром. Она могла вынести чудищ. Но она не хотела оказаться перед взбесившимися ботинками.
– Э… у меня есть идея, – сказала она.
– У меня тоже, – сказал Всяко-Граб. – Свалить отсюда – вот моя индея.
– Там впереди роща, – сказала Тиффани.
– И что? – спросил Всяко-Граб. Он смотрел на надвигающиеся кошмары. Твари были уже различимы – зубы, когти, глаза, кости. Всяко-Граб так и светился: было очевидно, независимо от того, что будет потом, первые несколько монстров столкнутся лицом к лицу с серьезной проблемой. Конечно, если у них есть лица.
– Ты можешь драться с кошмарами? – спросила Тиффани.
Чирикающий шум нарастал.
– Нет того, что мы не поборошь, – прорычал Большой Ян. – Если у него есть глава, мы из нее перхоть повытрясем, если нет главы – запинаем!
Тиффани уставилась на наступающие… вещи.
– У некоторых из них больше, чем одна голова! – сказала она.
– Тогда нам везет, – сказал Псих-Вулли.
Пиксти наклонились вперед, приготовившись к атаке.
– Волынщик, – сказал Всяко-Граб Уильяму бездомному. – Играй похоронный марш. Мы будем драться под звуки мышедуя…
– Нет! – воскликнула Тиффани. – Я против! Лучший способ побороть кошмары – проснуться! Я ваша кельда! Это приказ! Прямо сейчас мы бежим к тем деревьям! Делайте, что я говорю!
– Лили-Путик! – вопил Вентворт.
Пиксти посмотрели на деревья, а потом на Тиффани.
– Сделайте это! – рявкнула она так громко, что некоторые из них вздрогнули. – Прямо сейчас! Сделайте то, что я вам говорю! Есть лучший путь!
– Не перечь карге, Граб, – пробормотал Уильям.
– Я собираюсь вернуть вас домой! – оборвала его Тиффани.
«Надеюсь», – добавила она про себя. Вдруг она заметила маленькое круглое, белое лицо дрема за стволом. В тех деревьях прятался дрем.
– А, да, но… – Всяко-Граб посмотрел мимо Тиффани и добавил, – Ого, вы поглядишь…
Перед линией наступающих монстров появилась белая точка. Снибс прорвался сквозь них. Его руки работали, как поршни. Его короткие ноги, казалось, вращались. Его щеки раздулись, как воздушные шары. Поток кошмаров опрокинул его и продолжал наступать.
Всяко-Граб вложил меч в ножны.
– Вы слышали нашу кельду, парни, – прокричал он. – Хваташь ее! Мы-ы-ы гетьски!
Тиффани подхватили. Пиксти несли бесчувственного Роланда. И все помчались к деревьям.
Тиффани вытащила руку из кармана передника и развернула смятую обертку от «Веселого моряка». Это было что-то, чтобы сосредоточиться, чтобы напомнить ей о сне…
Люди говорили, что с самых высоких холмов можно увидеть море, и Тиффани долго всматривалась в ясный зимний день, когда воздух был прозрачен, но заметила только туманную синеву на горизонте. Но море на «Веселом моряке» было глубоко-синим, с белыми гребнями на волнах. Такимморе было для Тиффани Дрем в деревья, похоже, был очень маленький. Это значило, что он не очень сильный. Она надеялась на это. Она должна была надеяться на это…
Деревья приближались. То же делало и кольцо наступающих монстров.
Некоторые звуки были ужасными – скрежет раскалывающихся костей, рушащихся скал, жужжание насекомых, визжащих кошек – они были все ближе, и ближе, и ближе…
Глава 12. Веселый моряк
…вокруг нее был песок, и грохот волн, и вода, лижущая прибрежную гальку с таким звуком, с каким старуха сосет леденец.
– Кривенс! Гдей-то мы? – спросил Псих-Вулли.
– Да, и чей-то мы как желтые поганки? – добавил Всяко-Граб.
Тиффани посмотрела вниз и хихикнула. Каждый пиксти был одет, как веселый моряк, – в дождевиках и широкополых клеенчатых шляпах, съезжающих им на носы. Они начали ходить, налетая друг на друга.
« Мойсон! – подумала Тиффани. – Дрем использует то, что может найти в твоей голове… Но это – мойсон! Я могу управлять им».
Вентворт затих. Он внимательно смотрел на волны. На берегу лежала лодка. Все, как один, пиксти, или маленькие желтые поганки, собирались рядом с ней и карабкались наверх.
– Что вы делаете? – спросила Тиффани.
– Будет лучше, если уже пойдем, – сказал Всяко-Граб. – Это мы удачно зашли, но еще лучше – побыстрей выйти.
– Но здесь мы должны быть в безопасности!
– Ах, Кроля найдешь нас повсюду, – сказал Граб, пока сотня пиксти поднимала весло. – Ты не боись, мы все знашь про лодки. Ты разве не видашь на днях как Не-Tо-Чтоб-Мелкий-Джорди колошь рыбу в речке с Мелким Бобби? Мы не новички в рыболовстве и навигации, ты знашь.
И действительно, оказалось, что они знают о лодках. Весла вставили в уключины, и толпа Фиглов спустила ее на воду.
– Теперь давай сюда мелкого мальца, – прокричал с кормы Всяко-Граб.
Неуверенно, оскальзываясь на мокрых камнях, она пробралась через холодный прибой и передала Вентворта. Казалось, что ему это понравилось.
– Лили-Путик! – закричал он, когда его опустили в лодку. Это была его собственная шутка, и он не собирался останавливаться.
– Вот и хорошо, – сказал Всяко-Граб, усаживая его на место. – А теперь ты сидишь, как хороший мальчик, и никаких воплей про конфетки, а то дядя Граб надрашь те ухи, да?
Вентворт хихикнул.
Тиффани выбежала на берег и подтащила Роланда за ноги. Он открыл глаза и окинул ее мутным взглядом.
– Что эт было? – пробормотал он. – Мне снился странный со… – он закрыл глаза и обмяк.
– Затащите его в лодку! – прокричала Тиффани, волоча его по гальке.
– Кривенс, мы что, брашь с собой этот кусок бревна? – пробурчал Граб, хватая Роланда за штаны и втаскивая его на борт.
– Конечно! – Тиффани взобралась последней и села на дно лодки, потому что та качалась на волнах. Весла заскрипели и опустились в воду, лодка рывками двинулась вперед. Она несколько раз вздрогнула от удара больших волн, а потом поплыла по морю. В конце концов, пиксти были очень сильные. Даже притом что каждое весло было похоже на поле боя (пиксти свисали с него, карабкались друг другу на спины, чтобы поднять его), оба весла почти гнулись, когда ими гребли.
Тиффани поднялась и попыталась проигнорировать внезапное чувство неуверенности в животе.
– Доплывите до маяка! – сказала она.
– Да, я знашь, – сказал Всяко-Граб. – Это здесь единственное место. И Кроля боишься света, – он усмехнулся. – Это хороший сон, леди. Кстати, ты на небо не смотрешь?
– Это только синее небо, – ответила Тиффани.
– Это не совсем небо, – сказал Всяко-Граб. – Посмотри сзади.
Тиффани оглянулась. Это было синее небо. Очень синее. Но выше удаляющегося берега в небе была желтая полоса. Она выглядела огромной, длиной в сотни миль. И посередине нее неясно вырисовывался серо-голубой спасательный круг такой же огромный, как галактика.
На нем задом наперед были написаны буквы, размером больше луны:
*Й Ы Л Е С Е В*
*К Я Р О М*
– Мы в этикетке? – спросила Тиффани.
– О, да, – ответил Всяко-Граб.
– Но ощущение моря… настоящее. Оно соленое, мокрое и холодное. Это не похоже на краску! Я не хотела его приснить соленым и такимхолодным!
– Не такое? Если есть картинка снаружи она, реальна внутри, – Всяко-Граб кивнул. – Ты знашь, мы грабишь и драпашь по всяким мирам оч долго, и я сказашь тебе: эта вселенная устроена намного мно-го-граннее, чем казашься снаружи.
Тиффани достала смятую обертку из кармана и посмотрела на нее снова. Был спасательный круг, был маяк. Но самого веселого моряка там не было. Все, что там было, – очень крошечное, чуть больше точки в нарисованном море – только маленькая плывущая лодка. Она огляделась. Под огромным спасательным кругом в небе появились грозовые облака. Они были длинные и рваные, они клубились и быстро надвигались.
– Да, не долго ж она нас искашь, – пробормотал Уильям.
– Нет, – сказала Тиффани. – Это мой сон. Я решаю, как ему идти. Продолжайте грести!
Запутываясь и падая, некоторые облака прошли над ними и резко опустились в море. Они торчали из воды, как водосточная труба наоборот. Начался ливень, настолько сильный, что вода повисла в воздухе, как туман.
– Это что? – спросила Тиффани. – все, что она может сделать?
– Надеюсь, – сказал Всяко-Граб. – Гребите веслами, парни!
Лодка выстрелила вперед, прорываясь через дождь, прыгая с волны на волну.
Но, против всех правил, море старалось подняться в гору. Вода вздымалась все выше и выше, и лодку отбрасывало обратно в полосу прибоя. Что-то поднималось. Что-то белое надвигалось из моря. Вода потоками стекала с большого сияющего купола, поднимающегося к штормовому небу. Оно поднялось повыше, и стало еще больше. Наконец, появился глаз. Он казался крошечным по сравнению с возвышающейся над ним горой головы. Он завращался в глазнице и сфокусировался на лодке.
– Ладно, есть глава – есть работа Большому Яну, – сказал Всяко-Граб.
– Я думашь, до завтра обернемся. Гребем, парни!
– Это мой сон, – сказала Тиффани так спокойно, как только смогла. – Это – рыба-кит.
«Однако, я никогда не чувствовала во сне запах, – добавила она про себя. – Но здесь он есть – огромный, терпкий, заполняющий весь мир запах соли, и вода, и рыба в ней…»
– А что он ест? – спросил Псих-Вулли.
– Э, не знаю, – ответила Тиффани, когда лодка поднялась на волну. – Киты неопасны, потому что они едят только очень маленькие вещи…
– Жарь, парни! – завопил Всяко-Граб.
– Что ты понимашь под мелкими вещами? – спросил Псих-Вулли, потому что рот рыбы-кита начал открываться.
– Однажды я заплатила целый огурец за урок о глубоководных животных, – сказала Тиффани, отплевываясь от захлестнувшей их волны. – У них нет даже настоящих зубов.
Раздался скрипящий звук, и порыв подозрительно зловонного ветра размером с тайфун, и их взорам открылась пасть, полная огромных, острых зубов.
– Айе? – спросил Вулли. – Ну, ни че страшного, но я думашь, эта тварь ходила в другую школу.
Волны отбрасывали их назад. Теперь Тиффани могла увидеть голову целиком, и непонятно каким образом кит был похож на Королеву. Королева была здесь – в нем.
Гнев вернулся.
– Это мой сон! – крикнула она в небо. – Я видела его тысячи раз! Тебе нельзя сюда заходить! И киты не едят людей! Все, у кого есть мозги, это знают!
Хвост размером с небольшое поле поднялся и обрушился в море. Кит бросился вперед.
Всяко-Граб отшвырнул свою желтую шляпу и выхватил меч.
– Что ж, приступим, – сказал он. – Эта редиска щас получит худший прострел в кишках, какой только бышь!
– Урежем марш! – заорал Псих-Вулли.
– Нет, продолжайте грести! – сказала Тиффани.
– То не по-фигловски – стояшь спиной к врагу! – крикнул Всяко-Граб.
– Но вы гребете спиной вперед! – указала Тиффани.
Пиксти выглядели удрученными.
– О, я как-то об том не подумашь, – сказал он, садясь обратно.
– Гребите же! – настаивала Тиффани. – Мы почти у маяка!
Ворча, потому что даже если они видели правильный путь, они продолжали двигаться неправильным способом, пиксти налегли на весла.
– Это очень большую главу мы здесь получили, ты вишь, – сказал Всяко-Граб. – Как бы ты сказашь, насколько велика эта глава, бездомный?
– Ах, я б сказашь, что она оч огррромна, Граб, – ответил Уильям, сидящей в команде на другом весле. – Я бы даже сказашь, огррромадна.
– Что, до такой степени?
– О, да. Огррромадная полностью подходит…
«Он уже почти рядом», – подумала Тиффани.
Это должно сработать. Это мой сон. В любой момент. Теперь в любой момент…
– А как бы ты сказашь, насколько она близка? – светским тоном осведомился Всяко-Граб, в то время как лодка вертелась и подпрыгивала почти у самой китовой пасти.
– Это очень интеррресный вопрос, – ответил Уильям. – И в ответ я бы сказашь: крррайне близка, да, крррайне.
«Теперь уже в любой момент, – думала Тиффани. – Я помню, что мисс Тик говорила о том, что нельзя верить снам, но она не подразумевала, что нельзя надеяться. Э… теперь в любой момент, я… надеюсь. Они никогда не разлучаются…»
– Фактически, я зашел бы так далеко, чтобы сказать, чрррезвычайно близка… – начал Уильям.
Тиффани сглотнула и понадеялась, что кит не сделает того же самого. Между зубами и лодкой оставалось примерно тридцать ярдов.
И вдруг их заслонило друг от друга деревянной стеной, двигающейся мимо, рассекая волны.
Тиффани смотрела, разинув рот. Белые паруса засияли в штормовых облаках, проливающих водопады дождя. Она смотрела на мачты и реи и на моряков, выстроившихся в шеренгу на палубе и отдающих честь. А затем корма судна веселого моряка исчезла в тумане, но не раньше, чем Тиффани увидела большую бородатую фигуру у штурвала, одетую в желтый дождевик. Он обернулся и махнул всего один раз, прежде чем судно исчезло в темноте.
Ей с трудом удалось встать, потому что лодка качалась на волнах, и крикнуть возвышающемуся киту:
– Ты должен преследовать его! Ты должен делать так! Ты преследуешь его, он преследует тебя! Бабуля Болит говорила так! Ты не можешь не сделатьэтого и остаться рыбой-китом! Это мой сон! Мои правила! У меня в этом было больше практики, чем у тебя!
– Больсая лыба! – закричал Вентворт.
Это было еще более удивительно, чем кит. Тиффани уставилась на своего младшего брата.
– Больсая лыба! – снова крикнул Вентворт.
– Правильно, – сказала Тиффани восхищенно. – Большая рыба. И, что особенно интересно, кит вообще не рыба! На самом деле он млекопитающее, как корова!
«Ты только что это сказала? – спросило ее Ясномыслие, потому что все пиксти замерли и уставились на нее, в то время как лодка кружилась в прибое.
– Впервые он сказал что-то не о конфетах и не «Лили-лили», а ты всего лишь поправилаего?»
Тиффани посмотрела на кита. У него были проблемы. Но это был кит, кит, которого она видела во сне много раз после того, как Бабуля Болит рассказала ей эту историю, и даже Королева не могла ей управлять.
Кит неохотно развернулся и нырнул вслед за кораблем веселого моряка.
– Больсой лыба посел! – сказал Вентворт.
– Нет, это млекопитающее… – сказал рот Тиффани прежде, чем она успела его захлопнуть.
Пиксти все еще пялились на нее.
– Это только для того, чтобы он все понимал правильно, – пробормотала она, оправдываясь. – Эту ошибку делает много людей…
«Ты превратишься во что-нибудь вроде мисс Тик, – сказало ее Ясномыслие. – Ты на самом деле этого хочешь?»
– Да, – сказал голос, и Тиффани поняла, что это опять она. В ней поднялась радостная злость. – Да! Я – это я, осторожная и логичная, и я ищу значение вещей, которые не понимаю! Когда я слышу, что люди говорят неправильно, я зверею! Я хороша с сыром. Я хорошо читаю! Я думаю! И у меня всегда с собой кусок веревки! Вот я какая!
Она остановилась. Теперь на нее таращился еще и Вентворт. Он хлопал глазами.
– Больсая водная колова посла… – предложил он кротко.
– Правильно! Хороший мальчик! – сказала Тиффани. – Когда вернемся домой, ты получишь однуконфету!
Она увидела множество фигловскихглаз, все еще смотревших на нее в сильном волнении.
– Ты не против, если мы того? – спросил Всяко-Граб, нервно взмахнув рукой. – Прежде, чем эта ры… Прежде, чем та китовская корова вернется?
Тиффани смотрела мимо них. Маяк был уже недалеко. Небольшой причал соединял его с островком.
– Да, пожалуй. Э… спасибо, – сказала она, немного успокоившись.
Корабль и кит исчезли за пеленой дождя, и море тихо набегало на берег.
Дрем сидел на скале, выставив вперед бледные толстые ноги. Он внимательно смотрел на море, и казалось, не замечал приближающуюся лодку.
«Он думает, что он дома, – подумала Тиффани. – Я дала ему сон, который ему понравился».
Пиксти вылились на причал и привязали лодку.
– Хорошо, мы здесь, – сказал Всяко-Граб. – Вот только расшибем бошку той твари и валим отсюда.
– Не надо! – сказала Тиффани.
– Но это…
– Оставьте его в покое. Просто… оставьте его в покое, хорошо? Он нам неинтересен. И он знает о море, – добавила она про себя. Наверное, он тоскует по дому рядом с морем. Именно поэтому это такой правдоподобный сон. Я никогда бы не придумла такой в одиночку.
Краб выполз из прибоя к ногам дрема и прилег, чтобы видеть крабьи сны.
«Похоже на то, что дрем потерялся в своем собственном сне, – подумала Тиффани. – Интересно, проснется ли он когда-нибудь?»
Она повернулась к Нак Мак Фиглам.
– В своем сне я всегда просыпаюсь, когда подхожу к маяку, – сказала она.
Пиксти оглянулись на красно-белую башню и все, как один, вытащили мечи.
– Мы не доверяшь Кроле, – сказал Всяко-Граб. – Она позволишь тебе думать, что ты спаслась, и когда ты потеряшь бдительность, прыгнет. Она ждешь за дверью, уж будь уверена. Ты позволишь нам пойти вперед?
Это была инструкция, а не вопрос. Тиффани кивнула и увидела, как Нак Мак Фиглы заполонили скалы вокруг башни.
Оставшись на причале в одиночестве, не считая Вентворта и бесчувственного Роланда, она вытащила из кармана жаба. Тот открыл свои желтые глаза и уставился на море.
– Или я сплю, или я на берегу моря, – сказал он. – А жабы не видят снов.
– В моем сне видят, – сказала Тиффани. – А это мой сон.
– Тогда это очень опасно! – сказал неблагодарный жаб.
– Нет, это прекрасно, – сказала Тиффани. – Это замечательно. Смотри, как свет переливается в волнах…
– Где знак, предупреждающий людей о том, что они могут утонуть? – посетовал жаб. – Никаких спасательных кругов и противоакульных сеток. О, боже. Я увижу здесь квалифицированных спасателей? Думаю, что нет. Предположим, что кто-нибудь…
– Это берег, – сказала Тиффани. – Почему ты так говоришь?
– Я… я не знаю, – сказал жаб. – Ты можешь положить меня? Я чувствую, как надвигается головная боль.
Тиффани положила его и подтолкнула ему какую-то морскую водоросль.
Через некоторое время она услышала, как он что-то ест.
Море было спокойным.
Оно было мирным.
Это точно был тот момент, которому нельзя доверять.
Но ничто не происходило. И продолжало не происходить. Вентворт поднял с земли гальку и засунул ее в рот, в надежде на то, что она окажется конфетой.
Внезапно из маяка послышался шум. Тиффани услышала приглушенные крики, глухие удары и звук бьющейся посуды. Один звук напоминал падение чего-то тяжелого, спускаемого с длинной винтовой лестницы и подпрыгивающего на каждой ступеньке.
Дверь распахнулась. Нак Мак Фиглы вышли. Они выглядели удовлетворенно.
– Без проблем, – сказал Всяко-Граб. – Там никого.
– Но было столько шума!
– О, да. Мы должны были проверить, – сказал Псих-Вулли.
– Лили-Путик! – закричал Вентворт.
