Текст книги "Меч Шаннары"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Если я всажу в дерево стрелу с привязанной веревкой, самый легкий из нас смог бы перебраться по веревке, цепляясь руками и ногами, и протащить на ту сторону надежный канат, – предложил принц Лиха, берясь левой рукой за большой ясеневый лук.

– Но до дерева больше сотни ярдов, – недоверчиво произнес Алланон. – Стрела с веревкой будет слишком тяжелой, тебе придется сделать лучший в истории выстрел, к тому же стрелу надо засадить настолько глубоко, чтобы она выдержала вес человека. Сомневаюсь, что такое возможно.

– Лучше попробовать, чем распрощаться с мечом Шаннары навсегда, – пробурчал Хендель, его суровое лицо вспыхнуло от гнева.

– Я знаю, что делать! – вдруг заговорил Флик, выступая на шаг вперед. Все посмотрели на крепкого паренька из Дола так, словно видели его впервые.

– Ну так говори скорее! – воскликнул Менион нетерпеливо. – Что ты придумал, Флик?

– Будь у нас в отряде искусный стрелок… – Флик не без ехидства покосился на Мениона, – он наверняка сумел бы загнать стрелу с привязанной веревкой в доски моста с другой стороны, а мы бы подтянули их сюда.

– А вот это стоящая мысль! – быстро согласился Алланон. – Итак, кто…

– Я смогу, – быстро сказал Менион, сверкнув глазами на Флика.

Алланон коротко кивнул. Хендель достал короткую веревку, и Менион Лих крепко привязал ее к древку стрелы, а свободный конец сунул за широкий кожаный ремень. Вложив стрелу в ясеневый лук, горец тщательно прицелился. Все глаза были устремлены на длинную веревочную конструкцию, свисающую с дальнего края пропасти. Менион проследил взглядом по веревкам вниз, в темноту провала, пока не заметил футах в тридцати деревянный обломок, вплетенный в канаты изуродованного моста. Затаив дыхание, все ждали, пока он натянул тетиву, уверенно прицелился и с резким щелчком пустил стрелу. Пролетев через пропасть, стрела впилась в доску, и веревка свободно провисла.

– Отличный выстрел, Менион, – похвалил Дьюрин, стоявший у него за плечом, и худощавый горец просиял.

Мост осторожно потянули на место, пока не сошлись обрубленные концы веревок. Напрасно Алланон высматривал, к чему бы привязать веревки – опоры, на которых держалась переправа, были вырваны карликами. Наконец Хендель с Алланоном встали на краю пропасти и туго натянули веревочный мост, а Даэль перебрался по нему через зияющую бездну со второй веревкой, привязанной к поясу. Пришлось изрядно поволноваться, пока великан в черном плаще и молчаливый гном изо всех сил цеплялись за шаткую веревочную переправу, но через несколько минут Даэль, перебирая руками и ногами, благополучно добрался до другой стороны. Неожиданно вернулся Балинор с известием, что пожар в лесу догорает и карлики скоро тронутся в сторону перевала Петли. Веревку, которую протащил через пропасть Даэль, спешно перебросили обратно, когда он закрепил ее конец на противоположной стороне, обмотали вокруг скал на выходе из перевала и надежно привязали к веревкам моста. Оставшиеся члены отряда, следуя примеру Даэля, друг за другом перебрались через провал, осторожно перебирая руками, пока все благополучно не оказались на другой стороне. Тогда веревку перерезали и бросили в пропасть вместе с остатками старого моста, чтобы избавиться от погони.

Алланон приказал не поднимать шума, чтобы карлики раньше времени не узнали о том, что они счастливо выбрались из старательно подготовленной ловушки. Но перед тем как они двинулись в путь, историк подошел к Флику, положил юноше на плечо худую темную ладонь и скупо улыбнулся:

– Сегодня, друг мой, ты заслужил право находиться в этом отряде, право, выше и главнее твоего родства с братом.

Он резко развернулся и подал Хенделю знак вести отряд дальше. Глядя на зардевшееся счастливое лицо Флика, Ши дружески похлопал брата по плечу. Флик действительно заслужил право быть здесь вместе с остальными, право, которого сам Ши, казалось, пока не заслужил.

Глава 11

Отряд углубился в Вольфсктаагские горы еще миль на десять, прежде чем Алланон разрешил устроить привал. Страшная Петля и угроза нападения карликов давно остались позади, и теперь путники находились в густом лесу. До сих пор они двигались быстро, не встречая особых препятствий, тропы были широкие и свободные, почва ровная, хотя они уже и поднялись в горы на несколько миль. Морозный воздух придавал бодрости, отчего шагать было почти весело, а теплое послеполуденное солнце приветливым сиянием поднимало настроение еще больше. Лес в этих горах рос отдельными рощицами, отделенными друг от друга хребтами массивных гор и голыми заснеженными пиками. Испокон веков эти земли были запретными даже для гномов, однако никто не замечал вокруг ничего, что могло предвещать опасность. Обычные лесные звуки окружали путников, пронзительному стрекотанию насекомых вторили радостные песни веселых пичуг всех цветов и размеров. Казалось, они выбрали самый правильный путь, чтобы добраться до пока еще далекого Паранора.

– Остановимся на ночлег через несколько часов, – объявил историк, собрав всех вокруг себя. – Но на рассвете я оставлю вас, хочу посмотреть, не ждет ли нас за горами Повелитель чародеев со своими шпионами. Когда мы переберемся через горы и пройдем через небольшой отрезок Анарских лесов, останется лишь пересечь равнины за Драконьими Зубами, у самого Паранора. И если обитатели Северных земель или их союзники перекрыли проход, я должен узнать об этом сейчас, чтобы быстро выбрать другой путь.

– Так ты пойдешь один? – спросил Балинор.

– Полагаю, нам всем будет лучше, если я пойду один. Мне опасность вряд ли угрожает, а у вас на счету будет каждый, когда вы снова доберетесь до лесов Среднего Анара. Отряды карликов наверняка будут следить за всеми перевалами в этих горах, чтобы вы не ушли отсюда живыми. Хендель сумеет провести вас через все западни не хуже меня, а я постараюсь перехватить вас где-нибудь по дороге до того, как вы выйдете на равнины.

– Каким путем ты пойдешь? – поинтересовался угрюмый гном.

– Надежнее всего через Нефритовый перевал. Я буду помечать путь обрывками ткани, мы уже делали так раньше. Красный означает опасность. Идите по белым лоскутам, и все будет хорошо. А теперь двинемся дальше, пока еще светло.

Они шли через Вольфсктааг, пока солнце не скрылось за краем гор на западе и толком разглядеть тропинку под ногами стало невозможно. Ночь была безлунная, только звезды тускло освещали неровную землю. Лагерь разбили под высоким зазубренным утесом; словно громадный клинок, рассекающий небо, он поднимался на несколько сотен футов. Место стоянки по краям закрывали высокие сосны, вплотную подходящие к полукружью скал, таким образом, путники были защищены со всех сторон. Костер вновь не разводили и ужин съели холодным. На ночь Хендель организовал постоянное дежурство, боясь оставлять отряд без дозора в таком недружелюбном месте. Каждый дежурил по очереди по несколько часов, пока остальные спали. После ужина разговоров почти не было, и утомленные долгим дневным переходом путники вскоре завернулись в одеяла и устроились на ночлег.

Ши вызвался караулить первым, по-прежнему чувствуя неловкость оттого, что другие ради него рискуют своими жизнями. Он больше не хотел оставаться безучастным наблюдателем. За последние два дня отношение Ши к походу в Паранор совершенно переменилось. Он начал сознавать, насколько важно вернуть меч, как сильно спасение жителей всех четырех земель от Повелителя чародеев зависит от этого оружия. Прежде он бежал, спасаясь от посланников Черепа и своих обязанностей наследника рода Шаннары. Теперь же он бежал навстречу еще большей опасности, чудовищная, не знающая границ сила ждала его впереди, и единственной его защитой была отвага этих семерых смертных. Но, даже сознавая все это, Ши прекрасно понимал, что отказаться от похода, утаить при себе то немногое, что он мог отдать, будет самым вероломным предательством своей крови, эльфийской и человеческой, малодушным отречением от гордости, какую он ощущал, отстаивая свободу и безопасность всех живущих. Даже если бы ему сказали, что их затея обречена на провал, он уже никогда бы не отступился от своих намерений, пусть и призрачной была надежда на успех.

Не заговаривая ни с кем, Алланон отвернулся и через считаные секунды уже спал. Два часа своего дежурства Ши смотрел на неподвижную спину историка, пока не появился Дьюрин и он не ушел спать. И только за полночь, когда проснулся Флик, чтобы заступить в караул, долговязое тело их командира чуть шевельнулось, Алланон поднялся одним плавным движением; лицо его скрывал большой черный капюшон, как и в тот вечер, когда Флик впервые повстречал его на дороге в Тенистый Дол. Минуту Алланон постоял, глядя на спящих и Флика, который неподвижно сидел на валуне на краю лагеря. Затем, без единого слова или жеста, он повернул на север, на тропинку, уводящую от лагеря, и исчез в черноте леса.

Остаток ночи Алланон шел не останавливаясь, чтобы добраться до Нефритового перевала в Среднем Анаре и через него выйти к равнинам на западе. Его темная фигура проносилась по молчаливому лесу со скоростью летящей тени, лишь на мгновение касаясь земли и снова взлетая. Словно бестелесный призрак, он проходил мимо занятых своими делами лесных обитателей, которые замечали его присутствие, но тут же забывали о ночном страннике; они не изменялись, но и не оставались прежними – его неизбывный образ отпечатывался в их бесхитростных умах. И вновь Алланон думал о путешествии в Паранор, о том, чего не знал больше никто, и чувствовал странную беспомощность перед будущим. Остальные могли лишь догадываться о его роли во всем, что случилось, и в том, что ждало впереди, и лишь ему одному приходилось жить с осознанием правды о собственной судьбе и судьбах других. Он пробормотал что-то вполголоса, кляня неотвратимость грядущего и понимая всю невозможность выбора. Лишь притихший лес был свидетелем мрачной неуверенности, которая маской сковала его худое вытянутое лицо, избороздив глубокими морщинами тревог и волнений, однако в душе историка жила твердая решимость, которая будет ему опорой, даже когда сердце уже сдастся.

Рассвет застал Алланона, когда он пробирался сквозь самый густой участок леса, протянувшийся на несколько миль по холмам, на которых встречались завалы из камней и упавших деревьев. Он тотчас отметил странную тишину этого места, словно неведомая смерть сжала землю своей ледяной рукой. Пройденный путь Алланон старательно помечал небольшими лоскутками белой материи. Он вдруг пошел медленнее. До сих пор ничто вокруг не внушало ему опасений, но теперь вдруг шестое чувство яростно било тревогу. Он добрался до развилки, где тропа раздваивалась. Влево и вниз, вероятно к большой долине, уходила довольно утоптанная дорога. Определить наверняка, куда вела эта тропа, было сложно – со всех сторон темнел лес, скрывая из виду дорогу через пару сотен шагов. Вторая тропинка заросла густым кустарником. По такой дороге, не прорубаясь через заросли, можно было пройти только по одному. Узкой змейкой тропа поднималась к высокому хребту, который уводил в сторону от Нефритового перевала.

Неожиданно угрюмый историк застыл, ощутив чуть дальше вниз по тропе, уводящей в невидимую отсюда долину, присутствие другого существа, безошибочно узнаваемой злобной формы жизни. Стояла звенящая тишина, не угадывалось ни малейшего движения. Зло затаилось, поджидая своих жертв на нижней тропе. Алланон быстро оторвал два клочка ткани, один – красный и второй – белый; красный он привязал на широкой тропе, спускавшейся в долину, а белый – на узкой, уводившей к хребту. Завершив работу, он постоял, чутко прислушиваясь, но, хотя по-прежнему ощущал присутствие некоего существа на нижней тропе, не уловил никакого движения. Сила невидимой твари не шла ни в какое сравнение с его собственной силой, однако представляла опасность для идущих следом людей. Еще раз проверив свои метки, Алланон тихо свернул на верхнюю тропу, ведущую к подножию хребта, и скоро скрылся в густом подлеске.

Прошел почти час, прежде чем тварь, затаившаяся на ведущей в долину тропе, решила выйти из своего укрытия. Алланон не подумал об этом, но существо обладало недюжинным разумом и знало, что прошедший недавно мимо человек ощутил его присутствие и намеренно избежал встречи. Существо также понимало могущество этого человека, поэтому и затаилось в лесу, терпеливо дожидаясь его ухода. Выжидало оно довольно долго. А когда наконец тварь вышла из зарослей леса, она принялась напряженно всматриваться в пустынную развилку дороги, где на легком ветерке трепетали два ярких лоскутка. «Какие нелепые знаки!» – насмешливо подумало существо и, тяжело ступая, двинуло вперед свою массивную бесформенную тушу.

Последним дежурил Балинор, и, когда над восточными вершинами гор брызнули первые золотистые лучи солнца, он потихоньку разбудил весь отряд, возвращая их из мирной дремоты в прохладу раннего утра. Все быстро проснулись, наскоро проглотили легкий завтрак, пытаясь согреться в зябком воздухе пусть и солнечного, но слишком раннего утра, в молчании собрали поклажу и подготовились к новому переходу. Кто-то спросил об Алланоне, и Флик сонно ответил, что историк исчез около полуночи, но с ним не разговаривал. Никто особенно не удивился его молчаливому уходу, и больше о загадочном страннике никто не спрашивал.

Через полчаса отряд тронулся в путь через леса Вольфсктаага; держа на север, они шагали размеренно, почти не разговаривая друг с другом, и в том же порядке, что и раньше. Хендель уступил свое место во главе отряда отличившемуся Мениону Лиху, который пробирался сквозь путаницу ветвей и кустов по устланной палыми листьями земле с бесшумной грацией кошки. Хендель даже немного зауважал принца Лиха. Со временем этот юнец, может, и станет непревзойденным следопытом. Но пока горец слишком самонадеян и неопытен, а в этих землях выживают только самые бывалые и осторожные. И все же навык можно приобрести только в настоящем деле, поэтому гном с ворчанием позволил принцу возглавить отряд, хотя и перепроверял все, что попадалось им на пути.

Наметанный глаз гнома сразу же заметил то, что упустил из виду его напарник. Настораживало, что на тропе не сохранилось ни одного следа человека, который прошел здесь перед ними всего несколько часов назад. Гном дотошно вглядывался в землю, но так и не сумел обнаружить ни единого следа. Белые лоскутки появлялись через аккуратные промежутки, как и обещал Алланон. Однако никаких других признаков его пребывания здесь не было. Хендель слышал много историй о загадочном путешественнике и о его могуществе. Однако он и не подозревал, что можно так искусно скрывать свои следы. Впрочем, несмотря на недоумение, гном решил никому не говорить о своих наблюдениях.

Балинор, замыкавший отряд, тоже размышлял о загадочном человеке из Паранора, историке, который знал много такого, о чем другие даже не подозревали, о страннике, который, казалось, побывал всюду, но сам был окутан тайной. Балинор знал Алланона много лет, с самого детства, проведенного при дворе отца, однако воспоминания о мрачном страннике были расплывчатыми, он помнил лишь его неожиданные появления и уходы без предупреждения, его доброту, но и полную закрытость его души. Мудрецы всех четырех земель знали Алланона как непревзойденного философа и ученого. Другие считали его путешественником, всегда готовым помочь добрым советом и обладающим неумолимым здравым смыслом, с которым трудно спорить. Балинор учился у него и привык во всем доверять своему учителю едва ли не слепо. И все же он никогда не понимал Алланона по-настоящему. Думая об этом и сейчас, идя по тропе, Балинор вдруг впервые понял, что за все время их знакомства Алланон нисколько не постарел.

Тропа вновь пошла вверх и начала сужаться, дремучий лес и густой подлесок подступали к ней сплошной стеной. Менион послушно следовал по узким белым ленточкам и ни секунды не сомневался, что они идут верным путем, но все же, когда дорога становилась чуть труднее, он невольно настораживался и смотрел вокруг более внимательно. Был почти полдень, когда тропа неожиданно раздвоилась, и удивленный Менион остановился.

– Как странно. На дороге развилка, а меток нет, не понимаю, почему Алланон не оставил нам знака.

– Должно быть, с его знаком что-то случилось, – сказал Ши с тяжелым вздохом. – И какой дорогой нам идти?

Хендель внимательно оглядел землю. На тропе, уходящей вверх к хребту, остались лишь косвенные признаки недавнего пребывания человека: согнутые ветки и только что опавшие листья. Зато на нижней тропе явственно виднелись отпечатки следов, хотя и очень слабые. Чутье подсказывало гному, что на одной из дорог их ждет опасность, а может, и на второй тоже.

– Не нравится мне это… что-то здесь не то, – пробурчал он, ни к кому не обращаясь. – Меток нет, не нарочно ли их убрали…

– Может, не зря говорят, что в эти земли запрещено заходить, – ворчливо проговорил Флик, опускаясь на упавшее дерево.

Балинор прошел вперед и коротко посовещался с Хенделем, какой путь к Нефритовому перевалу им лучше выбрать. Хендель признал, что по нижней тропе путь будет короче и она больше похожа на основную дорогу. Но определить, какую из двух дорог выбрал Алланон, он не мог. Наконец Менион раздраженно замахал руками и потребовал прекратить спор.

– Все мы знаем, что Алланон не прошел бы здесь, не оставив нам знака, а это значит – либо что-то случилось с его меткой, либо что-то случилось с ним самим. В любом случае у нас нет времени сидеть здесь и ждать. Он назначил нам встречу на Нефритовом перевале или в лесу, поэтому я за нижнюю тропу, потому что это самый быстрый путь!

Хендель снова высказал свое недоумение по поводу следов на нижней тропе и свое предчувствие о таящейся на ней опасности, предчувствие, которое Ши разделял с ним с той минуты, как только понял, что условленной метки нет. Балинор и все остальные горячо спорили несколько минут и в конце концов согласились с горцем. Они пойдут коротким путем, однако будут вести себя особенно осторожно, пока не выберутся из этих загадочных гор.

Отряд снова построился с Менионом во главе. Они быстро зашагали вниз по пологому спуску, который, скорее всего, вел в долину, скрытую за могучими деревьями, плотными рядами уходившими во все стороны на много миль. Удивительно, но тропа почти сразу начала расширяться, деревья и кустарники расступились, а спуск сделался еще более пологим, с едва заметным теперь уклоном. Дорога стала легче, и их опасения понемногу начали рассеиваться, скоро стало совершенно ясно, что именно эта тропа в прошлом была основной для обитателей здешних земель. Не прошло и часа, как путники достигли дна низины. Определить, где они находятся, в окружении горных хребтов было сложно. Деревья закрывали весь обзор, кроме дороги и безоблачного синего неба.

Они прошли еще немного вперед и вдруг заметили за деревьями необычную конструкцию, похожую на громадный остов. Если бы не чересчур правильные очертания, он мог бы показаться частью окружающего леса, но очень скоро путники подошли достаточно близко, чтобы рассмотреть странное сооружение, состоящее из рядов громадных ржавых балок, составленных в квадратные рамы. Все невольно замедлили ход, настороженно всматриваясь, нет ли поблизости ловушки для доверчивых путешественников. Однако, не заметив никакого движения, они пошли вперед, завороженные застывшим впереди между деревьями строением.

Неожиданно тропа оборвалась, и таинственное сооружение предстало перед ними во всей красе: громадные металлические балки, траченные временем, но все еще прямые и с виду такие же крепкие, какими были вечность назад. Балки были частью большого города, столь древнего, что никто уже не помнил о его существовании, города, позабытого так же, как эта долина, среди которой он стоял, – последнего памятника цивилизации бесследно исчезнувших людей. Металлические конструкции были надежно закреплены на огромных фундаментах из похожего на камень материала, теперь выщербленных и осыпавшихся от времени. Кое-где виднелись развалины стен. Умирающие здания тесными рядами тянулись друг за другом на несколько сотен ярдов и заканчивались там, где сплошная стена леса отмечала границу ничтожного вмешательства человека в непреходящую природу. Внутри сооружений, между остатками фундамента и балок, росли кусты и небольшие деревца в таком изобилии, что, казалось, город скорее был задушен ими, нежели разрушился от времени. Не произнося ни слова, путники стояли перед этим наследием прошлой эпохи, глядя на дело рук людей, подобных им самим. При виде мрачных скелетов исчезнувшего города, доживавших свои унылые жизни, Ши особенно остро ощутил бренность всего сущего.

– Что это за место? – спросил он тихо.

– Развалины какого-то города, – пожал плечами Хендель, поворачиваясь к юному жителю Дола. – Похоже, сюда никто не заходил уже не одну сотню лет.

Балинор подошел к ближайшей постройке и потер металлическую балку. Широкие пласты ржавчины и грязи осыпались дождем, и из-под них тусклым стальным цветом блеснул металл, говорящий о силе, по-прежнему живущей в этой конструкции. Подошли все остальные, а Балинор медленно двинулся вокруг фундамента, внимательно рассматривая похожий на камень материал. Через минуту он остановился на углу и стер с поверхности пыль и грязь, из-под которых проступила дата, все еще читаемая на гниющей стене. Все сгрудились вокруг, чтобы рассмотреть ее.

– Да ведь этот город стоял здесь еще до Великих войн! – в изумлении воскликнул Ши. – Не могу поверить, это… наверное, самое старое здание на свете!

– Я помню, как Алланон рассказывал нам о живших здесь людях, – с редкой для него сентиментальностью проговорил Менион. – Это была великая эпоха, но и от нее остались лишь эти жалкие развалины. Несколько металлических балок.

– Может, задержимся здесь ненадолго? – предложил Ши. – Мне бы хотелось посмотреть на другие постройки.

Балинор и Хендель не особенно хотели задерживаться, однако согласились на короткую передышку, если только все будут держаться вместе. Ши с Фликом дошли до следующего строения. Хендель уселся, настороженно глядя на огромные каркасы; каждая секунда, проведенная в этих металлических джунглях, так не похожих на его родные леса, выводила его из себя. Остальные отправились вслед за Менионом вокруг постройки, где только что обнаружилась дата, и нашли там обрывок имени, написанного на осыпающейся стене. Вскоре Хенделю показалось, что он видит родной Кулхейвен и свою семью, но он тотчас отогнал видение и насторожился вдвойне. Все были на виду, только братья Омсфорд углубились в левую часть мертвого города, все еще с любопытством вглядываясь в гниющие руины и выискивая приметы древней цивилизации. В то же мгновение гном осознал, что в лесу висит мертвая тишина, слышны были только негромкие голоса его товарищей. Даже шелеста легкого ветерка не раздавалось в этой тихой долине, ни одна птица не пролетела у них над головой, не застрекотало ни единое насекомое. Только его собственное сиплое дыхание отдавалось в ушах.

– Что-то здесь не то… – Не успел он договорить, как руки сами потянулись к тяжелой булаве.

И в то же мгновение Флик заметил, что среди обломков фундамента, который они с Ши рассматривали, что-то белеет. Охваченный любопытством, он подошел чуть ближе и увидел разбросанные в беспорядке, похожие на палки предметы разных размеров и форм. Ши не останавливался, он шел вдоль здания, не обращая внимания на находку брата и завороженно глядя на развалины соседней постройки. Флик подошел еще ближе, но даже с расстояния в несколько шагов не мог определить, что это за белые палки. И только когда он подошел вплотную и остановился прямо перед ними, он понял, холодея от ужаса, что под полуденным солнцем в черной земле блестят человеческие кости.

И вдруг за спиной Флика оглушительно затрещали ветки, и из густых кустов выпрыгнуло грязно-серое многоногое чудище огромных размеров. Невероятная помесь из живой плоти и машины, отвратительное существо словно явилось из ночного кошмара. Кривые ноги поддерживали тело, наполовину покрытое металлическими пластинами, наполовину – жесткой щетиной. На металлической шее вращалась голова исполинского насекомого. Щупальца с жалами на концах слегка покачивались над двумя горящими глазами, свирепые челюсти хищно щелкали. Сотворенное людьми из другой эпохи для исполнения воли хозяев, чудовище пережило бойню, уничтожившую его создателей, но, выживая и продлевая свое многовековое существование с помощью металлических фрагментов, внедренных в гниющее тело, оно превратилось в бесформенного урода, и хуже того – в пожирателя плоти.

Оно оказалось рядом с несчастной жертвой раньше, чем кто-нибудь успел шевельнуться. Ши ближе всех стоял к огромному чудищу, когда оно ударило Флика вытянутой конечностью, опрокинув его и тут же пригвоздив к земле, и с сопением потянулось к нему жадными челюстями. Ши не раздумывал ни секунды, он дико завопил, выхватил охотничий нож и, размахивая жалким оружием, бросился на помощь брату. Тварь только вцепилась в лишившуюся сознания жертву, когда ее внимание привлекло другое человеческое существо, которое яростно ринулось в атаку. Замешкавшись из-за этого внезапного нападения, монстр ослабил мертвую хватку и попятился на шаг назад, его громадное тело готовилось нанести второй удар, а выпученные зеленые глазки сосредоточились на крошечном человечке внизу.

– Ши, нет!.. – в ужасе выкрикнул Менион, когда юноша отчаянно ударил ножом по кривой лапе чудовища.

Из глубин огромного тела вырвалось злобное бульканье, тварь замахнулась на Ши вытянутой лапой, чтобы пригвоздить к земле и его. Но в последний момент юноша успел отскочить назад и ударить снова, из другого места, своим крошечным оружием. Затем, на глазах оцепеневших от ужаса друзей, лесное чудище ринулось на Ши в стремительном мелькании конечностей и шерсти. И когда Ши уже почти подхватил Флика, чтобы оттащить его в безопасное место, тварь навалилась на юношу, и на мгновение все исчезло в облаке пыли.

Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться. Никогда Хендель не видел таких огромных и свирепых тварей, вероятно, она жила в этих горах неисчислимые годы, поджидая в засаде несчастных путников. Гном стоял от места схватки дальше всех, но быстро кинулся на помощь упавшим братьям Омсфорд. В то же мгновение пришли в себя и все остальные. Когда пыль немного осела и из нее вынырнула чудовищная голова, сразу три тетивы пропели в унисон и три стрелы с громким стуком глубоко засели в черной волосатой туше. Тварь яростно взвыла и поднялась на дыбы, воинственно выбросив вперед передние лапы.

Менион Лих принял вызов чудовища. Он отбросил прочь ясеневый лук и выхватил из ножен меч, крепко взявшись за рукоять.

– За Лих! За Лих! – Тысячелетний боевой клич вырвался из горла принца, и он в ярости бросился через руины фундамента и обломки стен к монстру.

Балинор тоже выхватил меч и ринулся на подмогу горцу, в ярком солнечном свете ослепительно сверкнул огромный клинок. Дьюрин и Даэль выпускали стрелу за стрелой в голову ревущей от злости гигантской твари, которая отбивалась от стрел передними лапами, пытаясь выдернуть их из своей толстой шкуры. Опередив Балинора, Менион добрался до цели и одним широким движением меча рубанул по ближайшей конечности чудища, ощутив, как железо входит в кость. Едва монстр снова поднялся на дыбы и отшвырнул Мениона в сторону, как его настиг сокрушительный удар булавы Хенделя. В следующую секунду перед чудовищем уже стоял Балинор, воин сбросил с себя охотничий плащ и остался в сверкающей на солнце кольчуге. Несколькими мощными взмахами меча принц Каллахорна отсек чудищу вторую ногу. Тварь яростно отбивалась, безуспешно пытаясь сбить своих врагов на землю и раздавить. Три воина с громким воинственным кличем бросились в атаку с новой силой, отгоняя чудовище от своих упавших товарищей. Стремительные точные удары обрушивались на раненую тварь, безошибочно находя самые уязвимые места. Дьюрин с Даэлем подошли ближе, непрерывно осыпая дождем стрел свою внушительную мишень. Стрелы с лязгом отскакивали от металлических пластин, однако неослабевающая атака постоянно отвлекала внимание взбешенного монстра. В гуще битвы Хендель получил такой свирепый удар, что на несколько секунд лишился сознания, и кошмарная тварь тут же метнулась к гному, чтобы прикончить его. Однако верный Балинор мгновенно оказался рядом и принялся наносить удары с таким неистовством, что не успело чудовище добраться до Хенделя, как его уже оттащил за ноги Менион.

Стрелы Дьюрина и Даэля все же достигли цели и едва не выбили чудовищу правый глаз. Кровь хлестала из простреленного глаза и десятка еще более серьезных ран, и монстр понял, что проиграл битву и вот-вот лишится жизни, если сейчас же не отступит. Нанеся быстрый отвлекающий удар по ближайшему противнику, чудовище вдруг с поразительной быстротой развернулось на месте и метнулось в свое лесное убежище. Менион тут же бросился в погоню, но тварь уже исчезла за высокими деревьями. Все пятеро не мешкая подбежали к братьям Омсфорд, которые так и лежали недвижимо, неловко съежившись на истоптанной земле. Бывалый воин, Хендель за долгие годы видел много раненых, он и осмотрел юношей. На первый взгляд все кости были целы, хотя от многочисленных порезов и синяков на телах, казалось, не было живого места. О внутренних повреждениях судить было сложно. Мощный шлепок лапы чудовища обрушился на шею Флика сзади, а Ши достался удар в плечо, на коже багровели уродливые отметины. Яд! Все попытки друзей привести братьев в чувство так и остались тщетными, дыхание юношей стало неглубоким, кожа побледнела и начала сереть.

– От такой напасти я лечить не умею, – обеспокоенно сказал Хендель. – Надо поскорее отнести их к Алланону. Он кое-что смыслит в таких вещах, должен помочь.

– Они умирают? – прошептал Менион одними губами.

Хендель едва заметно кивнул, повисла мертвая тишина. Балинор без лишних слов принял командование и приказал Дьюрину и Мениону нарезать шестов, а сам с Хенделем занялся подготовкой полотнищ для носилок. Юного Даэля оставили на часах на случай, если тварь надумает вернуться. Спустя четверть часа носилки были готовы, для надежности раненых привязали и накрыли одеялами, чтобы защитить от ночной прохлады, и отряд был готов идти дальше. Впереди вышагивал Хендель, прокладывая путь, а остальные четверо тащили носилки. Путники быстро вышли из руин мертвого города и через несколько минут отыскали тропу, выводящую из затерянной долины. В бессильном гневе друзья то и дело оглядывались на мрачные остовы древнего города, все еще заметные за стволами деревьев. Горькое чувство собственной беспомощности росло у них в душе. Они вошли в долину сильными и решительными, уверенными в себе и преисполненными верой в свое великое предназначение. А уходили отсюда измученными, побитыми жертвами жестокой судьбы.