Текст книги "Меч Шаннары"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Ты хочешь что-то сообщить? – мрачно осведомился Алланон.

Ши кивнул, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Он снова посмотрел на брата и с благодарностью увидел, как тот уверенно кивнул.

Ши снова кашлянул и наконец заговорил:

– Я родился не в той семье, вот и весь мой талант, но я хочу знать, чем все это закончится. Мы с Фликом, и Менион тоже, отправляемся в Паранор.

Алланон одобрительно кивнул и даже выдавил из себя скупую улыбку, в глубине души довольный юным жителем Дола. Ши должен быть сильным. Он последний из рода Шаннары, и от ничтожной случайности его рождения зависела судьба тысяч жизней.

Стоявший до сих пор Менион Лих тихонько опустился на скамью, едва слышный вздох облегчения сорвался с его губ, и он мысленно поздравил себя с победой. Ведь он намеренно раздразнил Алланона и своим поступком вынудил Ши прийти ему на помощь и согласиться на поход в Паранор. Он отчаянно рисковал, вынуждая друга принять непростое решение и присоединиться к отряду. От рокового столкновения с Алланоном его отделяла тончайшая грань. Сейчас ему повезло. Но будет ли удача благосклонна на долгом и трудном пути?

Глава 9

Ши неподвижно стоял в темноте перед залом для собраний, и ночной воздух прохладными волнами окатывал его разгоряченное лицо. Флик застыл справа от брата, его угрюмая физиономия белела в неверном свете луны. В нескольких ярдах слева от Омсфордов Менион лениво привалился к высокому дубу. Совет завершился, и Алланон попросил подождать его. Величественный странник задержался, обговаривая со старейшинами гномов приготовления к вторжению из Верхнего Анара. Балинор тоже остался, он согласовывал оборону прославленного Пограничного легиона в далеком Каллахорне с действиями гномьей армии Восточных земель. Ши с радостью вышел из душной комнаты на свежий ночной воздух, где можно было спокойно обдумать скоротечно принятое решение о походе в Паранор. Он понимал сам и надеялся на понимание Флика, что отсидеться в стороне от неминуемой борьбы за меч Шаннары им не удастся. Они могли бы остаться в Кулхейвене, жить здесь почти на положении арестантов в надежде, что гномий народ защитит их от неусыпных посланников Черепа. Они могли бы остаться на этой чужой земле, вдали от всех, кто знал их, и только гномы, быть может, со временем вспомнили бы их имена. Однако подобная отстраненность была бы хуже любой участи, которую готовил им враг. Впервые Ши понял, что обязан, раз и навсегда, принять как данность свою принадлежность к великому роду Шаннары. Он больше не просто приемный сын Кёрзата Омсфорда, а потомок королевского рода и единственный наследник легендарного меча и должен смириться с тем, что уготовила ему всевидящая судьба.

Ши украдкой посмотрел на брата, задумчиво глядящего в потемневшую землю; при мысли о безграничной преданности Флика острая печаль пронзила его сердце. Храбрец Флик любил своего названого брата всей душой, но отправляться прямиком в руки врага он вовсе не рассчитывал. Ши не хотел втягивать Флика в опасное путешествие, в конце концов, вызволять знаменитый меч не его обязанность. Он понимал, что крепыш Флик ни за что не бросил бы его, пока чувствовал свою необходимость, но, быть может, теперь ему удастся убедить брата остаться или даже вернуться в Тенистый Дол и успокоить отца. Однако, как Ши ни ломал голову, он понимал всю безнадежность своей затеи – Флик никогда не повернет назад. Что бы ни случилось дальше, он дойдет до конца.

– Было время, – негромкий голос Флика ворвался в мысли Ши, – когда я мог бы поклясться, что всю жизнь проживу в тихой глуши Тенистого Дола. И вот теперь, похоже, мне предстоит принять участие в спасении человечества.

– Думаешь, я напрасно согласился? – спросил Ши после короткого размышления.

– Нет, не думаю. – Флик покачал головой. – Но вспомни, о чем мы говорили по пути сюда. Есть силы не только неподвластные нам, но даже недоступные нашему пониманию. Теперь ты видишь, как мы беспомощны перед судьбой? – Он помолчал и посмотрел брату в глаза. – Думаю, ты поступил правильно, а я буду с тобой, что бы ни случилось.

Ши широко улыбнулся и положил руку на плечо Флика, думая, что именно эти слова он ожидал услышать от брата. Кому-то это, быть может, показалось бы ничтожным совпадением, но для Ши значило очень много. Неожиданно он услышал шаги Мениона и повернулся к горцу.

– Наверное, после сегодняшнего вечера вы посчитаете меня недоумком, – отрывисто заявил Менион. – Но этот недоумок полностью на стороне Флика. Что бы ни случилось, мы встретим опасность вместе, неважно, будет ли она исходить от смертных или от призраков.

– Ты нарочно разыграл эту комедию, чтобы заставить Ши согласиться? – спросил взбешенный Флик. – Такого гнусного надувательства я в жизни не видел!

– Не надо, Флик, – быстро прервал его Ши. – Менион знал, что делает, и поступил правильно. Я все равно решил бы идти, во всяком случае, мне хочется верить в это. А теперь мы должны забыть прошлое, забыть о всех разногласиях и держаться вместе ради нашего же блага.

– Уж я-то точно всегда буду рядом, чтобы не спускать с него глаз, – не удержался от колкости Флик.

Внезапно дверь зала для собраний распахнулась, и на пороге в свете горящих внутри факелов возник могучий силуэт Балинора. Он окинул взглядом троицу, стоящую в темноте, закрыл дверь и с легкой улыбкой подошел к ним.

– Я рад, что вы все решили пойти с нами, – произнес он просто. – Должен сказать, Ши, что без тебя весь поход не имел бы смысла. Без наследника Джерла Шаннары меч всего-навсего кусок железа.

– Расскажи нам об этом волшебном оружии, – быстро проговорил Менион.

– Вам все расскажет Алланон, – ответил Балинор. – Он хочет поговорить с вами, потерпите еще несколько минут.

Менион кивнул, поежившись при мысли о второй встрече с великаном за один вечер, но полный желания узнать о мече. Ши и Флик быстро переглянулись. Наконец-то они услышат о том, что произошло на Севере.

– А как ты оказался здесь, Балинор? – осторожно поинтересовался Флик, боясь показаться чересчур любопытным.

– Это долгая история, вам будет неинтересно, – ответил Балинор довольно резко, и Флик тотчас решил, что все-таки перешел границы дозволенного. Балинор заметил смятение на лице юноши и ободряюще улыбнулся. – В последнее время я не очень хорошо ладил со своей семьей. У нас с младшим братом возникли… некоторые разногласия, и я решил пока уехать из города. Алланон попросил меня сопровождать его в Анар. Хендель и другие гномы – мои друзья, поэтому я согласился.

– Знакомая история, – сухо заметил Менион. – У меня тоже так бывает.

Балинор кивнул и выдавил из себя улыбку, но по глазам принца Ши видел, что ему вовсе не весело. Что бы ни вынудило Балинора покинуть Каллахорн, вряд ли мелкие переживания Мениона можно было поставить рядом. Ши поспешил сменить тему:

– А что ты можешь рассказать об Алланоне? Почему мы должны слепо верить ему, ведь мы до сих ничего о нем не знаем. Кто он такой?

Балинор удивленно поднял брови и улыбнулся, вопрос позабавил и озадачил его. Пройдясь взад-вперед в глубокой задумчивости, воин резко повернулся к трем друзьям и махнул рукой в сторону зала для собраний.

– Да я и сам немного о нем знаю, – признался он чистосердечно. – Алланон много путешествует, изучает земли и страны, ведет подробные записи о всех изменениях в жизни народов. Его знают в любом уголке, мне кажется, нет такого места, где бы он ни побывал. Его познания о нашем мире безграничны, такого не прочтешь ни в одной книге. Он удивительный…

– Но кто он такой? – нетерпеливо перебил Ши, чувствуя, что ему просто необходимо узнать истинное происхождение историка.

– Точно сказать не могу, он никогда не был откровенен даже со мной, а я ему почти как сын, – произнес Балинор так тихо, что им пришлось придвинуться ближе, чтобы не пропустить ни слова. – Старейшины гномов и старейшины в моем королевстве говорят, что он величайший из друидов, из того почти позабытого Совета, который правил людьми больше тысячи лет назад. Говорят, он прямой потомок друида Бремена, а может, и самого Галафила. Думаю, в этом есть немалая доля правды, потому что он часто приходил в Паранор и подолгу жил там, записывая свои открытия в огромные книги, которые хранятся в крепости.

Балинор немного помолчал, а трое его слушателей быстро переглянулись, думая об угрюмом историке, который и правда мог оказаться потомком друидов, и о череде веков великой истории, стоящих у него за спиной. Ши и раньше подозревал, что Алланон один из тех древних философов-наставников, которых называли друидами, – это, во всяком случае, объясняло его громадные познания о народах и об источнике смертельной опасности, которая нависла над самой жизнью. Балинор снова заговорил, и Ши повернулся к нему.

– Я уверен, хотя и не могу объяснить почему, что о лучшем товарище в час испытаний и мечтать нельзя, даже если нам придется сойтись в рукопашной с самим Повелителем чародеев. Сам я никогда не видел, но точно знаю – такой силы, как у Алланона, нет ни у кого. Он может быть очень опасным врагом.

– Ну, в этом я нисколечко не сомневаюсь, – мрачно пробурчал Флик.

После томительных минут ожидания дверь зала для собраний наконец распахнулась, и на пороге показался Алланон. В слабом свете луны его силуэт казался громадным и пугающим и очень напоминал посланников Черепа, которых они так боялись. Пока Алланон подходил ближе, его черный плащ медленно развевался, худое лицо скрывали складки широкого капюшона. Все ждали его приближения молча, в надежде услышать слова, которые, быть может, навсегда изменят их жизнь. Возможно, он догадывался об их мыслях, а вот им никак не удавалось заглянуть под маску мрачной таинственности, надежно закрывавшую его настоящее лицо. Они заметили лишь яркий блеск глаз, когда великан остановился перед ними и медленно обвел взглядом все лица по очереди. Повисла зловещая тишина.

– Настало время вам узнать всю историю меча Шаннары, историю народов, известную только мне. – Его властный голос притягивал к себе. – Прежде всего об этом должен знать Ши, но и вам, коли вы по доброй воле согласились разделить со своим другом опасный путь, надлежит узнать правду. Прошу вас сохранять в тайне все услышанное сегодня, пока я не скажу, что необходимость в этом отпала. Согласен, сделать это будет непросто, но вы должны сдержать обещание.

Он жестом пригласил их за собой и направился к темнеющим за поляной деревьям. Когда они углубились в лес на несколько сотен футов, Алланон свернул к маленькой, почти незаметной прогалинке. Там он уселся на трухлявый пенек древнего дерева и взмахом руки предложил устраиваться остальным. Друзья не заставили себя долго уговаривать и молча дожидались, пока знаменитый историк соберется с мыслями и начнет говорить.

– Давным-давно, – начал он наконец, тщательно обдумывая каждое слово, – еще до Великих войн, до появления народов в том виде, в каком мы знаем их теперь, эту землю – во всяком случае, так считается – населяли одни только люди. К тому времени цивилизация их насчитывала уже несколько тысячелетий тяжкого упорного труда и кропотливого учения, которые и вознесли род человеческий к небывалым высотам и приблизили к постижению тайны самой жизни. Это было легендарное, захватывающее время, даже если бы мне с безупречной точностью удалось живописать его для вас, многое осталось бы за гранью вашего понимания – настолько поразительной, неистовой и непостижимой была та эпоха. Однако пока человек трудился над познанием тайны жизни, он за все эти долгие годы так и не смог избежать непреодолимого притяжения смерти. Это две стороны одной медали даже у самых развитых народов. Как ни странно, движущей силой каждого следующего открытия оставались все те же вечные стремления к новым научным достижениям. Но это не были науки, известные нам сегодня, они не изучали жизнь животных и растений, тайны земли и историю человечества. Машины и энергия – вот что стало предметом бесчисленных исследований, служивших лишь двум неизменным целям: найти секрет совершенной жизни и лучший способ убивать.

Он помолчал и горько усмехнулся, кивнув в сторону внимательно слушавшего его Балинора.

– Подумать только, как много времени тратит человек, стремясь к столь различным целям. Ведь даже сейчас, по прошествии многих лет, ничего не изменилось…

Его голос на мгновение затих, и Ши отважился бросить быстрый взгляд на остальных, но все они были сосредоточены на рассказчике.

– Науки, познающие физические силы! – От внезапного восклицания Алланона Ши вздрогнул. – В ту эпоху они были средством достижения любой цели. За всю свою историю мир не знал таких свершений, каких добилась человеческая раса две тысячи лет назад. Смерть, вековечный враг человека, забирала отныне только тех, кто исчерпал отпущенный ему срок пребывания в этом мире. Болезни были побеждены, и, будь у человечества чуточку больше времени, оно нашло бы способ продлевать жизнь. Некоторые философы утверждали, что тайны жизни недоступны смертным. Ведь никому еще не удалось доказать обратного. Быть может, великая тайна и была бы наконец раскрыта, но время истекло, и те же могучие силы, которые освободили жизнь от болезней и дряхлости, едва не уничтожили ее. Из мелких незначительных стычек между отдельными народами, нарастая исподволь и распространяясь повсеместно, проросли Великие войны, хотя многие и понимали, что происходит. Всеобщая ненависть поразила народы, и поводом к ней служило все – национальность, границы, религия. И тогда неожиданно – настолько, что лишь немногие поняли, что случилось, – весь мир охватила волна войн между странами, весьма научно спланированных и превосходно реализованных. В какие-то минуты тысячелетиями копившиеся знания и опыт нескольких веков привели почти к полному уничтожению жизни. Великие войны. – Зычный голос историка звучал мрачно, блестящие черные глаза внимательно наблюдали за лицами слушателей. – На редкость удачное название! Силы, израсходованные за несколько минут той битвы, не только благополучно перечеркнули тысячелетия развития цивилизации, но и спровоцировали многочисленные извержения и землетрясения, которые полностью изменили ландшафт земли. Сами по себе удары привели к ужасающим результатам: почти девять десятых живых существ было стерто с лица земли, однако последствия их также несли с собой хаос и истребление всего живого и привели к разлому континентов, иссушению океанов, моря и земли сделались непригодными для жизни на несколько сотен лет. Мир оказался на пороге неминуемой гибели, и лить чудо предотвратило столь ужасную развязку.

– Не могу поверить. – Слова сорвались с губ Ши, прежде чем он успел сдержаться. Алланон взглянул на юношу, и знакомая издевательская усмешка растянула его рот.

– Вот тебе история цивилизованного человечества, Ши, – пробурчал он угрюмо. – Однако нас больше касается то, что произошло потом. Остатки рода человеческого, сумевшие пережить ужасное время после чудовищной бойни, поселились в затерянных уголках земли, сражаясь за выживание. В ту пору и зародились истоки сегодняшних народов – людей, гномов, карликов и троллей. Некоторые могут назвать в их числе и эльфов, но эльфы были там всегда, только это совсем другая история для другого рассказа.

В Тенистом Доле, беседуя с братьями Омсфорд, Алланон был столь же скуп в словах, когда речь заходила об эльфах. Ши мучительно захотелось прервать рассказ историка и расспросить его об эльфах и своем собственном происхождении. Но он боялся рассердить Алланона, слишком хорошо помня, к чему привела его несдержанность во время их первой встречи.

– Лишь немногие сохранили в памяти знания и умения, служившие людям до гибели старого мира. Их было ничтожно мало. Большинство опустилось до уровня самых примитивных существ, да и те немногие избранные помнили лишь обрывки знаний. Однако они бережно хранили свои ученые книги, которые могли рассказать о тайнах древних наук. Первые сотни лет книги просто надежно оберегали в тайных хранилищах, никто не мог найти мудреным словам практическое применение, и люди терпеливо ждали, когда придет время возрождения древних знаний. А пока они перечитывали бесценные тексты, и после, когда книги начали рассыпаться от старости и не нашлось способа спасти или переписать их, те немногие хранители древних рукописей начали заучивать их наизусть. Годы шли, тексты древних книг старательно передавались от отца к сыну, и каждое новое поколение ревностно сохраняло знание внутри своей семьи, оберегая от тех, кто мог бы использовать его во зло и воссоздать мир, где будут возможны новые Великие войны. И в конце концов, даже когда время пришло и появилась возможность переписать бесценные сведения из тех, погибших, книг, люди, заучившие их наизусть, отказались это сделать. Они все еще боялись последствий, боялись друг друга и даже самих себя. Поэтому они решили – в большинстве случаев каждый решал сам – дождаться подходящего времени, чтобы передать знание новым развивающимся расам.

Годы шли и шли, новые расы постепенно выходили из первобытного состояния. Они начали объединяться в сообщества, пытались выстроить новую жизнь на руинах старой, но, как вам уже говорили, эта задача оказалась им не по силам. Народы жестоко враждовали из-за территорий, и мелкие споры вскоре переросли в кровавые столкновения. И вот, когда потомки первых хранителей древних наук и знаний о прежней жизни увидели, что мир вновь катится к саморазрушению, они решились действовать. Человек по имени Галафил понимал, что без их немедленного вмешательства народы снова окажутся ввергнутыми в войну. Поэтому он созвал избранных людей, всех хранителей любых знаний из старинных книг, каких сумел разыскать, на совет в Паранор.

– Так это и был первый Совет друидов, – пробормотал Менион Лих с изумлением. – Совет самых умных людей той эпохи, готовых объединить силы ради спасения народов.

– Весьма похвальное описание отчаянной попытки предотвратить всеобщее истребление, – коротко рассмеялся Алланон. – Совет друидов собирался с самыми лучшими намерениями со стороны большинства, быть может, даже все его участники поначалу преследовали благие цели. Они обладали огромным влиянием на народы, поскольку благодаря своим бесценным знаниям могли значительно улучшить жизнь всех без исключения. Они действовали только совместно, каждый применял свои знания на пользу других. Им удалось предотвратить новую войну и на первых порах сохранять мир, однако они столкнулись с неожиданными трудностями. Знания, которыми обладали члены Совета, неизбежно понемногу искажались с каждым новым пересказом от поколения к поколению, и многие ключи к пониманию оказались вовсе не такими, какими должны были быть.

Осложняла положение и вполне объяснимая неспособность состыковать различные области знания, объединить разные науки. Многие члены Совета не улавливали в знании, переданном им предками, никакой практической сути, оно казалось им пустым набором слов. Поэтому, хотя друиды, как они называли себя в честь древнего сообщества, искавшего смысл бытия, могли во многом помочь народам, они признали, что неспособны извлечь из заученных текстов достаточно сведений, чтобы с легкостью постичь секреты великих наук, которые, как они верили, могли бы помочь народам в их развитии и процветании.

– Значит, друиды хотели воссоздать старый мир на свой манер, – быстро вставил Ши. – Они хотели предотвратить войны, которые однажды едва не уничтожили мир, но при этом извлечь всю пользу из древних наук.

Сбитый с толку Флик помотал головой, не в силах уловить, какое отношение все это имеет к Повелителю чародеев и мечу.

– Верно, – подтвердил Алланон. – Однако Совет друидов, несмотря на свои обширные знания и добрые намерения, просмотрел основополагающий закон человеческого существования. Каждый раз, когда разумным существом неизбежно начинает овладевать врожденное стремление улучшить свою жизнь и постичь тайны развития, оно находит способ сделать это так или иначе. Друиды заперлись в Параноре, вдали от народов земли, они работали поодиночке или маленькими группками, чтобы постигнуть тайны древних наук. Многие полагались на доступные сведения, на знания отдельных хранителей, переданные всему Совету для того, чтобы воссоздать, восстановить древние способы обуздания энергии. Однако нашлись и недовольные подобным подходом. Они не хотели ломать голову над толкованием слов и ходом мысли древних, а предпочитали довольствоваться теми знаниями, которые можно ухватить сразу и использовать вкупе с новыми устремлениями.

Вот так и получилось, что несколько членов Совета во главе с друидом по имени Брона начали углубляться в древние тайны, не дожидаясь полного понимания старинных наук. Они обладали исключительными способностями, некоторые – просто гениальными, и они горели страстным желанием добиться успеха, мечтая подчинить себе силы, которые станут служить людям. Но, по удивительной иронии судьбы, их открытия и умозаключения все дальше и дальше уводили их от исследований Совета. Древние науки по-прежнему оставались неразгаданными, поэтому они переключились на иную сферу, медленно и неукоснительно вторгаясь в мир знания, которое никто еще не смог постичь до конца и никто никогда не называл наукой. Они начали приоткрывать тайны безграничного могущества магии и колдовства. Прежде чем об этом стало известно, они овладели несколькими секретами волшебства, и Совет приказал немедленно прекратить опасные опыты. Возник жаркий спор, и сторонники Броны в гневе покинули Совет, намереваясь продолжить свои исследования самостоятельно. Они исчезли, и больше их никто не видел.

Алланон немного помолчал, обдумывая продолжение своего рассказа. Слушатели терпеливо ждали.

– Сейчас мы знаем, что случилось в последующие годы. Долгие и упорные исследования Броны привели его к раскрытию глубинных секретов волшебства. Но, овладев магическими знаниями, он лишился собственной личности и даже собственной души, отдав их силам, которые с такой жадностью искал. Были позабыты древние науки и цели, каким они служили в мире людей. Был позабыт Совет друидов с его стремлением улучшить жизнь. Было позабыто все, кроме всепоглощающего желания узнать как можно больше об искусстве магии, о скрытых силах разума, помогающих проникать в иные миры. Брона был одержим идеей расширить свое могущество, править народами и миром, который они населяли, с помощью этой чудовищной силы. Результатом его честолюбивых стремлений стала печально известная Первая война рас, когда он стал управлять мыслями слабых и наивных представителей рода человеческого, вынудив этих несчастных развязать войну против других народов и подчинив их воле человека, переставшего быть человеком, который больше даже не был хозяином самому себе.

– А его сторонники?.. – медленно проговорил Менион.

– Тоже жертвы. Они превратились в прислужников своего вожака, стали рабами таинственной власти магии… – Алланон нерешительно замолчал, словно хотел добавить еще что-то, но сомневался. После недолгого размышления он продолжил: – Истина в том, что эти злополучные друиды, найдя в результате полную противоположность своим первоначальным устремлениям, явили собой хороший урок в назидание всему человечеству. Возможно, проявив должное терпение, они смогли бы собрать воедино утерянные связи между старинными науками, вместо того чтобы срывать завесу с чудовищных сил потустороннего мира, которые тут же набросились на их незащищенные умы и пожрали их до последней крошки. Человеческий разум не готов столкнуться лицом к лицу с нематериальным миром. Выдержать такое соседство не под силу простому смертному.

И снова повисло зловещее молчание. Теперь слушателям была понятна природа врага, которого они собирались обмануть. Им предстояло сразиться с существом, которое больше не являлось человеком, а лишь проводником некой громадной силы, лежащей за пределами их понимания, силы настолько могущественной, что Алланон опасался ее влияния на человеческий разум.

– Остальное вы уже знаете, – снова заговорил Алланон довольно резко. – Существо, именуемое Броной, которое больше не имеет ничего общего с человеком, и есть сила, стоявшая за обеими войнами рас. Посланники Черепа – последователи своего прежнего учителя Броны, те друиды, которые некогда были людьми и принимали участие в Совете в Параноре. Они не в силах избежать своей судьбы – так же, как и он. Даже принятый ими облик является телесным воплощением зла, которому они служат. Однако для нас важнее всего то, что они знаменуют собой новую эру для человечества, для всех народов во всех четырех землях. Древние науки навсегда остались в истории, позабытые теперь так же верно, как и то время, когда машины стали благословенным открытием для облегчения жизни, их вытеснили магические чары – более страшная и опасная угроза всему живому, чем все, бывшие прежде. Верьте мне, друзья. Мы живем в эру магии, и ее сила может уничтожить всех нас!

Все молчали. В темном лесу висела давящая тишина, и последние слова Алланона, казалось, раскатились звенящим эхом. Первым тихо заговорил Ши:

– А в чем тайна меча Шаннары?

– В Первую войну рас, – отозвался Алланон почти шепотом, – могущество друида Броны было невелико. В результате объединенные силы других рас, подкрепленные знаниями Совета друидов, победили армию людей и вынудили Брону бежать в изгнание. Он мог и погибнуть, и все произошедшее осталось бы в истории лишь еще одной главой об очередной войне между смертными, но ему удалось раскрыть тайну сохранения своей духовной сущности после того, как его бренные останки должны были разложиться и обратиться в прах. Он сумел сохранить собственный дух, подпитывая его энергией магических сил, какими теперь обладал, наделив его жизнью, не нуждающейся в плотском воплощении, жизнью вечной. Теперь он мог перекинуть мостик между двумя мирами – миром живых и потусторонним миром за его пределами, откуда он призвал черных призраков, столетиями дремавших там, и стал дожидаться часа мщения. В ожидании он наблюдал, как сбываются его предсказания и разобщаются народы, сила же Совета друидов иссякла, когда они потеряли интерес к судьбе народов. Как и всякое зло, он выжидал, пока чаша весов с ненавистью, завистью и жадностью – пороками, общими для всех народов, – перевесит добро и милосердие, и вот тогда он сможет нанести удар. С легкостью захватив власть над примитивными воинственными троллями с Чарнальских гор, он пополнил их войска существами из мира призраков, которому теперь служил, и его армия двинулась на разобщенные народы.

Как вам известно, они победили Совет друидов и уничтожили его, лишь немногим удалось бежать. Одним из тех, кто спасся, был старый мистик по имени Бремен, он предвидел опасность, но тщетно пытался предостеречь остальных. Как и все друиды, он был историком, изучал Первую войну рас и узнал о Броне и его последователях. Увлеченный их исследованиями, Бремен подозревал, что загадочный друид, вероятно, сумел подчинить себе силы, о существовании которых никто не подозревал, а уж тем более не надеялся их победить, и сам начал изучать искусство магии, но только с величайшими предосторожностями и уважением к тем самым силам, какие, как он предчувствовал, можно потревожить. После нескольких лет изысканий он пришел к убеждению, что Брона до сих пор существует и что следующая война против человечества будет выиграна силами чародейства и черной магии. Можете представить, какой ответ он получил на свое предположение – его буквально вышвырнули из Паранора. Тогда он уединился и начал оттачивать свое искусство, поэтому его не было в Параноре, когда замок пал под ударами армии троллей. Узнав о захвате Совета, он понял, что народы окажутся беспомощными перед могущественными и совершенно неизвестными смертным чарами Броны, если он не начнет действовать. Однако он не знал, как победить существо, над которым не властно любое оружие смертных, существо, живущее уже больше пяти столетий. Он отправился к величайшему народу того времени – к эльфам, которыми правил храбрый молодой король по имени Джерл Шаннара, – и предложил свою помощь. Эльфы всегда с уважением относились к Бремену, поскольку понимали старика лучше, чем его товарищи-друиды. Долгие годы он жил среди них до падения Паранора, занимаясь изучением магических наук…

– Я что-то не пойму, – вдруг перебил его Балинор. – Если Бремен постиг искусство магии, почему же он сам не бросил вызов Повелителю чародеев?

Ответ Алланона прозвучал несколько уклончиво.

– На самом деле он все же вызвал Брону на бой на равнинах Стрелехейма, хотя этот бой был недоступен глазам смертных, и оба противника исчезли. Предполагалось, что Бремен победил Повелителя призраков, но время доказало обратное, и вот теперь… – Всего лишь мгновение он сомневался, прежде чем вернуться к прерванному рассказу, однако многозначительность последней паузы не укрылась от его слушателей. – Как бы там ни было, Бремен понял, что необходим какой-то оберег на случай возможного появления второго Броны во времена, когда не останется никого, сведущего в мистических искусствах и способного оказать помощь народам четырех земель. Так он пришел к мысли о мече – оружии, содержащем в себе силу для победы над Повелителем чародеев. Бремен выковал меч Шаннары, при помощи мистических дарований ученого обычный кусок металла превратился в нечто большее и получил особенные защитные свойства всех талисманов, оберегающих от неведомого. Меч должен был получать силу из разума смертных, которых защищал, могущество меча зависело от их собственного желания сохранить свободу, отстоять ее даже ценой собственной жизни. Именно эта сила помогла тогда Джерлу Шаннаре разбить усиленную призраками армию Северных земель, именно эта сила должна теперь отправить Повелителя чародеев обратно в мир призраков, к которому он принадлежит, запереть его там навеки, отрезать ему все пути к возвращению в наш мир. Но до тех пор пока меч у него, Повелитель чародеев еще может избежать прикосновения меча и не позволить ему уничтожить себя безвозвратно, и как раз этого, друзья мои, нам нельзя допустить.

– Но почему только потомок рода Шаннары… – запинаясь, выговорил Ши, в голове у него все смешалось.

– В этом-то и состоит величайшая ирония! – воскликнул Алланон, не дослушав вопрос до конца. – Если вы внимательно следили за моим рассказом о переменах в жизни, последовавших после Великих войн, о том, как материалистические науки сменились науками нашего времени, науками магическими, тогда вы осмыслите самое загадочное явление, которое я пытаюсь объяснить. Если науки прошлого имели дело с реалистическими теориями, выстроенными вокруг вещей, которые можно увидеть, потрогать и почувствовать, то магия нашей эпохи управляет совершенно иными явлениями. Сила этой магии могущественна только тогда, когда в нее верят, ибо владеет мыслями, которых человек не может ни увидеть, ни ощутить. Если разум не находит прочного основания для веры в эту силу, она не оказывает никакого воздействия. Повелитель чародеев знает это, и его внутренние страхи и вера в неведомое – в миры, существа, явления, недостижимые для ограниченного разума человека, – служат для него более чем достаточным основанием, чтобы совершенствовать свое искусство магии. Уже более пяти веков он полагается на эту основу основ. Точно так же и меч Шаннары совершенно бесполезен в руках тех, кто не уверен в своем праве владеть им. Когда Бремен передавал меч Джерлу Шаннаре, он совершил ошибку, вручив великое оружие королю и его потомкам, вместо того чтобы отдать его простым людям. В результате из-за недопонимания и неверного толкования историков родилось всеобщее убеждение, что меч – это оружие короля эльфов и лишь наследники королевской крови могут поднять его против Повелителя чародеев. Теперь тот, в чьих жилах не течет кровь короля эльфов, даже если в его руки попадет великий меч, никогда не поверит в свое право воспользоваться знаменитым оружием. Древнее заблуждение, будто мечом может владеть только прямой потомок рода Шаннары, породило множество сомнений, а сомнения убивают могущество меча, и он превращается в обычный кусок металла. Только кровь и вера в наследника Шаннары способны пробудить дремлющие силы великого меча.