Текст книги "Рыцарь Слова"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Ариэль замолчала; Нест же обнаружила, что не может больше молчать.

– Ты хочешь сказать, он вышел из игры? – недоверчиво спросила она. – Просто вышел?

Бродяжка, казалось, раздумывала.

– Он больше не считает себя Рыцарем Слова, поэтому и перестал действовать, как положено. Но выйти из игры он не может. Не он сделал выбор.

В ее словах скрывался такой темный подтекст, что Нест не смогла не спросить:

– Что ты имеешь в виду?

Детское личико Ариэль как будто озарилось солнечным светом, когда она шагнула в сторону. Это было ее первое движение, и она почти исчезла из виду.

– Только Госпожа может создать Рыцаря Слова, только она и может освободить его от клятвы, – голос Ариэль звучал столь тихо, что Нест едва слышала. – Джон Росс связан клятвой. Когда он взял посох, наделяющий силой, то навсегда отдал себя этой клятве. Он не может вот так вдруг взять и освободиться от посоха, как и от своей ответственности. Даже если он перестанет считать себя Рыцарем Слова, он все равно останется таковым.

Нест в замешательстве взглянула на бродяжку.

– Но он ведь больше ничего не делает как Рыцарь Слова. Ты говоришь, он все забросил. Так что никакой разницы, считает он себя Рыцарем или нет. Если же он не только перестанет себя считать таковым, но и перестанет действовать в качестве Рыцаря – он играет с огнем.

Ариэль кивнула:

– Так же думает и Джон Росс. Вот почему он в такой опасности.

Нест ощущала себя неловко. Что ей действительно известно? Госпожа послала Ариэль не просто для беседы с ней, Нест, для рассказа о беде с Джоном Россом. Госпожа чего-то от нее хочет, и это как-то связано с Россом, а Нест не уверена, что сможет оправдать ожидания. Девушка ничего не слышала о Россе уже пять лет, не видела его, да и расстались они не в лучших обстоятельствах. Джон Росс явился в Хоупуэлл с таким заданием: помешать намерениям ее отца в отношении дочери, чтобы не дать им воплотиться в грядущем. Он видел ее будущее и, хотя и не стал его описывать, все же дал Нест понять: оно просто ужасно. Так что можно оставить ее в живых лишь при условии, что девушка изменится. Либо придется отнять жизнь. Вот с каким заданием Росс прибыл к ним в городок. Он признался ей в самом конце, перед тем, как уехать. Она так и не смогла привыкнуть к этой мысли. Ведь Нест уже начала уважать его и даже доверять. Она даже какое-то время полагала его своим отцом – и готова была полюбить как отца.

А он-то собирался ее убить, если бы не получилось спасти. Эта правда мешала дышать. Ведь Росс не демон, как ее настоящий отец, и был так близок, что она просто не могла поверить его словам.

– Самое трудное для Джона Росса то, что он не может перестать быть Рыцарем Слова просто по своему выбору, – вдруг произнесла Ариэль.

Она подошла к Нест на расстояние шести футов. Нест, занятая своими мыслями о Россе, не заметила, как это случилось. Бродяжка оказалась так близко, что стали видны темные предметы, шевелившиеся внутри ее полупрозрачного тела подобно полоскам бумаги, которые развеваются на ветру. Пик говорил ей, что бродяжки сотворены из воспоминаний умерших детей и их снов, но сами родятся уже взрослыми, и у них нет возраста, ибо живут они недолго. Все они несут на себе отпечаток породивших их детей, становясь чем-то, чем сами дети никогда не станут в реальной жизни. Магия их формирует и удерживает, а когда отступает, все детские воспоминания и сны просто рассыпаются на ветру, и бродяжки исчезают.

– Но магия, которой наделен Джон Росс, удерживает его навсегда, – проговорила Ариэль. – Он не может отбросить ее, даже если решит больше не использовать. Она стала частью личности. Это его отметина. Он не может быть никем другим, даже если полагает иначе. Те, кто служат Слову, всегда будут узнавать его. Еще важнее – те, кто служит Пустоте, тоже будут узнавать.

– Ох, ох, – пробормотал Пик.

– Он в опасности, и очень серьезной, – повторила Ариэль. – Ни Слово, ни Пустота не признают его освобожденным от звания Рыцаря. И будут, привлекать, создавать специально для него ситуации, каждый – на свой лад. Слово уже пыталось подобрать для Джона уговоры и причины, но ничего не вышло. Пустота тоже предпримет попытку. Рыцарь, утративший веру, необычайно уязвим для вероломства Пустоты. Пустота попытается хитростью перетянуть к себе Джона Росса. И уже начала это делать. Джон и не подозревает, что происходит. И не увидит реальной картины, пока не окажется слишком поздно. Это случится не вдруг и практически незаметно. Начнется с одного неверного шага. Но как только этот шаг будет сделан, за ним последует и второй. Тропинка уже протоптана. Рыцари и прежде пропадали в недрах Пустоты.

Нест вытащила из волос несколько соломинок. Тучи двигались на запад. Она читала, что сегодня обещают дождь.

– А он знает, что происходит? – резко спросила она. Девушка внезапно разозлилась. – Сколько лет своей жизни он отдал Слову? Разве не заслужил он, по крайней мере, предупреждения?

Тело Ариэль засветилось, глаза медленно моргнули, словно цветочные лепестки навстречу солнцу.

– Его предупредили. Но он проигнорировал предупреждение. Джон Росс больше не доверяет нам. Не хочет слушать. Верит, что волен поступать, как хочет. Он является пленником самообмана!

Нест подумала о Джоне Россе, нарисовав его образ в сознании. Увидела худощавого, даже костлявого, беспокойного мужчину с усталыми глазами, без родных и близких. Просто перекати-поле. Но, кроме того, она видела очень разумного человека, твердого в своих целях и принципах, которого невозможно заставить отклониться от взятого курса. Невозможно представить, чтобы Пустота смогла это сделать. Она помнила силу его обязательств: умрет, а их не предаст.

Но ведь он уже все бросил, разве нет? Прекратив считать себя Рыцарем Слова, он все бросил. Она знала, как это бывает. Люди меняются. Жизнь порой непредсказуема.

– Госпожа послала меня попросить тебя отправиться к Джону Россу и предупредить его в последний раз.

Or этих слов Нест почувствовала шок. Не веря своим ушам, отшатнулась:

– Я?! Да разве он станет меня слушать?

– Госпожа говорит, ты занимаешь особое место в его сердце, – произнесла Ариэль таким тоном, как будто Нест понимала, о чем речь. – И уверена: Росс послушает тебя, он тебе доверяет и уважает, поэтому у тебя лучший шанс убедить его.

Нест упрямо отмахнулась.

– Я даже не знаю, что сказать. Моя кандидатура – не лучший выбор. Послушай, я даже не уверена, что питаю к Джону Россу какие-либо чувства. Кстати, где он сейчас?

– В Сиэтле.

– В Сиэтле? И ты хочешь, чтобы я отправилась в Сиэтл? – Нест была потрясена. – Я же учусь! У меня завтра занятия!

Ариэль молча рассматривала ее, и до Нест вдруг дошло, как глупо это прозвучало. Бродяжка говорит, Джон Росс в опасности, он на грани, и еще имеется шанс спасти его, а она тут, понимаешь ли, беспокоится из-за нескольких лекций. Конечно, дело не только в занятиях, но все равно…

– Все это – полная чушь! – неожиданно взбрыкнул Пик, подпрыгнув на ее плече. – Нест Фримарк должна быть здесь, со мной. Кто знает, что с ней там случится? После всего, через что она прошла из-за отца, ей нельзя никуда отлучаться!

– Пик, остынь! – попыталась успокоить его Нест.

– Кошмар! – Пик и не думал успокаиваться. – Почему бы Госпоже не пойти самой? Разве она не может поговорить с Россом? Она же нанимала его, правда? Так почему бы не послать, например, другого Рыцаря?

– Она уже сделала все, что могла, – отвечала Ариэль, и ее странный голос был спокойным и далеким, а тело – едва заметным в неверном свете. – Посылала других людей, но он всех проигнорировал. Он замкнулся, ушел в себя, отгородившись своим решением оставить службу, и отдался в руки судьбы. – Ее детские ручки жестикулировали. – Осталась только Нест Фримарк.

– Ну, а она не пойдет! – резко заявил Пик. – Думаю, с Джоном Россом покончено. Так что лучше тебе идти своим путем.

– Пик! – взмолилась Нест, ошеломленная его натиском. – Веди себя прилично, ладно? – Она посмотрела на Ариэль. – Что будет, если я не пойду?

Странные глаза Ариэль, чистые, как вода в ручье, встретились с ее собственными.

– Джон Росс видел сон. События сна произойдут через три дня. В последний день октября. На Хэллоуин. Росс станет участником этих событий. Очень велика вероятность, что его будут заманивать в ловушку Пустоты и обращать в чужую веру. Госпожа не уверена, но подозревает, что так и случится. Она не может позволить такому случиться. Она уже послала кое-кого удостовериться.

Нест почувствовала холодок на спине. Так же она подсылала Росса ко мне, подумалось ей. Пять лет назад. И если Росс перейдет на сторону врагов, он будет убит. Кто-то проследит за ним.

– Ты наш последний шанс, – снова заговорила Ариэль. – Пойдешь к нему? Поговоришь? Попытаешься спасти?

Ее голосок был едва слышен за порывами осеннего ветра, теряясь в шорохе палой листвы.

Нест возвращалась через парк в глубокой задумчивости. Пик у нее на плече молчал. День перевалил за середину, в парке было полно народу – гуляющие, пирующие, несколько случайных игроков в мяч, родители с детьми и собаками. Синее небо сияло от света, но солнце уже клонилось к западу, где его ждали грозовые тучи. В прохладном воздухе Нест ощущала запах надвигающегося дождя.

– Что будешь делать? – наконец спросил Пик.

– Не знаю, – ответила девушка.

– Ты ведь думаешь об этой поездке?

– Думаю.

– Так вот, лучше забудь о ней. И поскорее.

– Почему ты так кипятишься? – Нест замедлила шаг в тени большого дуба и посмотрела на лесовика. – О чем ты знаешь и не хочешь мне сообщить?

Деревянное личико Пика скривилось в гримасе отвращения, все тельце скрутилось в узел. Глядел он прямо перед собой.

– Ничего.

Она ждала, зная по опыту, что дело нечисто.

– Помнишь, что произошло пять лет назад? – спросил, наконец, Пик, не глядя на нее. – Как это было с Джоном Россом, твоими дедом, бабкой и твоим… Помнишь? Все это оказалось совсем иным, чем выглядело вначале. Есть вещи, о которых ты не подозреваешь. Тайны. Они могут раскрыться, прежде чем ты поймешь, в чем дело.

Он сделал паузу.

– Так же и с этим делом. Так всегда. Хранитель не может знать всего. Это не в его натуре.

Что-то от нее скрывали. Пик чувствовал это, хотя и не знал, что именно. Может, это даже причинит ей вред, но не изменит положения дел с Джоном Россом. Разве нельзя отказаться на этом основании?

Она попробовала другую тактику.

– Ариэль говорит, что отправится со мной и поможет.

Пик фыркнул.

– Ариэль – бродяжка. Какой с нее прок? Она сделана из воздуха и потерянных воспоминаний. От небытия ее отделяет один удар сердца. Что она знает о людях и их проблемах? Бродяжки случайно появляются на свет, жизнь их сродни жизни призраков, и исчезают они тоже в одночасье. В данном случае она – лишь посланник, ничего больше.

– Но она говорит, что послужит проводником. Госпожа послала ее специально для этой цели.

– Слепой ведет слепого, как говаривала твоя бабушка!

Пик ничего больше не мог сказать.

Нест свернула между деревьев, обходя сидящих на пикнике и игроков в мяч, свернула к дорожке, выходящей к задним дворам домов, стоящих у парка. В голове было тесно от размышлений и забот. Непонятно, какое принять решение.

– А ты бы пошел со мной? – внезапно спросила она.

Пик затих, весь сжавшись. Сначала ничего не сказал, потом пробормотал едва слышно:

– Ну, дело ведь в том, что я никогда не покидал парка.

Она была удивлена, хотя чему тут удивляться? Зачем бы Пику куда-либо отлучаться? Что могло заставить его покидать парк? Здесь его дом, его работа, вся его жизнь. Он имеет в виду, не произнося этого словами, что боится уйти отсюда.

Она поставила перед ним неразрешимую задачу, поняла Нест.

– Пожалуй, я поступила эгоистично, задав тебе этот вопрос, – быстро проговорила она, словно отказывая от темы. – Кто же присмотрит за парком, если тебя здесь не будет? И так уже плохо, что я надолго отлучаюсь. Но если уйдешь и ты, этим и вовсе некому будет заниматься.

Пик быстро кивнул.

– Верно. Если вообще никого не будет, это не дело. Мы ведь за все отвечаем.

– Так что забудь о моем вопросе.

Нест повернула к дому. Тени уже начали удлиняться, дни становились короче – все-таки приближалась зима. Тишина воскресного дня наполняла парк, сонный, отдыхающий. Звуки разносились на далекое расстояние. Нест слышала голоса из одного из соседних домов – обсуждали обед. Смех и крики от реки, где у обрыва играли ребятишки. Лай собаки в восточной стороне, за лесом.

– Я могу обернуться за день и вернусь назад, – проговорила она, пытаясь донести до Пика саму идею. – Вылечу самолетом, поговорю с ним и сразу назад.

Пик не отвечал. Она перешла через дорогу, а он так и не раскрыл рта.

Позже она сидела одна, уставившись на улицу сквозь приспущенные занавески, обдумывая задачу. Тучи уже закрыли небо, начал моросить дождь. Народ из парка разошелся. В домах вдоль Вудлаун-роуд зажигался свет.

– Что мне делать?

Джон Росс всегда оставался загадкой. И теперь возникла дилемма, связанная с ответственностью, которую Нест не хотелось на себя брать. Он живет в Сиэтле уже больше года, работает на человека по имени Саймон Лоуренс в месте под названием «Фреш Старт». [1]1
  Новое начало (англ.).


[Закрыть]Она помнила данные и о его работодателе, и о самом местечке из доклада одного из сокурсников. «Фреш Старт» – приют для больных и бездомных женщин, организованный Лоуренсом несколько лет назад. Он также организовал «Пасс-Гоу», [2]2
  Перевал (англ.).


[Закрыть]школу для бездомных детей. И то, и другое оказались успешными организациями, а самого Лоуренса величали Волшебником Страны Оз, потому что Сиэтл известен под названием «Изумрудный Город». И теперь, значит, Росс работает там, в приюте, как сообщила Ариэль.

Нест устало повозила по полу теннисной туфлей и попыталась представить себе Росса в образе Стража Ворот у Волшебника, Великого и Ужасного.

Ох, бедняга. Что же делать?

Она сказала Ариэль, что подумает и к вечеру примет решение. Бродяжка вернется за ответом.

Она встала и пошла на кухню, чтобы приготовить себе чаю. Стоя у плиты в ожидании, когда закипит чайник, она снова просмотрела документы, связанные с продажей дома. Она и забыла о них. Вернула бумаги на стол и перестала думать о продаже дома. Это не так уж и важно по сравнению с Джоном Россом.

Стоя у витражного окна в гостиной, Нест держала в руке чашку с обжигающим чаем и наблюдала, как дождевые капли бойко барабанят по стеклу, и кукожатся листья и трава. Пожиратели в такую погоду, воодушевленные полумраком, могли держаться куда смелее. Они предпочитали ночную жизнь, но пасмурный день им тоже подходил. Нест наблюдала за ними, но не столько со страхом, сколько с любопытством, всегда полагая, что сможет когда-нибудь разрешить их загадку, узнать, кто они такие. Почти никто не знал, что это за явление. Она представляла, как они действуют, понимала их место в схеме природы. Но оставалось еще множество вопросов: как они сотворены, каким образом вызывают безумие, откуда появляются в тени. Нест помнила, как они прикасались к ней, когда отец заточил ее в пещере. Помнила свой ужас и отвращение. Как ей хотелось закричать во весь голос!

Но друзья и дедушка спасли ее, так что остались лишь воспоминания.

Может быть, теперь ее черед прийти на помощь Джону Россу.

Она нахмурилась. Сколько ни размышляй – все равно выход один. Если с Россом что-то случится, а она не вмешается – как жить после этого? Она всегда будет думать, что могла изменить ход вещей. Сомнения замучат ее. Если попытается, но ничего не выйдет – что ж, по крайней мере, попытка была. Но если ничего не сделать…

Она пила горячий чай и бесцельно смотрела в окно. Джон Росс, Рыцарь Слова. Она не могла представить его иным, чем пять лет назад. Не могла вообразить, что он изменился. Как же мог он уйти так далеко от своей горячей веры в необходимость спасения мира? Звучало слишком пафосно, но это так. Именно этим Джон и занят. Спасает мир, спасает человечество от него самого. О'олиш Аманех объяснил ей, что идет война, еще до того, как Росс подтвердил это. Мы сами себя разрушаем. Вот что сказал Два Медведя. Мы рискуем повторить судьбу синиссипи – исчезнуть без следа, и никто о нас не вспомнит.

Неужели мы вправду уничтожаем себя? И идем путем синиссипи? Нест так давно не размышляла об этом, погрузившись в обычную жизнь, постаравшись забыть о событиях пятилетней давности. Она тогда была четырнадцатилетней девчонкой. Ее мир удержался на плаву, вот она и сочла за лучшее не бередить прошлые раны.

Но теперь мир качается на грани, и судьба пытается забросить ее из Хоупуэлла. Что происходит в мире, в большом мире, куда ее властно зовут? Что с ним будет без Джона Росса?

Дождь стучал по стеклам, заволакивая двор туманом. Парк и все вокруг исчезли за пеленой дождя. Мир словно растворился.

– Да, алло!

– Ну что, сидишь за компьютером, Роберт? – ехидно спросила она.

– Нест?

– Хочешь съесть пиццу немного погодя?

– Ага, ну конечно, – теперь в голосе звучали энтузиазм и любопытство. – Когда?

– Через час. Я за тобой заеду. Но за небольшую услугу.

– В чем дело?

– Отвезешь меня завтра утром в О'Хэйр. Выедем, когда тебе будет удобно, и можешь потом воспользоваться моей машиной. Просто вернешь ее на стоянку.

Она не знала, как Ариэль доберется до Сиэтла, но не думала, что ей стоит об этом беспокоиться. Творения Госпожи могут обойтись без помощи людей.

Она подождала ответа Роберта. Он долго молчал.

– О'Хэйр. Ты куда-то летишь?

– В Сиэтл.

– В Сиэтл?

– В Изумрудный город, Роберт.

– Да, я знаю, что он так называется. А зачем тебе туда?

Она вздохнула и стала смотреть в окно.

– Наверное, для того, чтобы встретиться с Волшебником, – она помолчала для пущего эффекта. – Пока, Роберт.

И повесила трубку.

Глава 6

Понедельник, 29 октября

Он взглянул на часы на своем столе: уже три. Он здесь с утра. Пора сделать перерыв.

Джон отодвинул кресло и встал. Ему уже сорок три, но после отдыха он чувствует себя так, словно скинул десяток лет. Худой, стройный, загорелый, выглядит по-спортивному. На лице уже морщины, но все равно вид мальчишеский. Длинные каштановые волосы связаны банданой, отчего он выглядит человеком, которому никогда не стать взрослым. Бледно-зеленые глаза глядят на мир, словно пытаясь решить, что с этим миром делать.

И действительно, Джон Росс уже давно пробует расшифровать тайну смысла жизни.

Он стоял, опираясь на рукоятку из полированного грецкого ореха, думая о том, что произойдет, если он останется глух к последнему предупреждению, последовавшему после отъезда в приют, и разрыва связующих нитей со Словом. Он уже несколько месяцев постоянно думал: наверное, нет причины откладывать, нужно принять решение и следовать ему. Но не мог заставить себя, пусть он даже перестал быть Рыцарем Слова, и магия посоха ему более не служит.

Он медленно провел пальцами по гладкому дереву, пытаясь понять, почему он все еще к нему привязан. Но посох молчал. Джон даже не знал, подчиняется ли ему магия посоха, ибо ни тепла, ни свечения не замечал. Посох словно не ощущал его присутствия.

Джон закрыл глаза. Он хотел бы вернуть свою прежнюю жизнь – ту, от которой отказался, став Рыцарем Слова. Лучше бы рискнуть всем, что есть – лишь бы вновь обрести ее. И, пожалуй, он уже это сделал, мрачно подумал Джон. Ведь Слово было Творцом. Что чувствует Создатель, когда заявляешь Ему, что решил аннулировать соглашение? Может быть, Россу и не суждено этого постичь. Сейчас он знал одно: жизнь снова принадлежит ему, и он так легко от нее не отступится. А посох просто служил напоминанием о том, что ушло и больше не греет душу.

До Джона донесся пронзительный голос, звуки рыданий. Это Делла Дженкинс внизу в холле. Вот она прошла мимо двери кабинета, что-то бормоча, разочарованно качая головой. Потом вернулась с охапкой документов. Он с любопытством прошел следом за ней, опираясь на посох, в вестибюль в передней части старого здания. Делла сегодня работала за администратора на входе, а понедельник – день тяжелый. Похоже, что по выходным случается больше всяких происшествий, конфликтов, взрывов эмоций, мирно варившихся в собственном соку всю неделю, а то и месяцы или даже годы. Он никогда не понимал, отчего так происходит. Почему такие моменты вечно выпадают на выходные? Загадка какая-то. Джон всегда считал, что для разборок больше годится пятница, но, может быть, уикэнды символизируют разрушенные мосты между неделями, а понедельникам предстоит эти мосты восстанавливать?

К тому времени, как Росс добрался до вестибюля, голоса замерли. Гнев и ярость Дженкинс оставила за дверью, а сюда вошла спокойной и деловитой. Делла склонилась над девушкой-подростком, забившейся в кресло возле стойки и громко рыдающей. Еще одна девчушка, помладше, плакала, вцепившись в ее руку, и слезы катились по лицу. Делла положила ладонь на плечо старшей девушки и что-то тихонько говорила ей на ухо. Делла была крупной женщиной. С длинными волосами, кожей цвета кофе с молоком и платьями исключительно ярких тонов. Еще она обладала низким мягким голосом и грозным взглядом и умела разрешить любую ситуацию. Сейчас она с успехом применяла этот талант, и вот уже рыдания старшей девушки затихли.

Несколько женщин и детей занимали кресла в разных частях комнаты. Некоторые выражали взглядом симпатию и любопытство. Недавно прибывшие, которые нуждаются в крове. Она улыбалась им, и одна маленькая девочка улыбнулась в ответ. Увидев Росса, женщины вновь начали заполнять анкеты, а дети перевели внимание на него.

– Ну, давайте же, не тяните время, просмотрите все вопросы. Заполните, что сможете. С остальным я помогу, – закончила Делла, выпрямилась и убрала руку с плеча девушки. – Вот и хорошо! Я сяду вон там, подойдете, когда будете готовы.

Она вернулась за стойку, взглянув на Росса и пожав плечами. Подобно всем администраторам, она была опытным профессионалом в области работы с людьми. Делла находится во «Фреш Старте» уже около пяти лет, почти с самого основания, и, если верить Рэю Хэпгуду, она всякого тут навидалась и наслышалась.

Росс подошел, и Делла окинула его подозрительным взглядом.

– Развязались с делами, мистер Речеписец? Нуждаетесь в работе?

– У меня депрессия, нужна ваша улыбка, – ответил он в такт.

– Тьфу ты! Вы куда сейчас идете? – Она заглянула ему в глаза и мотнула головой. – Вон та маленькая леди, ей семнадцать, и она беременна, говорит, отец не хочет знать ни ее, ни малыша, просто бросил их. Бандит или что-то вроде, самому всего восемнадцать. Вторая девчушка – ее сестра. Жить им обеим негде. Беглянки, дети улиц, сами уже делают детей. Сказала им, мы можем предоставить им койки, но она должна сходить к доктору. И, если есть родители, их следует известить. Конечно, она не хочет к доктору, родителей ненавидит, как и все они. Боже Всемогущий!

Росс кивнул.

– Вы объяснили, зачем все это нужно?

Делла окинула его презрительным взглядом.

– Объяснила ли я? Ну, разумеется! Как вы думаете, чем я тут занята день-деньской – просто так сижу, в потолок плюю, что ли? Кто тут дольше служит, вы или я?

– Простите за вопрос, – сказал Росс.

Она легонько ущипнула его за руку.

– Нечего извиняться.

Он оглядел вестибюль.

– Сколько новеньких сегодня?

– Семь. Не считая этих, – Делла сурово нахмурилась. – Если так пойдет, придется пускать их в ваш кабинет, пусть спят на полу. Как вам понравится перешагивать через мамашек с детьми, когда будете обдумывать очередную речь?

– Бездомные на полу штабелями. – Он пожал плечами. – Может, приспособлю кого-нибудь из них помогать мне в работе. Иногда у них появляются лучшие идеи, чем у меня.

– И в самом деле, – Делла не давала ему передышки. – Так вы идете куда-то или просто вышли размяться?

– Иду выпить кофе. Хотите присоединиться?

– Не хочу. Слишком много работы. – Она потрясла пачкой бумаг на столике. Потом добавила: – Но если принесете мне чашечку – со сливками и сахаром, – пожалуй, выпью, так уж и быть.

Он вернулся в холл, подошел к лифту и нажал на кнопку. Кофе для персонала варил автомат в подвале рядом с кухней, складом продуктов и вещей, мастерской, а также котельной. Пространства не хватало. «Фреш Старт» в любое время служил убежищем для ста пятидесяти-двухсот женщин с детьми. Все они были бездомными, некоторые – пострадали от жестокого обращения. Офисы администраторов и комната первой помощи занимали первый этаж шестиэтажного здания, а следующие пять отводились под спальни и дортуары. На втором этаже размещалась еще и столовая на сотню мест, работавшая посменно. В соседнем здании находился «Пасс-Гоу», альтернативная школа для живущих во «Фреш Старте». В ней учились от шестидесяти до семидесяти детей. В «Пасс-Гоу» работало двенадцать человек. Во «Фреш Старте» – пятнадцать. Остальные должности исполняли добровольцы.

Не было никаких знаков, отмечающих расположение зданий или природу проводимой там работы. Дома тускло-коричневого цвета, ничем не примечательные, занимают место прямо возле Оксидентал-Парка на Пионер-сквер в Сиэтле. Интернешнл-дистрикт лежит прямо к югу от Кингдома. Центр города с его отелями и небоскребами, а также магазинами – в нескольких кварталах севернее. Эллиотт-бэй и побережье – на западе. Клиентов море, их можно найти прямо на улицах, если пройтись туда-сюда и посмотреть хорошенько.

«Фреш Старт» и «Пасс-Гоу» были неприбыльными корпорациями, учрежденными Системой Публичных Школ Сиэтла, благотворительными организациями, существующими на пожертвования частных лиц. И обе являлись детищами одного отца – Саймона Лоуренса.

Джон Росс посмотрел вниз, на ноги. Саймон Лоуренс. Волшебник Страны Оз. Человек, которого, судя по снам, через два дня убьют.

Двери лифта открылись, он вошел. Есть лестницы, но он ходит по ним с трудом – последствия службы Слову. Видимо, так будет всегда. Казалось несправедливым, что он все еще калека, несмотря на увольнение, ведь он стал таковым, приняв пост. Но какое дело до этого Слову – ведь жизнь вообще несправедливая штука.

Он улыбнулся. Теперь можно и пошутить на эту тему. Новая жизнь способствует шуткам. Он больше не сражается против порождений Пустоты, не пытается в одиночку предотвратить гибель человечества. Все в прошлом, в том времени, когда он едва мог улыбаться, ибо страх преследовал его по пятам. Он служил Слову чуть ли не пятнадцать лет – воин, бывший одновременно и охотником, и дичью, игравший со смертью. Джон провел каждый день из первых двенадцати лет, пытаясь изменить ужас, посещавший его во снах предыдущей ночи. Сан-Собел стал переломным моментом, и вначале Росс считал, что никогда не сможет оправиться. А теперь он вернулся к прежней жизни, и будущее более не диктуется снами.

Снами? Да просто кошмарами! Теперь ему редко снились сны, они постепенно уходили из его жизни с тех пор, как он отказался быть Рыцарем Слова. Одно это указывало, что он успешно освободился. Когда Росс служил Слову, сны приходили каждую ночь, ведь они служили указаниями, почти приказами, чем предстоит заняться. А теперь – почти никогда. А если и снятся, то невнятные – сплошные тени, а не картины, и никакой угрозы в них нет.

Кроме того сна о Саймоне Лоуренсе, в котором старик из прошлого узнал Джона, а он понял, что старик говорит правду и он действительно убил Волшебника Страны Оз. Этот сон приходил уже трижды, и каждый раз Росс видел немного больше прежнего. Но никогда еще один и тот же сон не снился три раза, даже во времена его активной деятельности как Рыцаря Слова. Всегда один раз. Вначале повторения напугали его. Он даже решил убежать, уйти далеко, чтобы исчезла возможность осуществить сюжет сна.

Но именно Стеф убедила его: остаться лицом к лицу со страхом значит победить его. Джон решил остаться – и это был правильный выбор. Он больше не боялся сна. Знал, что ничего не произойдет, он просто не сумеет убить Саймона. С Саймоном Лоуренсом и его невероятной работой во «Фреш Старте» и «Пасс-Гоу» связано будущее Джона Росса.

Джон вышел из лифта и направился в кафе. Помещение было большим, но пустым, если не считать пары столов многоцелевого назначения и складных стульев вокруг них, кофейного автомата и шкафчика рядом, где хранилось все необходимое для приготовления кофе, маленького холодильника, микроволновки, а также старых полочек с чашечками китайского фарфора, серебряными ложками и стаканами.

Рэй Хэпгуд сидел за столиком, читая «Пост-Интеллидженсер».

– Какая встреча, Джон! – воскликнул он, вскакивая. – Как движется составление речей? Что, наш Оз устроит всем Второе пришествие?

Росс рассмеялся.

– Он с этим справится и без моей помощи. Его и так уже считают Христом.

Хэпгуд захихикал. Рэй был директором по образованию в «Пасс-Гоу», выпускником Университета Вашингтона, получившим степень в области английской литературы и опыт работы в системе публичных школ Сиэтла до того, как пришел к Саймону. Это был высокий, худощавый чернокожий мужчина с короткими волосами, далеко отступавшими со лба, с блестящими дружелюбными глазами и постоянной улыбкой на лице. Он был «черным», потому что название «афроамериканец» казалось ему глупым. Но, впрочем, он обычно не обращал внимания на формальности, апеллируя к существу дела. Неважно, как его называли, гораздо важнее, как он относился к тому, кто называет, считал ли его своим другом. В общем, это был открытый, порой резковатый человек, настоящий трудяга, всегда готовый пойти навстречу. Россу он очень нравился.

– Делла посылает тебе свою любовь, – проговорил Росс и двинулся к кофейному автомату. Он предпочитал кофе с молоком, но это означало два подхода к автомату, а он не был к этому готов.

– Ага, Делла влюблена в меня по уши, это уж точно, – серьезно согласился Рэй. – Но разве это ее вина, а?

Росс почесал в затылке, налил себе чашку кофе и осторожно добавил немного сливок.

– Но ты тоже хорош: зачем расшевелил ее и оставил как есть? Либо лови рыбку, либо перерезай леску.

– Ловить рыбу или резать леску? – Рэй уставился на него. – Это что, среднезападная поговорка, типа того, как парни в Огайо друг дружку поучают?

– Ну, – Росс прошел и сел напротив него, прислонив трость к стулу. Сделал глоток. – А как вы, парни из Сиэтла, обычно говорите?

– Мы говорим: «Или гадь, или слезай с толчка!» – но я щажу твои чувства и обычно не выражаюсь в твоем присутствии, – Рэй пожал плечами и уткнулся в свою газету. Спустя минуту он воскликнул: – Проклятье! И почему я должен читать эту вонючую газетенку? У меня от нее одно расстройство!

Вошла Кэрол Прайс, улыбнулась Россу и направилась к автомату.

– От чего у тебя расстройство, Рэй?

– Да от этой гребаной газеты! От людей! От жизни вообще! – Рэй Хэпгуд откинулся назад и начал трясти газетой, словно в ней сидели пауки. – Вот, слушайте. Здесь три истории, все они реальны. История номер один. Женщина, живущая в Рентоне, в депрессии из-за потери работы. Бывший муж не платит алиментов за своего ребенка. Бой-френд регулярно ее бьет и не обращает внимания на соседей, которые постоянно вызывают полицию, а еще он пьет и разбивает ее машину. И что в результате? Она идет домой, приставляет пистолет к виску и убивает себя. Но вначале убивает троих детей, потому что – как она пишет в записке, которую догадалась оставить, – не может представить, видишь ли, что они захотят жить без нее!