Текст книги "Эликсир любви"

Автор книги: Тереза Саутвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Эмили подбежала к Пи Джей, обняла ее за талию.

– Как жаль, мамочка! Но все же постарайся прийти.

– Хорошо, радость моя.

Дверь закрылась, и Пи Джей уставилась в пустую раковину, которую только что вычистила. Она напоминала ее жизнь – ровную, чистую, ни пятнышка – совершенно пустую, одинокую и холодную.

Женщина подошла к окну. Вдалеке взлетали искры костра. Может, они захотят испечь себе картошки? Она достала пакет с картошкой и замотала головой.

– Нет.

Засовывая пакет обратно в шкаф, она решила не смотреть в окно, чтобы не поддаваться искушению. Сложив руки на груди, оглядела прибранную кухню: здесь больше нечего было делать.

Интересно, что ложь всегда настигает и кусает солгавшего, подумала она, понимая хорошо – не работа мешает ей пойти к нему. Вздыхая, она решила думать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от мыслей о Кейде. Может, помыть холодильник? Почистить стиральную машину? Пойти наверх навести порядок в ящиках с бельем?

Иди к Кейду и детям. Не пытайся обмануть себя, Пенелопа Джейн, назойливо твердил внутренний голос.

Ничего, когда они с Эмили вернутся домой, она уже не будет так страстно стремиться к нему. Она забудет его. С глаз долой – из сердца вон. Это наверняка подействует. Только надо еще немного потерпеть.

Но ведь он сам говорил, что не жаждет стать кому-либо мужем или отцом. Так что ж плохого в том, если она присоединится к ним?

Женщина поднялась наверх, взяла свитер и накинула на плечи. Вечера в августе прохладные, можно и замерзнуть, если, конечно, не находиться в объятиях Кейда…

– Прекрати! – закричала она. – Ты идешь к детям. Будь веселой и перестань разговаривать сама с собой.

Если повезет, ее сердце не разобьется и тогда не придется собирать его по кусочкам.

Она вышла из задней двери дома и пошла к костровой площадке. До того как приехать сюда, она представляла себе жизнь на ранчо иначе: все время проводишь на воздухе, готовишь на костре тушенку, вокруг много грязи и пыли. Реальность оказалась совсем другой. Может, где-то и обходились без удобств, но здесь жизнь была очень комфортабельной. Доказательством тому служило патио перед домом. Для огня было сделано углубление и выстроена защитная ограда из кирпича и бетона.

Костер был составлен из поленьев, которые потрескивали и ярко искрились в темноте ночи. Кейд и ребята сидели на удобных деревянных стульях вокруг костра. Впрочем, не все. Эмили сидела у мужчины на коленях, уткнувшись головой ему в плечо. Пи Джей умилила эта картина, она даже сразу придумала название: «Суровый ковбой держит сонную девочку». От этой сцены сердце се сжалось и на глазах выступили слезы.

– Всем добрый вечер, – бодро сказала она.

– Мамочка, ты пришла.

Голос у Эмили был сонный.

– Да, моя горошинка.

– Привет, Пидж, – сказал Марк.

– Привет, – Тодд, удобно растянувшийся на стуле, не пошевелился.

– Пи Джей, – голос Стива был глух и напряжен.

Она догадалась, что он все еще мучается похмельем, не говоря о чувстве стыда за случившееся.

– Что здесь происходит? – спросила она.

Она оглядела сидящих у костра, одного за другим, и остановила взгляд на Кейде. В его глазах она увидела боль, разочарование и опустошенность. И выглядел он усталым: глубокие морщины залегли вокруг рта.

Острая нежность сжала сердце женщины.

Кейд посмотрел на уснувшую Эмили.

– Мы просто сидим, – сказал он.

– Чудесно, – Пи Джей потрясла пакетом картошки в руках. – Никто не хочет испечь? – спросила она.

Стив застонал. Даже в свете костра он выглядел бледным.

– Я пас.

– А вы? – спросила она, обращаясь к Тодду и Марку.

Тодд подавил зевок и покачал головой.

– Я почти сплю. Нам завтра рано вставать.

Марк поддержал его.

– Если хочешь рано вставать, лучше не засиживайся. Я иду спать, – подытожил он вставая.

Все мальчики встали, дружно пожелали спокойной ночи и пошли к дому.

– Стив, – остановила Пи Джей.

Он повернулся.

– Что?

– Ты не мог бы отнести Эмили в дом и положить ее на кровать? Я скоро приду.

– Запросто, – сказал он, забирая малышку у Кейда.

Подождав, пока дети уйдут, он посмотрел на нее.

– Теперь, когда мы остались одни, говори, что хотела мне сказать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Она не переставала удивляться тому, как хорошо он читает ее мысли. Разве когда-нибудь хоть один мужчина пытался понять, что с ней происходит? Кейд видел ее насквозь. Что ж, она хотела ему кое-что сказать, и скажет. В свое время.

– Я сяду, если ты не возражаешь?

Он расслабленно откинулся на стуле, вытянув вперед ноги и скрестив их.

– Будь как дома, – сказал он и жестом указал на освободившееся рядом с ним место Стива.

Ей не понравилась идея сесть рядом. Она предпочла бы отгородиться от него костром. Но Пи Джей Керкланд не трусиха. Она села рядом с ним и скрестила руки на груди.

– Не тяни, – сказала она. – Ты уже принял решение насчет Стива? Все равно лето кончится через пару недель. Я думаю, ему было бы полезно узнать…

– Он остается.

Она быстро заморгала, из груди ее вырвался вздох облегчения.

– Я рада. Прямо-таки камень с души упал.

– Так будет правильнее. – Он посмотрел на искрящееся пламя. – Часть вины лежит и на мне.

– Почему ты так говоришь? – спросила Пи Джей и стала ждать ответа, вдыхая дым костра, смешанный с запахом, доносившимся от Кейда.

Ее вдруг охватило чувство совершенной безопасности и покоя. Это было удивительно и необъяснимо. Пришлось напомнить себе, что потеря бдительности в костре желаний – верный способ разбить свое сердце.

– Почему ты винишь себя? – повторила она вопрос.

– До твоего прихода мы разговаривали. – Он сделал короткую паузу. – Общение у костра располагает к откровенности, и мы обсуждали плюсы и минусы пьянства. Ну, и многое другое.

– Это здорово. Разговора по душам им явно не хватало. – И ему тоже, вертелось на языке. – И что? – опять подтолкнула она.

– Я всегда жалел, что у меня было трудное детство. Но их проблемы не идут ни в какое сравнение с моими, – в голосе Кейда послышались гнев, досада и сочувствие. – Ты знала, что Стив убежал из дому, потому что дружок его матери избивал его?

– Он никогда не рассказывал о себе. Как мать может ставить свои интересы выше благополучия собственного ребенка? – гневно вспыхнула она. – Ее святая обязанность – защищать и оберегать своего ребенка.

– Ими совсем никто не занимался. Тодда вырастила бабушка. Марк никогда не видел своего отца.

Кейд удрученно вздохнул.

– Но почему ты винишь себя?

– Я оттолкнул его, как и все прочие.

– Ты ни разу не ударил Стива, – возразила она.

– Физически нет. Но в душе он почувствовал, что мне безразличен.

– Но так было только вначале. Потом же ты преодолел себя и занялся подростками.

– Это твоя заслуга, Пи Джей. – Он искоса посмотрел на нее. – Благодаря тебе я стал уделять внимание ему и другим ребятам.

– Все равно не возьму в толк, почему ты чувствуешь вину за его поступок.

– Он напился, чтобы привлечь к себе мое внимание.

– Неужели, – улыбнулась она, – это самый действенный способ?

Он смотрел на огонь.

– Не смешно, если вспомнить, как я вел себя эту последнюю неделю.

– Типичное пассивно-агрессивное поведение.

– Что это значит?

– Что ты активно игнорировал ребят.

– Диагноз не совсем точен, доктор. Я активно игнорировал тебя. Они случайно попали под руку. – Он выдержал ее взгляд.

Ее сердце учащенно билось.

– Меня? – спросила она севшим голосом.

– У меня сейчас не хватает слов, чтобы все объяснить.

– Твои несколько слов красноречивее любого монолога.

– Это комплимент?

– Да.

– Спасибо. Но у меня есть еще многое, что я хочу сказать тебе. Подозреваю, тебе это не понравится.

Надо бежать отсюда, быстро и далеко. Но она снова убедила себя, что не стоит трусить. Особенно теперь, когда он признался, что избегал ее.

– Ну что ж, я слушаю тебя, – сказала она уверенно.

– Думаю, ты поняла, я хочу, чтобы ты осталась на ранчо по окончании этой летней программы.

Она подождала немного, не скажет ли он еще чего-нибудь. Чего – сама не знала и вдруг поняла – она хочет услышать причины, по которым она может остаться. Вдруг он любит ее?

Увы! Разочарование охватило ее, когда она осознала, что не услышит заветных слов.

– Не могу поверить, – она смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Но это так, – он наклонился вперед, упираясь руками в колени и глядя на огонь. – Глупо надеяться, что такая женщина, как ты, согласится остаться с таким, как я.

– Здесь ты ошибаешься, ковбой, – вырвалось невольно, и она накрыла рукой его руку, почувствовав, как он напрягся. Пусть ей будет плохо потом, но она не могла не коснуться его. – Я снова повторю. Ты герой, Кейд.

Он наморщил нос, посмотрел на нее удивленно, будто она несет невесть что.

– Неужели? – саркастически вопросил мужчина. – Именно поэтому Стив решил привлечь мое внимание.

– Ты нормальный человек. Не идеальный, но… – Она села на краешек своего стула и взяла его ладонь в руки, ощутив, какая она крепкая, неподатливая, как и характер у него. Необходимо достучаться до Кейда, чтобы он услышал и поверил ей. – Ты имеешь право на ошибки.

– Я взрослый человек и должен был все предвидеть.

– Каким образом? У тебя самого было несчастливое детство. Может, чтобы избавить тебя от воспоминаний о нем, твой отец решил дать тебе возможность изменить жизнь этих мальчишек.

– Это его способ наказать меня с того света.

– Я так не думаю. – Она встала и посмотрела на него. – Пойми же, причина, по которой он доверил тебе программу, ясная, как твои глаза, и четкая, как твой великолепный патрицианский нос.

– Патрицианский – это крючком, что ли? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Умный, а доходит с трудом. Она улыбнулась, но легкое раздражение стерло улыбку с ее лица. Сзади нее полыхал огонь, спереди обдавал жаром этот мужчина. Меж двух огней. Из огня да в полымя. Какие пословицы ни вспоминай, ясно одно – ей не вырваться.

– Пойми, твой отец любил тебя, Кейд.

– Тогда зачем ставить мне условия? Неужели нельзя было просто попросить меня сделать?

– А ты бы выполнил его просьбу? – Увидев его колебания, она продолжила: – Он не был уверен в тебе, как и ты в нем. Вы не виделись так давно, с тех пор как ты ушел из дому рассерженным юношей, а вернулся взрослым мужчиной. У вас не хватило времени восстановить отношения, но ты остался тем же бунтующим юношей. Так почему он должен был верить, что из любви к нему ты выполнишь его предсмертную волю? Надо было что-то придумать, и он выбрал это решение.

– Правильное решение, – усмехнулся он.

– И оно сработало. Думаю, что он знал тебя лучше, чем ты хочешь признать, и не верил в твою любовь, но был убежден, что ранчо тебе дорого. И теперь, когда ты практически завершил его дело, скажи, что жалеешь об этом.

– Я мог бы солгать.

– Не стоит, ковбой.

– Действительно не могу признать, что лето потрачено впустую. – Он удивленно покачал головой. – Ребятам, кажется, понравилось. Уверен, они кое-чему научились.

– Это ты их научил. Удивительно было наблюдать за ними. Они как растения, за которыми никто не ухаживал. Если полить их, добавить нужные удобрения в почву, они начинают цвести.

– Я тоже это понял. – Он смотрел на нее, и в его глазах искрилась ирония. – И еще то, что понял самого себя.

– Твой отец придумал эту программу, сожалея, что с тобой он потерпел неудачу.

Он посмотрел на нее с недоверием.

– Мэтт Маккендрик никогда ни в чем не терпел неудач.

– Именно так. Ты отлично со всем справился. Так что признай: он сделал доброе дело! Для ребят и для тебя самого!

– Я по-прежнему уверен, что мне нечего предложить детям.

– Это не преподносят в оберточной бумаге с бантиком. Это нечто неосязаемое. Простое и честное. Когда ты рядом с ними и для них.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Ты столько раз говорила это раньше. – Он помолчал. – Кого не было рядом с тобой?

– Никого. – Она отвернулась от него, скрестив руки на груди и глядя в огонь. Она хотела рассказать о своем прошлом. Но теперь, когда представилась возможность, выразить все словами оказалось гораздо тяжелее, чем она думала. – Я не хочу вспоминать.

– Но и забыть не можешь. Это стало частью тебя, я сегодня понял. Я тоже пытался бежать и давно уже бегу. Но некуда. Все плохое настигает.

– Позволь мне закончить, – сказала она. – Я не хочу говорить сейчас, могу только объяснить, почему должна вернуться домой.

Кейд вздрогнул, услышав слово «домой». Он уже начал надеяться, что домом ей стало ранчо. Ему захотелось развернуть стоявшую к нему спиной женщину и посмотреть в ее лицо. Но решать ей.

– Хорошо, – сдался он.

– Ты знаешь, что я была замужем.

– Да.

– Я пообещала себе, что больше никогда не повторю этой ошибки. Тем более что с самого детства не хотела выходить замуж.

– Многие девочки мечтают…

Она посмотрела на него через плечо. Кейд с облегчением увидел, что Пи Джей улыбается.

– Кто тебе это сказал? – спросила она.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Где-то слышал.

– Наверное, это любимая тема разговоров на родео. Ну что ж, правда. Большинство девочек ждут прекрасного принца на белом коне, который подарит им счастливую жизнь. Я никогда не мечтала об этом, пока не встретила Дейва, и сделала большую ошибку, поверив, что смогу быть счастлива с ним. Все кончилось катастрофой.

– Понятно. Но почему ты не мечтала о принце до встречи с Дейвом?

– Из-за отца.

Сколько боли было в этом слове! Ее даже затрясло, несмотря на тепло костра, даже зубы застучали.

Кейд встал и, не произнося ни слова, повернул ее к себе. Мягко притянув на колени, он обнял ее, но Пи Джей напряглась, отказываясь принять его утешение.

– Расслабься, Пи Джей, хотя бы ненадолго.

Она согласно положила голову ему на плечо.

– Отец всегда говорил мне, что я его любимая девочка, его принцесса. А однажды он исчез. Много позже я узнала, что он завел роман со своей секретаршей, поэтому развелся с мамой и женился на той женщине.

Чувствовалось, что она не все говорит.

– А потом?

– Его перевели на работу в другой штат, и в конце концов скоро он прекратил поддерживать с нами отношения.

– Это тяжело, но у тебя оставалась мама.

– Видишь ли, маме пришлось пойти работать, чтобы содержать нас, и работала она сразу на нескольких работах. Мы с братом практически ее не видели. А когда она оставалась дома, то была такой усталой… Когда ушел отец, я потеряла обоих родителей и не могу простить ему предательства. Если бы он всегда пренебрегал мною, было бы легче. Но он любил меня, а потом бросил. Как будто я перестала существовать.

– Такое ранит глубоко.

Кейд поддерживал разговор, чтобы она могла наконец выговориться. Он научился этому приему у нее.

Она неловко усмехнулась.

– Конечно, моя беда не идет в сравнение с тем, как порой страдают другие дети. Я это прекрасно знаю. Но меня устраивает та жизнь, которую я создала для нас с Эмили. И я не хочу раскачивать нашу лодку.

– Связываться с неподходящим мужчиной?

– Ты здесь ни при чем, Кейд.

– Да?

Он напрягся и невольно сжал ее крепче.

– Любой мужчина для меня будет неподходящим. Единственный раз я утратила бдительность, и Дейв ушел насовсем. Это был удар для Эмили.

– А для тебя?

– Да. И для меня тоже. Но я сама его выбрала. А долг матери – защищать своих детей. Дети так беззащитны в жизни. И я не стану больше рисковать, не позволю, чтобы Эмили опять страдала.

– А вдруг ты отказываешься от возможного счастья?

– Я счастлива. Для этого мне не нужен мужчина. И, кроме того, я не верю, что совместная жизнь приносит счастье. По опыту знаю, что мужчины не живут с тобой долго. А когда они уходят, женщины и дети остаются брошенными. Я всегда буду рядом с Эмили, но не могу сказать того же ни об одном из мужчин. – Пи Джей пожала плечами. – Так что пусть все будет как есть.

– Даже если в твоей жизни появляется человек, которому ты не безразлична?

– Ты говоришь о любви?

Неужели ему послышались в голосе нотки надежды? Возможно. Но и еще что-то совершенно отчетливо звучало в нем… Да! Она хочет знать его чувства по отношению к ней. Но он пока не уверен, что это любовь. И пока нет уверенности, нельзя ничего обещать Пи Джей.

– Ты же учительница английского. Специалист слова. Я не знаю, как назвать свои чувства. – Он погладил ее руку. – Подумай об Эмили.

– Я всегда о ней думаю.

– Ей нужен отец.

– Она еще не знает, что ей нужно. Пока моя забота – решать за нее.

– А ты всегда все знаешь?

Он вдыхал цветочный аромат ее духов, который проникал в него, заполняя давнюю пустоту, убаюкивая его покоем. На мгновение он прикрыл глаза и вздохнул.

– Иногда приходится угадывать, держа скрещенные пальцы и молясь о помощи.

– Именно так ты поступила, когда ответила на мое объявление?

Она кивнула.

– Это было чудесное совпадение: одновременно работа для меня и летний отдых для Эми.

– Значит, молитвы и скрещенные пальцы сработали?

Он почувствовал, как она читает его мысли и уже понимает, куда он клонит.

– Пока да, – осторожно сказала она.

– Здесь ребенку хорошо.

– Тебе здесь тоже было очень хорошо, – усмехнулась она.

Он подумал и неожиданно согласился. Он плохо помнил свою мать. Она умерла, когда ему было меньше лет, чем Эмили. Но отец всегда был с ним. У них не возникало проблем, пока Кейд не подрос. Тогда они и начали свое противоборство: строгий отец и бунтующий подросток. Он ушел из дому в ярости и обиде и, лелея свое чувство гордости, не возвращался. А теперь всегда будет жалеть, что не пришел узнать своего отца, будучи взрослым человеком, мужчиной. Да, детство у него было хорошее.

– Да, – искренне подтвердил он. – Мне здесь было хорошо, и Эмили здесь очень нравится. Кроме дома и работы, ради чего тебе возвращаться? – (Она заерзала у него на коленях.) – Только не лги. Дом твой можно продать. Кроме него, что тебя держит в пригороде Лос-Анджелеса?

Она задумчиво нахмурилась.

– Да, это правда. У меня там никого нет. Мой брат живет в Финиксе. Мы в основном переписываемся и перезваниваемся.

– Тогда что тебя там держит?

– У Эмили там друзья…

– Я ни разу не слышал, чтобы она кого-нибудь вспоминала. А у нее на уме то, что на языке. Значит, друзья ей не так уж важны. Если бы ты дала ей возможность выбирать, готов пари держать, она предпочтет остаться.

– Это исключено. Я не могу зависеть от капризов семилетнего ребенка.

– Ей почти восемь.

Она улыбнулась, но, когда заговорила, голос был деловым.

– У меня здесь нет работы, жилья.

– В местных школах нужны учителя. И ты могла бы…

Она резко вскочила.

– Перестань, Кейд. Не говори больше ничего. Я ценю твое предложение. Спасибо. Но я отказываюсь. – Она снова улыбнулась, но очень грустной улыбкой. – У нас с Эмили осталось совсем мало времени. Обещай, что ты не испортишь его и не станешь возвращаться к этой теме.

Он встал и посмотрел на нее.

– Ладно.

Она затрясла головой.

– Нет. Пообещай мне это.

Она ему не доверяет! Это открытие больно задело его.

– Обещаю, – сказал он.

– Тогда спокойной ночи. Скоро день рождения Эмили, и мне надо много чего подготовить.

Она поспешно отвернулась от него, как будто боялась не выдержать его взгляда.

– Спокойной ночи.

Кейд проводил ее взглядом и опять сел, в задумчивости уставившись на огонь.

Он готов был держать пари на свое любимое седло, что Пи Джей ждала от него настойчивых уговоров. Признала же она, что Эмили здесь хорошо. Он никогда не видел Пи Джей в классе, но вряд ли она там смотрится лучше, чем в его кухне или в седле. Если это не так, он готов съесть свою шляпу.

Качая головой, он соображал, уговорят ли ее слова любви.

А любит ли он ее? И любовь ли это, если мужчина не может ни о чем и ни о ком думать, кроме одной единственной женщины? Любовь ли это, если он хочет всегда быть рядом с ней, а мысль о ее отъезде вызывает в нем нестерпимую боль? Если она уедет с ранчо, душа его иссохнет. Что ж, она не доверяет ему, значит, надо показать ей, что она ошибается.

Он знал, что у нее есть чувства к нему, но она заперла их на засов, как двери пансиона благородных девиц, когда в порт города приходит корабль с морскими бродягами. Теперь он знает причину ее страхов.

Мужчины разочаровали ее в прошлом. Он не был уверен в удаче своего замысла, но был убежден, что она – лучшее в его жизни. Ему кажется, она его женщина. Он кое-чему научился этим летом. Эта истина долго не могла пробиться в его глупую голову, но от этого урок стал более ценным.

Никогда не сдавайся, если любишь.

У него осталось совсем мало времени. Но он попробует убедить ее остаться.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Мамочка, иди скорей сюда! – закричала Эмили, врываясь в кухню.

Пи Джей оторвалась от праздничного торта, который украшала. Ее девочка светилась счастьем, щеки раскраснелись, глаза блестели. Пи Джей никогда не видела Эмили такой сияющей, как этим летом на ранчо. Сердце захлестнуло чувство вины.

Согласилась бы Эми остаться, если бы узнала о предложении Кейда? Пи Джей сама готова была согласиться. Она искренне призналась ему, что у нее нет особых причин возвращаться. Справедливо ли скрыть его предложение и не поинтересоваться мнением Эмили?

Пи Джей тут же отогнала от себя эту мысль. Исключено. Эмили еще ребенок и не может понимать, что для нее лучше. Пи Джей, взрослая женщина, и то теряет голову, соблазняясь мыслями остаться. Но мысль об отъезде, о том, что она больше не увидит ковбоя, разрывала ее сердце на части.

– Что у тебя, моя горошинка? Что-то помимо дня рождения? – спросила Пи Джей.

– Сюрприз, – Эмили схватила ее за руку. – Пойдем со мной. Ну же, быстрее.

– Могу я хотя бы руки помыть? – спросила она.

– Потом помоешь. Я должна срочно показать тебе, что мистер Кейд подарил мне.

Пока Эмили тащила мать за собой по дорожке, ведущей к конюшне, у нее зародились невольные подозрения относительно причины столь бурной радости.

Они вошли в полумрак конюшни. Пи Джей остановилась, но Эмили продолжала тянуть ее за собой.

– Мамочка, ты еле идешь.

– Иду-иду, – защищалась она, ласково сжимая ладошку дочери. – Тем более, если меня ведет восьмилетняя девочка, большая и сильная.

– Я хочу тебе скорее показать. Она лучше всех на свете, – щебетала девочка. – Мистер Кейд сказал, что она моя.

Что же такое он мог подарить? Запах лошадей и кожи напомнил ей, что они в конюшне. Лошадь, что ли? Вряд ли годовой запас сена так обрадовал бы Эми.

– О господи, – выдохнула Пи Джей, отчаянно надеясь, что догадка окажется неверна.

– Вот, смотри.

Они остановились перед одним из денников, и Эмили указала на стоявшее там животное. Красивая гнедая лошадь большими умными глазами смотрела на них.

– Она моя, – сияя, сказала Эмили. – Мистер Кейд подарил мне ее ко дню рождения. Я назвала ее Красоткой.

– Она, безусловно, красавица, – одобрила Пи Джей.

Эмили была на седьмом небе. Бедняжка, она не понимает еще, что это не кукла, которую можно положить в машину и отвезти домой. Когда поймет, удар будет очень болезненным. Но ясно, почему Кейд так поступил. Он пытается убедить ее, Пи Джей, не уезжать. Она заставила его пообещать не возвращаться к этой теме, но забыла предупредить, чтобы он не привлекал Эмили на свою сторону. Значит, он не сдался. Как ей быть с ним – наброситься на него с кулаками или с поцелуями?

Почему он так осложняет их жизнь? Почему она никак не хочет забыть свои страхи и остаться, ведь она так мечтает об этом! Он стал очень дорог им. И ранчо – отличное место для Эмили. Их обеих ничего не держало в той жизни. Так почему не остаться здесь?

Ответ был неизменным: она боится, что он бросит ее и ее сердце не сможет пережить горя, ведь он ни слова не сказал о любви к ней.

Эмили гладила морду лошади.

– Кейд сказал, она уже приучена к седлу.

У Пи Джей все сжалось внутри.

– Ты не будешь на ней кататься, по крайней мере одна.

Эмили закивала головой.

– Он велел подождать. Он сказал не входить к ней, пока она не привыкнет ко мне. Он сказал, что сначала надо кормить ее, чтобы подружиться с нею.

– Как он много сказал!

К счастью, Эмили не заметила сарказма и куда-то побежала.

– Куда ты? – окликнула дочку Пи Джей.

Та оглянулась, явно раздраженная таким непониманием.

– За лакомством. Мы с Красоткой станем друзьями.

Теперь отъезд с ранчо и расставание с новым лучшим другом будет болезненным ударом для девочки. Ну, получит же от нее Кейд!

– Эми!

– Что, мамочка? – Девочка уловила что-то в тоне матери и остановилась.

Пи Джей подошла к дочери, стала перед нею на одно колено и заглянула в ее зеленые глаза.

– Эми, не знаю, можно ли тебе оставаться здесь с лошадью одной.

– Но ты же здесь, мамочка.

– У меня есть неотложное дело.

– Но сегодня мой день рождения. Это моя лошадь. Я хочу побыть с нею.

– Я понимаю, – вздохнула она.

Это только начало. Что будет, когда Эмили узнает, что не может оставить подарок у себя и придется вернуть его Кейду? Конечно, девочка – серьезный аргумент, чтобы им остаться на ранчо. Но у него ничего не получится!

– Радость моя, ты же не можешь жить здесь без меня, а я сама не могу остаться.

Чем быстрее она разберется с ситуацией, тем лучше будет для всех, решительно подумала Пи Джей.

Надо не допустить, чтобы Эмили успела привязаться к лошади. Пи Джей видела, с каким обожанием дочь смотрит на животное. Похоже, слишком поздно. Но прежде всего следует поговорить с Кейдом и узнать, что он сказал девочке.

Из другого угла конюшни появился Стив.

– Я побуду с ней, Пи Джей, – пообещал он.

Видимо, парень слышал их разговор.

– Если Стив здесь, можно я останусь с Красоткой? Хорошо, мамочка?

Нет, ничего хорошего. В ее жизни теперь все будет плохо из-за Кейда. Как научить Эмили защитить свое сердце от разочарований? Как тяжелы уроки жизни! Пи Джей никогда не забудет эту боль и постарается сделать все, чтобы Эмили не испытала ее, не потеряла свои детские мечты.

– Радость моя, я знаю, тебе не терпится подружиться с лошадью…

– Я назвала ее Красоткой, – девочка закусила нижнюю губку, выказывая характер.

Черт, почему он, прежде чем сделать это, ничего не сказал ей? Она никогда не простит ему, если он испортит Эмили день рождения.

– Мне надо сначала поговорить с Кейдом, прежде чем ты подружишься с нею. Ты уверена, что правильно поняла его и что она твоя?

Эмили неодобрительно посмотрела на нее.

– Я уже не маленькая. Мне восемь, мама.

– Я помню, солнышко.

Ужаснее всего, если подарок к восьмилетию окажется злой и циничной шуткой. Но об этом лучше и не заикаться пока. Может, Эмили неправильно поняла и он предложил в день рождения покататься. Неужели Кейд пошел на то, чтобы причинить ей еще одну боль ради достижения своих целей? Нет, необходимо сначала убедиться в этом. Не стоит предполагать худшее, надо узнать все из первых рук.

Она посмотрела на Стива.

– Ты не знаешь, где сейчас Кейд?

– Он чинит ограду за домом.

Пи Джей улыбнулась и наказала Эмили:

– Побудь здесь со Стивом и слушайся его. Он за тобой присмотрит.

– Хорошо, мама.

Кейд вытер пот со лба и положил руку на столб ограды. Он заметил Пи Джей, быстро идущую в его сторону. Выражения ее лица нельзя было разглядеть, но что-то подсказывало ему, что женщина рассержена.

Какая муха ее укусила?

В ожидании он любовался ее походкой, упругостью бедер, обтянутых джинсами. Как лето все изменило! Сначала он терпел ее присутствие, а теперь ждет каждой встречи с нею. В его жизни появится зияющая пустота, когда она уедет. Как он сможет смириться с этим? Справится ли он с собой или всегда будет тосковать по ней?

Она остановилась возле него.

– Как ты мог!

– О чем ты? – Чем он ее расстроил, не видя практически два дня. Ведь она избегала его как черт ладана с того вечера у костра.

– Не валяй дурака. Тебе это не идет. Я о лошади. – Она скрестила руки на груди. – Прежде чем наговорю тебе лишнего, о чем могу впоследствии пожалеть, позволь убедиться, что я все правильно поняла. Ты действительно подарил моей дочери лошадь ко дню рождения?

– Да.

– То есть ты не просто дал на один день покататься?

– Она все правильно поняла. В конце концов, ей исполнилось восемь лет. – Пока Эмили ни к чему скрывать свой возраст. Пусть весь мир знает, сколько ей лет. – Это ее собственная лошадь. Я хотел подождать до…

– И где моя дочь должна, по-твоему, держать подаренную лошадь?

– В конюшне или в загоне.

Она покачала головой.

– У нас в доме нет ни конюшни, ни загона.

Он потер подбородок.

– Надо же!..

– Не думай отделаться молчанием. Мне нужны ответы на вопросы. Я прекрасно понимаю твой замысел.

– Значит, ты знаешь все ответы, – презумпция невиновности, насколько он понял, на него не распространяется.

Она уже решила покарать его смертной казнью.

– Я хочу, чтобы ты подтвердил, права ли я.

– Разве на день рождения не делаются подарки?

– Да, но…

– Сегодня день рождения Эмили, так?

– Конечно, но это не…

– Эта лошадка, конечно, не похожа на Барби. Я не прав?

– В этом-то и проблема.

– Просвети меня.

– А ты сам не понимаешь? Это – лошадь! Мы не можем взять ее домой. Ее придется оставить здесь. Для Эмили это такой удар! Она уже придумала ей имя, Кейд.

– Мне оно нравится. Красотка – звучит восхитительно.

– Сейчас не время шутить. Я не в настроении. И спрашиваю снова: как ты мог?

Он недоуменно посмотрел на нее.

– Я думал, Эмили понравится.

– Не играй со мной, – сказала она.

– Но это правда. – Он посмотрел Пи Джей в глаза и увидел в них боль. – Я хотел, чтобы этот день рождения всем запомнился. Вот и все.

– У тебя получилось. Я этот день рождения никогда не забуду. И Эми будет помнить всю жизнь. Ты подумал о том, где нам содержать лошадь, чем ее кормить и во сколько это все обойдется?

– Она останется здесь.

– И что почувствует Эмили, когда сядет в машину и поедет домой?

Он сдвинул шляпу со лба.

– Черт возьми. Пи Джей! Что на тебя нашло? Ты что, обвиняешь меня в манипулировании ситуацией?

– Точнее не скажешь.

– Разве я выиграю от того, что у Эмили будет лошадь?

– Приобретешь союзника, чтобы убедить меня остаться.

Кейд замолчал.

– Станешь отрицать?

Она прищурила глаза.

– Ты мне не поверишь…

– Я вовсе не хочу делать скоропалительные выводы, но…

– Ты уже их делаешь. Все решила: судья, присяжные и палач в одном лице. Ты же убеждена: я использовал малышку, чтобы заставить тебя остаться.

– А разве это не так?

– Эмили любит лошадей. Она очень хотела свою. А у меня была лошадь. И я хотел возместить ту несостоявшуюся поездку на пони в пять лет. Всего лишь маленькая компенсация.

– Маленькая? – Она закусила губу, готовая расплакаться. – Это лошадь-то маленькая?

– Ну, вообще-то, для лошади она небольшая. Именно поэтому я выбрал ее для Эми.

– Но ее сердце разобьется, когда она узнает, что мы не можем взять Красотку домой.

– Вы живете в двух часах езды от меня. Она сможет приезжать в любое время, когда захочет.

– А тебе не приходило в голову, что она будет хотеть это постоянно? Будет требовать все время возить ее сюда? Или постарается убедить меня не уезжать совсем?

В том, что она говорила, была правда, и от этого ему стало не по себе. Он-то сделал подарок без расчета, а получилось, что использовал Эмили. Отец все время ждал от него только плохого, и он не подвел отца. Оказывается, некоторые люди с годами не меняются, устало подумал Кейд. Он полностью оправдал невысокое мнение Пи Джей о мужчинах и лишь подтолкнул ее бежать от него как от чумы. Все же он никогда бы умышленно не причинил боли ни ей, ни Эмили.