Текст книги "Эликсир любви"

Автор книги: Тереза Саутвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сложив руки на груди, Кейд стоял и разглядывал двор. Трава и дорожки были залиты лунным светом. Совсем недавно, привезя Стива домой, он испытал такое чувство удовлетворения, которое редко посещало его. Довольное выражение лица Пи Джей и радостные объятия Эмили заставили его почувствовать себя хорошим человеком, достойным их радости. Если бы отец мог увидеть его таким!..

За его спиной открылась дверь, и по распространившемуся вскоре цветочному аромату он понял, что вышла Пи Джей. Она подошла к нему и стала рядом на крыльце, опираясь о перила.

– Чувствуешь запах жасмина? Настоящие природные духи.

Да, но этот запах не настолько сильный, чтобы заглушить исходивший от нее нежный, пьянящий аромат женщины, подумал он, но ограничился односложным:

– Да.

– Хочу посадить жасмин у себя дома в саду, – продолжала она. – Он такой нежный, ароматный, дурманящий, такой…

– Перестань. – Все сжалось у него внутри – слова о доме напомнили, что в конце лета она должна будет уехать, – но он лишь криво усмехнулся. – Практикуешься?

– В чем? – спросила она недоуменно.

– Проверяешь словарный запас перед игрой.

– Нет, что ты! – Она сделала глубокий вдох и попыталась скопировать его позу, сложив руки на груди. – Просто чудесный запах увлек меня.

Немного ей надо для радости, этой миссис Ходячей Добродетели. Если бы и у него все было так же просто!

– Когда ты закончишь вдыхать, вспомни о том, что гостиная полна ребят, которые сгорают от нетерпения наброситься на тебя в словесной баталии.

– Да, ты прав. Но мне может понадобиться помощь, ковбой.

Он отрицательно покачал головой.

– Только не я.

– Что с тобой, Кейд? – Она коснулась его руки. – Я же не идиотка, вижу, тебя что-то беспокоит И нечего обзывать меня психологом. И без специального образования видно, что друг в беде.

Друг? Так между ними начинается дружба? Он неотрывно смотрел на нее, такую красивую в лунном свете. Да и в любом другом, подумал он. Пряди темных волос струились по плечам, карие глаза беспокойно округлились. Она волнуется, переживает за него, понял он. Кейд не помнил, когда последний раз женщина искренне беспокоилась о нем.

И он захотел ее поцеловать. Каждый раз, когда он видел ее, ему хотелось проверить, был ли тот поцелуй простой случайностью. Забыла ли она тот поцелуй? Обещала забыть. Зачем только она назвала его другом? Невозможно целовать друга до беспамятства.

– Ке-ейд?

– Мм?

– Скажи, о чем ты думаешь?

Он засмеялся.

– Поверь мне, ты разочаруешься, если услышишь.

– А может, нет. Ты только не замыкайся в себе.

Он помолчал в задумчивости, потом вздохнул.

– Почему у тебя так легко все получается. Пи Джей?

– Что? – Вопрос застал ее врасплох. – Говори яснее, хотелось бы знать, за что мне расточают похвалы.

– Вот это все, – он показал рукой на дом, где в освещенном окне мелькали фигуры ребят. – Всего за каких-то пять недель ты превратила это жилище в дом.

– Здесь уже стоял дом, когда я приехала.

Он отрицательно покачал головой.

– Я не о том. – Он запнулся на мгновение. – Восемнадцать лет моей жизни прошли на этом ранчо, но никогда здесь не было такого ощущения дома, как за короткое время твоего пребывания. Раскрой секрет.

Она в смущении опустила глаза.

– Приятно, что ты считаешь это моей заслугой, но, честно говоря, даже не представляю, что такого замечательного я сделала.

Может, все дело в том, что она сама необыкновенный человек? И одно ее присутствие рождает ощущение дома. Он вспомнил ее слова, что не надо делать что-то особенное, чтобы быть отцом. Достаточно быть рядом. Неужели все так просто?

– Ты создала почти семью из этой разношерстной компании, – кивнул он на ребят за окном.

– Разве не все мы вместе это сделали? Зачем ты отказываешься от нас, а? Почему, Кейд?

Он пожал плечами.

– Я просто хозяин, не более того. Я не умею жить в семье, как не умел это в детстве. Только удивляюсь, как у тебя получается объединить всех.

Она посмотрела на него.

– Наверное, потому, что я женщина.

Эта безобидная фраза вызвала в нем чувства, совсем не безобидные, даже опасные. Он отвел взгляд от ее глаз, уставился ненадолго на полные губы, посмотрел на грудь, вырисовывающуюся под желтой футболкой, на округлые бедра и стройные ноги в поношенных джинсах. Как бы ему ни хотелось забыть, но Пи Джей все время напоминала, что она настоящая женщина.

– Ну и что? – наконец сказал Кейд, раздраженный появившейся хрипотцой в голосе.

– Женщинам это дается намного проще, потому что они природой предназначены вить гнезда. – Лицо ее стало задумчивым. – Почему ты никогда не вспоминаешь о своей маме?

Он пожал плечами.

– Я не знал ее. Она погибла, когда мне было два или три года, в автомобильной катастрофе.

– Сочувствую, – сказала она, – но это многое объясняет.

– Например, почему я не могу устроить себе дом, – хмыкнул он.

– Можешь не верить, но поразмысли. Если бы не ты, никого из нас здесь бы не было. Эти парни, лишенные родительской заботы и внимания, так и не увидели бы, что дома может быть приятно, уютно.

И не только они, подумал он. Это ранчо стало напоминать семейное гнездышко, в котором он тоже не прочь поселиться. Но, напомнил он себе, все это временно. Когда на исходе лета она уедет, некому уже будет вдохнуть жизнь в это место.

– Опять все упрощаешь, – пробурчал он.

– Все дело в твоем отношении. Ты можешь остаться наблюдателем, а можешь помочь участием. Дорогу осилит идущий. – Она быстро виновато взглянула на него. – Опять смахивает на проповедь? Я не хотела, не собираюсь читать тебе лекции. – Она торжественно подняла вверх руку. – Клянусь.

Он улыбнулся.

– Жду, когда же ты забудешь, что работаешь учителем, но, видно, так и не дождусь.

– Извини, Кейд. Ты останавливай меня сразу.

– Ты говоришь разумные вещи. Но чем я-то могу помочь? Мне нечего дать.

Она быстро развернулась, непроизвольно сделала шаг к нему и пристально посмотрела на него.

– Тебе есть что дать, – серьезно сказала она. – Ты многому можешь научить их. Причем тебе не надо специально ничего делать, только позволить ребятам быть рядом с тобой. Это уже будет пример для них.

– О нет, – он отрицательно замотал головой. – Ни в коем случае. Плохой из меня пример.

– Я не понимаю, почему ты так упорно считаешь себя плохим, – покачала она головой, кладя свою руку поверх его.

Кейд вздрогнул. В вечернем воздухе стояла приятная прохлада, но ему стало жарко. Не отдавая себе отчета в действиях, он обнял ее за талию и привлек к себе, потом наклонил лицо к ее лицу и тронул губами ее губы. Какие они мягкие и, приникая, как бы растворяются в его поцелуе. Он провел рукой по шелковистым волосам женщины и прижал ее к себе.

Она вздохнула, и этот легкий вздох усилил его растущее желание. Он обвел ее губы языком и погрузил его внутрь, в манящее тепло рта.

Вот мой дом.

Пи Джей обхватила одной рукой его плечо, а другой обняла за шею. Он учащенно задышал, сердце забилось, как у пущенной вскачь лошади. Прикосновения ее груди вызывали усиленный ток крови по всему его телу. Хотелось целовать ее бесконечно, но вдруг открылась дверь на крыльцо.

– Мамочка?

Они резко отпрянули друг от друга.

– Ч-что случилось, Эми? – спросила Пи Джей, проводя рукой по трепещущим губам.

Кейд услышал, как дрожит ее голос, и погрузился в блаженство. Этот поцелуй не только его лишил покоя.

– Мы доиграли, мамочка. Теперь можешь вступить в игру.

– Хорошо. Скажи мальчикам, я иду. – Когда дверь закрылась, она глубоко вздохнула и подняла на него глаза. – Прикажешь забыть и этот поцелуй?

– Нет.

– Хорошо. Не буду сейчас ничего говорить, чтобы не обвинил меня во лжи.

И она пошла в дом.

Он улыбнулся ей вслед. Ну кто может назвать миссис Ходячую Добродетель лгунишкой?

– Эмили? – Пи Джей шла по конюшне, и с каждым шагом беспокойство ее росло.

Только вчера вечером казалось, что они справились с подростковым конфликтом, утро прошло на удивление нормально. Может, она слишком рано порадовалась?

Пи Джей давно не видела свою малышку. После обеда она была занята приготовлением десерта к ужину, когда ворвалась Эмили. Из ее запыхавшейся речи Пи Джей поняла только, что Кейд послал девочку за разрешением пойти с ним к лошадям. Пи Джей поставила дочери условие не отходить от Кейда ни на шаг. С тех пор прошло уже много времени, но они не возвращались.

– Эмили? Где ты? – звала она, останавливаясь, чтобы услышать, не донесется ли откуда-нибудь голосок дочери, и продолжала путь, ускоряя шаг. Она шла мимо денников и видела, что все они, кроме двух, пусты. Странно, подумала она. Лошадей регулярно выводят на тренировки, но не всех же одновременно. Выйдя наконец из сумерек конюшни в загон, она вдруг ослепла от яркого солнца. Вернув через несколько мгновений ясность зрения, она снова зажмурила глаза, думая, что ей мерещится увиденное. Трое подростков вместе с ее дочерью сидели на лошадях, двигаясь по кругу в центре огороженной площадки. Кейд шел рядом с Эмили, которая ехала на Леди. Пи Джей еще никогда не видела такого счастливого выражения на лице дочери. Радость захлестнула ее.

Марк, Тодд и Стив были очень возбуждены. Пи Джей видела, что они всячески пытаются скрыть свое волнение, но горящие глаза выдавали их.

Эмили заметила ее.

– Привет, мамочка!

– Привет, малышка, – крикнула она.

Мальчики тоже замахали и громкими криками приветствовали ее, затем сосредоточились на езде.

Кейд положил руку на холку Леди.

– Помнишь, как учил тебя останавливаться? – спросил он Эмили.

Она кивнула и мягко потянула на себя повод, который сжимала в кулачке левой руки. Животное послушно остановилось.

– Молодчина, – похвалил Кейд светящуюся от счастья Эмили.

– Мамочка, – ее маленькое тельце дрожало от радостного возбуждения. – Кейд познакомил Стива, Марка и Тодда с их лошадьми, а меня с Леди. Он показал нам, как их чистить, как ухаживать за ними. Научил надевать уздечку. Он не разрешил мне оседлать Леди, потому что я не достаю, но позволил проверить, все ли в порядке, а потом мальчики стали седлать своих лошадей. Он обещал, что мы научимся ездить по-прямой. Он говорит…

– Э-эй, малышка, переведи дыхание. – Она встретилась взглядом с тем, кого Эмили возвела в ранг героя.

Нахмурившись, Кейд посмотрел на нее.

– Ты беспокоилась?

– Да. По крайней мере, сначала, – призналась она.

– А теперь?

Она потерла лоб.

– Если имеешь в виду мои морщины, можешь приписать это возрасту. С годами морщины становятся все глубже…

– Почему ты беспокоилась? – резко прервал он ее.

– Эми слишком долго не было. Она не сказала, что будет в загоне с тобой, и я долго ее искала. Не думала, что вы здесь. Почему-то решила, что к этому времени ты должен уже закончить со всеми делами.

– Она не спросила у тебя разрешения поучиться верховой езде? – Он перевел взгляд на Эмили.

Пи Джей вслед за ним посмотрела на девочку, которая в этот момент усиленно разглядывала голубое небо, на котором не было ни облачка.

– Эмили? – спросил он.

Пи Джей отметила про себя, что интонацию он взял верную.

– Я сказала мамочке, что пойду к лошадям, а она согласилась, если буду с вами, – промямлила проказница.

Кейд перевел взгляд на Пи Джей.

– Она не сказала тебе, что будет кататься на лошади?

Пи Джей замотала головой.

– Извини. Если б я знал, ни за что бы не разрешил. – Он потянулся к Эмили, чтобы вынуть ту из седла, но Пи Джей остановила его. Тронув его рукой, она тут же отдернула ее и сделала шаг назад.

– Извини. Когда я увидела ее лицо… – она замолчала, прикрыв ладонью рот, и отвернулась, смущенная тем, что не может совладать с собой.

– Ну что ж, думаю, на сегодня достаточно, – крикнул Кейд ребятам.

– Ну вот, – огорчился Марк. – Давайте еще покатаемся по прямой, а не по кругу.

– По прямой? Вот здорово! – в восторге выкрикнул Стив.

– Завтра потренируетесь еще. Если еще хоть немного поездите верхом, у вас все будет болеть так, что вы вообще долго не сможете сидеть, – объяснил Кейд.

– Хотите сказать, что мы и завтра будем кататься? – спросил Стив.

Удивление и радость мешались в его голосе.

– Точно.

Даже стоя к нему спиной, Пи Джей всем своим существом внимала его голосу. Не краткости и четкости его реплик, а этому глубокому, волнующему тембру, от которого по коже пробегали мурашки.

– Давайте, парни, спешивайтесь и ведите лошадей в денники. – (Мальчишки начали спешиваться.) – И ты тоже.

Пи Джей повернулась посмотреть, как он снимает Эмили с лошади.

– Стив, – Кейд выбрал самого высокого из троих мальчиков.

– Да?

Тот остановился, а остальные повели лошадей в конюшню.

Кейд подошел к нему и вручил поводья Леди.

– Помоги Эмили расседлать лошадь и почистить, как я вам показывал.

– Конечно, – кивнул Стив.

– Спасибо.

Кейд похлопал его по плечу.

– Ну, Эм, пошли, – сказал парень.

Эмили захихикала.

– А ты дашь мне снять седло? – спросила она Стива.

– Лучше попону, – ответил он, вводя лошадей в конюшню.

Кейд стоял спиной к Пи Джей, провожая детей взглядом. Слава богу, у нее есть несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Больше всего одолевала мысль, что Кейд изменил свое отношение ко всему. Он стал участвовать в общих делах. Фактически он ее послушался. После недельных проповедей он стал проводить время с ребятами, обучая их верховой езде.

Его внешность действовала на Пи Джей одурманивающе. Его поцелуи сводили с ума. А теперь он вдобавок становится хорошим человеком. Как ей устоять против него?

Необходимо найти способ.

Детство без отца научило ее, что мужчины непостоянны. Когда она выросла и увлеклась сама, потеряв бдительность, то позволила уговорить себя выйти замуж. И что же? Катастрофа не заставила долго ждать. Хуже всего, что от последствий страдала не только она. Эми также пришлось заплатить высокую цену. Нельзя допустить повторения такого. И рассчитывать, кроме как на себя, Пи Джей не на кого.

Она остановила свой взгляд на воротничке его рабочей рубашки, оглядела широкие плечи, спину, ноги в потертых джинсах. Тяжело сглотнув, она поняла, что ей потребуются все ее силы. Главным оружием должно стать хладнокровие. Она больше не должна позволять ему целовать ее. Как она вообще могла ему это позволить?

Он повернулся и одарил ее своей легкой улыбкой, и вся ее решимость растаяла быстрее кусочка льда в микроволновке. Лукавый блеск его голубых глаз заставил ее дыхание замереть, замерло и сердце в груди.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Не совсем, подумала она.

– Да. Просто сегодня особенный день. Эмили так счастлива! Сбылась ее мечта покататься на настоящей лошади. Спасибо тебе, Кейд.

– Не стоит благодарности, мэм.

Черт! Он пустил в ход все свое обаяние.

– Я лучше пойду в дом.

Она решительно повернулась, чтобы уйти.

– Не так быстро, – остановил он. – Теперь твоя очередь.

Сердце ее забилось.

– Что?

– Я буду учить тебя ездить на лошади.

– Зачем? Мое дело – готовить еду. Очень, знаешь, трудно печь блинчики верхом на лошади.

– Никто не просит тебя делать это одновременно.

Она насмешливо посмотрела на него.

– У меня такое чувство, что ты хочешь заставить меня совершать оба эти действа.

– Как ты это делаешь? – спросил он лукаво.

– Что?

– Читаешь мои мысли!

– Черта с два! Я всегда ошибаюсь.

Он покачал головой.

– Мальчик становится мужчиной, когда уверен, что может о себе позаботиться сам.

– Не спорю, но какое это имеет отношение ко мне?

Неясное предчувствие постучало в ее сердце.

– Хочу взять ребят в конный поход с ночевкой, и нужна твоя помощь.

– Разве кто-нибудь из работников ранчо не будет лучшим помощником, чем ничего не смыслящая в сельской жизни учительница английского?

Он покачал головой.

– То, что я предлагаю, входит в круг твоих обязанностей. Ты умеешь ладить с ребятами, именно поэтому я тебя нанял.

Она засмеялась.

– Одну минуту, Кейд. Судя по тому, как ты выбирал кандидатов на эту должность, им вполне мог оказаться пациент психиатрической клиники. Ты нанял меня потому, что мое резюме лежало сверху. Ты вообще не выбирал.

– Ты тоже не выбирала, я уверен. Так что мы одного поля ягодки.

Она сложила руки на груди. Он повторил ее движение. Оба несколько мгновений упрямо смотрели друг на друга. Первым не выдержал Кейд.

– Разве ты не умоляла меня показать парням ранчо?

– Умоляла – это слишком сильно сказано…

– Испугалась теперь?

– Испугалась – слишком сильно сказано, – повторилась она, бросив беспокойный взгляд в сторону конюшни.

– Идем со мной, – он взял ее за руку.

– Ты можешь довести учительницу английского до лошади, – нервно сглотнула она, – но не можешь заставить ее поехать верхом.

– Это совсем не больно.

Но боязнь сесть на это высокое животное, которое запросто может скинуть ее на землю и превратить в кровавое месиво, не покидала Пи Джей.

Она отдернула руку.

Он спокойно смотрел на нее.

– Что-то мучает?

– Страх, – сказала она. – Я никогда не ездила. Погладить Леди по шее – это одно. Сесть на лошадь совсем другое.

– Никогда-никогда не ездила?

Она покачала головой.

– Мама работала на двух работах, чтобы прокормить нас с братом. Она не могла позволить себе тратить заработанные тяжелым трудом деньги на баловство.

– А твой отец?

Она пожала плечами, гордясь своим хладнокровием.

– Его не было рядом.

– Извини.

– Послушай, – быстро сказала она, не желая продолжать эту тему. – Я сказала это не для того, чтобы вызвать жалость.

– Хорошо. Я уважаю твои чувства. Но ты не похожа на человека, который не делает того, к чему призывает других.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты твердила мне, что я должен заниматься мальчиками, хотя я объяснял, что мне нечего им дать. Против своего желания я попробовал что-то сделать.

– И… – подталкивала она.

– …сработало. – Он с вызовом посмотрел на нее. – Не хочешь ли и ты испытать себя? Попробовать сделать то, чего ты боишься?

Она встретилась с ним взглядом и утонула в голубизне его глаз. Говорит ли он о езде на лошади? Или о чем-то другом?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Кейд увидел в ее глазах не только страх перед лошадьми. Она испугалась его близости. От него не ускользнуло, как она всячески избегает прикосновений. Теперь, когда он задумался над ее поведением, он вспомнил, что со вчерашнего вечера, когда они поцеловались на крыльце, она пытается держаться от него подальше. Не надо быть дипломированным психологом, чтобы догадаться, что Пи Джей боится их взаимного притяжения. Она может это сколько угодно отрицать, но факт остается фактом.

Хотя сейчас не время об этом думать. Она подбивала его на дружбу с мальчиками и постепенно добилась своего. Неприятно признавать это, но он был не прав, когда отказывал им в участии. Ему понравилось учить ребят ездить верхом, он даже не ожидал, что занятие окажется таким благодарным. Теперь Кейд жаждал отплатить за это добром и научить ее не бояться лошадей.

Он посмотрел, как она нервно ковыряет мыском когда-то белоснежной кроссовки землю.

– Мальчиков, пожалуй, могу взять в поход без тебя, – протянул он.

– Отличная мысль, – быстро отозвалась она. – Мы с Эмили останемся охранять форт, пока вы, как настоящие мужчины, пойдете по тропе.

Он с трудом подавил улыбку. Она сама давала ему в руки оружие.

– Будет только одна проблема.

– В чем? В настоящих мужчинах?

Она удивленно сморщила лоб.

– Нет. В Эмили.

– Почему? Я не понимаю.

– Вряд ли ей понравится идея остаться, – сказал он.

Пи Джей нахмурилась.

– Я не подумала об этом.

– Я буду рад взять ее…

– Только со мной, – твердо проговорила она. – Не потому, что я тебе и мальчикам не доверяю. Просто иначе сойду с ума от беспокойства.

– Тогда ты должна узнать кое-что о лошадях, прежде чем сядешь в седло…

Она энергично затрясла головой.

– Нет, лучше мы останемся.

Он засмеялся.

– Будь реалисткой. Пи Джей. Принцесса Надутые Губки останется?

– Конечно. Я уговорю ее.

– Она обиделась, когда мальчики пошли в кино без нее. Ты же видела, как ей нравится ездить на лошади. Скажи честно, ты действительно уверена, что она согласится отказаться от настоящего конного похода с ночевкой?

– Ну, я не думаю…

– Говори правду. Ты действительно хочешь позволить своему страху лишить девочку возможности испытать радость конной прогулки? Проехаться по окрестностям. Познакомиться с природой.

Она беспомощно опустила руки.

– Не слишком увлекайся, ковбой.

– Как скажешь, тебе решать, – сказал он, засовывая руки в карманы джинсов.

Кейд наблюдал за идущей в ней борьбой. Вот она закусила нижнюю губу. Он вспомнил вкус этих губ, ощутил их припухлость, и на мгновение у него перехватило дыхание. Их притяжение никуда не исчезло, оно стало сильнее. По крайней мере, с его стороны. И надо признать, не гормоны взыграли в нем при виде симпатичной женщины. Чем больше он узнавал ее, тем больше она ему нравилась как человек.

Он не успел остановить себя, и сумасшедшая мысль овладела им. Что, если он стал дорог ей и она могла бы остаться здесь? Его остановило сослагательное наклонение предположения. Если бы он был тем мужчиной, которого могла полюбить такая женщина! И есть еще Эмили.

Покачав головой, Кейд снова напомнил себе, что ему нечего дать им обеим.

В конце лета ранчо станет его. Во многом благодаря Пи Джей. Они с Эмили уедут домой, но, пока она здесь, он мог бы подарить ей радость верховой езды.

– Так что скажешь?

– Что езда на лошадях не входит в круг моих рабочих обязанностей.

– И все же… – подсказал он.

– Хорошо, – она с прищуром посмотрела на конюшню. – Надеюсь, мне не придется об этом жалеть. Если, конечно, выживу…

– Я не допущу падения, – пообещал он.

Он протянул руку. К его удивлению, она взяла ее. Он почувствовал дрожь в пальцах и ободряюще сжал их. На секунду ему даже стало досадно, что ее доверчивость продиктована не желанием быть ближе к нему, а лишь страхом перед лошадьми.

Они вошли в конюшню. Мальчики уже все закончили и отправились в дом мыться. Он шел мимо денников с лошадьми, оглядывая каждую и отмечая с удовлетворением, что все сделано правильно и ребята ничего не упустили.

– Парни хорошо потрудились, – сказал он Пи Джей.

– Я рада, что ты не разочарован. Надеюсь, я тоже не оплошаю.

– Ты справишься.

Он оглядел лошадей, мысленно выбирая среди них одну. Очень важно правильно выбрать подходящую лошадь. Кейд не хотел использовать лошадей, на которых учились мальчики. Они уже установили с ними контакт, который пригодится в походе. Все его лошади были хорошо обучены, и все же для Пи Джей нужна особенно миролюбивая, спокойная лошадка. Его взгляд остановился на Ласточке. Ее назвали так по двум причинам – из-за окраса и мягкого нрава. Отлично, подумал он.

Он решительно провел Пи Джей к деннику и открыл дверцу. Подтолкнув женщину внутрь, он как бы представил:

– Это Ласточка.

– Да? – Она недоверчиво оглядела лошадь.

– Она тебе отлично подойдет, такая прелесть, – продолжил он. – Вот увидишь, вы подружитесь. Помнишь, как я учил Эмили кормить Леди?

Пи Джей кивнула, но глаза ее потемнели от страха.

– А это необходимо? Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок – ой, извини, всегда говорю глупости, когда нервничаю.

Он предпочел не уточнять, что она его повар, поэтому довольно далеко продвинулась к его сердцу. Не стоит отвлекаться, решил он.

– У нее такой большой рот и такие большие зубы.

Пи Джей снова заколебалась.

– Мы начнем с простого, – не давая ей опомниться, он встал сзади, взял ее руку и положил на шею Ласточки. – Просто потрогай ее.

Пи Джей сделала несколько неловких движений.

– Так? – спросила она.

Кейд одобрительно погладил ее руку. Для моральной поддержки, сказал он себе.

– Не напрягайся. Я здесь.

– Вижу, – сказала она охрипшим голосом – из-за боязни или соприкосновения их тел, он не знал точно, но надеялся, что виной тому – ее чувства к нему.

– Стань поближе к ней. – Он легонько подтолкнул женщину вперед. Лошадь стояла совершенно спокойно, терпеливо ожидая. – Видишь, какая она смирная?

– Верю тебе на слово, – ответила Пи Джей.

– Она и мухи не обидит.

– Но я учительница английского из монастырской школы, – сказала она, опуская руку вниз.

Кейд снова взял ее руку и положил на шею лошади.

– Погладь ее, – попросил он. – Нежными, долгими движениями. Теперь похлопай. Почеши ухо, как будто она кошка.

– Которая смотрит на меня сверху вниз, и я не могу положить ее на колени. – Однако она сделала, как он просил.

Кейд прекрасно ощущал ее состояние и в какой-то момент уловил, что Пи Джей начала успокаиваться. Она гладила теперь не только шею, но спину и бока животного.

– У тебя отлично получается, – сказал он. – Все нормально?

– Пока да. Теперь что?

– Продолжай так же. Можешь мне поверить, она скоро поймет, что ты не собираешься сделать ей больно.

– Это называется строить мосты взаимного доверия?

Он улыбнулся.

– У учительницы английского вторым предметом явно шла психология.

– Я не права? – спросила она, глядя на него через плечо. В глазах се засветились озорные искорки.

– Права, – он сделал шаг назад.

– Куда ты? – спросила она, мгновенно напрягаясь.

– Никуда. Освобождаю тебе место для возведения мостов.

И немного места для своих неуемных желаний, подумал он, сдерживать которые было уже совсем непросто. Следовало немного отступить на время.

Он отошел и стал по другую сторону лошади, продолжая наблюдать за Пи Джей. Ее тонкие брови сдвинулись от напряжения. Непроизвольно она облизнула свои пухлые губы, и он чуть не застонал. Трудно теперь решить, какая из пыток худшая – касаться ее тела или смотреть на нее издалека.

Через некоторое время напряжение ушло с ее лица и она доверчиво улыбнулась ему.

– Она такая мягкая…

Он кивнул, тяжело сглотнув. То же самое можно сказать в отношении Пи Джей. Ему опять безумно захотелось поцеловать ее. Если бы они продолжали стоять, плотно прижавшись, он бы не удержался, обхватил ее руками и совершил то, к чему звали его инстинкты. Обучение начинало становиться сплошным кошмаром.

– Мне кажется, я ей нравлюсь, Кейд, – сказала Пи Джей с радостным волнением в голосе.

Кому эта женщина может не понравиться?

– Думаю, теперь пора переходить к уроку номер два, – он снял со стены уздечку.

– Так не пойдет, – рассмеялась она. – А где письменные инструкции? Без них трудно.

Он засмеялся в ответ.

– Почему ты все время твердишь, что это трудно?

– Защитный механизм, – ответила она. – Когда все оказывается проще, чем кажется на первый взгляд, чувствуешь себя молодцом.

– Не думал, что ты из тех людей, для которых дороже синица в руках.

– Правда?

Он пожал плечами.

– Ты прячешь свой пессимизм за показным энтузиазмом.

– Не смей называть меня притворщицей, – погрозила она ему пальцем.

Ласточка дернулась, и Пи Джей замерла.

– Никаких резких движений, – пообещала она лошади.

Лошадь мгновенно успокоилась, и Пи Джей благодарно потрепала ее по шее, приговаривая ласковые слова.

– Хорошая девочка. Извини, что испугала тебя. Ласточка, ты можешь звать меня, как тебе нравится, – и она бросила на него победный взгляд.

Он протянул ей уздечку.

– Надень ей на уши это, а металлическую часть мундштук – клади вот здесь, между зубов.

– Ого, – взгляд Пи Джей опять сделался испуганным. – Думаешь, хорошая идея – положить ей в рот кусок железа и ждать, что она меня полюбит?

– Твоя задача сейчас – положить этот кусочек железа так, чтобы тебе не откусили пальцы.

– О боже, – выдохнула она.

– Смотри. – Он вытянул руку, держа в раскрытой ладони мундштук, и поднес Ласточке. Хорошо обученное животное тут же взяло мундштук, а он быстрым движением закинул уздечку за уши. – Видела? Всего-навсего.

– Тебе легко говорить. Ты, наверно, умеешь это делать с малолетства. Кто тебя научил?

– Мой отец.

Слова были произнесены легко. Чувства оказались сложнее. Многие годы Кейд сохранял в душе образ неумолимого, жесткого человека. Уйдя из дому он не хотел даже вспоминать прожитое, решив все оставить в прошлом и начать новую жизнь. Гнал воспоминания прочь. Но по какой-то причине они все время возвращались к нему. Теперь, когда он взрослый мужчина, его чувства по отношению к Мэтту Маккендрику стали более сложными.

Строгость отца, требующего от сына совершенства в езде на лошади. Гнев и разочарование в его глазах, когда он привез сына домой из полицейского участка, после того как подросток провел там ночь. Кейд думал тогда, что отец не понимает его. Тогда для Кейда все было или черным, или белым. Он отказывался видеть полутона.

– Наверняка твой отец был хорошим учителем, – осторожно сказала она.

Каким образом Пи Джей поняла, что он думает об отце? Он заглянул в нежные карие глаза. Они были подобны теплому шоколаду – мягкие и успокаивающие. Он мог утонуть в них, потеряться. Если он себе это позволит.

– Почему ты так считаешь?

– Дети повторяют своих отцов, а ты хороший учитель.

Ее похвала затронула глубоко скрытые струны его души. Хотелось думать, что она говорит искренне. Более того, хотелось и самому верить в то, что это правда. Но столько лет прожить в убеждении, что он все делает не так, пройти такой долгий путь, пробиваясь в жизни без чьей-либо поддержки! Такое бесследно не проходит. Участие в родео помогало ему поверить в свои силы, но от одиночества не спасало.

– Следующий этап – попона, – сказал он, достал попону и протянул ей.

Пи Джей взяла из его рук попону, вовсе не обидевшись, что он проигнорировал похвалу. Она заметила его смятение, поэтому его молчание не удивило. Только отчаянно захотелось, чтобы он взглянул на себя ее глазами и понял, что он хороший человек.

Слова готовы были сорваться с ее языка, но она подумала, что слова вряд ли убедят его. Оставалось надеяться, он сам придет к этому выводу.

А пока она займется собой. Попробует преодолеть страх перед животным. Накинет на лошадь попону. И будет контролировать свои реакции на действия мужчины, раненного прошлым. Потому что такой человек может причинить боль.

Пи Джей решила, что лучший способ забыть о чувствах – действовать. Она накинула на лошадь попону и стала аккуратно расправлять ее. Кейд тоже стал разглаживать ткань.

– Всегда проверяй, чтобы не было складок.

– Хороший совет, – сказала она, пытаясь совладать с дрожью рук.

Тепло, исходящее от него, аромат его лосьона после бритья и запах кожи словно обволакивали ее, проникали внутрь, притягивали к нему, так что захотелось бежать от мужчины прочь. Но она осталась стоять на месте.

– Складки ткани могут причинить боль лошади, потому что сверху в седле будет сидеть всадник, поверхность должна быть абсолютно ровной. – Он серьезно посмотрел на нее. – Тебе никогда не случалось надевать обувь на спустившийся носок? Очень натирает.

Она кивнула, старательно сосредоточиваясь на его словах.

– Знаю, проходили.

– Разница в том, что животное инстинктивно среагирует, давая понять что-то с ним не в порядке. В этом случае можно оказаться на обеих лопатках в грязи.

– И вряд ли ее можно будет винить, – подтвердила Пи Джей, гладя морду Ласточки.