Текст книги "Семейный заговор"

Автор книги: Тереза Саутвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Тереза Саутвик
Семейный заговор

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Если бы кто-нибудь сказал ему, что он закончит тем, что окажется по ту сторону закона, Сэм Бримстоун ответил бы, что подобное заявление может сделать лишь человек, мыслительные способности которого сильно пострадали от огнестрельного ранения в голову.

И тем не менее вот он – стоит и смотрит на упитанного, лысеющего судью, важно восседающего на своем стуле.

– Сэмюэл Оуэн Бримстоун, вы обвиняетесь в оскорблении действием. У вас есть возражения по иску?

Интересный вопрос. Когда-то Сэм был детективом, награжденным знаками отличия, и работал в полиции большого города, защищая закон и порядок, а теперь, в Чэрити-Сити, закон держит его под прицелом. Вот что получается, когда вмешиваешься не в свое дело! Сейчас он гнал бы по шоссе, если бы не врезал типу, который приставал к официантке в баре.

Сэм знал, что напрашивается на драку, и тот тип предоставил ему повод и возможность.

– Мистер Бримстоун, суд не может ждать целый день, пока вы соблаговолите ответить. Вы затеяли прошлой ночью ссору в баре «Одинокая звезда»? Да или нет?

– Зависит от того, что вы называете ссорой.

– Могу я считать, что это «да»?

– Что – «да»? – спросил Сэм.

– Что вы нанесли первый удар.

– Можете.

– Могу – что? – осведомился судья с нескрываемым раздражением.

Сэм ехидно улыбнулся.

– Я нанес первый удар, ваша честь.

– Вы можете сказать что-нибудь в свою защиту?

– Он сам нарывался.

– Что-нибудь еще?

– Нет.

– Следовательно, вы признаете себя виновным?

Сэм признавал себя виновным не только в оскорблении действием. Ему пришлось уйти из полиции Лос-Анджелеса, так как из-за него погибла женщина. Его дело не расследовали, решив, что он не виноват, но совесть – не закон, поэтому он примет на себя ответственность и за то, что ударил парня, который заслуживал того. К тому же прежде он не совершал правонарушений, так что, вероятно, удастся отделаться предупреждением и лекцией о необходимости сдерживать бурное проявление эмоций, грозящее перерасти в рукоприкладство. Потом он продолжит свой путь.

– Да. – Заметив, как грозно нахмурился судья, Сэм решил больше не раздражать его. – Я признаю себя виновным, ваша честь.

– Прекрасно, сынок. Я приговариваю тебя к тридцати дням общественных работ.

– К тридцати дням! – Что, черт подери, происходит? Он уже провел ночь в тюрьме. – Мне кажется, приговор чрезмерный, – с негодованием заявил Сэм, демонстрируя судье, что подавить вспышку гнева для него действительно проблема. – Я здесь проездом. В любом другом месте обвинение было бы снято, учитывая время, уже проведенное мной в тюрьме.

– Но это не любое другое место. Это Чэрити-Сити. – Судья устремил на него непреклонный взгляд. – Вы спешите куда-нибудь?

– Нет, сэр. Я временно не работаю.

– Есть ли у вас финансовые трудности, препятствующие проживанию в городе? Если таковые имеются, округ будет счастлив предоставить вам бесплатное жилье, – с намеком сказал судья.

– Благодарю, но я уже вкусил тюремное гостеприимство. Мои финансовые возможности позволяют мне снять комнату.

Он вполне обеспечен, благодаря работе в полиции и частным расследованиям. К тому же его сукин сын отец – адвокат – оставил приличное наследство, хотя Сэму не нужно ни цента из чертовых денег доброго старого папочки, всю жизнь уклонявшегося от родительских обязанностей. Но судье незачем знать об этом.

– Вот и хорошо, сынок. Суд полагает, что тридцать дней – справедливое и соразмерное наказание за совершенное правонарушение.

– Я видел вооруженных грабителей, которые получали меньше тридцати дней, – негодующе возразил Сэм.

– Продолжайте возражать, обвиняемый, и я увеличу срок до сорока пяти дней! – Сэм открыл рот, и судья угрожающе прищурился. – Ваши тридцать дней будут выставлены на аукцион, который мы называем «Мужчины на продажу». Выручка поступает в городской фонд, занимающийся благотворительностью.

– Позвольте мне уточнить, ваша честь, – сказал Сэм. – Меня продадут на тридцать дней?

– Что-то вроде того.

– Когда я в последний раз заглядывал в Конституцию, продажа и покупка людей считались противозаконными.

– И до сих пор считаются. Это работа для блага общества.

– Чем мне придется заниматься?

– Относящаяся к делу информация появится на городском сайте, и любой желающий воспользоваться вашими навыками заплатит за них.

– Что, если у меня нет навыков?

Судья посмотрел на лежавшие перед ним бумаги.

– Здесь говорится, что вы служили в полиции Лос-Анджелеса. Детектив в отставке. С работой справлялись?

Сэм пожал плечами.

– Не слишком долго занимался этим делом, чтобы узнать, хорош ли я.

– Умничать ты хорош, – сухо заметил судья. – Ну-ка, выкладывай правду.

– Я засадил за решетку несколько плохих парней, – коротко ответил Сэм.

– Кое-кому требуется хороший детектив.

– Значит, это подстроено, – сказал Сэм. Старый хитрый судья выяснил его подноготную, прежде чем вынести приговор.

– Нет. Ты нарушил закон. Это последствия.

– Тяжелые последствия, учитывая обстоятельства.

– Похоже, тебе не следовало отказываться от права на адвоката. И молчание также не повредило бы.

К сожалению, это не первый случай, когда ему следовало держать рот на замке.

– Я хочу изменить признание.

– Невозможно. Оно уже занесено в протокол. Сэм кипел от возмущения.

– Это жульничество, и мы оба знаем это!

– Ты называешь это жульничеством, а я – справедливостью. Так как судейскую мантию ношу я, распоряжаюсь здесь тоже я. – Судья устремил на него свирепый взгляд. – И прежде чем ты снова откроешь рот, предупреждаю: еще одна вспышка – и ты получишь шестьдесят дней.

Сэм стиснул зубы.

Какая ирония! Ведь он не собирался задерживаться в этом городе. Его внимание привлек дорожный щит на шоссе, который гласил: «Чэрити-Сити – город, который милосердием и благотворительностью оправдывает свое название» [1]1
  Charity – милосердие, благотворительность ( англ.).


[Закрыть]. Затем он вспомнил, что его приятель Хейден Блэкторн открыл в Чэрити-Сити отделение своего агентства «Частные расследования Блэкторна».

Тогда-то Сэм решил остановиться у бара «Одинокая звезда», чтобы расспросить о своем друге. Возможно, город и славится милосердием, но пока он его не почувствовал.

– Кажется, твои родители купили вчера мужчину.

– Не может быть!

– Еще как может, – уверила Эбби.

Джейми Гибсон думала, что обед в собственном офисе более комфортен, чем в переполненном ресторане, но теперь она не была уверена в этом. Женщины подружились после того, как Джейми выиграла дело о разводе Эбби с никчемным Фредом Уолшем, который отправился в Голливуд на пробы для реалити-шоу и не вернулся. Еще одно доказательство того, что на мужчин нельзя полагаться.

– Мои родители купили мужчину? – Джейми прижала телефонную трубку к другому уху и развернула сэндвич. Новость неприятно удивила ее.

– Ну, да. Тебя же не было на аукционе, и их ничто не удерживало, – сказала Эбби.

– Мне нужно было закончить записки по делам для подачи в апелляционный суд.

– Скажи мне вот что: если приходится работать сверхурочно, чтобы написать их, то почему они называются всего лишь записками? – спросила Эбби.

– Мужская логика, – произнесли обе одновременно.

– Я бы, конечно, предпочла провести вечер с тобой и Молли, – добавила Джейми, сделав глоток.

Ее взгляд скользнул по фотографии, стоявшей на столе: она сама, темноволосая, голубоглазая Эбби Уолш и Молли Престон с огненно-рыжими волосами. Джейми любит проводить с ними время. И не помешало бы присмотреть за родителями.

– Что случилось? Они действительно купили мужчину?

– Начнем по порядку. Я обзавелась отставным военным рейнджером.

Джейми нахмурилась.

– Тем, что пожертвовал уик-энд на выживание, который тебе был нужен? – Ей ужасно хотелось впиться зубами в сэндвич, но подруга вряд ли обрадовалась бы, услышав в трубке чавканье.

– Да. Кимми полна решимости получить скаутский значок, и так как я не способна отличить колышек для палатки от удочки, Райли Диксон – тот, кто нам нужен. Он выставил уик-энд на продажу, потому что получил стартовый капитал для своего охранного бизнеса.

– Молодец. – Джейми знала, что дочь Эбби будет в восторге от предстоящего похода. – Ну, а что же мои родители?

– Погоди, сначала я расскажу тебе о Молли.

– Ладно, но побыстрее. Ты меня просто убиваешь: я умираю от голода, и мне нужно поесть.

– Если не будешь перебивать меня, я все расскажу. – Эбби перевела дух. – Молли выиграла Деса О'Доннелла.

– Разве после смерти отца Дес не взял на себя руководство строительной компанией?

– Взял. И выставил на аукцион ремонт в доме, потому что его компания заключила контракт на пристройку крыла к подготовительной школе, в которой преподает Молли.

– И она заставила тебя делать за нее ставки? – спросила Джейми.

– Как ты догадалась? Не представляю, к чему ей эта секретность, но теперь все думают, что я купила двух мужчин. Мэр Уэнтворт повеселился на этот счет.

– Не сомневаюсь. Тебе не надоело мучить меня? Что сделали мои родители?

– Среди мужчин, участвовавших в аукционе, оказался бывший детектив из Лос-Анджелеса, и они купили его, причем, делая ставки, продемонстрировали большое упорство.

Джейми застонала и моментально потеряла аппетит.

– Неужели он нужен им в качестве помощника официанта?

– Не думаю. Похоже, они всерьез пытаются защитить тебя. Я уверена, они поехали бы за тобой и Стью в Нью-Йорк, если бы могли оставить ресторан.

Воспоминания о том времени болью и гневом отозвались в душе Джейми. Стью уговорил ее уехать с ним в большой город, и она, восторженная и влюбленная, с радостью согласилась. Родители расстроились, что дочь будет жить так далеко от них, не говоря уже о том, что они не одобряли мужчину, которого она выбрала. Оказалось, они были правы. Вскоре после переезда Стью бросил ее.

– Я почти сожалею, что они не поехали со мной, – призналась Джейми. – Но думаю, что телефонная компания довольна, что они остались в Чэрити-Сити: такого множества счетов, как моим родителям, не присылали, вероятно, никому.

Она пыталась относиться к неудавшейся семейной жизни с юмором – не только к уходу Стью, но и к тому, что случилось потом. Но была уверена – она никогда ничего не забудет. Джейми не могла рассказать обо всем людям, которые очень много значили для нее. Все знали лишь только то, что Стью порвал с ней. Родители всегда слишком тревожились за нее, и она научилась скрывать от них вещи, которые могли огорчить их. Мать и отец никогда не узнают о том, что ей пришлось пережить.

Теперь все это в прошлом. Перенесенные страдания – если они не убили тебя, – укрепляют внутреннюю, моральную силу, а тяжелая утрата сделала ее достаточно мужественной, чтобы вынести почти все.

– Да, – произнесла Эбби. – Ничего не скажешь: Стью был подонком.

Если бы она только знала, каким, подумала Джейми.

– Вероятно, он им остался. Но я очень хочу, чтобы родители забыли о прошлом.

– Так ты не знала об их покупке?

– Нет, к сожалению. – Вздохнув, Джейми завернула несъеденный сэндвич. – Когда утром я пришла из суда, то прослушала сообщение от мамы. Вероятно, она звонила, чтобы рассказать о ценном приобретении.

– Есть шанс, что оно никак не связано с тобой.

Джейми невесело рассмеялась.

– Очень смешно. Такой же шанс, как если бы я взмахнула руками и полетела на Луну.

– Во всяком случае, кто предостережен, тот вооружен.

– Всегда ищешь ложку меда в бочке дегтя, да, Эб?

– Такая уж я.

– Спасибо за предупреждение. Поцелуй Ким-ми за меня.

– Обязательно. Береги себя. Удачи. Пока!

Положив трубку, Джейми задумалась. Кто предостережен, тот вооружен. Она не может позвонить родителям, потому что сейчас в ресторане обеденная горячка; к тому же нужно заняться неотложной работой. Но вечером им придется расстаться с мыслями о каком-либо вмешательстве в ее дела.

– Вы всегда так задерживаетесь на работе? – Неотразимо сексуальный голос с хрипотцой заставил Джейми вздрогнуть. Чувствуя глухие удары сердца, она повернулась на стуле и посмотрела на мужчину, стоявшего в дверях. Кто он? Она никого не ждала, и внезапное вторжение испугало ее. У незнакомца были темные, коротко подстриженные волосы и удивительно светлые голубые глаза. Высокий, метр восемьдесят, вероятно. Черная футболка, заправленная в поношенные джинсы, обтягивала мускулистые руки и широкую грудь. И он был красив – впору позировать для обложки журнала. Стью тоже был привлекательным и, возможно, до сих пор красив, с внезапным раздражением подумала Джейми.

– Прием закончен, – холодно сказала она. – Я посмотрю, найдется ли у меня время завтра…

Широкое плечо лениво приподнялось.

– Я здесь не поэтому.

Он начал приближаться к ее столу, ступая с грацией, присущей хищнику. Джейми поднялась. Она не была уверена, что это поможет ей. Если он начнет угрожать, то, имея рост сто пятьдесят пять сантиметров и вес сорок семь килограммов, она сможет лишь создать видимость сопротивления. Надо поднять шум. Вцепиться в него и расцарапать посильнее, чтобы у нее под ногтями осталась его кожа. Для анализа на ДНК. И… и… ничего. Нельзя слишком часто смотреть сериал «Закон и порядок», решила Джейми. Незнакомец подошел к столу.

– Мое имя Сэм Бримстоун. Итак, что такая симпатичная девушка, как вы, делает в таком гнусном месте, как это?

Гм…

– Вам не нравятся адвокатские конторы?

– Не конторы. Этика.

– Вам не нравятся юристы. Тогда для чего вы здесь? – Джейми подозрительно прищурилась. – Вас прислали мои родители?

– Да. Полагаю, отныне вы можете считать меня своим телохранителем.

Только этого ей не хватало! Как жаль, что она не успела отговорить мать! Тем не менее вежливость не помешает.

Она протянула руку.

– Джейми Гибсон. Приятно познакомиться.

– Мне тоже. – Его большая ладонь буквально проглотила маленькую ладошку Джейми. – Между прочим, у вас приятные родители.

– Да, я тоже так думаю. Только они слишком заботливые, – вздохнула она. – Так беспокоятся обо мне, что, если бы могли, завернули бы меня в бумагу и поставили бы на полку. А вас они совсем не знают. Почему мы должны доверять вам?

Одно дело – купить время, пожертвованное каким-то мужчиной, и совсем другое – сделать неизвестного человека ее телохранителем.

– Они ознакомились с моими характеристиками.

– И что же в них говорится?

– Что службу в полиции Лос-Анджелеса я совмещал с работой у Хейдена Блэкторна.

– В агентстве «Частные расследования Блэкторна»?

– Вы знаете его?

Джейми кивнула.

– Наша контора неоднократно пользовалась его услугами, и мои родители подружились с Хейденом и его матерью, с тех пор как они переехали в Чэрити-Сити пару лет назад.

– Мы с Хейденом хорошо знаем друг друга. Очевидно, он благожелательно отозвался обо мне, потому что Рой и Луиза вели себя так, словно у меня крылышки и нимб.

Он уже называет ее родителей по именам?

– Значит, вы приехали сюда, чтобы работать у своего друга?

– Нет. Просто хотел увидеться с ним.

– Тогда я не понимаю. Почему вы добровольно выставили свое время на аукцион?

– Не совсем добровольно. Скорее в духе служения обществу. Судья Гибсон…

– Дядя Гарри?

Сэм прищурился и скрестил руки на груди.

– Вот оно что! Недаром мне показалось, что все это неспроста.

– Что вы хотите сказать?

– Во-первых, наказание явно не соответствовало моему «преступлению». Я зашел в бар, чтобы выпить кружку пива. Мирно предаваясь этому занятию, увидел, что Бо Таггерт ведет себя… Как бы выразиться… Безответственно… с одной из официанток. Я врезал ему.

– По моему скромному мнению, мистер Бримстоун, вы уже послужили обществу. Почему мой дядя проявил такую суровость?

– Потому что я подыграл ему, признав себя виновным.

Еще лучше! Семейный заговор.

– Я не сомневаюсь, что ваш адвокат не советовал делать этого, – возразила Джейми.

– У меня его не было. Надеюсь, вы уже поняли, что я не верю адвокатам.

Гм, странно. Полицейский, который не верит адвокатам. Вероятно, у него есть на то причины, но она не хочет знать их. Чем скорее они уладят недоразумение, тем лучше.

– И поэтому вам предстоит послужить обществу в течение…

– Тридцати дней.

Джейми широко раскрыла глаза.

– Должно быть, вы достали дядю.

– И наоборот. Когда я назвал это жульничеством, он пригрозил шестьюдесятью днями, чтобы научить меня выдержке.

Пожалуй, она разделяет чувства Бримстоуна, но, возможно, он умалчивает о чем-то.

– Мой дядя – хороший, справедливый судья. Почему он предъявил вам обвинение?

– Потому что мог.

– Что значит – мог?

– Я сейчас не работаю, и для меня не проблема пожить в вашем городе тридцать дней. И…

– Есть другая причина?

– Да. Я был детективом. Приближался городской аукцион, а ваши родители решили, что рядом с вами должен находиться полицейский.

Джейми вспомнила слова Эбби. Подруга была права.

– А вы хороший? – Она покраснела. – Я имею в виду…

– Я врубился. – Его губы насмешливо изогнулись, но затем он нахмурился. – Дядя Гарри задал мне тот же вопрос. Некоторые считали, что я хороший детектив, но они ошибались.

– Как это? – спросила Джейми, глядя в голубые глаза, которые, вероятно, повидали многое. Нет, нет, нет! Пропади пропадом ее мягкосердечие! Она не хочет втягиваться во все это. – Нет, не отвечайте. Мне не нужно знать.

Что ей нужно – снова заняться работой. Для этого необходимо выдворить Сэма Бримстоуна из офиса. Купить ей мужчину – это уже слишком. Даже для ее родителей.

– Послушайте, мистер Бримстоун…

– Сэм.

– Ну, хорошо. Сэм, – повторила Джейми, раздраженная чувственной ноткой, которая прозвучала в его голосе. – Дело в том, что мои родители устроили все это, не посоветовавшись со мной. Они обещали…

– Что?

– Не имеет значения. – Джейми увидела в его глазах вопрос, на который не собиралась отвечать. – Если бы я знала, что они задумали, то остановила бы их.

– Наверняка у них есть причины. Почему бы вам не рассказать, что происходит? – предложил Бримстоун.

Это по крайней мере она может сделать. Он поймет, что, наняв телохранителя, ее родители хватили через край.

– Было несколько анонимных ночных звонков.

– Дыхание тяжелое?

– Нет.

У нее во всяком случае. Но не в присутствии этого мужчины – ходячего и говорящего воплощения сексуальности. Это не получасовой эпизод из «Секса в большом городе», а реальная жизнь. Ее жизнь. И она не хочет, чтобы какой-нибудь мужчина усложнил ее. Особенно незнакомец, оказавшийся в Чэрити-Сити случайно.

Человек, с которым она училась на юридическом факультете и ради которого переехала на другой конец страны, бросил ее и повернулся к ней спиной, когда она теряла ребенка. Выкидыш оказался самым страшным из всего, что ей пришлось пережить. Она получила ценный урок: когда возникают трудности, мужчины просто продолжают жить своей жизнью, не обращая внимания на других. Никогда она не станет полагаться на мужчину. К тому же ее родственники, очевидно, сговорились. Разве Бримстоун может сочувственно отнестись к ней, зная, что они вступили в заговор, чтобы воспользоваться его услугами?

– Он что-нибудь говорил? – вопрос Сэма возвратил Джейми к действительности.

– Кто? – Она моргнула и попыталась собраться с мыслями. – Нет. Просто звонил между полуночью и четырьмя часами утра. Некоторое время звонки раздавались каждую ночь.

– Вы могли бы отключить телефон.

– В конце концов я так и сделала. – Когда дошла до изнеможения. К несчастью, от усталости у нее развязался язык, и она рассказала родителям о том, что происходит. – У меня был сотовый телефон на случай крайней необходимости, но затем он начал звонить и по этому номеру.

– Ваш отец сказал, что с его стола в ресторане пропала ваша фотография.

Джейми кивнула.

– Кто-то вынул фото из рамки.

– Понятно. – Бримстоун прислонился бедром к ее столу. – Вы сообщили в полицию?

– Да. Они провели расследование. Проверили все возможные следы и зашли в тупик. Следов-то особых не было.

– Понятно, – повторил он.

– Затем звонки внезапно прекратились. Их нет уже несколько недель. Я думаю, что тех или того, кто замышлял что-то, привело в чувство вмешательство полиции.

– Что вы хотите сказать?

Джейми положила руки на стол.

– Я не дура. Если бы я была героиней плохого фильма ужасов, то, опасаясь серийного убийцы, не выходила бы на улицу без хорошо вооруженной охраны. Вы же понимаете, что полиция не сидела бы сложа руки, если бы существовала реальная угроза. И давайте признаем – если это запугивание, то даже не особенно оригинальное.

– А вы предпочли бы найти отрезанную лошадиную голову у себя под подушкой? – сухо осведомился Бримстоун.

– Как смешно! Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. У меня нет стремления проявлять геройство. Но, если бы были основания для беспокойства, я сама выбрала бы себе телохранителя.

Который бы совсем не походил на Сэма. Низкорослого, худосочного мужчину с нулевой сексапильностью и полным отсутствием природного магнетизма.

– Вы адвокат по семейным делам, верно? – спросил Сэм, сверля ее пронизывающим взглядом. Упершись ладонями в стол, он наклонился вперед.

– Да. Так написано на табличке.

– Тогда вы, несомненно, знаете, что семейные неурядицы – самые непредсказуемые и опасные ситуации, с которыми сталкивается полиция.

– Да, но…

– Когда дело касается отношений в семье, страсти разгораются.

– Вы хотите сказать…

– Никогда недооценивайте кого-нибудь или что-нибудь. Никогда.

Джейми встала, но ей все равно пришлось задрать голову.

– Хороший совет, Сэм. Я запомню его. Спасибо, что заглянули ко мне. Я искренне извиняюсь за неудобство, которое моя семья причинила вам.

Он прищурил глаза.

– Вы вышвыриваете меня?

– Не в буквальном смысле.

Невозможно не восхищаться широкими плечами и мускулами, четко проступающими под футболкой. Но этот офис – ее территория, и она намерена великодушно позволить Бримстоуну удалиться.

У нее преимущественное право, как выражаются юристы. Сэм Бримстоун настолько красив, что подгибаются колени, и у него хватило характера, чтобы встать между Бо Таггертом и женщиной, которую тот пытался облапить своими ручищами. Бримстоун очень привлекателен, и тридцать дней, проведенные бок о бок с ним, могут нанести ей непоправимый эмоциональный ущерб. Если, конечно, он задержится на такой длительный срок.

У нее нет никакого желания рисковать, чтобы проверить это.

Джейми протянула руку.

– До свидания, Сэм.

Он угрожающе прищурил глаза.

– Не так быстро, адвокат.